Текст книги "Уроборос плачет"

Часть 3

Обычный ночной клуб, таких тысячи и все они похожи между собой: танцпол, бар, столики. Их посетители делятся на три группы: первые – танцуют, вторые – пьют, третьи – делают и то и другое.

Шумная компания, за дальним столиком привлекла внимание молодого африканца. Он был гостем в этой стране, еще пару лет и с дипломом в кармане, он вернется на Родину.

Ребята за столиком казались ему интересными и добрыми. Студент не мог объяснить, чем они его располагали, но они были другими, от них не исходило опасности, а к опасности он привык, не один раз ему приходилось убегать от скинхедов.

Африканцу, приглянулась одна из девушек, этой веселой компании. Превозмогая чувство страха, он подсел за соседний столик. И пристально вглядываясь в улыбающиеся лица, стал жестами напрашиваться к ним. Вначале они громко смеялись, а затем, что-то обсудив, поманили его к себе. Африканец не растерялся, а мигом сел рядом с понравившейся барышней. Он даже не догадывался, что предприимчивые «белые» хотели продолжить свой банкет за его счет. Однако сильное опьянение не позволило им совершить, такую расстановку. В скором времени, побратавшись с экзотическим гостем, они напрочь забыли о своей идее. После двух часового кутежа, красные и разгоряченные они выбрались наружу. Приободрившись свежим воздухом и никотином, они поддались уговору студента: заглянуть на чашечку кофе. К большому счастью всей компании жил он неподалеку. Главной его целью была все та же, прекрасная девушка: с густыми волосами и широкими бедрами.

Жилище чернокожего парня, оказалось вполне аккуратной квартирой, с флагом Эфиопии на стене.

Заварив своим новым друзьям кофе, он поставил перед ними кружки. Его внимание привлекла одна из них: поднимавшийся пар, закручивался в замысловатые узоры. Будучи ребенком, студент, уяснил, что такие знаки предостерегают живых, от проделок прародителей. На его родине, прародителями называли колдунов, которые обманом завладевали телами людей, причем душа жертвы обрекалась на вечные страдания. Таким образом, переходя из тела в тело, колдуны обретают бессмертие, а их жертвы – ад.

Студент только слышал про это, и кое-что знал, но никогда не видел и вот сейчас замысловатые фигуры из пара вырисовывались, прямо перед ним. Вначале он подумал, что ему все это мерещиться. Он слишком много выпил, но потерев глаза, понял, что это не галлюцинация. Всматриваясь в фигуры, он находил их странными, как будто не жертва, а сам прародитель среди них. Осмотрев всех присутствующих, он убедился, что колдуна, здесь нет. Его мать, говорила, у них холодная кожа и взгляд, горящий, пронизывающий насквозь. Только колдуны-прародители умели смотреть сквозь человека.

Молодой мужчина, продолжая рассказывать анекдот, потянулся именно, к этой кружке сделав глоток, он похвалил негра. Никто не обратил внимания, на растеряно-удивленное лицо студента. Коснувшись плеча, светловолосого парня, он указал на кружку и произнес:

– Макабр!

В детстве, африканец, с матерью посещал христианский приход. Однажды пастырь обратился к теме, прародителей и, указав на фреску, которая изображала пляску смерти, заключил, что прародители хуже макабра. Это так понравилось, его матери, что с тех пор она называла колдунов – этим непонятным, магическим словом – «Макабр».

Африканец хотел предупредить «белого», но тот ничего не понимал.

– Твой кофе так называется? Хороший, мне понравился, – широко улыбаясь, говорил он, – Ты его привез из своей Гвинеи? – указывая на флаг, спросил мужчина.

Африканец замотал головой и, ткнув в сторону флага, произнес на русский манер:

– Эфиопия!

– Ах, да, – иронично продолжал блондин, – я забыл, что это флаг Эфиопии! Хорошо, что хоть не Гондураса!

Шутка удалась, все присутствующие за исключение студента, залились продолжительным смехом.

Стараясь не терять времени, эфиоп стал рассказать, о том, какая опасность подстерегает молодого человека, что менять тела это большой грех. Скорее всего, колдун обманом попытается завладеть его телом, или сделать его одним из них, ведь его кровь подходит. Он активно жестикулировал и рассказывал, все что знал, об этой древней и загадочной культуре. Студент мог, говорить часами, но настороженно-непонимающие взгляды его гостей, говорили лишь об одном: их познания в английском ничтожны. Они ничего не понимают. Африканцу стало не по себе, от их, насмешливых взглядом. В итоге решив, что это не его дело и если колдун его выбрал, то по сути, ничего нельзя изменить.

