Текст книги "Академия Грейс"

– Никогда не мечтаю о несбыточном, – буркнула я и сама натянула одеяло на голову, чтобы больше не видеть и не слышать этого безумца, не желающего прислушаться к доводам разума. Пусть даже эти доводы и озвучила я… Хотя, может, именно по этой причине они так и остались непонятыми. Обидно.

Но Дан прав. Плакать о том, чего уже не исправишь, смысла нет, как и в том, чтобы обижаться на того, кто никогда не воспринимал тебя всерьез, кто, как ни старайся, не изменит своего мнения. Лучше уж действительно поспать. По крайней мере, полезнее…

Но уснуть не удалось.

В наступившей после ухода Дана тишине по-прежнему барабанил по стеклам дождь да сыто шелестело каминное пламя. Ничего не изменилось, даже темнее не стало, но вместе с тем что-то было не так.

Громко тикали стоящие на каминной полке часы. Жуткий звук, который явно стал громче, потому как раньше я его не замечала.

Тик-так. Все не так. Тик-так. Все не так. Тик-так. Все не…

Я стискивала зубы и пыталась дышать спокойнее и ровнее, но ненавистные мерные щелчки не просто будили – усиливали страхи, как старые, так и новые.

Тик.

Что-то затаилось в углах, не сводя с меня злобного взгляда.

Так.

Оно пряталось на потолке и стенах в тенях, танцующих с отблесками каминного пламени.

Тик.

Оно подкрадывалось ко мне, спрятавшейся с головой под одеялом, тяжело дышало в затылок, ледяными щупальцами касалось шеи и запястий, и те вновь наливались острой болью, сочились стремительно остывающей кровью – под надрывный плач, более похожий на выворачивающий душу вой.

Так…

– Дан! – не выдержав, вскрикнула я, скидывая на пол тяжелое, душащее одеяло. И хищные тени бросились врассыпную, прильнули к темным углам, затаившись до поры до времени…

Дверь распахнулась в следующий же миг.

Быстрые, приглушенные ковром шаги, прохладная ладонь, легко коснувшаяся горячего лба, мой срывающийся шепот, за который утром наверняка станет стыдно, но который я не успела остановить:

– Прости… Мне страшно…

Я сжалась, подсознательно ожидая насмешек, но вместо них дождалась лишь еще одного прикосновения к растрепавшимся волосам и тихого: «Все хорошо, я рядом».

Он не ушел. Сел в кресло, сметя бумаги на пол, и ободряюще улыбнулся, поймав мой недоверчивый взгляд. Но удивляться больше не было сил. Тени отступили, а потом и вовсе исчезли, и все шорохи ночи больше не казались враждебными. Наоборот, они успокаивали, складываясь в колыбельную, на волнах которой было так сладко уплывать…

Но прежде чем заснуть, я все-таки отметила, что в этой колыбельной больше не слышно, как отмеряют мгновения ненавистные часы.

Глава 13

Кабинет декана боевого факультета щедро заливал солнечный свет. Сквозь приоткрытое окно доносились ароматы омытого дождем сада и беззаботный щебет птах. И вся эта утренняя благостность совершенно не вязалась с настроением четырех несчастных студентов, вытянувшихся перед хозяином кабинета. Карл был на удивление молчалив и бледен, Лэн кусала губы и бросала на него не сулящие ничего хорошего взгляды, Радиша не поднимала глаз от пола и теребила кончик заплетенных в косу волос. Даже я, зная, что отчисление нам не грозит, нервничала. Неведомое наказание, вернее, воображение Дана, определившее его выбор, пугало. А озвучивать приговор нам отчего-то не спешили.

Даниэль, единственный из присутствующих казавшийся выспавшимся (каким только чудом, хотелось бы знать), разглядывал нас столь внимательно, будто надеялся заметить нечто новое. Вот уже пять минут молчал и разглядывал, и я чувствовала, что еще немного – и не сдержусь, высказав ему все, что думаю.

