Текст книги "Девочка по имени смерть"
Автор книги: Елена Усачева
Жанр: Детские приключения, Детские книги
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Глава вторая
Шабаш на горе Броккен
Утром Юрка удрал в школу еще до того, как мать взялась за его воспитание, а брат явил миру свою персону. По дороге он в киоске купил карты. На коробке была нарисована пиковая дама. Она недобро, с прищуром, смотрела на Юрку, не обещая ему ничего хорошего.
Емцов задерживался, и поэтому Пулейкин выложил свое приобретение перед Владом. Тот на секунду закрыл глаза, словно надеялся, что мир за это время изменится, из жестокого и злого превратится в добрый и справедливый.
После вчерашней пробежки он был каким-то подозрительно тихим. Вместо новенького рюкзака пришел со старым портфелем. Куртка у него тоже была другая. Словом, имел он вид человека, побывавшего в серьезной передряге.
– Это зачем? – прошептал Муранов печально.
– Пока не знаю, – тоном Штирлица отозвался Пулейкин.
Короткий звонок, предупреждающий, что через пять минут начнется урок, заставил друзей вздрогнуть, словно это был не обыкновенный, знакомый им уже не первый год звук, а набатный колокол – сигнал того, что печенеги вот-вот ворвутся к ним в класс.
– Муранов, почему ты не в форме? – с порога спросила Людмила Петровна, уже с утра чем-то недовольная.
– В стирке она, – хмуро отозвался Влад.
– Где это ты так испачкался? – Химичка просверлила Муранова нехорошим взглядом, словно проверяла его джинсовый костюм на состав материи. – Я смотрю – ты и рюкзак стираешь!
Друзья понимающе молчали. Влад ничего им не рассказал, но по всему выходило, что вчера убежать от девчонок ему не удалось.
Явившийся наконец-то Митька посмотрел на печального Муранова.
– Будем жечь, – изрек он после короткого размышления.
– В каком смысле?! – прошептал Влад.
– В прямом! – Емцов подхватил стул и поволок его из класса.
– Емцов! Ты куда? – Людмила Петровна за ними бдила – как все женщины, она чутко реагировала на уровень напряжения в классе. А сейчас в ее любимом восьмом «А» вот-вот готовы были полететь шаровые молнии – до того обстановка накалилась.
– Там в коридоре лампочку вкручивают, с банкетки до плафона не достают! – соврал Митька и пошел дальше, чуть не сбив стулом первую парту, за которой сидели Хаецкая с Пустячной. Девчонки проводили парней взглядом гремучих змей и тут же повернулись – чтобы обсудить случившееся с Васькой.
– Ты хочешь убить ее табуреткой? – дергал приятеля за локоть Юрка всю дорогу, пока они шли по притихшему в ожидании звонка коридору. – Давай сначала поговорим! Может, она начнет себя вести по-другому! Про вчерашнее спросим. Никто же не умер, все живы.
– Нечего с ней разговаривать, – отрезал Емцов. – Мы ее сразу исправлять начнем!
Митька запихнул стул в туалет, плотно прикрыл за собой первую дверь, вторую подпер шваброй – чтобы туда не ломились.
Они стояли перед обычным предметом школьной мебели и смотрели на него так, словно он вдруг приобрел некие магические качества, превратившись в Волшебную Шляпу Хогвардса. Отныне всякий, кто сядет на его потертое сиденье, станет если не волшебником, так гоблином. А может, и тем и другим вместе.
– Ведьм всегда жгли на кострах, – повторил Митька.
– А еще их топили, – проявил осведомленность Пулейкин.
– В каком смысле? – втянул голову в плечи Влад.
– Связывали и бросали в реку, – мрачно сообщил Юрка. – Если женщина не тонула, значит, она была ведьмой.
– А если тонула?
– Значит, не ведьма.
– Она ведь уже утонула! Выходит, топили безвинных?
– А кого это волнует?
– Тише вы! – Митька перевернул свою добычу. – Не будем мы ее топить. Подожжем немножко. Бесы огня боятся.
– Ты чего, Емцов, рукколы объелся? – попытался отобрать у приятеля стул Юрка Пулейкин. – У нас не Средневековье!
– И чего мы к ней прикопались? – Пока приятели боролись, Влад незаметно отступил к дверям. – Как ты собираешься ее затащить в мужской туалет?