переключил свое внимание на пленившую его девушку и, предложив ей сделать массаж ног, увлек в соседнюю комнату.

Изрядно подвыпившая компания, пробыв еще некоторое время в гостях у эфиопа, решила продолжить свои приключения. Поступило предложение отправиться в гости, к пленительнице африканца. Девушка вовремя опомнилась и не двусмысленно дала понять незадачливому кавалеру, что кроме массажа ног, ему не на что рассчитывать.

На новой квартире, «жертва Макабры» заскучал, и бесконечно роясь в телефоне, порывался позвонить, то своей бывшей, то нынешней возлюбленной. Почему, он позвонил ей – этой совершенно не знакомой и странной женщине, я думаю, он и сам не мог ответить.

Было около четырех утра. Она, как обычно не спала. Бессонница для нее это хроническое состояние. Как говорит Платон: «Дети вечности не имеют право, спать!». Их бессонница была удивительным состоянием, когда тело охватывает паралич, а сознание остается чистым. Лишь достигая частичной гармонии с новым телом, они могли рассчитывать на сон, часто непродолжительный: от трех до шести часов.

Она быстро взяла телефон и, сделав голос сонным, ответила:

– Да.

– Привет! Спишь?

Она улыбнулась, а после строго ответила:

– Уже нет! Кто-то меня разбудил…

– Извини, – промямлил он.

– Что-то срочное? Что-то произошло? – неожиданно ласково, поинтересовалась она.

На мгновение он замялся.

– Да! – произнес он. – Хотя, нет! – тут же поправился. – Я просто хотел зайти в гости.

– Хорошо, заходи, – спокойно согласилась она.

– Сейчас, – уточнял он.

– Хорошо, заходи сейчас.

– Я скоро.

По голосу, она поняла – он пьян, но это ее нисколько не волновало. Встав, она потянулась и, выглянула в окно. Небо багровело, начинался новый день. Не зажигая свет, в полумраке прошлась по квартире. Затем подойдя к шкафчику, распахнула его и долго любовалась на содержимое полок. Сушеные травы и коренья, здесь же в небольшом льняном мешочке лежала кара дуба, которую она привезла из Красного яра. Спиртовые и масляные вытяжки, в стеклянных баночках ровными рядами стояли на полках. Поставив одну из них поближе, она захлопнула дверцы и стала дожидаться своего гостя.

Через полчаса, он стоял у нее на пороге. Едва двери закрылись, он рванул к ней, в желании, не то обнять, не то просто заглянуть в глаза. Мария отдернулась и, углубившись в коридор, своим мраморно-белым лицом следила за каждым его движением.

– Разувайся! – повелительно скомандовала она.

Ее тон, был властным. Не подчиниться ей, он не мог. Мужчина почувствовал себя пятилетним мальчишкой, ему казалось, что он сделал что-то не так, а вот что, он и сам не понимал. И вот он стоял перед ней и широко улыбался. Она тоже улыбалась, но это улыбка была кроткой. Ее прохладная рука, заскользила по его ладони.

– Пойдем, – необычайно ласково, она обратилась к нему.

На кухне закипел чайник. Усадив его, она быстро закинула в чашку каких-то трав и заполнила ее водой. Накрыв блюдцем, пододвинула к нему и объяснила.

– Это тебе поможет. Когда проспишься, голова болеть не будет, как будто бы ты и не пил.

Он хотел открыть и посмотреть, но она жестом запретила это делать.

– Не открывай пока, подожди пять минут. Пусть настоится.

– А, что там? – уточнял он.

– Травы.

– Э…, – протяжно вырвалось из его груди.

      Он хотел спросить безопасно ли это, но она словно читала его мысли, перебила и спокойным тоном произнесла:

– Не бойся, не отравишься, я сотни раз, так делала. Вкус, тоже приятный.

– Знаешь, мы в два ночи были у негра в гостях, – начал рассказывать он, – так, он заварил нам, такой хороший кофе. Когда я его похвалил, он наклонился ко мне и стал бесконечно повторять «Макабр». Я так понял, что это марка кофе. Пробовала?

Но, она не спешила ответить.

– Он только тебе говорил «Макабр»? – уточняла она.

