Текст книги "Ты мне не босс!"

Глава 10. Демид

Готовлюсь к шквалу визга и возмущений, подкрепленных для надежности пощечиной, но вместо этого Стерва на секунду прикрывает глаза и громко сглатывает.

Нет, после этого, конечно, поток желчи срывается с ее губ, но эта доля секунды, эти несколько мгновений навсегда останутся в моей памяти.

Ей понравилось. Ей, черт возьми, понравилось мое обещание. Уверен, вслух она в этом ни за что не признается, но мои слова ее определенно завели. И это осознание – просто нокаут по моим и без того натянутым нервам. Я, конечно, не ожидал, что она грохнется в обморок, но…

Да какой нормальный мужик в расцвете лет и сил не мечтает о женщине, которая не морщится при слове «минет»? Так что дело даже не конкретно в ней, будь на ее месте любая другая…

Резко обрываю мысль, решая не врать хотя бы самому себе. В ней, разумеется, в ней. И моя не спадающая уже вторые сутки эрекция – прямое тому доказательство.

Катерина делает попытку непринужденно рассмеяться, дескать, молодец, Вяземский, шутку оценила, но эта доля секунды – ее выражение лица в это мимолетное мгновение до сих стоит у меня перед глазами. Вообще всё стоит.

– Тебе обязательно быть такой занозой в заднице? – сделав шумный выдох, спрашиваю у нее. Кажется, только сейчас я осознаю, насколько сложными будут эти две недели. Я, конечно, изначально понимал, что подчистить тут все за братцем будет нелегко, но в данный момент почему-то проблемы, связанные с заводом, отходят на второй план. А на первый выходит другая. Охрененно красивая и дерзкая. Стоит себе преспокойненько передо мной и невинно протягивает:

– Ну не зря же ты себе такой зад в тренажерке качал, одна ма-а-аленькая заноза в нем будет сущим пустяком.

– Рад, что ты оценила, – в тон ей парирую. – Твой тоже ничего так, пойдет.

Тут я, разумеется, лукавлю. Зад у нее просто обалденный. Как, впрочем, и ноги. Грудь, конечно, могла быть чуть больше. Пресловутое правило про «должна помещаться в ладони» наверняка сами женщины и придумали. Мы же любим, чтобы было за что подержаться… Но даже это компенсируется смазливой мордашкой и характером.

Сам в шоке. Но, кажется, борзый нрав составляет львиную долю ее привлекательности для меня. Я думал, такое только у девочек бывает: найти плохого парня и всю жизнь пытаться его перевоспитать в хорошего мальчика. Я же не то чтобы хочу перевоспитать эту «занозу» в своей заднице, но вот идея с тем, чтобы наказать ее за грязный рот, импонирует мне все больше и больше.

Стыдно признаться, но к тому моменту, как дверь в мой кабинет распахивается перед Марченко с делегацией журналюг, я в шаге от того, чтобы расстегнуть ремень и перейти от обещаний к действиям. К очень жестким и развратным действиям.

Зеленоглазая заноза первой приходит в себя и как ни в чем не бывало приглашает гостей в конференц-зал. Приветливо. Легко. Непринужденно. Будто и не было разговора о моем члене в ее горле.

Хотел бы я тоже так же легко забыть об этом эпизоде, но мозг, как, впрочем, и член, отказывается выкорчевать эти воспоминания с подкорки. Никогда не подозревал у себя такого живого воображения, но тем не менее за каких-то пару минут мне удалось довольно живенько представить картину, как Катерина опускается на колени, а я натягиваю ее русые волосы на свой кулак…

– Не переживайте, – мило щебечет симпатичная брюнетка Наталья, которую модник Филатов притащил с собой. – Мы сегодня пришли просто поговорить. Я обязательно предупрежу, если позовем с собой оператора.

– Буду вам весьма признателен, – вежливо улыбаюсь, решая не говорить ей, что маниакально поправляю пиджак не потому, что хочу выглядеть как можно лучше в кадре, а потому, что отчаянно пытаюсь скрыть выпирающую ширинку брюк.

– У вас такое лицо знакомое, – задумчиво произносит заноза Катерина, отвлекшись, наконец, от своего знакомого, – Мне кажется, я вас где-то уже видела.

