Текст книги "Мертвые игры. Книга третья. О темных лордах и магии крови"

Секунда…

Одна долгая, тянущаяся словно вечность, застывшая на самом краю неизбежного падения в бездонную пропасть секунда… и воздух вспыхнул огнем! Ярким, обжигающим пламенем, расплескавшимся между полом и потолком! Растекающимся словно по невидимой многоярусной поверхности вокруг нас…

Гаэр-аш напряженно замер, поднял руку, коснулся ресниц, закрыл глаза, открыл – огонь никуда не исчез. И тот, что медленно, лениво и неотвратимо разливался в воздухе вокруг нас, не исчез тоже.

– Так, – внешне совершенно спокойно, но с едва ощутимым напряжением в голосе проговорил лорд Гаэр-аш, – так… – И тут же с явной злостью на себя: – Следовало догадаться!

– Д-догадаться о чем? – выдохнула, чувствуя усиливающееся жжение на запястье.

ИнСаар начал искать путь к спасению? Значит, огонь опасен? Смертельно опасен?! И лорд Гаэр-аш, похоже, об этом знал. Заметно побледнев, он стремительно огляделся, видимо, ища пути отхода или возможность скрыться в венах Некроса – но их не было, ни путей, ни возможностей. Синее, ярко пылающее обжигающе-горячее пламя обступало, медленно подкрадываясь, словно было живым.

В следующий миг ректор усадил меня обратно на кровать, резким движением сорвал с себя мундир, закатал рукава темно-синей рубашки и стремительно сформировал то, на что, в принципе, в одиночку ни один некромант не способен – щит Этарны. Щит, некогда созданный магианной Этарной Шерт для защиты родного, расположенного посреди леса городка, на который надвигалось неуправляемое пламя бушующего лесного пожара. В тот день Этарна выгорела, она и еще двенадцать магов, необходимых для установки и поддержания щита. Но город они спасли, город выстоял. И ректор, использовавший неимоверное плетение вообще без напряжения, выстоял. Одна маленькая проблема – синий огонь медленно, словно лениво растекся до пределов щита, легко сжег его и тоже выстоял…

– Та-а-ак, – напряженно произнес лорд Гаэр-аш.

И так же легко и естественно, словно использовал какое-нибудь легкое заклинание отпугивания слабенького умертвия, создал плетение Дакора – щит, способный сдерживать даже драконье пламя и стандартно выпивающий любого использовавшего его мага досуха. То есть маг, применивший плетение Дакора, обычно сразу после этого падал наземь как подкошенный и приходил в себя несколько суток. Гаэр-аш же продолжал стоять уверенно, оба невероятно сильных плетения на нем вообще никак не сказались.

На пламени тоже!

Синий огонь легко поглотил зримо видимое сетчатое плетение и приблизился к нам еще на шаг. Браслет на моей руке стал обжигающим! ИнСаар ответственно сигнализировал о приближающейся смертельной опасности и требовал убраться отсюда немедленно. И я бы с радостью согласилась с его требованием, если бы была возможность выскользнуть из огненного круга.

– Собери волосы, – вдруг приказал ставший еще более сосредоточенным и собранным лорд Гаэр-аш, – и сними халат.

Я, безропотно потянувшаяся к волосам, замерла, в ужасе глядя на ректора.

– Риаллин, – прошипел он, – сейчас не до твоих испуганных глазок. Если началось то, о чем я думаю, единственным шансом спасти тебя будет полное призвание огня и попытка перенести тебя в безопасное место. То, что на твоем теле появятся ожоги, уже, к сожалению, неизбежно, но если загорится халат, повреждений будет неизмеримо больше.

Он проговорил все это ледяным, повелительным, не допускающим даже тени моего неповиновения голосом, но я все равно не пошевелилась даже, продолжая все так же с ужасом смотреть на лорда Гаэр-аша. Некромант, глухо выругавшись, схватил меня за запястье, резко дернул, заставив подняться, и рванул ворот халата вниз, обнажая мои плечи…

И в то же мгновение огонь вокруг нас оглушающе взревел, словно дикий, безумно голодный зверь!

