Текст книги "Милое чудовище"

Елена Яковлева
Милое чудовище

Глава 1.
ПЕРВАЯ БЛОНДИНКА

Викуля спохватилась, когда дело, как выяснилось, зашло слишком далеко. Грехопадение ее мужа Кирки – Кирилла – уже благополучно совершилось, и при этом, можно сказать, на ее же, Викулиных, глазах, застланных бескорыстной и преданной любовью. А прежде все было нормально, и запахов никаких подозрительных от него она ни разу не уловила. Чтобы там от него пахло какой-нибудь «Шанелью»… Длинных белокурых волос на его пиджаке она тоже ни разу не обнаруживала. Впрочем, она особенно и не присматривалась, потому что глаза ее, как уже упоминалось, прикрывали шоры, которые имеются у всех наивных и доверчивых дур, сдувающих пылинки с вероломных мужей (чтоб им!).

Главное – жизнь только-только начинала входить в счастливое респектабельное русло. Полгода назад была куплена просторная новая квартира в престижном доме и в хорошем экологически чистом районе и уже даже наполовину обставлена. Вика по этому поводу бросила работу, что она вполне могла себе позволить как жена состоятельного человека, целыми днями носилась по Москве, задрав хвост, и приглядывала симпатичные вещицы для семейного гнездышка, по десять раз на дню звоня мужу на работу и сообщая томным, телячьим голосом:

– Кирчик, какую я люстру присмотрела, если бы ты только видел! Такие люстры в раю надо вешать!

После чего следовало подробное описание райской люстры со всеми ее многочисленными «висюлечками» и «прибамбасиками». И Кирка, несмотря на самые срочные заседания, смиренно выслушивал ее патетические эскапады на тему семейного уюта. А Викуля, только-только почувствовавшая вкус обеспеченной жизни, вошла в раж и уже не могла остановиться на достигнутом. Даже в редкие минуты отдыха, лежа на диване в новой гостиной, она нервно перелистывала толстенные каталоги отделочных материалов и бытовой техники, поминутно вздрагивая и делая пометки карандашом на полях. Результатом этих титанических усилий стали мозоль на среднем пальце правой руки и недюжинные математические способности, обнаружившиеся у нее, махрового гуманитария: Вика довольно быстро наловчилась производить сложные арифметические расчеты, в том числе и с переводом курса доллара в «деревянные» без помощи калькулятора.

Вику можно было понять. Прежде-то они жили как все, снимали однокомнатную квартиру в «хрущовке» и из радостей жизни могли позволить себе только торт «Подарочный», да и тот пару раз в месяц. Она подобно большинству отечественных женщин искусно штопала колготки и то и дело перехватывала деньжат до зарплаты. Свет в конце тоннеля забрезжил два года назад, когда бывший сокурсник позвал мужа в свою фирму. Кирка, привыкший к итээровскому существованию, хотя и нищему, но стабильному, еще и сомневался, идти или нет. Как оказалось, сомневался напрасно, по крайней мере, с тех пор он ни разу не пожалел о сделанном выборе. Теперь он работал в солидном банке, входящем в первую сотню по уровню надежности, и вполне преуспевал. А с ним и Викуля. Тем ужаснее ей было сознавать, что в свете последних событий все это построенное с великим трудом счастье летело в тартарары.

Про его коварство Викуля узнала совершенно случайно. Как говорится, глаза ее раскрылись в результате трагического стечения обстоятельств. Хотя еще неизвестно, хорошо ли это, что они раскрылись. Может, Вике лучше было бы и дальше жить в своем коровьем неведении. А вышло так. В одно теплое и солнечное майское утро Викуля с удивлением обнаружила, что здорово располнела от своей благополучной жизни, а так как по радио с утра до вечера крутили рекламу чудодейственных тренажеров, решила присмотреть себе такую новомодную штуковину. Наскоро позавтракала, надела симпатичный костюмчик лимонного цвета, который ей удивительно шел, и отправилась по привычному маршруту. Не на троллейбусе, конечно, а на личном автомобиле. Полгода назад она сдала экзамен на водительские права, и Кирка специально для нее купил «Шкоду-Фелицию», чем она страшно гордилась.

