Текст книги "Тот самый парфюм. Завораживающие истории культовых ароматов ХХ века"

Lalique
Изящная тюрьма для аромата

Производить собственные духи фирма Lalique начала не так давно, в 1992 году. Однако уже больше ста лет имя фирмы связано с парфюмерией: три поколения семьи Лалик украшали духи, создавая изысканные флаконы.

В прежние века ароматы разливали в разномастные, хоть иногда и очень красивые емкости. Искусство парфюмерии существовало, но «лица и паспорта» духов, этикетки и отдельной упаковки не предусматривалось. И продолжалось так, пока в Париже в начале ХХ века не появился Наполеон парфюмерии и маркетинга Франсуа Коти. Для решения масштабных задач, сформулированных корсиканцем, требовалось участие в проекте хотя бы еще одного гения. И он нашелся, причем неподалеку: в 1906 году на Вандомской площади был магазин у Франсуа Коти, и там же располагался салон знаменитого ювелира Рене Лалика (1860–1945).

Лалик умел плести кружево невероятно закрученных линий, был очень хорошим рисовальщиком. Первое образование получил в престижном лицее, где в 12 лет уже заработал награду по рисованию, потом увлекался живописью, учился в Париже и в Лондоне. Интересно, что ко времени встречи с Коти Рене Лалик достиг всего, чего может достичь художник: у него были деньги, признание, много идей. Украшения от Lalique заказывала и демонстрировала на всех сценах мира актриса Сара Бернар, таким образом сделав невероятную рекламу его «драконам» и «стрекозам» в компании с горгонами. А ведь популярность Сары Бернар в те годы превосходила славу Софи Лорен и Мэрилин Монро, вместе взятых.

Рене Лалик создавал женские украшения, где рядом с бриллиантами, в обрамлении цветного золота и эмалей, были вкраплены недорогие поделочные камни, слоновая кость, черепаховый панцирь – эти материалы передавали фактуру растений и давали трехмерную перспективу, богатство оттенков. Аристократки и дамы полусвета, монаршие особы, в том числе принадлежавшие Императорскому Дому Романовых, хотели получить диадемы и колье Лалика в стиле «ар нуво», где были вплетены силуэты женщин, абрисы цветов и листьев, фигуры мифических животных. В начале ХХ века постоянным покупателем и поклонником Лалика стал нефтяной магнат Галуст Саркис Гюльбенкян; он скупал коллекции изделий ювелира, едва поступившие в продажу; благодаря этому в Лиссабонском художественном музее, наследии предпринимателя, сегодня хранятся самые выдающиеся ювелирные творения Рене Лалика.

И вдруг: начинающий парфюмер Франсуа Коти приходит к прославленному ювелиру и просит сделать дизайн фирменной этикетки для духов. «И еще, месье, если появятся идеи, хорошо бы эскиз флакона для завода Baccara», – попросил парфюмер. Видимо, Коти умел убеждать, но возможно также, самому Лалику хотелось попробовать сделать что-то новое, чтобы развиваться. Он начал буквально с нуля, и пока брошенные заказчицы украшений оплакивали потерю, Лалик, закрывшись в лаборатории, изучал технологии работы со стеклом и изобретал новые, его очень увлекла новая деятельность. Конечно, веками творили мастера Murano, многое умели стеклодувы заводов Baccara; но Лалик верил, что возможности стекла еще не изучены, не воплощены, он может привнести свое.

Впоследствии Рене Лалик получил шестнадцать патентов на новые технологии изготовления стекла; он изобрел: градиентную окраску, стекло с патиной, опалесцентное мерцающее стекло, в 1909 году получил патент на новый способ формирования стеклянных бутылок, графинов и ваз. Так появились стеклянные предметы сервировки, чернильницы, люстры и, конечно, знаменитые вазы Lalique. Стекло разных цветов – синего, черного, зеленого, серого, опалового – Лалик получал, добавляя некоторое количество цветного пигмента в темное стекло.

