Электронная библиотека » Элеонора Бакулина » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "Волшебный браслет"


  • Текст добавлен: 28 октября 2013, 15:47


Автор книги: Элеонора Бакулина


Жанр: Сказки, Детские книги


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

ОДИН В ПЕЩЕРЕ

Старикашка растворился где-то вверху, и в пещере стало тихо-тихо. Тимка, живой и невредимый, стоял посредине огромного подземного зала. На левую руку был надет тяжелый браслет.

«Что же это я теряю время? – подумал Тимка, который не любил долго сидеть без дела. – Надо скорее рассмотреть всю пещеру…» – решил он.

И как, только Тимка подумал об этом – вся пещера засветилась еще сильнее, а пропадавшие вдали ее стены будто придвинулись поближе.

Прямо перед Тимкой поднималась крутая стена. Она снизу доверху была покрыта, как черепицей, огромными зеленовато-голубыми еловыми лапами. Точно такие же голубые лапы на елках видел Тимка у кремлевской стены на Красной площади и очень тогда удивлялся, узнав, что на свете есть голубые ели. Кое-где поверх лап лежали пышные ослепительно-белые снежные шапки, искрящиеся всеми цветами радуги. На концах лап висели грозди красно-бурых смолистых шишек, и по ним прыгали большие серые птицы с ярко-красными грудками.

«Снегири», – вспомнил тут же Тимка.

От стены будто бы тянуло холодом, и Тимка поежился, хотя было совершенно ясно, что вся стена и легкое движение веток, шелест морозного ветерка и треск прыгающих птиц какой-то невидимой преградой отделены от него.

Тимка повернулся. Соседняя стена пещеры словно была покрыта ярким ковром: она была усыпана багровыми и бронзовыми, золотыми и пурпурными, медными и пунцовыми осенними листьями. Среди разлапистых, огромных листьев клена, спокойно раскачивающихся на неслышимом ветерке, мелко дрожали на тонких черешках листья осины, бурыми пятнами выделялись дубовые ветки, нежно розовели полупрозрачные листочки бересклета.

Среди этих разноцветных россыпей то тут, то там раскачивались оранжево-красные гроздья рябины, как будто светились изнутри прозрачные, рубиновые ягоды калины и боярышника, образуя пестрый ковер.

Третья стена…

«Ну какая же это стена!» – подумал Тимка.

Третья стена была и в самом деле не стеной, а… солнечной лесной полянкой на берегу речки в жаркий июльский полдень. Ни ветерка, ни облачка на светло-голубом летнем небе. Глазастые бело-желтые ромашки тихо покачивались в траве, которая чуть вздрагивала от пробегавшего по земле зверька; сиреневато-голубые колокольчики – какие растут только в лесу – с ярко-желтыми пестиками и тычинками приветливо кивали головками. В одном углу этой волшебной стены были разбросаны цветы иван-да-марьи, похожие издалека на гаснущие угольки костра. В другом углу причудливым образом переплелись ярко-желтые кувшинки на толстых крепких ножках с нежными, чарующими глаз чашами водяных лилий. Ни единого звука не доносилось отсюда. Но когда Тимка прислушивался, ему чудился отдаленный мелодичный треск кузнечиков.

«Зима, осень, лето… – подумал Тимка про только что осмотренные стены. – Наверное, последняя должна быть стена-весна…»

И точно: последняя стенка пещеры являла собой весну во всей ее неповторимой красоте. Нежно переплетались тонкие, почти голые веточки берез и ив. На них качались маленькие распускающиеся, совсем еще светло-зеленые листочки – такого цвета не увидишь ни осенью, ни летом. Веточки вздрагивали от тяжести неторопливых и лохматых, цепких майских жуков. На тех березовых ветках, где еще не распустились листочки, висели длинные сережки, и любое их движение поднимало облачка желтой пыльцы. Эта пыльца перемешивалась с еще более яркой пыльцой распустившейся ивы. В нижней части в орнамент стены вплетались голубые огоньки подснежников, ярко-белые пятнышки ветрениц, желтые шарики купальниц.

Тимка еще раз быстро огляделся кругом, желая сразу побывать и в зиме, и в весне, и в лете, и в осени – никогда раньше он не замечал, что в лесу может быть так красиво. Он сделал шаг в сторону зимней стены, и его ноги тотчас же потонули во влажном и теплом мху, которым был покрыт весь пол в этой удивительной пещере.

«Да что же я рассматриваю эти стены? Мне же надо искать выход! – Тимка содрогнулся, вспомнив ужас, который он пережил, когда Хранитель Вит наказывал его за глупые и подлые делишки. – Я, конечно, больше не буду вытаскивать яйца из гнезд или отрывать у муравьев лапки, но все-таки хорошо бы поскорее выбраться отсюда!»

