Текст книги "Тёмные времена души. Жатва"

Сторожевая башня

«Сторожевая башня» – это название пришло мне сразу в голову, когда я снаружи увидел то здание, в котором мне посчастливилось находиться. Иногда меня тянуло наружу, я выходил из «сторожевой башни» к реке, что находилась прям под самыми стенами и окнами, что выходили лишь сюда. Я сидел возле шумной реки, перед моим взором была огромная равнина, в которой что-то происходило. Иногда оттуда приходили дожди и туманы, таких сильных дождей мне видеть не приходилось ранее, туманы же были по несколько дней, и далее одного метра от себя увидеть что-либо было невозможно. На этом не заканчивались странности равнины. Тут появлялось северное сияние, которое заманчиво манило за собой за горизонт той равнины. Оттуда же и появлялась молния. Сначала я объяснил себе это так: «Все окна выходят на равнину, именно поэтому я это так и вижу». Я много раз обходил здание по кругу, пытаясь что-то разглядеть, не сразу заметное глазу. Но так и не смог объяснить себе, зачем в круглом здании окна выходят лишь на одну сторону. Были догадки про стороны света… Может, как-то связано… Здание было всё из камня и даже внутри. Отделка была ещё из дерева. Так система вентиляции и водопровода для меня остались загадкой, как и окна, выходящие лишь в строго одном направлении. Я предположил, что всё это как-то связано с тем, как тут идёт время, с тем, что часы тут идут в обратном направлении, и что тут открываются необычные способности, не свойственные обычным людям.

Комнаты были готовы к приёму гостей. Я тревожился из-за предстоящей встречи. Мучили вопросы! Буду ли я убедителен? Произведу ли я должное впечатление? Буду ли я авторитетен? Ведь на меня возложена серьёзная миссия. Я готовился… Обдумывал свой выход. Готовил речь, как перед выступлением для публики. Всё было не то. Свою написанную речь неоднократно переписывал, затем мял и выкидывал в мусор, и так было неоднократно. Пока я кое-что не придумал. И этот план мне удался.

Комнаты все были одинаковы. Стояла кровать, стол и стул, окно, выходящее на равнину, и маленькая комната с душем и туалетом. В комнате всё было аскетично, ничего лишнего. Отделка комнаты внутри из дерева, мебель тоже из дерева. В комнатах стоял свежий запах древесины, как от только что сделанной мебели. Ещё был приятный запах хвои, но я так и не выяснил, откуда он.

Иван Карлович проснулся в совершенно незнакомом ему месте, в чужой кровати. Он оказался в одной из комнат «сторожевой башни» второго этажа. Он приподнялся в кровати и долго ещё осматривал всё вокруг, пытаясь припомнить, что же произошло накануне. Помнил, что ел борщ на кухне своей коммуналки вместе с Раечкой. А дальше провал в памяти. «Во дела творятся!» – подумал он про себя. Иван Карлович встал с кровати, дошёл до окна. «Совсем незнакомый пейзаж», – продолжал мысленный диалог сам с собой музыкант. Подошёл к двери. Массивная деревянная дверь оказалась заперта. Он обнаружил комнату с раковиной, провёл все утренние процедуры и, когда вернулся в комнату, обнаружил на столе письмо. В нём было сказано: «Уважаемый Иван Карлович! Мы рады вашему появлению тут. На столе в корзине завтрак и фрукты. Отдыхайте. Когда позвонит колокольчик, будьте готовы и собраны. Вам необходимо спуститься по лестнице вниз и занять место за круглым столом. Мы вас будем очень рады видеть!»

На этом письмо заканчивалось. Иван Карлович приятно удивился. Он очень философски отнёсся ко всему происходящему. «Будь что будет».

