Текст книги "Смертельный трюк. Детективные рассказы"

СЛОМАННЫЙ ЗУБ

Торты в торговой фирме Анатолия Ивановича продавались, как горячие пирожки. Самая лучшая женщина на свете – жена предпринимателя – Альбина внесла новую струю в развитие производства выпекания коржей и разработку дизайна двух направлений: с орехами в белковом креме и облитые шоколадной глазурью.

Свадебные, юбилейные, детские с рисунком из мультфильмов, праздничные, суфлированные чизкейки с ягодными муссами, «Муравейник», «Яблонька», «Розовый букет» для знакомства к первому свиданию, «Замок любви», Тирамису, Захер, Медовик, с взбитыми сливками, Микадо, Наполеон, Зимняя вишня, Прага, белоснежные кексы, профитроли – отнимали лишь часть свободного времени шефа. Гонка за новыми ценными рецептами принесла значительное ускорение хорошего карьерного роста и прибыли всем творческим представителям разветвленной фирмы, включая популярных актеров кино, кто участвовал в съемках фильмов на эту сладкую тему. За тортами теперь не записывались, как раньше, а приносили прямо домой в красивой прозрачной упаковке.

Фирма тортов достигла совершенства в преобразовании всевозможных смесей на новом японском оборудовании. Кулинары благодарили бога, но особенно жену шефа, когда у нее появился такой симпатичный второй ребенок. Малыша назвали в честь деда, бар которого никогда не пустовал, и известного чешского певца – Карела Готта, но родители научились называть его просто Карлуша.

Дед раньше пополнял свои запасы резво и регулярно, используя каждую вынужденную поездку за границу на лучшие курорты Турции и Египта. Он привозил такие дешевые марочные вина и коньяки, что вся семья радовалась за него, что он компанейский, разборчивый, деловой и мудрый. Любимыми его стихами были рубаи Омара Хайяма, воспевавшего питие и женщин. За этим делом его застали в последний день его пребывания на этом свете, когда он после растраты запил на смерть и лишился дара речи. Но его жена удачно вложила деньги в осуществление своей мечты.

– Знаешь, мы теперь с тобой весь воз забот возложим на нашу фирменную родственницу – твою жену. Пока она сидит дома, нянчит и записывает заказы, мы расширим производство, укрупним магазины. Устроим несколько торговых павильонов по периметру города, чтобы покупатель, куда бы ни пошел, везде бы наткнулся на наши изделия. Представляешь, какой титанический труд нужен? – спросила родная бабушка сына, борясь с желанием самой встать у руля такого мощного потребления сладостей.

– Мы же с Альбиной собирались купить новую квартиру в другом городе поближе к столице, чтобы я мог поступить в университет? – озадачил тогда сын внезапно своей неосуществленной мечтой закончить МГИМО, стать дипломатом и разъезжать по горячим точкам планеты. – А ты хотела когда-то занять нам денег на расширение жилплощади, – напомнил он то, чего сам так боялся сказать раньше.

– Да, это когда было… У тебя же есть хорошее высшее образование. Достигай успехов по своей специальности. Помогать больше не буду. Сейчас очень трудно с финансами. У банков огромные проценты, – ответила она, принимая близко к сердцу расчет на свои текущие задачи. – Надо, бери деньги в кредит.

– Спасибо. Чем буду отдавать только, неизвестно? – ответил он с чувством страха за свое подрастающее поколение мужчин. – Счастье, удача, бизнес, поездки на курорты, как делал отец, – это не про нас…

– Все про нас. Вот расширим производство… Люди годами ждут прибыли. Сами откроем банк для сотрудников, кому деньги срочно нужны… Обратятся к нам за помощью. А мы всегда, пожалуйста. Бери у меня, например, с такими процентами, как в банке, – с лирической интонацией Гобсека, предложила будущий Министр финансов.

