Текст книги "Зачем мы видим сны. Преобразующая сила осознанных сновидений"

На рубеже XIX и XX веков Зигмунд Фрейд повысил статус сна, впервые сделав его предметом науки. Он поставил сны в центр новой дисциплины, психоанализа, назвав их «царской дорогой к познанию бессознательного в духовной жизни». Фрейд утверждал, что психоанализ возник на основе анализа сновидений.

Исследуя сновидения, писал он в работе «Толкование сновидений», пациенты – или их психоаналитики – могут понять тайные желания, получить доступ к бессознательному, что позволит избавиться от неврозов[29]29
  Фрейд З. Толкование сновидений. Пер. Я. М. Когана.


[Закрыть]. Поскольку сны есть порождение психики, то все их составляющие – незнакомцы, возлюбленные, неодушевленные предметы – символизируют те или иные аспекты личности.

Одно из самых радикальных утверждений Фрейда заключалось в том, что сны отражают желания; они позволяют удовлетворить и те из них, которые осознаются, и те, в которых человек боится признаться даже себе. Желание может быть глубоким, например, вернуться в детство и завоевать любовь не склонных к проявлению чувств родителей, или совсем простым, как ослабление ночного приступа голода. Однажды, когда дочери Фрейда, Анне, было девятнадцать месяцев, она съела слишком много клубники, и у нее началась рвота; остаток дня девочку держали на голодной диете. В ту ночь Фрейд слышал, как она кричала во сне: «Анна Фрейд, клубника, черника, яичница, каша!» Отец предположил, что во сне девочка утоляла голод.

Обычно желание не проявляется в таком явном виде. Фрейд был убежден, что косвенная природа снов представляет собой нечто вроде защиты, чтобы мы могли спать ночью, не переполняемые эмоциями из глубин сновидений; подобно тому, как темные очки защищают сетчатку глаза от солнечных лучей, сны защищают нас от того, что мы не в силах перенести. Фрейд различал «явное содержание» сна (сюжеты и образы, как они запомнились) и «скрытое содержание» (подавленные желания, которые вызвали сон). Он считал, что днем в нашем сознании действует механизм «цензуры», сдерживающий социально неприемлемые или опасные желания. Но во время сна внутренний цензор отключается, в результате чего неподобающие мысли появляются на территории сознания.

В некоторых снах скрытое содержание тщательно замаскировано; в других случаях, например у детей, добраться до него проще. Неопределенные, скрытые мысли преобразуются в более приемлемое явное содержание посредством «работы сновидения», как называл его Фрейд. Анализ составляющих работу сновидения процессов – сгущения, смещения, отношения к изобразительности, вторичной обработки – позволяет психоаналитику понять смысл сна и выявить проблему, лежащую в его основе.

С помощью сгущения разные элементы жизни человека, который видит сон, сплетаются вместе, нарушая законы времени и места. Персонаж во сне может иметь тело одного человека, а имя другого или находиться в неподходящей обстановке. Ребенок из начальной школы может появиться в офисе; нотацию, ожидаемую от родителей, может прочитать какой-нибудь известный человек. Эта особенность сна больше всего сбивает с толку. Как писал Милан Кундера в романе «Подлинность», сны «заставляют смириться с недопустимым равенством между собой различных отрезков одной и той же жизни, с нивелирующей одновременностью всего того, что человеку довелось прожить; они подрывают уважение к настоящему, отрицая за ним его привилегии»[30]30
  Кундера Милан. Подлинность. Пер. Ю. Н. Стефанова.


[Закрыть].

В другом процессе, связанном с работой сновидения, смещении, психика спящего объединяет важное с несущественным. Нечто тривиальное может казаться главным сюжетом, а суть сна – мелочью. Посредством отношения к изобразительности мысли преобразуются в образы и зрительные символы. Фрейд сравнивал этот процесс с сочинением стихов: подобно тому, как поэт создает строчки из чувств и идей, спящий создает образы из скрытых мечтаний или мыслей. Во время последнего процесса, вторичной обработки, наша психика следует естественной склонности наводить порядок, и «своими заплатами и лоскутами она штопает пробелы в конструкции сновидения», объединяя разрозненные элементы сна в более или менее связную историю.

