Текст книги "Узы магии. Танец с принцем фейри"

Восемь

В зале никого нет, но дверь напротив моей приоткрыта. Прежде я не видела, чтобы она открывалась. Я смотрю на нее, потом перевожу взгляд на винтовую лестницу, которая ведет в башню.

И решаю для начала подняться туда. Бегу вверх, перескакивая через две ступеньки. Судя по звукам, лорд Фенвуд ушел с группой людей. Либо же эти люди явились сюда, чтобы убить его за какой-то ужасный проступок, о котором он не счел нужным мне рассказать.

Я вхожу в верхнюю комнату, мысленно готовясь увидеть лорда или Орена, распростертого на полу в луже собственной крови. Но там никого нет. Ни живых, ни мертвых. Однако все выглядит так, будто здесь что-то искали. Дверцы шкафа распахнуты настежь, на полу валяются перевернутые ящики, из которых вывалилось содержимое.

Комната похожа на какую-то мастерскую. Я вижу банки с краской, часть которой разбрызгана по полу. Над головой сушатся травы. Их ароматы смешиваются с запахом древесной стружки и резким металлическим – крови, источник которого мне не удается определить. Я могла бы часами неспешно изучать это место, личное пространство лорда Фенвуда, но сейчас на это нет времени.

Я спускаюсь вниз и направляюсь в правое крыло. Оно почти зеркально отражает мои покои, хотя вместо кабинета здесь еще одна рабочая комната. Вот только я нигде не вижу инструментов, которыми обычно пользуются охотники. А из оружия замечаю лишь несколько висящих на стене украшенных драгоценными камнями кинжалов, одного из которых явно не хватает.

Только ведь лорд Фенвуд говорил, что охотится на фейри. Или это была искусная ложь, заготовленная для доверчивой женщины, которая, как он знал, не станет задавать вопросов? Хлопнув ладонями по одной из столешниц, я бормочу проклятие. Баночки и пузырьки звенят мне в ответ. Охотник на фейри? Как я могла поверить, что такие вообще существуют?

Противно признавать, но сестры оказались правы. Я ничего не знаю о своем муже.

«Но выясню еще до рассвета», – мысленно клянусь я себе.

В отличие от моих покоев здесь в конце коридора имеется еще одна дверь, за которой скрывается каменная лестница, спиралью уходящая вниз, в темноту. Из этих таинственных глубин веет холодным воздухом, и я вспоминаю, что на мне по-прежнему лишь халат и ночная рубашка. С беспокойством переминаясь с ноги на ногу, я размышляю, что делать дальше. Куда и с кем бы ни ушел лорд – или кто бы его ни увел, – вряд ли они успели уйти слишком далеко. Но я уже потратила уйму времени, осматривая прочие помещения. И если вернусь, чтобы переодеться, наверняка их упущу.

Бормоча проклятия себе под нос, я мчусь обратно в одну из комнат и беру там фонарь, который зажигаю с помощью первой попавшейся трутницы. Потом вновь возвращаюсь к лестнице. Плотнее запахнув халат, я про себя медленно считаю до десяти, чтобы собрать остатки храбрости, и начинаю спускаться.

Шагая по уходящим вниз ступеням, я отмечаю витки спиральной лестницы. Два, четыре, двенадцать… От ее подножия тянется длинный холодный и сырой туннель. Круг света от фонаря простирается всего на несколько шагов вперед, и темнота вокруг кажется живым чудовищем, шепчущим свои угрозы из неизвестности.

У меня едва заметно начинает подрагивать рука, и фонарь издает дребезжащий звук. Стоит заметить, как мерцает внутри пламя, я другой рукой хватаю себя за запястье, стараясь держать его неподвижным. Не хватало только, чтобы мой единственный свет погас.

Этот туннель из камня, скрепленного известковым раствором, выглядит одной из самых старых частей замка, но я ничуть не волнуюсь, что он может рухнуть. Опорные балки на потолке явно меняли совсем недавно. Кто-то заботился о состоянии древнего прохода. Вопрос в том, почему это делали.

Вдали виднеется серебристая арка, в которую льется лунный свет. Выход, ведущий наружу. Когда я подхожу ближе, до слуха долетают чьи-то голоса. Они доносятся из леса. Замедлив шаг, я ставлю фонарь на каменный пол. Проход медленно поднимается вверх. Под ногами больше нет луж, но я замечаю несколько пар следов. Здесь довольно узко, так что двигаться можно лишь друг за другом. Поэтому трудно сказать, сколько людей прошло до меня.