Застыли мы оба: я, в диком испуге придерживающая сползший халат на груди, и заметно потрясенный лорд Гаэр-аш, не отрывающий взгляда от едва одетой меня. Затем очень медленно, словно нехотя, он взглянул на дикое ревущее пламя, подобравшееся к нам уже вплотную, и еще более медленно, очень осторожно положил ладонь на мое обнаженное плечо…

Рев стал тише.

Совершенно непонятным, нелогичным, жутким образом огонь прекратил полыхать столь интенсивно, словно замер в ожидании.

– А вот это уже интересно, – задумчиво произнес ректор.

И рука его плавно двинулась к моей шее, чтобы, поднявшись по ней, прикоснуться большим пальцем к моим губам…

Рев пламени стих.

Очень медленно, неотрывно глядя в мои широко распахнутые от ужаса глаза, лорд Гаэр-аш убрал руку, перестав меня касаться.

И огонь стремительно начал разрастаться, заполняя всю комнату, поджигая оставленные на столе листы бумаги, подбираясь еще ближе к нам…

– Так, – голос главы Некроса был очень спокоен и звучал даже как-то отстраненно, – а теперь без слез, истерик и возражений обними меня.

Я стояла, все так же в ужасе глядя на некроманта и боясь пошевелиться. Потому что это огонь стих, едва ректор ко мне прикоснулся, а вот артефакт при его прикосновении раскалился, практически сжигая кожу на моем запястье, силясь предупредить об опасности, причин которой я не могла понять.

– Риаллин, – с нажимом произнес ректор, – я сказал без истерик и возражений обними меня. Сейчас.

Нервно огляделась – растекшийся в воздухе огонь набирал силу, грозя спалить тут все дотла. Но едва я, подчинившись приказу, обняла напряженного настолько, что он казался каменным, лорда Гаэр-аша, кожу под браслетом обожгло жуткой болью. Столь сильной, что я с трудом сдержала крик. ИнСаар настойчиво требовал остановиться, прекратить то, что было неправильным, грозящим мне страшной опасностью, иначе браслет не реагировал бы так. Но огонь вокруг нас начал медленно стихать, уменьшаясь, растворяясь в воздухе, рассеиваясь пласт за пластом. И исчез окончательно, едва лорд Гаэр-аш бережно обнял меня, с нежностью прижав к своему телу.

Я очень отстраненно ощущала тепло его сжавших меня рук, едва ли чувствовала те легкие поцелуи, которыми некромант покрывал мои волосы, успокаиваясь после произошедшего и пытаясь успокоить меня.

Но никакое спокойствие на меня не снисходило. Я чувствовала только дикую боль от сожженной кожи на запястье, похолодевший и ставший каким-то безжизненным браслет и осознание чего-то непоправимого и уже свершившегося, что неожиданной пустотой разливалось в груди.

Словно я что-то теряла. Стремительно и безвозвратно. Что-то настолько важное, что пустота, медленно расползающаяся внутри меня, причиняла практически боль.

– Риаллин, успокойся, уже все закончилось, в дальнейшем постараюсь держаться подальше от тебя, и подобное тебе больше не придется наблюдать, обещаю, – произнес лорд Гаэр-аш.

Едва ли я расслышала его слова.

Странная пустота внутри меня становилась все больше и больше, какая-то сосущая, давящая, она разрасталась, будто степной пожар, оставляющий после себя только черную выжженную землю…

– Риа? – Ректор, взяв за подбородок, заставил взглянуть на него, и во взгляде его вновь нормальных глаз промелькнула тревога. – Риа, что с тобой?

Я не знала, лишь отчетливо ощущала – что-то страшное.

– Девочка моя, ты меня слышишь? – напряженно спросил глава Некроса.

Слышала. Очень отдаленно, как прозвучавший где-то вдали раскат грома в вечернем небе…

– Я настолько сильно тебя испугал? Риа? Не молчи, пожалуйста. – Ректор с тревогой вглядывался в мое лицо. – Да что с тобой?

И словно в ответ на его вопрос, в сознании росчерком молнии вспыхнули слова Норта: «У тебя магия на нулевом уровне, фактически на пределе».