Митька отвоевал стул и только после этого продемонстрировал приятелям перетянутые резинкой маленькие столбики петард.
– Это что?
– Это «Поцелуй смерти», – торжественно хмыкнул Емцов. – Легко загорается. И дыма много. Мы ее подожжем – и тогда узнаем, что она за ведьма! Может, от огня ее колдовской дух сбежит, и Леонова станет нормальным человеком.
– Если всплывет, то ты ее на кол посадишь. А если не сгорит – то… – попытался развить свою мысль про утопленниц Юрка.
– Она же все заранее узнает! – нервно крикнул от двери Муранов. – Зачем ее вообще трогать?
– А вот чтобы не узнала – ты украдешь у нее карты. – Митька улыбался. Нехорошо так. С прищуром. Так добрые вожди смотрят на свой покорный народ. А еще такой прищур рисуют пиковым дамам на картинах.
Влад дернул головой, и глаза его нехорошо сузились.
– Если ты струсил, можешь вообще катиться! – процедил Емцов.
В дверь со стороны коридора постучали. Муранов шарахнулся к кабинкам. Ощерил в улыбке зубы.
– Короче, стул я поставлю обратно в класс. – Митька ловко прикрепил петарды к обратной стороне сиденья, выправил запал. – Как достанете карты – начнем. Мы на пятом уроке опять в кабинете химии будем. Вот и устроим проверку.
Ничего не говоря, Влад выдернул из упора швабру, бросил ее к кабинкам и вышел из туалета. В дверь заглянула малышня из началки.
– Вы чего здесь делаете? – попытались высказать свое недовольство мальчишки. Но старшеклассники их не услышали.
– Заложит, – проводил приятеля злым взглядом Митька.
– Просто в следующий раз ты сам девчонок отвлечешь. – Юрка осторожно поставил швабру на место. – Не тебе же вчера больше всего досталось.
Митька ухмыльнулся. Свою порцию счастья он уже получил – до сих пор нормально наступить на ногу не мог. После вчерашней пробежки колено ломило, боль не давала ему уснуть. И все же он не сдается, решает проблему, в отличие от некоторых слабонервных типов, которые после первой же потасовки норовят спрятаться.
– А ну, разошлись! – Емцов океанским лайнером пошел сквозь толпу возмутившейся «молодежи» к выходу. Пулейкин пристроился в кильватере.
Доставая из портфеля учебники, Юрка вновь встретился с лукавым взглядом пиковой дамы. И тут его осенило. Карты не обязательно красть. Достаточно их подменить! Но перед этим новенькую колоду надо испортить. Следующая перемена наступила быстро. В течение всего урока Юрка подбирал компанию для игры.
– В дурака сыграем? – Юрка поудобнее устроился за своей партой и сделал приглашающий жест Коготкову. Андрюха радостно подсел к нему.
– И мне раздай! – Митька нервно потер ладони, недовольно покосился на Влада. Муранов смотрел в окно. И молчал. Молчал с прошлой перемены.
– Что вы делаете?! – ахнула борец за справедливость Вербицкая. – В школе играть нельзя!
– Леоновой можно, а нам нет? – Руки у Пулейкина дрожали, но он выглядел упрямым, как молодой бычок.
– Аня не играет! На ее картах вообще играть нельзя! Они же гадальные!
– А наши – обыкновенные, поэтому с ними все можно делать!
К Пулейкину пришел туз, но порадоваться он не успел.
– Игра в азартные игры в школе карается по закону, – жизнерадостно сообщил ребятам историк, Дмитрий Степанович. – От двух до пяти двоек! С конфискацией!
Мальчишки бросились к своим местам. Юрка поспешно сунул рассыпавшуюся колоду в карман. Вот теперь – самое время заняться подменой. Гадают только на новых колодах, которыми еще никто не играл. Побывавшие в игре карты теряют свою магическую силу.
– Емцов! Не садись! – Дмитрий Степанович резко распахнул журнал. – Ты, кажется, собирался мне сегодня отвечать?
И Митька остался у доски. И получил свою законную двойку. Впервые в жизни Юрка услышал, как бьется его сердце. Сильно. Быстро. Как будто выскочить хочет из груди. От двух до пяти. Мать его дома убьет! И без происков Андалузии будет понятно, что в будущем ему светит быть только дворником. О чем и твердит ему постоянно отец.