А думала я о многом… С самого раннего утра, когда, проснувшись, вместо Дана обнаружила записку с подробной инструкцией, где в доме можно позавтракать и как после этого добраться до академии.

За окном было уже светло, но вряд ли настолько, чтобы торопиться. Я бросила взгляд на часы, но их стрелки замерли, едва отмерив полночь. Судя по следам на деревянном корпусе, кто-то остановил их магическим импульсом, не особо заботясь, удастся ли потом все исправить. Я невольно улыбнулась и решила все-таки не затягивать со сборами. Одежда висела на спинке кровати – не та, в которой я была вчера, но тоже моя. Размышлять, откуда она здесь взялась, я не стала, порадовавшись, что она вообще есть. Разгуливать по территории в рубашке господина декана по вполне понятным причинам отнюдь не прельщало. Отыскав ванную и приведя себя в порядок, я переоделась и побрела на поиски кухни.

Если судить по дому Даниэля, преподаватели академии жили неплохо. Небольшой и уютный, на втором этаже – спальня и смежный с ней кабинет, напротив имелась еще одна комната, предназначенная для гостей. Неширокий коридор вел к забавной полукруглой лестнице. На первом этаже располагались гостиная, столовая и крошечная кухонька. Намазав свежую булочку вареньем и заварив обнаруженный в шкафу травяной чай, я крепко призадумалась. Да, в доме на первый взгляд было чисто и аккуратно, но эта заслуга явно принадлежала бытовым чарам, от которых слегка щекотало в носу, а вовсе не заботливым женским рукам. Если только служанка господина декана не была магом, во что лично я никогда бы не смогла поверить. Да и вообще, какой уважающий себя маг (да и просто профессионал!) возьмет деньги за выполненную спустя рукава работу? И уж точно не позволит себе замести пару носков под диван… Немного побродив по дому и заметив множество подобных мелочей, я окончательно утвердилась в мысли, что никакой служанки у Дана нет и вряд ли когда-либо была, и почувствовала себя подло обманутой. Не знаю, по каким таким срочным делам он сбежал ни свет ни заря, но сделал это исключительно вовремя.

Из дома я вышла, решив, что после драки кулаками не машут и более-менее успокоившись. Настолько, что даже смогла полюбоваться им снаружи, ибо белые стены, увитые плющом, резная дверь и выполненные под стать ей ступеньки крыльца, красная черепичная крыша и ажурный балкончик определенно того стоили. Не дом, а игрушка. Миновав живую изгородь, образованную невысокими, аккуратно подстриженными кустами, я убедилась, что не только декану положена такая прелесть. Дома стояли на приличном друг от друга расстоянии, и подходить ближе я не рискнула, но даже издалека они казались столь же привлекательными.

За ночь распогодилось. Ощутимо припекало солнышко, ласковый теплый ветерок за пару минут выдул из головы все мысли, оставив только беспричинную радость. Ну и капельку здоровой злости, с которой я не спешила расставаться. В таком состоянии я и добралась до главного корпуса академии, по случаю раннего часа почти безлюдного, а потом и до кабинета господина Иридайна, возле которого уже томились мои товарищи в ожидании не слишком справедливого возмездия за вчерашние подвиги.

Даниэль будто только меня и ждал. Не успели мы с ребятами и словом перекинуться, как дверь распахнулась и нас издевательски-вежливо пригласили пройти внутрь.

Ну, мы и прошли. Первым – Карл, судя по уверенной походке чувствовавший себя здесь если не как дома, то очень близко к тому; следом – Лэн, попавшая сюда впервые и озирающаяся с неприкрытым любопытством; замыкали крошечную процессию все еще немного злая я и вцепившаяся в меня Радиша, на которую собственный декан действовал как удав на кролика.

И вот теперь этот удав гипнотизировал нас многообещающим взором, не торопясь прояснять нашу судьбу. Наткнулся на мой взгляд, вздрогнул и наконец-то соизволил озвучить свое высочайшее решение.