– Нет… – в отчаянии простонала я, начиная осознавать, что происходит, – нет, Тьма, пожалуйста… нет…

Вырвавшись из объятий Гаэр-аша, дрожащими пальцами попыталась расстегнуть браслет, понимая, что он продолжает тянуть магию, восстанавливая свой резерв, и не смогла… Пальцы соскользнули, не сумев подцепить замочек, а я начала падать, чувствуя, как начинает гореть все внутри.

Выгорание – очень точный термин…

Я никогда не могла понять, почему именно так называют потерю магии… теперь почувствовала на себе…

Тьма, за что?!

Тьма, словно желая дать мне ответ на вопрос, стремительно накатила, укутывая, убаюкивая, унося боль, что нестерпимо жгла в груди…

Глава четвертая. Магия крови

Мне снился сон. Один из тех добрых светлых снов о жизни с дядей Тадором, после которых весь день хотелось улыбаться. Во сне я, поджав босые ноги, сидела на теплом камне, держа потрепанную временем книгу на коленях, а дядя Тадор лежал в траве рядом и, глядя в небо на проплывающие пушистые облака, задумчиво жевал травинку, ожидая моих вопросов по прочитанному материалу.

«Почему маги выгорают?» – прозвучал мой по-детски звонкий голос.

«По многим причинам, – с готовностью начал дядя Тадор. – Большинство в слишком юном возрасте, не научившись контролировать свой дар, это процентов девяносто утративших магию. Еще один процент – те, кто, переоценив свои силы и возомнив себя демоном, бросил собственный источник в пламя гордости. А девять оставшихся процентов, Риа, это великие маги. Маги, пожертвовавшие собой ради спасения других. Маги, чьим именам полагается числиться в скрижали героев… Но тот, кто действительно достоин славы, неизменно от нее отказывается. И все же их имена живут, ты встретишься с ними, и не раз, изучая наиболее опасные из плетений и заклинаний, перелистывая историю Всеобщей магии. И именно их имена будешь вспоминать, каждый раз пересекая границы допустимого в классической артефакторике».

Я, перевернув тяжелую страницу книги, посмотрела на дядю Тадора и тихо спросила:

«А если я выгорю?»

«Ты? – Он лукаво глянул на меня своими теплыми карими глазами и загадочно ответил: – Запомни, девочка моя, в твоей жизни для разрешения большинства проблем будет достаточно лишь капельки твоей крови».

«Как с волчонком?» – тут же спросила я.

«Как с волчонком», – улыбаясь подтвердил дядя Тадор.

* * *

И я открыла глаза.

Надо мной горели десятки маленьких синих огоньков, таких, словно их только что срезали с фитиля свечи. Они мерцали, вздрагивая в воздухе, и давали яркий, чуть рассеянный свет, который терялся в балдахине над постелью, словно растворяясь в складках черной ткани…

– Очнулась твоя бабочка, – раздался неприятный скрипучий голос. – Скажешь ей все сам. В конце концов, сам сжег, сам и скажешь.

Я медленно повернула голову и увидела лицо того самого старика-целителя, который являлся дедушкой лорда Гаэр-аша. Выглядел сейчас мужчина странно – домашний халат, совершенно черные и никак не седые волосы, изрезанное глубокими морщинами лицо и серо-синие, абсолютно лишенные старческой мутности глаза. И эти глаза старик мгновенно отвел, словно не хотел встречаться со мной взглядом.

А затем тихо выругался, помянув разом Тьму, внутренности прогнивших умертвий и почему-то глаз злейшего врага, а закончил все, хрипло сказав:

– Что ж ты смотришь, девочка? Не смотри, не могу я тебе помочь. Хотел бы, сам удивлен, что хотел бы… а не в силах.

Он развернулся и как-то сгорбленно ушел, хотя я точно помнила, что осанка у этого полусумасшедшего целителя была по-военному прямой.

Дверь за стариком закрылась, и в следующее мгновение меня осторожно взяли за руку.

– Все будет хорошо, – голос лорда Гаэр-аша дрогнул, – все будет хорошо, Риаллин.

Повернув голову, я собиралась спросить, что я тут делаю и в целом что происходит, но стоило взглянуть на главу Некроса, и слова застряли в горле.

