Текст книги "Память о преподобном Мартиниане Белозерском"

Елена Сизова
Память о преподобном Мартиниане Белозерском

«Како возмогу по достоянию восхвалити тя,

о всеблаженне,

исполнен бо есть всякия злобы,

но верою и любовию восхваляю тя,

аще бо и человек бе подобием, отче,

но ангельски на земли пожил еси,

яко безплотен».

Канон прп. Мартиниану

Икона преподобного Мартиниана Белозерского, конец XVIII– начало XIX в., фрагмент

Рецензенты

прот. Александр Салтыков,

проф., художник-реставратор высшей категории Г. С. Клокова

Рекомендовано для издания кафедрой реставрации факультета церковных художеств Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета

Святые, давно отошедшие от земной жизни, не остаются безучастными к судьбам мира и своего Отечества. С самого своего основания Церковь духовно объединила всех своих членов, как ныне живущих, так и давно отошедших от земной жизни. Ведь у Бога все живы. Любовь соединяет святых угодников с их земными почитателями. Поэтому, почитая святых Русской земли, мы благоговейно вспоминаем их земные дела и подвиги, а они содействуют нам в достижении спасения, будучи орудиями Промысла Божия.

Жизнь преподобного Мартиниана Белозерского чудотворца совпала с трудным периодом русской истории, когда в обстановке противостояния татарскому игу, тяготевшему над русской землей, и бесконечных княжеских усобиц рождалась российская государственность. В это тревожное время роль Православной Церкви в собирании русских земель и формировании духа национального единства оказалась решающей. Когда светская великокняжеская власть начинала слабеть в кровопролитных усобицах, постоянно оспариваемая разными претендентами на московское княжение, власть духовная не раз приходила ей на помощь. Своим духовным авторитетом Церковь освящала новые права наследования великокняжеского престола, запрещая борьбу непокорных против законной власти, вплоть до закрытия церквей в мятежных уделах. Русская Церковь, воспринявшая у Византии идею государственного единовластия, помогла московскому князю укрепить великокняжескую власть, которую позднее возвысила до царского величия.

В середине XV века впервые Русская Церковь становится автокефальной, теряя свою изначальную зависимость от константинопольского патриархата. Следуя воле великого князя московского, Собор русских епископов самостоятельно избирает митрополита

Иону. С этого времени интересы великокняжеской и церковной власти оказались связанными воедино. В эти годы Церковь дала России множество учителей, святителей, преподобных подвижников и аскетов, основателей и устроителей новых обителей. Следуя духовной традиции, идущей от преподобного Сергия Радонежского, иерархи Русской Церкви становились миротворцами между соперничавшими князьями, а при необходимости помогали созывать дружины из разных уделов на совместную защиту Русской земли от татарских набегов. Среди многих мудрых мужей святой жизни, которым при содействии Промысла Божия удалось благотворно повлиять на события, определившие всю дальнейшую историю России, оказался и преподобный Мартиниан.

Основным источником сведений об этом замечательном подвижнике является житие преподобного Мартиниана, созданное в Ферапонтовом монастыре еще в первой половине XVI века. Автором жития был ферапонтовский инок Матфей, написавший канон и всю службу преподобному. До нашего времени дошло всего 8 списков жития прп. Мартиниана, относящихся к XVI–XIX вв. Наиболее древний из них, по мнению исследователей[1]1
  Е. Э. Терентьева. Источники и редакции Жития Мартиниана Белозерского. Древнерусская литература. Источниковедение. Л., 1984. С. 154.


[Закрыть], список XVI века из Волоколамского собрания, хранящийся в рукописном собрании Российской государственной библиотеки. Особая ценность этого памятника русской агиографии заключается в том, что в качестве источников жития Матфей использовал устные предания ферапонтовских старцев, которые могли с молодости помнить святого, о чем прямо и говорит сам автор жития: «И друга (другой) брат поведа ми… уже старец ныне, болии 30 лет дръжа игуменства»[2]2
  Там же. С. 153.