– Кажется, да! Хотя, кто знает. Да, он вообще много чего говорил, только мы не поняли.

– Может он еще говорил: «Данцен Макабр»?

– Да! – воодушевленно подтвердил мужчина.

На что она сухо улыбнулась.

– Боюсь, мой хороший, что это не марка кофе.

– А, что?

– Как бы это тебе сказать, – она задумалась, – эти народы, не урбанизированные, не потерявшие связь с природой, крайне суеверны. Каждое действие в этом мире имеет для них скрытый смысл. Вообще в это можно верить или не верить, одно из двух.

– Я не верю, – пробормотал он.

– Пей отвар, – стягивая блюдце, произнесла она.

Он сделал несколько глотков, а она пристально следила за ним, и вот оторвавшись от кружки, он произнес:

– Вкусно! Так, что там с этим «макабром»?

– «Макабр» – это аллегорический сюжет, часто изображаемый на церковных фресках. Главная его суть, что все перед смертью равны, и убежать от нее нельзя.

Мужчина стал хмурым, недовольство выразилось на его лице.

– Глупый негр, – буркнул он.

Помолчав некоторое время, он стал рассказывать обо всех приключениях, что произошли с ним этой ночью. Она внимательно слушала, практически не перебивала, постоянно кивала или вопросительно смотрела на него, иногда заливалась громким смехом, а потом снова становилась внимательно-серьезной. Он чувствовал, что чай начинает действовать, легкая муть в голове и тяжесть в теле куда-то уходили, наполняя, каждый мускул силой. Он посмотрел на пустую кружку и спросил:

– Ты обязана сказать, что это? За какие-то полчаса я полностью протрезвел. Маша, что ты туда намешала?

Она загадочно улыбалась.

– Еще?

– Да, – жадно подтвердил он.

Жизнь начинала кипеть в нем, взглянув в окно, он сказал:

–Вот и рассвет.

Она бегло окинула взглядом краснеющую полосу в небе и подумала, сколько ей еще предстоит увидеть, в полном одиночестве, таких же кроваво-багряных рассветов. Ее взгляд скользнул по его голове. Нет, она не сможет с ним, так поступить, ведь он хороший человек и не заслужил страданий. Только Теодор, мог ради удовлетворения своей прихоти, сделать ее бессмертной, не считаясь с ее потребностями. Она вспомнила, ту пору, когда еще была человеком и как он, Теодор, завлек ее в густую чащу. У того дуба, с которого сейчас она бросает несколько кусочков в чашку, он спросил, словно невзначай: «Может, она, желает жить вечно?». Ответ был положительным. Именно там, она подписала свой смертный приговор.

Отставив кружку, она обернулась к своему другу, он любовался рассветом.

– Послушай, Демьян, ты бы хотел жить вечно?

Он задумался, словно уловил важность вопроса. Черты его лица стали серьезными.

– Думаю, да.

Она взяла отставленную бутылку плеснула несколько капель в кружку. После залила все кипятком как в первый раз, накрыла блюдцем, и поставила перед ним.

– Вот.

– Ты ведьма, – констатировал он.

В ответ она залилась смехом.

– Если бы ты только знал, сколько раз меня так называли.

– Ну, правда! Делаешь какие-то снадобья, от которых люди трезвеют и чувствуют бодрость. Дай мне сейчас лопату и я вскопаю гектар земли. Я чувствую в себе столько энергии!

Он придвинулся к ней поближе и дотронулся до руки:

– Что они у тебя вечно ледяные?

Она положила его ладонь к себе на шею.

– Ты и тут холодная, – его глаза округлились.

Он поднялся выше и дотронулся до щеки.

– И даже лицо! – недоумевал он. – Ты хоть живая?– улыбчиво, спросил он.

В ответ девушка, не мигая, смотрела перед собой. Мария не могла сказать, что это побочный эффект бессмертия. Тело ведь не родное, поэтому вечно балансирует на грани жизни и смерти, а температура, только один из признаков.

Повернувшись к нему, она широко улыбнулась и сказала:

– Дема, конечно жива! Просто я змея!

– Так я и знал!