– Что ж, господа приключенцы, – с плохо скрытой насмешкой протянул он, – за проявленную отвагу вас полагалось бы наградить, за безрассудство – примерно наказать, и я долго размышлял, чего вы заслуживаете больше. В итоге пришел к выводу, что в случившемся вы не виноваты, а значит, и наказывать вас не за что. А потому с этой минуты и до самого ужина вы поступаете в полное распоряжение магистра Рарта…

– Магистр Иридайн, но за что?! – не хуже сирены общего сбора взвыл Карл, на фоне чего хоть и сдавленное, но весьма ядреное ругательство Лэн осталось незамеченным. – Вы же сами сказали, что не станете нас наказывать!..

– А это и не наказание вовсе, – хмыкнул Даниэль, наслаждаясь произведенным эффектом. – Это профилактика. Занятия начнутся лишь завтра, и я хочу быть уверен, что до того момента ваша компания больше ни во что не ввяжется. И потом, убьем нескольких василисков одним ударом. Магистру Рарту нужна помощь, мне – хотя бы небольшая передышка, вам – безопасный выплеск энергии…

«И академия целее будет», – так и повисла в воздухе невысказанная, но оттого не менее ощутимая фраза.

Дракон был прекрасен. Идеален от увенчанной острым гребнем изящной головы до кончика гибкого хвоста, от мощного разворота крыльев до мельчайшей трехгранной чешуйки. Казалось, дракон замер лишь на миг, что он вот-вот оттолкнется от пола и взмоет под высокие каменные своды, расправит крылья и, играючи разрушив преграду, взовьется в чистое утреннее небо, такой же неуловимый и свободный, как ветер.

Придуманное Даном наказание меня не испугало. Было даже интересно, потому как в магических музеях я еще не бывала. И пока что реальность оправдывала ожидания. Мне понравился и сам музей, расположенный в отдельном корпусе, двухэтажный, с фантазийными башенками на крыше, большими арочными окнами и колоннами, с широкой лестницей, охраняемой парой мраморных единорогов. И смотритель, тот самый великий и ужасный магистр Рарт, одним своим именем приводящий в трепет студентов, тоже пришелся по душе. Невзирая на рассказанные товарищами по несчастью страшилки, увидеть гнома, пусть даже и наполовину, невероятно хотелось. Прошли те времена, когда волшебные народы запросто жили среди людей, а жаль… Так вот, магистр Рарт походил на сказочного гнома настолько, насколько это вообще было возможно. Невысокий, полноватый, но отнюдь не грузный, с добродушным круглощеким лицом, обрамленным рыжеватой, заплетенной в две косицы бородой, с ясными, умными голубыми глазами, он оказался подвижным, шумным, многословным и создавал впечатление целой толпы. С непривычки даже голова закружилась, когда магистр, непрестанно тараторя и в ярких красках расписывая, как же ему повезло, что мы согласились помочь, показывал нам фронт предстоящих работ.

Чего здесь только не было! И стеклянные шкафы с многочисленными артефактами, имеющими скорее историческую, нежели практическую ценность, и различные занятные вещицы совершенно непонятного предназначения, такие, как пара потрепанных сапог с полуоторвавшейся подошвой, широкополая темно-фиолетовая шляпа с прожженной в нескольких местах тульей, витой посох с набалдашником в виде головы какой-то малопривлекательной хищной твари, дырявый растянутый носок явно не первой свежести и тому подобные странные предметы. А еще – статуи магических существ. Возле одной из них я и застыла словно зачарованная, напрочь позабыв и о своих товарищах, и о магистре Рарте.

– Как живой, – завороженно прошептала я, обходя застывшее совершенство по кругу.

– Он и был живой, – подтвердил магистр Рарт.

– Что значит «был»? – возмутилась я, пораженная мыслью, что дракона убили ради того, чтобы выставить в академическом музее его чучело. – Вы что же… Как же так?!

– Выдохни, а то лопнешь, – хмыкнул Карл. – Ничего ужасного не случилось. Драконы каждые двадцать пять лет меняют шкуру. Конкретно эту музею в прошлом году презентовал лично ее бывший владелец. А наши умельцы придали ей, кхм, первозданный вид. Неплохо получилось, да?