[Закрыть]. Здесь, скорее всего, имеется в виду игумен Геннадий, державший игуменство в Ферапонтовом монастыре с 1481 по 1510 год, доживший в монастыре до глубокой старости и хорошо помнивший прп. Мартиниана. Кроме того, Матфей использовал житие прп. Кирилла Белозерского и некоторые летописи, возможно, из Кирилло-Белозерского летописца. В настоящее время житие прп. Мартиниана издано с научными комментариями Институтом русской литературы[3]3
  Г. М. Прохоров, Е. Г. Водолазкин, Е. Э. Шевченко. Преподобные Кирилл, Ферапонт и Мартиниан Белозерские. СПб., 1993.


[Закрыть].

Подризник преподобного Мартиниана. Кирилло-Белозерский музей-заповедник

Другим изданием, в котором содержатся сведения о жизни прп. Мартиниана, является книга И. И. Бриллиантова, написанная к пятисотлетнему юбилею Ферапонтова монастыря и посвященная в основном истории монастыря и его древним памятникам. О юношеском периоде жизни прп. Мартиниана, когда он был учеником прп. Кирилла и жил в его монастыре, можно найти сведения в житии прп. Кирилла Белозерского, которое было написано в 1462 году известным писателем-агиографом Пахомием Логофетом.

Автор составил житие из рассказов многих очевидцев жизни святого Кирилла, которых он еще застал среди насельников его обители, и лично беседовал с ними, записывая их рассказы. Одним из главных рассказчиков был сам прп. Мартиниан, поведавший Пахомию о некоторых памятных ему событиях. Кроме того, сохранилось насколько грамот на имя игумена Мартиниана, относящихся как к периоду его жизни в Ферапонтовом монастыре, так и ко времени игуменства в Троице-Сергиевой обители. Грамоты раскрывают круг практических дел по управлению монастырями, содержат имена людей, которых прп. Мартиниан хорошо знал, людей, которые могли оказать на него определенное влияние и на которых повлиял он сам. До нашего времени дошли книги, написанные рукой прп. Мартиниана, и даже некоторые вещи, ему принадлежавшие. В Кирилло-Белозерском музее в настоящее время хранится посох, подризник и фелонь прп. Мартиниана.

Попытаемся же теперь связать события жития прп. Мартиниана с известными историческими событиями его времени, в атмосфере которых ему выпало жить, и представить его среди окружавших его людей, имена которых сохранила нам история.

Глава 1. Сяма

«Восхвалити угодника Твоего,

Христе, Мартиниана, словоотверзение

уст моих даждь ми, молю Ти ся».

Канон прп. Мартиниану

«Житие прп. Мартиниана» называет местом рождения святого Сямскую волость, раскинувшуюся вдоль берегов Кубенского озера. Земли эти еще в веке принадлежали богатому московскому боярину Федору Андреевичу Свибло, служившему великому князю Дмитрию Донскому[4]4
  С. Б. Веселовский. Феодальное землевладение в Северо-Восточной Руси. М., 1947. С. 147.


[Закрыть]. Как боярин, принадлежавший к одному из самых могущественных боярских родов и будучи видным воеводой, Свибло имел все возможности для преумножения своих владений. Северные вотчины были богаты пушниной, которая приносила большие доходы. Кроме того, обширные бортные леса и рыбные ловли составляли основное богатство землевладельцев. Но в конце XIV века боярин Свибло подвергся опале, и все земли его в Отводном стане и Сямской волости были конфискованы великим князем. В своем завещании Дмитрий Донской отдает Сяму вместе с Тошней и Угличем своему младшему сыну Петру Дмитриевичу[5]5
  А. В. Экземплярский. Угличские владетельные князья. Ярославль, 1889. С. 37.


[Закрыть]. Князь Петр Дмитриевич был женат на Ефросинье, дочери Полиевкта Васильевича Вельяминова, который приходился ему тестем[6]6
  Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси. Т. 1. С. 660.


[Закрыть]. В Типографской летописи о них говорится: «Полуехт убился с церкви, а дочь его княгини Офросинья княжь Петрова Дмитреевич(я), а сына у них не было»[7]7
  ПСРЛ. Т. ХXIV. С. 232. Л. 332.