Еще в 1907 году на заводе Легра под Парижем начался выпуск этикеток и парфюмерных флаконов, разработанных для Франсуа Коти. Тогда же Рене Лалик арендовал, а через год выкупил стекольный завод в маленьком городке Комбс-ла-Виль. Рене создавал парфюмерные флаконы и пудреницы для продажи в своем магазине, а также флаконы для духов фирм Coty, Worth, D’Orsay, Roger & Gallet, Molinard, Guerlain, Lelong, Houbigant. Он хотел, чтобы предметами художественного стекла мог обладать любой. На заводе Комбс-ла-Виль, кроме парфюмерных флаконов, Лалик производил вазы, кувшины, графины, подсвечники, светильники, посуду, религиозные предметы, часы и многое другое. После войны Лалик перенес производство на открывшееся в 1921 году предприятие в Винжен-Сюр-Модер в Эльзасе; на этом заводе использовался эффективный метод производства – литье под давлением. Вместе с тем Лалик изготавливал уникальные предметы с применением ручной резьбы, полировки, эмали, глазури, патины (его собственной технологии, которая остается секретом по сей день).

Для Франсуа Коти Лалик выполнил 16 флаконов. Если рассматривать рекламу духов Coty начала 20-х годов, то заметно, что класс флаконов разный – от сравнительно простых до великолепных и, очевидно, очень дорогих. Наверное, какие-то партии флаконов, более массовые, производились на стеклянных заводах Baccara, а также на собственном стеклянном производстве «империи Франсуа Коти». Зато некоторые флаконы выглядят словно драгоценные произведения искусства – вероятно, их заказывали фирме Lalique.

Шедеврами Лалика для Франсуа Коти стали флаконы духов: L’Effleurt Coty («Прикосновение»), изготовленный из хрусталя баккара, с рельефной пластиной из темного стекла вместо этикетки, массивная крышка флакона украшена древнеегипетским орнаментом с жуком-скарабеем; Ambrе Antique Coty с дымчатыми силуэтами античных богинь на стенках флакона; Cyclamen Coty с изящными переплетенными фигурами порхающих наяд со стрекозиными крылышками; флакон духов Styx Coty со стоппером в виде императорской короны.

Рене Лалик разработал дизайн и изготовил более двухсот видов емкостей для духов. Трудно сейчас установить, для каких ароматов мастер выполнил только эскиз, а где участвовал в изготовлении «эксклюзивной» или, как сейчас сказали бы, «лимитированной» партии флаконов. Его стили были разнообразны, идеи неисчерпаемы: для знаменитых духов Je Reviens («Я вернусь») Worth он использовал эскиз небоскреба, для флакона к духам Poésie от D’Orsay – танец Айседоры Дункан. Каждая модель флакона могла выполняться в разных цветовых вариантах. Изобретательность Лалика не принимала в расчет ни мнения критиков, ни общественные устои. Как он сам говорил: «Творцу стоит пробовать что-то новое и возмутительное, не игнорируя любые возможные идеи».

Это его убеждение иллюстрирует флакон Le Baiser du Faune («Поцелуй фавна»), исполненный в 1928 году для парфюмерной компании Molinard. Целующаяся пара на флаконе, фавн и пастушка, – «цитата» из чувственного балета «Послеполуденный отдых фавна» на музыку Клода Дебюсси. Премьера спектакля «Русского балета» Дягилева (солист и постановщик – Вацлав Нижинский) состоялась в 1912 году. Скандал на премьере одноактного балета потряс и расколол Париж. Персонажи в костюмах, придуманных Бакстом, выстраивались на сцене так, что создавалось впечатление, будто это оживший древнегреческий фриз. Нимфы, одетые в длинные туники из белого муслина, танцевали босиком с подкрашенными красной краской пальцами ног. На самом Нижинском было трико кремового цвета с разбросанными темно-коричневыми пятнами; трико дополняли лишь маленький хвостик и плетеная шапочка с двумя золотыми рожками. Нижинский являл собой существо дикое и сексуальное. «Перед нами не знающий стыда Фавн, чьи движения гнусны, чьи жесты столь же грубы, сколь непристойны, – написал критик после премьеры. – И не более того. Справедливыми свистками была встречена столь откровенная мимика этого звероподобного существа, чье тело уродливо, если смотреть на него спереди, и еще более отвратительно, если смотреть в профиль». На защиту «Фавна» встал скульптор Огюст Роден, он горячо аплодировал Нижинскому на премьере. Роден в рецензии, опубликованной в газете «Матен», отмечал: «…Фавн красив, как красивы античные фрески и статуи: о такой модели любой скульптор или художник может только мечтать. Нижинского можно принять за статую, когда при поднятии занавеса он лежит во весь рост на скале, подогнув одну ногу под себя и держа у губ флейту. И ничто не может так тронуть душу, как последний его жест в финале балета, когда он падает на забытый шарф и страстно его целует. Мне хотелось бы, чтобы каждый художник, действительно любящий искусство, увидел это идеальное выражение красоты, как ее понимали эллины». Но не все парижане разделяли вкусы эллинов и Огюста Родена.

