Текст книги "Крокодиловы слезы"

Глава 3.
ВЕЧНАЯ ЛЮБОВЬ

Кладбищенские злоключения так меня вымотали, что дома я почти не плакала, если только уронила пару слезинок в чашку с горячим чаем, из которой и состоял мой ужин, а впрочем, и завтрак, и обед тоже. Меня едва хватило на то, чтобы доплестись до кровати и рухнуть на нее без чувств. Сознание мое померкло вдруг и разом, будто лампочку выкрутили. Меня обступили темнота и безмолвие, словно я рухнула в вечность, как Тимур.

Но я не умерла, а всего лишь заснула, и мне приснился Тимур, и этот сон был таким странным… Тимур сидел у кладбищенских ворот рядом с бомжем-попрошайкой и старухой, ворующей цветы с могил. Вы и представить себе не можете, чем они занимались! Они играли в карты. И именно эту сцену я застаю, направляясь проведать Тимурову могилу. Естественно, во сне я удивилась, хотя и не так сильно, как удивилась бы наяву.

«Что ты здесь делаешь?» – спросила я Тимура.

«А, это ты, – пробормотал он, не отрывая взгляда от карт, – разве не видишь, в „дурака“ играю».

Я обиделась:

«Нашел с кем. Они же цветы с твоей могилы воруют!»

«Ну и плевать, – ответил Тимур, – зачем мне эти цветы, я же не баба, а мужик».

И тут в наш разговор бесцеремонно вмешался бомж, выцыганивший у меня двадцать пять рублей на охрану могилы.

«Чем кроешь! – завопил он. – Пики козыри!»

Я проснулась в холодном поту, сердце мое бешено колотилось, а в дверь кто-то звонил, звонил протяжно и настойчиво!

Тряхнув головой, я включила настольную лампу и посмотрела на часы: половина третьего ночи! Кто бы это мог быть в такой час? Срочная телеграмма? Ночных телеграмм я боюсь пуще террористов, но теперь, когда самое страшное в моей жизни уже случилось, я была почти спокойна.

Выслушав очередную трель дверного звонка, я спустила ноги с кровати, нащупала тапки и, пошатываясь спросонья, двинулась в прихожую. Соображала я плохо: странный сон никак не шел из моей головы. Подумать только, еще минуту назад я видела Тимура так явственно, словно не его, а кого-то другого опустили сегодня в могилу на Новониколаевском кладбище. Сегодня или уже вчера?

– Кто там? – спросила я, вглядываясь в дверной «глазок».

Хоть я и была убита горем, чувство самосохранения у меня атрофировалось не окончательно. Как нарочно, на лестничной площадке было темно, как в могиле. Бедный, бедный Тимур, как он там один, в сырой земле?

– Открой, Оксанка! – сказал кто-то громким шепотом.

Довольно странная просьба, если учесть, что я слабая одинокая женщина, а на дворе глубокая ночь! Только вот… Голос, какой знакомый голос, можно сказать, до боли.

– Кто там? – Меня прямо в жар бросило.

– Да я это, я, открой… – заторопил меня окончательно родной голос.

Может, я сходила с ума, но из-за обитой дерматином двери ко мне взывал Тимур! Или его бесплотный дух, или… или это всего лишь продолжение странного сна?.. Не знаю, каким местом я думала, но дверь приоткрыла.

* * *

…Тот, кто стоял за моей дверью, не рассеялся и не превратился в рой искрящихся пылинок, как это бывает в мастерски снятых фильмах ужасов. Более того, он был безумно похож на Тимура, только осунувшегося и исхудавшего. Увидев это, я решила, что все еще сплю. Из памяти выплыло неизвестно откуда почерпнутое знание: приходящих во сне покойников нужно вежливо, но настойчиво спроваживать на кладбище, как бы дороги они вам ни были, как бы настойчиво они ни скреблись в вашу дверь и ни жаловались на могильную сырость.

Руководствуясь вышеозначенными суевериями, я потянула дверь на себя, но не тут-то было, призрак Тимура цепко вцепился в нее с обратной стороны и сказал с обидой:

– Да пусти ты меня наконец, я замерз, как бобик…

Ну вот, начинаются жалобы, подумала я и тихо, но твердо возразила:

– Возвращайся туда, откуда пришел, я не могу тебя пустить.

