Текст книги "Три новеллы из жизни ангелов"

Три новеллы из жизни ангелов
Елена Васильева

© Елена Васильева, 2017

ISBN 978-5-4485-5691-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Когда ангелы спят

Ирэн уже около часа выбирала себе часы. Хозяин магазина и приятная девушка-продавец с удовольствием помогали своей постоянной клиентке. Ее спутник сидел в кафе напротив и невозмутимо заказывал одну чашку макиато за другой. Это был приятный, высокий денди лет тридцати с аристократическими чертами и соответствующими манерами. Светлые волнистые волосы эффектно подчеркивали красивое загорелое лицо, а ухоженные кисти рук с длинными пальцами выдавали его принадлежность к миру искусства. Молодой человек действительно был успешным художником-декоратором.

Элегантная покупательница, наконец, остановила свой выбор на великолепных белых часах от Падани, инкрустированных черными бриллиантами. Скупо поблагодарив довольных выручкой продавцов, она без видимых эмоций расплатилась кредитной карточкой на огромную сумму и беззаботно направилась к своему другу.

Пауль восторженно оценил покупку. Он знал, что дорогому Ирэн предпочитает роскошное, красивому – изысканное. Они посидели вместе еще немного, мило поболтали о том, о сем, а затем поехали к ней. За рулем был мужчина. Его подруга, отодвинув сиденье назад, полулежала с небрежно раскинутыми ногами в тонких чулках цвета латте. Пауль нежно поглаживал соблазнительное колено, но женщину это, казалось, совсем не трогало, – она думала о своих новых часах, представляя их на руке с браслетом и без, в платье с длинным рукавом и с коротким. Вскоре машина подъехала к ее дому.

Ирэн слыла обеспеченным и абсолютно самодостаточным человеком. Покойный муж, которого она практически не вспоминала, оставил ей солидное состояние, да и сама очаровательная дама занимала ответственный пост в крупном рекламном агентстве. Среднего роста, с очень приятными женственными формами, миндалевидными фиалковыми глазами и великолепной гривой ухоженных темно-русых волос, она приковывала к себе внимание мужчин всех возрастов, но сама предпочитала только моложе себя. Ей было около сорока или пятидесяти, – никто точно не мог ответить на этот вопрос. Ирэн владела одним из этажей в престижном доме, имела повара и двух экономок. Уборкой занималась пожилая супружеская пара эмигрантов из Непала.

Пауль появился на ее горизонте около года назад.

Обольстительная красотка случайно оказалась на показе эскизов его декораций к нескольким театральным спектаклям. С тех пор они были вместе, если можно так назвать встречи два раза в неделю на ее территории. Остальное время посвящалось работе и уходу за собой. Ночевала она всегда одна, даже прислуге не разрешалось оставаться в доме на ночь. Поговаривали, будто Ирэн общается с потусторонним миром, но чего только не придумают завистливые люди, чтобы очернить успешную и богатую женщину!

В тот вечер, после очередной порции страстной любви, пара сидела в стильной затемненной гостиной и за чашечкой кофе с шоколадными круассанами обсуждала предстоящий отпуск. Тяжелые шелковые гардины интригующе вздымались в распахнутых окнах, дрожащее пламя свечей отбрасывало на стены причудливые тени, и вся атмосфера их совместного времяпрепровождения была пропитана наэлектризованными флюидами непонятного происхождения. Имел место еще один интересный нюанс, который странным образом ускользал от пребывающего последнее время в состоянии перманентной влюбленности и обожания Пауля: тень Ирэн напоминала бесформенное блеклое пятно…

Молодой человек неуверенно предложил Акапулько, зная, что последнее слово все равно будет за ней, и не ошибся. На этот раз.