Этого факта о драконах я, к своему стыду, не знала.

– Ничего, деточка, – успокаивающе улыбнулся магистр Рарт, – бывает. У тебя доброе сердце. И раз уж тебе так приглянулся наш дракон, то, полагаю, ты с радостью приведешь его в надлежащее состояние.

Карл издал странный булькающий звук и кинул на меня преисполненный искреннего сочувствия взгляд. Я занервничала, но осторожно кивнула – а что еще оставалось делать? Просияв, магистр молнией метнулся к стене, погремел там чем-то и брякнул под ноги широкое ведро, в котором обнаружились разноцветные бутылки, мягкие тряпочки и пористые, шершавые на вид диски.

Недоброе предчувствие кольнуло сердце еще до того, как полугном, улыбаясь, радостно обозначил мою задачу:

– Нужно отполировать каждую чешуйку, чтобы отражала свет, как зеркало. И поскольку магией здесь пользоваться нежелательно…

Жест в сторону ведра был красноречивее любых слов. Еще раз смерив взглядом дракона и оценив его уже с другой позиции – высоты да ширины, я мысленно застонала, начиная догадываться, отчего студенты всеми правдами и неправдами избегают сомнительной чести попасть в цепкие руки магистра Рарта.

Драконьи чешуйки, самая крупная из которых была с мою ладонь, а самая мелкая – с мизинец, напоминали драгоценные камни – алмазы и изумруды. Больше всего было «изумрудов», «алмазы» же рисовали по шкуре затейливый узор. Сию красоту полагалось сначала протирать пористым диском, пропитанным остро пахнущим мятой зельем, а потом до блеска полировать мягкой тряпочкой. Несложная работа. Просто нудная. Поначалу было даже интересно наблюдать, как под моими руками тусклые «драгоценности» обретают блеск, переливаясь в ярком свете. Где-то на сотой чешуйке я сбилась со счета и заскучала. По другую сторону дракона над его хвостом страдал Карл – магистр Рарт справедливо решил, что одна я со своей задачей до конца дня не справлюсь. Возле стеклянных стеллажей мучилась Лэн. Ей доверили начищать исторически ценные артефакты, не столь давно поступившие в музей. Не знаю, где их откопали, но выглядели оные весьма непрезентабельно, что и предстояло исправить целительнице. Радише поручили вычесывать неопознанное чудо-юдо повышенной волосатости. Что это такое и добровольно ли оно рассталось со своей шкуркой, никто из нас уточнить не осмелился.

– Как же мне повезло, что не перевелись еще сознательные студенты, готовые потрудиться на благо родной академии, – соловьем заливался магистр, и с каждым его словом на душе становилось все пасмурнее. – Большинство молодых людей, увы, черствее бездушного камня. Наловчились скрываться так, что и не поймаешь!

Натирая очередную – и все еще не последнюю! – чешуйку, я искренне позавидовала столь полезному умению. После сегодняшнего я оным тоже обязательно овладею. И Дана отблагодарю. Ох и отблагодарю же! Пока не знаю, как именно, но придумаю. Не одна я этого дракона помнить буду…

Подтянув великоватые перчатки, я тоскливо взглянула на окно. Солнышко сияло призывно ярко, намекая, что в жизни есть гораздо более полезные и приятные занятия, нежели полировка дракона. Подавив тяжелый вздох – достаточно было и тех, что ежеминутно издавал Карл, – я примерилась к особо мелкой – чуть больше ногтя – чешуйке-изумруду, притаившейся под крылом, но не успела даже как следует дотронуться до нее, как она с тихим шелестом оказалась на ладони.

Я сглотнула, сжала ладонь и воровато оглянулась. Магистр Рарт стоял над душой Радиши, ревностно контролируя процесс превращения покрытой колтунами неведомой зверушки в пушистый, тщательно расчесанный одуванчик. Убедившись, что у моего преступления не было свидетелей, я прижала чешуйку к покинутому ею месту, надавила – и едва не выругалась, когда она не пожелала становиться частью дракона.

