Текст книги "Крокодиловы слезы"

Глава 5.
РОГАТЫЙ ПОКОЙНИК

Прежде чем вставить ключ в замочную скважину, я внимательно огляделась. Не очень-то мне хотелось попасть на глаза какой-нибудь бдительной Тимуровой соседке. Но на лестничной площадке было тихо и спокойно, такое ощущение, будто подъезд вымер, что, впрочем, неудивительно в такой-то час, когда все трудоспособное население строит капитализм и развивает рыночные отношения. Кстати, о рыночных отношениях. Я успела заметить между делом, что дом, в котором живет Тимур (по крайней мере, жил до собственных похорон), самый что ни на есть обыкновенный – панельная девятиэтажка, – а на стене, прямо возле дверей заветной квартиры, кто-то нацарапал неприличное слово из трех букв. Короче говоря, жилище Тимура отнюдь не святая святых, чего бы я там себе заочно ни вообразила.

Итак, я должна была ступить на территорию своей соперницы, прежде запретную для меня. Было ли мне страшно? А вот и нет, наоборот, я чувствовала себя необычайно спокойно, а легкий холодок под ложечкой только бодрил. Наконец я повернула ключ в замочной скважине и толкнула дверь…

В прихожей было идеально чисто, почти стерильно, помню, я еще заколебалась, соображая, не разуться ли мне. Потом решила, что это лишнее. Внезапно у меня участилось сердцебиение, я мысленно нарисовала себе картинку возвращения Тимура к семейному очагу из моих жарких и нетерпеливых объятий. Интересно, как это происходило? Он прятал глаза, торопливо ужинал и заваливался спать, объясняя долгое отсутствие срочными делами? Или садился к телевизору с бутылкой пива? Хотя так ли важно, в каком виде он возвращался к жене, важнее сам факт этого возвращения. Она его законная жена, и с этим ничего не поделаешь. Как ни крути, а у нее все права на Тимура, правда, на живого, а мертвому Тимуру, вернее, мертвому для всех, кроме меня, она не хозяйка. Он сам сделал выбор, когда явился «с того света» ко мне, а не к ней.

Этот вывод прибавил мне оптимизма, и я решительно двинулась вперед, на поиски желтого конверта, спрятанного в валенке. Осмотрелась и обнаружила, что выйти на лоджию можно с кухни, между прочим, оборудованной по последнему слову техники всякими там грилями и посудомоечными машинами, а также обставленной дорогой итальянской мебелью. Не кухня, а заветная мечта рядовой российской фемины. Меня так и подмывало заглянуть в холодильник, чтобы узнать, чем обычно потчевали моего супермена в те времена, когда он был еще «жив», но я удержалась от этого соблазна, прямиком направившись на застекленную лоджию, обшитую деревом и сверкающую чистотой, как и вся квартира. Похоже, несмотря на многочисленные хронические болезни, жена-вдова Тимура была отличной хозяйкой. Чего не скажешь обо мне… Да-да, придется мне это признать, положа руку на сердце. Но если на то пошло, женщина вам не пылесос, а вместилище грез и желаний, а потому в ней главное нежность и… некоторая чертовщинка. Главное, не переборщить с последним компонентом.

Да где же этот желтый конверт? Где-где? В валенке! А где валенок? Тимур сказал, что валенки в коробке из-под телевизора. Да вот же она, родимая, с латинской надписью «Панасоник», скромно стоит в уголке. Нагнувшись, я извлекла на свет божий валенки, между прочим, старые и изрядно поеденные молью, тряхнула сначала одним, потом другим… Желтый конверт плавно спикировал к моим ногам. Все, моя миссия выполнена. Заодно узнала, где состоятельные россияне прячут свои трудовые сбережения: в валенках! А что, свежо и оригинально.

Сунув желтый конверт в сумку, я засобиралась восвояси и вдруг услышала, как в прихожей громко хлопнула дверь. А вслед за этим раздался женский смех, тихий и мелодичный, будто трель серебряного колокольчика. Такого развития событий я не предполагала и от Тимура никаких инструкций на этот счет не получала. Поэтому я вжалась в стенку и стала молить бога временно обратить меня в веселый узор на обоях. А из прихожей донесся новый звук, в высшей степени неожиданный… Звук поцелуя! Потом еще один, затем почти голубиное воркование, что-то типа «сю-сю-сю» и «мур-мур-мур». Миленькое дельце, так мы не договаривались! Я стояла ни жива ни мертва и прикидывала, как мне отсюда выбираться. Если только выпрыгнуть с лоджии, но тогда Тимуру не видать своего желтого конверта. Третий этаж, конечно, не девятый, но и этого мне вполне достаточно, чтобы свернуть шею.