Спустя пятнадцать лет после премьеры Рене Лалик помнил и балет, и Нижинского в роли Фавна, хотя несчастный танцовщик давно уже не выступал, проводя время в специализированных закрытых клиниках для душевнобольных. К тому же Рене Лалик был женат на дочери скульптора Огюста Ледрю – Августине-Алисе, дружившей с Роденом, так что этот балет был для него и личным воспоминанием. К сожалению, Августина-Алиса рано умерла, но у творческой пары осталось двое детей, Сюзанна и Марк. Дочь помогала Рене с дизайном аксессуаров для женщин, Марк наследовал фирму.

Еще больше, чем флаконы, Рене Лалику нравилось создавать вазы – здесь не требовался большой «тираж», можно было сделать уникальную вазу и разбить форму, чтобы никто и никогда, даже он сам, не повторил это произведение. Это было подобно самому изменчивому творению природы – облакам! Потом Лалик увлекся изготовлением стеклянных фигурок-«маскоттов» для капотов роскошных машин, затем изготовлением фонтанов из стекла и даже отделкой интерьеров класса «люкс» для французских лайнеров: «Париж» в 1929 году, «Иль-де-Франс» в 1927 году и «Нормандия» в 1935-м. Любопытно, что при постройке роскошного океанского лайнера «Нормандия» фирма Lalique занималась дизайном салонов и ресторанов, а духи в подарок первым пассажирам заказал Жан Пату – это были флакончики духов Normandie Jean Patou, они вставлялись в небольшую металлическую модель лайнера, дизайн флакона разработал Луи Сюэ. Рене Лалика к тому времени интересовали только масштабные проекты: например, построить церковь из стекла, сделать огромные скульптуры для алтаря – тоже из стекла! Или установить небывалой красоты фонтан на Елисейских Полях в 1932 году (позже фонтан был демонтирован из-за дороговизны обслуживания).

Когда мастера не стало в 1945-м, его сын Марк Лалик (1900–1977) возглавил фирму. Он снова начал делать флаконы для духов.

Еще при жизни отца Марк создал проект флакона духов Femme (1943) для Марселя Роша. На создание флакона Марка вдохновила соблазнительная фигура американской киноактрисы Мей Уэст. Духи, заключенные в «фигуристый» парфюмерный сосуд, упакованный в коробку, отделанную черным кружевом, с целью рекламы были разосланы самым известным и состоятельным женщинам эпохи: актрисам Арлетти, Мишель Морган, Эдвиж Фейер и Даниель Дарье, герцогине Виндзорской и Лилиане де Ротшильд. Femme – женственный фруктовый шипр парфюмера Эдмона Рудницка, действительно был настоящим шедевром, парфюмерным открытием и откровением.

Марк Лалик модернизировал завод в Винжен-сюр-Модер и постепенно отказался от производства стекла в пользу хрусталя, применив к нему некоторые технологии отца.