В общем, день начинался вполне себе неплохо. По крайней мере, на проспекте ни один водила диаметрально противоположного пола ее не подрезал, не обозвал дурой, «чайником» и прочими обидными словечками, ибо, если уж быть до конца честной, автомобилем она управляла, мягко выражаясь, не слишком профессионально. Как бы там ни было, до фирменного магазина спортивных принадлежностей она добралась без приключений и благополучно припарковалась в положенном месте. Короче, все чин-чинарем. Вошла в торговый зал, осмотрела обширный и разнообразный ассортимент, приценилась, очень обстоятельно побеседовала с продавцом – симпатичным и предупредительным молодым парнем – и отправилась к ближайшему телефону-автомату, чтобы уведомить Кирку об очередной покупке. Мужа, вопреки ее ожиданию, на месте не оказалось. Трубку подняла секретарша и прощебетала:

– Кирилл Николаевич отлучился ненадолго. Нет, не сказал куда. Сказал только, что будет через час.

И удостоверившись, что имеет дело с женой начальника, посоветовала:

– А вы ему на сотовый позвонить попробуйте.

Вика хотела было так и поступить, но потом передумала, заметив на противоположной стороне улицы симпатичную кафешку. Кафешка называлась «Магнолия», и это название сразу же вызвало у Вики приятные воспоминания о синем море, о волне, облизывающей нежнейший песок, и о прочих замечательных вещах. В общем, она поняла, что хочет посетить этот уютный уголок.

Спустя минуту она уже сидела за одним из столиков, выставленных прямо на тротуаре перед кафе, и неторопливо потягивала сок, откинувшись на спинку пластикового стульчика и млея на теплом весеннем солнышке. Бросая ленивые взгляды направо-налево, она думала, как это замечательно – чувствовать себя наконец белой женщиной, которой не нужно ни свет ни заря нестись на работу, не успев даже сделать себе мало-мальский макияж, а потом тащиться обратно увешанной авоськами, как новогодняя елка игрушками. Не нужно с грациозностью слепой кобылы взгромождаться на подножки переполненных троллейбусов, потому что под рукой всегда есть маленькая «Шкода» цвета металлик. И вообще, и вообще… Тут и произошло нечто, заставившее ее резко поменять тему неторопливых размышлений.

На противоположной стороне улицы, как раз там, где находился спортивный магазин, Вика увидела очень знакомую ей мужскую фигуру. Фигура шла, обняв за талию высокую стройную блондинку, откровенно к ней прижимаясь и касаясь губами белокурых завитков на ее затылке. И хотя она видела мужчину со спины, у нее не было и тени сомнения в том, что это ее муж Кирка. Что же касается неизвестной блондинки, то она, несомненно, представляла собой пиршество для мужских глаз и массированный удар по мужским же эрогенным зонам. Кирка поймал такси, в которое они с блондинкой резво загрузились, и с ходу стали целоваться на заднем сиденье.

Вика, все еще не способная осознать до конца увиденное, поставила на столик стакан так резко, что недопитый сок пролился ей на костюм, пересекла дорогу, быстро завела ненаглядную «Шкоду» и бросилась вдогонку за только что отъехавшим такси, уносящим в своем чреве призрак ее поруганного женского счастья. Трудно объяснить, зачем она это делала, но должна же она была что-то предпринять! Погоня продолжалась недолго, потому что довольно скоро такси остановилось, из его недр выпрыгнула блондинка, игриво махнула ручкой оставшемуся в салоне Кирке и скрылась за ближайшей стеклянной дверью. Такси поехало дальше. С полминуты Вика соображала, следовать ли ей за вероломным супругом или остановиться, после чего сообразила, что Кирка от нее далеко не уйдет в отличие от его красотки. И вообще, врага по возможности надо знать в лицо.

