Текст книги "Женщина, которая умеет хранить тайны"

– А вы неглупая девушка.

Вместо ответа Анабель пожала плечами, мысленно произнеся: «Это вы еще с Дэйвом не разговаривали», – и едва заметно улыбнулась. Отец Эдвард расценил это как реакцию на свой не совсем уместный вопрос и шутливо пояснил:

– Ну, я же должен был с чего-то начать разговор. Тем не менее мой вопрос остается в силе, – уже совсем серьезно добавил он.

– Во-первых, я очень люблю пение… петь, а исполнять развлекательные песенки мне не дает мое мировоззрение. Во-вторых, быть в коллективе, где общечеловеческие ценности ставятся во главу угла, комфортно и приятно, – сказала Анабель.

– А почему вы решили, что общечеловеческие ценности здесь главное? – лукаво спросил настоятель.

– А разве может быть иначе? – недоверчиво спросила девушка и попыталась пояснить свое сомнение: – Ведь это основная составляющая христианства.

– Так-то оно так… – загадочно промолвил священник и умолк. Ламонт молчала, ожидая продолжения фразы, но вместо этого отец Эдвард поднялся с места, взял, не глядя, с пюпитра несколько листков с нотами и подал Анабель. Текст песнопений был на латинском языке, с которым девушка не имела дела несколько лет с момента изучения латыни в университете, но не выдержать это испытание Ламонт не имела права. Если она не сдаст этот экзамен, то тесное общение с настоятелем будет отсрочено на неопределенное время, а Центр ждал выполнения задания. Анабель просмотрела листки и сказала настоятелю:

– С вашего позволения, я немного ознакомлюсь с текстом.

Тот одобрительно кивнул, а девушка извиняющимся тоном пояснила:

– Простите, хоть у меня и есть музыкальное образование, но мне надо настроиться.

– Чудесно! Не волнуйтесь, – приободрил Анабель священник.

Ламонт посмотрела вниз на Дэйва, а тот сделал ей ободряющий знак рукой. Весь разговор он прекрасно слышал. Акустика церкви позволяла это. Девушка собралась с духом и запела: «Создатель неба звездного, для верных свет немеркнущий, Христе, всех нас избавивший, молитву нашу выслушай…»

Настоятель остановил Анабель жестом. Несмотря на волнение исполнительницы, пение получилось очень проникновенным. Отец Эдвард взял другой листок, подал его девушке, и она, уже почувствовав уверенность, вновь запела: «Господи, бейся с теми, кто бьется со мной, сражайся с теми, кто сражается со мной! Возьми щит и латы и приди мне на помощь».

Петь псалом Давида оказалось труднее, но и с этим заданием Анабель справилась. Священник одобрительно покачал головой и произнес:

– Певчие у нас поют во славу Божию, то есть без оплаты…

– Я и не думала зарабатывать в церкви.

– Тогда приходите завтра. Инес вам поможет освоиться на первых порах.

Так Ламонт прошла очередное испытание в ипостаси разведчика. То, что для простого обывателя в случае неудачи могло стать небольшим разочарованием, для нелегала имело особую значимость, потому что ставило под удар выполнение задания.

Глава 16

Человек – это не ответ. Человек – это вопрос.

Пауль Тиллих, немецкий философ

Прошло три месяца с момента знакомства со священником, но приблизиться к нему за это время не удалось ни на дюйм. Анабель пела на хорах каждое воскресенье, но выбрать момент для общения с отцом Эдвардом не получалось. Тот был постоянно занят. Девушка несколько раз беседовала со священником во время исповеди – а это была единственная возможность поговорить с ним наедине, – но такой момент общения, по определению, складывался таким образом, что скорее отец Эдвард изучал Анабель, чем она его. Все, что удалось узнать о священнике как о человеке, исходило от Инес, но ее мнение было субъективным и, возможно, некорректным. Следовало что-то срочно предпринимать. После недолгого обсуждения Ламонт и Харди приняли решение обвенчаться. Следуя задуманному плану, в один из воскресных дней Анабель, улучив подходящий момент после службы, подошла к священнику:

– Отец Эдвард, мы с Дэйвом хотели бы обвенчаться… – сказала девушка.