Колебалась, взвешивая все «за» и «против», я недолго. Еще раз оглянувшись, прошептала нужную формулу и вновь приложила вредную чешую на положенное ей место. Клейкие чары работали везде и всегда, не давая осечек… но не сейчас. Треклятый «изумруд», продержавшись всего пару мгновений, шлепнулся в вовремя подставленную руку, дракон подозрительно вздрогнул, заскрипел и накренился. Я отшатнулась, запнулась о ведро, опрокинула его и чуть было сама не присоединилась к покатившимся по полу бутылкам.

– Демоны все побери! – выдохнул Карл и вцепился в драконий хвост, не давая чучелу завалиться вперед.

Карлу вторил, причем куда как громче и витиеватее, магистр Рарт, вмиг позабывший о перечислении способов приведения в порядок шерстистых монстров. Я отчаянно надеялась, что закаленный работой со студентами полугном шутя спасет ситуацию, но он – то ли от растерянности, то ли потому, что никакого иного способа не существовало, – тоже вцепился в многострадальный хвост. Что-то затрещало. Я зажмурилась, ожидая, что хвост вот-вот отвалится и обездоленный дракон рухнет-таки на пол, и хорошо если при этом меня не придавит…

Как ни странно, обошлось.

Хвост выдержал. Дракон, подозрительно поскрипывая, восстановил равновесие. Магистр Рарт и Карл, тяжело дыша и дрожащими руками утирая пот, осели на пол.

Я стояла ни жива ни мертва. Проклятая чешуйка жгла ладонь даже сквозь плотную перчатку…

Тишина, воцарившаяся в музее, тупым ножом пилила нервы. Когда я уже готова была признаться во всех грехах, полугном, кряхтя, поднялся на ноги, небрежно отряхнул одежду и неожиданно широко улыбнулся:

– Бывает. Закрепили плохо… опять. Главное, что в этот раз никто не пострадал!

В этот раз? Так, значит, были и другие?

– Дракона уже роняли? – озвучила мои мысли прикрывшаяся пушистым чудищем Радиша.

– Он сам упал, – буркнул мгновенно покрасневший Карл. – И вообще, единственным потерпевшим в той истории был я!

– Вообще-то я имел в виду хрустальную статуэтку грифона, – неодобрительно покачал головой магистр Рарт.

Под насмешливое хмыканье Лэн Карл кисло улыбнулся, а я быстро сунула чешуйку в карман брюк.

Это сейчас полугном невероятно добр и благодушен, но вряд ли он таковым останется, узнав, что произошедшее было вовсе не несчастным случаем.

Остаток дня прошел без происшествий. Магистр Рарт объявил перерыв на обед и угостил нас бутербродами (судя по кривизне и величине кусков, явно собственноручно приготовленными), после чего мы вновь приступили к делу. Поначалу я боялась дотрагиваться до дракона – не дай богиня, снова что-нибудь да отпадет, – но постепенно страх исчез, убаюканный монотонной работой. Полугном, занятый починкой каких-то странных конструкций, казалось, физически не был способен молчать. На сей раз восторги по поводу бесплатной рабочей силы сменились довольно-таки увлекательной лекцией о драконах, их классификации, привычках, обычаях и о том, какую ценность для магии, и не только, представляют собой драконьи чешуйки. В общем, в музее академии находилось целое состояние, на которое, если верить магистру, можно приобрести небольшое уютное королевство. Осознав это, я почувствовала себя не только осквернительницей, но и воровкой, однако желания немедленно во всем признаться так и не появилось. Зато появилась усталость. Солнце клонилось к западу, за окнами становилось все темнее, все ярче разгорались магические светильники, и уже отполированные чешуйки, отражая их сияние, разбрасывали по полу, потолку и стенам слепящие блики.

– Ненавижу драконов, – едва слышно пробормотал Карл.