Вика выпрыгнула из машины чуть ли не на полном ходу и кинулась вслед за соперницей. Однако той уже и след простыл. Пришлось довольствоваться изучением вывески на стеклянной двери – а там, между прочим, значилось:

«Дом моды „Элита“ Сержа Доманта» – да непродолжительной беседой с предупредительной пожилой администраторшей, кинувшейся ей буквально наперерез:

– Добрый день, рады приветствовать вас в нашем Доме моды. Вы желаете ознакомиться с нашей новой коллекцией?

Вика растерялась, захлопала глазами и пробормотала:

– Тут только что проходила… девушка, блондинка…

Администраторша приподняла нарисованные карандашом брови:

– Это наша манекенщица. А в чем, собственно, дело?

– А дело в том… мне понравилось ее платье. – Не могла же Вика заявить: мол, дело в том, что эта ваша манекенщица водит шашни с моим мужем.

Администраторша улыбнулась:

– Вы заметили? Обратили внимание на линию плеча? А рельефные вытачки? А крой? Это вообще – стиль нового сезона. Кстати, вы можете заказать у нас такую же модель.

– М-да… Я… я… Я только, знаете, сомневаюсь, подойдет ли мне… Все-таки у вашей манекенщицы идеальная фигура, а у меня…

– Что верно, то верно, – подхватила расчувствовавшаяся администраторша, – у Лики божественная фигура, Лика Столетова – наша лучшая манекенщица, на ней любая вещь сидит как на королеве… Но вы не унывайте, мы все вам подгоним, вот увидите…

– Очень заманчиво, – старательно изображала искреннюю заинтересованность Викуля, хотя на самом деле ей хотелось рвать и метать, – надо будет как-нибудь к вам заглянуть.

Однако администраторша не собиралась так просто выпускать из рук добычу и затараторила:

– Приходите, обязательно приходите. У нас скоро показ летних моделей, тут неподалеку, в ДК строителей, – милости просим. А после показа, между прочим, будет распродажа. Приходите, приходите – вам понравится.

Викуля кивнула и, сдерживая слезы отчаяния, вылетела за стеклянные двери.

* * *

Алена Вереск, в миру Мария Котова, она же Мура, пребывала в дурном расположении духа. И не без оснований. Как только что выяснилось, ее, известную сочинительницу дамских романов, провели, будто сопливую девчонку. Ее, забияку Муру, ее, популярную в среде благодарных читательниц Алену Вереск! Накануне, не сойдясь в цене на новый роман , она в пух и прах разругалась с постоянными издателями и вознамерилась с ними расстаться, после чего с немалым удивлением узнала, что год назад, подписывая договор, умудрилась запродать им свой псевдоним. И теперь он оставался этим крокодилам, этим ненасытным акулам и шакалам книгопечатного бизнеса, которые были вправе тискать под честным и звучным именем Алены Вереск все, что им заблагорассудится. Любая домохозяйка, впервые взявшаяся за перо, теперь могла смело претендовать на ее псевдоним, будь на то воля издателей. Хуже того, им ничего не стоило нанять целую артель бойких борзописцев и объединить их под маркой Алены Вереск.

Конечно, по зрелом размышлении, она сама была во всем виновата: кто же подмахивает такие бумаги, не читая? Но эти-то, эти каковы? Резали без ножа и прямо по живому! Можно сказать, вырывали из рук обезумевшей от горя матери родное дитя, честно выношенное под сердцем! Но Мура нашла в себе силы и выдержку и не изменила принятого решения, заявив, что придумает себе новый псевдоним и прославит его сильнее прежнего. Что касается старого, то она от всей души пожелала издателям на прощание, чтобы он стал у них поперек горла, а заодно и поперек другого места.

Теперь Мура лежала на диване и с наслаждением обдумывала план коварной мести, а также сочиняла новый творческий псевдоним. Правда, в переполненную справедливым негодованием творческую Мурину голову ничего путного не шло. Промучившись около часа, она начала впадать в дрему, которую прервал пронзительный и требовательный телефонный звонок.

«Кто там еще по мою бессмертную душу?» – раздраженно подумала Мура и нехотя сползла с дивана.