Такая перспектива Анатолия Ивановича мало устраивала, поэтому, обменявшись мнениями о финансовом положении в семье, они сели за обеденный стол, включили телевизор, и каждый ушел с головой в политический расклад международных связей с общественностью на мировом уровне.

Периодически звонили клиенты, заказывали торты, называли даты, взывая ко всем добрым чувствам изготовителей. Так они существовали, разбираясь с делами и воспитывая малыша.

Однако скоро бабушка все-таки, расширив производство и открыв новый цех с современным оборудованием, помогла сыну купить двухэтажную дачу на берегу маленького водоема. Они сделали евроремонт, соединив две комнаты трехкомнатной «хрущевки» зеркальной раздвижной дверью, создавая впечатление свободного пространства. Анатолий Иванович самостоятельно заполнил восьмидесятью литрами воды аквариум с мелкими рыбками. Они с Альбиной приобрели голубой гарнитур-стенку в подарок старшему отпрыску.

Свою старую грязно-зеленую иномарку Шкода-Октавиа он отдал в утильсырье, чтобы когда-нибудь почувствовать свой вклад в проблему улучшения окружающий среды, а жене подарил новый белый кроссовер марки Мерседес.

У его старшего сына – Вадика проявились способности к изучению иностранных языков с репетитором в шестом классе, когда происходило становление гормонального развития подростков. Поэтому он теперь сидел дома один, со сломанной ногой после драки за право первым войти в пустой класс.

Вадик каждые три минуты измерял температуру тела ртутным градусником. Он записывал данные в специально отведенную тетрадку в клеточку, боясь двинуться, чтобы не сбить нормальную ситуацию вокруг решения проблемы, кто будет готовиться к экзаменам для поступления в технический или гуманитарный вуз, если пропустил целую четверть занятий в обычной школе.

Изредка приходил репетитор по английскому языку, чтобы воплотить во внуке мечту о примирении государств с разными политическими устройствами. Но обучение шло очень медленно, так как у ребенка не было никаких заданий, кроме как следить за своей температурой тела, записывая и сверяя показатели в специальной тетради. Затем он отдал врачам свой температурный график на рассмотрение, узнать, нет ли где воспаления или осложнения в организме.

Отцу Анатолию в молодости образование далось сравнительно легко, так как все проблемы сводились к насыщению рынка сдобью и отправки контрольных работ. Когда пришло время осваивать вторую жизненно важную профессию, он стал заниматься строительными работами по улучшению своего садового участка, копать, пилить строгать. Его лучшими друзьями стали: слесари, сантехники и градостроители.

Дома они иногда ели на десерт или на полдник, как в санаториях, свои пробные изделия с чаем, приторный вкус которых все домочадцы знали с самого детства. Изысканные торты с начинкой и пирожные для гурманов всегда украшали их однообразный повседневный быт, и, разумеется, праздничный стол восхищал гостей ароматом, цветовой палитрой и тонкостью вкуса.

Безразличие вызывала только цена пирожных, так как все корзиночки, буше, бисквитные, песочные, с кремом и фруктами, покрытые шоколадной глазурью, взбитыми сливками, начиненные орехами, вареньем, клубникой и ананасами стоили для бабушки те же деньги, что и в магазине.

Так случилось, что однажды в субботу в честь юбилея свадьбы Анатолия Ивановича с Альбиной, они накрыли вечерний чай. Украсили стол живыми цветами, поставили фарфоровую посуду из немецкого сервиза, разложили салфетки. Посередине поставили вазу с фруктами. Впятером сели за изумительный стол, накрытый белоснежной льняной скатертью, застеленной на тонкую клеенку. В центре поставили пирог с мясом и закуски: бутерброды с ветчиной, сыром, маслом и исстари известной всем – красной икрой. Бутылка розового хереса хорошо сочеталась с отменным аппетитом. Альбина с Карлушей на руках поражала всех остроумием и интеллектом: отца, Вадика и бабушку.