– Я рад совершить это таинство над моими добрыми знакомыми, – с улыбкой ответил он, – но есть некоторые условия, которые вы должны выполнить.

– Мы готовы, – поспешила согласиться Анабель за себя и за мужа.

– Ну что ж… Во-первых, вы должны правильно понимать главное условие – любовь. Любовь не как сиюминутное, пусть самое эмоциональное, влечение, а как акт воли человека творить добро любимому человеку всю оставшуюся совместную жизнь, «пока Бог не разлучит вас». Во-вторых, надо будет глубже изучить основы христианства. Я прекрасно знаю, что вы верующие католики, но я обязан провести с вами не меньше десятка бесед в течение трех месяцев, а вы, в свою очередь, выучить несколько молитв – «Credo», «Ave Maria», «Pater noster»…

– Да, конечно. Вы ведь знаете, что молитвы мы знаем с детства… – произнесла девушка.

– Есть некоторые моменты, которые я непременно должен озвучить, вне зависимости от того, знаете вы это или нет.

– Простите.

Отец Эдвард только ласково улыбнулся в ответ и достал из кармана короткий карандаш и маленькую записную книжку, полистал ее и спросил:

– Итак, для первой беседы вас устроит следующий понедельник после вечерней службы? Учтите, что это займет не меньше часа.

– Конечно! – обрадовалась Анабель и сдержанно добавила: – Дэйву тоже будет очень удобно. Учеба у него заканчивается в шесть часов вечера, и он как раз успеет добраться до церкви.

План сработал. Время для общения предложил и определил сам «объект изучения». Это можно было назвать удачей, а каждая подобная находка в работе делала Анабель и Дэйва более опытными и уверенныма в своих силах.

В первых беседах молодым людям приходилось выслушивать наставления священника, который говорил о давно известных истинах, используя избитые слова и фразы, но постепенно темы разговоров становились более личными и далекими от богослужебных.

Ламонт и Харди сумели так построить общение с отцом Эдвардом, что он, сам того не замечая, рассказал о себе многое. Жизнь у него оказалась непростая, и священник охотно делился с молодыми людьми своими историями, рассказывал о предпочтениях, отношениях с друзьями и близкими. Кроме того, беседы с отцом Эдвардом стали для них бесценным религиозным опытом и позволили укрепить легенды, согласно которым они были католиками, но в действительности веру знали очень поверхностно.

Близился назначенный день таинства. Приготовления к венчанию невольно вызвали у Анабель теплые воспоминания о скромном торжестве, которое состоялось несколько лет назад в Томске, когда Вера и Антон расписались в ЗАГСе родного города. В единственном валютном магазине купили блузку, наспех сшили белую юбку, решили отказаться от фаты в пользу белой атласной ленты в волосах. Вера приехала к месту бракосочетания на родительских «Жигулях», что по тем временам являлось роскошью.

Так было тогда, а сейчас… впрочем, и сейчас, одетая в недорогое белое платье, Анабель бок о бок с Дэйвом входила в церковь без лишней помпезности. Их сопровождала только Инес со своим другом. Храм, как всегда в полуденные часы, пустовал.

Отец Эдвард встретил их возле алтаря. Как положено по обряду, он произнес несколько приветственных слов, а затем прочитал положенные по каноническому правилу молитвы. Потом сказал:

– Возлюбленные Дэйв и Анабель, вы слушали слово Божие, напомнившее вам о значении человеческой любви и супружества. Теперь от имени святой Церкви я желаю испытать ваши намерения. Дэйв и Анабель, имеете ли вы добровольное и искреннее желание соединиться друг с другом узами супружества?

Молодые люди поочередно произнесли «да». А священник продолжил задавать вопросы:

– Имеете ли вы намерение хранить верность друг другу в здравии и болезни, в счастии и в несчастии, до конца своей жизни?

И вновь Ламонт и Харди ответили согласием.

– Имеете ли вы намерение с любовью принимать детей, которых пошлет вам Бог, и воспитывать их в христианской вере? – Отец Эдвард задал третий обязательный вопрос, и вновь ответ был положительным.

Затем все вместе пропели гимн Святому Духу, после чего Анабель и Дэйв повернулись лицом к лицу и подали друг другу правые руки, а отец Эдвард покрыл их ладони столой[6]6
  Стола – элемент литургического облачения католического клирика. Шелковая лента 5—10 см в ширину и около 2 метров в длину с нашитыми на концах и в середине крестами.