[Закрыть]. Поэтому князь Петр Дмитриевич находился в родстве с прп. Кириллом Белозерским, также представителем рода Вельяминовых. Преподобный Кирилл получил Сяму от княжеской четы в числе первых своих земельных приобретений. В дошедших до нас довольно многочисленных купчих грамотах прп. Кирилла Сяма не упоминается, возможно, потому, что сохранились далеко не все грамоты этого времени. Сяма могла быть подарена монастырю только после свадьбы Петра Дмитриевича и Ефросиньи Вельяминовой, которая состоялась 16 января 1407 года, о чем записано в Симеоновской летописи: «Тое же зимы Генваря 16 женился князь Петръ Дмитриевичъ на Москве, взялъ за себе дщерь Полуекта Васильевичя»[8]8
  ПСРЛ. Т. ХУШ. С. 153. Л. 313 об.


[Закрыть].

Речка Крутец близ села Березник

«Житие прп. Мартиниана» называет Сяму одним из ближних владений игумена Кирилла. Местные предания долго сохраняли память о месте, где стоял дом, принадлежавший роду Стомонаховых, которые жили в деревне Березник Сямской волости, и где родился Михаил, получивший в дальнейшем монашеское имя Мартиниан. О дате рождения прп. Мартиниана точных сведений нет. В литературе принято относить это событие примерно к 1400 году. В «Истории российской иерархии»[9]9
  Амвросий Орнатский. История российской иерархии. М., 1815. Ч. VI. С. 852.


[Закрыть] говорится, что прп. Мартиниан прожил более 85 лет, проведя более 70 лет в монашестве, и скончался в 1483 году. Тогда годом его рождения можно считать примерно 1397–1398 год. Родителей Михаила «Житие…» называет просто благочестивыми христианами и больше никаких сведений о них не дает. Только фамилия Стомонаховых, сохраненная устным преданием, указывает на принадлежность их к монастырским людям Сямской волости.

Термин «волость» в старину, кроме того значения, которое утвердилось за ним в позднейшее время – «территориальный округ, подразделение уезда», – в средние века употреблялся по преимуществу для обозначения не территории, а общества лиц, «общины». Если «село» означало совокупность земельных владений, то понятие «волость» означало совокупность крестьян, живущих на земле владельческого села, и относящихся к нему деревень[10]10
  Н. П. Павлов-Сильванский. Феодализм в удельной Руси. СПб., 1910. С. 39.


[Закрыть]. На волостную общину правитель налагал общую сумму податей и повинностей, а община самостоятельно могла распределять долю каждого крестьянина соответственно его имуществу. Налоги собирали с членов общины и платили землевладельцам волостные старосты. Кроме налогов и податей, к кругу забот волостного старосты относились дела по содержанию волостной приходской церкви. Волостная община была связана круговой порукой не только в налогообложении, но и в сфере уголовных преступлений. В древнейшие времена волость называлась также и сотней[11]11
  Там же. С. 95.


[Закрыть]. В писцовых книгах указываются документы, называемые «сотными», в которых содержалась перепись людей, земель, податей данной волости, по древнему обычаю называемой «сто». Еще с глубокой древности существовал обычай деления племен на сотни и тысячи на случай создания народного ополчения. Выборные представители сотни, называемые сотскими, в военное время выступали как военачальники своей сотни, а в мирное время как волостные старосты. Можно предположить, что фамилия Стомонахов, принадлежавшая родителям прп. Мартиниана, и означала прозвище волостного старосты в монастырском землевладении, сотника, возглавлявшего общину крестьян на территории, которую приобрел прп. Кирилл для своей обители. О том, что семья Михаила Стомонахова была достаточно зажиточной, косвенно говорится и в службе святому, написанной, как уже говорилось, в Ферапонтовом монастыре в середине XVI века, когда там еще свежи были воспоминания о его жизни: «Христовы ради любве измлада оставил еси родителя, богатство и славу суетную нивочтоже вменив…»[12]12
  Минея (январь). Служба прп. Мартиниану. С. 492.


[Закрыть] (выделено авт. – Е. С.).