А в прихожей события развивались стремительно. Теперь там не только целовались, но и сладострастно постанывали, обменивались игривыми шлепками и шуршали шелком. Спустя минуту приятный женский голос отчетливо произнес:

– Фу, какой ты нетерпеливый. Не забывай, что я все-таки в трауре. На что томный басок возразил:

– Ты слишком молода и красива, чтобы оставаться вдовой.

Услышав такое, я прикусила язык, чтобы не заорать. Веселая у Тимура вдова, ничего не скажешь. Как говорится, покойник еще остыть не успел, а она ему уже замену подобрала. Ну и штучка, эта безутешная вдова! Эта хроническая больная, которая, если верить тому же Тимуру, только простатитом и не страдала. А он, поди, думает, что она тут горюет и убивается по усопшему. А вот вам фигушки! Представляю, представляю, как обрадуется этот рогатый «покойник», когда я расскажу ему о страстных лобызаниях под вешалкой. Только бы мне выбраться отсюда поскорее и, по возможности, благополучно.

Слава богу, мне опять повезло: парочка, не прерывая поцелуев, переместилась из прихожей в спальню, тем самым расчистив мне путь к отступлению. Как только эти двое уединились, я мышкой прошмыгнула в прихожую и, совсем недолго повозившись с замками, выскользнула на лестничную площадку. Правда, подхваченная сквозняком входная дверь негромко хлопнула за моей спиной, но я понадеялась, что занятые друг дружкой любовники ничего не услышали.

* * *

Заполучив свой замечательный желтый конверт, Тимур воспрял духом прямо на глазах. Он ведь еще не догадывался, какие украшения выросли на его голове с тех пор, как его зачислили в покойники. А может, это произошло много раньше, а он ни о чем не догадывался? Все еще пребывая в счастливом неведении, он только что не целовался с желтым конвертом. Я даже ненадолго оставила их наедине, чтобы не мешать. Отправилась поставить на плиту чайник. Как это ни прискорбно звучит, но моя маленькая, прежде представлявшаяся мне вполне уютной кухня, после того, что я увидела в квартире Тимура, показалась мне пыльным, захламленным чуланом. Хлебнув кипяченой водички прямо из чайника, я мысленно свела дебет с кредитом. Много ли я выиграю, сообщив Тимуру, что его жена настолько оправилась после его «скоропостижной смерти», что уже завела себе любовника? Ну уж, по крайней мере, ничего не потеряю, это точно. Ведь это она, а не я, привела домой любовника на следующий день после похорон мужа, а я, если вы не забыли, тем временем страдала, накачивалась транквилизаторами и чуть ли не собиралась на себя руки наложить.

– Все прошло нормально? – спросил Тимур, торопливо запихивая желтый конверт под матрас. Если он его прятал, то мой матрас годился для этой цели ничуть не меньше побитых молью валенок.

– Вполне, – кивнула я.

Врунья я неважнецкая, а потому Тимур вскинул голову и пристально на меня посмотрел:

– Никого не видела?

Я уставилась в пол, чтобы он не заметил торжественного блеска в моих глазах:

– Да как тебе сказать… Видеть-то я не видела, но кое-что слышала…

– Что еще? – насторожился мой горячо любимый супермен.

Слово за слово, и я все ему выложила, ну, про то, что происходило в его квартире, пока он тут целовался со своим конвертом. Не могу сказать, что услышанное повергло Тимура в отчаяние, но и равнодушным уж точно не оставило.

– Да-а, – крякнул он, – интересное кино получается. Я теперь, оказывается, не просто покойник, а рогатый покойник.

– Да не расстраивайся ты так! – В припадке сочувствия я бросилась на него с поцелуями и, кажется, немного перестаралась.

– Осторожней! – завопил Тимур. – Ты мне вторую ногу сломаешь!

Ясное дело, этот вопль мне не очень-то понравился, я отодвинулась и надула губы.

– Между прочим, не так давно ты называл меня очаровательной дюймовочкой… – напомнила я.