Внимательно, шаг за шагом, начал Тимка обходить пещеру вдоль стен.

«Что же там такое пел старикашка про какие-то дверки, которые надо найти? Никаких дверок не видно в этих стенах!» – думал Тимка, шагая вдоль зимней стены и удивляясь, как она огромна вблизи. Он думал, что обойти всю пещеру можно, сделав каких-нибудь сто шагов… Вот уже сто шагов только около одной стены, а ей и конца нет!

Наконец измученный Тимка добрел до осенней стены и присел на пол, соображая, что же делать дальше. Огромная, пустая и тихая пещера, полная света и тепла, казалась ему таинственной и угрожающей.

«Наверное, придется сидеть здесь, пока не умру от голода… Недаром Хранитель Вит говорил, что пропаду я здесь. Лучше бы уж сразу прикончил! – с отчаянием подумал Тимка. – А хорошо бы сейчас поесть!»

– Да где здесь найдешь еду! Вот если бы кругом был лес, я не испугался бы, – прошептал сам себе Тимка, вспомнив, как в прошлом году они с папой приносили из леса и орехи, и грибы, и ягоды, и щавель и как отец объяснял ему, что в лесу без еды умный человек никогда не останется. – Вот найти бы малинник, какой мы нашли в прошлом году, когда ходили за грибами в дальний лес! Сколько ни срывай ягод – их кругом видимо-невидимо… А нет ли здесь хотя бы веточки малины или куста орешника с орехами? Надо посмотреть повнимательнее на летней стене…

Почти бегом, утопая по щиколотку в теплом моховом покрове, Тимка пересек пещеру. Странное дело; теперь она опять вроде небольшая! Вот и летняя стена – полянка на берегу реки. Малинник может быть рядом с рекой, там, где погуще кусты и небольшой пригорок.

Тимка шагнул вперед раз, другой, потом протянул вперед руку, боясь наткнуться на невидимую преграду, отделяющую пещеру от этого луга и леса. Но никакой преграды не было: он просто подошел к пригорку, у подножия которого были заросли малины.

«Ура! Да какие вкусные здесь ягоды! И почти нет крапивы!»

Горсть за горстью отправлял Тимка в рот душистые лесные ягоды, двигаясь вперед и теперь уже радуясь, что пещера такая большая. Но вот кусты малины стали встречаться все реже, а ольха и крапива все чаще. Тимка оказался недалеко от края летней стены, где покрытый лилиями водоем смыкался с весенней стеной. Стараясь найти еще ягоды, он раздвинул густые заросли, и… перед ним среди густых переплетенных веток открылся овальный, с окошко величиной, гладко отполированный выпуклый камень. Издалека его было трудно заметить, потому что он был темно-зеленого цвета с красивыми, замысловатыми прожилками. Тимка оторопело уставился на этот неожиданно появившийся камень и вдруг сообразил, что он наконец нашел!

– Это же и есть, наверное, дверка? – сообразив, громко сказал он. – Но как же открыть ее? Как?

«Как же открыть ее? Как же открыть ее? Как же открыть…» Гулкое эхо многократно раскатилось по пещере. Тимка вздрогнул, испугавшись отраженного звука своего голоса. Но вот в пещере стало абсолютно тихо, так тихо, как никогда не бывает на поверхности. И снова голос Тимки зазвучал в этой тишине неожиданно громко.

– Как же мне открыть эту дверь? – повторил он еще раз, оглядываясь вокруг и ища какую-нибудь палку, которую можно было бы подсунуть под массивный камень.

Бесполезно; ни палки, ни сучка не было кругом. В ровной зеленой каменной поверхности отражалась растерянная Тимкина физиономия. Он попробовал покачать камень из стороны в сторону, взявшись руками за края. Тоже бесполезно; руки скользили по гладкому камню, не находя опоры. Приложил ухо к полированной поверхности и прислушался. Оттуда, из-за камня, раздавались приглушенные странные звуки.

– Значит, там не продолжение этой таинственной молчаливой пещеры!

Тимка сначала осторожно («Не появился бы Хранитель Вит!»), а потом все более решительно начал стучать в дверь кулаками. При одном из ударов что-то непривычно звякнуло о дверцу.

– Это же браслет, который дал мне Хранитель Вит! И дверка сделана из такого же малахита, как один из камней браслета! Я, кажется, догадался, в чем загадка этой дверки! А ну, открывайся! – И Тимка поднес малахитовый камень браслета к поверхности дверки. Но она не открылась и на этот раз. – Но недаром дверка из такого же камня, – упрямо шептал Тимка, внимательно – в который раз! – осматривая овальную массивную плиту малахита.