Окрестности Сямского монастыря

Детство Мартиниана прошло в небольшой деревне Березник, входившей в состав Сямской волости. Крестьяне в те времена жили в небольших, часто одно-двухдворных деревнях, разбросанных вокруг владельческого села. Землевладельцы не вмешивались в хозяйство крестьян, получая с них натуральные и денежные оброки. Основным источником доходов было освоение природных богатств: бортные леса, рыболовство, ловля водяных и других птиц, охота на пушного или крупного зверя. Это позволяло крестьянам платить многочисленные повинности. Рыболовство и охота были распространены повсеместно. Живя на берегу Кубенского озера, крестьяне, владевшие землей, могли пользоваться правом ловить рыбу в прибрежных тонях. В детстве Михаил, так же как и его сверстники, живущие у Кубенского озера, мог научиться рыболовству, помогая добывать пропитание своей семье.

Михаил рос в окружении тогда еще почти нетронутой природы и еще с детства мог многое узнать о жизни леса и его обитателей. Крестьянские деревни имели права на охотничьи угодья. Из-за простоты средств охота была доступна практически всем. Предметом охоты были мелкие пушные звери и птица. О продаже на рынках крестьянами шкурок бобра, соболя, куницы, горностая, лисицы, песца свидетельствуют приходо-расходные книги северных монастырей. При высокой цене на меха удачная охота могла быть хорошим дополнением к крестьянским доходам. Беличьи шкурки были ходовой валютой наравне с деньгами. При уплате налогов или при разнообразных торговых сделках с участками земли беличьи шкурки вообще могли полностью заменять деньги.

Через Кубенское озеро проходили старинные водные торговые пути. Многочисленные торговые суда из Поморья проходили тогда водными путями через Онежское озеро, далее по реке Онеге попадали в озеро Лача с большим торговым городом Каргополем. Из Лачи путь шел по реке Свидь в просторное озеро Воже, в которое впадала река Модлона. Далее, через волоки, устроенные на водоразделах рек, пути расходились к Белому и Кубенскому озерам. Вдоль торговых путей возникали поселения, дававшие крестьянам возможность заниматься выгодным тогда волоком, лоцманским делом или ремонтом речных судов. Крестьяне могли сами изготавливать небольшие лодки для перевозки людей и мелких партий различных товаров. В детстве Михаил мог видеть многих купцов, проезжавших по Кубенскому озеру, слушать их рассказы о далеких землях.

В Сяме, принадлежащей Кирилловой обители, находились монастырские люди, осуществлявшие управление этой частью монастырского хозяйства. Из «Жития Кирилла Белозерского» нам известно, что в обширной Сямской волости был правитель по имени Афанасий. О нем говорится, что, заболев тяжелой болезнью так, что «все члены тела его расслабились, и он совсем не мог шевельнуться», услышал он от некого Мартина об исцелениях, которые происходят по молитвам святого Кирилла. Судя по тексту, этот правитель не имел прямого отношения к монастырю, так как о чудесах его игумена он услышал только от Мартина.

Поверив горячей вере Мартина, Афанасий послал кого-то из своих близких к игумену Кириллу с просьбой помолиться о нем, поскольку сам он не мог передвигаться. Прп. Кирилл помолился и послал больному освященную воду. После окропления этой водой Афанасий полностью исцелился. Интересно, что рассказано было об этом чуде Пахомию Логофету в 1462 году, когда автор жития специально приезжал в Кирилло-Белозерский монастырь для бесед со старцами обители. Кто же мог поведать Пахомию о чуде, которое произошло не в монастыре, а в удаленной от него местности Сяме? Об этом исцелении мог знать и потом долгие годы помнить наверно участник этих событий, которого посылал заболевший Афанасий просить молитв у святого Кирилла, а потом привезший ему в Сяму освященную воду и видевший полное исцеление от тяжелой болезни после употребления этой воды. Не был ли участником этих событий сам ученик прп. Кирилла Мартиниан, родиной которого была Сямская волость, и события, происходившие там, были ему известны и памятны? Если Мартиниан вырос в этой волостной общине, то, находясь в Кирилловом монастыре, который был владельцем части Сямской волости, мог не терять с ней связь, бывая там по хозяйственным поручениям игумена. К тому же имя Мартин может быть сокращением в устной речи от полного имени Мартиниан. Почему же тогда в некоторых эпизодах жития Кирилла Белозерского Мартиниан назывался и своим полным именем? Думается, что монашеская скромность подвижника не позволяла ему рассказывать о своей роли в чудесном исцелении известного и богатого человека, и, как часто поступали и другие подвижники, рассказывая о своей жизни в третьем лице, Мартиниан мог скрыть себя за именем Мартин, не погрешая против истины.