Урок истории закончился полным разгромом поляков. Теперь и Митька смотрел в окно.
Девчонки презрительно фыркали, словно предчувствуя что-то нехорошее. Аня колоду из рюкзака не доставала. Все перемены фанатки гадалки вились вокруг нее возбужденным пчелиным роем. Щебетали о своем, недовольно косились на Муранова. Влад сидел один, изучая пейзаж перед школой. Губы поджал, демонстрируя свое полное и окончательное онемение. Не посвященные в священнодействие мальчишки ждали развития событий: предсказаний или каких-то других чудес. Но Андалузия не спешила с прогнозами. И только белый лист бумаги, лежавший на ее парте, резал всем глаза.
Что-то будет. Что-то должно произойти!
– Держи! Поменяешь эту колоду на ту, что у нее. – Юрка все еще верил, что Муранов их не подведет.
– Она уже все знает, – одними губами произнес Влад – ему теперь везде чудились враги, подслушивающие каждое его слово.
– Почему ты ее так боишься? – презрительно скривился пристроившийся к ним Митька – после двойки ему был сам черт не брат. – Хочешь, я с ней заговорю, и ничего мне за это не будет?
Муранов покачал головой – он ни во что не верил и ничего не хотел.
Митька демонстративно сел на парту и уставился на шушукавшихся девчонок.
– Чего уставился? – Пустячная посмотрела исподлобья, недовольно насупив брови.
Она была невысокой, с длинными темными, всегда распущенными, сильно вьющимися, взлохмаченными волосами. Из-за плохого зрения она часто щурилась, что порою выглядело довольно-таки воинственно. Вот и сейчас ее лицо изображало крайнюю степень презрения – мол, вчера вы, парни, получили, и сегодня получите!
– Да вот, гляжу, какие вы тут все крейзи!
В наступившей тишине очень звонко затрещали лампы дневного освещения.
– А вы что думали? – понесся вперед Митька. – Будете на нас всяких привидений насылать, а мы и стерпим? Завели себе персональную колдунью – и жируете!
– Замолчи! – тонко вскрикнула Васька.
– Сам ты псих! – обиделась Лерка.
– И никакое это не привидение. – Аня смотрела Емцову не в лицо, а куда-то в переносицу и выше, взгляд ее терялся в спутанных Митькиных вихрах. – Это Броккенский призрак, обыкновенный оптический эффект. В Интернете посмотри!
– Ничего себе – обыкновенный! – Митька словно сдувался. Голос его сползал с уверенного тона на просительный. – Карточная ведьма!
Аня резко встала.
– Я – не ведьма, – негромко произнесла она. – А еще…
– Еще – не надо, – заторопился Митька – со всех сторон на него смотрели девчонки, и он явно сдавался под этим общим натиском. – Нашлешь свой призрак снова – башку откручу.
– Пугливый какой!
Митька от такой наглости вспыхнул и шагнул вперед, поднимая кулаки.
– А ну отойди! – кинулась на помощь подруге Васька. – И руки убери!
Она смело налетела на высоченного Емцова, уперлась ладонями ему в плечи.
Васькин порыв, прикосновение ее рук, насмешливый взгляд Андалузии – драться Митьке тут же расхотелось.
– Сдалась она кому… – зло прошептал Митька в макушку Вербицкой. Одноклассница неожиданно оказалась на голову ниже его.
И вновь все вокруг загомонили, зашуршали страницами учебников, заскрипели стульями.
– Вы еще пожалеете! – бросила, отходя, Васька.
– Испугала, – буркнул Емцов. Кого-кого, а маленькую Вербицкую он и не думал бояться.
Но его гвардия была другого мнения. Юрка сидел бледный, с тревогой поглядывая на столпившихся вокруг Аньки девчонок.
– И что это за Броккен такой? – все еще громко, с нарочитым равнодушием произнес Митька. Но это уже все было показное, на самом деле он ничего не понимал. Молчание приятелей его напрягало. Неужели они проиграли?
– В Германии одна горная вершина так называется, – тихо ответил Юрка.