Тимур понял, что переборщил, и обнял меня за плечи:

– Ну прости, прости, ты и сейчас очаровательная Дюймовочка.

Ей-богу, если бы не серия последовавших за этим нежных поцелуев, я бы его ни за что не простила! Правда, удовольствие было недолгим, потому что Тимур снова впал в уныние и заговорил о грозящих ему карах небесных:

– Наверное, нужно в милицию позвонить, тянуть дальше бессмысленно, а то еще твоя приятельница проболтается, и они сюда заявятся. Нет уж, лучше я сам…

Я вздрогнула:

– И зря ты так думаешь про Люсю, я ее уже сто лет знаю и утверждаю с полным основанием – верить ей можно. Если она сказала, что будет молчать, значит, – могила!

Однако гарантии Люськиного молчания Тимура не вдохновили, он отвернулся к стене и скрипнул зубами:

– Ну хорошо, она никому ничего не скажет, но что это меняет? Не могу же я у тебя навеки поселиться!

– А что, ты мне не мешаешь, – заверила я Тимура. При этом я ни одной секунды не кривила душой.

– Ты чего плетешь! – Тимур снова повернулся ко мне и красноречиво постучал себя кулаком по лбу. – Соображай! Для всех я умер, а потому даже не смогу выйти из твоей квартиры. Сколько у тебя здесь метров? Двадцать? Тридцать?

– Жилой – двадцать семь, полезной – пятьдесят три, – заученно оттарабанила я. – А что?

– А то, что если я в ближайшее время не выйду из подполья, то остаток своих дней проведу на этих твоих двадцати семи метрах, среди… – он кинул недовольный взгляд в сторону окна (там, в углу, месяца два назад отстали обои, и я все никак не могла выбрать время, чтобы их переклеить), – среди всего этого хлама.

Я снова обиделась:

– Ну конечно, разве мой скромный шалаш можно сравнить с твоими хоромами!

А сама подумала, что это не такой уж плохой вариант. Ну, если Тимур будет жить у меня, оставаясь для всех умершим. В этом случае мне не придется делить его с женой, а также беспокоиться о том, что он влюбится в кого-нибудь еще. Вряд ли ему это удастся, если учесть, что женщин он будет видеть только по телевизору или в окно. Так что я буду для него единственной и неповторимой, самой красивой и самой желанной. Да ради такого я готова самолично сделать евроремонт!

Тимур тем временем уже в сто двадцать первый раз извинялся:

– Да нет, у тебя тут совсем неплохо, даже уютно… Такой артистический беспорядок…

Мог бы не продолжать, и так все ясно. Конечно, моя квартирка райский уголок, а я сама порхаю по ней, как ласточка, но всего этого недостаточно, чтобы остаться здесь навсегда. Уж лучше в тюрьму. Только я этого не допущу. Не знаю, что я сотворю, но мой супермен останется при мне, и точка!

Я тряхнула волосами, легко вскочила с кровати и провозгласила:

– Ну вот, я же забыла самое главное, мне пора за продуктами. За мясом, за творогом, за фруктами. Кстати, кое-кто собирался снабдить меня деньгами.

– И в самом деле, – Тимур сунул руку под матрас и достал из своего «швейцарского сейфа» пятидесятидолларовую купюру, – поменяй и купи все, что нужно.

На рынке я первым делом купила килограмм лимонов (а что, лучшее средство от любой болезни – сплошной витамин С!), берестяное лукошечко клубники, оказавшейся снизу примятой (плевать – залью сметаной!), несколько крупных яблок (на этот раз меня привлекла зазывная надпись «Урожай этого года»), немного огурцов, немного помидоров, смачный кусок говяжьей вырезки за совершенно баснословные деньги (себе я бы такого не позволила) и еще кое-что по мелочам. В конце концов руки у меня буквально отрывались под тяжестью двух громадных сумок. А что делать? Прокормить мужчину, как выяснилось, не так уж просто, а больного супермена – и подавно, по крайней мере, без большой любви такого точно не осилить.

Домой я ввалилась потная и разгоряченная, будто смену у мартена отстояла. Отфыркиваясь, вывалила на кухонный стол свои трофеи и понеслась в комнату интересоваться самочувствием любимого.

– Ну как, поспал хоть немного? – участливо осведомилась я, заботливо поправляя сбившиеся подушки.