– Ничего удивительного. – Девушка кокетливо поправляет пряди своего аккуратного каре. – У меня своя передача на телевидении – «Горячо о Горячеве». Мы освещаем самые свежие сенсации города. Там вы меня наверняка и видели.

– Эм… вряд ли, – протягивает Катерина и тем самым на корню обрубает гордость на лице Натальи. – Наверное, перепутала с кем-то.

– Возможно, – не унывает та, – мне говорили, что я похожа на многих селебрити.

– Точно, – сквозь зубы произносит Заноза. – Это все объясняет.

На разговор с журналистами уходит больше часа. Филатов скрупулезно записывает каждое наше слово и лишь задумчиво хмыкает, когда Катерина излагает ему план действий по реабилитации завода перед жителями города. А вот Наталья, позабыв о своем журналистском призвании, отчаянно кокетничает и строит глазки. Причем, если учесть, что она так и не определилась, чье внимание хочет заполучить больше, это грозит ей косоглазием: мы с Владимиром сидим по разные стороны стола.

Наконец незваные гости отчаливают, а Заноза тут же набрасывается на меня:

– Ты слышал? Эта Натали – подруга губернаторской дочки, а значит, они точно будут действовать через нее!

– Во-первых, мы же решили, что губернатор не позволит ей навредить заводу. А во-вторых, ты так говоришь, будто мы враги. Твой Филатов – нормальный мужик. Ну сделают они репортаж о заводе, подумаешь…

– О господи, – протяжно вздыхает она. – Только не говори, что ты повелся на его добродушный вид! Ему нужна сенсация, понимаешь? Думаешь, репортаж об обычном провинциальном заводе сделает им рейтинг? Им нужны скандалы, интриги и расследования. И поверь мне, если они не найдут здесь ничего такого, это их не остановит.

– Ну он же сам сказал, что они просто хотят осветить ситуацию! Если мы им предоставим реальные данные по утечке, покажем, какие меры были приняты…

– То они все равно вывернут это не в нашу пользу, – раздраженно перебивает она.

– Мне кажется, ты драматизируешь.

– А мне кажется, ты… – Она прикусывает губу и, сделав глубокий вдох, миролюбиво продолжает: – Ладно, в любом случае – это моя работа. Ты занимайся всякими там санэпидемстанциями, а журналистов я возьму на себя. Тебе и не надо в этом разбираться…

Я не понял, это она меня дебилом назвала, что ли? Правда, уточнить этот момент я не успеваю, потому что Занозу уже сдувает из комнаты попутным ветром. Остается только надеяться, что на этот раз он занесет ее в один из кабинетов, а не на крышу. Может, он ее еще и домой донесет вечером? У меня нет ни малейшего желания снова работать ее водителем.

Я же поеду в эту самую санэпидемстанцию и возвращаться на завод уже не буду. Сильные и независимые могут и на троллейбусе домой добраться, в крайнем случае у нее всегда есть матиз с ресничками…

Домой я добираюсь уже затемно, и единственное, о чем мечтаю, – это горячий душ и не менее горячий ужин. Правда, стоит мне с удобством расположиться за столом, звонит Антонина. Неужели Заноза пожаловалась, что я оставил ее без транспорта?

– Вы уже дома? – спрашивает девушка с надрывом. – Не могли бы вы спуститься на этаж ниже? У Катерины Михайловны там кое-какие проблемы возникли. Ей нужна ваша помощь.

Глава 11. Катерина

– Что значит «я завтра прилетаю»? – возмущаюсь я, помахав на прощание Александру, который вызвался меня подвезти.

– У меня сегодня было два интервью, – отчитывается Николай. – Хватит пока. Пора возвращаться к своим прямым обязанностям.

– Твоими прямыми обязанностями пока занимается твой брат.

– В том-то и дело, – вздыхает он. – Неужели ты не понимаешь? Он хочет присвоить себе завод! Отец с детства готовил его для Дёмы, но потом все переиграл, и брат так и не может с этим смириться.

– Зачем ему этот завод? – морщусь я, перехватывая тяжелые пакеты с покупками в другую руку, чтобы открыть подъездную дверь. – У него же там целый танкерный флот. Я, конечно, не профессионал, но думаю, на нефти заработать можно побольше, чем на всяких БАДах и химикатах.