И не напрасно: на верху плиты едва заметное аккуратное четырехугольное углубление. «Такой же формы, как камень в моем браслете!» – догадался Тимка и решительно приложил браслет малахитовым камнем к дверке. Камень браслета как будто сам чуть выдвинулся и плотно вошел в углубление. Раздался легкий треск, и… малахитовая дверка широко раскрылась. Не раздумывая, Тимка шагнул вперед.

ЗА МАЛАХИТОВОЙ ДВЕРКОЙ

Не раздумывая, Тимка шагнул вперед и замер: его ноги тотчас же увязли в иле. Он стоял на дне какого-то водоема. Лучи солнца, падавшие сверху, пронзали воду, окружавшую его, золотисто-желтыми колоннами света. У ног вились гирлянды переплетенных водорослей. Поверхность воды была совсем близко от головы, примерно в полуметре. Тугими толстыми струнами поднимались из глубины стебли кувшинок и лилий; их круглые большие листья плавали над ним черными и зелеными пятнами. Тимка встал на цыпочки и поднял вверх руки – пальцы высунулись наружу. Но странное дело! Ему совсем не захотелось всплыть наверх: на дне озера было тепло и уютно.

Писк и скрежет, трещанье и уханье, шелест и скрип слились в общий гомон и после гнетущей тишины молчаливой пещеры оглушили растерявшегося Тимку. Он внимательно прислушался. И вдруг обычное весеннее кваканье лягушек стало складываться в слова, слова во фразы…

– Завтра, завтра! Ква-ква! Если будет теплая погода! Ква-к-вва! Завтра, если будет теплая погода, я буду откладывать икру! Ква-кви-ква! Завтра! Ура-куок!

– Не опоздай! Куов-ва! Куов-ва! – вторил первой лягушке басовитый голос второй. – Может – куок! куок-овк! – может, лучше это сделать сегодня? Квакк! Кракк! Кекс! Уже тепло! Уже хорошо! Опоздаешь!

В этот разговор, напоминающий перекличку друзей в шумном зале, влетали другие слова, обрывки чужих разговоров. Приглядевшись получше, Тимка скоро обнаружил и самих говоривших. Это были большие лягушки, распластавшиеся у поверхности. Их почти не видно было – снизу белые брюшки сливались со светлой поверхностью воды. Лягушки лежали, высунув из воды лишь голову и свободно свесив вниз непомерно длинные задние ноги. Многие из них держались за краешки листьев кувшинок и лилий, а некоторые вылезли на листья и сидели, пригретые теплыми лучами весеннего солнца.

«Вот так чудеса! – подумал Тимка, догадавшись, что попал на дно весеннего озера. – Вот так чудеса! Почему же я никогда раньше не понимал языка лягушек? Он, оказывается, такой простой и красивый! Хорошо бы выучить его как следует и научить ему всех ребят в классе! Куак-куакк-куокк! Александр Македонский жил в четвертом веке до нашей эры. Вот здорово можно подсказывать!»

В Тимкиной голове моментально созрели дерзкие планы создания «Подсказцентра» и разветвленной его сети под таинственным названием «Лягуш» – «ловкие, ясные, гибкие, умные, шмелые» (что такое «шмелые», Тимка и сам не знал, но всякому понятно, что очень похоже на «смелые»).

«Ребята нашего класса – „лягуши“ – будут переговариваться между собой только на лягушачьем языке, и никто не будет знать, о чем мы разговариваем!» – размечтался Тимка.

Его планы внезапно были расстроены парой крупных лягушек, которые нырнули вниз и неожиданно уселись у него на плече. Тимка почувствовал их холодное прикосновение и сразу же вспомнил, что он находится во владениях страшного и непонятного Хранителя Вита и, возможно, никогда не увидит ни своих приятелей, ни родителей, если не найдет каких-то таинственных законов, о которых так противно пел этот березовый старикашка, растворяясь в пещере.

А чудеса кругом продолжались. Впрочем, все происходящее казалось чудом только для Тимки: кругом шла та обычная жизнь, которая незаметна нелюбознательному глазу и мимо которой и ты, читатель, с друзьями и один каждый год весной проходишь безразлично мимо. Необычно было, по жалуй, только то, что в царстве Хранителя Вита что-то странное творилось со временем: Тимка пробыл здесь несколько минут, а для обитателей озера прошло много часов. Те две симпатичные лягушки, которые сидели у него на плече, вскоре отплыли на место помельче, поближе к берегу. Они долго-долго невнятно переквакивались между собой (было далеко, и Тимка не разбирал всех слов), наконец, обхватив друг друга лапами, застыли в странной, скрюченной позе. Тимка не знал, сколько еще пролетело времени, пока он был в озере (для него прошло не больше минуты), когда он увидел около лягушек небольшую кучку мелких-мелких шариков с темными пятнышками посредине.