Звонила ее подружка еще с детсадовских времен Вика Мещерякова. Голос у нее был сиплый и убитый, хотя то, что она сообщила. Муру не удивило. Викин муж Кирилл загулял. Что ж, этого и следовало ожидать. Во-первых, он вошел в самый что ни на есть кобелиный возраст, а во-вторых, был при деньгах, кои русскому мужику категорически противопоказаны. Стоит только им завестись, как вчерашние робкие неудачники превращаются в отъявленных донжуанов, не знающих удержу. Опять же Вика с этой ее всепоглощающей любовью и обожанием просто рождена для исполнения роли обманутой жены.

Сама Мура замужем никогда не была, но сволочную мужскую породу знала не понаслышке, а как бы даже изнутри. Все-таки на ее личном счету было пятнадцать толстых пятисотстраничных романов с такими интригами и коллизиями, что, можно сказать без преувеличения, к своим тридцати годам она прожила уже не одну женскую жизнь. Что до блудного Кирки, то Мура его всегда прозорливо недолюбливала и это чувство было у них взаимным. Кирка относился к ее творчеству без должного почтения и за глаза – что было ей доподлинно известно – называл не Мурой, а Мурой (ударение на втором слоге).

– Не знаю, что и делать, – тем временем хныкала в трубку Викуля, – она – Киркина швабра – манекенщица, у нее одни ноги – метр двадцать… И вообще она блондинка…

– В женщине главное не ноги, а голова, – авторитетно заявила в ответ Мура, вспоминая, как в таких случаях поступали ее героини. Впрочем, они были женщинами гордыми и независимыми в отличие от мягкой и податливой Вики.

– Это ты так думаешь, – особенно жалостно всхлипнула Вика, – а Кирка – по-другому.

– Ты откуда звонишь? – поинтересовалась Мура, прикидывая, что душеспасительной беседой на этот раз не обойтись.

– Я у Тамары… – печально сообщила Вика.

– Вот и отлично, – обрадовалась Мура, – кончай рыдать, через полчаса я буду у вас, и мы все спокойно обсудим и примем решение. Не убивайся ты так! Если посмотреть повнимательнее, у каждого мужика за душой найдется блондинка, и, может, даже не одна. А эта у твоего Кирки, очень даже не исключено, первая. Сколько их еще будет! Так ты что, каждый раз станешь в окошко выпрыгивать? Тут главное не пускать дело на самотек и сделать так, чтобы первая стала последней. Все, ждите, я скоро.

Мура бросила трубку на рычаг и заметалась по комнате, сбрасывая халат и натягивая джинсы. Труба звала ее в бой, а вся энергичная и деятельная Мурина натура рвалась за ней.

Глава 2.
ПСИХИЧЕСКАЯ АТАКА

Большой женсовет состоялся в семиметровой Тамариной кухне под заунывное посапывание чайника на плите и перманентный рев Тамариных отпрысков за дверью. Их, кстати, было целых трое: шестилетний драчун Колька и полуторагодовалые двойняшки Паша и Даша. Тамара единственная из трех подруг решилась на подвиг материнства, да к тому же еще и многодетного. В то время как Мура целиком отдалась творчеству, а Викуля все откладывала исполнение своего священного женского долга. Дооткладывалась!

– Ой, ой… – не отличаясь оригинальностью, причитала Викуля, – что делать, что делать…

Тамара вздохнула и печально посмотрела на Муру. Мура нахмурилась, постучала пальцами по крышке обеденного стола, как докладчик по графину, и приступила к разъяснительной работе.

– Прежде всего нужно уяснить, чего ты хочешь, – осторожно начала она. – А так, есть масса разнообразных вариантов, выбирай на вкус. Примитивные женщины обычно в таких случаях ограничиваются банальным мордобоем, а творческие натуры, настоящие фемины, действуют изобретательнее. Они просто подавляют противника морально.