Ирэн спокойно просматривала рекламные проспекты, пока не остановилась на одном из них. Бора-Бора – был ее выбор. Их выбор. Следующие несколько дней влюбленная пара занималась покупками в дорогу. На шикарном золотистом бьюике, подаренном Паулю его пассией, они методично объезжали один бутик за другим, приобретая очередную пару эксклюзивных сандалий для песка и удобной обуви для прогулок, майки, сарафаны, шорты, подобранные в соответствии с цветом и тканью, одежду для вечерних выходов, бархатные полотенца и халаты для посещения массажных процедур, а также шелковое постельное белье (Ирэн не пользовалась гостиничными комплектами). Не обошли они своим вниманием, конечно, кремы до загара, во время и после, ароматические масла, шампуни, косметику для лица, лекарства, включая антигистамины. Пауль страдал аллергией на укусы насекомых. В положенный срок все было упаковано прислугой в три больших чемодана. Ирэн не могла обходиться малым во время поездок, а доплата за багаж никого, естественно, не смущала. В день вылета она сообщила, что наняла сопровождающего. Перед Паулем предстал атлетически сложенный молодой темнокожий красавец в странном черно-желтом полосатом пиджаке, напоминавшем брюшко осы, но художник уже успел привыкнуть к причудам своей подруги. Парень виртуозно закинул вещи в огромный багажник и галантно распахнул перед Ирэн дверь автомобиля. Шофер завел мотор, и они умчались в аэропорт. Обслуживающий дом персонал молчаливо махал им вслед с утопающего в цветах балкона.

Длительный перелет благополучно завершился, и уже вечером следующего дня они распаковывали чемоданы посреди громадной виллы на воде. Вернее, распаковывал сопровождающий пару юноша, а сами влюбленные сидели на открытой террасе и любовались необыкновенным по красоте мандариновым островным закатом. Дни отдыха тянулись бесконечно и томно, а ночи под балдахином их ложа любви пролетали в одно мгновение. Океан поражал воображение своей бирюзовой прозрачностью, белоснежный песок приятно ласкал расслабленные ступни, местные цветы и птицы радовали глаз изумительной цветовой гаммой. Потрясающий дайвинг, прогулки по чудному побережью, изысканность и необычность местной кухни – все было именно таким и даже лучше, чем они предполагали. Ирэн приобрела себе украшения с волшебным по красоте черным жемчугом, а Пауль просто наслаждался музыкой покоя и любви, не замечая постоянного присутствия рядом молчаливого смуглого красавца.

Это был признанный всеми земной рай, но, как известно, ничто земное не может быть вечным… Их отпуск подходил к концу.

Последний вечер перед отъездом Ирэн и Пауль проводили на вилле. Они сидели у воды на краю террасы, наслаждаясь приятным бризом, и вели неспешную беседу. Сопровождающий их молодой человек неторопливо паковал чемоданы. В какой-то момент женщина оглянулась и выразительно посмотрела на него. Юноша исчез. Пауль, запрокинув голову и прикрыв глаза, упоительно вдыхал прощальную порцию наслаждения и счастья. Неизвестно откуда появившаяся вдруг оса внезапно подлетела к нему и ужалила в шею. Молодой человек хлопнул себя рукой, раздавил ее и брезгливо отшвырнул на пол. Вскоре вслед за резкой слабостью художник почувствовал смертельное удушье. Ирэн нагнулась над ним, холодно и отстраненно заглянула в молящие о помощи глаза и неожиданно приникла к его губам. Она высасывала из него последние капли уходящей жизни.

Прибывший через час по вызову врач зафиксировал полную остановку сердца. Даже смерти оказалось не под силу исказить прекрасные черты несчастного. Светлые пряди его волос податливо развевались на легком ветру, обезображенное удушьем лицо чудесным образом приобрело прежнее выражение покоя и безмятежности.

Чемоданы были готовы. Ирэн не стала дожидаться, пока Пауля увезут. Она безучастно заполнила все бумаги, оставила персоналу гостиницы щедрые чаевые и попросила помочь с транспортировкой багажа. Сопровождающий ее юноша бесследно исчез. Перед выходом женщина в последний раз бросила холодный взгляд на стынущее тело своего любовника и молча покинула апартаменты.