– Поспишь тут, – неожиданно огрызнулся Тимур, – когда телефон звонит, не переставая…

– Да-а? – Я растерялась. – И кто мне звонил?

– Соображать надо! – покачал головой Тимур. – Неужто я буду брать трубку? И то верно, чего это я?

– Ну ладно, ладно, – пробормотала я примирительно, – сейчас буду тебя питать. – Идиотское Люськино словечко прилипло ко мне, как комочек старой жевательной резинки к юбке. Я шмыгнула в кухню.

И десяти минут не прошло, как я возникла вновь с подносом, уставленным заморскими яствами, добытыми на рынке. Мясо, конечно, за столь короткий срок я приготовить не успела, но клубника со сметаной в хрустальной вазочке наличествовала и выглядела весьма соблазнительно, под стать яблокам нового урожая, а также лимону, порезанному тоненько-тоненько, как папиросная бумага.

Я водрузила поднос на тумбочку рядом с постелью больного и присела в шутливом реверансе:

– Прошу вас, мой повелитель!

Тимур приподнялся на локтях и скосил взгляд на поднос:

– Это что еще такое?

– Как что? Пища богов – сплошные витамины!

Увы, мой энтузиазм так и не пробил бреши в Тимуровой меланхолии.

– Клубника? – наморщил он лоб. – Клубнику я не ем, у меня на нее аллергия.

– Да?.. – протянула я разочарованно. Откуда же мне было знать, что супермены страдают аллергией, как и прочие смертные.

А он словно специально меня третировал:

– Так… Клубника пролетает… Что там у нас еще? Лимон? Отлично! Только к чаю, а чаю я не хочу. Дальше… Яблоки, яблоки… Помнится, кто-то говорил о витаминах… Так вот, спешу тебя разочаровать, витамины в яблоках сохраняются только до января, а сейчас у нас что на дворе? Правильно, июнь!

– Но они же нового урожая… – слабо возразила я в свое оправдание.

– Нового? – Тимур затрясся в приступе гомерического смеха. – Где же их тогда вырастили? На Мадагаскаре, что ли?

Я задумалась: а что, похоже, он прав, яблоки у нас раньше августа не вызревают.

Что же они тогда пишут… Эх ты, наивная душа, а еще в рекламном агентстве работаешь, специально для таких, как ты, и пишут.

– Короче, ты ничего есть не будешь! – Я начала закипать. – Ну и ради бога, мне больше достанется. – С этими словами я подхватила поднос. Пусть не думает, что ему все позволено. Даже если у него нога в гипсе! Даже если он мой горячо любимый супермен с аквамариновыми глазами! Даже если…

Когда я дошла до последнего «если», руки у меня задрожали, поднос с грохотом рухнул на пол, а многострадальная клубника в сметане шлепнулась на палас. И как я сразу не сообразила, с чего это он так кочевряжится.

– Да ты же просто ревнуешь! Ты с ума сходишь от ревности! – крикнула я.

– Чего-чего? – Аквамариновые глаза смотрели на меня с недоумением, но я имела серьезные основания подозревать, что оно поддельное.

– Ты из-за жены бесишься! Из-за того, что она привела к себе любовника, когда… когда еще твой прах не успел остыть!

– Какой еще прах?! – обиделся этот лицемер.

Глава 6.
БЫВАЮТ ЛИ ВРАГИ У НИЩИХ

Сначала мы долго друг на дружку орали. Столько же времени ушло у нас на поцелуи. Поэтому поговорить серьезно мы смогли не скоро.

Я как раз орудовала тряпкой, убирая с пола остатки витаминного пиршества, опрометчиво отвергнутого Тимуром, когда меня посетила такая простая и ясная мысль, что оставалось тихо удивляться, почему она не нанесла мне визит много раньше.

– Послушай, Тимур, – прошептала я, уставившись в пространство, – а если это дело рук твоей вдовы, то есть жены?..

– Что это? – Тимур уставился на меня.

– Ну… Покушение… – Я продолжала меланхолично елозить тряпкой по полу.

Ответом мне была напряженная пауза минуты на две, оборвавшаяся неестественно громким смехом:

– Ты насчет Альбины? Хочешь сказать, что это она организовала на меня покушение? Ну нет, Альбину я знаю, она на такое неспособна.