Вика протяжно заревела:

– Я не хочу его подавлять, я его люблю-у-у… Я не хочу его терять…

– Все ясно, – кивнула Мура, – точно такая же история описана в моем романе «Поцелуй на прощание», там на сто восемьдесят девятой странице есть…

– Да ладно тебе с твоими романами, – вмешалась Тамара. – Тут тебе не роман, а жизнь. Видишь, человеку плохо!

– Ну и пожалуйста, пожалуйста, тогда ты предлагай, что делать! – оскорбилась в лучших чувствах Мура. Честно говоря, она всегда немного недолюбливала Тамару и, если бы не Вика, ни за что не стала бы с ней водиться. И причина здесь не только в том, что история их дружбы с Викой восходила к славным детсадовским временам, а с Тамарой они знались всего каких-то четыре года и опять же через Вику, да еще при этом в скрытой Тамариной оппозиции ей. Муре. Когда Мура излагала свои замечательно стройные теории, Тамара большей частью не желала внимать ей с открытым ртом подобно Викуле, а подвергала их сомнению. А что еще ужаснее, вносила в них собственные коррективы практичной домохозяйки, тем самым приземляя полет мысли. То же самое произошло и на этот раз.

– А что тут предлагать? Вот если бы у них дети были! Мой Борька, например, никогда меня не бросит, потому что знает: я его к детям потом на пушечный выстрел не подпущу!

– Нормально, – хмыкнула Мура, – хорошее предложение. Где же она тебе теперь дитя возьмет?! В капусте, что ли?

Вика перестала реветь белугой и сделала круглые глаза.

– Ой, – прошептала она, – да у нас же с Киркой уже целый месяц ничего не было…

– А я что говорю! – торжественно провозгласила Мура. – Ну точно, точно как в моем романе «Поцелуй на прощание»! Ты же его, можно сказать, сама бросила в объятия этой блондинки! А теперь волосы на голове рвешь. Типичная женская логика! Уж сколько я вас, дур беспробудных, просвещаю, глаза за компьютером испортила, а вы все старинным обезьяньим способом на собственных ошибках учитесь!

Вика и Тамара затихли и с уважением посмотрели на Муру, а та наконец получила возможность спокойно изложить свою точку зрения:

– Мой план прост, как валенок, но по гениальности ему нет равных. Прежде всего ты не должна закатывать ему никаких скандалов, хотя, не сомневаюсь, осуществить это будет очень трудно. Ты сделаешь вид, что ничего не знаешь, и будешь вести себя как ни в чем не бывало. Почему? Поясняю: ну начнешь ты выяснять с ним отношения, и что хорошего? А вдруг он тебе ответит: извини, дорогая, я действительно полюбил другую. Прости и прощай. И что ты сделаешь? Разводы-то у нас, слава богу, не запрещены! А ты, как я понимаю, хочешь его оставить при себе?

– Еще бы она не хотела, – опять вмешалась Тамара, – вот так возьми и отдай готового мужика, как говорится, со всеми удобствами какой-то блондинке только потому, что у нее ноги из ушей. Да повыдергивать их ей, и все дела!

Мура, которой надоели ее неорганизованные выступления, решила пресечь их разом и в корне.

– Может, ты этим и займешься? – ехидно поинтересовалась она. – Ну, в смысле выдергиванием ног вместе с ушами? А то мы тебя отрядим!

– Ладно, молчу, – отмахнулась поверженная на обе лопатки Тамара.

– Ну наконец-то, первые здравые речи! – похвалила ее Мура. – Итак, мы определили цель. Теперь переходим к стратегии. А стратегия у нас будет такая: Кирку окружаем семейной заботой, а его блондинке устраиваем тонкую психологическую обработку, чтобы она сама от него отказалась.

Вика с Тамарой переглянулись и спросили в один голос:

– Это как?

Мура потянулась, как большая кошка, выспавшаяся на отопительной батарее:

– А это уже относится к области тактики. Первую часть, так и быть, беру на себя.

– И что… что ты на себя берешь? – Вика и Тамара от волнения перебивали друг друга.

– Есть куча различных способов, но так как наш случай не очень сложный, не будем лезть в дебри и остановимся на простейших. Для начала мы просто выведем противника, то бишь противницу, из равновесия. Думаю, двух-трех писем для этого хватит.