– Дело совсем не в деньгах, – восклицает друг. – Ты не понимаешь! У нас с детства была конкуренция! Во всем! И сейчас он не упустит шанса, чтобы утереть мне нос.

– Коль, – устало прошу. – Давайте вы в своих семейных делах сами разберетесь, ладно? Моя задача – репутация завода. И в столице ты сейчас нужнее, чем здесь.

– Кать, я понимаю. И я благодарен тебе, что организовала все эти интервью, но…

– Эм… – невежливо перебиваю его. – Николай, у меня тут небольшая проблема. Точнее, большая. Очень. Ты не в курсе, почему под моей дверью спит какой-то амбал?

– В форме? – отчего-то шепчет друг.

Я киваю и тут же, опомнившись, вербально подтверждаю его слова.

– Черт. Это Назар, – сообщает друг, и несмотря на то, что я не вижу его лица, уверена, что он сейчас морщится и пятится. – Бывший муж моей хм… подруги.

– При чем здесь твоя подруга? – шепчу в телефон. Впрочем, судя по громкому храпу, я вполне могла бы не стесняться, вряд ли мужчина меня слышит.

– Ну понимаешь, когда она ушла от него, ей было некуда идти, и я…

– Пустил ее в корпоративную квартиру, – заканчиваю мысль за него. – Дай угадаю: твоя подруга носила красные стринги?

– Откуда ты знаешь? – удивляется он.

– От верблюда, блин, – фыркаю в трубку и громко вздыхаю: – И что мне теперь с твоим Назаром делать? Как мне попасть домой?

– Попробуй разбудить его и вежливо объяснить, что ты не знаешь никакую Юлю и понятия не имеешь, где она. Он, как узнал об этой квартире, частенько спит под дверью. Но мужик не буйный, не переживай. Главное, не говори ему, что ты меня знаешь. Он меня почему-то невзлюбил…

– Интересно, почему… – бормочу, сбрасывая звонок. Кажется, пазл из презерватива, трусов, моего друга и бывшего мужа некоей Юли, наконец, складывается во вполне банальную картинку. Коля использовал корпоративную квартиру для встреч со своей любовницей, а ее мужу это, разумеется, не понравилось.

Господи, этот день когда-нибудь закончится?

Разумно было бы позвонить сразу в полицию и переложить эту проблему на них, но, глядя на голубую рубашку с погонами на теле Назара, я решаю набрать вместо этого Антонину.

К тому моменту, как сверху слышатся шаги, руки начинают ныть от усталости. Но опустить пакеты на грязные ступеньки я не решаюсь. А ну как этот амбал проснется и мне придется быстро бежать вниз? Зря я, что ли, час в торговом центре провела?

– Что это? – судя по обалдевшему взгляду и такому же голосу, Тоня не посвятила Вяземского в подробности моих проблем.

– Это Назар, – прискорбно сообщаю. – Бывший муж обладательницы красных труселей.

Брови Демида удивленно ползут вверх, и он слегка пинает носком домашнего тапка ботинок мужчины. Тот лишь чуть громче всхрапывает, но продолжает спать, прислонившись к моей двери.

– Вряд ли он успел крепко заснуть. Полчаса назад его здесь еще не было. Мужик, – зовет Вяземский и предпринимает попытку потрясти эту тушу. – Эй, Назар, проснись.

Мужчина резко вздрагивает, но, не открывая глаз, пару раз не особо грозно повторяет «убью, тварь» и тут же снова погружается в сон.

– Надо звонить в полицию, – вздыхает он. – Сами мы его отсюда не оттащим.

– Не приедут они. – Осторожно открывается соседняя дверь, и на пороге появляется старушка с поджатыми губами. – Он уже не первый раз сюда за этой прошмандовкой притащился.

– И что? Он вот так всю ночь под дверью будет спать?

– Ну, может, чуть раньше проспится, – пожимает она плечами. – Он не буйный, вы не подумайте. Просто совсем его эта… довела.

– Так нечего к ней таскаться, раз довела! – возмущаюсь я. Сейчас, в присутствии Демида и соседки, я тоже осмелела и, уже поднявшись к своей двери, аккуратно трогаю ногой огромную тушу.