Как бы то ни было, мокрых следов довольно много. И я подозреваю, что мне одной с ними не тягаться.

Я чувствую, что нужно поворачивать назад, но любопытство берет верх и настойчиво толкает меня вперед. Я ведь явилась сюда выяснить правду. И не уйду, пока все не узнаю.

Туннель выводит меня в лес. Тело пробирает дрожь. Может, от холода, а может, от ощущения, будто я внезапно оказалась у всех на виду. Скрытые в тенях деревья смотрят на меня предвкушающе, сквозь прорехи в пологе листвы над головой подмигивает бледный лунный свет, напоминая зверя с тысячью глаз.

Появляется желание нырнуть обратно в туннель и со всех ног бежать в безопасное поместье, но голоса впереди удерживают меня от этого. Среди деревьев, отвоевывая пространство у лесного подлеска, вьется истертая каменная тропинка. Она ведет как раз туда, откуда слышатся голоса. Ступив на самый край, я иду вперед и вскоре замечаю оранжевое мерцание. Я низко пригибаюсь и, стараясь держаться как можно незаметнее, осторожно подбираюсь к говорящим. Достаточно близко, чтобы разобрать слова. Но ничего не понимаю. Они говорят на странном, незнакомом языке.

Эти люди похитили лорда Фенвуда? Или они его сообщники? Судя по содержанию письма, сегодня ночью его ждало какое-то дело, из-за которого он мог расстаться с жизнью. Лишь только понимание этого толкает меня вперед. Я хочу услышать от него правду. Хотя бы один раз.

Я подхожу к дереву и прислоняюсь к нему спиной. Теперь люди заводят какую-то песнь. Их смутные очертания танцуют в свете костра. Я опускаюсь на одеяло из сосновых иголок, усеявших лесную подстилку, и очень медленно ползу вперед, стараясь незаметно подобраться к вершине небольшого холма.

Тропа, что змеится от самого туннеля, теперь ныряет вниз, в небольшую круглую долину, обрамленную деревьями, которые растут на вершине холма. И там, внизу, движутся четыре человека.

Нет. Четыре чудовища.

У одного мужчины на голове рога, как у оленя. Он проводит пальцами над огнем, чудесным образом не обжигаясь при этом, и что-то напевает низким хриплым голосом. Вокруг него танцуют мужчина и женщина, оба в нижнем белье. Их обнаженную кожу полностью скрывает нанесенный ярко-фиолетовой краской узор из линий, точек и завитков, которые при движении создают почти гипнотический эффект.

Женщина рыжеволоса, с темно-коричневой кожей и крыльями, как у бабочки. У бледного мужчины по обе стороны лица завиваются бараньи рога, а сильные руки оканчиваются длинными когтями. Они поют и визжат, взывая к луне, которая с небес наблюдает проводимый на поляне некий темный ритуал. От этого зрелища меня начинает бить дрожь.

«Эти существа – фейри».

Неудивительно, что лорд Фенвуд сегодня ночью уже простился с жизнью. Мне-то уж точно грозит опасность. Нужно уходить, пока меня не заметили. Однако при виде четвертого участника действа я застываю на месте.

Напротив поющего мужчины, водящего руками над огнем, стоит пожилой джентльмен с черными бусинами глаз и седыми, зачесанными назад волосами. Орен. Он полуобнажен, грудь тоже покрывают узоры, а за спиной трепещут бледные полупрозрачные крылья, похожие на стрекозиные. В горле мгновенно пересыхает. Теперь понятно, откуда взялась его легкая сутулость.

«Я впустила в свою спальню фейри».

Как и лорд Фенвуд впустил его в свой дом. Наверное, он узнал истинную природу своего слуги и собирался ночью с ним разобраться. Подавляя желание заорать от охватившего душу отчаяния, я зарываюсь пальцами в покрытую сосновыми иголками землю.

Лорд Фенвуд не мог не понимать, что раз Орен – фейри, любая попытка припереть его к стенке равносильна самоубийству. Вот почему он написал это письмо.

Я вспоминаю, какой защищенной чувствовала себя в его сильных руках. Может, он пошел на это, чтобы уберечь меня? В таком случае ему бы следовало просто уволить Орена.

Прежде чем я успеваю совершить какую-нибудь глупость, все четверо воздевают руки к небесам и, глядя вверх, издают первобытный крик, который внезапно обрывается. Медленно, почти с благоговением они дружно поворачиваются к гребню холма напротив тропинки, где на валуне, возвышаясь над ними, стоит мужчина. Судя по всему, их лидер.