Призрак Тимура очень натурально опешил:

– Ты чо, Оксанка, не узнаешь меня? Это же я, Тимур!

Я держалась из последних сил:

– Ты уже не Тимур, ты только бесплотный дух, который ищет успокоения… Иди, иди к себе на кладбище, а ко мне больше не приходи…

– Какой еще бесплотный дух? – возмутился призрак Тимура. – Ты чего несешь? – И так нажал на дверь, что она распахнулась. Едва призрак сделал шаг в мою сторону, я грохнулась в обморок, успев предварительно подумать, что, может быть, это даже к лучшему и к тому времени, как я приду в себя, он наконец рассеется или по крайней мере превратится в рой этих самых пылинок…

Куда там! Когда я очнулась, мизансцена практически не изменилась. Я сидела в прихожей, привалившись спиной к стене, а призрак Тимура аккурат напротив, на обувной тумбочке, морщась, потирал рукой ногу в разодранной брючине. Не могли его, что ли, в приличный костюм одеть, прежде чем в гроб положить? Ой, мамочки, сейчас я опять отключусь! Сейчас, сейчас… Нет, что-то не получается.

– У тебя хотя бы йод есть? – между тем деловито осведомился призрак.

Прекрасно понимая, что вступать в дискуссии с покойниками занятие бессмысленное, я все-таки поинтересовалась:

– А тебе зачем?

– Зачем-зачем? – язвительно передразнил меня бесплотный дух в драных брюках. – Не видишь, что ли, я весь в синяках и ссадинах? И с ногой что-то… Как бы не перелом…

Ясное дело, просто так никого не хоронят. На всякий случай я еще раз плотно смежила ресницы в надежде, что видение исчезнет. Ничего подобного! И я наконец взмолилась:

– Послушай, а почему ты, собственно, ко мне явился? По-моему, у тебя гораздо больше оснований являться к законной жене. В конце концов, ты же сам меня бросил и сказал, чтобы я тебя не ждала!

Призрак Тимура вытянул вперед ногу в разодранной брючине, осторожно ощупал ее и недовольно пробурчал:

– А еще клялась в вечной любви! Вот и верь после этого вашей сестре… И вообще, с чего ты взяла, что я тебя бросил? Просто не хотел обострять…

Нет, вы только подумайте, это называется, каким ты был, таким ты и остался, что при жизни, что после смерти. Ясное дело, я не выдержала и завелась:

– Он не хотел обострять! Ушел себе преспокойненько и плевать хотел… А я еще, как последняя идиотка, чуть руки на себя не наложила, когда узнала, что он умер! На кладбище побежала, чтобы сказать последнее «прости-прощай».

Призрак уставился на меня совсем как с цветной фотографии, что осталась на его могиле:

– Ты чо такое несешь! Кто умер-то, не пойму?!

Мое терпение лопнуло:

– Не прикидывайся живым, пожалуйста. Ты и умер, кто же еще!

– Я? – свистящим шепотом переспросило то, что осталось от моего горячо любимого супермена. – Что ты такое плетешь? Как это умер, когда я здесь, перед тобой? Протри глаза, с кем, по-твоему, ты разговариваешь?.. Неужели я так похож на мертвеца? – засомневался призрак Тимура.

Честно говоря, я сама не знала, что и думать. На мой взгляд, для покойника он был уж слишком разговорчивым, но, с другой стороны, я ведь собственными глазами видела его могилу! Поэтому, взяв с призрака клятву, что он не подойдет ко мне ближе, чем на полметра, я детально изложила события сегодняшнего дня, точнее, уже вчерашнего, не упустив из внимания историю со старухами, ворующими кладбищенские цветы.

– Постой-постой, – прервал меня дух в самом патетическом месте моего повествования.

Я послушно замолчала, и в то же мгновение прихожая огласилась странным не то скрежещущим, не то клокочущим звуком. Мурашки пробежали по моей коже: бесплотный дух смеялся, и, без сомнения, так смеяться мог только призрак.