Сямский монастырь на берегу Кубенского озера

О личности упомянутого в «Житии…» правителя Сямы Афанасия можно строить только догадки. Сямская волость была весьма обширна, и Кириллову монастырю принадлежала только ее какая-то часть. Известно, что в дальнейшем, около 1481 года, удельный князь Андрей Вологодский пожаловал 40 волостных деревень на Сяме Троице-Сергиеву монастырю[13]13
  Ю. Г. Алексеев. Освобождение Руси от ордынского ига. Л., 1989. С. 150.


[Закрыть]. Такой обычай существовал и раньше. Среди вкладчиков Троице-Сергиева монастыря есть вдова Белозерского князя Афанасия Ивановича Шехонского Аграфена[14]14
  С. Б. Веселовский. Памятники социально-экономической истории московского государства XIV–XV вв. М., 1929. № 51. С. 38.


[Закрыть]. Жалованная грамота датируется примерно 1432–1443 годами. Вдова вместе с сыновьями Семеном и Василием дарит Троицкому монастырю земли по Шексне с небольшим Никольским монастырем. Вклад сделан вдовой на помин души усопшего где-то около 1432 года супруга – князя Афанасия Ивановича. По своему возрасту князь Афанасий Шехонский мог быть тем самым заболевшим правителем Афанасием, о котором рассказывает «Житие прп. Кирилла», и который примерно в 20-х годах заболел так, что «все члены тела его расслабились, и он совсем не мог шевельнуться». Если он впервые так тяжело заболел еще при жизни прп. Кирилла и был им полностью исцелен, то вполне вероятно, что уже спустя лет 10–15 он мог около 1432 года умереть. Однако документов, подтверждающих владения князя Афанасия Шехонского именно в Сямской волости обнаружить не удалось.

Покровская церковь близ села Березник

Сямская волость навсегда осталась связанной с памятью о своем выдающемся земляке. Даже по прошествии многих лет после смерти прп. Мартиниана здесь благоговейно хранилась память о святом.

Руины Покровской церкви близ села Березник

По преданию сама Богородица, явившись во сне местному крестьянину Ивану Родионову, повелела основать на Сяме монастырь[15]15
  Филарет Гумилевский. Жития святых. СПб., 1885. С. 55.


[Закрыть].

Предание говорит о том, что Иван Родионов жил в селении Отводном, близ Кубенского озера. Богородица посылает его для исцеления в Сямскую волость к прихожанам Покровской церкви, чтобы объявить им о построении здесь обители во имя Рождества Богородицы. Получается, что еще до построения монастыря на этом месте уже стояла деревянная Покровская церковь. Эту церковь и мог посещать Михаил Стомонахов вместе со своими родителями, так как она находилась близ села Березник, и они, скорее всего, и были ее прихожанами.

В 1524 году место это было освящено построением монастыря у речки Крутец на Долгой поляне.

Отстроенная в дереве обитель имела храм Рождества Богородицы, где главная храмовая икона прославилась чудотворениями.

Спустя двадцать лет после основания обители, в 1545 году, монастырь посетил и жаловал милостыней царь Иван Грозный, совершавший поездку на богомолье в Кирилло-Белозерский монастырь. Деревянные постройки Сямского Рождественского монастыря неоднократно горели. Большой пожар случился в 1642 году. Наконец в 1770-х годах вместо двух деревянных церквей здесь был построен двухэтажный храм с великолепной колокольней. Главный престол освятили в честь Рождества Богородицы, а престол нижнего храма был посвящен празднику Благовещения. Печальные развалины монастыря в виде сохранившейся высокой колокольни и небольших каменных домиков вокруг нее и по сей день напоминают о славной истории Сямы.

Глава 2. Ученик прп. Кирилла

«Егдá Божéственное желáние нáйде на Тя, всев́дев,

и притечé к преподóбному Кирúллу,

поревновáв честнóму и Богоугóдному житию́ егó,

послéдова ему́ со вся́цем усéрдием и в постéх,

и в молúтвах, и бдéнии, и воздержáнии,

и по мнóзе пóдвизе Бóгови благоугодúл есú,

Егóже молú спастú и просветúти ду́ши нáша».