Он придвинулся к ней, еще ближе и теперь рассматривая ее в первых лучах солнца, отмечал в ее внешности, что-то неестественное. Он не мог сказать, что именно. Выглядела она красиво, но при этом была подобна кукле. От этой близости и пристальных взглядов, Демьян, потянулся к ее губам, она не противилась. Он чувствовал ее холодный поцелуй и легкое дыхание на своем лице. Он был возбужден толи травами, толи этим красным, лучистым рассветом, но больше не испытывая смущения, он прижал ее к себе, а руки положил на грудь, но ее сердце не стучало, так часто, как его, глухие удары напоминали пульс спящего человека. Маша оторвалась от него и, заглядывая в глаза, почти шепотом произнесла:

– Ты должен выпить, отвар.

Он, не раздумывая, осушил кружку, непонятной, горячей жидкости. Звучно поставив ее на стол, он посмотрел на Марию, она встала и потянула его за собой. Демьян не сделал и с десяток шагов. Вначале он упал на колени, а затем и вовсе распластался на полу. Некоторое время она стояла не оборачиваясь. Слезы подступили к ее глазам. Превозмогая себя, она склонилась над ним. Расстегнула рубашку, прижалась к груди. Сердце стучало ровно, пульс так же был отчетлив. Она провела по его губам. «Наверно ему было приятно, когда он целовал меня, ведь он человек», – думала Мария. Бессмертие отнимало возможность любить, страсть покидала тело, плоть умерщвлялась. Соитие напоминало гимнастику, никакого удовольствия.

Неспешно она провела пальцами по его телу, остановившись на родимом пятне чуть выше пупка. Она задумалась: имеет ли право на него? Имеет ли право лишать его удовольствия? Имеет ли право делать его несчастным? Не найдя ответов, она стала набирать номер.

– Платон? – едва подняли трубку, спросила она.

– Слушаю, многоуважаемую вдову Теодора.

– Где ты?

– Я в Росарио. Красивый город, тебе здесь надо побывать.

– Не в этом теле! – она помолчала и добавила. – Это хоть где?

– В Аргентине. Я здесь сопровождаю самых главных, самых древних. Не все ведут, благоразумный образ жизни, как ты или я. Приходиться наказывать.

– Что-то серьезное?

– Да. Предательство. Попытка раскрыть тайны нашего существования. Ты знаешь, что люди ничего не должны знать о нас. Вот даже сейчас мы с тобой говорим на мертвом языке, о котором они ничего не знают. Так сказать конспирация! – он откашлялся и продолжил. – Я могу долго говорить, но не хочу тебя утомлять, ты все это прекрасно знаешь. Ты, что-то хотела, милая?

– Мне нужен оценщик.

– Собралась менять тело?

– Нет, – резко ответила он.

– Я так понимаю, наш разговор не прошел зря. Я не думал, что ты найдешь, кандидата, так скоро.

– Платон, я не уверена, что он подходит. Поэтому мне нужен оценщик.

– Хорошо. Я найду для тебя самого лучшего и пришлю. Дай мне пару дней, – спокойно объяснял Платон.

– Он нужен мне сейчас, – требовала Мария.

Платон, умолк, обдумав несколько секунд, уточнил:

–Тело усыплено?

– Да.

– Ты всегда делаешь, а потом думаешь! – раздраженно проговорил он. – Сколько по времени?

– Часов пять, как минимум.

– Ну, вот где я тебе, так быстро, в зоне досягаемости найду оценщика? – бурчал он.

– Это твои проблемы.

– Я не уверен, что найдется кто-то толковый в твоем городе. Жди! Перезвоню, через пять минут.

Толковыми оценщиками называли тех, кто успел поменять не меньше пятидесяти тел, а лучше сотню. Они знали все особенности и нюансы. Платон не заставил себя ждать.

– Мария, тебе везет. «Фрау Штраус», слышала?

– Знакома, – спокойно ответила она.

– Просто замечательно. Она, а точнее Он, будет у тебя через тридцать минут. Если оценщик даст добро, не лишай меня удовольствия, обратить еще одного человека в бессмертие.

– Платон, я подумаю, над твоим предложением.

– Ну, все голубушка, мне пора. Звони, если что-то понадобиться.

Отложив телефон, она накрыла Демьяна.

С «Фрау Штраус», Марию познакомил Теодор – это было в конце девятнадцатого века, тогда они жили в Петербурге. На тот момент, оценщик находилась в теле, какого-то рыжего гусара. Теодор рассказывал, что это прозвище, «Фрау Штраус», привязалось, к нему в Германии. Более ста лет душа занимала тела одиноких вдов, причем четверо из семи оказались по фамилии Штраус.