Впрочем, одним только смехом он не удовлетворился, объявив совершенно бесстрастным, замогильным тоном:

– Наконец-то я все понял! Они решили, что я погиб. Ну, разумеется, машина взорвалась, тело обгорело до неузнаваемости… Так что ничего удивительного. Значит, никто меня не ищет, ведь я для всех покойник…

* * *

На то, чтобы смазать зеленкой ссадины и синяки воскресшего любимого (йода в моей домашней аптечке не нашлось), у меня прошло четверть часа, еще столько же я отпаивала его крепким чаем, и все это время Тимур сбивчиво, слегка осипшим голосом излагал мне свои злоключения:

– …Этот тип подсел ко мне в кафе, маленьком таком, называется незамысловато – «Отдых»… Я там иногда покупаю пиво, сигареты, когда на дачу еду… Ну… А тут решил перекусить, в городе поесть не успел, так жрать захотелось, прямо живот подвело, вдобавок на даче даже сухой корки не было, вот… Короче, сижу я, жую какого-то пересушенного цыпленка, а тут этот тип подваливает… Ну, слово за слово, попросил подвезли, ему, дескать, в ту же сторону, вот… Мне бы, козлу, сразу сообразить, что это неспроста… Он меня чуть не прикончил… Мы боролись, я не справился с управлением… и…

Тимур вскрикнул, потому что я разрезала ножницами левую брючину и дотронулась до его распухшей лодыжки.

– Мне кажется, это перелом, – обреченно произнес он. – Машина упала с обрыва, я в последний момент успел выскочить, вот… Расшибся страшно… Потом как рванет! Я к краю подполз, смотрю, моя тачка полыхает… А тот тип сгорел, и его приняли за меня, как я теперь понимаю. Нормально, у меня теперь даже могила персональная имеется. При жизни. Не каждому так везет.

Я продолжала рассматривать его изувеченную ногу, зрелище, кстати, было не из приятных.

– Давай-ка «Скорую» вызовем – Никакой «Скорой»! – Тимур опять поморщился и оттолкнул мою руку. – Никто ничего не должен знать! – сказал, как отрезал.

– Как это? – Я опешила.

– Ты что, не поняла: как только я высунусь, меня сразу арестуют! – воскликнул Тимур.

– Арестуют? За что?

– За что, за что… – простонал Тимур. – За убийство, за что же еще! Как я им объясню, что с тем типом случилось?

– Ты что же… – До меня кое-что начало доходить. – А где же ты был, ведь с момента аварии третий день пошел?

Тимур окончательно сник:

– Да там неподалеку то ли сарайчик, то ли сторожка, там и просидел… Первый день в полубессознательном состоянии был, потом… Нет, в милицию нужно было сразу идти, а теперь… Станут они разбираться: труп есть, потенциальный убийца тоже.

– Но почему же? – возразила я. – Расскажешь им все подробно про того типа… Я же тебе поверила!

– Хоть ты поверила, – невесело усмехнулся Тимур, задумался и горестно вздохнул. – Короче, сглупил я. И когда парня того к себе посадил, и когда струсил… Шок у меня был, понимаешь, шок! До сих пор в голове не укладывается, что меня кто-то хотел убить… Видишь, я и сейчас путаюсь, в мозгах такая каша…

Я внимательно посмотрела на Тимура. Теперь у меня не было ни тени сомнения в том, что он жив, хотя и выглядит очень и очень неважно: глаза запали и лихорадочно блестят, лицо исцарапано, на правой скуле ссадина, на лбу кровоподтек. Про ногу я вообще молчу. А самое интересное знаете что? То, что неудачливый убийца Тимура лежит в его могиле (здорово звучит – «его могила» – да?!), а я, как последняя дура, сражалась за украшающие ее цветочки. Даже законной сотней для этого пожертвовала, ну почти сотней…

Пока Тимур с жадностью поглощал крепкий чай, я, роняя украдкой слезы радости и умиления, усиленно ворочала извилинами. Ситуация, в которую попал мой горячо любимый супермен, того очень даже стоила. Пожалуй, он был тысячу раз прав, когда опасался, что в милиции ему могут не поверить или по меньшей мере поверить не сразу, со всеми вытекающими из этого обстоятельства последствиями. Вроде длительного пребывания в СИЗО и большого грязного пятна на биографии. Что до меня, то я ни одной минуты в нем не сомневалась. Да и как я могла сомневаться в своем белокуром рыцаре с аквамариновыми глазами, особенно теперь, когда он, можно сказать, восстал из мертвых! Отныне я должна думать только о том, как ему помочь.