Жизнь Ирэн по возвращении продолжалась в привычном ритме – интересная работа, занятия спортом, посещение театров и художественных выставок. Все вокруг только и говорили об изменениях в ее внешности. Она сильно помолодела за последнее время и выглядела просто необыкновенно. Женщина благосклонно принимала комплименты и загадочно улыбалась в ответ.

Как-то в октябре, прохладным субботним вечером, к дому с цветущим балконом подъехал золотистый бьюик. За рулем сидел красивый зеленоглазый брюнет лет двадцати пяти – двадцати семи. Ирэн выпорхнула из подъезда и уверенно села в знакомую машину, которая принадлежала теперь ее новому другу. До следующего отпуска.

2. Когда ангелы смеются

Холодным ноябрьским утром Алекс Краковский, зябко поеживаясь в тонком кашемировом пальто, вышел из дома и торопливо направился к своему автомобилю.

Соседи, встречая на улице высокого симпатичного мужчину в очках, с особым почтением приветствовали ведущего педиатра местной клиники. Довольно часто доктора будил по ночам телефонный звонок, за которым всегда следовал безотказный выезд к больному ребенку. Краковский жил один. С женой они развелись около семи лет назад из-за тяжелейшей трагедии, которую пришлось пережить молодым родителям. Их первенец, чудесный трехмесячный малыш, внезапно умер во сне. Поскольку Софи тоже была врачом, им обоим был прекрасно известен этот проклятый синдром детской гибели – «смерть в колыбели», как его еще называют в медицинских кругах. Горе не сплотило, а разъединило их. Взаимные обвинения, от безысходности ставшие каждодневными, превращали жизнь в невыносимый ад, и единственным выходом из сложившейся ситуации стал развод. Работать они продолжали вместе, только в разных отделениях.

Не успев подойти к машине, Краковский услышал за спиной чьи-то быстрые шаги. Он оглянулся и увидел рядом молодую цыганку с маленьким ребенком на руках.

– Пажалей дитё малое, бриллиантовый, не дай умереть с голоду, – скороговоркой пропела она и протянула смуглую немытую ладонь. Из-под грязных тряпок показались голые ножки симпатичного светловолосого мальчугана, который смотрел на Алекса небесно-голубым удивленным взглядом без тени испуга или опаски. Краковский вспомнил почему-то свои детские фотографии – малыш бесспорно напоминал его самого в этом возрасте. Мужчина вынул из карманов все, что у него было и протянул цыганке со словами:

– Купи ребенку теплую одежду, красавица, а то ведь простудишь свое чадо!

– Не тебе меня учить, бриллиантовый! – дерзко ответила та, распихивая деньги по бесчисленным разноцветным юбкам, – свое-то не сберег!

Он почувствовал, будто его ударило током.

– Дай пагадаю, всю правду расскажу, ничего не утаю, дарагой! – буравила доктора зелеными глазищами цыганка.

Краковский поспешно сел в машину и не оглядываясь уехал, а женщина продолжала кричать что-то вслед, размахивая рукой.

Зайдя в отделение, Краковский понял, что день будет не из легких. Ночью двое детей после тяжелой автомобильной катастрофы впали в кому, третья же, десятилетняя девочка, поступившая накануне с бытовыми травмами, вела себя крайне агрессивно и срочно нуждалась в дополнительной консультации специалиста. Встреча с бывшей женой была неизбежна, чего Алексу именно сегодня хотелось меньше всего, но работа есть работа. Закончив обход маленьких пациентов, он отдал дежурной сестре распоряжение о вызове детского психотерапевта.

Софи спустилась через пару часов. Подтянутая, с короткой стрижкой и гипнотически притягивающим взглядом выразительных карих глаз, она покоряла окружающих редким для женщин ее круга симбиозом ума и необыкновенной привлекательности. Краковский продолжал любить ее, но боялся и не хотел возврата в те страшные дни душевной боли, которая до сих пор остервенело металась в глубинах его подсознания, готовая в любой момент вырваться наружу. Софи держалась с бывшим мужем ровно и непринужденно. Старалась держаться. Ей удавалось быть сильной, ведь другого выхода для нее не существовало. Она тоже все еще любила его. Женщина знала о романах доктора, болезненно переживала их и пыталась заводить свои, но ни у него, ни у нее личная жизнь не складывалась.