Настроение старшего сына соответствовало атмосфере любви, доверия, взаимопонимания и заботы друг о друге. Он улыбался и молчал, надеясь снискать снисхождение к своим бойцовским качествам. Для пущей важности он прибрался в своей спальне-кабинете, накормил рыбок, почитал на досуге.

Все способствовало умиротворению. Люстра, приобретенная за колоссальные деньги, излучала хрустальный свет, играющий на потолке яркими бликами. Юбиляры, как молодые супруги, с уважением и тактом окружили родственников теплом и уютом, соблюдая этикет, учтивость по отношению к детям.

Альбина покормила младенца грудью. На Анатолия Ивановича нахлынули воспоминания посещения Эрмитажа. Одним словом, они были застрахованы от всемирного потопа и землетрясения, затаили дыхания, дожидаясь, когда бабушка внесет, специально сделанный на заказ торт, приуроченный к рождению Карлуши, появление которого в доме так долго ждали.

Одна такая милая сладкая пуговичка с воздушного бисквитного торта, чтобы заменить легкий ужин, застряла у отца семейства между зубов. Он попытался разжевать ее. Но от этого его коренной зуб разломился на две половинки, началась сильная боль, и ему срочно потребовался стоматолог.

– Сегодня буду отмечать наш юбилей в больнице, – воскликнул Анатолий Иванович с дикой болью, а его глаза чуть не вылетели из орбит.

Он перевязал щеку полотенцем и тут же отправился на машине в клинику. Его приняли вне очереди.

– Нужно удалять корни, – сказал опытный нейрохирург-ортодонт, когда осмотрел его больную челюсть, – а то можете потерять соседний или верхний зуб, так как вся нагрузка ляжет на них.

– Хорошо, согласен на удаление, – обрадовался, с посеревшим лицом в праздничном костюме, больной, чтобы не терять последние остатки челюсти за короткий промежуток времени из-за маленькой травмы.

Врач сделал ему обезболивающий укол ледокаина, а минут через десять показал удаленный корень, влияние которого на здоровый организм было бы минимальным.

– Отвернитесь и просмотрите на себя в зеркало, – предложил доктор Анатолию Ивановичу с раздувшейся челюстью и виднеющейся изо рта ватой, сидя у рабочего стола и записывая о проделанных манипуляциях.

– Фасибо, – четко произнес выздоровевший предприниматель, оплачивая из собственного бюджета.

– Пожалуйста, через два часа можно кушать, – добавил врач.

Такое заботливое участие в изучении зубов помогло пациенту договориться с врачом о нормальной стоимости лечения, без консилиума и снимка всей нижней челюсти, так как верхняя приобрела более крупные размеры.

Здоровому Анатолию Ивановичу пришлось ехать домой и не переживать, что завтра появятся какие-то проблемы с зубами или протезами. Сколько людей страдало от отсутствия хороших коронок… Значит, и на него навалилась насущная проблема – поставить на отсутствующий пробел в челюсти что-то наподобие фарфоровой замены.

Изучая с ужасом цены на все стоматологические услуги, он пришел к выводу, что дождется, пока заживет ранка, а следом будет пробовать свои изделия, избегая свадебных пробных образцов, куда специально вкладывали круглые сладкие шарики, как пробные камешки, которые способны разрушить меркантильные семейные отношения между родственниками.

Через две недели Анатолий Иванович уже не испытывал никаких болевых ощущений, следовательно ему можно было есть любой ассортимент производства сладостей без страха, что сломает свой резец или клык.

СЧАСТЛИВАЯ ВСТРЕЧА

– Земляк, привет! – воскликнул полный седой пожилой пассажир, сидящий на боковой полке у окна, узнав в своем высоком соседе по купе старинного приятеля, с кем он работал в деревне во время уборки урожая.

– А, здорово, друг! – поздоровался молодой симпатичный загорелый парень-казах с человеком, которого он плохо помнил.

– Ты как здесь оказался? Едешь на работу в Москву? – решил завести разговор пожилой пассажир, чтобы страна, где он родился, не казалась такой огромной, что приходилось ночевать в поезде для переезда на новое место работы.