У меня. А Гаэр-аш все так же напряженно продолжил, осторожно держа мою ладонь:

– Я владею замком на берегу Эринейского моря. Там очень красиво, мое сокровище, всегда светит солнце, а в воздухе витает аромат цветущих персиковых садов. Это место, в которое влюбляются с первого взгляда, и ты непременно полюбишь его. Я…

Он не договорил, заметив мою осторожную попытку высвободить свою руку из… ладони? Нет, это, безусловно, была ладонь, вопрос лишь в том – чья? В смысле, человеческая или?.. Что-то мне подсказывало, что ответом на вопрос будет как раз пресловутое «или», потому что это не было человеческой рукой. Заметно удлинившиеся, ставшие жилистыми пальцы выглядели так, словно могли теперь с легкостью гнуть железо, и венчали их немного измененной формы совершенно черные ногти. Нет, у большинства некромантов, конечно, принято красить ногти в черный цвет, но, во-первых, Гаэр-аш был не из тех сторонников классической некромантии, что носят длинные волосы, подводят глаза черным углем и дважды в месяц делают себе неизменно обсидиановый маникюр, а во-вторых, я могла поклясться, что это был не лак!

– Риаллин, успокойся, это всего лишь мои руки, – напряженно произнес ректор.

– Я-яаа в-вижу, что не чужие, – прошептала, нервно отодвигаясь подальше от… главы Некроса?!

Перестала в ужасе таращится на его ладонь, перевела взгляд на лицо и… и теперь во все том же ужасе и все теми же широко распахнутыми, ощутимо округлившимися от потрясения глазами взирала на ректора.

Глава Некроса изменился, причем изменился как-то неуловимо, не столь явно, как его руки, но все же… Потемнела кожа, заострился нос, приобрели ожесточенное выражение черты лица. Нет, Гаэр-аш все так же был Гаэр-ашем, но сейчас каким-то другим. Опасным. Хищным. Странным. Сильным. Сильным настолько, что это ощущалось на каком-то подсознательном уровне, и я, даже не задумываясь о своих действиях, снова осторожно отодвинулась, желая оказаться как можно дальше от такого Гаэр-аша. И потом еще… и еще немного… и…

– Риаллин, ты сейчас упадешь! – ледяным тоном произнес некромант.

Испуганно глянув туда, куда, собственно, отодвигалась, поняла, что действительно есть шанс свалиться, если отодвинусь еще хотя бы чуть-чуть. Следующим проникшим в мое сознание был факт, что эта способная свободно разместить человек пять кровать является слишком ничтожной, если рассматривать ее в качестве преграды между мной и этим новым… кажется, ректором.

Или не ректором?

С откровенным сомнением во взгляде присмотрелась к поднявшемуся с той стороны кровати мужчине, критически оценивая его возможности быть Гаэр-ашем. Сравнительный анализ вышел каким-то… ненадежным. То есть если смотреть в общем, то этот непонятно кто с черными ногтями был немного выше Гаэр-аша, но с неимоверно прямой и гордой осанкой, по которой ректора всегда можно было узнать издали. И еще у этого «кого-то» глаза были не серыми с синеватым оттенком, а пронзительно синими. Такой потрясающий насыщенный цвет сапфира. Наш преподаватель по ювелирному мастерству частенько говаривал: «Сапфир – королевский камень», значение этой фразы я по достоинству оценила только сейчас. Действительно королевский цвет… правда, взгляд остался прежний, пристально-внимательный, исключительно ректорский.

– Риаллин, ты успокоилась? – мрачно вопросил этот, еще до конца неопознанный индивид, напряженно глядя на меня.

Я осторожно слезла с кровати… тут же вцепилась в нее, ощутив настоятельное желание пола познакомиться со мной гораздо ближе и полноценнее, после чего была вынуждена вновь забраться на постель, села, опираясь спиной о подушки, и с нескрываемым подозрением задала первый вопрос:

– Где я обучалась до поступления в Академию прикладной магии? – Настоящий ректор ответ знал точно, потому как видел мои документы при поступлении.

Заметно удивленный моим вопросом, он все же ответил:

– Артефакторская школа при академии, стипендиат.

Да, это был лорд Гаэр-аш. Без сомнений. Но даже несмотря на полное отсутствие сомнений, я все равно задала еще один, давно интересующий всех вопрос:

– А как король отреагировал на пробуждение в склепе, после того как прочел оставленную вами записку?