Подавляющее большинство символов в сновидениях, считал Фрейд, относятся к сексу или анатомии. В перечень объектов, соответствующих «мужскому половому органу», входили «все продолговатые предметы», в том числе зонты («аналогия с эрекцией!»), ножи, кинжалы, пики, все длинные и острые орудия, а также женская шляпа, мужской галстук (поскольку он «свешивается») и «все сложные машины и аппараты». Половой сфере женщины соответствуют все полые предметы, такие как коробки, ящики, шкафы, корабли и сосуды, а также комнаты, поскольку у них есть вход, и столы, «вследствие контраста их ровной поверхности с рельефностью женского тела». Подъем или спуск по лестнице символизирует половой акт. Маленькие дети символизируют половые органы, поскольку у людей есть привычка ласково называть свои гениталии «маленьким мужчиной, маленькой женщиной, маленькой штучкой». Возня с маленьким ребенком обычно служит символом мастурбации. Фрейд убеждал одну свою пациентку, что розовый цвет, который она ассоциировала с телом, отражает ее «телесное» желание.

Одним из пациентов, для лечения которого Фрейд применил свою новую теорию сновидений, был русский аристократ по имени Сергей Панкеев; Фрейд называл его «Человек-волк». Фрейд решил, что депрессию Панкеева, которую тот много лет безуспешно лечил, можно проследить до забытой детской травмы. Панкеев помнил только ночной кошмар, вызванный этой травмой. Во сне, который Панкеев видел в четырехлетнем возрасте, он заметил нескольких белых волков, сидевших на ветвях дерева за окном, и со страхом смотрел на них со своей кровати. Фрейд отметил, что волки не двигались, и сделал вывод, что его пациент стремится к неподвижности, потому что стал свидетелем неистового или связанного с насилием действия. Он предположил, что Человек-волк случайно увидел, как родители занимаются сексом.

Книга «Толкование сновидений» вышла в 1900 г.; через шесть лет после публикации было продано всего лишь несколько сотен экземпляров. Но в последующие несколько лет популярность работы росла, а вместе с ней и репутация психоаналитического направления Фрейда, что привлекло к сновидениям еще больше внимания. Одним из первых почитателей Фрейда стал подающий надежды швейцарский психиатр Карл Юнг. Сам Юнг всегда верил своим снам и полагался на них в принятии важных решений. Окончив школу, он никак не мог определиться с дальнейшей учебой; его в равной степени влекли естественные науки, история и философия. Понять свои истинные желания ему помогли два сна. В одном сновидении он шел вдоль берега Рейна и наткнулся на могильный холм. Он начал копать и обнаружил останки доисторического животного. В другом сне он набрел в лесу на водоем, в котором плавало светящееся водяное существо. Юнг проснулся с сильным желанием «изучать мир». Эти сны подтвердили его интерес к миру природы, и он выбрал в качестве академической карьеры науку и медицину.

В 1906 г. Юнг отправил Фрейду восторженное письмо, и между ними завязалась оживленная переписка. В следующем году они встретились и проговорили почти тринадцать часов. Фрейд чувствовал, что нашел наконец достойного ученика. «Если я Моисей, то вы Иисус Навин и получите во владение обетованную землю психиатрии», – писал Фрейд Юнгу в 1909 г. Он называл Юнга своим «старшим сыном», «преемником и кронпринцем»[31]31
  Цит. по: Van de Castle R. Our Dreaming Mind. N. Y.: Ballantine, 1994. P. 141.


[Закрыть].

Но вскоре в их отношениях образовалась трещина. Фрейд почувствовал угрозу со стороны молодого человека и не одобрял его увлечение сверхъестественным, а Юнгу не нравилась снисходительность Фрейда. Одной из причин их яростных споров – что привело к окончательному разрыву в 1913 г. – стала роль сексуальности в бессознательном. Юнг критиковал Фрейда за его отказ считать бессознательное чем-то большим, чем просто питательной средой для базовых желаний, и оспаривал навязчивую фокусировку Фрейда на сексе в толковании сновидений и в психоанализе в целом. Он соглашался, что в сновидениях проявляются подавленные желания, но утверждал, что эти желания охватывают не только сексуальные фантазии. «Сновидение дает истинную картину субъективного состояния, в то время как сознательное отрицает существование этого состояния или неохотно признает его, – писал Юнг в работе «Современный человек в поисках души». – Сновидения дают информацию о тайнах личной жизни и раскрывают спящему скрытые факторы его личности. Не обнаруженные, они расстраивают жизнь в период бодрствования и проявляются только в форме симптомов»[32]32
  Цит. по: Van de Castle R. Our Dreaming Mind. N. Y.: Ballantine, 1994. P. 141.