На нем накидка, густо украшенная полевыми цветами. Широкая грудь обнажена, вокруг талии обернут лоскут ткани, немногим больше набедренной повязки, который ничуть не скрывает бугрящиеся мышцами бедра. На его теле люминесцентной краской нарисовано еще больше линий и символов. Он идет вперед, и за его спиной волочатся по земле изодранные в клочья малиновые крылья.

От него веет властностью и силой. Этот мужчина чарует меня и в то же время пугает. Словно глоток ядовитого напитка, который на вкус обещает быть самым восхитительным на свете… и ты сознательно рискуешь умереть только ради того, чтобы его попробовать.

Спускаясь к костру в центре поляны, лидер обеими руками поднимает небольшой предмет. Лишь когда он приближается к огню, мне удается разобрать, что он держит. И сердце будто выпрыгивает у меня из груди и катится вниз, прямо к его ногам.

Вероятнее всего, лорд Фенвуд уже мертв. Иначе быть не может.

Потому что этот фейри держит книгу моей матери.

Сердце бьется с бешеной скоростью. Я сгибаю колени и подаюсь вперед, чтобы лучше видеть.

«Нет, этого не может быть. Пожалуйста, только не это».

Однако знакомые пометки на обложке и корешке книги настойчиво твердят об обратном.

Остальные четверо фейри медленно обходят вокруг костра. Шепча и напевая какие-то слова, они прикасаются к мужчине, гладят его, словно любовники, подхалимы, просители, узревшие в нем божество. Лидер останавливается и открывает книгу. Его губы шевелятся, но я не слышу произносимых слов. Тем временем остальные фейри снова начинают танцевать. Бледный блондин отрезает свою косу, скрытую за бараньим рогом, и бросает в огонь. Фейри с оленьими рогами отрывает кусок своей одежды, который тоже быстро становится пеплом. Орен проводит по ладони кинжалом, украшенным драгоценными камнями, и поднимает его над огнем. В костер падают капли крови, и пламя меняет цвет, из обычного оранжевого превращаясь в ярко-белое, темно-красное, и наконец становится неестественно черного цвета с белыми и фиолетовыми прожилками.

В этот момент лидер закрывает книгу и поднимает ее над головой. И я осознаю, что сейчас он бросит ее в огонь. Охваченная глупым инстинктивным желанием защитить этот потрепанный том, я поднимаюсь на ноги.

– Нет, – шепчу я, – пожалуйста, не надо.

Ведь лишь эта книга осталась мне от любящей матери. Она должна была стать для меня последним подарком отца.

Я стою на вершине холма, но никто из фейри меня не замечает. Они полностью сосредоточены на мужчине с книгой.

Тот начинает движение руками. Опасный момент уже близко.

– Нет! – кричу я и бросаюсь вперед.

Фейри поворачиваются ко мне. Если бы не ускорение, придаваемое склоном холма, я бы застыла от страха. А так бегу, размахивая руками, не в силах остановиться. Когда я почти приближаюсь к ним, мужчина выпускает книгу из рук, и она с какой-то абсурдной медлительностью падает.

Ко мне бросается фейри с крыльями бабочки, но остальные застывают на месте от потрясения. Я огибаю женщину и прыгаю вперед, чтобы схватить книгу, прежде чем она упадет в пламя, но нога цепляется за корень. Лодыжка, хрустнув, выворачивается. Однако я уже не могу остановиться. Как мне удалось настолько быстро преодолеть такое большое расстояние? Впрочем, странно, что я, находясь в такой близости от фейри, вообще еще дышу.

«Хотя это уже неважно, ведь я падаю прямо в…»

Мужчина смотрит на меня, широко раскрыв глаза, ярко-изумрудные, словно сама весна, будто возрождающаяся земля. Они кажутся неестественными и в то же время завораживают. Я встречаюсь с ним взглядом, и от его неземной красоты у меня перехватывает дыхание. А потом я падаю в пламя, и мир вокруг становится белым.

Девять

Честно признаться, смерть получается гораздо менее болезненной, чем я представляла.

Пламя сменяется солнечным светом и окутывает меня, словно одеяло. Мне ничуть не больно. Хотя это еще ни о чем не говорит. Возможно, сейчас события будут развиваться как в тот раз, когда Дымка наступила мне на ногу и сломала несколько костей. Лишь спустя несколько часов я поняла, насколько все плохо. Корделла, перевязывая меня в конюшне – чтобы не увидела Джойс и не отругала меня за то, что я поранилась, – объяснила тогда, что вследствие шока из-за сильной боли тело на время может потерять чувствительность.