Едва заметно усмехнувшись, ректор сухо ответил:

– Не интересовался.

Вот, Тьма, всему королевству до безумия интересно было, и только одному Гаэр-ашу нет! И я уже хотела было возмутиться по данному поводу, как вдруг поняла неожиданное – страх исчез. Мой безумный, способный практически душить эмоциями ужас, который я после всего случившегося испытывала по отношению к главе Некроса, – его больше не было.

Лорд Гаэр-аш осторожно обошел кровать, сел, практически касаясь моих едва прикрытых халатом ног, так же осторожно и медленно, словно боялся спугнуть, взял меня за руку и тихо позвал:

– Риаллин?

Я несколько недоуменно огляделась, мысленно сообщив не догадывающемуся самостоятельно сознанию, что нахожусь в спальне наедине с опасным, уже пытавшимся меня домогаться мужчиной, но мой инстинкт самосохранения продолжал пребывать в состоянии абсолютной безмятежности, отказываясь в очередной раз пугаться лорда Гаэр-аша.

– Ты очень забавно выглядишь, – вдруг произнес ректор.

– Как именно? – мгновенно поинтересовалась я.

– Хмуришь брови, прислушиваешься к себе и словно пытаешься сама с собой серьезно поговорить, – сообщили мне.

– Так и есть, – взглянув в сапфирово-синие глаза лорда Гаэр-аша, подтвердила я.

Он вдруг нахмурился, словно решил, что теперь его очередь, и уже хотел было задать очередной вопрос, но тут я не выдержала и восторженно прошептала:

– У вас совершенно потрясающий цвет глаз!

Задавать вопросы ректор передумал и теперь молчал, напряженно глядя на меня. А меня несло, как подхваченную ветром травинку.

– Это так красиво! – Я подалась ближе к Гаэр-ашу и выдохнула: – Как будто смотришь в бездонный синий холодный океан Хаоса!

– Почему холодный? – мгновенно вопросил ректор.

– Так вы – холодный, – с готовностью пояснила я. – А еще у вас совершенно жуткий и женоненависнический характер, вы знали?

Некромант промолчал.

А меня вдруг очень взволновал вопрос:

– Лорд Гаэр-аш, а что стало с теми полигонами для первокурсников, которые разрушились во время пробуждения сердца Некроса?

Невесело усмехнувшись, ректор полюбопытствовал:

– Это важно?

– Безумно, – подтвердила совершенно уверенно.

– Их восстанавливают, Риаллин, они будут готовы уже к концу недели.

– О, это потрясающе! – воскликнула я, снова откидываясь на подушки. – А то знаете, не хотелось бы, чтобы первый курс занял наши полигоны и профессор Керон на регулярной основе начал бы нас гонять в лес. Просто понимаете, мы же практики, а не боевики, ну куда нас выставлять в лес против откровенно издевающейся над нами нежити, да еще и всучив ржавые железяки и напутствовав: «Никакой магии, всем изучать фехтование!» Нет, я несомненно уважаю методы профессора Керона, но согласитесь, маг-практик на лекциях по Практической некромантии, по идее, должен практиковаться в магии, а не тренироваться отгонять падающее от смеха умертвие ржавой палкой. Вы со мной согласны?

Гаэр-аш промолчал. Только в его взгляде почему-то читалось сожаление вместо сочувствия и понимания.

– С вами все в порядке? – встревоженно спросила я, мгновенно забыв про свои внезапно возникшие переживания по поводу того, что у нас отберут полигоны для второкурсников, и когда мы вернемся с Мертвых игр, меня будут ждать тысячи голодных умертвий и один злой, обожающий измываться над адептами Керон.

С другой стороны, может, это просто был способ оправдать свой интерес к восстановлению полигонов первокурсников, потому что я ощущала себя виноватой в их разрушении? А потом я вдруг подумала, что ребята же скоро вернутся, а я неизвестно где и записку так и не написала…

Ледяная глыба осознания случившегося накрыла вот именно после этих мыслей!

Я все вспомнила.