– Каких писем? – опешили Вика с Тамарой. – Анонимных?

– Почему же, мы их как-нибудь подпишем… Гм-гм, вот отличный вариант – Орден обманутых жен.

– Какой еще орден? Вот придумала еще, – снова начала препираться Тамара.

– Орден – это название организации, что-то вроде братства, – милостиво пояснила Мура.

– Секта, что ли?

– Сама ты секта, темнота непросвещенная! – вызверилась на нее Мура, раздосадованная тем, что ей приходится заниматься ликбезом. – Орден – это содружество, объединенное общей целью, легендой и сокровенным знанием.

– И какое же у нас это… сокровенное знание? – допытывалась скептически настроенная Тамара. Быстро же она очухалась!

Мура с большим трудом подавила в себе желание сказать: «Не твоего ума дело», а вместо этого произнесла:

– У нас общее сокровенное знание тяжелой участи женщин, которых мужья обманывают направо и налево.

– Какое такое общее знание? – опешила неугомонная Тамара. – У тебя же мужика нет!

– И слава богу! Хватит мне того, что мои героини от них, проклятых, натерпелись. А в «Поцелуе на прощание» я вывела такого коллекционного подлеца, что меня саму чуть инфаркт не хватил. А кроме того, у вас ведь мужья есть, если я не ошибаюсь? Пока, во всяком случае.

– Ты на что намекаешь? – пробормотала Тамара и тут же осеклась. – Ой, девки, что я вам скажу… Вы моего Борьку знаете, он же возле меня, как козлик на веревочке. А однажды было… В общем, ушел он на работу с оторванной пуговицей, а вернулся… с пришитой.

Викуля посмотрела на подругу с пониманием и уточнила:

– А где пуговица-то была? На штанах?

– Нет, бог миловал, на рубашке…

– Ну, тогда еще ничего.

Вика и Тамара еще какое-то время вздыхали и делились горестными моментами семейной жизни. Мура подождала, пока страсти улягутся, и продолжила детальную разработку своего простого, но гениального плана. А все, что Мура ни делала, было буквально обречено на гениальность.

– На одних письмах мы останавливаться не станем, а устроим ей веселую жизнь по полной программе. Например, испортим ей карьеру, а для молодой манекенщицы это очень чувствительный момент. Натравлю на нее какого-нибудь знакомого журналюгу… Да мы сами можем организовать ей обструкцию… М-м-м… У них ведь там бывают просмотры?

– У них на днях будет показ моделей в ДК строителей, там, по соседству, – вспомнила Викуля. – А ты что, предлагаешь забросать ее тухлыми яйцами?

– Фи, какая скука, – поморщилась Мура, – тухлые яйца, гнилые помидоры, дохлые мыши в коробке из-под французских духов и змеи в букетах. Как это старо и пошло! Я за импровизацию! Мы все придем на этот просмотр и будем действовать по обстановке.

По Тамариному лицу было заметно, что она хочет что-то сказать, но тут двойняшки за стенкой завопили особенно звонко, и ей пришлось ненадолго оставить подруг. Когда она вернулась, Вика и Мура вполне мирно баловались чайком.

– Может, выпьем? – предложила Тамара. – У меня есть отличный вишневый ликер.

– Пожалуй, это было бы даже полезно. Викуле нужно расслабиться, – подхватила Мура.

Вика возражать не стала. Тамара наполнила ликером маленькие хрустальные рюмочки и поставила на стол коробку конфет.

– За что выпьем?

– За Орден обманутых жен! – подмигнула Мура. – И за психическую атаку!

* * *

На показ моделей Вика и Мура приехали на Викиной «Шкоде» вдвоем, потому что Тамара задерживалась. Ей не с кем было оставить детей, и она дожидалась, когда с дачи приедет свекровь Клавдия Васильевна, чтобы посидеть с внуками.

– Ну вот, я так и знала, – недовольно бурчала Мура, выбираясь из автомобиля, – трудно иметь дело с необязательными людьми!