Митька уставился на него во все глаза. Пулейкин не то чтобы не любил географию, но, подведи его к карте, он с ходу Баренцево море от моря Лаптевых не отличил бы. И вдруг – такие познания!
– Это мне Вербицкая вчера сказала. – В Юркином голосе появилась хрипотца, хотя мысленно он все еще уверял себя, что бояться нечего. Это же свои девчонки! Что они могут им сделать?
– Зачем сказала? – умирающим тоном спросил Влад. Было понятно, что из игры он выходит.
– Может, предупредить хотела?
На вопросительные взгляды мальчишек Вербицкая ответила таким взглядом, что мысли о ее добрых намерениях у них сразу улетучились.
– Ну, и чего там с горой? – Митька засопел, яростно раздувая ноздри. Будь его воля, он прямо сейчас разыграл бы представление, как москали поляков с земли русской погнали!
– Горы Гарц называются. – Юрка достал сотовый. Все это надо было еще раз проверить по Инету.
– Что за бредятина? – сам себя накручивал Митька. Как спортсмен он понимал, что, пока не разозлит себя, он не победит. Но сейчас вместо злости в душе почему-то пробивался страх. А с таким чувством в драку лучше не соваться.
– Там шабаши ведьм обычно проходят.
– Карты стащишь? – коротко спросил Митька.
– Может, в покое ее оставим? – Пулейкин вертел сотовый, не зная, куда спрятать руки. – Ну их, пока они тихие.
– Струсил?
Юрка не ответил. Страх тут был ни при чем. Его тоже раздражала Андалузия. Очень уж неуютно было чувствовать себя в зависимости от чьего-то предсказания. Как только будущее открывалось, оно как будто становилось свершившимся фактом – будет так и никак иначе. Пока же ты ничего не знаешь – все еще может закончиться хорошо. И почему пророчества чаще всего выпадают именно плохие?
Больше разговоров об этом никто не заводил. Коготков было сунулся к девчонкам за прогнозом на ближайшую алгебру, но на него зашикали, и Андрюха вернулся к своему бдению над закрытым учебником.
Напряжение в классе угнетало всех. Девчонки, как по команде, в сторону парней не смотрели. Ребята ерзали на своих местах, отвечали невпопад.
Юрка решил все-таки заглянуть в учебник, чтобы понять, что им сейчас пытаются втолковать и вообще какой у них сейчас урок.
Из учебника на парту вывалился сложенный листок. Белый, без разлиновки. Где-то он такой видел.
Разворачиваясь, бумага неприятно хрустнула.
«Это письмо пришло к тебе из далекой страны…»
Текст был набран на компьютере, шрифт какой-то странный, летящий, с загогулинами. Читать неудобно.
«…из далекой страны Испании. Двести лет назад там жил бедный мальчик Хосе. Ему уже совсем стало есть нечего, и он вот-вот должен был умереть. Но Хосе повезло – он встретил богатую женщину, она накормила его и дала ему много денег. И тогда Хосе поклялся поделиться с людьми своей радостью…»
Пулейкин оглядел класс. Математичка, стоя у доски, вещала о вечном, пытаясь доказать мало кому нужную теорему. Уже привыкший к предсказаниям класс нервно гудел – все боялись худшего. Андалузия не шевелилась. Юрка приподнялся, чтобы посмотреть, что там у нее лежит на столе. Лежит. Белый лист бумаги. Исписан он был наполовину. Синей ручкой. Белый лист…
Он вернулся к посланию.
Пока что связи никакой. Подобная бумага продается повсюду. Но знакомый уже червячок тревоги вновь шевельнулся в его душе. И когда он успел там поселиться? Когда Юркина спокойная жизнь стала вот такой – с оглядками, с ожиданием плохого, с постоянным недовольством?
«Он стал писать письма друзьям, и вместе с этими письмами к друзьям стало приходить счастье».
Читать дальше ему не хотелось. Но и бросить это дело он не смог. В этом была и своя притягательность – знаешь, чем все кончится, но читаешь в надежде, что наткнешься на что-то необычное. Принц ошибется и выберет в невесты не Золушку, а дочку мачехи. Ну, или американцы не высадятся на Луне.
«Твое счастье в твоих руках. Скопируй и разошли это письмо десятерым друзьям, поделись с ними своим счастьем, и уже через неделю ты будешь сказочно богат, сбудутся любые твои желания. В эти слова не надо верить или не верить. Просто знай, что так будет».
