Текст книги "Я напишу себе счастливую судьбу. Сборник стихов"

Я напишу себе счастливую судьбу
Сборник стихов
Элина Скорцезско

© Элина Скорцезско, 2017

ISBN 978-5-4485-3725-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Я напишу себе счастливую судьбу…»

 
Я напишу себе счастливую судьбу,
Любовь земную, неземную тоже,
Огонь и лёд, да медную трубу,
И жизнь такую, чтоб не лезть из кожи.
 
 
Я пропишу себе земной удел,
Чтоб в старости сказать с усмешкой:
«Я, Господи, так многое успел,
Но что-то позабылось в спешке.
 
 
Прошу оставить в этом бренном мире,
Чтоб мог закончить все свои дела.
Чтобы ещё в божественном эфире,
Услышать Музы вещие слова.
 
 
Стихов витиеватых кружев,
Хочу услышать в предрассветный час.
И может быть кому-нибудь я нужен?
Я не уйду, не встретив лучших в мире глаз!»
 

«А мир всегда жесток…»

 
А мир всегда жесток,
И в средствах он не знает меры.
Всему и каждому даёт урок,
Завинчивая гайки до придела.
 
 
А что же я, бескрылое созданье,
Лишённая божественной среды,
Стоящая, на паперти желаний,
Хотела б, открестившись от беды?
 
 
Выслушивать советы «мудреца»,
Который не познал несчастье,
И слышать в доме голоса
Людей язвительных, бесстрастных – не хочу.
 
 
Хочу: не знаться с беззастенчивым лгуном,
Бесстыдство сердца обернувшим в право,
И дела не иметь с глупцом,
Не видеть развращенья нравов.
 
 
Хочу: в болезни достучаться до небес
И выпросить у Бога исцеленье,
Своей вины пред всеми сбросить крест,
У каждого вымаливать прощенья.
 

Привычка жить

 
Кубарем, кубарем, кубарем
Закрутилась кутерьма.
Завитками, переплётами —
То судьба моя.
 
 
Заплела в узоры я
Расписную нить
Из невзгод с морокою
Мне дорожку вить.
 
 
В узелки запутались
И судьба и нить.
Мне петля мерещится
Да привычка жить.
 

Пить свободу

 
Хочу испить из горного ручья,
Хлебнуть глоток в потоках поднебесья,
И громко прокричать «Ничья!»,
Опять напиться и горланить песни.
 
 
Свобода! Я могу парить,
Запрячь мечту. Неси лихая тройка!
И мне дано от радости испить.
Прощай тоски прогорклая настойка.
 

Пришёл мой срок безверья и сомненья

 
Когда сдают со всеми потрохами:
любимые, друзья и даже мама,
в миг чувствую себя затравленным волчонком,
беспомощным щенком со злостью волка.
Сорвусь в порыве из оков беспечности ленивой.
От возмущения, кровь взбунтуется «звериная».
С неистовостью, необузданностью зверя,
воскликну поражённая: «Не верю!
Ни капли, ни грамульки, ни на йоту!»
Но тут же выкрикну: «Да пусть летит всё к чёрту!»
Пересмотрю все ценности и взгляды.
Ресницами остановлю слезу, не стоит подлость слёз,
но я всплакну, себя коря: «Не надо».
Обманута не раз. Не зарекаюсь.
Слова? Слова не стоят и полушки.
Пришёл мой срок безверья и сомненья —
я слушаю людей и улыбаюсь.
 

Своя игра

 
Мне предвещают многие болезни,
При всём при том, и долгих лет пророчат.
А будет ли от этой жизни радость,
когда болезнь червём упорно точит?
 
 
Я преклоняюсь перед сильными душою,
не позволяющих себе без боя сдаться.
Какие бы судьба не раздавала карты,
раз проиграв, они сумели отыграться.
 
 
В моей колоде разные напасти.
Сама раздам, своя рука владыка.
Я не смирюсь с сложившимся несчастьем;
начну игру свою, а там уж будет видно.
 

Любовная лирика

«Мне снился сон, где ты любил меня…»

 
Мне снился сон, где ты любил меня.
Не помню слов, лишь жаркие объятья.
Мы были счастливы. Нам не мешали платья,
И бесконечны были сроки дня.
 
 
Мне снился сон… и рядом нет тебя.
Но память сохранила сладкое мгновенье,
И вкус Тебя и трепет и смятение,
Порывы страсти, неги и огня…
 
 
…мне снился сон.
 

«Не смею дунуть – улетишь…»

 
Не смею дунуть – улетишь
Лебяжьим пёрышком с ладошки.
Ты хлеб и влага для меня
Бесценные до капли, крошки.
 
 
Не смею дунуть – улетишь
Легка крылом, беспечна птица.
Ещё со мной, ещё во мне,
Но потревожь, она умчится.
 
 
Я с трепетом в руках держу
Свою любовь, дышать не смею.
Тебе и Господу молюсь,
И тем довольна, что имею.
 

Ты болен пороками этого мира

 
Слагаю с себя полномочия веры —
Забуду отныне наивности дар.
И женские чары – подарки Венеры,
Сложу, и сердечный умерю пожар.
 
 
Всё в прошлом.
Ты больше не служишь мне Богом.
Я трон королевы покину навек.
Ты – заражён неизлечимым пороком.
Ты больше не Бог. Ты – человек!
 
 
Ты болен пороками этого мира.
Я лекарь плохой, всё оставлю как есть.
Тебя не спасает молитвы стихира.
Порок торжествует и попрана честь.
 

«В этом доме злые зеркала…»

 
В этом доме злые зеркала.
В этом доме не радушны двери.
Жёстко здесь застелены постели.
Стёрта с полок даже тень добра.
Незамысловат уют, лишь антураж
Затеняет истинность причины.
Потому так холодны картины,
И чрезмерно строгий в доме страж.
Нем хозяин. Хочется сбежать
И идти туда, где много света.
 
 
Оттого, что нет в тебе огня,
Мне по сердцу ласковое лето.
 

В дорогу

 
Разочарование, досада, обречённость?
Ты думаешь, я эти чувства испытала?
Ушёл под горькою моей усмешкой.
Себя вини, я твой уход давно предугадала.
В твоём лице читаемы все мысли, без утайки.
В глазах твоих – «конец любви» читала.
Ты тщательно готовил свой уход. Меня жалел?
Я твой уход давно предугадала.
А если не жалел? Тянул тяжёлый час?
Что тут поделать? Досады мало.
– Прощай, любимый человек!
Ищи себя, найдёшь любовь».
В дорогу пожелала.
 

О прошлом

 
Не нужно скуку нагонять
меня о прошлом вопрошая,
закрыта тема для тебя,
мои рассказы стоят мало.
 
 
Огонь в глазах сгорел дотла,
осталось только пепелище.
И не к чему искать тебе
того, что не найдёшь в кострище.
 
 
Лишь скука смертная одна
остатком ляжет разговора.
Не нужно память ворошить,
закрытую на три запора.
 

Река страстей

 
Греховная река страстей
Вскружила ум, пленила тело.
Кому какое дело,
Когда все мысли лишь о нём, ему – о ней.
 
 
Стихии ртуть, бедовая река,
Прорвав плотину связей непорочных,
Катит по венам, разжижая кровь,
Собрав мозаику из связей краткосрочных.
 
 
Страстей река
По венам молодым
Течёт сплошным потоком,
Реальность превращая в дым,
Прикосновения заряжая током.
 

Под цветастым небом

 
Нам с тобой не плакать.
Нам с тобой смеяться,
Под цветастым небом
Солнцем любоваться,
Обнимать друг друга,
Целоваться вволю,
Ночь напропалую
Тешиться любовью.
 
 
Нет милее доли —
За руки держаться,
Под цветастым небом
Счастьем наслаждаться.
 

«На ветру колыхался не флаг…»

 
На ветру колыхался не флаг.
На ветру колыхалось тряпьё.
Ты был ласковый друг, стал мне – враг.
Над могилой любви вороньё.
 
 
Гордый воин ушёл в бытие.
Слава, воля слегли на посту.
Были только слова по весне,
Тосты громкие за красоту.
 
 
Кроме пиршеств бывали бои.
Ты был сбит, оглушён всякий раз.
Я носила в палатку цветы,
И лечила тебя от зараз.
 
 
Не умеешь, не лезь воевать.
Не надёжен твой щит и твой меч.
Сиротлива так нынче кровать.
Я устала надежду стеречь.
 

Иголка

 
Порознь, но всё же вместе.
Вместо точки ставлю многоточье…
Ты слукавил, царственный наместник,
Объявляя: «Связи непорочны».
 
 
Отторгая, ты как прежде манишь.
Жаждешь власти – объявляешь волю.
Стелешь шёлк, шелками гладишь,
Но откуда те шипы, что колют?
 
 
Изощрённа пытка своевластья.
Я потеряна, и сбита с толку,
И не в силах наслаждаться счастьем,
Не найдя в стогу любви иголку.
 

Окон немота отражает быт

 
Свет далёких звёзд,
секс усталых тел,
серых будней воз
из просрока дел —
окон немота
отражает быт,
тела наготу,
позабытый стыд.
Тишину округ
прерывает стон
от постылых рук,
как от похорон.
 

Я больше не желаю знать

 
Оковы тяжкие любви
И цепи рабского терпенья
Себе обратно забери,
И прихвати все сожаленья.
 
 
Я больше не желаю знать
Рассказов тягостных о чуде.
Тебя мне хочется прогнать —
Горька вода в твоём сосуде.
 
 
И видит Бог, мне всё равно,
Как ты болеть разлукой будешь.
Твоя любовь – пустое дно.
Цветок любви ты только губишь.
 
 
Морочишь голову себе?
Меня, пожалуйста, не путай.
Оставь меня моей судьбе.
Твоя судьба, что ветер лютый.
 

Ты

 
Расставить правильно акценты
Так грамотно умеешь ты.
И деликатны комплименты
Твои, без тени доброты.
 
 
Ты не воркуешь, ставишь точки.
Твои суждения тверды.
О чувстве скажешь – между прочим.
Твоё «люблю» – без теплоты.
 
 
Смакуя собственную важность,
Её лелеешь, как цветок.
Свою пустую эпатажность,
Холодный, вычурный чертог.
 

«Я хочу быть с тобой без свидетелей…»

 
Я хочу быть с тобой без свидетелей,
И прижаться к тебе без одежд.
Мне не нужно советов радетелей,
Охов, вздохов вселенских невежд.
Все лишь видят глаза твои карие,
И акцент на красивых губах.
Знаю я, что за тайное марево
Скрылось в чёрных твоих волосах.
Мои пальцы ласкают упругие
Твои волосы – ласковый плен.
Взмах ресниц до утра убаюкает,
Заслонив от завистливых стен.
 

Мне нравится

 
Мне нравится, как горят свечи,
твоя улыбка, фигура речи.
Мне нравится плед,
укутавший ноги, и согревающий плечи.
Мне нравится тон нашей встречи,
и кот, что устроившись рядом клубком,
убаюкает этот чудесный вечер.
 

«Мы с тобою так похожи …»

 
Мы с тобою так похожи —
За усмешкой прячем нежность,
Обозренью предоставив
Преднамеренно небрежность.
 
 
Затолкав в нутро влюбленность,
Мы картинно осторожны.
Ловим взгляды и волненье
Эрогированной кожей.
 
 
День цветастые картинки
Раскидал для нас с тобою,
Подменяя радость жизни
Беспредметною игрою.
 
 
Мы ж с тобой как два паяца,
Два актера пьесы «Холод»,
Можем до сыта кривляться,
Подавив любовный голод.
 

«Подарок утомительной недели …»

 
Подарок утомительной недели —
Свободный вечерок и песни Джорджа Майкла.
В кромешной темноте, от штор задернувших метели,
Сокрыты мы.
Отброшены сомненья, недомолвки с фальшью.
Нас танца круг к себе манит,
Магнитом тянуться тела к друг другу.
На зависть бедам и разлукам,
Мы счастливы в недолгие мгновения вселенной.
Вселенной тел,
Отдавшись чувствам вдохновенно.
Мы оба девственно чисты —
грехи отпущены в метели.
Нас укрывают не цветы —
от штор причудливые тени.
 

«Уж лучше буду я неправой…»

 
Уж лучше буду я неправой,
чем правой в том, что нелюбима.
Гордиться можешь мной по праву,
ручной твоей являюсь птицей.
 
 
Прикажешь, улечу далёко.
Оставишь, буду под рукою.
Ты в праве можешь мной гордиться,
пока достоин быть со мною.
 

Взгляд

 
Ты оглянулся самоуверенно и быстро.
Хотелось мне принять твой вызов.
Прошло мгновение с приходом мысли тайной…
Но, чур! Склонился над другой.
Ну, что ж, кидаю взгляд прощальный.
 

Обида

 
Из всех «дел» людских —
обида является делом последним.
Явившись на свет —
лишь остатком дурного наследия.
Сменились века, но обида людская,
прекрасно устроилась —
нами людьми помыкая.
 

«Закрыты двери на запор…»

 
Закрыты двери на запор.
Сама как страж стою у двери.
Я так давно боюсь потери,
Что я сама себе есть злостный вор.
 
 
Душа, как стрелки на часах,
Не купится на взгляды колдовские.
Одни лишь травы луговые
Имеют цену на моих весах.
 
 
Я страж упорный чувств, их очень мало,
растрачены без меры, был им срок.
Себя сберечь – упрямо, но устало,
Который год твержу сухой урок.
 

«Я – ветер! Я лечу к тебе…»

 
Я – ветер! Я лечу к тебе,
Накинув шлейф желания на плечи.
В тот самый час, когда огни в Москве
Украсят светом поздний зимний вечер.
Стучу. Скорей открой мне дверь.
Терпенье? Это слово не знакомо.
Прими, я буду вся и всем:
И солью мира и твоим твореньем.
Скажи: «Желаю!», я преображусь.
Я стану: кошкой, девкой иль дыханьем.
Скажи: «Хочу!», скажи: «Да будет так!».
Скажи, скажи, и оживи касаньем.
 

Простился

 
От меня отказался. Простился.
Я из жизни своей тебя исключила.
Ты в себе разобрался …, но прости,
был «отрезан» от сердца, и вновь не прижился.
 

Вопрос

 
Не актриса, не в театре я разыгрываю сцену.
Я в реальной жизни пьесу разыграла.
Мне, чудачке, жить без интереса
невозможно, нереально стало б.
Мне свекровь вопрос с ехидцей ставит:
«Кто такая? Что ты в жизни стоишь?»
Усмехнусь, и с видом несерьёзным
прошепчу: «Прости, не приценялась».
 

«Ангельское терпенье…»

 
Ангельское терпенье…
Зачем мне крылья, если ими бьют
По лицу наотмашь,
Сверяя на прочность чистоту мыслей?
 
 
Раз сказано: «Я твоя щедрость»,
Черпай без остатка,
И, напоённый донельзя ядом желчным,
Громко смейся постным взглядом.
 
 
Твой образ жизни – клинок острый,
Пронзивший мне насмерть сердце.
Не идти к солнцу, не слагать песен,
Хоть и быть нам вместе.
 
 
Ангельское терпенье…
Зачем мне крылья, если ими бьют
По лицу наотмашь? Противленье злу…
В арсенале, Боже, только взгляд мой кроткий.
 