– Да они, оказывается, откладывают икру! – сообразил наконец он. – Но почему она такая мелкая? Ага! Вот в чем дело! Оказывается, икринки набухают после того, как попадают в воду! Почему я этого раньше никогда не видел? Интересно, сколько же икринок в этом комке? Наверное, штук сто, не меньше. Дай-ка посчитаю поточнее…

Тимка запустил руку в комок икры и пересчитал икринки, оказавшиеся на ладони. В одной только горсти их было около сотни, а таких горстей в комке несколько десятков.

– Вот тебе и сотня! Да тут не меньше нескольких тысяч! – решил он и тут же засомневался в своих расчетах. – Что же это получается? – бормотал Тимка. – Одна пара лягушек даст несколько тысяч новых лягушек на будущий год. А сейчас взрослых я вижу лишь несколько десятков. Куда же денутся остальные сотни тысяч икринок?

Тимка никогда не был особенным любителем арифметики. Но тут его разобрало любопытство, и он принялся осматриваться кругом, решив подсчитать, сколько же он видит пар лягушек с икрой.

«Ква! Ква! Ква! Ква! Ква! Ква! Ква!»

Вот уже семь пар больших лягушек выпустили икринки недалеко от него, на теплом и мелком месте у берега. А вдали кричало еще много лягушек, которых Тимка просто не мог сосчитать.

– Эй! Кввуакк! Квуакк! Куа-куаа-а-ааа-куааа-к! Зачем столько икринок отложила ты, глупая? – неожиданно даже для самого себя громко проквакал Тимка вопрос, который так и вертелся на кончике языка.

Большая зеленая Рана Ридибунда – так звали эту красавицу лягушку – совсем не удивилась невежливому вопросу и прекрасно его поняла.

– Сам увидишь! Кеук-кеуррк! Сам увидишь! Смотри и не болтай глупостей! Кау-рр-ок! Квуакк! А мне здесь делать больше нечего! Прощай! Куо-куокк-куорр-куас!

Легким и изящным движением лягушка повернулась и плавно поплыла прочь в глубокую часть озера. На мелком месте остался большой комок икры, он плавал у самой поверхности и даже чуть выступал из воды.

– Ну и посмотрю – квау-кк! куок-кк! – что же будет дальше! Ква-аак! – немного обиженно проквакал Тимка ей вдогонку.

Все-таки странные дела творились со временем во владениях Хранителя Вита. Пока Тимка в течение нескольких минут рассматривал да подсчитывал икринки для населения озерца, прошло не меньше нескольких дней. Зацвели новые растения по его берегам, ближе к поверхности подтянулись водоросли, которые сначала вились у самого дна. Вода, нагретая солнцем, потеплела, и икринки заметно изменились. Большинство икринок увеличивалось в размере, и скоро не черные точки, а скрюченные как запятые, маленькие существа, стали заметны в центре каждой икринки. Так было не со всеми икринками – в некоторых почему-то развитие шло медленно, а другие совсем, видно, погибли: помутнели, заволоклись белесой пленкой.

Комок икры плавно колебался вместе с легкими волнами, чуть переворачивался, словно неуклюжее живое существо. Отвернулся Тимка на какое-то время, чтобы посмотреть, что делается вокруг, а когда взглянул снова на свой комок, увидел нечто ужасное: на икру напали два больших, плоских, глянцевых и черных жука-плавунца. Мощные челюсти работали без остановки, и лишь остатки прозрачных оболочек икринок летели в разные стороны.

«Если бы пропадали только мертвые, погибшие икринки, было бы не жалко!» – подумал Тимка, наблюдая это страшное побоище.

Наконец он не выдержал и осторожно пальцем отогнал плавунцов от икры. Но тут же появилась новая опасность: откуда ни возьмись, налетели, точнее, наплыли стрекозиные личинки – тоже страшные подводные хищницы. У этих милых особ челюсти были посильнее и пострашнее, чем у плавунцов: снова остатки разодранных икринок дождем полетели в разные стороны. Пришлось Тимке и тут вмешаться; защищая свою подопечную икру.