– Да. Закончил колледж на юриста, буду работать в строительной кампании – контролером, – ответил парень участливо. – Жена дома осталась. Мы с ней год, как поженились. Жили хорошо, но денег много надо, чтобы семью содержать. Давал ей каждую неделю то тысячу, то три, все равно не хватает. Приходилось занимать. А вечером куда-то сходить тоже надо, то в гости, то к родителям. Подарки надо нести. Вот денег и нет.

– У тебя фотография жены есть? – снова спросил, сидящий у окна пассажир парня, стоящего рядом и опирающегося на верхнюю полку, усомнившись в его семейной жизни.

– Нет. У меня еще девушка была. Мы с ней по вечерам гуляли, – разоткровенничался ловелас. – Шли по улице, на нас все смотрели. Она меня всегда около дома ждала, когда жены не было, – он сделал многозначительную паузу. – Пойду, покурю в тамбур. У меня электронные сигареты. Могу выкурить за вечер одну сигарету несколько раз, а по цене получается дешевле, чем обычные, и не такие вредные. Мне проводница продала, когда я только сел в вагон. Первый раз пробую такие сигареты. Она сказала, что хорошие. Вот смотрите, – парень показал соседу белую сигарету, напоминающую мундштук с обычной папироской.

– Так есть или нет у тебя фото жены, я так и не понял? – стал допытываться сосед.

Парень интригующе замялся, пытаясь вспомнить что-то личное, душевное, какое-то забытое фото.

– Была где-то в чемодане, – соизволил признаться гражданин с электронной сигаретой в руках, не собираясь садиться и уходить от своего попутчика.

– А я тоже еду на работу сторожем на предприятие в Сколково. Слышал про такой район? – поведал о своей трудовой деятельности пожилой пассажир. – Дома жена с внуками нянчится. – У нее на нашей ферме дел очень много. Приходится мне ездить назад постоянно, помогаю по хозяйству: то дров нарублю, то скотину накормлю, то гусей и кур напою. У меня много гектаров земли в деревне. Всем надо заниматься. Да вот на работу еду… – пожилой мужчина вздохнул, а парень никак не мог решиться, чтобы выбрать удобный момент, извиниться и пойти в тамбур попробовать свое новое приобретение. – Есть у тебя дети? – спросил давний знакомый парня, размышляя о своем большом дворе, где умещались и куры, и гуси, и скотина.

– Нет, детей нет. Не успели еще завести. Тоже на работу еду. Кто-то в семье должен деньги зарабатывать, которых никогда не хватало, то родителям подарки надо, то к друзьям на свадьбу ездили три тысячи отвезли с женой. У меня жена – молодая, симпатичная. Одевалась красиво. Я тоже любил красиво одеться. Мы с ней в этом очень похожи, – парень яро отстаивал свои убеждения на вопросы семейного характера.

– А у меня – внук такой хороший. Ему два года. Подходил ко мне, говорил: «Деда». Я его брал на колени и качал на ноге. Он смеялся, – перешел на воспитательную тему пожилой пассажир, когда парень вернулся из тамбура, попробовав покурить новое достижение в электронике.

Они оба сели напротив друг друга, наблюдая за сменой пейзажа за окном.

– Помнишь, как мы весело работали? – спросил дедушка-хлебороб.

– Помню. Весь урожай сдали в срок. Тяжело было. Я потом учиться в колледже стал. Решил, что юристом легче быть и гораздо интереснее, – поделился своим жизненным опытом парень. – Вот такие обстоятельства.

– Это верно. Надо выбирать то, что тебе нравится. Я вот тоже когда-то давно учился. Но сейчас на пенсии. В селе нет работы. Вот устроился в Москве сторожем. Работаю сутками. Живу в общежитии недалеко от большого предприятия. Ужинать будешь? Давай поедим?

– Давайте, – вежливо согласился выпускник юридического колледжа.