– Знаешь? – недоверчиво переспросила я. – А как насчет рожек? Таких небольших, симпатичных рожек? Сколько я помню, ты в ее верности и непорочности ни разу не усомнился, все больше на ее хронические болячки напирал. Я уж думала, что она или при смерти, или, по крайней мере, парализована. – Вообще-то я не злопамятная, но уж больно случай был подходящий.

Тимур отвел взгляд и досадливо поморщился:

– Ну что ты валишь все в одну кучу? И болезни, и любовника… Это разные вещи…

– Но, как выяснилось, не взаимоисключающие, – напомнила я с готовностью.

Аквамариновые очи моего супермена печально затуманились:

– Ну, если на то пошло, я ведь ей тоже изменял, ты разве не в курсе? Но и в мыслях не держал ее убить! Это во-первых. А во-вторых, а во-вторых… Давай посмотрим на эту ситуацию с точки зрения формальной логики.

– Давай, – безропотно согласилась я и окунула тряпку в таз с водой. Пока мой супермен упражнялся в поисках сомнительных оправданий супружеской измены, я, не теряя даром драгоценного времени, сооружала вокруг него уют, максимально возможный в условиях двадцати семи метров жилой площади.

– Так вот, с точки зрения этой самой формальной логики у нас нет ни одного доказательства, что Альбина… гм-гм… ходила налево, так сказать, при моей жизни.

– А на второй день после похорон уже можно? – Я со всего размаху шлепнула мокрой тряпкой о пол. – Формальная логика это позволяет?

– Отстань, – буркнул Тимур и отвернулся к стене.

Мне стало обидно.

– А на похоронах? – мстительно напомнила я его спине. – Да она уже возле твоей могилы обнималась с каким-то неандертальцем в коричневом костюме! – Ну грешна я, грешна, имела я зуб на его жену, потому как не могла ей простить того обстоятельства, что она до сих пор располагала всеми правами на моего супермена. Хорошо хоть распорядиться ими не могла по той причине, что считала его мертвецом.

Тимур отклеился от стены, посмотрел на меня и уточнил с поразительным благодушием:

– С неандертальцем, говоришь? Да это же наверняка Варфоломей был!

– Какой такой Варфоломей? – растерялась я.

– Мой компаньон, – беззаботно пояснил Тимур. – Вполне естественно, что он поддержал Альбину в трудную минуту.

– Ага, поддержал, а то она прямо колыхалась на ветру, – недовольно процедила я сквозь зубы.

– Ну ладно, хватит ссориться. – Тимур вспомнил, что он супермен, и продемонстрировал мне широту своей натуры. – Как бы там ни было, а с Альбиной меня связывало только чувство долга, которое в свете открывшихся обстоятельств может считаться упраздненным. Я ей ничего не должен, и она мне тоже.

В знак согласия я шмыгнула носом.

– Что до твоего предположения, будто она могла организовать на меня покушение, это полный бред. Чушь, абсурд и ахинея. – Себя он, что ли, убеждал? – Я ее достаточно изучил за двадцать лет и знаю, что по своей внутренней сути она добрейшая баба – мухи не обидит.

– А какой ей толк от мухи? – не собиралась так просто сдаваться я.

– А какой толк от меня? – хмыкнул Тимур. – В смысле, какой ей резон избавляться от меня столь нетрадиционным способом? Если я ей так надоел, развелась бы, и все дела!

Люди добрые, будьте свидетелями, он защищает эту вертихвостку после того, как она наставила ему рога. Вот и не верь после этого в то, что старая любовь не ржавеет.

– Резон, говоришь! – Я в сердцах зашвырнула тряпку в дальний угол. – А наследство! Квартира там, машина, дача и прочее!

– Да какое там наследство! – Тимур расхохотался. – Квартира – подумаешь, невидаль, да я бы и так ее Альбине оставил в случае чего… Дача вообще на ее отца записана. А машина… Видела бы ты эту машину. Груда обгоревшего металлолома. – Он вздохнул. – Жалко, тачка была классная, купил месяц назад, даже застраховать не успел.

– А-а… Деньги, счета?

– Какие там счета! – воскликнул Тимур. – Да я гол как сокол! Счета какие-то… Да все, что у меня есть, – в том желтом конверте, что ты принесла.

Я вспомнила, что желтый конверт был легким, почти невесомым. Похоже, Тимур имел серьезные основания сравнивать себя с нищей птицей.

– А как же твой бизнес?