[Закрыть].

Юнг был убежден, что личностное бессознательное «не обязано своим существованием… личному опыту и, следовательно, не является индивидуальным приобретением»[33]33
  Jung C. The Archetypes and the Collective Unconscious / 2nd ed., trans. R. F. C. Hull. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1981. P. 3.


[Закрыть]. Его «коллективное бессознательное» – это базовая психическая структура, общая для всего человечества и построенная на универсальном наборе символов и инстинктов, возникших еще в доисторические времена. Коллективное бессознательное состоит из архетипов, таких как Мудрый старик и Большая мать, которые существовали «во все времена у всех народов» и нашли отражение в мифах, искусстве, религиозных обрядах, психотических галлюцинациях и снах. Душа состоит из двух взаимодополняющих архетипов, которые называются анимус (мужская часть психики женщины) и анима (женская часть психики мужчины). Архетип Тень отражает темную, животную часть личности. Самый главный архетип, Самость, представляет собой объединение сознательного, бессознательного и разных составляющих личности. Подобно тому как тело регулирует свою работу, поддерживая нужную температуру, психика стремится к равновесию между сознательным и бессознательным. По мнению Юнга, мужчина должен принимать свою анима, чтобы общаться с женщинами, а женщина должна включать в себя и анимус, но не позволять ему доминировать (в противном случае она станет слишком независимой и интересующейся жизнью вне дома). Теневые аспекты нужно не уничтожать, а присоединять.

Юнг считал, что сновидения могут помочь выявить те области психики, которые глубоко скрыты или игнорируются людьми. Одному пациенту, молодому человеку, приснилось, что его отец выезжает из дома на машине, едет неосторожно, вкривь и вкось, и врезается в стену. Шокированный, сын кричит на отца, но тот лишь смеется в ответ, и юноша понимает, что отец пьян. В реальной жизни молодой человек боготворит отца, считает его ответственным и успешным, не способным на такие опасные действия. Почему же в сновидении отцу приписывается такая не подходящая ему роль? Беседуя с молодым человеком, Юнг понял, что тот слишком зависим от отца, слишком полагается на его мнение, и это мешает его развитию. Бессознательное пациента, приходит к выводу Юнг, компенсировало этот факт, принизив отца и возвысив сына. С таким толкованием согласился сам молодой человек, признав, что должен меньше полагаться на мнение отца[34]34
  Jung C. Modern Man in Search of a Soul / trans. W. S. Dell and Cary F. Baynes. Orlando: Harcourt, 1933. P. 19–21.


[Закрыть].

В начале XX века существовала еще одна тенденция, которая помогла привлечь внимание западной публики к сновидениям: антропологи и этнологи серьезно заинтересовались культурой своих соседей по планете, туземных племен. В 1920-х гг. искусство и ремесла американских индейцев пользовались огромной популярностью, а в нью-йоркских салонах интеллектуалы экспериментировали с галлюциногенами[35]35
  Jenkins P. Dream Catchers: How Mainstream America Discovered Native Spirituality. Oxford: Oxford University Press, 2004. P. 18, 96.


[Закрыть]. И их удивляло уважение, с которым американские индейцы относились к снам.

Во многих культурах коренных народов сны рассматривались как мост между «нашим» миром и миром «других», священная область, где духи и предки общались с живыми. Сон о сильном животном мог толковаться как предвестник удачной охоты на это животное. «У ирокезов, вообще говоря, есть лишь одно божество – сновидение, – писал в 1669 г. миссионер-иезуит Жак Фремин. – Ему они подчиняются и следуют всем его указаниям с высочайшей точностью»[36]36
  Цит. по: Wallace A. F. C. Dreams and the Wishes of the Soul: A Type of Psychoanalytic Theory Among the Seventeenth Century Iroquois // American Anthropologist. 1958. Vol. 60 (2). P. 235.