Кто бы сомневался!
«Не храни у себя письмо дольше сорока восьми часов. Отправь его вместе с десятью размноженными копиями. Тех, кто не послушается предсказания, ждет тяжелая кара. Судьба не любит предателей. Иван из Ростова не поверил письму и забыл о нем, бросив на столе. Сначала у него умерла мать, а потом тяжело заболела дочка. Он нашел письмо, размножил его, отправил друзьям, и дочка выздоровела, а ему удалось найти новую хорошую работу. Джон из Манчестера выбросил письмо, не дочитав, и его сбила машина. В больнице он по памяти восстановил текст послания, и выздоровление его прошло очень быстро, на удивление врачам.
Верь нам, и твоя удача будет с тобой».
– Пулейкин, кажется, ты меня не слушаешь, – с грустью в голосе произнесла математичка.
– Извините, – пробормотал Юрка и на сложенном пополам письме написал: «Я стащу карты!»
Перспектива смерти мамы и собственной гибели под колесами машины его отнюдь не порадовала. Вообще – достали его уже с этими предсказаниями!
Записка по классу поплыла к Емцову. Митька прочитал ее, понимающе кивнул и сунул письмо в рюкзак. И никто не обратил внимания, какими глазами на перемигивание приятелей смотрит Вербицкая.
* * *
Подменить карты оказалось не таким уж и сложным делом. Отправляясь на обед, в столовую, все оставляли портфели в классе. Этот раз тоже не стал исключением. Юрке надо было только дождаться, когда все уйдут, запереть за собой двери и сунуть руку в нужный рюкзак. Колода, как по заказу, лежала сверху. Пулейкина пронзила нехорошая мысль, что все это неспроста. И записку ему подбросили не просто так, и карты дались ему в руки так легко вовсе не случайно.
Но на размышления времени не было. Он вытряхнул из коробочки гадальную колоду, сунул туда свои, игральные, спрятал добычу в карман и отправился в столовую.
От волнения ничего, кроме компота, он съесть не смог. Андалузия трескала овсянку и пирожок. Вокруг нее, как всегда, расположилась свита. Вербицкая с Олькой Хаецкой и Леркой Пустячной сидели к мальчишкам спиной, и эти спины демонстрировали им высшую степень презрения. Можно было сыграть прямо в столовой партию в подкидного дурака волшебной колодой, а девчонки все так же делали бы вид, что ничего не происходит.
Емцов не стал испытывать судьбу, залпом допил свой компот и встал. Пулейкин тоже поднялся, но тут перед ним возникла Вербицкая.
– Обидите Аню – вам всем плохо будет, – прошипела она, пытаясь вложить в свой взгляд как можно больше злобы. Но ее серые глаза в принципе не могли кого-то напугать, поэтому Юрка обошел одноклассницу стороной.
– А то – что? – тихо переспросил он. Беспокойство опять зашевелилось на сердце. Может, права мама, он еще не человек, а неандерталец? Почему он стал простых слов бояться?
– А то – все!
И Васька ушла. А не новое ли это предсказание? Юрка поморщился. Тревога, как зубная боль, свербила душу, мешала нормально дышать. Может, бег все исправит? Куда Емцов-то почесал?
Митька обнаружился в туалете на втором этаже.
– Короче, так! Всю перемену ей на глаза не попадаемся, чтобы она ничего понять не могла, – говорил Емцов, нервно разрывая в клочки цветные картинки – карты – и бросая их в унитаз. Юрка дожидался, когда вода в бачке нальется, и дергал за цепочку. Водоворот уносил проклятые обрывки в бездну, а сверху падали и падали новые раскромсанные картонки.
– На уроке, как только увидишь, что на тебя никто не смотрит, лезешь под стол и поджигаешь петарды. Дым, огонь, крики!
– Ерунда. – Юрка с мрачной решимостью потянул за цепочку. – От такого огня даже стул не загорится.
– Зато все увидят, что она – ведьма, и прогонят ее на фиг. Нечего ей здесь народ мутить!
– Легче учителям пожаловаться.
– Жаловался один такой. – Митька повертел в руках пустую коробочку из-под карт. – Сами справимся. Или тебе понравилось зависеть от чужого предсказания?