А ведь в тот раз я просто сломала ногу. Так что падение в ревущее пламя вполне могло обернуться для меня полным оцепенением.

Однако я все еще в земном мире. Вдалеке раздаются крики. Невнятные слова на краткий миг обретают ясность, а после отдаляются настолько, что их уже нельзя расслышать. Я дрейфую в бледном море в направлении Запределья, и мне остается лишь подчиняться. До слуха доносятся новые голоса. Они что-то поют, но вовсе не так, как тот фейри возле костра. Никаких лихорадочных слов, лишь светлый и радостный напев. Вокруг играют тысячи лютен, и я каким-то образом понимаю, что все они дарят свою музыку мне.

Кажется, в общий хор даже вплетается голос моей матери. Песней она призывает меня вернуться домой. К ней.

«Наконец-то, наконец-то, – на мотив припева вторит им мое сердце, – наконец-то мы снова вместе».

Вокруг царит тишина.

Потом ее нарушает женщина.

– Что будем с ней делать?

– Отведем к Вэне, – сообщает знакомый голос. Но откуда я его знаю?

– Ты спятил? – вступает в разговор мужчина. – Мы не можем тащить ее к Вэне. Даже если она продержится здесь так долго, в чем я очень сомневаюсь, нельзя вести человека в Песнегрёз.

– Только Вэна сможет разобраться, как извлечь из нее мою магию, – объясняет второй голос. Глубокий, как самая низкая нота лиры, звучащая в гармонии с далеким громом. Его невозможно не узнать.

Я всеми силами стараюсь не потерять сознание.

– Хол прав, – замечает другой мужчина. – Она умрет прежде, чем мы доберемся до Песнегрёза.

– Тогда нам стоит поторопиться, – произносит глубокий голос.

– Можно отправить ее назад в Природные Земли, – предлагает женщина. – Мы дойдем до Песнегрёза, спросим Вэну, как нам быть, потом вернемся и проведем ритуал, который передаст магию законному владельцу.

– Сомневаюсь, что она будет терпеливо сидеть и ждать нас. Разве что привязать ее к стулу. Теперь я до боли ясно это понимаю. – Вновь этот глубокий голос. Похоже, мужчина со мной знаком.

«А я с ним?»

Голова до сих пор тяжелая, и думать удается с трудом. Я приподнимаю веки.

– Она просыпается, – сообщает Орен.

Сейчас полдень, солнце слепит глаза. Я медленно моргаю, и мир постепенно обретает четкость. Надо мной склоняется Орен, на этот раз в рубашке. Однако сзади на спине наверняка есть прорези для стрекозиных крыльев, которые свисают по бокам от тела.

Я отшатываюсь от Орена, за спиной которого стоят еще четверо фейри.

– Не волнуйтесь, мы ничего вам не сделаем, – произносит он.

– Она тебе не поверит, – усмехается женщина с крыльями бабочки.

Теперь я их узнаю. Все они находились на той поляне вокруг костра.

– Пусть он нянчится до посинения с этой человечкой. Потом мы заставим ее делать то, что нам нужно. – Мужчина с бараньими рогами складывает руки на груди. На его коже слабо мерцают отметины, которые становятся более заметными из-за бугрящихся мышц. – Мне все равно, что ей досталась магия королей Авинесса. Эта женщина даже не знает, как пользоваться даром. Мы сможем ее одолеть.

– Ты не заставишь меня исполнять свои прихоти, – огрызаюсь я. Наверное, я поступаю не слишком разумно, но у меня раскалывается голова, а вокруг маячат фейри. К тому же я устала, что обо мне говорят так, будто меня здесь нет. Джойс вечно обращалась со мной как с пустым местом.

Пятеро фейри поворачиваются ко мне. Все они явно потрясены – в той или иной степени. Женщина таращится на меня, разинув рот. Фейри с оленьими рогами и бараньерогий обмениваются настороженными взглядами. Их лидер чуть заметно хмурит брови, и взъерошенные ветром темно-каштановые волосы падают ему на лицо.

– Не знал, что ты говоришь на общем языке, – обращается оленьерогий к своему рогатому собрату.

– Не говорю, – подтверждает тот, не сводя с меня глаз. – Держу пари, что и она не… должна говорить на языке фейри.

– Это из-за магии? – смотрит на лидера Орен.