Из службы прп. Мартиниана

Когда Михаил подрос и стал достаточно разумен, чтобы учиться грамоте, родители стали искать человека, который мог бы его учить. Грамотность не была тогда широко распространена в крестьянской среде. Однако если отец Михаила был действительно волостным старостой, то желание его учить сына грамоте вполне понятно. Постоянно бывая в монастыре по хозяйственным делам, отец Михаила, должно быть, и сам почитал игумена Кирилла, советуясь с ним о дальнейшей судьбе своего чада. Из жития нам известно, что родители решили отдать сына на обучение в Кириллов монастырь.

Встреча с преподобным Кириллом решила всю дальнейшую судьбу Михаила Стомонахова. Этот эпизод описан в житии особенно подробно, вероятно, сохранившись в памяти учеников прп. Мартиниана, которые слышали от своего старца взволнованный рассказ о важнейшем событии его жизни. «Еще совсем юного, родственники привели и поставили его перед святым. И пока тот стоял и размышлял над его молодостью, отрок смотрел на него как на ангела и, не зная, что еще сказать, пав к ногам святого, умиленно говорил одно: «Возьми меня, господин, к себе». Блаженный же, видя умиление мальчика, смилостивился над ним, сжалился, как добрый отец, и, почувствовав благородство его души, с радостью принял его как врученного ему Богом». Так началась новая жизнь Михаила, прожившего затем в монашестве более 70 лет[16]16
  Житие прп. Мартиниана. С. 279.


[Закрыть]. Если вся жизнь прп. Мартиниана прошла между 1397–1398 и 1483 годом, то, вычитая 70 лет монашества, получается, что в иночество он вступил в пятнадцатилетнем возрасте, т. е. примерно в 1413 году. До этого события еще несколько лет должны были уйти на обучение грамоте и прохождение послушаний. Поэтому, скорее всего, в монастырь Михаила привели, когда ему было лет двенадцать, или примерно в 1409–1410 годах. Михаила, должно быть, не сразу поселили в монастыре, поскольку известно, что, например, в Симоновом монастыре, где прп. Кирилл начинал свою монашескую жизнь, «отроки не жили ни в монастыре, ни на дворах монастырских»[17]17
  Макарий (Булгаков). История русской церкви. М., 1996. Кн. 3. С. 138.


[Закрыть]. В обители прп. Кирилла, следуя обычаям того времени, Михаила не могли сразу же поселить в монастырских кельях. В житии прп. Мартиниана говорится, что мальчика отдали в обучение монастырскому дьяку Олешу Павлову, жившему поблизости от Кириллова монастыря. «Делом его было книги писать и учить учеников искусству грамоты, и он был в этом очень искусен». Отправляя Михаила в обучение, Кирилл, провидя будущую судьбу отрока, просил «сохранить его как зеницу ока, во всяческой чистоте». Алексей Павлов, ставший первым учителем прп. Мартиниана, известен сейчас как писец нескольких книг, смиренно подписанных «грехослужимою десницею» и «последнего в грешницех именем Олешка»[18]18
  Г. М. Прохоров. Книги Кирилла Белозерского. ТОДРЛ. Т. XXXVI. С. 53.


[Закрыть], сохранившихся в составе рукописей из библиотеки Кирилло-Белозерского монастыря. Его именем подписаны и некоторые монастырские грамоты.

Ученье Михаила шло удивительно успешно. Мальчик оказался очень способным и «как во сне прошел он этот путь молитвами святого». Прп. Кирилл внимательно наблюдал за мальчиком, испытывал его, подолгу тщательно расспрашивал о нем людей из Сямы, знавших его с детства. Это было время первых испытаний, когда решалась дальнейшая судьба Михаила. После обучения грамоте ему нашлось бы дело и в монастырских имениях, он мог просто служить монастырским дьяком и писцом, как его учитель Алексей Павлов, но Михаил хотел быть именно монахом. Юноша благоговейно преклонялся перед добродетельным образом жизни игумена Кирилла и подражал ему во всем. Видя безмерные труды святого старца, Михаил старался не щадить себя на монастырских послушаниях. Душевная чистота, кротость и смирение Михаила помогли ему стать любимым учеником прп. Кирилла, который со временем принял решение постричь его в иноки.