Прежде всего Тимуру нужен врач, а против вызова «Скорой помощи» он категорически возражает. Ладно, эта проблема разрешимая. Позвоню с утра своей бывшей однокласснице Люсе Сорокиной, которая работает хирургом в поликлинике. В школе мы были с ней неразлучными подружками и до сих пор перезваниваемся пару раз в месяц. При этом нас связывают не только воспоминания юности, но и некоторая схожесть судеб: Люся, как и я, не замужем и, подобно мне, находится в перманентной погоне за идеалом. И если я получила некоторую передышку в своем марафоне, встретив Тимура, Люсин забег был в самом разгаре. Во всяком случае, дело обстояло так на тот момент, когда мы созванивались с ней дней десять назад. Ох, только бы она не укатила в отпуск, на который имела большие виды как раз по части идеала.

Отвлекшись от своих мыслей, я заметила, что Тимур клюет носом за кухонным столом, нежно обняла его и бережно повела в постель. Конечно, я едва доставала ему до подмышек, но на кого ему было опереться, кроме меня? А еще меня распирало от гордости, стоило лишь подумать, что после всех своих злоключений он явился ко мне, ко мне, а не к жене. Как там сказал поэт: «Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии»? Ну, насчет большого я не уверена, но тот факт, что он пришел ко мне чуть ли не с того света, о многом говорит.

Уложив Тимура в кровать, я прикорнула рядом с ним в «кресле, чтобы в любой момент прийти ему на помощь. Мой супермен заснул, едва коснувшись подушки своей белокурой головой, а я еще долго, до тех пор, пока веки мои не отяжелели, всматривалась в его безукоризненный мужественный профиль при неярком свете настольной лампы. Этот мужчина стоил моей любви.

Глава 4
КРЕПКАЯ ЖЕНСКАЯ ДРУЖБА, ИЛИ ЧЕГО НЕ СДЕЛАЕШЬ ДЛЯ ЛЮБИМОГО МУЖЧИНЫ

На мое счастье, Люся с утра была дома, поскольку работала во вторую смену. Просьбу заглянуть ко мне, чтобы осмотреть сверхурочного пациента, она восприняла без бурного энтузиазма, но вполне стоически. Только пробурчала в трубку:

– Сама виновата, зачем на врача выучилась? Пошла бы в инженеры – ни одна сволочь бы не вспомнила!

На «сволочь» я никак не отреагировала, во-первых, не в моих это интересах было – ссориться с Люсей, когда мой супермен лежал в постели бледный и весь в зеленке, а во-вторых, мне доподлинно известно, что на самом деле Люся существо абсолютно безвредное и даже полезное и ее легкий цинизм носит исключительно профессиональный характер.

Буквально через час Люся уже звонила в мою дверь, а едва переступив порог, тут же деловито отправилась в ванную мыть руки. Взглянув в зеркало, Люся слегка подправила макияж и подмигнула своему отражению:

– Ну что, разве плохая баба?

– Кто сказал – плохая? – подобострастно подхватила я. – Отличная, замечательная, великолепная!

– Ты так считаешь? – недоверчиво переспросила Люся и встряхнула волосы, изрядно пережженные перекисью. – Тогда какого же рожна им нужно?

– Кому им? – не поняла я.

– Этим козлам, кому же еще! – Люся мазнула по губам помадой и хищно облизнулась. – Ярким представителям противоположного пола.

– Ох, и не говори, – сочувственно поддакнула я. Похоже, на личном Люсином фронте было, как и на западном, без перемен.

– Ладно, веди к своему родственнику. – Люся дала понять, что увертюра закончена. Да, кстати, не удивляйтесь насчет родственника, именно так я отрекомендовала Тимура, договариваясь с Люсей по телефону. Сказала, что двоюродный брат из Калуги, приехавший меня навестить, оступился на улице и сильно ушиб ногу. К чему загружать ее информацией, которая ей не понадобится.

И я повела Люсю к раненому Тимуру. Тут-то и случилась некоторая заминка. То есть, если разобраться, ничего такого не произошло, кто-то другой, наверное, и не заметил бы. И только я обостренным чутьем влюбленной женщины уловила, как встрепенулась Люся, внутренне встрепенулась, ибо снаружи этого было не разглядеть даже с увеличительным стеклом. Конечно, такая красота, даже изрядно подпорченная зеленкой, ни одну женщину не оставит равнодушной. Вот и Люся остановилась в двух шагах от кровати, на которой лежал Тимур, в то время как ее женская суть продолжила движение вперед в автономном режиме.