– А что бизнес? – пожал плечами Тимур. – Там ей ничего не обломится. На сегодняшний день наша с Варфоломеем бухгалтерия – сплошные убытки.

– Да ну? – не поверила я. – А я думала, у тебя солидная фирма…

– Солидная! – присвистнул Тимур. – Одна видимость. После семнадцатого августа в этой стране все в упадке, производство стоит, осталось примитивное натуральное хозяйство. И не смотри на меня так, будто ты только вчера с Луны.

– Значит, и твоему компаньону ничего не достанется? Этому… Варфоломею?

– Кроме долгов, – усмехнулся Тимур, потом почесал затылок. – Ну кое-что ему, конечно, перепадет, но, поверь, это такие крохи. Вряд ли они покроют то, что мы вложили, когда открывали дело.

– Выходит, у твоего Варфоломея тоже не было причин?.. – рассеянно произнесла я.

– Боюсь тебя разочаровать, – грустно улыбнулся мой супермен, – но, похоже, дело обстоит именно так. Ни Варфоломею, ни Альбине от моей смерти никакой выгоды, только расходы на похороны.

– Похоже, у тебя нет врагов? – подивилась я.

– Представь себе, такой я счастливчик: к сорока годам не нажил ни денег, ни врагов, – довольный своей шуточкой, Тимур расплылся в довольно глупой улыбке, но очень скоро поскучнел. – По идее, у нищих не бывает врагов. Но если серьезно… Наверное, какие-нибудь есть и у меня, но не припомню ни одного смертельного. А так… Имеется в нашем подъезде одна старушка, всегда обижается на то, что я с ней не здороваюсь, а я здороваюсь, просто она глухая, как пень. Я даже обещал ей слуховой аппарат купить.

– И все-таки кто-то пытался тебя убить! – напомнила я.

– Тут я не спорю, – развел руками Тимур, – было дело. Только я, к сожалению, не успел расспросить того типа, за что он так на меня взъелся.

– Да он-то тут при чем! – фыркнула я, поднимаясь с пола и потирая поясницу. – Его кто-то нанял, и все. Фотографию показали, сказали, как тебя найти… – Тут меня в очередной раз осенило. – Послушай-ка… Он ведь был в курсе, что ты едешь на дачу, следовательно, кто-то его об этом уведомил. Тот, кто знал!

– Ага, – Тимур взъерошил свою роскошную белокурую шевелюру, сколько помню, всегда источавшую тончайший запах хорошего шампуня, – уловил ход твоей мысли. Намекаешь на то, что тот, кто знал о моей поездке на дачу, и натравил на меня этого киллера. Боюсь, что дедуктивный метод здесь не понадобится, потому что мои еженедельные поездки на дачу – секрет Полишинеля, об этом знали все: и жена, и Варфоломей, да секретарша, наконец, а она такая болтушка, что…

– Знали все, ты считаешь, – перебила я нетерпеливо, – но я же все-таки не знала. – Особенно мне понравилась «болтушка» – секретарша, которая не сказала мне ни слова, когда я по телефону разыскивала Тимура после нашей ссоры. Я последний раз отжала тряпку и откочевала с тазом на кухню. Постояла в задумчивости у окна, систематизируя добытые с помощью Тимура сведения, а с ними у меня было негусто, ох негусто. Самый знаменитый сыщик при такой скудной информации Лазаря запоет. Ни врагов, ни друзей и даже наставившая рога жена, по внутренней сути, милейшая особа. Прямо хоть бери и саму себя подозревай, за неимением более подходящей кандидатуры. Да уж, тут особенно не развернешься.

И все-таки какой-никакой план у меня вызрел, может, и не очень остроумный, но вполне реалистичный. Я даже название для него придумала: «Поэтапная проверка методом исключения». Несмотря на громоздкое наименование, план был прост до примитивности. Раз уж Тимур так уверен в своем окружении, есть только один способ подтвердить это или опровергнуть – методично вычеркивать из списка подозреваемых – после соответствующей проверки, разумеется. И уж тот, кто останется!.. Пока, правда, список был невелик – жена, она же вдова, да компаньон Варфоломей, но кто знает, не увеличится ли он в процессе моего расследования. Хотя лично я в его расширении не заинтересована. Во-первых, зачем мне затягивать с этим делом? А во-вторых, не такой уж я беспристрастный судья. В том смысле, что я, признаюсь вам, как на духу, страстно мечтала бы увидеть в роли организатора покушения на Тимура кого бы вы думаешь? Вот-вот, вы попали в самую точку. Конечно же, его холеную Альбину! Тогда бы я уложила двух зайцев одной пулей: и преступника нашла, и себе дорогу к счастью расчистила. Так что начну я, пожалуй, с Альбины.