– Ничего мне не понравилось. Но хорошо бы сначала разобраться.
– Вскрытие покажет.
Емцов смял коробку и выбросил ее в корзину для бумаг. Вода с шумом смыла последние следы преступления.
Как прошел урок, Юра не заметил. Кажется, его о чем-то спрашивали. Кажется, он что-то отвечал. Вот-вот должен был прозвенеть звонок, а он все еще боролся с жалостью, неожиданно возникшей в его душе. Вроде бы в Аньке ничего такого и не было, что могло бы это чувство вызвать. Страшная, вредная, еще и хромая! Может, в нем сказывалось выдрессированное родителями убеждение, что девочек обижать нельзя? Хотя с чего это вдруг? Некоторых очень даже можно! В детском саду им это делать запрещали, а сейчас в самый раз.
И он полез под стол.
– Пулейкин, ты что под партой забыл?
Химичка бдительно следила за движением в классе. Наверное, она тоже обладает ведьминскими талантами – что-то почуяла. Юрка подумал, что теперь он всех девчонок начнет подозревать в колдовстве. Есть в них что-то такое, неприятное. И в женщинах-учителях – тоже.
В наступившей тишине спичка чиркнула неожиданно громко. Запах загоревшейся серы поплыл по классу. Все испуганно заозирались. Митька пристально смотрел на Юрку. На его бледном лице улыбка. Сидевший рядом с ним Муранов застыл. Только бы он Юрку не выдал!
Фитилек шипел, но шорохи, шепот и скрип заглушали этот тонкий звук. Однако Юрке казалось, что шипение слышно на весь класс!
Раздался хлопок, что-то щелкнуло, раздались взрывы, начались вспышки… Стул под Леоновой задымился и запрыгал на одном месте, сотрясаясь от маленьких разрывов.
– А! – завопил Емцов. – А!!! Ведьма!
Все вскочили с мест, заорали и забегали. Не помня себя, Юрка встал и, продираясь через толпу беснующихся одноклассников, пошел к выходу.
– Пулейкин! Быстро! Воду неси! – перекрыла общий гомон Людмила Петровна.
Первым сориентировался Муранов. Он схватил лейку и опрокинул ее содержимое на сидевшую на стуле Аню. А потом, чего-то испугавшись, уронил лейку и бросился к двери.
– Дурак! Стой! – кинулся за ним Митька.
Стул чадил, выпуская клубы удушливого дыма.
– Никуда не уходим! – заорала химичка. – Пулейкин, твоя работа?!
– А чего сразу я? – Юрка попытался улыбнуться. Толпа одноклассников не пропустила его к выходу, и он был вынужден вернуться. – Она сама загорелась. Российская действительность не принимает французских ведьм!
Он посмотрел на Андалузию. И ему вдруг стало страшно. До одури. До спазмов в животе! Что он наделал?! Зачем вообще повелся на Митькину идею?! Ему же теперь начнут мстить! И это будет не что-то безобидное – подстерег за углом, подрался… Если Леонова и правда ведьма, то отомстят ему жестоко. Об этом и сказал ее взгляд. Змеиные зрачки-бусинки и холодная серая радужка.
– Не выдумывай! Само ничего загореться не могло! – выдвинула категоричный аргумент учительница. – Покажи мне свой портфель. У тебя там наверняка есть спички!
– У всех есть спички! – защищался Юрка. – Вон, у Вербицкой спросите!
– Василиса! – ахнула химичка.
– Нам на урок труда их надо было принести! – Васька оглянулась, ища поддержки у подружек. Хаецкая и Пустячная дружно закивали.
– А ну все замерли! – скомандовала учительница, и народ перестал орать и носиться по классу.
Стул вяло чадил. Анька продолжала сидеть на нем как ни в чем не бывало. Волосы мокрые, на лице грязные разводы от воды, юбка прилипла к коленям.
– Василиса! – ледяным тоном произнесла учительница. – Кто это сделал?
– Я не знаю! – истерично всхлипнула Вербицкая. – Анька могла и предупредить.
– Да сама она загорелась, – вдруг заявил Коготков.
– Под ведьмами всегда стулья горят, – развил мысль одноклассника Емцов.