– Вероятно, – бормочет он глубоким голосом и вновь переводит взгляд на меня.

Его глаза зеленее, чем освещаемый солнечным светом лиственный шатер вокруг. Не бывает такого зеленого цвета. Это уникальный оттенок, почти как…

– Лайм, – шепчу я и резко втягиваю в себя воздух. – Нет-нет-нет, – вновь и вновь повторяю я. Не может быть. Это невозможно.

Он садится на корточки. Изодранные крылья слегка подергиваются за спиной. У него под ногтями все еще виднеются следы от фиолетовой краски.

– Ты нарушила все правила, Катрия. – Его слова пропитаны разочарованием.

– Это вы, – выдыхаю я. – Лорд Фенвуд.

– Что ж, теперь, когда ты увидела мое истинное лицо, пора тебе узнать и мое имя. Меня зовут Дэвиен. – Он указывает себе за спину. – Джентльмен с оленьими рогами – Хол. А другой рогатый друг – Джайлс.

– И никаких шуток по поводу рогоносцев? Фу, какое разочарование, – с кошачьей ухмылкой бормочет Джайлс.

Лорд Фенвуд – Дэвиен – пропускает его слова мимо ушей.

– Эту леди зовут Шей. А Орена ты уже знаешь.

Я отползаю назад и прижимаюсь спиной к дереву, стремясь увеличить расстояние между мной и этими существами. Лишь опершись о жесткую кору, я начинаю понемногу воспринимать окружающее пространство, но все же не могу отвести взгляд от фейри. Такое впечатление, будто они в любой миг вцепятся мне в горло. Хотя ведь до сих пор они меня не убили.

Мы уже не в глухом сосновом лесу. Нас окружают древние дубы, переплетенные ветви которых тянутся вверх, ловя солнечный свет и прохладный послеполуденный бриз. Вокруг порхают маленькие пятнышки света, разноцветные светлячки, настолько яркие, что их видно даже днем. С нижних ветвей деревьев, покачиваясь, свисает мох, который отливает радужным блеском почти так же, как малиновые крылья Дэвиена.

Все цвета здесь ярче, а запахи острее. Сам воздух ощущается живым, могучим, устрашающим, но не так, как в темном лесу. В этом месте я не чувствую угрозы. И в то же время оно кажется весьма опасным.

– Где мы? – спрашиваю я.

– В Кровавом лесу, к северо-востоку от горного хребта, известного под названием Сланцевые горы.

– Северо-восток… – Я с трудом перевариваю услышанное. – Но к северо-востоку от Сланцевых гор ничего нет. Они непроходимы. Граница мира. – Никто из дураков, пытавшихся их пересечь, так и не вернулся.

– Непроходимы для вашего вида. – Хол искоса бросает на меня взгляд фиолетовых глаз, а потом вновь принимается осматривать окружающий лес. Все его мускулы напряжены, словно он в любой момент готов броситься в драку. Ну или удрать. – По крайней мере, без помощи кого-то из нас.

– Сланцевые горы разделяют два мира, – с наигранным спокойствием поясняет Дэвиен, но в глубине его глаз таится нервозность. Он явно мною недоволен. Ну и ладно. Его проблемы. Ведь это он скрывал от меня всю правду. И сюда я попала по его вине. – По другую их сторону лежит бывшее королевство Авинесс, где мы сейчас и находимся.

– В наши дни многие зовут эти территории просто землями фейри, – замечает Джайлс, оглядывая лес. Ветер треплет его светлые волосы, растущие вокруг рогов.

– Почему вы не убили меня? Зачем притащили сюда? Что вам от меня нужно? – все более поспешно и лихорадочно выпаливаю я.

– Верни мне магию, которую украла. – Голос Дэвиена становится больше похожим на рычание. – Она принадлежит мне по праву.

– Я не брала никакой магии, – качаю головой.

Большими руками он хватает меня за плечи и встряхивает.

– Ты спустилась в долину, нарушила ритуал и шагнула в пламя.

Ну да, вроде так все и произошло.

– Я вовсе не собиралась… Ладно, если вам нужна эта магия, просто заберите ее обратно. Я и в самом деле не понимаю, о чем речь. В любом случае она мне ни к чему.

– Если бы все было так просто. – По его лицу пробегает тень. – Я всю жизнь, почти двадцать четыре года, искал предметы, необходимые для этого ритуала. И ждал пять лет, пока звезды выстроятся должным образом. И ты думаешь, что можешь отдать мне магию лишь по одному своему слову?