Они поужинали прихваченными запасами. Тем, что им в дорогу дали заботливые жены. А пожилой гражданин еще раз рассказал историю про своего внука-непоседу, сожалея, что так мало виделся с ним из-за необходимости странствовать по городам и весям в поисках работы. Он успел выпить со знакомым парнем чуть-чуть самогона, прихваченного из дома в тайне от жены.

Утром еще раз парень выходил в тамбур курить электронное чудо-изобретение.

– Давай встретимся в Москве, посидим, поговорим по душам, – предложил старик парню.

– А я не в саму Москву еду. Мне из столицы еще далеко, – он указала рукой в сторону. – На другой вокзал надо будет добираться, – объяснил доходчиво парень. – Документы у меня с собой в порядке.

– Ну, как знаешь. Тебе видней. А с кем это ты там познакомился в поезде? – спросил старик, ревностно, по-отцовски, наблюдая за поведением земляка, который изредка переговаривался с таким же молодым парнем, но из другого купе.

– Мы с ним вместе едем в одно место на работу устраиваться. Он мой коллега по работе. Учились в одном колледже, – парень говорил грамотно, короткими предложениями.

Было заметно, что у него хороший сговорчивый характер и умение ладить с людьми любого возраста и специальности, благодаря его профессиональным качествам.

– Помнишь тогда, когда мы убирали сено, один стог сгорел? – спросил с улыбкой крепкий старик, повернувшись в пол-оборота к своему знакомому попутчику. – Тогда хотели всех оштрафовать за то, что кто-то курил у стога.

Парню не хотелось вспоминать тот давнишний случай, так как комбайнеры тогда все вечером гуляли и пили.

– Что-то слабо припоминаю. Давно слишком было, – ответил он, чтобы как-то отвязаться от надоедливого старика.

– Кто-то написал на нас заявление. Приезжал следователь из города, протокол хотел составить, но потом решил, что это молния ударила, и ночью стог загорелся, – сказал пожилой пассажир, – меня, тебя и всех трактористов лишили премии в тот уборочный сезон. Зло взяло. Работали, работали, а денег мало заработали.

– Он меня тоже лично спрашивал, – продолжил парень грустно.

– Вот видишь, помнишь такое дело…

– Да. Полиция протокол составляла. Оказалось, что сторожа в сельпо кто-то подпоил, – придрался юрист, глядя свысока на сидящих рядом в купе людей.

– Там нет сторожа, ты забыл. У нас продавец и сторож в одном лице, – пояснил грамотный старик. – Эх, ну и дела!

– Мне теперь все равно. Никого тогда не посадили за это хулиганство, – успокоил его парень.

– Следователь с продавцом еще потом долго ходили, высматривали, искали вещественные доказательства, чтобы найти виноватого, но точно никто сказать ничего не мог, почему пожар случился в поле, – тихо сказал пожилой пассажир сам себе.

– Припоминаю. Молния на самом деле сверкала, и гроза была сильная три дня, – случайно вспомнил парень о тех ночах. – Мы тогда с девушками самогон не пили, а только в сельпо пиво покупали… – что-то хотел продолжить парень, но замолчал.

– После того молодежного костра мне жена долго выговаривала, что скотине сена мало на зиму припасено, – признался мужчина, радеющий за свое фермерское хозяйство, собирая свои вещи, чтобы выйти из вагона.

Парень переоделся, спрятал свою электронную сигарету подальше во внутренний карман пиджака, проверил не оставил ли чего на полках, взял чемодан, сумку, где находился его паспорт и направление на работу. Он и его однокурсник одними из первых пошли на выход, когда поезд остановился у перрона вокзала.