Предупреждение Норта…

Разговор с ректором…

Вспыхнувшее прямо в воздухе синее пламя…

Отчаянно пытавшийся оградить меня от чего-то грозящего мне неимоверной опасностью ИнСаар…

Выгорание…

– Риаллин, – тихо позвал лорд Гаэр-аш.

Не ответила. Очень медленно, боясь того, что увижу, что придется принять, я коснулась рукава на левой руке, потянула вверх, обнажая запястье и артефакт, и… не увидела ничего. Ничего! На моей руке сверкал искусно ограненными изумрудами браслет, в котором я могла ощущать только украшение. Холодную, бездушную железяку, старательно унизанную драгоценными камнями! Ни ауры, ни магического сияния, ни потоков и свойств – я не видела ничего!

Замерла, едва дыша. Очертания браслета начали медленно расплываться, но слезы не соскользнули с ресниц… Они словно застыли, пеленой заслонив от меня весь мир… Все то жуткое, давящее ощущение…

– Девочка моя, – с глухим стоном произнес лорд Гаэр-аш.

А затем, резко подавшись вперед, подхватил на руки, стремительно понес к двустворчатой двери, открыл ее ударом ноги и вынес меня на балкон. Чтобы дать мне увидеть раскинувшуюся внизу, сияющую огнями освещенных улиц и озаренных светом окон столицу. Огромную, раскинувшуюся на девяти холмах, такую близкую и родную мне столицу.

– Куда бы ты хотела? – прижимая к себе сильнее, едва нас коснулся порыв ледяного зимнего ветра, спросил ректор. – Ты же училась здесь столько лет, у тебя должны быть любимые кондитерские, магазинчики, быть может, ювелирные лавки? Тебе доставят одежду сейчас же, только скажи, какую хочешь, и мы сходим прогуляемся по городу. Можем зайти в театр. Ты любишь театр? Риа…

Я молчала. На ветру слезы все же хлынули из глаз, но я едва ли обратила на это внимание, безразличным невидящим взглядом я смотрела куда-то в пустоту, медленно теряя себя в ней.

– Риаллин! – Лорд Гаэр-аш унес меня с балкона обратно, в тепло спальни, усадил в кресло, сам опустился возле моих ног и, держа своими большими теплыми ладонями мои заледеневшие руки, продолжил: – Послушай меня, мое сокровище, моя жизнь, мое счастье, я сделаю все, чтобы ты ни единого дня не сожалела о потере магии, слышишь?

Его благородного оттенка синие глаза с тревогой вглядывались в мои, слова отдавались эхом где-то на границе сознания… я едва ли понимала, что он говорит.

– Ты станешь королевой, и к твоим услугам будут предоставлены сотни магов, готовых выполнить любое твое желание. Любое, Риа. Все будет хорошо.

Внезапно я поняла, где мы находимся – единственным зданием, возвышающимся над всей столицей, являлся расположенный на вершине самого массивного из холмов королевский дворец. Мы были во дворце! Королевском!

Испуганно глянула на лорда Гаэр-аша, он же, уловив проблеск осознанности в моих остекленевших глазах, повторил:

– Все будет хорошо.

В королевском дворце? Ни за что не поверю! А затем осознала, что не верю и в то, что мы сейчас здесь, за сотни миль от Некроса. Как это возможно? Наличие путей сообщения, что-то вроде отдельной вены Некроса между нашей Академией некромантии и столичной Академией магических искусств, я еще могла допустить, но королевский дворец?!

– Ты успокоишься, мы погуляем по столице, если пожелаешь, – продолжил лорд Гаэр-аш, – а затем я объявлю королю о предстоящем бракосочетании и…

– Нет! – оборвала прежде, чем ректор завершил предложение.

Темно-синие глаза полыхнули огнем, не вызвав во мне ничего, кроме… любопытства. Тьма раздери – только любопытства! Я едва удержалась от того, чтобы не протянуть руку и не коснуться этих всполохов. Почему-то очень хотелось. И мне не было страшно. Абсолютно. Словно страх исчез вместе с магическим ощущением мира, исчез абсолютно и полностью.

Это было странно.