[Закрыть]. Теперь наступил кульминационный момент венчания. Молодые люди поочередно произнесли супружескую клятву. Первым ее сказал Дэйв: «Я, Дэйв Харди, беру тебя, Анабель Ламонт, в жены и обещаю тебе хранить верность в счастии и несчастии, в здравии и болезни, а также любить и уважать тебя во всей жизни моей».

Затем клятву повторила и Анабель. Она вдруг осознала, что в этой пустынной церкви, за тысячи километров от ее родной земли, происходит их с Дэйвом венчание, как пояснил священник, пред Христом и пред общиной Церкви в лице Инес и ее друга. Обряд завершился. Отец Эдвард подтвердил заключение брака, произнеся: «Что Бог сочетал, того человек да не разлучает. И заключенный вами супружеский союз я подтверждаю и благословляю властью Вселенской Церкви во имя Отца, и Сына, и Святого Духа».

Супруги вновь повернулись лицом к священнику, и он сказал им напутственное слово: «Теперь ваш союз – это не просто союз, который имеет не только некоторое общее дело или вынуждает вас делить друг с другом материальные блага. Теперь ваш союз освящен Божьей любовью, и все духовные достижения, а также потери, падения тоже станут общими. За все благие поступки каждого из вас вы будете получать единую благодать вместе, но ответ перед Богом за личные грехи тоже придется держать совместно, поэтому в своей дальнейшей жизни не забывайте об этом и проявляйте заботу друг о друге. Да хранит вас Господь».

Через несколько минут супруги вышли из церкви в сопровождении Инес и ее друга. Так было сейчас… а тогда… тогда после ЗАГСа состоялось небольшое путешествие по Томску.

Анабель вспомнился мемориал погибшим в Великой Отечественной войне, который тогда они посетили в первую очередь. Скорбность изваяний родины-матери и воина-сына подчеркивала дух потерь, а их величественность – торжество победы. Молодожены возложили цветы к Вечному огню, полюбовались безбрежным простором с высокого берега Томи в Лагерном саду.

Затем посетили Воскресенскую гору – место, где было построено первое казачье поселение – и Университетскую рощу, с которой были связаны особые личные воспоминания молодоженов. Каждый из них в тот момент понимал, что это не простая свадебная экскурсия, а прощание с родным городом, пожалуй, навсегда. Тогда хотелось как можно ярче запомнить переполнявшие их сердца чувства, и это, похоже, получилось, потому что до сих пор в минуты грусти Анабель обожала погружаться в бездну своих теплых воспоминаний о Томске.

Чтобы изучить человека, недостаточно узнать его биографию, взгляды и убеждения. Анабель и Дэйв стремились как можно чаще общаться с отцом Эдвардом, глубже изучить его личность и составить наиболее исчерпывающий портрет этой персоны, которая интересовала Центр.

После венчания отношения со священником стали ближе и доверительнее. Отец Эдвард, видимо почувствовав особую причастность к семейной жизни супругов, и по их приглашению, стал частенько бывать в гостях у Ламонт и Харди. Чуть позже он предложил Анабель подрабатывать в храме, помогая ему в церковном хозяйстве. Разумеется, девушка согласилась.

Результатом нескольких месяцев целенаправленной работы была шифровка в Центр с подробной характеристикой священника Лорана, его политических взглядов и убеждений. Разведчики предполагали, что он согласится на сотрудничество, но понимали, что будет безопаснее, если такое предложение ему сделают другие.

Отец Эдвард оказался добрым человеком и честным священником, для которого социальная справедливость стояла в одном ряду с христианскими ценностями. Их встреча в дальнейшем переросла в глубокое взаимное уважение и искреннюю дружбу. Впрочем, примерно через год общение внезапно прервалось…

Глава 17

Неудача – это наш учитель, это обучающий нас опыт.

Бад Хэдфилд, американский предприниматель

Жизнь разведчика-нелегала, как и жизнь простого обывателя, состоит из схожих житейских проблем: необходимо искать работу, снимать жилье, оформлять страховки, получать различные справки и документы. Разница заключается в том, что последнее им приходится добывать, частенько не имея на то юридических оснований, а это может быть чревато провалом, потому что при попадании в поле зрения властей всегда есть риск быть уличенным как минимум в незаконном пересечении границы.