– Ты куда? – приподнял брови Тимур, увидев меня в полной экипировке.

– По срочным и неотложным делам, – объявила я, извлекая из сумочки документы. На этот раз они мне не пригодятся.

Прекрасное чело моего супермена сразу омрачилось, и я поспешила развеять его печали:

– Ну не расстраивайся, я ненадолго.

Лучше повернись на бочок, закрой глазки и поспи, ведь тебе нужно набираться сил. Мясо я приготовлю вечером, а пока… Так, сейчас принесу из холодильника йогурт, сок, сделаю бутерброды… Ну не дуйся, ты же знаешь, что я люблю тебя больше всех на свете!

– Лучше скажи, что ты задумала? – не унимался Тимур.

– Ничего противозаконного! – безмятежно улыбнулась я, присаживаясь к нему на кровать. – Всего лишь поцеловать тебя!

Раздосадованный Тимур стал уворачиваться:

– Не прикидывайся дурочкой, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду другое!

– Ну хорошо, поцеловать тебя – это программа минимум, но есть еще и программа максимум – разобраться в том, что же происходит вокруг тебя, моя любовь, а значит, помочь тебе… – Дальше я перечислять не стала, чтобы не пугать его раньше времени, потому что последним пунктом моей программы значилось: «Заполучить себе Тимура целиком и полностью и впредь ни с кем его не делить». А что, разве я не буду иметь на это право, успешно выполнив все предыдущие?

– Но… – заволновался Тимур, – что конкретно ты собираешься делать? Я тебя отпущу, а ты вытворишь чего-нибудь такое!

– Клянусь! – Я положила руку на сердце. – Ничего я не вытворю, вот честное слово! Моя миссия совершенно безопасная, можно даже сказать, рутинная, так что не волнуйся. Лежи тут себе и отдыхай в свое удовольствие.

Мой супермен недовольно проворчал:

– Тоже мне, удовольствие… Валяйся здесь, как бревно, и жди, когда за тобой придут. Уж лучше самому сдаться, глядишь, срок скостят.

– А вот об этом я тебе говорить запрещаю!

Я испугалась, а вдруг Тимур и впрямь выкинет такой фортель. Боюсь, заполучить его потом из тюрьмы будет даже потруднее, чем из цепких лапок холеной, но вероломной Альбины. Именно поэтому, уходя, я унесла телефонный аппарат на кухню, подальше от Тимура.

* * *

В строгом соответствии с заранее намеченным планом я отправилась по уже знакомому адресу с визитом к безутешной вдове. Только на этот раз, решила я, чин-чином позвоню в дверь, вежливо спрошу разрешения войти, даже, не исключено, обменяюсь с ней парочкой дежурных фраз о погоде или автомобильных пробках, а уж потом, потом… Когда я думала о том, что я ей скажу в нужный момент, у меня учащалось сердцебиение. Час моего бенефиса неизбежно приближался. Впрочем, к чему ложная скромность, это будет мой звездный час!

Я распахнула знакомую дверь парадного, легко взлетела по лестнице на третий этаж и нажала на кнопку звонка. Один раз, другой…Что-то никто не торопится мне открывать! Эй вы там, оторвитесь друг от дружки, это я, Оксана Колпакова, по ваши души. По ваши мелкие, мерзкие душонки! Никакого ответа. Конечно, я могу воспользоваться ключом, но так будет хуже, много хуже. Поупражнявшись со звонком еще минут пять, я скрепя сердце решила действовать по новому сценарию. Может, и более эффектному, но зато и более рискованному. Вставила ключ в замочную скважину, повернула, толкнула дверь коленкой… Странно, но и теперь никто не вышел мне навстречу. Неужели никого нет? Пренебрегая всякими условностями, я обошла комнаты и убедилась, что они и в самом деле пусты: ни Альбины, ни ее загадочного любовника. Кажется, мой план с самого начала пошел наперекосяк. Ну нет, так просто я не сдамся. До «вдовы» я еще доберусь, а пока возьмусь за компаньона Тимура с экзотическим именем Варфоломей.