Послушнический искус в монастырях обычно продолжался около трех лет, после чего совершался постриг. По обычаю при постриге Михаил был облачен в иноческие одежды и получил новое имя в честь святого Мартиниана, пустынника Кесарии Палестинской. Жития этого святого имеются в одном из рукописных сборников XV века в собрании рукописей Кирилло-Белозерского монастыря[19]19
  Р. П. Дмитриева. Четьи сборники XV века как жанр. ТОДРЛ. Т. XXVII. С. 152.


[Закрыть]. Память его по церковному календарю празднуется 13 февраля (старого стиля). В этот день и могло быть совершено его пострижение, сделавшее этот день памятным на всю жизнь. Святой, имя которого получил новопостриженный инок, отличался ревностью к монашеским подвигам. В юном возрасте он поселился в пустынном месте на горе, где подвизался в безмолвии 25 лет, борясь с искушениями. Стойкостью и терпением он стяжал дар исцелений и чудотворения. После долгих скитаний он скончался в Афинах в 422 году[20]20
  Е. Поселянин. Жития святых. Февраль. СПб., 1908.


[Закрыть].

Обычно монах, получивший в пострижении новое имя святого, прославленного церковью, изучал его житие и старался подражать ему в своей монашеской жизни. Не случайно в дальнейшем и ученик прп. Кирилла Мартиниан повторит подвиг своего небесного покровителя Мартиниана, а также и своего духовного отца прп. Кирилла, удалившись для пустынножительства на дикий остров среди вод обширного озера Воже.

Чтобы представить себе жизнь Мартиниана в Кирилловой обители, обратимся к рукописи XIV века «Завет юным мнихам»[21]21
  Макарий (Булгаков). История русской церкви. М., 1996. Кн. 3. С. 138.


[Закрыть]. В ней говорится о внешнем виде монахов того времени, их поведении, походке и всех других сторонах их жизни. «Одежда тебе – простая свита из самодельного сукна, а пояс простой кожаный, которым опоясывайся не выше чресел. Походка твоя пусть будет ни сурова, ни ленива, а руки имей во время хождения согбенными при персях». Главным делом монаха считалась молитва и хранение ума от греховных помыслов. Долгие монастырские богослужения, посещение которых было для всех обязательно, чередовались с трудами на послушаниях по монастырскому хозяйству и в келейном рукоделии. На все дела необходимо было получить благословение игумена, после чего принимались за дело и работали «не как для людей, но словно для Бога»[22]22
  Г. М. Прохоров, Е. Г. Водолазкин, Е. Э. Шевченко. Указ. соч. СПб., 1993. С. 91.


[Закрыть].

После пострига молодого инока отдавали обычно под руководство какого-нибудь опытного монастырского старца. Духовным наставником Мартиниана стал сам игумен Кирилл, сделавший новоначального инока своим келейником. Конечно, Мартиниан очень радовался этому обстоятельству, так как подражание святой жизни старца стало главной целью его монашеской жизни. Вместе они совершали ежедневное келейное правило. Часто, когда прп. Кирилл пел молитвы в своей келье, он повелевал Мартиниану делать поклоны. Ночные молитвы часто продолжались до самого утра, а для сна оставлялось совсем немного времени. Постепенно между учеником и учителем установилось полное доверие, и, если Мартиниан чувствовал, что его начинают одолевать какие-то мысли или лень, все это он сразу исповедовал прп. Кириллу, и по его молитвам появлялись силы справляться с искушениями. Игумен видел, с каким усердием и смирением Мартиниан работал на послушаниях, служил своему старцу, сохраняя его келью в должном порядке. Радуясь успехам своего ученика, прп. Кирилл говорил братии: «Он, братья, будет искусным монахом».