– Так они по очереди друг к другу, – огрызается бабулька. – Только этот ее большой начальник за порог, она сразу к мужу бежит. А потом снова сюда…

– Это все, конечно, весело и интересно, но как мне теперь в квартиру попасть? – угрюмо спрашиваю то ли у нее, то ли у самого мироздания. – Ты его сможешь оттащить от двери?

– Я? – таращит на меня глаза Демид.

– Ну не она же, – киваю на соседку.

– Да запросто, – вдруг как-то легко соглашается он. – Надо будет только телефон отключить, чтобы ни ты, ни Антонина мне утром не смогли дозвониться, когда он снова займет стратегическую позицию у этой двери.

– Да он, скорее всего, уйдет до утра, – как-то неуверенно обещает бабуля. – Если, конечно, не сильно перебрал. Один раз почти двое суток тут валялся. Но это Степаныч, козлина, ему пойло носил. Его-то потом Егоровна сама затащила в квартиру, а Назарчика-то поди дотащи. Да и некому… никто о нем не позаботится.

Она вздыхает с такой жалостью, что так и хочется предложить ей усыновить мужика и затаскивать в свою квартиру хоть каждый вечер, но вместо этого я протягиваю свои пакеты Вяземскому и командую:

– Ладно уж, веди в свои хоромы.

– Чего это? – удивляется он. – Э-э-э… ты куда?

– Сначала я все-таки попытаюсь вызвать полицию, а затем поищу гостиницу. Не в подъезде же мне торчать все это время.

Демид протяжно вздыхает, но все-таки следует за мной и открывает дверь своих апартаментов. Даже на кухню приглашает и наливает чай, пока я объясняю доблестным стражам порядка свою проблему. Девушка на том конце невидимого провода, кажется, ничуть не удивляется присутствию Назара в нашем подъезде, но честно говорит, что свободных сотрудников сейчас нет и неизвестно, когда будут. Отбив звонок, я открываю сайт местной гостиницы и уныло смотрю на фотографии. Антонина вчера не соврала. Номера действительно видели ремонт еще при Хрущеве… Но не в подъезде же мне ночевать.

Интересно, мне удастся незаметно стащить у Вяземского ключи от машины? Как-то нечестно получается, что кому-то достались и квартира, и машина, а кому-то паршивая гостиница и такси. Пытаюсь вспомнить, не видела ли я брелок в прихожей, когда понимаю одну деталь.

– Погоди-ка! Почему твоя прихожая в два раза больше моей? Разве они не должны быть одинаковыми? Квартиры же друг над другом расположены.

– В этом доме двушки и однушки в шахматном порядке, – пожимает он плечами.

– Двушки? – глупо переспрашиваю, решив не вдаваться в странности архитектуры. – То есть у тебя две комнаты?

– Ты сама выбрала квартиру на третьем этаже, – самодовольно улыбается он.

– Но я же не знала, что… Ладно, – решаю сменить тактику и мило улыбаюсь. – Ты прав, я сама выбрала ту квартиру. Так где, ты говоришь, у тебя спальня?

– А тебе зачем? – с подозрением спрашивает он. – Ты же не хочешь…

– Хочу. Очень, – томно протягиваю и киваю на свои пакеты в прихожей. – Тем более я как раз купила новое белье сегодня. С сердечками. Хочешь, покажу?

Глава 12. Демид

Хочу ли я? Блд, она еще спрашивает! У меня со вчерашнего дня перед глазами фигачат не только ее образы в белье и без, но и позы, в которых я ее трахаю. Еще чуть-чуть, и давление начнет шалить от таких-то перепадов…

Поэтому сейчас я, словно кобра за факиром, следую за ней по направлению к спальне. Да, детка, да. Покажи мне свое белье, хотя будем честны: вряд ли оно продержится на ней дольше пары минут.

Обычно я не очень люблю, когда девушки сами так рьяно проявляют инициативу. Как же пресловутое чувство охоты и то самое «почувствуй себя завоевателем»? Но сейчас это меня дико заводит. Как и все в Катерине. Видит бог, с нашей первой встречи все к этому и шло…

Заноза заходит в спальню и небрежно бросает на пол один из своих пакетов, которые каким-то чудом умудрилась подхватить из прихожей, пока я, видимо, снова пялился на ее зад.

– Дай мне минутку, чтобы распаковать белье, – томно шепчет она и захлопывает дверь прямо у меня перед носом.

Возможно, будь в моем мозгу сейчас хоть капля крови, я бы почувствовал подвох, но она бурным потоком давно рванула в пах, и поэтому я лишь плотоядно облизываюсь и вспоминаю, куда вчера положил пачку презервативов.

В гостиной, кажется. После экстренной уборки ее квартиры сил на то, чтобы разобрать чемодан, у меня уже не осталось.

Я как раз успеваю засунуть три фольгированных квадратика в карман домашних штанов, когда дверь в спальню раскрывается и на пороге показывается Заноза.

В той же одежде, что и прежде…

– Ну как тебе? – весело подмигивает она, кивая за свою спину.

Нехотя отрываю взгляд от ее обалденного, но по какой-то причине все еще одетого тела и перевожу его на кровать. Которая почему-то застелена новым постельным бельем. С сердечками.

– Несмотря на то, что Тоня вчера любезно прислала чек, я подумала, что мне будет спокойнее, если я куплю новое белье, – как ни в чем не бывало поясняет она. – И видишь, как удачно сложилось! Вот это, кстати, твое. – Она вручает мне аккуратно сложенную черную простыню и подушку, на которых я провел прошлую ночь. – Понимаю, что было бы вежливо предложить тебе помочь застелить диван, но, честно говоря, я чертовски устала.

После этих слов она театрально зевает и захлопывает дверь. Она. Мать. Ее. Захлопывает. Дверь! В мою спальню.

Заношу кулак, чтобы начать неистово тарабанить этой лисице, захватившей мою «лубяную избушку», когда дверь снова открывается и она мило воркует:

– Ты не одолжишь мне футболку? Мои вещи, как ты понимаешь, остались в той квартире.

– Не одолжу! – рявкаю я. Мне кажется, еще чуть-чуть – и огнем дышать начну от такой наглости. У нее, вообще, совесть есть?

– Ну ладно, – томно вздыхает она, – придется спать голой. Хорошо, что замок на двери есть.

И пока я прихожу в себя после ее слов, она снова захлопывает дверь.

Скрежет прокручиваемого замка оглушает меня и снова вгоняет в ступор. Я еще какое-то время стою под дверью и пытаюсь понять, что произошло. Нет, то, что меня кинули, я, конечно, понял, но как… Как за какие-то полчаса Заноза умудрилась усложнить мою жизнь настолько? Ощущаю себя полным дебилом, который повелся на такую провокацию.

Уверен, если бы думал головой, сразу почуял бы подвох, но думал я, к сожалению, другим местом. Тем самым, которое еще полночи не даст мне нормально поспать.

Самое обидно, что я даже злиться на нее нормально не могу. Утром сам почти так же ее провел и забрал ключи. Что ж, один-один, Стерва. Но мы ведь оба понимаем, что это только начало…

Глава 13. Катерина

Утром я с трудом разлепляю веки, потому что с вечера трусливо поставила будильник на час раньше. Было очень некомфортно засыпать, не приняв перед этим душ, но я элементарно боялась покинуть спальню. Мне казалось, что стоит мне оставить хитростью занятую комнату, как Вяземский непременно займет ее.

Причем сама не знаю, чего боялась больше: того, что он отправит меня спать на диван, или того, что предложит разделить с ним кровать. Я прекрасно понимала, что, решив подразнить его «новым бельем», ступала на тонкую грань, но удержаться просто не могла. Это выше моих сил. Дергать тигра за усы оказалось гораздо увлекательнее, чем я предполагала.

Тем более после того, как утром он использовал свои лапищи и легкий петтинг в качестве отвлекающего маневра и выкрал у меня ключи от машины, совесть меня совсем не мучает.

Стараясь двигаться бесшумно, я выхожу из комнаты и на носочках пробираюсь в сторону ванной. Впрочем, можно уже не таиться: даже если он сейчас рванет в спальню, это уже не будет иметь значения. Вторую ночь я уж точно не собираюсь проводить в его квартире. Так что пусть занимает комнату, даже белье с сердечками может себе оставить в качестве трофея. Мне не жалко.

Погруженная в эти мысли, я тяну дверь ванной на себя и так и замираю на пороге.

Гребаный извращенец, он о замках что-то слышал?

Открываю рот, чтобы громко крикнуть что-то презрительное и убежать обратно в спальню, но не могу… Ни кричать, ни даже пошевелиться.

Матовое стекло душевой кабинки уже успело запотеть от пара, но это не мешает мне пялиться на расплывчатый мужской силуэт. Обнаженный мужской силуэт.

Я слышу, как струи воды с шумом ударяются о кафель, и отчетливо представляю Демида в этот момент. Если учесть, что вчера я уже имела счастье лицезреть его тело в полотенце, то сейчас моей фантазии остается дорисовать лишь пару мелких деталей… Ну ладно, совсем не мелких, конечно.

Вслух я в этом, разумеется, ни за что не признаюсь, но в моих фантазиях Вяземский оснащен очень даже неплохо.

«В фантазиях?» – моментально обрываю себя. Ты это сейчас серьезно?

Я даже закатываю глаза, чтобы внутренняя стерва взяла верх над похотливой фантазеркой, но в этот момент вода попадает на стеклянные дверцы душевой кабинки и моментально смывает мнимую «броню» из пара.

Словно в трансе, мой взгляд скользит с широких плеч ниже по спине и замирает на его заднице. Да, в этом я не ошиблась. Вяземский явно не пропускает «день ягодиц» в зале. Впрочем, как и день спины, ног и вообще всего. Ну явно же не бегом он себе такое богатство накачал.

Успеваю подумать, что тоже неплохо бы записаться в местный спортзал или хотя бы просто дома на полу вспомнить пару асан из йоги, когда тело, которое я мысленно записала в музейные экспонаты и главные конкуренты Аполлона, начинает разворачиваться.

Ох, лучше бы он все-таки оказался неподвижной статуей. Тогда мне бы не пришлось, краснея с головы до ног, мчаться прочь из ванной комнаты. На всей скорости влетаю в дверной косяк, но даже это меня не останавливает. Как есть, во вчерашней рубашке практически на голое тело, я хватаю в прихожей свою сумочку, выбегаю из квартиры и ланью несусь на третий этаж. Трусы у меня не красные, поэтому искренне надеюсь, что даже если Назар до сих пор спит на моем коврике, они не послужат триггером для его воспаленного воображения.

К счастью, проверять мне это не приходится. Коврик, как и лестничная клетка, девственно чисты. На случай, если бдительная соседка не спит, я как можно быстрее отпираю дверь и обессиленно вваливаюсь в квартиру. Хочется, в лучших традициях голливудских фильмов, картинно сползти по стеночке и посидеть так часок-другой, приходя в себя, но я вовремя вспоминаю, что уборка здесь была не самая качественная, а я как-никак в одних трусиках.

К тому времени, как я выхожу из душа, мой телефон разрывается от входящего звонка. Осторожно приближаюсь, опасаясь, что это звонит Вяземский, но вижу на экране имя Алехандро. До меня не сразу доходит, что это Марченко так себя забил в мою телефонную книжку. Но, судя по коду региона, больше некому.

– Привет, – раздается его бодрый голос. Вот уж кто точно не мучился бессонницей полночи, раздумывая о неожиданном «соседстве». – Тебя Демид подвезет или заехать? Мне все равно по дороге.

– Заехать, – судорожно прошу и зачем-то делаю глаза как у котика из «Шрека». Понимаю, что он меня не видит, но в данный момент я настолько благодарна за его предложение, что брови сами выгибаются «домиком».

Пользуясь тем, что Саша дает мне целых сорок минут на сборы, я наконец нормально привожу себя в порядок. Делаю укладку, наношу макияж с эффектом «без макияжа» и не спеша натягиваю чулки и новый деловой костюм.

Когда мы заходим в приемную, меня ждут сразу два сюрприза: во-первых, Демида все еще нет на рабочем месте, а во-вторых – в центре стоит окруженный сотрудниками Коля.

– Ты все-таки не послушал меня, – вздыхаю, даже не пытаясь изобразить, что рада его видеть.

– Все будет путем, Катюш, – улыбается он. – Ты здесь, а значит, завод в надежных руках. Вижу, ты уже познакомилась с Саньком.

Николай кивает своему другу и бесцеремонно спрашивает:

– Ну как тебе моя Катерина? Я же говорил, что девочка просто огонь! Профи в своей области!

– Огонь, огонь, – словно болванчик кивает Марченко, и я радуюсь, что на мне надета не вчерашняя одежда. Если учесть, что накануне я уехала с Марченко, а сегодня он же меня и привез, не хватало еще, чтобы сотрудники подумали, будто мы ночевали вместе. Впрочем, очень скоро я понимаю, что зря переживала…

В приемную входит Вяземский и, поздоровавшись с присутствующими, обращается ко мне с крайне глумливой улыбкой:

– Ты с утра так спешила на работу, что даже одежду свою забыла в моей спальне.

И пока все по очереди переводят взгляд с его лица на мое, в меня летят моя юбка и чулки.

Чувствую себя героиней дешевой голливудской мелодрамы. Пара десятков глаз прикована сейчас ко мне и вороху одежды в моих руках. На долю секунды в голове мелькает мысль, что можно соврать, что вещи не мои, но, во-первых, все видели их вчера на мне, а во-вторых, Вяземский явно не позволит мне так легко отделаться.

– Да ладно, блд, – разочарованно протягивает Коля. Из его уст это звучит практически как знаменитое: «И ты, Брут?»

– Это не то, о чем ты подумал, – начинаю оправдываться, но, судя по взглядам, лишь усугубляю ситуацию. Это меня еще больше злит, и я гневно выплевываю: – По-твоему, мне нужно было улечься спать с Назаром?

Демид прыскает от смеха, но, кажется, кроме меня, этого никто не замечает: все взгляды по-прежнему направлены на меня. Меня же уже несет:

– Нечего таскать по корпоративным квартирам всяких девиц с ревнивыми мужьями в анамнезе!

Только выпалив эту фразу, осознаю, что наш разговор все больше походит на сцену ревности, поэтому делаю глубокий вдох и уже спокойнее добавляю:

– Это долгая история, и несмотря на то, что тебя она не касается, я могу все объяснить.

– Погодите, – встревает Марченко. – Это как-то связано с красными стрингами?

– Да! – с благодарностью выпаливаю. Хоть кто-то провел логическую связь между этими событиями.

Правда, облегчение мое длится недолго. Стоит мне посмотреть на лица окружающих, я понимаю, что все сказанное за последние пару минут характеризует меня… скажем так, не с лучшей стороны.

Забытые в квартире Демида вещи, какой-то Назар, с которым я могла бы спать, и вишенкой на торте «красные трусы». Добавить к этому ревностно-разочарованный взгляд моего друга, и налицо – профурсетка, изменившая одному брату с другим. Как в эту картину вписывается Марченко, который увез меня вчера и привез утром, не знаю, но не сомневаюсь, они что-нибудь придумают.

Уверена, Демид счастлив. Но делать его еще счастливее и начинать оправдываться я не собираюсь. С силой сжимаю челюсти и, нацепив на лицо привычную маску холодной стервы, объявляю:

– Вчера я полночи изучала соцсети местной благотворительной организации, – делаю особый акцент на «полночи», чтобы хоть как-то перенаправить их мысли с моего пребывания в квартире Вяземского в нужное русло.

– Сердце планеты? – уточняет одна из девушек. Кажется, вчера мне ее представили как спеца по продажам. – Я подписана на них везде, даже деньги перевожу стабильно на всякие сборы. Честно говоря, до всей этой ситуации с утечкой у них там три калеки сидели в комментах. Но после сенсации несколько блогеров сделали репосты их статей… и понеслось.

– Да, я тоже заметила, что такая активность лишь на постах, связанных с заводом, – улыбаюсь, радуясь, что у нас сошлись мысли. – Сейчас у них висит важный опрос.

– Я видела, – грустно кивает девушка, – типа сколько нашему городу понадобится времени, чтобы восстановилась экология после утечки.

– Именно, – подхватываю. – Поэтому нужно, чтобы каждый зашел в их группу и проголосовал за второй вариант «Скоро мы об этом не вспомним».

– Я не могу, – трагично произносит Алехандро. – Они меня забанили.

– Господи, что такого надо было сделать, чтобы экоактивисты добавили тебя в черный список?

– Наверняка, дикпики им слал, – усмехается Демид.

– А если учесть, что они там все поголовно веганы, небось подумали, что этот гребаный мясоед им шлет сосиски, чтобы подразнить, – поддакивает Коля.

Фыркаю от убогого семейного чувства юмора и выжидающе смотрю на Сашу.

– У них просто чувства юмора нет, – оправдывается он. – Они там вечно топят за то, чтобы искоренить потреблядство. Ну, типа чтобы люди не покупали кучу ненужных шмоток, а ходили в одном и том же. Пару месяцев назад они создали опрос, мол, что вы делаете с рваными носками: сразу выбрасываете или штопаете, чтобы продлить жизнь изделию? А я в комментариях спросил, почему нет третьего варианта: хожу в рваных?

– И за это они тебя заблокировали? – удивляюсь я.

– Я ж говорю, чувства юмора у них нет.

– Потому что, блин, это не смешно, – возмущается Антонина. – Они там важные темы поднимают. Я, например, не знала, что биоразлагаемый пластик еще хуже обычного! Все эти производители биопакетов нас дурят! На самом деле он, наоборот, распадается на микрочастицы и остается в почве и водоемах!

– Он даже в дыхательных путях скапливается, – подхватывает девушка из отдела продаж.

– Какой ужас, – с сарказмом изрекает Николай и, видимо, устав проявлять заботушку о матушке-природе, подхватывает меня под локоток и тащит в мой кабинет. Вот из-за таких, как он, нашу планету и ждет экологическая катастрофа!

– Не забудьте проголосовать за второй вариант, – ору напоследок и, только когда за нами закрывается дверь, возмущаюсь: – Что ты творишь?

– Что у тебя с моим братом? – игнорируя мой вопрос, интересуется он.

– Ничего, разумеется, – шиплю я, гадая, что на него нашло. Между нами с Колей никогда ничего не было, поэтому повода для ревности, по идее, быть не должно. Но тем не менее он сейчас смотрит на меня как на предательницу.

– Точно? – Друг заглядывает в мои глаза. – Просто… ему достается все, понимаешь? Все!

– Завод достался тебе, – пытаюсь воззвать к его разуму. У меня, конечно, нет братьев и сестер, но о ревности между ними я наслышана. Вот только мне всегда казалось, что это проблемы родителей, а не друзей-коллег.

– И он всячески пытается его отобрать! – не унимается Коля. – Ради этого он готов пойти на всё!!

– Я так понимаю «всё» – это даже соблазнить меня? – мой голос так и сочится скепсисом. А еще этот разговор начинает меня жутко раздражать. Друг так об этом говорит, будто его бедному брату придется пойти на великие жертвы, чтобы вступить в какие-либо отношения со мной. Я что, уродина, по его мнению?

– Значит, так, Коля, давай договоримся сразу, – вздыхаю я. – Моя задача здесь – реанимировать твой завод. Моя личная жизнь тебя явно не касается.

Не то чтобы я действительно планировала спать с его братом, но и Николаю решать, с кем мне «дружить», а с кем нет, не позволю.

– Да я же о тебе беспокоюсь, дурочка, – оправдывается Николай. – Я просто знаю, каким может быть мой брат, когда ему что-то нужно… Он потом вернется в Москву к своей невесте, а ты…

Не дав ему возможности заикнуться о моем разбитом сердце, я перебиваю его:

– У твоего брата есть невеста?

– А он тебе не сказал? Вот видишь, это в очередной раз подтверждает мои слова о том, что Дема планирует тебя соблазнить. Я же видел, как он на тебя смотрит!

– Господи, Коля, – закатываю глаза. – Твой брат мне ничего не сказал не потому, что спит и видит, как бы затащить меня в постель, а потому, что мы с ним и не общались толком. Не сложилось у нас с самого начала. Он вообще считает, что ты уговорил отца меня нанять, потому что сам хочешь затащить меня в постель. Впрочем, как и твой отец… Демид еще не определился, кто именно, но в том, что я заполучила контракт не за свои заслуги, он не сомневается.