Андалузия встала. Медленно, чуть подтаскивая свою искалеченную ногу. Маленькое личико напряжено, светлые глаза с точкой зрачка буравят лица коварных мальчишек.
– Не надо, Людмила Петровна, – негромко произнесла она, и ее голос показался замершему Пулейкину оглушительнее грома. – Я знаю, кто это сделал.
– Ну так скажи нам, – с облегчением произнесла химичка.
– Ага, – буркнул Митька. – Сама подожгла, а теперь на других сваливает.
– Зачем? – Леонова медленно поворачивалась, попеременно оглядывая всех. – Он в курсе, что поступил неправильно. Он сам себя накажет.
И все снова заорали, снова стали обвинять друг друга. Емцов доказывал, что надо отдать стул на экспертизу, пускай там установят, почему он загорелся. Людмила Петровна кричала, что виновного надо наказать, что она сама его сейчас найдет и за ухо отведет к директору…
А Юрке вдруг стало все равно. «Только попробуй, – твердил он самому себе. – Только тронь. Я тебя еще и не так подожгу!»
* * *
– Ничего она не сделает, – убеждал приятеля Митька. – Зато с гаданием своим свернется. Достала уже! Мы просто обязаны были ее остановить!
Они шли к Владу. Он как убежал тогда из класса, так больше в школе и не появлялся. Бросил не только портфель, но и куртку. И даже сменную обувь не переобул. Нагруженные мурановским скарбом, друзья плелись под ленивым дождиком. Митька выглядел жизнеутверждающе. Ни крики, ни Васькина – после химии – истерика с угрозами, что мальчишки теперь – трупы, не смогли вывести его из благодушной уверенности: они поступили правильно. Валившиеся на них последнее время беды – ушиб на физре, постоянные двойки и противостояние с девчонками, – все это было следствием «шаманства» новенькой. Теперь все пройдет. Теперь они заживут, как прежде.
– Мне кажется, она уже все знает. – Юрка и не заметил, что тоже перестал называть Аню по имени. Словно не хотел лишний раз накликивать на себя беду.
– Да ладно тебе! Пока она купит новую колоду, пока во всем разберется…
– Чего там разбираться?
– Не шуми. Что она может? Предсказать будущее? Так я и без карт тебе скажу. Нормально все будет!
Влада дома не было. Юрка с Митькой несколько раз вызывали его квартиру по домофону, но им не отвечали. Входили и выходили старушки, предлагали им спрятаться от дождя в доме. Друзья отказывались. Что они там будут делать без Муранова?
– Ладно, тащи портфель к себе, – наконец решил Митька. – И не кисни! Завтра начнется новая жизнь!
* * *
Новая жизнь началась раньше, уже дома, с того, что Юрка обнаружил, что из его рюкзака пропали несколько вещей. Не было камня, привезенного его отцом с Алтая, – с первого сентября он болтался на дне рюкзака, пачкая меловой крошкой книги и тетради. И вот теперь исчез. Не оказалось там и учебника по злополучной химии. Не было больше коробка спичек – он словно испарился, выполнив свое коварное предназначение.
И вновь почудилось ему во всем этом что-то нехорошее. Пулейкин потянул из кармана сотовый, набрал номер Муранова. Тишина.
В голову полезли дурные мысли: что Влада больше нет. Что обидевшаяся на дождь из лейки ведьма подстроила ему неприятность. Он упал в яму, его сбила машина… Или еще хуже – он полез на подъемный кран и сорвался. Юрка отчетливо представил себе искореженное тело приятеля под березками. Почему кран? Почему березки?..
– Алло! – через секунду закричал он в трубку. – Митька, ты как?
– Нормально. Телик смотрю. – Судя по чавканью, Емцов еще и ел. – Чего там?
– А что, если они Муранова убили?!
– Кто?!
– Ведьмы!
– А их уже много стало? – Чавканье на секунду прекратилось – Емцов удивился.
– Все наши девчонки! Я дозвониться до Владика не могу!
Митька задумался. Пулейкин так и видел его вытянутую физиономию, прыщик на переносице, вздернутые брови, две неглубокие морщинки на лбу.
– Ты чего, рукколы объелся? Он небось на занятия какие-нибудь пошел. Ничего с ним не случится. Все, можешь спать спокойно.