– И ты по-прежнему утверждаешь, что это твой кузен? – недоверчиво бросила она через плечо.

Я только улыбнулась. Не стану скрывать, моему самолюбию льстило то обстоятельство, что Люся так высоко оценила моего супермена.

– И не говори, что ты подобрала его на улице, – фыркнула моя проницательная подружка, – никогда не поверю, что кто-то может выбросить такого красавца.

Я не успела ничего ответить, потому что в этот момент проснулся Тимур, увидел плотоядно взирающую на него Люсю, привскочил в кровати и поморщился от боли.

– Спокойно, больной, – объявила Люся хорошо поставленным голосом – ей бы в дикторы податься. – Ну-ка, рассказывайте, на что жалуетесь. – С этими словами она присела на край кровати и потерла руки.

Тимур перевел на меня недоуменный взгляд, я ему подмигнула и объявила:

– Тимур, это Люся, моя подруга. Она хирург и приехала тебя осмотреть.

– Понятно, – пробормотал Тимур, однако настороженность его не покидала. Наверное, он беспокоился, как Люсин визит отразится на его безопасности.

Люся начала проявлять нетерпение:

– Ну так что у вас, а то у меня еще прием в поликлинике.

– Да вот с ногой что-то, – неуверенно протянул Тимур.

– С какой ногой, левой, правой? – осведомилась Люся и бесцеремонно стащила с него одеяло.

Я и глазом моргнуть не успела, как мой супермен предстал перед ней во всей своей первозданной краса, в одних трусах. Сердце у меня ревниво екнуло, пришлось мне напомнить самой себе, что Люся – доктор, а посему как бы не в счет. И потом, к кому мне еще обратиться за помощью, если не к ней? И все же мне было как-то не по себе. Впрочем, чем только не пожертвуешь ради здоровья любимого мужчины.

Люся тем временем уже вовсю ощупывала его ногу.

– Ну что? – спросила я, затаив дыхание. – Перелом?

– Без рентгена я тебе стопроцентный диагноз не поставлю, – ответила она, – возможно, перелом, возможно, сильный ушиб. В любом случае до свадьбы заживет, а синяки, – она, прищурившись, оценила мои художества на Тимуровом лице, – еще раньше. Так что дуйте на рентген, а там…

От моего внимания не ускользнуло, что Тимур побледнел сильнее прежнего, и я поспешила встрять:

– А без рентгена нельзя?

– Без рентгена? – задумчиво переспросила Люся, взглянув на меня исподлобья. В принципе она всегда была сообразительной девочкой. – Можно и без рентгена, только тогда фирма не гарантирует.

– А если под нашу личную ответственность? – Кажется, Тимур слегка перевел дух.

– А если под вашу, – кивнула Люся, – то после без претензий. – Она легко вспорхнула с кровати и целеустремленно двинулась на кухню. Я, естественно, – за ней.

На кухне и произошел наш исторический разговор, точнее даже сказать, договор. Договор о взаимопомощи в разумных пределах при неукоснительном соблюдении двухсторонних интересов.

– Значит, так, Колпакова, – официально заявила Люся, роясь в своем чемоданчике, который она устроила на табурете, – если это криминал…

Я сразу взмолилась:

– Люсенька, дорогая, пока я не могу всего тебе рассказать, но… Но этот человек… Он честный человек, поверь мне, и я его очень люблю. Понимаешь, просто он попал в такую передрягу…

– Это я уже заметила. – Люся взболтала и придирчиво осмотрела на свету содержимое какого-то пузырька. – Договариваемся так: все, что могу, я сделаю, но меня просьба не подставлять, и в случае чего – меня здесь не было!

– Конечно, конечно, – я клятвенно сложила руки на груди, – обещаю тебе, что ты не пострадаешь. Да я, я…

– Ну хорошо, хорошо, – согласилась Люся.

Человек она хороший, но несколько суховатый, и растрогать ее до слез в отличие от меня практически невозможно.

– Договорились. Посиди здесь, пока я управлюсь с твоим красавчиком, а то я тебя знаю, еще в обморок бухнешься от избытка чувств. Придется тогда тебя откачивать. – И, подхватив свой чемоданчик, Люся устремилась в комнату, а я послушно осталась на кухне прислушиваться к тому, что происходит за стеной.

