Текст книги "Крутой Пегги"

Елена Щербакова
Крутой Пегги

© Елена Щербакова, текст, 2023

© Издательство «Четыре», 2023

Новобранец

На остановку двое неизвестных вынесли на руках маленькую мохнатую собачку. Это был полуспящий щенок пуделя абрикосового цвета четырёх месяцев от роду. Он был весь обросший, только из-под кудрявой шерсти проглядывали хитрые глазёнки. Щенка вручили его новой хозяйке, и он тихо пригрелся в её сумке под мышкой.

Пуделёк был лохматый, как баранчик. Из-под клочков кудрявой шерсти выглядывал длинный нос и маленькие зубки, которыми щенок нетерпеливо тянул хозяйку за рукав и небольно покусывал за руку. Пегги – так решила хозяйка назвать пуделя. Это значит «малыш».

Как только они приехали домой, щенок выпрыгнул из сумки и забегал по всей квартире то ли от радости, то ли от паники. Обнюхал углы комнаты, потом подбежал к зеркалу высокого шкафа и пристально посмотрел на себя. Видно, он не сразу понял, кто там перед ним в зеркале, но зато уловил отражение своей хозяйки и чего-то стал выжидать. Хозяйка взяла ножницы и принялась стричь пуделя. Сразу выделились его длинная шея и округлые «штаны». После несложной процедуры Пегги выдохнул, протянув как-то обречённо: «Уф-ф».

На этом дела с щенком, казалось бы, могли в этот день закончиться. Только Пегги не стал ни спать, ни сидеть спокойно. Он соскочил, откуда-то принёс забытые хозяйкой тапки, завертел ушами, захватив обувь словно в ловушку. Лапы у Пегги были хищные, цепкие и ловкие. Словно цеплялками, он опрокидывал вещи, лазил по тумбочке, раздирал журналы и газеты.

– Как бы чего не скинул, какой пузырёк или вазу, – забеспокоилась хозяйка.

Но Пегги носился, как незаметный ветерок, и его узкие точёные ножки напоминали подпорки, какие можно увидеть разве только на картинах Сальвадора Дали. Понять место каждой вещи – разве это занятие для Пегги?

Хозяйка время от времени пыталась остановить его и кричала: «Пегги!» Но щенок был неугомонный. Вволю набегавшись, он садился возле отдыхающей хозяйки и дремал у её ног. Но если хозяйка уходила по своим делам, пудель тут же соскакивал и бежал следом за нею, как тень, хватал её за руки и ноги, облизывал их и барабанил лапами по стулу. Это было так же неожиданно и внезапно, как и притащенный им откуда-то сапог, и одним прыжком сваленная табуретка. Пегги так увлекался, что подпрыгивал за хозяйкой до самой её груди, а когда женщина наклонялась, то подтягивал её зубами за волосы на голове, словно хотел сам причесать свою воспитательницу.

Хозяйка не забывала вовремя кормить щенка, тем более он сам просил об этом. Он ел с жадностью, причмокивая, точно его только-только оторвали от соски. Но больше всего Пегги нравилось грызть какой-нибудь сухарь или коржик. Он мял их задними зубами и смаковал.

Однажды Пегги услышал за окном чей-то лай. Щенок насторожился, подвигал ушами, рыкнул несколько раз и тоже пролаял. Потом он подпрыгнул к окну, пытаясь подсесть и посмотреть, что же делается там, на улице. Хозяйка убрала на подоконнике и подложила для Пегги коврики. Щенок любопытно рассматривал улицу сверху.

Жизнь пуделя текла размеренно. Каждое утро он вставал за хозяйкой, бегал возле её цветов, залезал на подоконник и даже на её бумаги на столе и лаял во двор. Иногда ей доставалось за Пегги, когда тот разбрасывал её вещи, драл забытый ею мешок или тапок или опрокидывал бутылки с водой для цветов, и вода проливалась. Щенок не всегда понимал, где и как ему ходить по своим делам, и допускал оплошности.

Но однажды Пегги и его хозяйка поехали из города на дачу.

На даче

Пегги смотрел в окно машины. Посторонние звуки настораживали его, он вытягивал шею, стучал лапами в дверь, вылизывался подобно кошке. Вскоре мелькание в окне ему надоело, и пёсик стал позёвывать, спрыгнул в ноги к хозяйке и проспал всю оставшуюся дорогу внизу.