На третьем этаже «сторожевой башни» в одной из комнат проснулась Софья. Одеяло сползло с кровати. На полу оказалась и подушка. Софья собственными пальцами запуталась в собственных кудрявых волосах. Она встала с кровати вся взъерошенная, не поняла, где она. Вспомнила лишь, как администраторша её прилюдно обозвала. Софья начала суетливо ходить по комнате, искать собственные вещи, но ничего не нашла. Не было и вещей Евгения, была мысль, что, может, они тут вместе. Она не могла себе объяснить внятно, где она, как тут оказалась и зачем она сюда попала? Тут она вспомнила, что у неё завтра свадьба, или уже сегодня? И тут началась громкая истерика. «Как же моя свадьба?» – громко кричала она сквозь слёзы. «А вдруг он меня бросил?» – подумала она про себя в ужасе и зарыдала ещё сильнее. Порывом ветра открыло окно. Из окна подул холодный ветер. Грохот рам отвлёк её от истерики, и, закрывая окно, она неожиданно для себя на столе увидела письмо. Сначала она обрадовалась, думая, что это, может, сюрприз от жениха, но, открыв и прочитав его, она ещё больше расстроилась и совсем растерялась. «Меня ждут внизу. Но кто? Зачем? И кому я вообще понадобилась? А как же свадьба? А где моё платье?» Это были её многочисленные вопросы в никуда. И она продолжала плакать. На столе были продукты и настольные часы, которые должны зазвонить, и она спустится вниз за круглый стол, чтобы обо всём узнать. Дверь её комнаты была заперта, и Софья нервно ходила по ней, понимая, что надо собрать себя и свои мысли в кучу.

Через стенку от комнаты Софьи расположился Леонид. Он отреагировал чуть спокойнее, чем Софья, но всё же… Леонида параноило… Он подозревал заговор. Вдруг похитили его конкуренты или враги и хотят с него выкуп? А может, его заказали и хотят убить? А что, если это чья-то злая шутка? Везде ему мерещился заговор. Он сидел возле запертой двери на полу и предлагал за себя выкуп. Кому он предлагал? Видимо, тем, кто его похитил. Сумма дошла до астрономической, когда он понял, что там всё равно никого нет. Устав разговаривать сам с собой и пересчитывать своё бабло, он отправился за стол, где можно было перекусить. Тут он обнаружил письмо. Там говорилось о том, что его очень рады здесь видеть и очень ждали! Предлагалось отдохнуть до стука в дверь, который известит о том, что его приглашают вниз. Леонид вообще ничего не помнил из случившегося. Лишь одно, как в то гадкое утро ехал в офис. «Может, я переборщил с коньяком? Настроение же говно совсем было», – так успокаивал себя Леонид, надеясь, что он в доме отдыха, или в гольф-клубе, или в подпольном казино. Других вариантов он не находил. «Может, я на какое-нибудь мероприятие приехал?» – думал он про себя. Хоть убей, ничего не мог вспомнить. Так он, подкрепившись, завалился на постель.

На втором этаже соседкой Ивана Карловича оказалась Матильда. Она проснулась, глядя в незнакомый потолок. Матильда искренне не понимала, где она и как тут оказалась. Она смотрела в окно и не могла узнать место, даже не было догадок. Ясно, что за городом. Дверь в комнату оказалась заперта. Так что задуманный Матильдой побег не состоялся, а через окно был плохой вариант, высоко, а снизу быстрая река. Матильда стучала в дверь и просила открыть, если её кто-нибудь слышит. Ответа никакого не последовало. Что ж, оставалось прислушиваться, что происходит снаружи, может, кто будет проходить мимо и она услышит шаги в коридоре. Она села за стол и взялась поедать из корзины яблоко. На столе был конверт, а внутри письмо. Она его прочла и поняла, что надо подождать, чтобы понять, на какое мероприятие она могла попасть. «Странность, да и только! Куда же делась память?» – разговаривала сама с собой Матильда. Но никак не могла вспомнить, как сюда попала. Даже начала подозревать в сумасшествии себя, потому как других вариантов не было, кроме амнезии, хотя таких проблем за собой никогда не замечала.

Каждый из прибывших сюда героев не понимал, что он тут делает и зачем. Но все ждали знака, когда спустятся вниз и всё наконец узнают. У Ивана Карловича знаком был зазвонивший колокольчик, у Софьи – часы, что стояли на столе. Леонид ждал стука в дверь, а Матильда громкого стука с улицы. Все гости были напряжены и взволнованы. Они все ждали развязки этого странного путешествия. Но это было лишь начало его, вернее сказать, его предисловие. Из них никто и никогда не догадался бы, зачем они тут и что стало причиной их появления.

Софья, Матильда и Иван Карлович уже были внизу и сидели за столом, молча поглядывая друг на друга. Последним спустился Леонид. Увидя за столом сидящих незнакомцев, он заговорил первым. Очень бойко и уверенно он начал задавать вопросы.

– Что вы тут все делаете? – обратился Леонид к незнакомцам.

Иван Карлович молча пожал плечами. Софья облокотилась на стол, держа голову руками в районе висков. Услышав неожиданно вопрос, она подняла голову на Леонида и ответила: «Тухнем!» – и, снова схватившись за голову, опустила глаза в стол.

Матильда оказалась более разговорчивой и ответила Леониду:

– А я жду, когда мне объяснят, зачем я тут. Может, вы знаете?

– Нет. Но надеюсь скоро узнать. Меня бесит это неведение, – Леонид сел за стол и замолчал.

Молчание было недолгим, всего пару минут. Послышались чьи-то шаги по лестнице. Все сидящие за столом насторожились и направили свои взгляды в ту сторону.

В круглой комнате появился молодой человек, худощавый, высокий, в очках… Он улыбался и производил приятное впечатление. Он сел за стол и произнёс:

– Меня зовут Вериар. Это я вас всех здесь собрал. Я понимаю, что появление здесь огромная неожиданность для каждого из вас. Я готовился к встрече, я даже сочинил речь, но мне это всё показалось неубедительным.

Леонид его грубо перебил:

– Да уж, начало так себе! Может, перейдём к сути, зачем мы тут? Вернее, я, может, других всё устраивает. Что вам от меня надо? И как я вообще сюда попал?

Тут влезла Софья:

– Мне тоже это всё не нравится. У меня вообще свадьба!

– Понимаю… Если мне дадите слово, объясню и даже покажу, – продолжил Вериар.

Все сидящие за столом одобрительно кивнули головой в ответ.

Вериар продолжил свою речь:

– Каждый из вас имеет уникальный талант, о котором, может, и не знает, или знает, но не понимает откуда. Я вам докажу его существование и даже покажу. И только потом объясню вашу цель пребывания здесь. А теперь прошу внимание, – Вериар указал рукой в воздух, и на этом месте засверкали золотые пылинки. И вот уже на этом самом месте стоял огромный чёрный и пушистый кот размером с человека. Он улыбался и моргал огромными жёлтыми глазами, стоя на задних лапах, точь-в-точь как настоящий человек.

– Это Абадон! Я его попросил провести экскурсию для вас. Он нам всем в картинках покажет истории талантов. Прошу, Абадон, – Вериар передал слово чёрному коту.

– Ну что ж, Вериар не настолько красноречив, как я. Я рад вас всех тут приветствовать! Я заведую Министерством культурного наследия, истории и старины. Никто и никогда вам не даст той достоверной информации, которой владею я. Это относится ко всем живым существам, когда-либо появившимся на этой планете. Я знаю всё и про всех. Если вам что-то неизвестно, просто спросите Абадона. Именно так написано на визитной карточке угадайте кого! Конечно же меня!

Абадона, как всегда, несло, и он был в ударе. Неотразим сам от себя. Что сказать? В этом весь Абадон. Но нет никого, кто бы справился с этой работой лучше, чем он. Мне необходимо было сразу расположить к себе новых людей, убедить их в их уникальности и приступить к действиям. Абадон умел произвести впечатление, что мне и требовалось, без лишних вопросов и пустой болтовни. Абадон не унимался расхваливать себя и своё чудо – министерство. Все заворожённо смотрели на него и, открыв рты, слушали каждое его слово. За моей спиной, в том месте, где стояли большие часы с курантами, появился современный экран. Точно такой, на котором я смотрел историю моей семьи. Он собирался показать, откуда у них таланты, и тем самым помочь мне.

Теперь и я стал зрителем в этом кинозале.

– Давайте начнём по старшинству! Иван Карлович! – тут Абадон указал лапой на старичка, сидевшего очень смиренно за столом. – Это уникальный человек! Уникальный! Он почти бог астрологии, это даже больше, чем хобби, это призвание. Понимаю, не в то время вы родились, чтобы хобби превратить в профессию. Но сейчас ваш звёздный час! Нам нужны ваши знания. Это не всё. Прошу к экрану, – Абадон указал лапой на экран, и там появились первые изображения.

Все внимательно смотрели. Иван Карлович узнал свою квартиру, ту самую комнату с эркером, и его лицо озарила улыбка. Она почти не отличалась от той, в которой он жил в последнее время, разве что шторы на окнах другие да скатерть на столе. Мы все странным образом переместились туда и наблюдали со стороны за всем происходящим. По комнате ходила женщина в возрасте, среднего роста, среднего телосложения, в старомодном платье 20—30-х годов прошлого века. Оно было новое, просто сшитое на тот манер, с белым кружевным воротником и манжетами. Это была Елена Петровна, бабушка Ивана Карловича. Она собирала в пучок волосы, которые не слушались, и суетливо ходила по комнате, вроде в ожидании кого-то. То она поправит скатерть на столе, то поправит поседевшие волосы, то поправит воротничок возле зеркала. Тут в комнату вошёл мальчик лет шести или семи. Елена Петровна нагнулась к нему и ласковым голосом сказала: «Ванечка, сейчас к нам придут гости. Мы будем сидеть за столом, держась за руки. Что бы ни происходило, ты не бойся, я тут, я рядом». Ванечка кивнул головой бабушке, мол, понял. Такое бывало и раньше. Елена Петровна внука предупреждала заранее о гостях и посторонних в комнате. Она не знала наверняка, фантазии это или внук видит души умерших людей. Такое бывало не раз. Иван Карлович видел себя в детстве, этот мальчик был он. Он был растерян и сбит с толку от всего происходящего, но продолжал внимательно наблюдать. Маленький Ванечка сидел на краю дивана и ждал. Бабушка тем временем вошла в комнату из коридора коммуналки. Она была не одна. С ней были две тётушки, они время от времени бывали тут, приятельницы бабушки. С ними ещё был незнакомый мужчина лет за пятьдесят, благородной внешности, явно с военной выправкой. Гости вошли в комнату, верхнюю одежду повесив на вешалку, располагавшуюся сразу возле входа. Всё происходило молча, вроде как по заранее обговорённому плану. Елена Петровна указала на стол, и гости пошли рассаживаться. На улице уже было темно, бабушка зашторила окна, на столе зажгла свечи. В комнате стало сумрачно и таинственно. Елена Петровна спросила мужчину: «Принесли?» Мужчина махнул головой и вытащил из сумки свёрток. Что-то похожее на кусок ткани или что-то из одежды. Елена Петровна подержала эту ткань в руках, поднимая голову на потолок и отводя глаза в сторону. Далее она молча вытащила из шкафчика чёрный мешочек. Там она держала свои карты. Вытащила колоду, она уже давно была не новая, чуть пожелтевшая, с затёртыми краями. За столом сидел неизвестный мужчина, Анна Ивановна, Маргарита Васильевна, Елена Петровна и рядом с ней Ванечка. Посреди стола лежала вещь, что дал мужчина, горели свечи, и бабушка неспешно раскладывала карты. Это был пасьянс. Так Елена Петровна проверяла себя, жив человек или нет. В комнате была тишина, лишь слышалось тиканье часов. Елена Петровна прервала тишину фразой: «Его давно нет в живых! Мне очень жаль…» Женщины за столом заохали, а мужчина поник. Всё же он питал надежду на другой исход. «А что-то можно…» – запинаясь и заикаясь, вроде не найдя слов, произнёс мужчина.

– Можно! – ответила Елена Петровна, сразу всё поняв, что имеет в виду её гость.

Она вытащила тетрадь и карандаш. Затем принесла обычное круглое блюдце белого цвета без рисунков.

– Как его звали? – спросила Елена Петровна незнакомца.

Тот ответил:

– Василий.

Елена Петровна посредине стола положила блюдце донышком вверх, перевернула его. Попросила всех присутствующих за столом поставить пальцы обеих рук по кругу, по донышку блюдца, так, чтобы не было свободного места. Ванечка в это время сидел рядом, он был слишком мал, ему было тяжело держать так долго руки на весу, да и ни к чему это.

Елена Петровна громко произносила: «Зову тебя, призываю, раб Василий, явись, дай знак и ответь мне на все мои вопросы».

Так она произносила достаточно долго. Поначалу ничего особенного не происходило. Затем в комнате стало холодать и стало совсем зябко. Блюдце, что лежало на столе донышком кверху, стало подпрыгивать под пальцами всех присутствующих. Сначала чуть заметно, вроде баловства чьего-то, а потом уже настолько явно, что это нельзя было с чем-то перепутать. Блюдце подпрыгивало на столе. Но пальцы пока не убирали. Елена Петровна спрашивала духа вслух: «Кто явился? Назовись!» Так она спрашивала три раза, пока не убедилась, что явился тот, кто нужен. Она дала знак убирать руки от блюдца. А сама стала задавать вопросы и записывать ответы. Ванечка повернул голову от стола вглубь комнаты. Там ходил незнакомый ему мужчина, только он был не как другие, а вроде как из тумана. Он то ходил, то исчезал. Бабушка всё задавала вопросы и записывала ответы. Вопросы ей передал гость за столом, что принёс их с собой. Когда все ответы были получены, Елена Петровна поблагодарила Василия, что пришёл и дал ответы, а следом отпустила его обратно. На этом ритуал был завершён. Елена Петровна перевернула тарелку и пошла её мыть под холодной водой. После возвращения она зачитала ответы, что были записаны ею. Гость был обескуражен, растерян, не понимал, откуда такие точные подробности всего, они известны лишь ему и его покойному брату Василию. Тут Ванечка встал на стул и начал описывать внешность дядечки, что гулял тут, за их спинами. Гостю поплохело, ему принесли воды, привели в чувства. Вот так закончился этот вечер. Гость положил пятирублёвую купюру на буфет и поблагодарил бабушку за помощь. Такие вечера иногда случались в этой квартире. Но всё, что происходило тут, оставалось в этих стенах. Времена были такие…

Мы все вернулись за круглый стол. Абадон продолжал расхваливать Ивана Карловича, а тот смущался и был безумно счастлив, что снова увидел свою бабушку.

– Думаю, мне не надо объяснять, какой дар вам передали ваши родственники? – спросил я.

– Не надо. Я всё прекрасно знаю, – ответил старичок.

Далее я взгляд перевёл на Софью.

– Ну а теперь, девушка, перейдём к вашей персоне, – сказал я очень таинственным голосом.

– Я? А что я? В моей семье ничего подобного не было. Не надо… – очень удивлённо и не менее возмущённо ответила Софья.

– А это мы сейчас и увидим. Прошу, Абадон! Всё же Министерство культурного наследия, истории и старины лучше знает, что за кадры имеются в наличии, – сказал убедительно я.

Абадон сидел на стуле за круглым столом, закинув ногу на ногу и наглаживая лапой свой пушистый хвост.

– Это был экземпляр ещё тот… Твоя прабабка… – сказал Абадон, явно недолюбливая этого человека. Глаза его уже не блестели так рьяно, куда-то делся оптимизм… Было ясно, что история эта совсем не мила Абадону, но что делать, грёбаная работа. Абадон посмотрел пристально, исподлобья на Софью и произнёс: – Я бы не делал таких громких заявлений на вашем месте. А лучше бы внимательно посмотрел и сделал выводы, а ещё лучше прислушался бы к компетентным людям, они-то тебе объяснят, откуда из тебя эта чертовщина исходит, может, применение всему этому найдёшь!

Сразу было видно, Абадон не жаловал Софью, да и Софья его, как, в общем-то, и других, «тяжёлый характер». Абадон закурил неспешно сигару, не поднимая глаз в то место, где мы ранее смотрели кино и были его очевидцами. Он указал туда лапой и громко произнёс:

– Прошу к просмотру! Вот только туда идти я отказываюсь и вам не советую.

Мы все остались по своим местам, притихли, насторожились. Мне совсем не понравилось, как Абадон это нам преподнёс, пугающе как-то. Может, он знает, о чём говорит. Я не стал перечить и переспрашивать. Все сидящие за столом были прикованы к экрану.

Первое впечатление было очень даже неплохим. На улице было жаркое лето. Солнечная погода, на небе ни облачка. Отдалённый деревенский хутор с нетронутой, естественной природой. Огромное поле с травой, напоминающей колоски, где-то васильки и колокольчики. Слышен детский смех недалеко. Двое детишек, видно, уже школьники, а маленькая, ну совсем кроха, еле успевает за ними. Чуть вдалеке от ребятни стоит деревянный дом, слегка покосившийся, потемневший от времени. Рядом с домом хозяйственные постройки, уже совсем ветхие. За домом лопухи ростом с человека, заросли крапивы и чертополоха, бурьяном всё поросло. Вроде всё как и везде, самый обычный хутор, таких сотни, может, тысячи. Дети резвятся на свежем воздухе, им здесь есть где разгуляться, огромный луг, сад с плодовыми деревьями, пруд. У малышни тут много забот, всё надо успеть: нарвать цветов, набрать яблок, поймать бабочек. Самая младшая с мышиного цвета волосами, кудряшками, как пружинки. Это наша Софья, а детишки постарше – брат и сестра её. Бабушка их с собой привезла сюда, в дом матери. Мать была совсем плоха, уже лежала. Ждали со дня на день… У этой старухи тут была плохая репутация, поэтому, как дочь только смогла вырваться из родного дома, сразу же уехала. Завела семью и старалась пореже бывать тут, а лучше вообще не появляться без надобности. Время пришло провожать старушку в последний путь. Дочь знала всё про мать, и то, что шептались люди, было правдой. Старуха могла пойти на рынок, среди толпы выбрать жертву, ударить в спину рукой и передать все болячки случайному человеку. Поскандалить с бабами в деревне, плюнуть им за забор, прям на скотный двор. А спустя несколько дней вся скотина и попередохнет. Гадость могла сказать вслед, а человек потом заболевал. Заприметили за ней недоброе и обходили стороной, и хутор объезжали. На хуторе время от времени над её домом из дымохода вылетали огненные шары, говорили, что это ведьма колдует. У людей языки длинные и без костей, слухи распространялись быстро. В соседних деревнях, было время, начала пропадать скотина. Лисица появилась среди ночи и таскала кур, гусей, уток. Поставили капканы на эту лису. Однажды она и угодила в капкан лапой, но, пока услыхали мужики и прибежали, лиса смогла выбраться, волоча раненую лапу. Спустя два дня старуху заметили в посёлке с забинтованной рукой. Люди быстро всё додумали, что старуха оборотень. Люди здесь были богаты на фантазию, но такие сказки не появляются понапрасну. Старуха была ведьмой, владела сильной деревенской магией, и для неё ничего не стоило стать лисой, или свиньёй, или козой. Она брала баночку нутряного жира, добавляла туда настойку из особых трав с заговором, вот и крем для тела готов. Намажет старуха себя жиром, произнесёт заговор и кувыркнётся через себя, и вот уже стоит вместо неё лиса. Всякое тут бывало, люди не напраслину наводили на неё. Дочь знала о деревенской магии, но обучатся этому не хотела и бежала прочь от всего этого. А бабка так и не передала никому свои знания и силу. И вот пришло время покидать этот мир, а её терзают демоны и не отпускают. Дочь знает, что задумала старая карга, и строго-настрого запретила детям подходить даже к её комнате, как бы она их ни звала. Старуха же лежала на кровати в трёх одеялах, в телогрейке, но её не согревало, её трясло и колотило. Она орала благим матом, нечеловеческим голосом, потом утихала. Дети лишь испугались страшных криков и не подходили к комнате, как им и велела бабушка.

В это утро в комнате старухи было тихо. Её дочь и бабушка этих детей – Софьи, её брата и сестры – в это утро накормила старуху, напоила, позаботилась обо всём и пошла на улицу стирать вещи. Детей она забрала с собой. Они, как и раньше, резвились на улице. Софья с ними не очень играла в этот день, она была ещё совсем мала и за ними не успевала. Она одна отправилась в дом. Послышался ласковый голос, который звал её. Она пошла на звук, который был слышен из комнаты старухи. Она открыла дверь в комнату. Комната была тёмная, с завешанными окнами. Стоял затхлый запах. Стены комнаты были в побелке, но выглядели как серые и холодные. Стояла большая кровать, на ней лежала старуха, бледная как полотно, в куче одеял. Седые волосы, как пакли, торчали в разные стороны, тонкие синие губы дрожали. Она мягким и ласковым голосом звала её к себе: «Софья, возьми конфетку. Я тебе её берегла». И старуха протягивала ей конфету. Малышка обрадовалась шоколадке и, позабыв о наказах бабушки, подошла близко-близко к кровати старухи. Та ухватила её за руку своей костлявой в старческих пятнах рукой. Старуха злобно улыбнулась, схватив и крепко держа своей старушечьей рукой девочку. Никакой конфеты не было. Малышка испугалась, но не смогла вырваться из крепкой хватки старухи. Та успела что-то прошептать и сильно подуть в сторону Софьи. Волосы Софьи разлетелись в разные стороны, как от сильного порыва ветра, что-то громко хлопнуло. Старуха испустила последний выдох, он был в виде золотистого шара небольших размеров, который кружил вокруг Софьи, а потом растворился в ней. Старуха ослабила хватку, и её рука упала вниз, свисая с кровати. Так она передала свой дар дальше по роду, а сама спокойно ушла в другой мир. Бабушка Софьи так ничего не поняла, что тут произошло, пока она стирала бельё на улице. Софья тоже ничего не поняла из произошедшего. Родственники лишь спустя время заметили, что их малышка изменилась, стала капризной, несговорчивой, вредной, всё списали на характер. Так Софья дожила до двадцати пяти лет в неведении.

Сидевшие за столом были впечатлены увиденным. Это выглядело бы всё сказкой, если бы не кот, сидящий рядом, с человеческий рост, что говорил с ними на одном языке и курил сигару.

– Деревенская магия, – произнёс Абадон. – Старуха была на редкость сильная. Я даже и не припомню кого-то, кто был бы сильнее её в этом деле. Но дрянью она была редкою! – с отвращением произнёс Абадон.

У него, видимо, были свои причины её ненавидеть, но мы об этом ничего не знаем.

– Я ничего не знала! Честно, не знала! Ну надо же такому случиться! Значит, мне не показалось, что иногда, сама того не желая, врежу окружающим… – Софья задумалась, пытаясь осознать всё то, что тут сейчас произошло.

Все сидящие за столом были слегка в замешательстве. Зависла пауза. Даже всегда любящий потрепаться Абадон был, как никогда, серьёзен, сдержан и молчалив, дело все-таки серьёзное, это тебе не по развалинам усадьбы экскурсии водить.

Абадон нарушил недолгую тишину.

– Собравшиеся здесь все отличные ребята, пока не знаешь, с каким багажом вы сюда все попали. Даже мне становится жутковато, хотя я повидал всякого. Ну да ладно, не будем обо мне. Пришло время Леонида.

Взоры сидящих обратились в сторону этого мужчины.

– Ну, если вы решите меня убеждать в том, что у меня или моих родственников были магические наклонности, то зря. Я не поверю. У меня нет родственников, – скептически ответил Леонид на взгляды окружающих.

– Это ваше личное дело, чему верить, а чему нет. Много я таких повидал, – Абадон, обидевшись, отвернул голову в сторону.