К концу невероятно долгого дня я тоже подрастеряла недавнюю восторженность, но до ненависти все же было далеко. Более того – после рассказов магистра Рарта я начала мечтать о встрече с настоящим драконом. Все же шкура, пусть даже и превращенная в столь прекрасное произведение искусства, совсем не то. Хотелось посмотреть, как дракон двигается, как летает, как общается с людьми… А еще было ужасно интересно, как он справляется с полировкой чешуи и заморачивается ли вообще этим вопросом.

Представив, как дракон, сложившись в замысловатую позу и сосредоточенно прикусив кончик языка, начищает собственную чешую специальной щеточкой на длинной ручке, я едва не рассмеялась. А пока я предавалась фантазиям, Карл закончил с самой последней чешуйкой и с победным приглушенным воплем запрыгал вокруг сверкающего дракона. Радиша, давно уже справившаяся с расчесыванием неопознанного монстра, заканчивала нанизывать на длинную серебристую нить разноцветные бусины. Лэн, закусив губу, пару раз прошлась чистой тряпочкой по пузатому, чересчур щедро украшенному самоцветами кубку и с длинным вздохом облегчения отставила его в сторону.

Этот день все-таки закончился. Наше наказание – тоже. Полугном, придирчиво осмотрев результат работы, довольно кивнул и отпустил нас с миром, напоследок заявив, что будет рад нам в любое время. Дружно побледнев, мы пробормотали в ответ что-то вежливо-расплывчатое и поспешно выскочили на улицу, пока магистр не решил осчастливить нас еще каким-нибудь «небольшим», но очень важным заданием.

– Думал, не выживу, – шумно выдохнув, признался Карл, когда музей с его одержимым смотрителем остался позади.

Вокруг таинственно шелестел объятый сумерками парк, шуршал под ногами мелкий гравий и пока еще редкие опавшие листья. Пахло свежестью и чем-то горьковато-сладким, непередаваемо осенним.

– Это намного хуже скорбянок, – согласилась с ним Лэн, морщась и разминая руки.

– А мне даже понравилось, – помолчав, выдала Радиша.

– Иди в постоянные помощницы, – недоверчиво хмыкнул Карл. – Магистр Рарт будет счастлив до безумия.

– Да, мне понравилось, но не настолько, – поспешно уточнила она.

В общежитии мы распрощались с Карлом и направились к себе. Я думала только о том, как бы поскорее добраться до душа и кровати, а вот Лэн оказалась гораздо крепче. В музее нам так и не удалось поговорить о произошедшем накануне, и целительница сочла, что сейчас самое время исправить это недоразумение.

– Ты была в лечебнице? – спросила она по дороге. Лгать ей не хотелось, как и говорить правду, и я неопределенно кивнула, что в полумраке коридора вполне могло сойти за согласие. – Брат сказал, чтобы мы о тебе не волновались. И одежду твою забрал, чтобы ты смогла переодеться.

Так вот кого нужно благодарить за то, что не пришлось бежать от дома Дана до общежития в одной рубашке…

– Смотрю, подлечили тебя неплохо, – продолжала тем временем целительница. – Всего-то ночь прошла, а ты бодра и здорова, словно ничего не случилось, хотя и заработала сильнейшее истощение.

– Профессионалы своего дела творят чудеса, – смущенно буркнула я, вновь задумавшись, каким образом Дан оказался в числе этих самых профессионалов.

– Вот и славно, – кивнула Лэн и тут же хищно прищурилась: – А что это было в подвалах?

– А что было в подвалах? – не поняла я, окончательно сбитая с толку резкой сменой темы разговора.

– Перед тем, как на нас чуть потолок не рухнул, – пояснила она, не сводя со своей жертвы, то есть меня, цепкого взгляда. Радиша согласно кивнула, с неменьшим любопытством уставившись на меня с другой стороны. – Как ты там магистра назвала? – Лэн насмешливо изогнула брови и томно протянула: – Да-а-ан?

Я лишь чудом не сбилась с шага. Вот ведь… Запомнила же, причем в такой момент, когда только о собственной сохранности следовало бы волноваться!

– «Магистр Иридайн» слишком длинно, – невозмутимо отозвалась я. – И потом, вас беспокоит только это? А как насчет того, откуда там вообще взялись эти твари?