После ознакомления с врачебными записями о поступлении девочки, Софи попросила привести ее в кабинет. Юная пациентка громко кричала и сопротивлялась, не желая идти на обследование. Медсестре пришлось задействовать Краковского. Доктор ласково обратился к ребенку:

– Пойдем Марта, нам покажут красивые картинки, рыбок в аквариуме, цветы на окне! Тебя никто не обидит, слышишь?

Какое-то время девочка смотрела на Алекса исподлобья, собираясь вновь погрузиться в пучину истерики, но вдруг ее взгляд просветлел, и она недоверчиво протянула врачу маленькую тонкую ручку. Краковский завел Марту в кабинет психиатра. Женщина мягко улыбнулась гостье, приглашая сесть перед собой, на что та отреагировала довольно спокойно. Алекс собрался выйти и уже приоткрыл дверь, но давняя коллега едва заметным жестом попросила его остаться.

Внимательно вглядываясь в синяки и ссадины ребенка, Софи осторожно спросила Марту, помнит ли она, что произошло.

– Я упала дома с лестницы, – еле слышно проговорила девочка, не поднимая глаз.

– Тебя кто-нибудь толкнул? – последовал другой вопрос.

– Нет, я сама.

Доктор разложила на столе несколько цветных картинок и предложила Марте выбрать ту, что понравится больше всего. Девочка некоторое время без интереса разглядывала листки, а потом показала на один из них. Алекс приподнялся со своего места и увидел изображение кролика, забившегося в нору. Софи вынула другую партию вспомогательных рисунков и попросила выбрать новую картинку. Маленькая пациентка ткнула пальчиком в котенка, который прятался от хозяина под столом. Бывшие супруги выразительно посмотрели друг на друга.

– А теперь мы немного порисуем, хорошо? – обратилась женщина к насупившийся девочке и протянула карандаш, при этом случайно задев детскую ладонь острием грифеля. Марта резко отдернула руку, глаза ребенка закатились, и она неожиданно заговорила грубым мужским голосом:

– Не смей этого делать, дрянь! Где ты прячешься? Сейчас же выходи! Я накажу тебя за это, вот увидишь!

Оба доктора кинулись успокаивать пациентку. Девочка послушно притихла, но уже через пару минут едва различимо зашептала:

– Боженька, добрый Боженька, помоги мне, пожалуйста, сделай так, чтобы мой отчим не нашел меня никогда.., – из глаз малышки побежали слезы.

– Диссоциативное расстройство идентичности как результат насилия! – быстро проговорила Софи. – Нужно сообщить в полицию!

– Да, ты права, это расщепление личности, вызванное насилием в семье, – согласился Краковский. – Я сейчас же позвоню в…

Договорить он не успел. Марта резко повернулась к нему и пропела знакомым голосом:

– Дай пагадаю, бриллиантовый, всю правду расскажу, ничего не утаю, дарагой…

Алекс потерял дар речи. Глаза девочки резко позеленели, они впились в него с такой силой, что доктор будто окаменел, а она продолжала:

– О чужом дите заботишься, да свое-то не уберег! Не будет тебе счастия, бриллиантовый, ох не будет, если…

Краковский вдруг схватил ребенка за плечи и стал яростно трясти, то ли пытаясь заставить замолчать, то ли желая быстрее услышать продолжение. Марта дико закричала и потеряла сознание, а он все тряс и тряс безвольно обвисшее детское тельце. Софи старалась остановить его, но тщетно. На крик сбежалось все отделение.

Девочку с трудом вырвали из намертво сомкнутых пальцев доктора, которому тоже была необходима медицинская помощь.