ПЕРЕВОДЧИЦА

Марина – красивая, совсем юная девушка, с карими раскосыми глазами, длинными каштановыми волосами, забранными назад и скрученными в узел – выключила электронный переводчик. На ней были надеты шорты, теплая кофта и вязанные шерстяные гетры. Сидя за столом, задумалась: «Все ли я правильно сделала, когда отправила свою рукопись в издательство? Возможно, будут исправления при редактировании. Придется перечитывать всю книгу, вносить поправки, улучшать стиль. Опять займет недели две, а платить хозяйке за квартиру надо сейчас…» – эта мысль угнетала и давила на ее самолюбие, как черные камни, используемые для Тайского массажа или как ступни самой таитянки, пляшущей на спине, отбивая галантные ритмы под тихую мелодию танго.

Девушка обвела взглядом белые стены с развешанными на них цветными дешевыми гравюрами в рамках, желтый торшер, кресло со светлой велюровой обивкой и коричневыми полированными подлокотниками, такой же комфортный диван, встроенный шкаф, витую металлическую консоль и прямоугольный журнальный столик с ай-падом, лежащим на нем. Выезжать из обжитой комнаты ей совсем не хотелось.

Правда, у нее не было ни лоджии, ни балкона с видом на море, а через стенку жила сама хозяйка квартиры – худощавая деловая учительница школы, чье представление лицензии на сдачу квартиры входило в рамки закона, чей образ школьника шел в разрез с реальностью. Чтобы не мешать классной даме воплощать представление об идеальной чистоте, Марине зачастую приходилось пользоваться душем очень рано после пробежки на стадионе.

Она набрала номер телефона издательства по скайпу ай-пада, где появилось лицо симпатичной молоденькой блондинки, дежурной по приему вопросов и рукописей от начинающих и опытных авторов:

– Вас слушает технический редактор – Ксюша. С кем я разговариваю? – спросил мягкий женский голос.

– Это – автор Марина Горская, – она назвала свою фамилию чуть громче, чтобы они записали посетителя, как сведущего специалиста в зарубежной филологии и лингвистики. – Выслала вам свой адаптированный перевод с английского языка книги для детей «Приключение бегемотиков на Северном полюсе». Знаете, – она запнулась и для солидности откашлялась, – мне надо срочно заплатить за квартиру арендную плату. Вышлите мне аванс в счет гонорара, пожалуйста.

– Мы пока не смотрели, то, что вы прислали. Скажем позднее результат проверки, – редактор ответила быстро.

– Если надо будет вычитать текст снова, отправьте рукопись корректорам. Электронный вариант экземпляра книги я скачаю в Интернете. Эти пятьдесят страниц можете упаковать в свою обложку. За качество пусть ответит издательство, – сказала Марина продуманную речь, спрыгивая со стула и подходя к зеркалу в двери, где отразилась ее высокая спортивная фигура и ноги гимнастки или балерины, чем она практически занималась, посещая три раза в неделю школу шейпинга.

Она неожиданно вспомнила проливные дожди, которые застали ее в горах Кавказа во время экскурсии с одногруппниками из университета. Там она проверялась на прочность и желание выжить в невыносимых условиях сырости, схода каменисто-песочного потока в грязные реки, до краев наполненные водорослями.

Тогда она подружились с геологами, у которых был опыт подобных переходов. Они ночевали в палатках, когда погода немного утихла, которые соорудили на деревьях, как аисты, чтобы не попасть в лапы медведя или шакалов, блуждающих в тех диких местах. У геологов она научилась выживать в трудных условиях, карабкаться по деревьям, стрелять из лука по цели, разжигать костер, приноравливаться к переходу вброд через горную речушку, способную затопить селение. А с Денисом они долго ночью обсуждали расположение планет, нахождение Млечного пути44
  Млечный путь – галактика, в которой находится Земля, Солнечная система и все отдельные звёзды, видимые невооружённым глазом.


[Закрыть] и Полярной звезды в пространстве космоса. У него были веселые глаза и невыразимо чистые помыслы, о чем он ей сразу доложил, боясь испортить вечер искренних признаний и невинных поцелуев.

– Мы с тобой поженимся когда-нибудь, чтобы построить дом на берегу океана. Посадим пальму у собственного бассейна, заведем собаку, купим яхту или большой катер… Будем путешествовать на другие континенты… Возьмем с собой еду, будем швартоваться только в крупные порты. А отправимся из Барселоны. Говорят, что это хорошая примета отправляться в плавание из другого государства, где жаркий климат, ни такой как здесь.

– Эта мечта исполнима с согласия наших родителей, – живо поделилась Марина своими ощущениями, что он навсегда потерял от нее голову.

Они договорились найти способ и сообщить родителям о своих планах на будущее, когда подадут заявление, чтобы их расписали. Денис долго стремился создать уют в их одинокой палатке весь переход по скалистым ущельям и горным тропам. Вернувшись, они так и сделали. Заявление приняли без проблем и вопросов. Надо было появиться через месяц там же, но со свидетелями и в свадебных нарядах, а потом отправиться на банкет. Но Дениса на следующий день отправили на практику в северные широты – на Таймыр. Оттуда прислали сообщение, что он попал в катастрофу на вертолете, который разбрасывал воду на горящие участки тайги. С тех пор от него не было никаких известий.

Она отчаялась его ждать, так как день свадьбы миновал уже два месяца назад, а думать, что ее жениха уже нет в живых, она не хотела, а надеялась еще увидеть его чудесную оптимистичную улыбку и услышать хорошие новости о невероятном спасении после взрыва. Черный ящик констатировал обратную ситуацию. У Марины забот прибавилось. День свадьбы и устройство банкета отложила. Родителям Дениса звонить не стала, так как они ей написали о том, что стало для нее черным днем в ее краткой биографии.

– Хорошо, я записала то, что вы сказали. Есть еще какие-то пожелания? – тот же голос в скайпе предлагал продолжить искать пути получения премии в области литературы.

– Когда могу рассчитывать на то, что получу деньги? – спросила Марина, надеясь, что ее услышали.

– Завтра, когда придут все редакторы, мы пришлем авторам рассылки, у кого есть шанс получить премию, – пояснила дежурная. – Работаем, как обычно, сегодня до пяти.

Марина отключилась. Сдавать деньги для вступления в местную и столичную писательскую организацию она наметила, когда уедет в Америку после получения Пулитцеровской премии в области журналистики за сенсационный специальный репортаж-расследование о коррупции среди продажных графоманов, грязных бумажных пачкунах или об экстремистских организациях. Она мечтала написать красивый, как она сама, роман, с изысканно нарисованными персонажами. Книгу, которая «стимулировала бы ум и затрагивала сердце», так она однажды прочитала, было сказано об описании обычных скандалов на почве ревности среди малообеспеченных слоев населения.

У нее была также мысль создать вдумчивую драму с хорошо продуманными героями и сюжетом, который фокусировался бы на аспирантах Медицинского университета Упсалы, к кому у нее было особое доверительное отношение, так как переписывалась с профессорами, которые предлагали ей поступить туда в аспирантуру, к чему она питала средний интерес. Иногда хотелось поменять свое мнение и разрекламировать сотрудников Московского арт-хауса недалеко от Курского вокзала, куда ее занесло случайно на инсталляцию картин Ван Гога, как форму современного искусства, всецело представляющую собой пространственную движущуюся композицию, созданную из различных элементов и являющую зримое художественное образное воплощение. Основоположниками которой, как ей довелось узнать, были Марсель Дюшан и сюрреалисты.

Вообще к современной поэзии и прозе у нее было двоякое отношение. Простота рифмы и убедительность стихов, внушали ей полное доверие. Но посвящать себя изучению человеческого сознания, от самого рождения до старости она бы предоставила опытным психоаналитикам, терапевтам и врачам неврологам, чтобы не лишить их куска хлеба на старости лет. Декламировать вирши научили родители, кто души не чаял в единственном ребенке, присылая ей деньги на питание и проживание для обучения вплоть до последнего курса университета.