– Не бросит же она детей! – вступилась за Тамару заметно сникшая Викуля. Сейчас, по прошествии времени, их затея с «психической атакой» казалась ей совершенно дурацкой.

Мура проигнорировала ее замечание, ибо была поглощена изучением афиши, извещавшей о показе моделей Дома моды Сержа Доманта.

– Он что, француз? – наморщила она свой гладенький лобик.

– Я с ним не знакома, – раздраженно отозвалась Викуля, чувствовавшая себя Наполеоном перед Ватерлоо.

Однако на Муру ее настроение не подействовало. Жестом опытного фокусника она извлекла из сумочки черные очки а-ля Джеймс Бонд, водрузила их на переносицу и решительно направилась к входу в монументальный Дом культуры строителей. Вика, тяжко вздохнув, засеменила вслед, проклиная себя последними словами за то, что вмешала в свои семейные проблемы Муру, этот перпетуум мобиле в юбке.

В фойе Дома культуры народу было немного, в основном женщины в возрасте элегантности и респектабельности: они неторопливо фланировали туда-сюда, миролюбиво сплетничая, из-за чего в воздухе висел привычный вокзальный гул. Мура повела носом направо-налево и резко взяла курс на зрительный зал, бросив Вике на ходу через плечо:

– Проведем рекогносцировку на местности. Вика уныло поплелась вслед за неугомонной подружкой.

В зале сидело от силы полтора десятка женщин, ибо до начала показа оставалось еще не меньше четверти часа.

– Нам нужно сесть в первом ряду, – решительно заявила Мура, – там у нас будет больше возможностей.

– Каких возможностей? – испуганно переспросила Вика, готовая сбежать с поля боя еще перед началом битвы.

– Самых разнообразных, – загадочно изрекла Мура, и от этих ее слов Вике стало нехорошо.

Самое ужасное. Мура на этом не остановилась и, посидев в первом ряду минуту-другую, вскочила и молниеносно взбежала на сцену по ступенькам, в мгновение ока скрывшись за кулисами. «Что она задумала?» – промелькнуло в горячечном Викином мозгу. Вика тоже сорвалась с места и двинулась за Мурой.

За кулисами было темно и так пахло пылью, что Вика первым делом чихнула. Вторым – громким шепотом позвала Муру, но та не отозвалась, хотя, судя по всему, находилась где-то совсем рядом. По крайней мере, слева мелькнула какая-то неясная тень и послышался тихий шорох. Почему это здесь темно, с некоторым удивлением подумала Вика и снова вполголоса позвала подругу. И снова не получила ответа. Вика начала злиться, причем в большей степени на себя, чем на Муру. И зачем она только согласилась на эту авантюру? Это их психологическое давление – чушь самая настоящая! Ну что они могут сделать Киркиной манекенщице, наблюдая, как она дефилирует по сцене? Загипнотизируют ее, что ли?

В этот момент что-то громко гаркнуло чуть ли не в ухо Вике и тут же замолкло. Сначала она испугалась до сердечных колик, а потом сообразила, что это был всего лишь магнитофон. Видно, таким образом проверялась готовность к началу показа. Затем где-то позади колыхнулся занавес и встревоженный голос произнес:

– Ну и темень! Кто выключил свет? Вика поняла, что Муру ей не найти, и решила ретироваться подобру-поздорову, пока ее здесь не застукали. Вряд ли организаторам модного шоу понравится, что перед показом за кулисами шляются посторонние. Тихо попятившись назад, она неожиданно споткнулась и с грохотом растянулась на дощатом полу. Поднялась, чертыхнувшись, и стала на ощупь искать отлетевшую в сторону сумку. Сначала под руку ей попало что-то мягкое и теплое, потом – мокрое и липкое.

– Черт побери, что у них тут на сцене? – пробормотала она, продолжая исследовать пространство вокруг себя.

И тут ее пальцы наткнулись на нечто такое… Вика резко отдернула руку и так заорала, что у нее заложило уши от собственного крика.