Сначала я услышала, как по полу проелозил передвигаемый стул, потом – сдавленный стон Тимура и язвительные Люсины наставления:

– Терпите, молодой человек, имели неосторожность покалечиться, извольте стиснуть зубы и изображать мужество. Не бойтесь, все ваше останется при вас.

Ох, и несдержанная на язык эта Люська, даром что хирург хороший!

Хотя стонов больше не было, я вся издергалась и уже собиралась нарушить Люськин запрет покидать пределы кухни, пока она управляется с ногой моего супермена, но тут Люська объявилась сама со своим волшебным чемоданчиком, клацнула его замками и сообщила:

– Все, загипсовала я твоего красавчика, теперь далеко не убежит. Так что сдувай с него пылинки и питай витаминами.

Я рванула было в комнату, чтобы проверить, все ли в порядке с Тимуром, но Люся поспешила меня успокоить:

– Говорю тебе, он цел и невредим. Я стала ее горячо благодарить, но Люся решительно прервала мои излияния:

– Да ладно тебе, а крепкая женская дружба на что?

Потом Люся засобиралась домой, а я пошла проводить ее до двери, бросив по пути торопливый взгляд в комнату: Тимур спокойно лежал на кровати, торжественно водрузив загипсованную ногу поверх одеяла.

Люська не была бы Люськой, если бы не выдала на прощание еще кое-что, а именно, не пробормотала заговорщицки:

– А он у тебя, Колпакова, хоть куда. Фактурный мужик, ничего не скажешь, накачанный, бицепсы, трицепсы – все при нем, только учти, если тут дело пахнет криминалом, я – ни при чем, запомни это.

– Помню я, помню, – устало выдохнула я, нажимая на «собачку» замка и пропуская Люсю вперед, – тебя здесь никогда не было, и вообще я тебя вижу впервые в жизни.

– Не переигрывай, Колпакова, – укоризненно покачала головой моя бывшая одноклассница Люся Сорокина и шагнула за порог.

* * *

Наскоро приготовив омлет и какао, я накормила Тимура завтраком, сама при этом удовольствовалась чашкой чая и бутербродом, который буквально запихнула в себя, – от переживаний у меня кусок в рот не лез. Зато мой супермен сегодня выглядел намного лучше, чем накануне, даже порозовел как будто. Не знаю уж, что на него так подействовало: мои заботы или рискованные Люськины шуточки.

Голова у меня пухла от сомнений, но я подмигнула Тимуру, оптимистично заверив: «Все будет хорошо!», а сама подумала:

«Если бы только знать когда…» Впрочем, главное, что Тимур жив и почти здоров, все остальное – мелочи, не стоящие упоминания. А потому лозунг момента – витамины, витамины и еще раз витамины. Вот за ними-то я и отправлюсь на ближайший рынок, предварительно отпросившись с работы. С этим проблем возникнуть не должно, потому что у меня еще от прошлогоднего отпуска неделя осталась.

– Ты куда? – настороженно поинтересовался Тимур, когда мои сборы стали для него очевидными.

– Ты слышал, что сказала доктор? – Я присела к нему на постель и улыбнулась. – Чтобы поскорее поправиться, тебе необходимо усиленное питание, а у меня в холодильнике крыса сдохла. Я отлучусь буквально на часок, чтобы купить продукты, фрукты там, овощи…

– Черт… – Тимур скрипнул зубами. – Я тебя в разор ввожу. Не привык, чтобы женщины на меня тратились.

Что верно, то верно, он был кавалер хоть куда, не помню, чтобы хоть раз явился без цветов, коробки конфет и бутылки шампанского. Недаром в начале нашего романа моя небольшая квартира из-за обилия букетов больше напоминала оранжерею.

– Ничего страшного, – поспешила я убаюкать его самолюбие, – это ведь ненадолго. Вот поправишься… И вообще, мы же с тобой все-таки не чужие. – Очень немаловажное напоминание, как вы понимаете.

Но Тимур заупрямился прямо как маленький:

– Нет, так дело не пойдет. Я не хочу, чтобы ты из-за меня тратилась, больше того, я категорически возражаю.