Теперь требовалось сложить воедино то, что ей требовалось, рассчитывая в соответствии с запросами статистиков, получить большой минус в собственном бюджете. Поэтому она надеялась успешно завершить конкурс на лучшее произведение. Таким способом создать себе прямую дорожку в «рай» – принять гражданство и законы другой, более высокоразвитой державы. Однако собственный «архитектурный» стиль, сочетал опыт, гражданскую ответственность и аргументы, которые будоражили, удивляя требовательную критику.

Противоречивый расклад политических событий раздражал красивых однокурсниц с плохим характером. Но она безумно мечтала эмигрировать в умозрительное пространство для сведения счетов со слабо развитой программой «оптимизации населения продуктами питания». Эти вычурные громоздкие фразы сбивали с толку редакторов с высшим литературным образованием, кому она отправляла свои короткие переводы, критические заметки, эссе, резюме, рассказы, сенсации, репортажи, очерки, комментарии. Фотографиями она увлекалась на любительском уровне.

Друг ее отца – Александр – уехал туда, куда вход был всем закрыт. Он получил ту самую престижную премию в области журналистики. Как оказалось, дважды за репортаж о Московском путче 1991 года и за злободневные фотографии первого Российского президента – Бориса Ельцина, танцующего на рок-концерте в честь его предвыборной кампании. Для всех знакомых это не было сенсацией, так как журналист был чересчур талантливым, как и его отец – фоторепортер. Они тогда лихо «сработали», сумели завести всю политическую верхушку, разрывались на части, чтобы материал получился хорошим без слабых размышлений и длиннот.

О музыке Марина давно забыла, хотя иногда страстно мечтала сыграть, как Эмиль Гилельс, Святослав Рихтер, Владимир Горовиц, Артур Рубинштейн, Вильгельм Кемпфф, Владимир, Ашкенази или Ван Клиберн сонаты Баха, Гайдна, Чимароза, Бетховена си-бемоль мажор. Однако при поступлении в музыкальную школу в неполные шесть лет педагоги отказались принять из-за отсутствия слуха, что сократило путь до гуманитарного факультета университета.

«Хорошего всегда бывает мало», – решила она тут же, когда разглядела первые морщинки на своем лице после получения диплома Государственного образца, принимая во внимание, что заслуги будут учтены когда-нибудь в старости.

«Если даже у редакторов нет денег для меня за мой перевод книги, то зачем я училась на журналиста и филолога?» – возник у нее сакраментальный вопрос, как у Раскольникова: «Имею я право или нет?»

Марина набрала номер телефона мастерской по ремонту оргтехники, куда она сдала телевизор, выяснить готов ли заказ, так как ее хозяйка просила об этом.

– Ваш заказ уже готов, можете забирать. Приезжайте, – ответили ей спокойно, без нервотрепки.

«Надо улучшить свои взаимоотношения с окружающей средой и забрать телевизор, чтобы отвлечься от влияния текста собственного перевода на мои представления о добре и зле», – философски подумала она, направляясь в ванну принять душ, а затем на машине поехать в мастерскую забрать телевизор.

Теплый душ отвлек от ностальгических мыслей и снял болезненные ощущения в позвоночнике. Она с облегчением вздохнула, переоделась в уличный брючный костюм, закрыла за собой дверь, направившись в лифте вниз, предупредила консьержку, что скоро вернется, вышла во двор, где должна была стоять недавно приобретенная, застрахованная красная Peugeot.

Марина внезапно обнаружила, что автомобиля нет на месте. Такой необычной ситуации она не ожидала, поэтому, постояв немного в растерянности на том пятачке, откуда исчезла сравнительно новая автомашина, Марина от разочарования и отсутствия желания разбираться с полицией, все-таки пошла легким шагом в ближайшее отделение полиции, чтобы объяснить сложившуюся ситуацию. Благо, что на работу в издательство надо было успеть позвонить до пяти часов, чтобы ей вручили хотя бы аванс за столько страниц детских переживаний о приключениях бегемотиков. Заказ на перевод этой сказки она получила неделю назад.