Муза

Муза

 
Она легка, беззвучней пуха,
Всегда подходит не спеша,
И тихо шепчет нам на ухо
Свои заветные слова.
 
 
Та, чьей заботой стала тайна
Поэтов всех во все века.
Та, что дарует не случайно
Свои заветные слова.
 
 
Мы внять с отдачею готовы
Её божественным устам.
И вторим в упоенье снова
Её словам. Её словам.
 

Пари, поэт!

 
Взлетай!
Тебе с рождения даны большие крылья.
Пари, и наслаждайся высотой!
Чтобы ходить нужны усилия.
Пари же над землёй!
 
 
Тебе, поэт, даны с рожденья крылья.
Твой творческий порыв знаком и мне.
Взлетай же в небо,
Хочешь – на Пегасе, на гусиных перьях,
И не страшись сгореть в огне.
 
 
Взлетай же к солнцу!
Солнца свет тебя не потревожит.
Подарит луч божественных начал.
Пусть – небо в помощь, ветер помогает.
Спеши! Пока крылатый конь не ускакал.
 

«Презрев удел, я погружусь с мечтой…»

 
Презрев удел, я погружусь с мечтой
В чудесный сонм, взрастивший статных муз.
И песни нимф незнающих покой
Зовут к себе, мой, возвышая дух.
 
 
Порхать, забыв свой тягостный удел, мне
И приятно и легко.
Мечта – забвенье в вопиющем дне,
Преддверье в рай или его окно?
 

Философская лирика

День сурка

 
Я родилась за день до того,
как сурок Фил увидел свою тень.
Я увидела на день больше,
но не впала в спячку.
Надо же, мы можем такое,
что самих будоражит.
Можем, но не хотим, или лень.
 
 
Который год «День сурка».
Надо же, и он и мы из года в год
видим одно и то же —
тень самого себя.
 

«Дело за малым …»

 
Дело за малым —
вывалить душу на стол.
Да что-то мешает.
 
 
Видимо опытом запоздалым,
воткнут был в душу осиновый кол,
сознанием, которое что-то решает.
 
 
Общество скажет:
– Зачем торжество простоты?
Этикет из ножен достанет в целях защиты…
 
 
Кто-то нейтральный событие смажет…
Спрятаны будут на место скелеты души,
хоть двери формально открыты.
 

Прими

 
И не помыслишь за завтраком,
что случиться в обед.
Думал в жизни всё схвачено,
а окажется – нет!
 
 
Хочешь жить без бед? Жизнь не искушай.
Думал сладко есть? Пьёшь несладкий чай.
Не богат зарок, не играй с судьбой.
Не известно чья, да над чьей возьмёт.
 
 
Что даёт Господь, всё прими как есть —
счастье и нужду, всё не перечесть.
Не смирись с одним – леностью души,
остальное всё – да как есть прими.
 

Время – оно моё?

 
Свой, особенный статус у времени.
Время – оно – моё? – среднего рода.
Оно, что дитя: то стоит, то ползёт,
то идёт, то бежит. Но при том,
время – вечно юная дева.
 
 
Мелькают девичьи коленки меж сосен-эпох,
за ней ли, за ним не угнаться?
Мелькают эпохи, меж тем, вот досада,
немногим людским именам достанется честь
в умах остальных удержаться.
 

Ужели плохо?

 
1
Стандартный график. Режим привычный.
Рабочий день – да праздник нынче.
А я – «корабль при парусах».
Дела, заботы, покой – в мечтах.
 
 
Присел убогий со мною рядом.
Без денег, пьяный, со склочной бабой.
А я, что маюсь? Ужели плохо?
Душа страдает, пройдусь немного.
 
 
2
Иду уверено и быстро.
Опережаю ход своих же мыслей.
Мысль не одна, и не проста —
сегодня праздник – я трезва,
нет за плечами котомки денег
(Откуда деньги? Запас исчерпан).
Нет дома, сына, есть дочь, нет сада.
Вещей немного. Почто наряды?
 
 
А, что, убогим ужели лучше?
Гораздо хуже, я же везучая:
сыта, здорова, снимаю угол,
пока в заботе не сникну духом.
Случится чудо, я буду с домом.
Сейчас мой дом – весь мир огромный.
Душа страдает…
 

Одиночество

 
Я странница. Ищу приюта.
Я нищенка, в дома стучусь:
– Прошу, к себе меня впустите,
я одиночества боюсь.
 
 
Так страшно у закрытой двери
одной на улице стоять —
Смотреть, как дождь уныло медлит
свои сокровища ронять.
 
 
С годами стал привычен голод,
а холод, мне почти, что брат;
тоска сердечная пугает,
её обличье – маскарад.
 
 
На вид тиха и молчалива,
и сиротлива, как и я.
Но, боже правый, так тоскливы
у одиночества глаза?!
 
 
В них боль, укор, потеря, жалость,
но не к кому нибудь – ко мне.
И взглядом – жестом «оглашает»
свой приговор… моей судьбе.
 
 
Как одиночество отвадить?
Каким закрыть её ключом?
Задобрить чем, ведь та сиротка,
за мною ходит день за днём?!
 

Неумолима старость

 
Незваный гость.
Из нитей памяти её простое платье.
Неумолима старость – незрима в дом войдёт,
легки её объятья.
 
 
Далёкая родня. Вселилась,
не уйдёт до срока.
Она слепа, глуха к мольбам.
В объятьях, сжав, любовью убивает человека.
 

Ты поник душой

 
Пустота тревог. Долгота дорог.
Плохо ль, хорошо? Может, одинок?
Посижу с тобой, расскажу тебе
тайны ста морей или про пирог.
 
 
Ты поник душой, я же поддержу.
Плохо ль, хорошо? Рядом посижу.
Знаю, как в пути тяжело идти,
одному плутать, свой порог искать.
 
 
Посижу с тобой, может, отойдёт.
Грусть твоя – тоска скоро отвернёт.
 
 
Мне легко в пути, знаю я секрет
тайны ста морей, тайн любых ответ.
Поделюсь с тобой, друг мой, не грусти:
чтоб себя найти, надобно искать.
Не сидеть в тиши, а вперёд шагать.
 

О, небо!

 
В полёте —
бабочка парит.
И взмах крыла, как взмах ресниц.
Свобода! Лето!
Солнце греет, не палит —
я на траве, любуюсь небом.
 
 
Я влюблена в тебя, о синее виденье.
Меня ты тайною своею увлекло.
О, небо! К тебе манит меня неясное влечение.
Я – Водолей, стихия воздуха. Ребёнок твой?
К тебе тяну ладони,
как малое дитя, увидев лик знакомый,
так радуюсь и я – тебя, увидев вновь.
 
 
О, небо!
Дай мне сил для радости и жизни, таких,
чтоб крыльев я не опускала.
О, небо – вечное начало.
 

«Что делать?! Жить, и радоваться жизни…»

 
Что делать?! Жить, и радоваться жизни,
любить её и трепетать от мысли:
Я человек, я чувствую,
живу и буду, счастлив непременно!
 
 
Хочу – бегу вприпрыжку,
если захочу, то буду шаг чеканить,
вышагивать степенно.
 
 
Хочу, живу как Бог,
как ангел, или дух вселенной.
Но главное – люблю —
для жизни условие непременное.
 

Сомнение

 
Когда весь мир лежит у ног твоих,
а ты не знаешь – как ступить и где —
сомненье гложет —
без боя неизбежно пораженье.
Как жаль!
Уж был заказан пир
во славу нового правителя Вселенной.
 

Гармония цветов и красок

 
Я с нежностью и упоеньем
Вкушаю переливы света,
И созерцаю с наслажденьем
Пастель и акварели лета.
 
 
Мазок гуаши на деревьях
В гармонии с травой зелёной,
А неба свод своей прохладой
С водой сливается студёной.
 
 
Гармония цветов и красок
Созвучны благостному счастью,
Но в вечном карнавале масок
Слились в едино смерть со страстью.
 

«Старость – не радость …В чём она радость?..»

 
Старость – не радость …В чём она радость?
Взгляды поклонников, игры любовников…
Этого жалко?
Не всем довелось в полной мере
опробовать этого зелья
в юные годы, зрелые годы.
Что тогда радость?
Может, болезни – не радость?
Недуги женщине всякой
сладкую «чашу» изрядно изгадят.
Не надо быть старой,
болезни «узнать» может каждый.
В чём она горесть для старых?
Незачем бегать на танцы?
Нет блеска в глазах,
а на щеках нет былого румянца?
Но разве достойная дама в летах,
взоры людские
менее, чем молодая, к себе привлекает?
Стара та, что в годы свои прошлым только жива.
Она и живя, для себя умирает.
 
 
Стареть начинают, когда о мечтах забывают.
Решив, что всяк прожитый час
к краю могильному лишь приближает.
 

«Всё легче сдерживать улыбки…»

 
Всё легче сдерживать улыбки,
и быть простительней к словам.
Самой себе прощать ошибки,
и благодарной быть слезам.
 
 
Любить себя. Смотреть «сквозь пальцы»
на потускневший внешний лоск.
Но также не приемлеть фальши
и въевшийся в подсвечник воск.
 

Испытание

 
С душою раненной иду по жизни с детства.
Могу понять людей беспомощных с рожденья.
Их телеса истерзаны недугом,
а души чистые, как ангельские перья.
 
 
Нас жизнь частенько крутит в «рог бараний»,
и многие черствеют от несчастий;
и много тех, кто вверх сумел подняться,
до боли близких, без нужды стал безучастен.
 
 
Испытаны не раз все божьей властью.
Всевышнему видна людская сущность и личина.
И сколько б злоба не скрывалася под маской,
ему ясна реальная картина.
 

«Душа порвана в клочья…»

 
Душа порвана в клочья
Обидой, неправдой, твоею любовью.
Её штуковала, как куски материального мира.
Крича в ухо: «Дыши, не закрывай глаза, кикимора!»
 
 
Тебе ли сдаваться?
Тебе, видавшей столько, что многим не снилось.
Тебя не перебить колом,
А ты вздыхаешь, как загнанный пёс,
от жизни увиливая.
 
 
Душа порвана в клочья.
Где тот клей, что в секунду края склеит?
Дайте два, впрок, пригодиться.
Я же знаю, что душа моя верит,
Что способна переродиться…
 
 
Как сберечь душу в мире,
Где столько обиды, неправды, горькой любови?
Собралась в кулак! Дыши!
Да, и клея дайте четыре.
 

«Люди порой…»

 
Люди порой,
захлёбываясь собственным ядом,
учат жизни.
Как будто я лишний
на этом празднике жизни.
Вы не моя тусовка!
Мне от вас почестей не надо.
Как и то, чтобы смотреться в зеркало ежеминутно,
и каждый час менять наряды…
Я давно выросла из этой правды.
Она чужая.
Я ей не верю.
Да, Бог с ней!
Открыты двери
и на все четыре…
хотя куда идти из своей квартиры,
своего дома, своей улицы, страны?
Дорога одна. Нашёл себя – держи крепко,
как дед репку.
Ведь если хочешь вытащить себя из земли,
на земле оставайся, глядя в небо,
кем бы ты ни был,
где бы ты не был.
 

Покаянные стихи

 
Помилуй, Бог, мои глаза —
В них искра тает вожделенья,
Сними печать. Мои уста,
Уже познали отторженье.
 
 
Прости меня, мои грехи,
Не в силах я порвать канаты.
Но покаянные стихи,
Тебе читаю пред лампадой.
 
 
За всё тебя благодарю,
Ведь я познала упоенье,
И есть на что купить свечу,
Не я достойна сожаленья.