Маневр удался, и вопрос о якобы допущенной мною фамильярности был забыт. По крайней мере, пока.

– Это нас тоже беспокоит, – вздохнула Радиша.

– Еще как, – кивнула Лэн. – Я вчера Алека расспрашивала, но он сказал, что понятия не имеет… Или просто не хочет делиться, – немного подумав, мрачно добавила она.

И не он один. Дану тоже мои вопросы не понравились. А они тем временем никуда не делись, как и те, кто виновен в появлении особо опасной нежити в стенах академии. Нет, я не сомневалась, что к расследованию будут приложены все силы, просто находиться в неведении было невыносимо. Да и хотелось большей уверенности, что этого не повторится и что можно не бояться притаившегося за очередным поворотом коридора чего-нибудь жуткого и неприлично голодного.

– Еще он потребовал, чтобы мы не болтали о случившемся, – поморщилась Лэн. – Будто и так непонятно! И вообще, я не то что говорить, вспоминать об этом не хочу…

Вспоминать я тоже не хотела, но память нет-нет да подбрасывала обрывочные картинки, обещая ночью устроить полноценное представление. И в темном коридоре, и в светлой комнате, до которой мы дошли в полном молчании, то и дело мерещилось невесть что. Что-то уловимое лишь краешком глаза – и бесследно растворяющееся при любой попытке рассмотреть его получше.

– У тебя, случайно, нет чего-нибудь успокаивающего? – спросила я Лэн перед сном, поняв, что спокойным оный не будет.

– Есть, причем совершенно не случайно, – усмехнулась целительница и скрылась на кухоньке.

Впрочем, вернулась она быстро – и не с пустыми руками. Большая бутыль, наполовину наполненная изумрудной, словно пресловутая драконья чешуя, жидкостью, была водружена на стол и благоговейно осмотрена.

– Это что такое? – опасливо поинтересовалась Радиша.

– Успокоительное, – вцепившись в тугую крышку, ответила Лэн. – Сама делала. Убойная вещь…

– Ты хотела сказать «успокаивающая»? – хмыкнула я.

– Я хотела сказать ровно то, что сказала, – отмахнулась целительница и все-таки открыла бутыль. По комнате поплыл сладкий клубничный аромат, не особо вязавшийся с цветом чудо-зелья. – И нечего так смотреть, – заметив наши скептические взгляды, обиделась Лэн. – Здесь все натуральное и самое лучшее. Сейчас сами убедитесь!

Последняя фраза прозвучала угрожающе. Радиша нервно сглотнула и попятилась. Мне отступать было некуда – все пути отхода надежно перекрыла Лэн.

– Нам завтра на занятия, – попыталась воззвать к ее совести я.

– И потому надо как следует выспаться, – закивала целительница, наливая зелье в стакан. – Пей!

Посмотрев на нахмурившуюся девушку, я поняла, что либо выпью предложенное, либо обзаведусь злейшим врагом… и залпом осушила стакан. На вкус зелье оказалось под стать запаху – нечто кисловато-клубничное, довольно-таки приятное и согревающее. Оно теплой волной прокатилось по телу, расслабляя, избавляя от напряжения, освобождая голову от мыслей. Почувствовав, что ноги становятся ватными, я торопливо просеменила к своей кровати и нырнула под одеяло.

– Вот видишь, а ты боялась! – словно сквозь толщу воды, донесся торжествующий голос Лэн. – Сладких снов, Грейс.

Действительно, убойная вещь… Надеюсь только, что не в самом что ни на есть прямом смысле.

Перед тем как окончательно сдаться действию зелья, я нащупала под подушкой припрятанную чешуйку. Кончики пальцев легонько кольнуло, и ладонь сама собой сжалась вокруг изумрудного кругляша.

Так я и уснула. И страха в моих снах больше не было. Его место заняло бескрайнее синее небо, затканные солнечными лучами облака и прозрачный воздух, разрезаемый плавными взмахами сильных крыльев.