После Второй мировой войны Марка пригласил к сотрудничеству его друг детства, совладелец марки Nina Ricci – Роберт Риччи. Для Coeur Joie («Радость сердца») – первого аромата от Nina Ricci – Марк Лалик в 1946 году создал флакон в форме короны из цветов, обрамляющей сердце.

А через два года родилось совершенство – легендарные духи L’Air du Temps Nina Ricci. Нежные и романтичные L’Air du Temps символизировали «дух времени» – возвращение к радости и кокетливой женственности. Марк Лалик заключил золото ароматной жидкости во флакон из стекла ручной работы, увенчанный фигуркой хрустальной голубки. В 1950 году голубка обзавелась парой, и два целующихся голубя, символизирующих мир и любовь, вспорхнули над флаконом. Флакон, как и духи L’Air du Temps Nina Ricci, узнаваем и хорошо продается по сей день. Эти духи можно назвать несовременными, как несовременны ангелочки-амуры или расшитые розочками подушки, и тем не менее подобные милые вещицы нужны и востребованы.

В течение последующих двадцати лет Марк Лалик создал для Nina Ricci множество изысканных флаконов. В 1952-м появляется навеянное известным библейским сюжетом хрустальное яблоко для духов Fille d’Eve («Дочь Евы»), в 1961-м – духи Capricci в богатом флаконе из шлифованного хрусталя в форме тяжелого шара с восьмигранной пробкой. А в 1974-м на свет появилась бутылочка в форме сердца с центральной частью из граненого хрусталя, созданная Марком Лалик для аромата Farouche Nina Ricci.

Семейную традицию продолжила внучка Рене Лалика, Мари-Клод Лалик (1935–2003), создав в 1980 году флакон для духов Fleur de Fleurs Nina Ricci. В 1977 году, приняв на себя руководство фирмой, Мари-Клод Лалик справедливо посчитала, что для такой марки, как Lalique, уже недостаточно просто «одевать» запахи, пора создавать собственные духи.

Фирменный аромат Lalique de Lalique создала в 1992 году парфюмер София Гройсман, для нее характерны густые цветочные ароматы. В этих духах ароматы фруктов и амбры сочетаются со сладостью магнолии и болгарской розы, а томные иланг-иланг, ваниль и сандал создают волшебство и таинственность.

Придумав изысканный флакон для духов Lalique de Lalique, Мари-Клод Лалик решила возобновлять их премьеру каждый год. И вот уже в течение почти двадцати лет с началом нового года старая матрица разбивается, и духи облачаются в новый флакон. Таким образом, каждый из ранее выпущенных и пронумерованных флаконов становится уникальным.

В 2006 году фирма выпустила удачные духи для мужчин Encre Noire, Lalique. Их автором стала парфюмер Натали Лорсон. Флакон Encre Noire не просто имитирует чернильницу, он повторяет форму конкретной чернильницы Biches, созданной Рене Лаликом в 1913 году. У Encre Noire суховатый и при этом звонкий древесно-ветиверный аромат, он легкий, но оставляет ощущение силы и целеустремленности. Это еще одна вариация на тему удачного применения молекулы «Изо Е Супер» в мужском парфюме. В Encre Noire есть изящная мощь; он хорош на мужчинах, занимающихся восточными единоборствами!

Товарищество А. Ралле
Кадры решают

Фирме «Товарищество Ралле», успешно работавшей в России до революции, мы должны быть благодарны за воспитание и подготовку Эрнеста Эдуардовича Бо (1881–1961), автора великих парфюмерных композиций Chanel № 5 и Soir De Paris.

История деятельности в России самого Альфонса Ралле, основателя фирмы, получилась короткой. Уроженец Гренобля открыл мыловаренную и парфюмерную фабрику в Москве по адресу ул. Вятская, 47 в начале лета 1843 года. Первоначально на фабрике трудились сорок рабочих, производя парфюмерную воду, одеколон, мыло, помаду и пудру дорогих сортов. Разработкой рецептуры занимались парфюмеры, приглашенные из Франции, качественное сырье доставлялось с юга Франции и из Италии. Дела шли успешно: Альфонсу Ралле удалось стать официальным поставщиком Дворов Российской Империи, Румынии, Черногории, Персии и Сербии. В 1855 году производство компании А. Ралле в Теплом переулке в Москве уже занимало двадцать два здания, где находились производство стеариновых свеч, мыловаренная фабрика и парфюмерный цех. Интересно, что здесь же в Хамовниках, в этом же переулке, в конюшнях дома госпожи Фаворской, весной 1864 года начал варить мыло другой парфюмер-француз – Генрих Афанасьевич Брокар. Было что-то особенное в атмосфере Теплого переулка, помогающее созидать душистую продукцию.

В 1854 году Ралле женился на дочери мэра Гренобля и два года спустя возвратился на родину; свою фирму в Москве он продал компаньонам-французам. Фабрика называлась по-прежнему «Торговый дом А. Ралле», и, скорее всего, не потому, что, как везде пишут, «Альфонс Ралле поставил такое условие». Продал так продал! Деньги получил и уехал во Францию. Вероятнее всего, компаньоны хотели сохранить регалии фирмы, с таким трудом добытые: производственные титулы в Российской империи имели значение.

Директорат фабрики возглавлял Эдуард Бо – француз, родившийся в России. Отец Эдуарда, Жан-Батист Бо, попал в плен во время наполеоновской кампании и стал артистом труппы Императорского театра в Санкт-Петербурге. Со временем на службу в компанию Ралле поступили и два сына директора-распорядителя: Эдуард (Эдуардович) и Эрнест (Эдуардович). Главным парфюмером фабрики Ралле был Адольф Августович Лемерсье, наследственный парфюмер бельгийского происхождения; он многому научил Эрнеста Бо, который сначала трудился лаборантом, набирался опыта.

Эрнест Бо рассказывал о начале своей деятельности: «Я начал свою работу в 1898 году в Москве. Мой старший брат был тогда администратором у Ралле, одного из самых крупных русских парфюмеров. До самой демобилизации я изучал во Франции сначала производство мыла, потом, по возвращении в Россию в 1902 году, занялся чистой парфюмерией. На этом большом предприятии работало 1500 рабочих. Фабричное оборудование и социальная организация были совершенны по тому времени. Дому приходилось приспосабливаться к чрезвычайно обширному рынку (180-миллионная Россия, Китай, Персия, Балканы и т. д.) и считаться со вкусами русских женщин в использовании духов и предметов роскоши. Полные поезда увозили во все стороны света туалетное мыло, рисовую пудру, одеколон и духи. … С 1902 года наш технический директор Лемерсье стал обучать меня парфюмерному искусству. С радостью воздаю я ему дань глубокого почитания за его артистизм и блестящие технические навыки. Все в нем было оригинально, начиная с его манеры жить и одеваться. Это был великий новатор, никогда не соглашавшийся следовать привычным меркам и отчетливо предвидевший все новое, что химия и производство натуральных продуктов внесут в парфюмерию, содействуя ее расцвету».

В 1897 году фирма была переименована в «Товарищество Высшей парфюмерии А. Ралле и Ко», она была куплена французским парфюмером Леоном Ширисом. Основной капитал товарищества Ралле (по данным 1909 года) составлял 1,5 миллиона рублей, разделенных на 2000 именных паев по 750 рублей. Около 99 % акций принадлежало французским гражданам, в том числе контрольным пакетом акций в 57 % владели представители семьи Ширис: Жозефине Маргарите Ширис принадлежало 745 паев, Жоржу Ширису – 400 паев. В числе пайщиков были: Валентина Карно, родная сестра Жоржа Шириса, и ее муж Франсуа Сади Карно, сын президента Франции в 1887–1894 годах, им принадлежало 400 паев. Впоследствии их дочь Анна вышла замуж за Рене Жискар д’Эстена – дядю президента Франции Валери Жискар д’Эстена. Два директора предприятия, француз Эдуард Бо и потомственный почетный гражданин Михаил Иванович Проскуряков, имели по 10 паев, и члены правления В. И. Проскуряков, Ф. Э. Шаверт, Я. С. Лопатин и Л. А. Дютфуа – по пять паев каждый.