Я сейчас должна была бы дрожать от ужаса, находясь так близко от удерживающего меня за руки ставшего практически монстром лорда Гаэр-аша, должна была бы пребывать в страхе от ситуации, в панике от его слов… Ничего не было! Шок от потери магии, ощущение безысходности и конечности бытия, но не страх.

– Отпустите, – даже не попросила, просто сказала я и, едва ректор убрал руки, стремительно поднялась.

Пересекла спальню, распахнула балкон и, пройдя босыми ногами по корке заиндевелого снега, не касаясь перил, посмотрела вниз. Я находилась на огромной высоте, подо мной была практически пропасть свободного пространства. Вздрогнув, отшатнулась, попав в объятия мгновенно подхватившего меня лорда. Значит, чувство самосохранения у меня не исчезло, страх высоты не исчез – а вот ректора я неимоверным образом абсолютно перестала бояться.

В чем причина?!

– Что с вами произошло? – требовательно спросила я, едва лорд Гаэр-аш внес меня обратно в спальню.

Ректор молча отнес на кровать, уложил под одеяло, чтобы согрелась, сел на край постели и, глядя мне в глаза, тихо ответил:

– Ты была права. Мне следовало прислушаться, но я не допустил даже проблеска мысли в данном направлении, заведомо сочтя чушью каждое произнесенное тобой слово.

Поплотнее укутавшись, попросила:

– Объясните, пожалуйста.

Вместо ответа лорд Гаэр-аш задумчиво произнес:

– Забавно, ты смотришь на меня без этого вечного ужаса в глазах.

– Меня это тоже удивляет, – ответила вполне искренне. – Но что с вами? Вы изменились. Явно и очень заметно. Это окончательные изменения или они обратимы и вы вновь станете нормальным?

Во время всего потока моих вопросов лорд Гаэр-аш просто молча смотрел на меня, и эмоции в его взгляде было невозможно прочесть, но, едва я умолкла, холодно сообщил:

– Нет, Риаллин, это не окончательные изменения. Все только начинается.

Я от удивления открыла было рот, но тут же снова захлопнула. Почему-то хотелось встать, пройтись, просто ходить из угла в угол, как поступал дядя Тадор, когда сталкивался с очередной задачей. Очередной, а не неразрешимой, потому что, как он всегда говорил, неразрешимых задач не существует.

Странно, я вдруг поняла, что помню его. Его жесты, взгляд, улыбку, движения. Его запах, вечный запах витавшего над ним магического спирта, созданного специально для спиртовых горелок. Такой с едва уловимым еловым оттенком аромата. И запах дыма от его одежды. И его лицо… Удивительно, за столько лет, мне казалось, с каждым днем я забываю его все сильнее. Я и забывала, день за днем, почти забыла… И вдруг воспоминания нахлынули. Ясные, отчетливые, наполненные бликами солнечного света и паром, поднимающимся над чашкой чая, который дядя Тадор неизменно пил десять раз на дню. Я вспомнила все!

– Что с тобой? – как-то очень мягко спросил лорд Гаэр-аш.

– Воспоминания, – практически прошептала я.

– Естественно, возвращаются, – как-то странно усмехнулся глава Некроса. И пояснил недоумевающей мне: – Тебе «повезло» обучаться в двух академиях, значительно отличающихся от иных тем, что в стены учебных зданий вплетены заклинания подавления эмоциональной памяти.

– Что?! – воскликнула потрясенно.

– Заклинания подавления эмоциональной памяти, – терпеливо повторил лорд Гаэр-аш. – В Некросе это было сделано для лучшей успеваемости адептов, в академии Сирилла, насколько мне известно, по причине длительного обучения прикладников и ввиду необходимости избавить от тоски по дому. Сейчас, после выгорания, ты стала невосприимчива к ориентированным на магов плетениям, соответственно, воспоминания возвращаются.

Я подтянула колени к подбородку, обняла их и подумала о том, что сейчас буду делать дальше. Определенно, нужно было что-то делать. Взглянула на лорда Гаэр-аша, напряженно на меня взирающего, и вдруг вспомнила, что мы в столице, а значит:

– Я смогу увидеть Рика?!

Пожалуй, ответ я прочитала в глазах главы Некроса еще даже до того, как его сжатые губы разомкнулись, чтобы произнести безапелляционное:

– Нет.