Простые обыватели в целях карьеры либо для получения прочих преференций и обеспечения личных благ знакомятся с нужными людьми, дружат с теми, кто может оказаться им полезным, стремятся понравиться начальнику для продвижения по службе. Нелегал делает то же самое, только задача у него совсем иная – добыть информацию, полезную своей стране, в первую очередь необходимую для ее безопасности.

Разведчик делает это вполне осознанно, рискуя своей свободой, а порой и жизнью, подвергая опасности свою семью. Иногда на то, чтобы обеспечить себя всеми необходимыми документальными подтверждениями фактов, которых в действительности не было, уходят месяцы, а то и годы. Все это накладывает отпечаток на характер и образ жизни. Свою истинную личность и систему ценностей разведчик вынужден скрывать.

За два года жизни в Ванкувере Анабелью и Дэйвом было немало сделано для так называемого оседания. За плечами уже было прозрачное и надежное прошлое, а впереди – предсказуемое будущее.

Ламонт и Харди теперь жили в уютном пентхаусе высотного дома. Наладили быт, обзавелись автомобилем. Анабель закончила компьютерные курсы, а Дэйв усиленно готовился к поступлению в университет.

Круг общения Ламонт не замыкался только на церковном хоре. Священник и Инес давно стали их добрыми друзьями, но все же Анабель не теряла времени даром. Ей удалось выяснить, что среди прихожан священника Лорана, постоянно у него исповедующихся, были высокопоставленные чиновники. По ее просьбе отец Эдвард познакомил ее с некоторыми из них, а Дэйву даже удалось заручиться обещанием одного чиновника устроить его на работу в мэрию.

Центр не ставил других конкретных заданий. Руководство осознанно давало время на так называемое закрепление и обзаведение связями, но Ламонт и Харди изначально настраивались на результат и старались даже на этом этапе принести максимальную пользу, хотя прекрасно понимали, что в любой момент может последовать распоряжение сменить место жительства, чтобы начать работу в другом городе или стране.

Каждый день Дэйв покупал ворох центральных и местных газет. Его интересовали все материалы, касающиеся политической и экономической жизни Канады, особенное внимание он уделял аналитическим статьям, а в ванкуверской прессе он в первую очередь просматривал рубрики трудоустройства.

Как всегда в субботу, Харди встречал Анабель возле церкви Святого Августина после вечерней службы. Он сидел неподалеку на скамейке и держал в руках развернутую газету. Погода для августовского вчера была прохладной. Поросшие хвойным лесом склоны горных хребтов под лучами заходящего солнца приобрели красноватый налет, а вершины и вовсе стали багряными.

Анабель незаметно подкралась к мужу сзади и, наклонившись, тихим шепотом спросила:

– И что там пишут?

– Ничего хорошего. И даже наоборот, сообщили нам неприятное известие, – ответил Дэйв и показал большую фотографию на второй странице газеты, где крупными буквами был написан заголовок небольшой статьи «Выслан российский дипломат». Ламонт наклонилась ближе и прочитала: «Вчера за деятельность, несовместимую с дипломатической, российский дипломат, работавший в ванкуверском консульстве России, был объявлен персоной нон грата и…» Дальше Анабель читать не стала и вопросительно посмотрела на Харди, а тот вместо ответа поднялся со скамейки и произнес: «Пойдем-ка прогуляемся».

Когда молодые люди отошли от церкви на приличное расстояние, девушка наконец спросила Дэйва:

– Это что-то значит для нас?

– Скорее всего, да, – ответил Харди и неожиданно потянул Анабель через пешеходный переход на противоположную сторону улицы и уже там объяснил: – Этого человека я видел, когда делал метку о последнем изъятии денег, поэтому вполне возможно, что за ним уже тогда следили, а значит, могли вычислить и меня.

– Но ведь ничего подозрительного мы не замечали? И времени прошло уже много с тех пор.

– Не замечали, – согласился Дэйв и продолжил: – Но дело вот в чем… во-первых, если мы не замечали, это не значит, что ничего не было, а во-вторых… что касается много времени прошло… возможно, активная стадия их операции только сейчас началась.