– Хватит. – Орен мягко нажимает кончиками пальцев на предплечье Дэвиена, прерывая его гневную тираду. – Так вы ничего не добьетесь.

– А вдруг? – с коварной усмешкой замечает Шей. – Мы раньше не имели дело с человеком, укравшим магию фейри. Может, если потрясти посильнее, магия вырвется из нее. Ну или голова отвалится.

От потрясения я шире распахиваю глаза.

– Никто из нас ее пальцем не тронет, – обещает Дэвиен. Похоже, осознав, что противоречит сам себе, он с разочарованным вздохом меня отпускает.

– Очевидно, ты уже тронул…

– Помолчи, Джайлс. – Дэвиен щиплет себя за переносицу.

Он смотрит на меня даже с большим презрением, чем я обычно видела в глазах Джойс и Хелены.

– Я не специально… – начинаю я, поскольку такое выражение лица вызывает во мне инстинктивное желание хоть как-то его успокоить.

– Это и так ясно, – перебивает меня Дэвиен. – И все же ты рискуешь все испортить. – Он отворачивается и идет вперед. – Мы отведем ее к Вэне.

– Пойдемте, – мягко говорит Орен, помогая мне подняться на ноги.

– Тащить человека в Песнегрёз через Кровавый лес. – Шей окидывает меня взглядом и поворачивается к Холу. – Даю ей три дня.

– Великодушно, – отзывается Хол. – Удивлюсь, если она протянет два.

– Потрясающе. А мне придется выбирать между одним, что совсем уж мало, и четырьмя, – бормочет Джайлс. – Что ж, возьму четыре, хотя мы все прекрасно понимаем, что это слишком щедрый срок. Слышишь, человечка? Я верю в твои силы.

Они явно обсуждают, как долго мне удастся остаться в живых. Я медленно качаю головой, по позвоночнику пробегает холодок, который быстро сменяется дрожью, столь сильной, что я не могу сделать ни шага. Спина упирается в дерево. Я сползаю вниз по стволу и, сжавшись в комок у его подножия, закрываю голову руками.

– Нам нужно уходить. – Орен хватает меня за локти и пытается поднять на ноги. – Здесь небезопасно.

– Само собой! Рядом с вами я точно в опасности.

– Мы не причиним вам вреда.

– По крайней мере, пока ты владеешь магией Дэвиена, – певучим голосом поясняет Джайлс и идет вперед. Подол его одеяния чуть заметно колышется вокруг бедер.

Во мне зарождается стон и приглушенным, неясным звуком срывается с губ.

– Хочу домой, – всхлипываю я.

– Не получится, – качает головой Орен.

– Верните меня обратно, – требую я. – Верните сейчас же, – повторяю еще раз, уже громче.

И Дэвиен, похоже, меня слышит. Он останавливается и медленно поворачивается ко мне. Я же по собственной воле поднимаюсь с земли.

– Женившись на мне, вы… ты заключил сделку. И поклялся, что я никогда ни в чем не буду нуждаться. А мне нужно вернуться домой.

Дэвиен медленно приближается ко мне. В его мышцах таится обещание такой силы, что, будь его воля, он мог бы разорвать меня на части. Магия фейри окутывает его, словно аура. Удивительно, что вокруг него не колышется воздух, как бывает, когда в летний день от камней поднимается тепло.

– Кстати говоря, – вкрадчиво начинает он, – а о каком доме речь? Ты считаешь своим домом обветшалое поместье, где живет твоя семья? Или имеешь в виду мое поместье?

– В своем письме ты завещал его мне. – Я стараюсь не поддаваться запугиванию, но чем ближе он подходит, тем сложнее держаться. – Нужно, чтобы ты вернул меня туда.

– И вновь это слово – «нужно». Только вот оно не возымеет эффекта, на который ты надеешься.

– Но…

– Да, я дал тебе весьма щедрую клятву, которую, хочу заметить, вовсе не обязан был давать. И ты права в том, что мне следовало ее держать. Однако ты упускаешь один немаловажный момент. – Дэвиен замирает передо мной и опускает глаза. – Моя клятва действовала лишь до тех пор, пока мы с тобой оставались в мире смертных. Но мы покинули его, когда пересекли Грань. Теперь мы в Срединном Мире, и о клятве можно забыть. – Он приближается еще на полшага. Я вновь упираюсь спиной в дерево. Бежать больше некуда. Дэвиен так близко, что я чувствую на коже его дыхание, напоминающее о бодрящем зимнем воздухе. – Здесь я тебе ничего не должен.