Так прошли годы, в течение которых Мартиниан жил в келье прп. Кирилла, «никакой своей воли не имея, слушаясь его без рассуждений». Послушание в монастырях считалось лестницей на небо и ценилось выше поста. Постом же монахи изнуряли свою плоть, чтобы душа могла освободиться от ее постоянной власти и просветиться. Мартиниан стал просить своего старца, чтобы он разрешил ему усилить пост, но прп. Кирилл не разрешил, сказав, чтобы он ел вместе с братией, «пусть не до сытости». Когда Мартиниан освоил азы монашеской жизни, прп. Кирилл повелел ему проходить послушания в хлебне и поварне. Здесь молодому монаху приходилось носить воду, рубить дрова и топить печи, месить тесто и выпекать хлеб для братии. При этом во время тяжелого физического труда необходимо было вести воздержанную жизнь, внимательно следя за своими чувствами, и со смирением слушать указания и замечания от братии. После работы Мартиниан молча уходил в келью Кирилла, где продолжал выполнять обязанности келейника, поддерживая установленный порядок. Вероятно, именно тогда Мартиниан услышал рассказы своего наставника о том, как он сам проходил эти же послушания в Симоновом монастыре в строгом посте и молитвах, за что стяжал необыкновенное умиление в сердце, так, что он не мог тогда ничего сказать без слез.

Монахи не должны были иметь ничего своего в кельях, все имущество отдавая во власть монастырю, чтобы не стать рабом того, что посчитаешь своим. Все необходимое для жизни они получали от игумена. В кельях не позволялось держать еду или какие-то лишние вещи, кроме самых необходимых для келейного рукоделия. Все монастырские занятия прекращались при первых же звуках клепания, созывавшего насельников на богослужение в небольшую деревянную церковь Успения Богородицы. Поведение монахов в церкви было строго определено самим игуменом Кириллом: «В церкви никому ни с кем не беседовать и из церкви прежде окончания службы не выходить, но всем пребывать каждому в установленном для него чине и славословиях»[23]23
  Г. М. Прохоров. Указ. соч. С. 87.


[Закрыть]. По окончании богослужения совершалось поклонение Евангелию и иконам, при этом монахи должны были соблюдать порядок старшинства. В таком же порядке из церкви шли в трапезную, рассаживаясь каждый на свое определенное место. Есть и пить разрешалось только в трапезной, кроме случаев тяжкой болезни. После общей молитвы ели в полном молчании, слушая душеполезное чтение. Так же в молчании все расходились по своим кельям.

Игумен Кирилл строго следил за соблюдением установленного порядка. Однажды он увидел, что его ученик Мартиниан после трапезы повернул к другой келье. Подозвав его, он спросил: «Так ли соблюдаешь ты монастырский чин? Разве ты не можешь пойти сначала в свою келью и прочесть там положенные молитвы, а затем, если тебе нужно, идти к брату?» Мартиниан, чуть улыбнувшись, ответил: «Когда я прихожу в келью, выйти оттуда я уже не могу». Кирилл заметил ему, чтобы всегда первым делом он шел в свою келью, и келья всему его научит. Об этом эпизоде рассказал сам Мартиниан спустя многие годы Пахомию Логофету. Можно не сомневаться, что потом всю свою жизнь Мартиниан неукоснительно исполнял предписания своего учителя.

Со временем, видя, что Мартиниан укрепился в правилах монашеской жизни, игумен отпустил его жить самостоятельно в келье наравне с остальной монастырской братией. Испытав его какое-то время, прп. Кирилл убедился, что и там его ученик жил должным образом, старательно исполняя все, ему заповеданное. Тогда игумен сделал его клириком, т. е. рукоположил сначала в низший чин церковного клира, а спустя немного времени поставил Мартиниана в дьяконы соборной церкви, для того, чтобы он мог осваивать устав богослужения и молиться вместе со своим старцем в алтаре. Мартиниан видел, как совершает службы его духовный отец прп. Кирилл, и старался все в точности запомнить и так же исполнять. Все свои новые дьяконские обязанности, которые, кроме участия в богослужении, состояли еще и в заботах о содержании храмовых святынь, он выполнял со смирением и благоговением и, несмотря на свою молодость, служил примером для многих. Однако не все в монастыре относились с любовью к молодому иеродьякону Мартиниану. Были и такие, которые смущались завистью к любимому ученику игумена, от чего осуждали и порицали его при каждой малейшей возможности. Все это Мартиниан безропотно терпел, т. к. научен был своим старцем смотреть на огорчения жизни как на возможность терпением доказать Богу свою любовь, ради которой никакая жертва не будет казаться слишком большой.