– Он ведь в нашей столице, да? Я помню, вы говорили про Седьмое королевство, но… вы ведь не могли поступить с ним настолько жестоко. Он ведь здесь обучается, да? – мгновенно спросила я.

– Да, – сухо сказал ректор.

– Тогда почему?!

На сей раз мне просто не ответили.

И это разозлило настолько, что я просто не могла больше лежать.

Стремительно подскочив, спрыгнула с кровати с противоположной стороны от ректора и начала ходить из угла в угол, пытаясь вспомнить. Что-то важное вспомнить.

Гаэр-аш поймал меня в какой-то момент этих метаний, остановил, держа за плечи, и спокойно произнес:

– Риа, у тебя шок. И накатившая паника – его следствие. Успокойся.

– Не могу, – ответила, глядя ему в глаза, – я просто не могу. Я…

Неожиданно поняла, что он прав. У меня шок и паника, и мне действительно нужно успокоиться. Нужно просто прогуляться, проветриться, успокоиться и найти решение моей проблемы!

Хотя какая это, к проклятой Тьме, проблема? Это катастрофа! У меня больше нет магии, мне уже просто нечем решать проблемы!

Гаэр-аш же, схватив меня, вернулся к креслу, сел в него, продолжая меня удерживать, удерживать силой, потому что я хотела встать и двигаться. Нужно было делать. Нужно было что-то делать! Нужно было…

– Дыши, – приказал он. – Медленно, вдох и выдох. Да, это тяжело, я понимаю, и я вынужден признать, что совершенно не знаю, как полагается успокаивать девушек. У тебя есть идеи?

– Отпустите меня! – Это была не идея, это было требование.

– Нет, – в очередной раз ответил лорд Гаэр-аш.

А едва я возмущенно посмотрела на него, спокойно пояснил:

– Во время своих нервных метаний ты ударилась о мебель дважды и даже не заметила этого.

Он поднял мою руку, демонстрируя кровоточащую царапину и кровавые потеки на ладони.

И меня как громом поразило.

Эйш аггаран нуба!

Кровь! Моя измененная кровь!

И промелькнувшие в памяти слова дяди Тадора: «Запомни, девочка моя: в твоей жизни для разрешения большинства трудностей будет достаточно лишь капельки твоей крови».

И тут ректор в очередной раз произнес:

– Нет.

Удивленно взглянув на него, переспросила:

– Что «нет»?

– Нет, ты не будешь использовать свою кровь в попытке вернуть магию, что бы ни говорил треклятый Тадор Шерарн! – прорычал лорд Гаэр-аш.

И, собственно, замерли мы оба.

Я – потому что точно не произносила вспомненную фразу вслух, а ректор – потому что так же осознал тот факт, что я ничего не произносила. Несколько секунд мы потрясенно смотрели друг на друга, затем глава Некроса сухо сообщил:

– Я услышал все. От «запомни, девочка моя» до «капель крови».

– Я ничего не говорила, – произнесла настороженно.

– Я знаю, – напряженно подтвердил он.

Молча перевела взгляд на свою ладонь и заметила, что руки Гаэр-аша стали если не прежними, то, по крайней мере, ногти вернули естественный цвет. И вдруг подумала, что не мне одной сейчас полагается быть в панике и испытывать шок.

Встревоженно посмотрела на ректора и спросила:

– Вам сильно страшно?

И получила, как обычно, совершенно безэмоциональный ответ:

– За себя – нет. Произошедшее основательно меняет мои планы на жизнь, вероятно, я буду вынужден оставить тебя на срок от семи до пятнадцати лет и меня ожидают не самые приятные годы в изоляции, но беспокоит не это. Так или иначе, наиболее одаренные из мужчин нашего рода знают о возможности пробуждения крови и морально готовы к этому, даже если и воспринимают как худший кошмар в жизни. Если же говорить о страхе – его я испытываю исключительно в отношении тебя. Да, я пойду на все, чтобы обеспечить твою безопасность, да, ты получишь статус королевы еще до того, как мне придется изолировать себя, и несомненно я использую все свое влияние на членов родового совета и заставлю их изменить существующие планы. Но ты, Риаллин, ты… Как уберечь тебя от тебя же самой?!