Ну вот, только этого не хватало, недаром же знающие люди утверждают, что самое капризное существо на свете – это больной мужчина. Как я его ни убеждала, Тимур стоял на своем:

– Нет, нет и еще раз нет!

– Тогда что ты предлагаешь? – Я уже готова была разреветься. – Ты собираешься голодать?

– Нет, голодать я не собираюсь, но тратить ты будешь не свои деньги, а мои. Ну-ка, принеси мне телефон, – велел Тимур.

Я, несколько заинтригованная, сбегала в прихожую за аппаратом. Тимур поднес трубку к уху, заученным движением крутанул диск, набрав нужные цифры, послушал длинные гудки и удовлетворенно заметил:

– Ну вот, все в порядке.

– Что именно?

– А то, что жены нет дома, – расшифровал Тимур.

– И что? – все еще недоумевала я.

– А то, что там у меня в брючном кармане ключики от моей квартиры, ты их возьмешь и отправишься ко мне домой… Да-да, отправишься. – Он пресек мои еще не высказанные возражения. – Не спорь, пожалуйста.

Разумеется, я запаниковала:

– Что ты мне предлагаешь?.. А если меня кто-нибудь увидит?

– Кто тебя там увидит? – возразил мой супермен. – Жены дома нет, и до вечера она не появится, так что ты ничем не рискуешь. Кроме того, мне деньги нужны не только на питание, как ты понимаешь. Еще столько трат предстоит наверняка.

– А каким-нибудь другим способом их получить нельзя?

– Каким? – фыркнул Тимур. – Не со счета же их снимать. Стоит только сунуться в банк, как все выплывет и долечиваться мне придется в тюремном лазарете.

– Ну хорошо, – понуро кивнула я, – рассказывай, где твои деньги. В каком-нибудь бронированном сейфе?

– В валенке, – без тени улыбки произнес Тимур.

– Что? – Я захлопала ресницами и растерянно произнесла:

– Ты издеваешься надо мной, да?

А он спокойно продолжил:

– Валенки лежат на лоджии в коробке из-под телевизора. Так вот, в одном из них – не помню точно, в каком, левом или правом, – такой желтый конверт, в каких бандероли отправляют. Ты его возьмешь и принесешь мне.

– А почему в валенке? – Я все еще не могла успокоиться.

– А почему бы и нет? – пожал плечами Тимур. – Скажу тебе, очень неплохой способ хранения сбережений, ничуть не хуже, чем в банке.

– Трехлитровой? – ухмыльнулась я. Однако, как оказалось, мой восставший из мертвых супермен был совсем не склонен к иронии и самоиронии:

– Что тебя так веселит? Это мой НЗ, о котором никто, кроме меня, не знает… Ну и кроме тебя теперь.

Я даже немного обиделась:

– Хорошо-хорошо, отнесусь к твоему НЗ со всей возможной серьезностью. Тимур постарался сгладить острые углы:

– Да не сердись ты, я не хотел тебя обидеть. Просто сама понимаешь, в каком я сейчас состоянии, как говорится, не совсем адекватный… И ничего не бойся, это же минутное дело, возьмешь конверт и назад.

– Есть! – отчеканила я. – Можно идти? – Я вскочила с кровати.

– Куда? Ты же адреса не знаешь! – окликнул меня Тимур.

Честно сказать, адрес был мне известен – однажды, когда Тимур отлучился в ванную, я не сдержала женского любопытства, достала из кармана его пиджака паспорт и полистала, но поскольку признаться в этом я, по вполне понятным причинам, не могла, то теперь предпочла выслушать подробные инструкции Тимура. Кстати, тогда же, из паспорта, я узнала, что Тимур женат уже двадцать лет на женщине по имени Альбина, которая старше меня на десять лет. Впрочем, как я уже говорила, факта своей женитьбы он и не скрывал, просто имя моей счастливой соперницы никогда не произносилось вслух. Гм-гм, а Альбина, между прочим, означает «белая». Что ж, ей подходит, поскольку она блондинка. Во всяком случае, еще вчера, на кладбище, она была блондинкой.

Я поцеловала Тимура, посоветовала ему поспать и, захватив сумку, направилась в прихожую.

– Возьмешь конверт – и сразу назад.

За продуктами потом сходишь, – напутствовал меня Тимур.

Так точно, мой горячо любимый супермен!