Приехав на дачу, щенок сильно обрадовался. Только он уже не удивлялся ни тени шмеля, ни толстобрюхой лягушке, как в первый раз на улице. Увидев большой соседский луг, он стремглав кинулся на него и от восторга давал круги один за другим. Казалось, Пегги разобьётся вдребезги или сломает лапу, если ему подвернётся какая-нибудь кочка. Но щенок проскочил весь луг, словно пролетел на крыльях. Сердечко его отчаянно билось. Хозяйка открыла дверь в дом, и пудель забежал на веранду. Всё было незнакомо щенку. Не понимая, что, где и как, он заскочил на диван, потом на кресло, как бешеный конь, хотел было вспрыгнуть на стол и сбить всё, что там стояло. Но хозяйка вовремя остановила его. Пегги бросался ей на руки, требуя поддержки и выхватывая всё, за что только она ни бралась. А она достала его еду и поставила у крылечка его миску.

Только Пегги выбежал в сад, как лёгкая весенняя травка увлекла его. Он обнюхивал каждый листочек, давил лапами жуков. Длинный собачий нос, как миноискатель, гулял по разным углам сада, исследуя все камушки и то, что было спрятано под ними: высохшие мыши, лягушки и медведки мигом были добыты прозорливым щенком. Он цепко удерживал прошлогоднюю тварь в своих когтях, пытаясь проглотить добычу. Хозяйке удалось отнять у него одну или две мыши, остальных Пегги мигом проглотил, чтобы привередливая женщина даже не заметила его находки.

Набегавшись по саду, Пегги незаметно улизнул в дом и потом оставшуюся часть дня спал на диване. Только на даче он почувствовал настоящую свободу. Пёсик бегал в саду и в огороде, обнюхал все ходы и выходы под забором. Тёплыми вечерами на яблонях стрекотали майские жуки, и это было похоже на треск догорающих угольков. Почки на деревьях ещё не распустились. Волшебная серенада майских жуков завораживала. Но стоило только хлопнуть дверью, как жуки замолкали и вечерний сад совсем погружался в тайну.

За две недели отдыха обнаружилось, что Пегги совсем оброс, а его мордочка требует стрижки. Нос и уши щенка были тщательно обработаны, оставлены «очки» вокруг глаз. Щенку понравилась стрижка, он был благодарен хозяйке за заботу и радостно прыгал по дому, виляя тонким, как виньетка, хвостом. Покрутившись волчком, Пегги затих, умыл лапой нос, повыл на ветер и собак, что лаяли издали, и вскоре уснул, умаявшись от беготни и дневной суеты.

На даче предстояли большие дела: посадка семян, окрашивание клумб и забора. Пегги постепенно привыкал к деревенской жизни: бегал по огороду, заглядывал в погреб, разведал все ходы и выходы во дворе, чтобы в любой момент можно было избежать встречи с хозяйкой и улизнуть в какой-нибудь из них.

Однажды он прорыл лаз под забором и проскользнул в соседний двор. За это хулиганство хозяйка хотела наказать щенка и тщательно перекрыла все лазы под забором. Пегги сразу узнал об этом и лукаво посмотрел на неё. Потом щенок куда-то рванулся и наскочил носом на окрашенную клумбу, перепачкавшись в краске. Гневливая хозяйка заперла его в доме, отмыв мордочку и запретив бегать слишком много. Пегги на это сильно обиделся, пришёл в ярость и вспрыгнул на подоконник, пытаясь выбраться в сад через окно дома. Он скулил и лаял, помял часть рассады. После этого хозяйка сильно накричала на него, и пуделёк спрятался под кресло.

Такое море впечатлений за день утомило Пегги. Умаявшись, он залез на диван, упал на подушку и крепко-крепко заснул. Уши и нос были горячими, щенок как будто бредил: он вздыхал, постанывал во сне, посвистывал, словно маленький органчик.

Только утром он проснулся как ни в чём не бывало свеженький, потянулся, как гимнаст, вперёд и назад. Тельце его вытягивалось, как у гусака.

После завтрака хозяйка пошла во двор разбирать кирпичи и доски, чтобы сложить дорожку. Пегги радостно прыгал через тюльпаны, хотел подбежать и лизнуть хозяйке руку, когда та взялась за кирпич, но с размаху налетел на него, стукнулся мордочкой и громко завыл от боли.

– Куда же ты, глупый! Это же больно, – охала хозяйка.