На следующий день Краковского отправили в отпуск. Софи и пара друзей-коллег пытались дозвониться до него – Алекс не отвечал. Он просто сидел в кресле и тупо смотрел в одну точку, потом с утра до ночи стоял у окна, безразлично наблюдая за уличной суматохой. Пустота. Всё, что он видел, слышал, чувствовал, было пустотой, помноженной на пустоту…

Как-то поздним вечером детский врач вышел на улицу, оставив открытой входную дверь. Моросил редкий дождь. Прохожие торопливо шли по своим делам, прикрываясь зонтами и не обращая внимания на высокого, небрежно одетого щетинистого мужчину, в котором почти невозможно было узнать вчерашнего респектабельного доктора. Он уныло брел в никуда, подставляя лицо холодным каплям осеннего дождя, будто надеялся смыть мнимое затяжное похмелье. Неожиданно для себя, у очередной светящейся витрины Краковский заметил ребенка в темном плаще с накинутым на голову капюшоном. Что-то знакомое было в этом маленьком хрупком силуэте, и когда девочка обернулась в его сторону, он прошептал:

– Марта, Марта…

Она пристально посмотрела на Алекса, слегка кивнула головой и вдруг побежала, неловко придерживая худенькой ручкой спадающий на плечи капюшон. Мужчина интуитивно последовал за ней. Через какое-то время он оказался возле своего дома. Девочка исчезла так же внезапно, как и появилась. Доктор, словно одержимый, метался по улице в надежде найти ее, но вокруг не было ни души.

– Господи, что ты хочешь от меня, давай уже закончим все это! – хрипло выдавил из себя Краковский и кинулся к пожарной лестнице, ведущей на крышу. Усилившийся дождь беспощадно хлестал его по голове, тяжелым потоком стекал по телу и шумно ударялся об землю. Алекс с маниакальным упорством продолжал подниматься. Оказавшись наверху, он решительно устремился к самому краю и вдруг замер. Ему показалось, что где-то рядом раздается детское бормотание. Оглянувшись, без пяти минут самоубийца различил в темноте какой-то сверток. Краковский присел и увидел того самого мальчика, с которым недавно злополучная цыганка просила у него подаяние. Залитый водой ребенок смотрел на него ясным знакомым взглядом и улыбался. Мужчина импульсивно схватил его и прижал к мокрой груди. Сердце выскакивало наружу, дыхание перехватило.

– Я никому не отдам тебя, никому не отдам! – пронзительно стучала в висках одна и та же мысль.

Краковский с младенцем осторожно спустился с лестницы, забежал в подъезд и судорожно набрал номер Софи. Жизнь вернулась в его затуманенное сознание радостным детским криком.

3. Когда ангелы плачут

В один из чудесных дней начала мая Эмма получила дивную розу на длинном стебле и послание:

– Здравствуй, милая!

Ответ последовал через день:

– Спасибо, мне понравилось!

Он продолжил:

– Как ты, любовь моя?

Ей было странно.

– Я в порядке, а ты? – написала она, боясь показаться невежливой.

– Милая, у меня все прекрасно, лишь тебя мне не хватает рядом.

Голова немного кружилась, и женщина спросила:

– Чем я так привлекла твое внимание?

– Просто увидел тебя и был сражен наповал, – незамедлительно последовал ответ.

– Спокойной ночи, дамский угодник! Мне завтра рано вставать. Приятных сновидений!

– Сладких снов, моя прелесть! До встречи!

День прошел спокойно и радостно, все тревожные мысли вдруг ушли далеко-далеко, и Эмма вернулась домой беспечной и счастливой. Закончив с делами, взглянула на экран, где ее уже ждали:

– Как ты, родная? Мне тебя не хватает!

– Я недавно пришла, немного устала.

– Каким был твой день? Ты думала обо мне?

Женщина решила, что должна сказать правду:

– День прошел великолепно, и я думала о тебе!

Ответ удивил ее еще больше:

– Ты самая большая радость в моей жизни, ты нужна мне, не разбивай мое хрупкое сердце, которое уже познало всю горечь разлуки и расставания. Будь всегда со мной!