На этот раз «Фрау Штраус», оказалася совсем юным молодым человеком. На вид не более семнадцати лет. Точеное лицо с модельной стрижкой склонилось над Демьяном. Отбросив плед, он раздел его догола. Не церемонясь, он открывал глаза, залезал в рот, внимательно изучал зубы, заглядывал в уши, тягал за волосы, а после смотрел, удалось ли ему, что-нибудь вырвать.

– Документы при нем были?

– Нет, – категорично ответила она.

– Знаете, Мария, по внешним признакам, я бы не дал ему больше тридцати, но мое чутье говорит, что он пересек этот рубеж, – растягивая слова, рассуждал «Фрау Штраус».

Мария прекрасно знала, что время упущено. Возраст Христа, за плечами Демьяна. Совет бессмертных не рекомендует первый переход лицам старше тридцати лет.

– Можно навести справки, и узнать точный возраст. – продолжал он. – Вы ведь знаете, как это болезненно в первый раз покидать тело, а для тех, кто уже преодолел рубеж – это просто мука. Мне было сорок, когда моя душа совершила первый скачок, – на мгновение, он умолк, – это как живьем содрать кожу. Чем старше тело, тем больше риск.

– Теодор мне рассказывал.

Он взглянул на нее, а потом еще раз на Демьяна.

– Душа в этом теле старая, она много раз приходила в этот мир. Ну, как бы это сказать, – «Фрау Штраус» призадумался, – но она не опытная. Видела много, но ничему не научилась, – он бережно перевернул мужчину на живот и, показывая ей, родимые пятна продолжил, – без сомненья, он хороший кандидат для бессмертия, его тело об этом говорит.

Оценщик, открыл свою сумку и достал шприцы с пробирками.

– Маленький нюанс, – уточнял он, – я возьму пробы и сдам в нашу лабораторию. Я уверен, что группа, резус и нужные белки есть в его крови, однако перестраховаться не мешало бы. Раньше, будущих «детей вечности», выбирали по знакам на теле и интуиции. Если выживал после обряда – значит подходит, а если погибал – то значит так нужно. Сейчас все сложнее, нужно быть уверенным досконально.

Пробирка наполнилась темно-вишневой кровью. «Фрау Штраус» внимательно посмотрел на кровоподтек, оставленный на сгибе.

– Обработайте смесью вытяжек из полыни, лопуха и фикуса.

– Конечно.

Уже в коридоре оценщик спросил:

– Вы подыскали тело для переселения.

– Нет.

– Могу, Вам, порекомендовать, несколько прекрасных кандидатов. Выбирал их специально для себя. Молодые, симпатичные, здоровые, имеют капитал.

– Я вижу, вы сами недавно поменяли, – она дотронулась до его руки по-человечески теплой. Обычно так бывает впервые месяцы после переселения.

– Да, это тело у меня меньше недели. Именно поэтому, я и нахожусь здесь.

– Сколько, Вы еще пробудете у нас?

– Пару месяцев. Привыкну к телу. Пока оно еще ватное. Руки не слушаются, видите, как я плохо взял кровь. Оставил след, что непозволительно для оценщика моего уровня! – оправдывался он. – Еще нужно сделать визу и вывезти мой новый «дом» в Германию. Я думаю, Вы наслышаны, как я люблю эту страну.

Мария убедительно кивнула.

–Ну, что дорогая, пора прощаться, – «Фрау Штраус» прижался к ней и поцеловав еще теплыми губами.

Вернувшись к Демьяну, она сделала примочку на месте кровоподтека, через час даже следа не останется. Они, бессмертные, знали в совершенстве травы и их свойства. Это было жизненно необходимым условием для дальнейшего выживания. Именно при помощи дурманящих настояв, они могли заполучить любое, желаемое тело. Травы помогали поддерживать «дом» в хорошем состоянии. С развитием фармацевтики, потребность в настоях и отварах потеряла всякий смысл, синтетические вещества помогают лечиться и одурманивать. Однако Мария, не могла себе позволить пользоваться порошками и пилюлями, Теодор обучил ее всем тонкостям в приготовлении настоев, которые знали, только самые древние.

Затащив Демьяна на кровать, она разделась и прилегла рядом. Мария знала, что от трав, Демьян не будет помнить, последний час до потери сознания. Она прижалась к его теплому телу и через некоторое время поняла что согревается.

– Пусть думает, что мы были близки, – шепотом произнесла она.