Щенок поплакал некоторое время на крылечке и снова убежал в сад. И вдруг ворона, которая всегда зловеще каркала на сливе возле компостной кучи, завидев Пэгги, прокаркала почему-то уставшим, севшим голосом, будто соглашаясь теперь со всем, что стало в саду. И солнце открыло добрый глаз.

Опять теми же тропками

Однажды Пегги вышел за ворота дома и побежал по дорожке. Там у дома напротив стояли врытые в землю автошины. Щенок сделал невероятно испуганную мину, скривился так, словно с ним приключилось нечто плохое. Он отпрянул назад и бросился в сторону.

– Знай, Пегги, что на свете есть не только счастье, но и страх.

Щенку снова предстояла дорога домой. Он сел в машину со своей хозяйкой и всю дорогу спал.

По возвращении в город у самого дома Пегги остановился перед крыльцом, не решаясь преодолеть ступеньки.

– Эй, трус! А ещё на даче геройствовал! – подёргивала хозяйка щенка за поводок.

Пудель мигом пролетел по ступенькам и скрыл-ся за дверью следом за нею.

У лифта стоял старый дед. Увидев щенка, он удивился и воскликнул:

– Вот это лось!

– Лось? – переспросила хозяйка.

– Самый настоящий, ему тропы прочёсывать.

– Он маленький и боится, – ответила женщина, и Пегги спрятался за неё.

После обеда хозяйка повела щенка в лесопарк. Маленький пудель обнюхивал прошлогодние листья и первую майскую траву. Они с хозяйкой миновали птичьи кормушки и свернули к полуосыпавшимся окопам времён Великой Отечественной войны. Пегги покрутился возле кочек, обнюхал пни и опавшие ветки и побежал тихой рысцой к узкой тропинке. На пригорке весёлый щенок разогнался так, что стал прыгать галопом, выбежал к спортивной площадке, где лежал деревянный указатель «Лыжня», и пробежался по доске.

Первые майские цветы не привлекали его. Хотя щенку уже шёл пятый месяц, он не испытывал настоящего интереса ко многим вещам. То он бегал, как озорной жеребёнок, и подпрыгивал вверх почти на целый метр, то прятался за хозяйку, то иногда стонал, словно жаловался, искал свою соску. Пегги заглядывал под всякие палки и сучки, путался в своём поводке. Хозяйка пыталась развязать пёсика, но тот игриво покусывал её.

– Ну глупый, – сказала она и подняла щенка на руки.

Пегги сжался весь, подогнул под себя лапы, точно жук, готовящийся к полёту, и уставился на женщину с пристальным взглядом. Хозяйка смотрела прямо ему в глаза.

– Ну и Пегги! Когда научишься себя вести? – спросила она.

Щенок мигом лизнул её прямо в нос, выражая свои чувства.

Та сразу отпустила его, приговаривая:

– Проныра! Ах, проныра!

Дома Пегги сразу улёгся спать, безвольно повиснув на руках хозяйки.

Щенок свыкся со своей воспитательницей и, куда бы она ни шла, бежал следом за нею. Казалось, он понимает всё, что связано с хозяйкой, многое ему уже известно: он знал, что в сумке всегда есть что-нибудь съедобное, что мясо лежит в закрытом холодильнике, что он обгонит свою хозяйку, когда та пойдёт поливать цветы, забежит вперёд и будет заранее ждать её на балконе. Только щенок всё равно совершал оплошности: таскал коврики, кусал хозяйке пальцы, тянул её за носки и шкодил где попало.

«Не по часам же я расту, а по дням», – будто хотел доказать Пегги и пощёлкивал зубами, как волчонок, клацал ими, широко зевал с каким-то воем, словно намереваясь проглотить целого бегемота.

Когда хозяйка начинала убирать в своей комнате, щенок растаскивал покрывала, половики, трепал и тянул хозяйку за подол, точно хотел проучить её за беспорядок. Когда же в комнате было убрано, садился на самое чистое место, точно это была именно его привилегия.

– Какой маленький принц! – восклицала хозяйка. – Всё самое лучшее ему.

Пегги принимал такое положение вещей как должное и вёл себя как баловень.

* * *

Когда щенок опять приехал на дачу, то уже смелее бегал по знакомым тропинкам. Майские жуки погибли, обронив жёсткие крылья на землю. Пышной белой полосой цвела пастушья сумка, и одуванчики врезались в неё ярким контрастом жёлтого и белого. Ласточки летали у забора, искали место для гнездования, оставляли следы на вещах, даже залетали на веранду, пачкая оконные шторки.

Пегги бегал вокруг яблонь, пробовал на зуб всё: древесину, камешки, землю, косточки. Однажды он решился проглотить большущую кость. Та застряла у него в горле. Маленький пудель давился со страшным хрипом, раскрыл пасть, как удав. Хозяйка перепугалась, что щенку станет совсем плохо, вдруг ещё умрёт, стала стучать ему по холке. Но Пегги не дался, мигом убежал с глаз долой и всё-таки проглотил злополучную кость. Как он это сделал, женщина не могла себе представить. Может быть, щенок всё-таки разгрыз кость и проглотил по частям? Она очень волновалась за Пегги и не знала, чем всё это закончится.

Через некоторое время Пегги выплюнул всё, что было им съедено за день, и эту кость тоже, и потом у него началась лихорадка. Лапы и тельце дрожали. Щенок был некоторое время не в себе. Хозяйка накрыла Пегги пледом, и весь вечер он проспал у неё в ногах. Утром проснулся как ни в чём не бывало бодрым и здоровым, прыгал и лизал хозяйке ноги и руки. Потом убежал в огород. Там он где-то откопал из земли старую замшелую перчатку и, размахивая ею, бегал по участку, хвастался перед хозяйкой, будто это пойманная дичь. Женщина отняла у него находку и положила стирать. Попрыгав ещё немного, щенок убежал в дом, где гонял полиэтиленовые бутылки из-под молока.

Вместе с Пегги хозяйка многое перестирала в доме: ковры, половики, коврики и паласы.

Где-то в отдалении куковала кукушка. Хозяйка надела на Пегги поводок, и они пошли гулять по деревне, а точнее по селу. Оно стояло на берегу пруда, напротив церкви. Там росли старые ветлы. Стволы их были огромной толщины, даже имели ступени из досок, чтобы подниматься по ним наверх. Видно, прежде это был наблюдательный пункт, а потом мальчишки придумали забаву и прыгали с деревьев, как с мостика, в пруд. Пруд несколько раз пересыхал. К нему прежде вела асфальтированная дорожка, потом водоём забросили, он зарос деревцами, а рядом с ним, у дороги, совсем покосился заброшенный дом с дымоходом – старый, ещё времён XIX века.

Пегги подошёл к берегу, лизнул какой-то водяной листик, и они с хозяйкой пошли обратно домой. Снова закуковала кукушка. Щенок узнал ворота своего дома и мигом проскользнул во двор. Он бегал по знакомой полянке, весело и озорно крутил хвостом, потом стал прыгать на хозяйку, вертелся как волчок. Хозяйка только успевала отмахиваться от него. Женщина случайно нагнулась и увидела маленькое бирюзовое яичко. Похоже, это яйцо дятла сдуло к ней на участок ветром. Она подняла его и унесла к себе, положив скорлупу на донышко сувенирного глиняного петушка.

– Ну Пегги, ну везунчик, такой прохвост! – хвалила щенка хозяйка. Тот завилял хвостом. – Вместе будем познавать мир.

Эта поездка стала настоящим экзаменом не толь-ко для Пегги, но и для его воспитательницы. Метод проб и ошибок принёс много знаний. Подрастающий щенок перепробовал на зуб тяжёлые бруски из древесины и колотое полено, цветущие ветки яблони, камни, нашёл вместе с хозяйкой речной коралл, грыз тяжёлые кости, кожуру банана, шерсть овцы, трепал бурку, ел кожуру картофеля, целлофановые пакеты, драл носки, перчатки, обувь, цветные тюрячки, глотал дохлых мышей и лягушек.

Эпопея взросления

Взросление для щенка стало настоящей эпопеей. По сути, главными составляющими его жизни были еда-лакомство, игра и познание непознанного. Пегги всегда просил угощение, теребил клеёнку на столе и выманивал с жалобными стонами съедобный кусочек, будто что-то говорил на своём собачьем языке, клацая челюстями. Когда был очень голоден, то лопал еду, как крокодил. Благоговел перед косточкой, чуя, что кость – это часть какого-то животного, вроде как и он. Язык у пуделька был длинный, как жгучий перец, и щенок просовывал его в разные места: в тапки, в углы комнат, в различные дыры и в носки.

В игре Пегги считал себя крутым, подобно игрокам в регби или участникам авторалли. Он отбивал мяч, прыгал, настигал на скорости в неожиданный момент, набрасывался на колени и бёдра, носился по половикам в комнате и по дорожкам в саду, пыхтел, разгорячённый, как на гоночной машине.

Пробуждение утром начиналось с потягиваний. Щенок отжимался на коврике, делал ласточку и даже нечто похожее на реверансы иностранного вельможи вперёд и назад.

– Верно, Пегги, – убеждалась хозяйка, – какой-то благородный этикет у тебя в крови. И ты согласен, и я.

Когда она работала, щенок сопровождал её везде. Он играл с колесом тачки в саду, гонял воробьёв и трясогузок, пока воспитательница поливала цветы, лаял низким баском, подвывал высокими нотками, барахтался по полю в одуванчиках, как обалдевший. Смело, словно богатырский конь, пил из бочки у крыльца, поднимаясь на задние лапы, рылся в кустах, делал ямки под забором и крутился возле воспитательницы.

Иногда он рылся у хозяйки на постели, обнюхивал её бельё и заводился до того, что пытался порвать её халат и тапки и куда-нибудь спрятать их потом. Та, обнаружив пропажу, мчалась за ним и отнимала свои вещи.

Однажды хозяйка убиралась в комнате и нашла в совке с мусором выпавший зуб Пегги. Это был молочный клык, который тот обронил при игре. Теперь зубы его почти сменились, и щенок считал себя взрослым.

Пегги, как телепат, угадывал, что хочет его хозяйка, куда пойдёт и что возьмёт в руки. Откуда-то он притаскивал забытые ею вещи, разносил сор, чтобы она лучше убиралась.

«Знал бы ты, что твой отец Луч, а мать Луна, – думала хозяйка. – Нашёлся бы какой-либо художник, чтобы обрисовать то, чем ты занимаешься?»

Пегги только лишь вилял тонким хвостиком с кисточкой на конце.

Солнце светило оранжевым пятном на его «бурку».

– Изошник с эспаньолкой! – воскликнула хозяйка.

Пегги задрал белую манишку на груди и подпрыгнул за бабочкой, что вспорхнула из-под цветущей яблоневой ветви.

– И то не так, и так не эдак, умаялась с тобой, – охала хозяйка.

Ведь взрослеющий щенок всё делал наоборот: от любви кусал хозяйке руки и ноги, пытаясь даже прокусить кожу, как гусь, а во дворе рвал травку и слушал гудение пчёл, облетающих яблоню, и некстати показывал зубы.

Только однажды он вместе с хозяйкой поехал на экспрессе обратно в город. Электричка нисколько не испугала выросшего щенка. На станцию прибыл старый паровоз с огромными красными колёсами, работающий на угле, и протяжно загудел, выпустив из трубы чёрный столб дыма. Пегги от такого гудка прижал уши и скосил глаза.

– Вот, Пегги. Теперь ты и такое слышишь и видишь. Совсем возмужал, хотя ещё трусишь иногда. Это не дым от костра на даче, не печка дымит. Паровоз – это редкость. Хотя его гудок был слышен каждое утро на огороде.

Пегги ничего не понял, только уткнулся носом хозяйке под мышку и поглубже спрятался в глубокую сумку. Всю дорогу он прозевал в окно электрички.

И снова они в городе, дома. После прогулки хозяйка покормила Пегги и стала убираться. То ли для пущей важности, то ли от страха пудель неожиданно навалил на ковёр большую кучу. Когда хозяйка увидела это, то разгневалась, обозвала пса лоботрясом и троечником по поведению.

Пегги понял, что сделал не то, но не подал и вида.

«Всё равно я красавец», – говорил улыбающийся взгляд щенка из-за угла комнаты. Хозяйка, правда, видела только его ухо набекрень.

Пегги вспрыгнул на диван и как в первый раз посмотрел на себя в зеркало.

«Вот я какой!»

* * *

Однажды после обеда пудель странно себя повёл: стал увиливать от взгляда хозяйки и не откликнулся на её зов.

«Что-то мало мне сегодня хозяйка дала за обедом, – думал Пегги. – Вот сейчас пойду и поем ещё, чего бы это ни стоило».

Он вскочил на табуретку возле обеденного стола на кухне, давно зная, что на самом столе, в хрустальной вазочке под салфетками, лежат вкусняшки. Щенок сорвал салфетки и в один миг проглотил всё, что там было: сушёную тыкву, орешки и две большие конфеты. Сделал он это, как только хозяйка вышла из кухни. Когда она вернулась обратно, чтобы прикрыть дверь от проказливого щенка, то сразу обнаружила проделку своего питомца.

– Хулиган! Проказник! – кричала она.

Только пудель её не хотел слушать.

Хозяйка ничего не смогла поделать и решила, что сознательность придёт к Пегги со временем.

Она села в углу комнаты и стала спокойно смотреть на пуделя. И вдруг ужаснулась:

– На кого же ты стал похож? Лохматый, лапы непропорционально вытянулись! Тебе срочно нужна настоящая стрижка. Ты страшен, как тролль!

На следующий день хозяйка вместе с Пегги собралась в парикмахерскую, где стригли собак.

В салоне оказались разные собачки, Пегги даже не попал в «пуделиный» день. Но всё равно его отмыли, подстригли и причесали. Через несколько часов подросший щенок выбежал из салона чистым и свеженьким.

С какой-то неведомой силой Пегги смело побежал по городу, будто и не щенок вовсе, а совсем взрослый пёс. Его влекли посторонние запахи, настораживали звуки, пугали резкие движения. Только он ловко уклонялся от препятствий и бежал дальше. Словно марафонец, берёг каждую секунду при беге. И в его грудке с белой манишкой так и клокотало маленькое сердечко.

* * *

И снова Пегги вместе с хозяйкой приехали на дачу и он весело прыгал по лужайке. Повторенье – мать ученья. Пудель прочёсывал уже знакомые ему кусты, смелее запрыгивал на диван, кресло, кровать и стулья и как должное воспринимал выделенное ему место у крыльца. Щенок рыл ямки в огороде, жонглировал зелёными упавшими яблочками, крутился как волчок за хвостом и прислушивался ко всему, что только издавало звуки.

Малейший шорох – и Пегги порыкивал и лаял. Уже было понятно: если идёт хозяйка – то Пегги тянет её за подол, если хозяин – Пегги выбегает вперёд и выпячивает грудку.

Однажды щенку надоело таскать хозяйские тапочки, в которые он пытался просунуть свою пронырливую мордочку. И даже надоело рыться в старых досках. Когда он увидел, что хозяин бетонирует фундамент дома, мигом пробежал по свежему цементу, оставив на нём следы своих лап. Мужчина на это очень рассердился, назвал Пегги разбойником и бестией. А пудель, поджав хвост, убежал далеко за компостную кучу. Вспрыгнув на неё, он рассматривал другие углы огорода.

Конечно, роль собаки-полисмена ему бы очень подошла: Пегги гонял птичек, отнимал у мелких пташек их крошки хлеба и сам их съедал, давил жуков и обрывал зубами подозрительные цветки. Зубы у щенка были острые, почти как у волка, а лапы длинные, чтобы вставать на них вертикально и дотягиваться до стола. Хозяйка часто убеждалась: питомец похож одновременно и на волка, и на ягнёнка. То он скачет и проказничает до одури, то трусит в самый неподходящий момент до визга, так, что хочется заплакать вместо него.

На этом проделки щенка не закончились. Когда хозяин поменял решётки на окнах и хотел повесить на них замки, Пегги отчего-то сделал вид, что он самый почётный сторож дома, и стал вести себя как пай-мальчик. Щенок слушался хозяйку везде и во всём, был безупречен в поведении, исполнял свои собачьи обязанности: не разбрасывал вещи, ел аккуратно из чугунной миски – иную он просто сшибал, – ходил по делам как положено. Но когда хозяева собирались уезжать домой, хозяин пошёл закрывать двери, а хозяйка – открывать ворота, Пегги сел в автомобиль. И вдруг внезапно выпрыгнул в открытое окно машины. Хозяйка даже не успела опомниться, не поняла, что произошло, почему щенок оказался на дорожке, ведь только что сидел в закрытой машине. Она повторно посадила Пегги в салон, и он снова проделал свой трюк. Теперь хозяйка всё увидела и побежала его ловить.

– Ах так! – злилась она. – Накажу я тебя, накажу!

«Ну попробуй! – Глаза Пегги смотрели озорно и лукаво. – И что у тебя из этого получится?»

И щенок шаловливо вертел хвостом.