Она почувствовала, как в глубине души начинает разгораться давно угасшее восторженное пламя любви.

– Я буду всегда с тобой, ты можешь быть уверен во мне!

– Спасибо, любимая! Но сегодня я разложил пасьянс и увидел, как червовые король и королева сначала выпали рядом, а потом королева оставила короля ради валета червей. Почему?

– Королева была просто дурой, мой друг, но теперь она поумнела.

Мы разложим другой пасьянс, удачнее прежнего. Ты мой Король навсегда!

– Да, Королева моего сердца!

– Я чувствую себя как Алиса в стране чудес!

– Ты и есть мое чудо, родная!

– Я люблю тебя! – без тени сомнения сказала она ему.

– Я люблю тебя больше! – моментально последовал ответ.

Той ночью было полнолуние. Эмма долго стояла у окна и вглядывалась в огромный желтый диск, застывший над землей как предвестие необыкновенного таинства в ее жизни.

Потом червовая королева легла и заснула на удивление легко и спокойно, как бывает только в раннем детстве. Сны не приходили в ту ночь, но ощущение света и внутреннего тепла сопровождало ее весь последующий день.

– Как ты сегодня, любовь моя? – появилось вечером новое приветствие.

В душе порхали золотые бабочки, и ей захотелось пошутить:

– Много хорошего алкоголя, секса и танцы у шеста!

Ответа не последовало. Вечер тянулся томительно долго, и наконец любительница посмеяться не выдержала:

– А как ты, мой Король?

– У меня все хорошо. Скажи, ты употребляешь алкоголь и куришь?!

Она почувствовала легкое раздражение:

– Не будь занудой! Нет, я не пью, не волнуйся, только курю.

– Ты знаешь, что курение опасно для твоего здоровья?!

– Моя жизнь опаснее для моего здоровья, чем курение!

На этом общение закончилось. Ночь прошла скучно и на удивление спокойно. Сны не приходили.

Приближался ее день рождения, круглая дата. Накануне Эмма встретилась со своей подругой, которую не видела много лет. Годы как будто отступили, и они вновь были бесшабашными смешными девчонками, крепко держащими весь мир в своих объятиях, спешившими навстречу призрачным мечтам и надеждам. Женщина вернулась домой, переполненная удивительными эмоциями. Начался вечерний диалог:

– Как ты, любимая? Мне не хватает тебя!

Ей пронзительно захотелось почувствовать его:

– Я в порядке, а ты? Мне тоже тебя не хватает!

Ровно в полночь высветилось новое послание:

– Поздравляю, моя Королева, с Днем Рождения! – и он отправил ей трогательный букет полевых тюльпанов.

– В тот день, когда ты родилась, шел дождь. Это плакали Ангелы, прощаясь с тобой. Они не хотели отпускать тебя.

– Спасибо, мой Король! Ты нужен мне!

– Ты нужна мне больше!

Свой юбилей Эмма провела дома, благодаря друзей за поздравления, но этот день был посвящен только Ему. Далекий Некто увлекал ее в упоительный полет любви все больше и больше, а она следовала за ним легко и безоглядно, как птичье перышко, попавшее в струю весеннего ветра.

– Скажи, ты боишься старости? – спросила именинница.

– Отнюдь. Ты спрашиваешь об этом, потому-что прибавила еще один год своей жизни?

– Ты очень догадлив, дорогой! Каким ты видишь себя?

– Умиротворенным твоей любовью, моя жизнь! Ты всегда рядом, всегда со мной, наши сердца бьются в унисон, а души слились воедино. Я хочу крепко обнять тебя и не отпускать. Ты смысл моего существования! Я ничто без твоей любви!

– Я предвкушаю вкус наших поцелуев, мой чудный подарок небес! Он свежий и изысканный, терпкий и горьковатый, как дивный тропический плод, попробовав который один раз, уже не можешь жить без него. Одно тело, одна душа, два сердца, бьющиеся как одно.

– Да, любимая, два сердца как одно! Почувствуй меня через свои руки, пропусти меня через свою душу, удовлетвори меня через свое сознание!

– Остановись, прошу тебя, я больше не могу. Кто виноват, что мы два влюбленных дурака, разделенные расстоянием и условностями?

– Никто не виноват, моя Королева. Я хочу встретиться с тобой, опьянеть от твоего запаха, раствориться в твоих глазах. Тебе остается только решить, где и когда. Я должен видеть тебя!

Эмма ждала этого, хотела и боялась одновременно.

– Давай повременим, мой Король. Мне нужно все обдумать, я не готова к этому сейчас.

– Как скажешь, дорогая!

Утром перед работой она зашла в салон «Tatoo» и выбила на левой руке готическим шрифтом надпись: «I love you A.», а рядом попросила изобразить ангелочка, пускающего стрелу в сердце. Коллеги бросали на нее удивленные взгляды, но женщину это совсем не смущало. Татуировка дарила ей приятное ощущение завершенности. Придя домой, Эмма сразу отправила возлюбленному картинку своей обнаженной татуированной руки.

Через какое-то время пришел ответ:

– Здравствуй, милая! Красивая татуировка, благодарю тебя! Твое имя уже давно выбито молнией на моем сердце! Я не могу больше ждать, реши, когда и где мы встретимся. Наше время истекает.

Окрыленная светлым чувством на грани эйфории, женщина была не в состоянии вникнуть в смысл его слов:

– О каком времени ты говоришь, перед нами вся бесконечность Вселенной!

– Да, любовь моя! – последовал ответ.

Затем связь оборвалась. Ни через день, ни через два его послания не возобновлялись. Так прошла целая неделя. Червовая королева превратилась в ходячего робота, каждые пять минут бросаясь к экрану, но видела там лишь светящиеся точки, напоминающие бесконечную Вселенную. Ту самую Вселенную, которая подарила ей эти волшебные дни беспредельного счастья, а потом так же внезапно поглотила их. Это был яд, это была смерть. Затем она не выдержала и написала с мольбой в пустоту:

– Что ты сделал со мной, любимый? Не будь так жесток, не оставляй меня! Или скажи, что я больше не нужна тебе, не бойся, я переживу. Скажи что-нибудь! Мир снова стал черно-белым без тебя. Прошу, вернись!..

Ночью была гроза. Эмма пробудилась от характерного шума бьющих в окно жестких с металлическим отливом струй. Ощущение тревоги и безысходности не покидало ее. Пыталась заснуть вновь – не получалось. Тогда она стала прислушиваться к звукам дождя и вдруг почувствовала легкое тепло и чье-то присутствие рядом. Страха не было.

– Кто ты? – прошептали пересохшие губы.

– Я тот, кто выбил твое имя на своем сердце. Кто нашел тебя среди триллиона звезд и вселенных. Кто всегда бесконечно любил и любит тебя! Я пришел проститься с тобой, моя жизнь!..

И женщина увидела прекрасный образ, излучавший восхитительное пурпурное сияние. Его прикосновения были светлее летнего облака, нежнее лебяжьего пуха, желаннее глотка прохладной воды в пустыне. Это была ночь божественной, всепоглощающей Любви!

Утро выдалось удивительно прекрасным и необыкновенно красочным. Чарующе ласкали слух хрустальные переливы птичьего пения, листья на деревьях приобрели яркие и сочные тона, воздух наполнился волнующими дивными запахами. Легкость и внутренний свет переполняли ее. Она провела рукой по телу и ощутила прохладную влагу. Это были слезы. Его слезы.

Утро выдалось удивительно прекрасным и необыкновенно красочным. Чарующе ласкали слух хрустальные переливы птичьего пения, листья на деревьях приобрели яркие и сочные тона, воздух наполнился волнующими дивными запахами. Легкость и внутренний свет переполняли ее. Она провела рукой по телу и ощутила прохладную влагу. Это были слезы. Его слезы.