На Всемирной выставке в Париже в 1878 году парфюмерные новинки компании Ралле были признаны «выше всякой награды», а в 1900 году продукция торгового дома получила в Париже премию Гран-при. Рекламируя свой товар, фирма выпускала «Энциклопедию женских рукоделий», в которой, кроме схем вышивания крестиком, рассказывалось, и очень подробно, о качестве и преимуществах парфюмерии Ралле: «….Мы производим более ста запахов цветочного одеколона во флаконах по 60 копеек и по 1 рублю». Любителям ароматов предлагались духи «Нильская лилия», «Букет Выставки в Чикаго», «Букет Ниццы», «Альенор», «Пармская фиалка», «Серебристый ландыш». Оформление рекламы и флаконов у «Ралле» было более изысканным, чем у Брокара, появлялись афиши авторства известных художников Билибина и Зворыкина. «Ралле» изначально принадлежал дорогой сегмент рынка – средний и люкс, фирма в оформлении продукции (в отличие от предприятия Брокара) никогда не подстраивалась под «народный» стиль. Кроме того, брату Адольфа Лемерсье принадлежала первая частная художественная галерея в Москве, на Кузнецком Мосту; галерист сотрудничал со многими известными художниками (например, был представителем Серова, когда тот пребывал за границей), и некоторые мастера кисти были не прочь попробовать себя в рекламе.

Тратила фирма Ралле на рекламу, не скупясь: в 1908 году было вложено 78 тыс. руб. Выпускались открытки, блокноты, карандаши с логотипом «Товарищество Ралле». Открытки представляли виды Москвы, а также популярные в начале ХХ века карикатуры, прообразы комиксов: в них иронически изображались мужчины-труженики, приходящие в ужас, а затем в восхищение от непреодолимой тяги изысканных красавиц к первоклассной парфюмерии Ралле.

Когда Адольф Лемерсье покинул предприятие, открыв собственное дело, настал звездный час молодого парфюмера Эрнеста Бо. До Первой мировой войны Эрнест Эдуардович Бо успел выпустить три ярких аромата: «Царский вереск», «Букет Наполеона» и «Букет Екатерины».

Благодаря непосредственным профессиональным связям с Chiris Эрнест Бо был в курсе всех достижений парфюмерной химии. В этой области во второй половине XIX века произошли открытия, благодаря которым стала возможной современная парфюмерия. Например, были получены гелиотропин, ванилин, кумарин и ионон, позволяющий имитировать ароматы ириса и фиалки. Эти открытия не только расширили возможности составления композиций, но и удешевили их. Например, килограмм ванилина в 1876 году стоил 8800 франков, в 1880-м – 2000 франков, в 1890-м – 875 франков и, наконец, в 1914-м – всего 45 франков! Были получены и стали использоваться и так называемые «жирные альдегиды», гептаналь и деканаль. Эрнест Бо изучал удачные духи конкурентов, в том числе с использованием альдегидов, например Quelques Fleurs от парфюмерного дома Houbigant (парфюмер Робер Бьенэме, 1912), где альдегидные молекулы были добавлены в малых дозах. Так же осторожно ввел альдегиды и Эрнест Бо в композицию духов «Букет Наполеона» и «Букет Екатерины».

Bouquet de Napoleon («Букет Наполеона»), 1912, был вдохновлен Бородинской битвой. Эрнест Бо испытывал особую симпатию к личности французского императора и этого не скрывал; возможно, преклонение перешло к нему от деда – наполеоновского солдата.

Bouquet de Napoleon – яркий цветочный одеколон с оттенками освежающих альдегидов – стал успешным ароматом, и Эрнест Бо вскоре выпустил парный, женский аромат, Bouquet de Catherine («Букет Екатерины»), посвятив его 300-летию Дома Романовых.

Однако духи «Букет Екатерины» не имели успеха, в первую очередь из-за того, что они были посвящены императрице-немке, в 1914 году в России это было «непатриотичным». По некоторым данным, именно «Букет Екатерины» был впоследствии переименован в духи «Ралле № 1», модификацией которых стали знаменитые Chanel № 5.

В 1914 году, в рамках всеобщей мобилизации, Эрнест Бо был отозван во Францию. После революции 1917 года фабрика Товарищества А. Ралле была национализирована и переименована в «Свободу», которая выпускала мыло, кремы, зубные порошки. Все парфюмерное производство Ралле перешло на фабрику «Новая Заря», созданную на базе «Товарищества Брокар».

После революции французские акционеры, чтобы сохранить марку Ралле, основали «Французское парфюмерное общество Rallet». Эрнест Бо воссоединился с коллективом Ралле в Каннах в 1919 году, и с его приходом вместо «Букета Екатерины» появились «новые» духи – Rallet № 1.

Надо было налаживать производство Rallet № 1, но, обнаружив различия в доступном сырье, Эрнест Бо стал корректировать формулу, добавляя разные дозы альдегидных молекул. Были получены опытные образцы, которые Э. Бо показал Шанель в конце лета 1920 года: первая, пронумерованная от 1 до 5, и вторая – от 20 до 24, были, вероятнее всего, адаптацией и продолжением, различными вариантами Rallet № 1. Это подтверждали впоследствии парфюмеры, общавшиеся со своими старшими коллегами, современниками Эрнеста Бо, свидетелями «сделки века». Габриэль Шанель, очевидно, выбрала перенасыщенный альдегидами вариант, отчего родилась легенда об «ошибке лаборанта». Как рассуждал Поль Валери: «Некое помрачение памяти подсказывает неудачное слово, которое вдруг оказывается наилучшим и рождает школу, а помрачение становится методом…»

В 1922 году Эрнест Бо покинул фабрику «Ралле», чтобы представлять интересы своего друга Эжена Шерабо в Париже, но уже в 1924-м ему предложили стать парфюмером Bourjois cosmetics и Parfums Chanel, оба предприятия принадлежали промышленникам братьям Вертхаймерам. Эрнест Бо создал для мира парфюмерии многие шедевры, в том числе Cuir de Russie (1924), Gardenia (1925), Bois des Iles (1926) – все для Parfums Chanel; Soir de Paris (1929) и Kobako (1936) – для Bourjois cosmetics.

Конечно, после ухода Эрнеста Бо никто на предприятии Chiris не был в восторге от того, что их покинул талантливый парфюмер (проработав 25 лет) и унес с собой, по крайней мере в голове и в носу, ценные рецепты. Какие там были составлены и подписаны контракты и соглашения – неизвестно. Ясно одно: Эрнест Бо начал новую жизнь и преуспел, сделав затем славную карьеру.

В 1926 году компания Rallet была приобретена концерном Coty, вдохновленным международным успехом Chanel № 5. Парфюмер Винсент Рубер, главный парфюмер Coty в то время, предложил свою интерпретацию Rallet № 1, представив духи l’Aimant («Магнит») Coty. Аромат был запущен в 1927 году и перевыпущен в современном флаконе в 1995-м.

Профессиональная судьба Эрнеста Эдуардовича Бо была долгой, а насколько счастливой, неизвестно – он был скрытным человеком. Бо был уволен мадемуазель Шанель в возрасте 79 лет, в 1960 году. По воспоминаниям некоторых других «пострадавших» – Великой княгини Марии Павловны Романовой, которая вышивала для мадемуазель узоры на блузках, и английской аристократки Веры Бейтс, которая работала в Chanel моделью и познакомила Коко с герцогом Вестминстерским, – Шанель часто расставалась с сотрудниками резко и обидно. И нельзя сказать, что она уволила Эрнеста Эдуардовича «по возрасту», ведь сама была моложе всего на два года. Возможно, он был последним из сотрудников, кто помнил ее в 1920 году. После увольнения Эрнест Бо не прожил и года; в вечность его провожали ученики, устлав розами пол храма.