– Но им в любом случае нечего будет нам предъявить… Хотя деньги мы уже не раз изымали из тайников.

– Именно! Так что не сегодня завтра можно ждать гостей из CSIS[7]7
  CSIS – канадская спецслужба безопасности.


[Закрыть], – сделал неутешительный вывод Харди, подумал и добавил: – Впрочем, я думаю пара-тройка дней у нас точно есть.

– Тогда «изымаем» запасные паспорта и?..

– В любом случае место жительства надо менять. Завтра сообщаешь отцу Эдварду, что я нашел хорошую работу в Монреале, и попрощаешься со всеми. Надо срочно запросить Центр. Без их согласия мы не можем далеко уехать. Дождемся сегодняшнего сеанса, а там посмотрим…

Дэйв опять развернул газету и еще раз посмотрел фотографии сотрудника российского посольства, покачал головой и уверенно произнес: «Все-таки это точно он».

Молодые люди никак не могли привыкнуть к словам «российский» и Россия. Они не были для них чужими, скорее непривычными, потому что та страна, в которой они родились и выросли, называлась Советским Союзом и все в ней было советским.

Ламонт и Харди узнали о смене власти и развале СССР из средств массовой информации и следили за событиями по телевизору. Следили и не могли осознать, что происходит и почему так случилось, что будет дальше с ними.

Из воспоминаний полковника СВР В. Свибловой:

В радиограмме нам сообщили, что с исчезновением СССР в работе нашего подразделения ничего не меняется, задачи остаются прежними. Думаю, это было разъяснено всем действующим нелегалам. После таких заверений даже краткосрочная растерянность улетучилась. Несмотря на перемены в стране, у нас была внутренняя нацеленность на работу во благо Родины и ее народа, независимо от того, какое было правительство, руководство или название нашей страны. Эта идея вдохновляла нас не раз и позже, когда Россия переживала сложные моменты. Думаю, что труднее было другим – особенно агентам и нелегалам из ГДР. Как, например, нелегал КГБ немец Дитрих-Барски, который потерял ориентиры. В результате потерял и родину тоже. Нам повезло – мы были русскими и боролись за свою родную землю.

Вечером в установленное время Анабель и Дэйв приготовились к сеансу связи. Радиоприемник был настроен на соответствующую частоту, рядом стояла тарелка с теплой водой и лежал спичечный коробок. Ламонт сидела за столом, и, как только зазвучала азбука Морзе, девушка начала быстро записывать. Харди сидел рядом и внимательно прислушивался к каждому звуку за входными дверями. Психологически этот сеанс был самым напряженным из всех предыдущих, и на то были веские основания, но все закончилось благополучно.

Молодые люди несколько раз перечитали сообщение из Центра:

«В связи с имеющейся угрозой вашей расшифровки и безопасности вам необходимо в течение недели изъять запасные документы из тайника “Дупло”, непосредственно перед отъездом уничтожить основные канадские документы и проследовать по разработанному маршруту срочного выезда. Тщательно продумайте мотивы вашего отъезда для соседей, владельца квартиры и вашего ближайшего окружения, чтобы не вызвать у них подозрений. Примите все необходимые меры безопасности при изъятии тайника и следовании по маршруту. О дате предполагаемого прилета в Москву сообщите по каналу “Ответ”».

Дэйв оказался прав. Казалось, он даже не удивился, что распоряжение о спешной эвакуации поступит так быстро. Ламонт и Харди немедленно ликвидировали все следы радиосеанса и теперь сидели и смотрели друг на друга. Они думали об одном и том же, но сожалели о разном. Анабель – о том, что по крупицам собранная в течение долгого времени легенда в одночасье стала не нужна, а Дэйв – о том, что рушились тщательно выстраиваемые связи, среди которых были высокопоставленные чиновники и даже помощник члена парламента. Но ни Ламонт, ни Харди не думали о том, что теперь в любую минуту мог последовать арест. Им было обидно, что проделанная ими работа могла так неожиданно прерваться.

Дэйв написал на клочке бумаги «Завтра обсудим» и тут же ее уничтожил. Анабель кивнула головой, но до завтра надо было еще дожить…