Запятые в икринках тем временем стали уже двигаться: то выпрямятся, то согнутся, то выпрямятся, то согнутся. И осталось, конечно, уже не столько, сколько было вначале: штук сто не стали развиваться вообще, помутнели, штук сто съели плавунцы, штук двести разорвали и поранили стрекозиные личинки.

«Если дело пойдет и дальше так, то скоро от моей икры ничего не останется», – подумал Тимка.

Но он не знал еще, какая новая беда надвигается. А беда буквально свалилась с неба. На утренней заре на мелководный заливчик опустилась стая диких уток. Тут-то и начался настоящий утиный пир, а на Тимкин взгляд – страшное икряное побоище. Тимка в ярости схватил за ноги проплывающую над ним утку. От неожиданности та подняла ужасный крик. Мгновение – и перепуганная стая взмыла вверх.

– Убирайтесь прочь! – И Тимка погрозил им вдогонку кулаком.

А что же с икрой? И он с грустью отметил, что в его комке уцелело не больше сотни икринок. С другими кладками дело обстояло и того хуже: тут и там плавали маленькие кучки икры по нескольку штук в каждой. Но это был еще не конец несчастьям. К полудню поднялся сильный ветер. Волнистой рябью покрылось озеро. Волны лизали жалкие островки икры и легонько, будто играючи, подталкивали их все ближе и ближе к берегу. Новый порыв ветра, всплеск волны – и икра лежит на сухом берегу. Лишь Тимкин комок уцелел, ветер был добр к нему. И когда озеро стало мелеть под теплыми лучами весеннего солнца, ветерок отогнал икру на более глубокое место.

– Ура! Наконец-то появились головастики! – обрадовался Тимка, увидев, как из икринок, разрывая прозрачную оболочку, выплывали маленькие продолговатые существа.

Странные это были существа. Как ни старался рассмотреть их Тимка получше, ни глаз, ни ног найти не мог. Только длинное тело с толстой головой да смешной хвостик. Потыркались, потыркались эти безглазики в разные стороны и пристроились почти все на поверхности водорослей – кто на листочках, кто на стебельках. Кто повыше, кто пониже. Конечно, и тут не обошлось без жертв – налетали и плавунцы, и стрекозиные личинки, и даже рыбьи мальки разевали свои пасти и глотали беззащитных лягушачьих детенышей. А время идет быстро: для Тимки полчаса, а для пруда уже неделя прошла. Сидели-сидели головастики на водорослях и начали потихоньку соскребать с них нежную зеленую кожицу.

– Ясно, – бормочет Тимка себе под нос, – значит, прорезался рот! А какие смешные роговые зубчики – настоящие терки… Таким зубатым самое время стать самостоятельными. Ну вот и хвост подрос, и жабры выросли – теперь и кислорода из воды можно вылавливать побольше, и плыви себе куда хочется!

«Ну уж теперь-то не пропадете!» – думает Тимка, радуясь за своих питомцев.

Не тут-то было. Чем больше становятся головастики, тем вкуснее, видно, делаются для всякой другой живности в озере. Раньше только подводная мелюзга на них нападала, а теперь и кто покрупнее за разбойное дело принялись. Щурята да окунишки даже специальные охоты на головастиков устраивают. Бросятся головастики поближе к берегу, а тут на них кулики да утки нападают.

– Ну уж это слишком! Каукк-каукк-квекк! – сердито закричал Тимка на большого Рана, подбиравшегося к головастику с явным намерением проглотить его.

Об этом огромном зеленом Ране Тимка уже слышал от обитателей водоема. Он был самым рослым в лягушачьем мире. Оказывается, Ран не только любил охотиться на мух и комаров, высиживая в засаде и ловко хлопая языком, но он каждый год не пропускал того времени, когда головастики подрастают и собираются в стайки под большими листьями лилий. Тут-то он и нападал на них, нисколько не смущаясь тем, что это были его родственники. Спасались только самые проворные и осторожные, которые вовремя замечали приближение Рана и успевали удрать и замереть неподвижно под самым листом или затаиться в глубине у дна.

Тимка замахал руками и решительно двинулся на Рана. Тот с удивлением поглядел на Тимку и недовольно заквакал, отплывая в сторону.

«Ну, теперь я, кажется, понял, почему у лягушек так много икры! Если бы икринок было мало, они все бы и погибли в первые же дни жизни, – подумал Тимка, – а так, наверное, хоть несколько да дорастет до взрослых лягушек…»

Только он это подумал, как наступила мертвая тишина, пропало озеро с его лягушачьим царством и пожирателями головастиков, потух солнечный свет, и Тимка непонятным образом, сухой и невредимый, оказался в Пещере Времен Года, откуда он начал свое путешествие за малахитовую дверцу.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации