Текст книги "Поллианна. Все истории о Поллианне в одной книге"

Глава 10
Cюрприз для миссис Сноу

Когда Поллианна в следующий раз пошла навестить миссис Сноу, она застала ее, как и прежде, в затемненной комнате.

– Мама, это та девочка от мисс Полли, – объявила Милли устало и ушла, оставив Поллианну наедине с больной.

– А, это ты! – послышался недовольный голос с постели. – Я тебя помню. Кто угодно тебя запомнит, я думаю, если хоть раз увидит. Жаль, что ты не пришла вчера. Я так хотела, чтобы ты пришла вчера.

– Правда? Ну, тогда я рада, что от вчера до сегодня не так уж далеко, – засмеялась Поллианна, бодро приблизившись к постели и осторожно поставив свою корзинку на стул. – Ах, Боже мой! У вас опять темно! Я вас совсем не вижу! – воскликнула она и без колебаний, решительно направилась к окну, чтобы раздвинуть шторы. – Я хочу посмотреть, причесаны ли вы так, как я вас в прошлый раз причесала… Ах, нет, вы так не причесались! Но ничего страшного, я даже рада этому, потому что, может быть, вы позволите мне сделать это… но немного позднее. А сейчас я хочу, чтобы вы посмотрели, что я вам принесла.

Женщина беспокойно пошевелилась.

– Как будто внешний вид влияет на вкус, – насмешливо заметила она, но все же устремила взгляд на корзинку. – Ну, что там такое?

– Угадайте! Чего бы вы хотели? – Поллианна с сияющим лицом подскочила к своей корзинке.

Больная нахмурилась.

– О чем ни подумаю, ничего мне не хочется, – вздохнула она. – В конце концов, все это одинаково на вкус.

Поллианна тихонько засмеялась.

– Нет, нет! Угадайте! Если бы вы все-таки хотели чего-нибудь, то что это было бы?

Миссис Сноу была в нерешительности. Не сознавая этого сама, она за долгие годы привыкла неизменно желать того, чего у нее не было, и потому заявить сразу, чего она хочет, казалось невозможным, пока она не узнает, что у нее есть. Однако было ясно, что сказать что-то необходимо. Этот странный ребенок ждал ответа.

– Ну, конечно, бараний бульон…

– Я его принесла! – с торжеством воскликнула Поллианна.

– Но это именно то, чего я не хотела, – опять вздохнула больная, теперь уже точно зная, о чем тоскует ее желудок. – Я хотела цыпленка.

– О, и его я тоже принесла, – засмеялась Поллианна.

Миссис Сноу обернулась в изумлении.

– И то и другое? – спросила она.

– Да, и студень из телячьих ножек тоже, – торжествовала Поллианна. – Я решила, что хоть раз вы должны получить именно то, что хотите. И мы с Ненси это обеспечили. Конечно, всего только понемножку… но есть все! Я так рада, что вы захотели цыпленка, – продолжала она удовлетворенно, вынимая из корзинки три маленьких горшочка. – Знаете, я всю дорогу думала, что будет, если вы скажете, что хотите рубца, или лука, или еще чего-нибудь такого, чего у меня нет! Это было бы ужасно, ведь я так старалась! – Она весело засмеялась.

Больная молчала. Казалось, она пытается мысленно отыскать что-то, что потеряла.

– Вот! Я оставлю вам все, – объявила Поллианна, выстраивая свои три горшочка в ряд на столе. – Вполне вероятно, что завтра вы захотите бараньего бульона. Как вы себя сегодня чувствуете? – заключила она вежливым вопросом.

– Очень нездоровится, спасибо, – пробормотала миссис Сноу, впадая в свою обычную апатию. – Я не смогла даже подремать сегодня утром. Нелли Хиггинс, соседка, начала брать уроки музыки, и ее гаммы почти окончательно свели меня с ума. Она мучила меня ими все утро, ни минуты передышки! Прямо не знаю, что делать!

Поллианна сочувственно закивала.

– Я понимаю, это ужасно! С миссис Уайт так было однажды. Она – член дамского благотворительного комитета. У нее как раз в то время был приступ ревматизма, и она не могла даже метаться в постели. Она говорила, что ей было бы гораздо легче, если бы она могла. Вы можете?

– Могу ли я… что?

– Метаться – ну, двигаться так, чтобы изменить положение, когда становится невозможно переносить эти гаммы.

Миссис Сноу в изумлении смотрела на девочку.

– Ну, конечно, я могу двигаться как угодно, но в кровати, – ответила она немного раздраженно.

– Тогда вы можете радоваться хотя бы этому, правда? А вот миссис Уайт не могла. Нельзя метаться, когда у тебя приступ ревматизма… хотя ужасно хочется, говорит миссис Уайт. Она рассказывала мне потом, что ее, несомненно, ожидало буйное помешательство, если бы не уши ее золовки… Она совершенно глухая…

– Уши золовки? Да о чем ты говоришь? Поллианна засмеялась.

– Ах, я вам не все рассказала. Я забыла, что вы ведь незнакомы с миссис Уайт. Видите ли, ее золовка, мисс Уайт, была глухая… ужасно глухая. А приехала она к ним, чтобы помочь по хозяйству и ухаживать за больной миссис Уайт. И это было что-то ужасное! Чтобы растолковать ей что-нибудь, приходилось так кричать! И после этого каждый раз, когда на другой стороне улицы начинали играть на пианино, миссис Уайт была так рада, что она может слышать музыку, что ей уже не было так тяжело от того, что она ее слышит, потому что она воображала, как это было бы ужасно, если бы она была такой же глухой, как ее золовка. Видите ли, она тоже играла в игру. Я ее научила.

– В игру?

Поллианна хлопнула в ладоши.

– Ой! Я совсем забыла, но я ведь все-таки придумала, чему вы, миссис Сноу, можете радоваться!

– Могу радоваться? Что ты хочешь сказать?

– Я обещала вам, что придумаю! Вы не помните? Вы просили меня сказать вам, чему вы могли бы радоваться… то есть радоваться, несмотря даже на то, что вам приходится целыми днями лежать в постели.

– Ах это! – насмешливо протянула женщина. – Да, помню, но я и не предполагала, что ты отнесешься к этому серьезнее, чем я.

– О, да, я отнеслась серьезно, – кивнула Поллианна с удовлетворением, – и нашла. Но это оказалось нелегко. Хотя чем труднее, тем веселее. И должна признаться честно, что я долго ничего не могла придумать. А потом придумала!

– Неужели? Ну и что же это такое? – В голосе миссис Сноу звучала ирония.

Поллианна набрала воздуха.

– Я думала… как рады могли бы вы быть тому… что другие люди не в таком положении, как вы… то есть не все больные и лежат в постелях, понимаете? – объявила она выразительно.

Миссис Сноу уставилась на нее широко раскрытыми, гневными глазами.

– В самом деле?! – воскликнула она малоприятным тоном.

– А теперь я расскажу вам про игру, – предложила Поллианна, сохраняя блаженную уверенность в себе. – Вам будет очень приятно играть, ведь для вас это будет так трудно! А чем труднее, тем веселее! Видите ли, дело в том… – И она начала свой рассказ о церковных пожертвованиях, костылях и кукле, которую так и не получила.

Она только что кончила рассказывать, когда в дверях появилась Милли.

– Поллианна, тебя зовет тетя, – сказала она угрюмо и равнодушно. – Она звонила по телефону в дом Харлоу на другой стороне улицы и велела тебе поторопиться, чтобы успеть поиграть гаммы, прежде чем стемнеет.

Поллианна неохотно поднялась.

– Хорошо, – вздохнула она. – Уже бегу. – И неожиданно рассмеялась: – Наверное, я должна радоваться, что у меня есть ноги, чтобы бежать, правда, миссис Сноу?

Ответа не было. Миссис Сноу лежала с закрытыми глазами. Но Милли, которая от удивления широко раскрыла свои, заметила, что по впалым щекам матери бегут слезы.

– До свидания, – бросила Поллианна через плечо от порога. – Мне ужасно жаль, что я не успела заняться вашей прической. Но, может быть, мне удастся в следующий раз…

Один за другим проходили июльские дни. Для Поллианны они были по-настоящему счастливыми. И она часто с радостью говорила об этом тетке. На что та обычно отвечала утомленно:

– Это очень хорошо, Поллианна. Меня, конечно, радует, что они такие счастливые, но я надеюсь, что они в той же степени плодотворные, так как в противном случае это было бы явное пренебрежение долгом с моей стороны.

Обычно Поллианна отвечала на это объятиями и поцелуем, что все еще приводило мисс Полли в глубочайшее замешательство. Но однажды Поллианна высказалась. Это было, когда они вместе шили в гостиной.

– Значит, тетя Полли, ты хочешь сказать, что этого недостаточно, чтобы дни были просто счастливыми? – спросила она задумчиво.

– Именно это я и имею в виду.

– Они должны быть еще и плодотворными?

– Конечно.

– А как это – плодотворными?

– Ну, это… просто… быть плодотворными… Приносить пользу, давать какой-то результат. Какой ты странный ребенок!

– Тогда просто радоваться – не полезно? – встревожилась Поллианна.

– Конечно нет.

– Ах, как жаль! Тогда тебе, конечно, не понравится, и, боюсь, ты никогда не будешь играть.

– Играть? Во что играть?

– Ну, в ту игру, которую папа… – Поллианна хлопнула себя ладонью по губам. – Н-нет, ничего, – пробормотала она, запинаясь.

Мисс Полли нахмурилась.

– На сегодня хватит, Поллианна, – сказала она коротко, и урок шитья был окончен.

В тот же день Поллианна, спускаясь по лестнице из своей комнаты, встретила на полпути тетку.

– О, тетя Полли, как хорошо! – закричала она. – Ты идешь ко мне! Заходи! Я люблю гостей, – добавила она, бросаясь вверх по лестнице и широко распахивая дверь в свою комнатку.

На самом деле мисс Полли не имела ни малейшего намерения заходить к своей племяннице. Она направлялась на чердак за своей белой шерстяной шалью, которая лежала в кедровом ящике возле восточного окна. Но, к своему безмерному удивлению, она оказалась не перед этим кедровым ящиком, а на одном из жестких стульев с прямой спинкой в маленькой комнатке Поллианны. Уже много, очень много раз с тех пор, как приехала Поллианна, мисс Полли обнаруживала, что самым неожиданным и удивительным образом делает совершенно не то, что намеревалась сделать.

– Я люблю гостей, – порхая по комнате, повторяла Поллианна с достоинством принцессы, принимающей гостью в своем дворце. – Особенно с тех пор, как у меня появилась своя собственная комната – вся моя, понимаешь? Конечно, у меня всегда была комната, но это была комната, которую мы у кого-нибудь снимали, а такие комнаты даже и вполовину не такие приятные, как собственные, правда? А ведь эта моя собственная, правда?

– Ну д-да, – пробормотала мисс Полли, смутно удивляясь, почему она не встает и не идет за шалью.

– И теперь я полюбила эту комнату, пусть даже в ней нет ни ковров, ни штор, ни картин, которые мне так хотелось иметь… – Поллианна вдруг умолкла и покраснела в неприятном смущении. Она попыталась поскорее нырнуть в совершенно другую тему разговора, но тетка сурово прервала ее:

– Что ты сказала, Поллианна?

– Н-ничего такого… Тетя Полли, честно. У меня просто вырвалось.

– Вполне возможно, – ответила мисс Полли холодно, – но раз уж ты начала, то, я думаю, мы услышим и остальное.

– Но тут нет ничего особенного, просто я рассчитывала на красивые ковры, кружевные занавески и все такое, понимаешь… Но конечно…

– Рассчитывала?! – прервала ее мисс Полли резко.

Смущенная, Поллианна покраснела еще отчаяннее.

– Разумеется, мне не следовало рассчитывать, – оправдывалась она. – Но это случилось только потому, что я всегда их хотела и у меня никогда их не было. У нас, правда, были два коврика в пожертвованиях, но они, понимаешь, были маленькие, да к тому же один в чернильных пятнах, а другой дырявый. И картины были только две; одну папа… то есть хорошую мы продали, а плохая развалилась. Конечно, если бы не это, я не рассчитывала бы, когда мы шли через холл и по лестнице в тот самый первый день, что у меня будет здесь красивая комната… и… и… Но, честное слово, тетя Полли, это продолжалось не больше минуты, ну, может быть, несколько минут, а потом я уже радовалась, что на комоде нет зеркала и я не буду видеть мои веснушки, и что не может быть красивее картины, чем та, что видна из моего окна, и что ты была так добра ко мне, что…

Мисс Полли неожиданно поднялась. Лицо ее пылало.

– Довольно, Поллианна, – заявила она холодно, – ты сказала вполне достаточно. – В следующую минуту она величественно спустилась вниз по лестнице и только на первом этаже вдруг вспомнила, что направлялась на чердак поискать белую шерстяную шаль в кедровом ящике, стоящем у восточного окна.

Не прошло и двадцати четырех часов, как мисс Полли решительно приказала Ненси:

– Сегодня же перенесешь вещи мисс Поллианны вниз, в комнату, расположенную под той, которую она занимает сейчас. Я решила, что теперь моя племянница будет спать там.

– Хорошо, мэм, – сказала Ненси вслух, а про себя добавила: «Какое счастье!»

Минуту спустя она уже радостно кричала Поллианне:

– Только послушай, Поллианна, ты будешь спать ниже этажом, в комнате прямо под этой… да, да!

Поллианна заметно побледнела:

– Ты хочешь сказать… Ненси, не может быть… Правда? В самом доме?

– Вот увидишь, что и правда, и в самом деле, – пообещала Ненси возбужденно, кивая головой над охапкой платьев, которые она вынула из шкафа. – Мне велено отнести вниз твои вещи, и я собираюсь сделать это поскорее, пока она не передумала.

Поллианна не дослушала и, рискуя разбить себе голову, стремглав понеслась вниз по лестнице, прыгая через две ступеньки.

Хлопнув двумя дверями и перевернув по дороге стул, она наконец достигла своей цели – тети Полли.

– О, тетя Полли, тетя Полли, это правда, да? Ведь в той комнате есть все: и ковер, и шторы, и три картины, не считая той, что за окном, потому что окна выходят на ту же сторону! О, тетя Полли!

– Очень хорошо, Поллианна. Мне, конечно, приятно, что ты довольна этой переменой. Но если тебе так нравятся все эти вещи, я надеюсь, ты будешь относиться к ним бережно. Вот и все. Поллианна, пожалуйста, подними стул. И ты два раза подряд хлопнула дверями. – Мисс Полли говорила суровым тоном, тем более суровым, что по какой-то необъяснимой причине чувствовала, что к глазам у нее подступают слезы, а мисс Полли не привыкла к таким ощущениям.

Поллианна подняла стул.

– Да, я знаю, что я хлопнула дверями, – признала она радостно. – Понимаешь, я только что узнала о комнате, и я думаю, что ты тоже хлопнула бы, если бы… – Поллианна не договорила и взглянула на тетку с новым интересом. – Тетя Полли, неужели ты никогда в жизни не хлопнула дверью?

– Надеюсь, что нет! – В голосе мисс Полли звучало глубокое возмущение.

– Но, тетя Полли, это ужасно! – Лицо Поллианны выражало только искреннее сочувствие.

– Ужасно? – повторила мисс Полли, слишком удивленная, чтобы сказать больше.

– Ну да. Понимаешь, если бы у тебя было такое чувство, что просто необходимо хлопнуть дверью, ты, разумеется, хлопнула бы, а если ты не хлопнула, то это означает, что ты никогда ничему так не радовалась… а то ты бы хлопнула, ты не смогла бы удержаться. И мне так жаль, что ты ничему никогда так не радовалась!

– Поллианна! – с трудом хватая воздух, вскрикнула мисс Полли, но Поллианны уже не было, и только хлопнувшая наверху дверь ответила на этот возглас. Поллианна помчалась к Ненси, чтобы помочь ей перенести вниз свои вещи.

Мисс Полли, оставшаяся в гостиной, ощутила какое-то неясное беспокойство… но конечно же она радовалась в прошлом… некоторым вещам!

Глава 11,
Знакомящая с Джимми Бином

Пришел август. Он принес с собой множество сюрпризов и перемен, что, впрочем, не удивило Ненси, с самого приезда Поллианны ожидавшую и сюрпризов и перемен.

Первым был котенок.

Поллианна нашла его, жалобно мяукающего, на дороге, неподалеку от дома. И когда методичные расспросы соседей не выявили никого, кто пожелал бы предъявить на него свои права, Поллианна принесла его домой, как будто это было нечто само собой разумеющееся.

– И я рада, что у него не оказалось хозяина, – призналась она тетке, – потому что мне так хотелось забрать его домой. Я люблю котят. Я знала, что ты тоже обрадуешься, что он будет жить у нас.

Мисс Полли взглянула на маленький и беззащитный серый комочек, подлинное олицетворение горькой участи, в объятиях Поллианны и содрогнулась: мисс Полли терпеть не могла кошек, даже красивых, здоровых, чистых.

– Фу! Поллианна! Какой он грязный и страшный! Он больной, я уверена; весь шелудивый и с блохами!

– Я знаю. Ах ты бедняжечка, – с нежностью ворковала Поллианна, глядя в испуганные глаза маленького создания. – И весь дрожит… так боится. Понимаешь, он еще не знает, что мы его оставим у себя.

– И никто этого не знает, – возразила мисс Полли с подчеркнутой выразительностью.

– Ну, что ты, конечно, все знают, – кивнула Поллианна, совершенно неправильно истолковав теткины слова. – Я каждому говорила, что мы возьмем его, если не найдется хозяин. Я знала, что ты будешь рада взять его… такого маленького, несчастного, заброшенного!

Мисс Полли открыла было рот и попыталась заговорить – но тщетно. Удивительное чувство беспомощности, так часто охватывавшее ее с момента приезда Поллианны, снова взяло верх.

– Я ведь знала, – торопливо продолжила Поллианна с благодарностью в голосе, – что ты не позволишь, чтобы такой милый, бедный, одинокий котенок скитался без крыши над головой, ведь меня-то ты взяла к себе. Я так и сказала миссис Форд, когда она спросила, позволишь ли ты мне взять его в дом. У меня-то хоть были дамы из комитета, а у котенка даже их нет. Я знала, что ты именно так и думаешь, – кивнула она радостно, выбегая из комнаты.

– Но, Поллианна, Поллианна, – запротестовала мисс Полли, – я не…

Но Поллианна в это время уже была на полпути в кухню, восклицая:

– Ненси, Ненси, только взгляни на этого миленького котеночка; тетя Полли будет воспитывать его вместе со мной!

А в гостиной тетя Полли – которая испытывала непреодолимое отвращение к кошкам – откинулась на спинку своего кресла, задыхаясь от ужаса и не имея сил протестовать.

На следующий день в доме появился пес, еще более грязный и жалкий, чем котенок, и опять мисс Полли, онемев от изумления, обнаружила себя в роли доброй покровительницы и ангела милосердия – роли, которую Поллианна столь уверенно возложила на нее как нечто совершенно естественное, что тетка, несмотря на еще большее отвращение, которое она питала к собакам, чем к кошкам, оказалась, как и прежде, не в силах протестовать.

Однако когда не прошло и недели, а Поллианна привела в дом маленького оборванца и с той же уверенностью потребовала такого же покровительства и для него, мисс Полли наконец нашла что сказать. А случилось это так.

В четверг, погожим утром, Поллианна опять понесла студень из телячьих ножек миссис Сноу. Теперь они были лучшими друзьями. Начало этой дружбе положил третий визит Поллианны, следующий после того, как она рассказала миссис Сноу об игре. И теперь миссис Сноу сама играла в эту игру вместе с Поллианной. Конечно, получалось у нее пока не очень хорошо – она так долго на все сетовала, что теперь ей было нелегко чему-нибудь радоваться. Но ободряющие указания Поллианны, веселым смехом встречающей все ее ошибки, помогали миссис Сноу быстро приобретать сноровку. Сегодня, к огромной радости Поллианны, она даже заявила, что рада принесенному студню, потому что именно его ей и хотелось, – она не знала, что Милли еще у порога успела сказать Поллианне, что жена священника в этот день уже прислала миссис Сноу большую миску такого же студня.

Поллианна как раз размышляла об этом, когда неожиданно увидела мальчика.

Мальчик, всем своим видом вызывающий сочувствие, сидел на обочине дороги, без всякого интереса строгая ножом какую-то палочку.

– Привет, – чарующе улыбнулась Поллианна.

Мальчик посмотрел на нее, но тут же отвел взгляд.

– Ну, привет, – пробормотал он.

– Похоже, ты не обрадовался бы даже студню из телячьих ножек, – засмеялась Поллианна, остановившись перед ним.

Мальчик беспокойно пошевелился, бросил на нее удивленный взгляд и снова принялся строгать свою палочку тупым ножом со сломанным лезвием.

Поллианна постояла в нерешительности, а затем удобно уселась на траве рядом с ним. Вопреки всем ее решительным уверениям, что она «привыкла к дамам из комитета» и «не очень огорчается» из-за отсутствия детей по соседству, порой она все же вздыхала об обществе сверстников. Отсюда проистекала ее решимость извлечь максимум возможного из этой встречи.

– Меня зовут Поллианна Уиттиер, – начала она любезно. – А тебя?

Мальчик опять беспокойно заерзал. Он даже встал было на ноги, но потом сел снова.

– Джимми Бин, – проворчал он с нелюбезным равнодушием.

– Как хорошо! Теперь мы знакомы. Я рада, что ты тоже представился… а то, понимаешь, некоторые этого не делают. Я живу в доме мисс Полли Харрингтон. А ты где?

– Нигде.

– Нигде? Ну, не может быть, все где-то живут, – убежденно заявила Поллианна.

– Ну, а я – нет… сейчас. Я ищу новое место.

– О! А где это?

Мальчик взглянул на нее с презрением:

– Глупая! Будто я искал бы его, если бы знал!

Поллианна слегка тряхнула головой. Конечно, это не был хорошо воспитанный мальчик и ей не хотелось, чтобы ее называли «глупой». Но все же это был кто-то другой… не такой, как взрослые.

– А где ты жил… раньше? – спросила она.

– Ну, прямо закидала вопросами! – вздохнул мальчик, теряя терпение.

– Приходится, – возразила Поллианна спокойно, – иначе я ничего о тебе не узнаю. Если бы ты говорил больше, я говорила бы меньше.

Мальчик засмеялся, но тут же умолк. Смех был робкий и невольный, но, когда он заговорил снова, выражение его лица было приятнее, чем прежде.

– Ладно, слушай! Я Джимми Бин. Мне полных десять лет, скоро будет одиннадцать. В прошлом году попал в сиротский приют, но у них там полно ребят, и для меня даже не было места. Да просто они не хотели меня брать, во всяком случае, я так думаю. Так что я смылся. Я хочу найти, где еще можно жить, но пока не нашел. Я хотел бы иметь настоящий дом… ну, такой, обычный, с матерью вместо директрисы. Если есть свой дом, так есть и семья, а у мамы семьи нет, с тех пор как отец умер. Ну вот, я и ищу теперь такой дом. Пробовал уже в четырех местах… но они не захотели… хотя я сказал, что, разумеется, буду работать. Ну вот, чего тебе еще? – При этих последних словах голос мальчика чуть дрогнул.

– Ужасно! – сочувственно вздохнула Поллианна. – И никто не захотел тебя взять? Боже мой! Я отлично тебя понимаю, потому что после… после того как мой папа умер, у меня тоже не было никого, кроме дам из благотворительного комитета, пока наконец тетя Полли не сказала, что возьмет меня… – Поллианна неожиданно замолчала. Выражение ее лица ясно указывало на зарождение замечательной идеи. – О, я нашла для тебя дом! – воскликнула она радостно. – Тетя Полли возьмет тебя… я знаю, она обязательно возьмет! Разве она не взяла меня? Разве она не взяла Флаффи и Баффи, когда у них не было никого, кто любил бы их, и им некуда было деваться? А ведь это всего только котенок и пес. Пойдем, я знаю, тетя Полли возьмет тебя! Ты даже представить себе не можешь, какая она добрая и милая!

Худенькое лицо Джимми Бина оживилось:

– Честное-благородное? Она возьмет? Я буду работать; смотри, я сильный. – Он обнажил свою худую маленькую руку и напряг мускулы.

– Конечно же она возьмет! Моя тетя Полли – лучшая женщина на свете… теперь, когда моя мама стала небесным ангелом… А сколько у нее комнат! – продолжила Поллианна, вскочив на ноги и потянув мальчика за локоть. – Это ужасно большой дом. Хотя, может быть, – добавила она немного встревоженно, когда они побежали в сторону дома мисс Полли, – может быть, тебе придется спать в комнате на чердаке; я тоже там спала сначала. Но теперь там есть сетки на окнах, так что не будет очень жарко и мухи не влетят и не принесут на лапках этих… микробов. Ты слышал что-нибудь об этом? Это просто прелесть как интересно! Может быть, тетя позволит тебе почитать эту книжку, если ты будешь послушным… то есть если ты будешь непослушным. А у тебя тоже веснушки, – добавила она, окинув его критическим взглядом, – так что ты тоже будешь рад, что там нет зеркала, а вид из окна там лучше, чем любая нарисованная картина. Так что тебе совсем не будет неприятно спать в этой комнате, я уверена, – пыхтела Поллианна, неожиданно обнаружив, что остаток дыхания нужен ей не только для того, чтобы говорить.

– Ты даешь! – воскликнул Джимми Бин коротко и непонятно, но с явным восхищением, потом добавил: – Я даже не думал, что кто-то может столько говорить на бегу.

Поллианна засмеялась.

– Ты можешь этому только радоваться, – ответила она, – потому что, пока я говорю, ты можешь молчать.

Когда они добежали до дома, Поллианна без колебаний провела своего спутника прямо к изумленной тетке.

– Тетя Полли! – торжествующе воскликнула она. – Только посмотри, кого я нашла! Он гораздо лучше, чем даже Флаффи и Баффи. Это настоящий живой мальчик для тебя… чтобы его воспитывать. И он согласен спать на чердаке… сначала, ты понимаешь. И он говорит мне, что хочет работать, но большую часть времени он понадобится мне, чтобы с ним играть!

Мисс Полли сначала сильно побледнела, потом сильно покраснела. Она поняла не все, но того, что поняла, было вполне достаточно.

– Поллианна, что это значит? Что это за грязный мальчишка? Откуда ты его взяла? – спросила она резко.

«Грязный мальчишка» сделал шаг назад и взглянул на дверь. Поллианна весело рассмеялась:

– Ах, конечно! Я забыла тебе его представить! Я совсем не лучше Мужчины… Да, он грязный – то есть мальчик – совсем такой же, как были Флаффи и Баффи, когда ты взяла их в дом. Но я думаю, он будет лучше выглядеть, если его вымыть, точно так же, как они. Ох, я опять чуть не забыла, – засмеялась она. – Это Джимми Бин.

– И что он здесь делает?

– Но, тетя Полли, я ведь только что тебе объяснила! – Поллианна широко раскрыла глаза от удивления. – Это для тебя. Я привела его к тебе, чтобы он здесь жил. Он очень хочет иметь дом и семью. Я рассказала ему, как добра ты была ко мне, к Флаффи и к Баффи и как конечно же будешь добра и к нему, потому что он даже милее любой кошки и собаки.

Мисс Полли откинулась на спинку кресла и дрожащей рукой схватилась за горло. Прежняя беспомощность угрожала еще раз овладеть ею. Однако с видимым усилием она резко выпрямилась.

– Довольно, Поллианна. Это самый нелепый из твоих поступков, как будто не было достаточно бродячих котов и паршивых псов, тебе еще понадобилось приводить домой какого-то оборванца, маленького уличного попрошайку, который…

В этот момент глаза мальчика неожиданно вспыхнули, он вздернул подбородок и, в два прыжка очутившись перед мисс Полли, бесстрашно взглянул ей в лицо.

– Я не попрошайка, мэм, и я ничего не хочу от вас. Я, разумеется, собирался работать за жилье и еду. И не пришел бы я в этот ваш старый дом, если бы эта девчонка не наговорила мне, какая вы добрая и милая и как вы прямо умираете, так хотите меня взять. Вот и все! – И он повернулся кругом и решительным шагом вышел из комнаты, с достоинством, которое могло бы показаться забавным, если бы не возбуждало острую жалость.

– О, тетя Полли, – простонала Поллианна. – Я думала, ты будешь рада поселить его здесь! Я была уверена, что ты будешь рада…

Мисс Полли, подняв руку, повелительным жестом приказала ей замолчать. Нервы мисс Полли наконец не выдержали. Слова мальчика – «добрая и милая» – еще звучали у нее в ушах, и она чувствовала, что ей опять угрожает прежняя беспомощность. Но она собрала остатки сил и последние частицы воли.

– Поллианна! – воскликнула она сурово. – Перестань без конца повторять это «рада!» «Рада», «рада», «рада» – с утра до вечера! У меня такое чувство, что скоро я сойду с ума!

Поллианна разинула рот в искреннем изумлении.

– Но, тетя Полли, – прошептала она, – я думала, ты рада, что я рада… Ох! – И, хлопнув себя рукой по губам, она выбежала из комнаты. Джимми Бин был уже в конце аллеи, ведущей от дома, когда Поллианна догнала его.

– Мальчик! Мальчик! Джимми Бин! Я хотела тебе сказать, как мне жаль… – тяжело дышала она, хватая его за руку.

– О чем тут жалеть? Я тебя не виню, – мрачно ответил Джимми. – Но я не попрошайка! – добавил он с неожиданно сильным чувством.

– Конечно нет! Но ты не должен сердиться на тетю! – призвала его Поллианна. – Вероятно, я как-то не так тебя представила; не сумела ей все о тебе рассказать. Она правда добрая и милая – она всегда такая была, – но я, наверное, не объяснила все как следует. Мне так хотелось найти для тебя дом и семью!

Мальчик пожал плечами и отвернулся, собираясь уйти.

– Ничего. Сам что-нибудь найду. И я не попрошайка, запомни.

Поллианна сдвинула брови, напряженно размышляя. Вдруг она обернулась, лицо ее сияло.

– Слушай, вот что я сделаю! Сегодня после обеда будет собрание дамского благотворительного комитета. Я слышала, тетя Полли говорила. И я поставлю там вопрос о тебе. Так всегда делал папа, когда ему что-нибудь было нужно… на обращение в веру язычников или на новый ковер для церкви…

Мальчик гневно обернулся:

– Я не язычник и не новый ковер! К тому же… А что это такое – благотворительный комитет?

Поллианна уставилась на него с удивлением и возмущением:

– Джимми, где тебя воспитывали? Не знать, что такое благотворительный комитет!

– Ну и ладно… Раз не хочешь сказать… – проворчал тот и с равнодушной миной зашагал прочь.

Поллианна сразу же подскочила к нему:

– Это… это… ну, это просто много дам, которые собираются вместе, шьют, устраивают ужины, делают пожертвования и… и разговаривают. Это и есть благотворительный комитет. Они ужасно добрые… то есть большинство моих, там, у меня дома. Я не видела здешних дам, но, я думаю, они всегда добрые. Я сегодня же пойду и расскажу им о тебе.

Мальчик опять порывисто обернулся:

– Хватит! Может, ты думаешь, я собираюсь стоять и слушать, как куча теток, вместо одной, будут называть меня попрошайкой! Хватит с меня одной!

– О, но тебе совсем не обязательно туда идти, – убеждала Поллианна. – Я, разумеется, пойду сама и скажу им.

– Ты пойдешь?

– Да, и постараюсь на этот раз справиться с делом лучше, – торопливо продолжила Поллианна, заметив, что лицо мальчика чуть смягчилось. – И я уверена, среди них найдется такая, которая будет рада дать тебе дом и семью.

– Я буду работать. Не забудь им об этом сказать, – предостерег мальчик.

– Не волнуйся, не забуду, – пообещала Поллианна радостно, уверенная на этот раз, что выиграла дело. – Я дам тебе знать завтра.

– Где?

– У дороги, где я нашла тебя сегодня, – возле дома миссис Сноу.

– Ладно. Приду. – Мальчик помолчал, потом продолжил: – Пожалуй, я все-таки вернусь пока в приют. Понимаешь, мне больше негде переночевать… А убежал я только сегодня утром. Я им не сказал, что не вернусь, а то они бы меня больше не приняли… Хотя, я думаю, они не стали бы беспокоиться, если бы я не показался в приюте некоторое время. Это не то что семья. Им все равно, им до меня и дела нет!

– Я знаю, – кивнула Поллианна, понимающе глядя на него. – Но я уверена, что, когда мы увидимся завтра, у меня будет для тебя настоящий дом и семья, которой не все равно. До свидания! – воскликнула она оживленно и направилась к дому.

В это время мисс Полли, которая наблюдала за ними из окна гостиной, мрачным взглядом проводила мальчика до поворота дороги, где он исчез из вида. Потом она вздохнула, отвернулась и медленно и безвольно пошла вверх по лестнице, что было так непохоже на обычно решительную и энергичную мисс Полли. В ушах ее все еще звучали полные презрения слова мальчика: «Вы такая добрая и милая», а в сердце ее было странное скорбное ощущение потери, как будто она что-то навсегда утратила.