Но спокойствия от этих слов у Юрки на душе вовсе не прибавилось. Он еще раз перетряхнул рюкзак, убедился в пропажах и снова потянулся к телефону.
– Васька… – начал было он, но Вербицкая его перебила:
– Как тебе не стыдно! Она плачет!
– Я тоже, – перебил в свою очередь и Юрка эту грозную тираду. – Слушай, ты не знаешь, я учебник химии в классе не оставлял?
– Что мне твой учебник! Зачем вы Аню обижаете?
– Да кому нужна твоя Аня! – взорвался Юрка. Когда он был без приятелей, может быть, ему и было жалко Андалузию, но раз у нее появились такие защитницы, места для жалости не осталось. – Еще у меня камень сперли. Не видела?
– Нужен кому твой булыжник! – в тон ему ответила Васька и вдруг без перерыва, даже не меняя интонации, спросила: – Где ты живешь? Я тут какой-то учебник нашла.
– В доме живу. За школой, – опешил Юрка. – Оранжевая высотка, квартира сорок пять. – И дал отбой.
Вот черт! Выходит, ему все показалось? Напридумывал себе всякой ерунды! Учебник забыл – Васька его сейчас принесет. Камень вывалился из рюкзака во время суматохи в классе. Все, можно врубать компьютер и заняться делами.
Вербицкая появилась на удивление быстро, как будто в соседнем подъезде дожидалась его звонка. На кухне не успел чайник закипеть, как она уже трезвонила во входную дверь.
В первую секунду от Васькиного явления Юрка обалдел. Она была в куртке нараспашку, в длинном свободном платье, с распущенными волосами. Обычно она их собирала в хвостики и косички – Пулейкин и не подозревал, что волосы у его одноклассницы такие пушистые и длинные!
– На, смотри, – сунула Васька в руки однокласснику пакет с чем-то твердым внутри. – Твое? Кстати, как ты себя чувствуешь? Ничего не происходит?
Бесцеремонно прошла в Юркину комнату, осмотревшись, хмыкнула. Пулейкин возмутился (что за наглость?!), но останавливать ее не стал. Сверток был каким-то неуклюжим, он неприятно шуршал, долго не разворачивался. В нем оказалась потрепанная книжка, которая даже на расстоянии километра никак не тянула на его новенький учебник.
– Не мое. – Он принялся заворачивать книгу, но бумага сбилась, и ее вместе с пакетом пришлось скомкать. – Что должно происходить?
– Что-нибудь, – Васька повернулась, – странное.
– Из странного – только мой пропавший учебник. – Юрка попытался сверток Ваське вернуть, но Вербицкая спрятала руки в карманы куртки.
– Пользуйся, пока свой не найдешь, – щедро разрешила. – Водички мне принеси.
– Чего?
Юрка не узнавал одноклассницу. Вроде бы это была она: хорошо знакомая, местами противная, временами глупая, но в целом вполне терпимая Васька. С другой стороны – это была уже не она. Конечно, он с Вербицкой после школы никогда не общался – ему и на занятиях ее хватало – спасибо, больше не надо. А тут – ну просто новый человек!
– Воды, говорю, принеси! – наклонилась к нему Васька. Слова она произносила четко, видимо, решив, что после уроков Пулейкин тупеет окончательно и бесповоротно.
А Юрку словно заклинило. Он вообще перестал понимать, что ему говорят.
– Из-под крана? – запнувшись на первом слове, переспросил он.
– Совсем больной? Кипяченой!
И он на ватных ногах побрел в кухню. Не сразу нашел стакан – все ему почему-то попадались чашки с надколотыми краями, с отбитыми ручками, а то и вообще – железная кружка. В панике из-за того, что он уже долго копается, Юрка принялся наконец найденный стакан мыть, потом долго тер его полотенцем, оставляя на прозрачных боках тканевые ворсинки.
Когда он наконец вернулся в комнату, Васьки там не было.
От неожиданности Пулейкин чуть стакан на пол не грохнул. Постоял несколько секунд на пороге, задерживаясь взглядом на каждом предмете, попадавшем в его поле зрения.
Пусто.
Он заглянул в комнату к родителям. Прошелся по коридору. Холодная вода приятно освежила его. Он выпил стакан до дна и только потом заметил приоткрытую входную дверь.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?