Стало темно. Сначала мы не сразу поняли, что произошло, но быстро сообразили, что наша странная компания, что собралась за круглым столом, оказалась ночью на кладбище. Было полнолуние. Небо было чистое, никаких туч. Полная луна хорошо освещала окружающее нас пространство. Вокруг были кресты и памятники, совсем недалеко от нас были ещё совсем свежие могилы. Они отличались от старых тем, что были беспокойные. Почему-то именно среди свежих могил ощущался страх. Матильда присела на корточки рядом с одной из свежезахороненных могил. Она протянула руки так, будто греет над огнём. «Нам нужно в ту сторону. Там мальчик, он нам нужен», – Матильда указала путь рукой. Мы молча шли среди могил. Не знаю почему, но Матильда оказалась очень убедительной, и вся наша странная компания без лишних вопросов двинулась за ней. Абадон тоже шёл тихо, не беря на себя бразды правления, вроде как не он экскурсовод на этой экскурсии. Матильда вдруг остановилась, раскинула руки в разные стороны и остановила всех остальных. Место, на котором мы оказались, было чуть в стороне от захоронений, на могилах мы не стояли. Матильда подобрала какую-то палку, что-то прошептала и начала очерчивать круг вокруг всех нас, так чтобы мы оказались внутри круга. Затем она произнесла: «Здесь мы будем в безопасности. Никому не покидать круг, пока не разрешу». Мы стояли молча и ждали. Луна медленно перемещалась по небу, и вот ещё чуть-чуть, и место рядом с нами, которое было совсем тёмное и непроглядное, стало освещаться лунным светом. Это была свежая могила женщины с ещё свежими венками и цветами. На могиле спал мальчик, прям у самого изголовья. Леонид узнал место и, конечно же, узнал себя в детстве. Он был растерян и потерял дар речи. Абадон сделал так: «Тс-с-с», – и указал на рот, давая знак для всех сохранять тишину. Леонида трясло, несмотря на всю его брутальность, тот страх, что он испытывал, ему не удавалось скрыть. Жёлтый диск луны расположился прям над нами. Вроде ничего не происходило, но эта тишина нагоняла жуткий страх. Становилось холодно, а мы всё стояли, не двигаясь. Вдруг откуда-то появилась еле различимая фигура. Чёрный силуэт напоминал мужскую фигуру. Но это был не мужчина, это было демоническое существо с мощной спиной, вроде панциря. Демоническое существо медленно приближалось к свежей могиле. Оно громко и тяжело дышало. Наклонилось над мальчиком и очень скоро растворилось в нём без остатка. Дальше мы увидели, как наступило утро и мальчика обнаружил сторож, что обходил территорию. Мы благополучно все вернулись за стол. Тут Абадона как прорвало:

– Батенька, да у тебя подселенец, ещё какой. Демон из старшего Легиона. Что же вы тут задумали-то? Вот почему ты на людей кидаешься, не зря тебя сотрудники «демоном» и «животиной» зовут.

– Меня животиной?! – чуть не подавившись от злобы, проорал Леонид, и его панцирь увидели воочию сейчас все сидящие за круглым столом.

Оставалась только Матильда. Абадон чуть смягчился, даже заулыбался.

– Ну а вы, девушка, колдунов и магов в роду не имеете, подселенцев не нажили, душу дьяволу не продали, хотя попытки были. Помнишь про икону в углу? – Матильда кивнула головой в знак согласия. – Так вот, – продолжал Абадон, – родилась ты летом. День был жаркий, как никогда, душной была и ночь. Ночью ты родилась. Тебя душило пуповиной, двойное обвитие. Ты задыхалась, синела и медленно умирала. Врач пьяный спал в палате, акушерка тоже была занята, то и дело куда-то бегала. В эту ночь всё располагало к тому, чтобы ты не появилась на свет. Но вышло по-иному, ты появилась на свет с невероятным желанием тут жить и радоваться всему происходящему. Ты отделалась лишь сломанной левой ключицей. Знаете ли вы, что это значит? – обратился Абадон ко всем присутствующим. За столом была тишина. Все сидели и ждали ответа, а в это время над ними оказалось синее-синее небо. Оно было ясное, всё усыпано яркими и не очень яркими звёздами и созвездиями. Все сидевшие за столом оказались под открытым небом. Абадон продолжил: – Так вот. Сломанная левая ключица – это знак ведьмы, причём очень сильной. В момент твоего рождения на небе появилась новая звезда чёрного магического созвездия Апогей. Это не повлияло на твоё раннее детство, но вот в тринадцать лет звезда включилась в твою жизнь. И поволокло тебя в магию и затянуло. Покровитель у тебя есть слишком влиятельный… – Абадон указал лапой на звёздное небо, на ту самую звезду, что ярко светила в Апогее. Спустя минуты звёздное небо пропало, и всё вернулось в настоящее время.