[Закрыть]. (Возможно, миссионеры не понимали всех нюансов местных верований, но их рассказы восхищали европейцев.) Фремин вспоминал, как один ирокез отреагировал на сон о купании: «Проснувшись, он обежал несколько хижин и просил вылить на него котелок воды, несмотря на лютый холод». Другой индеец проделал путь длиной в восемьсот километров до Квебека – ему приснилось, что он покупает там собаку. Индейцы считали себя обязанными поступать так, как требует сон, даже если это был ночной кошмар. Один миссионер утверждал, что был свидетелем, как гурон отрезал себе палец, увидев во сне, что враги поймали его и проделали эту операцию[37]37
  Francesco Gioseppe Bressani. The Jesuit Relations and Allied Documents. Cleveland: Burrows Brothers, 1899. Vol. 39 / ed. Reuben Gold Thwaites. P. 18.


[Закрыть].

Жан де Бребёф, который большую часть жизни потратил на попытки обратить гуронов в христианство, также писал о том, какое уважение индейцы питают к снам. «Их вера в сны превосходит любую другую веру»[38]38
  Francesco Gioseppe Bressani. The Jesuit Relations and Allied Documents. Cleveland: Burrows Brothers, 1899. Vol. 10. P. 169.


[Закрыть], – писал он. Судя по всему, объяснял Бребёф, они воспринимают сны как приказ, каким бы странным или нелогичным он ни казался. Когда одному из соседей миссионера приснился сон, что он готовится к празднику, он посреди ночи побежал к Бребёфу, разбудил его и попросил одолжить котелок. Если больному приснилось, что игра в лякросс может изгнать демона, вызвавшего болезнь, то «даже для самого незначительного человека на ровном поле две деревни бьются за победу в лякроссе».

Когда три столетия спустя в эти же места приехал антрополог Джексон Стюарт Линкольн, он обнаружил, что вера коренного населения в сны нисколько не ослабла[39]39
  Lincoln J. S. The Dream in Native American and Other Primitive Cultures. Mineola, NY: Dover, 2003. P. 207–257.


[Закрыть]. Индеец навахо, с которым он познакомился, объяснял, что пожать во сне руку мертвому человеку равносильно смертному приговору. (Предотвратить катастрофу, предсказанную сном, могут сложные ритуалы и удача.) Кроу верили, что сны и видения определяют жизненный путь человека; успех приписывался благоприятным снам, а неудача – их отсутствию. Мужчины кроу совершали сложные ритуалы, чтобы привлечь эти важные сны; они могли уходить в горы, привязывая себя к спинам буйволов, или отрезать пальцы, принося их в жертву.

Во время популярного обряда инициации мальчиков-подростков, которых на определенное время лишали сна, отправляли в дикую местность, чтобы они там постились и молились. Каждый мальчик оставался в лесу – зачастую несколько ночей – до тех пор, пока ему не приснится яркий сон о каком-либо животном, что гарантировало ему тайное знание и сверхъестественные способности. «Этот обряд намеренно вводил ребенка в такое состояние, когда он испытывал сильную физическую боль и эмоциональное напряжение – изолированный от других людей, лишенный воды и пищи, беззащитный перед силами природы и нападением диких животных, – писал Келли Балкели в книге «Сон в мировых религиях» (Dreaming in the World’s Religions). – В современном американском обществе подобные практики считались бы жестоким обращением с ребенком»[40]40
  Bulkeley K. Dreaming in the World’s Religions. P. 261.


[Закрыть]. Но американские индейцы придерживались противоположной точки зрения; поиски видения были привилегией, возможностью для глубокого религиозного опыта. Ценность была не только духовной, но и социальной – пережив опасный обряд инициации, подросток повышал свой статус внутри племени.

«Сон является настоящим опытом, неотличимым от реальности бодрствования… но довольно сильно отличающимся от него», – объясняла отношение местных жителей к сновидениям антрополог Мишель Стивен, которая в 1970-х гг. жила с племенем мекео в Папуа – Новой Гвинее[41]41
  Stephen M. B’Dreaming Is Another Power!’: The Social Significance of Dreams Among the Mekeo of Papua New Guinea // Oceania. 1982. Vol. 53 (2). P. 106–122.


[Закрыть]. Для мекео сновидение представляло собой ночную жизнь души, которая во сне освобождается от тела. Сновидения «предоставляют людям доступ к знаниям и силам, которые обычно от них скрыты», они позволяют заглянуть в будущее и рассказывают о тайных желаниях и намерениях соплеменников. Если колдун хотел поговорить во сне с умершим родственником, он брал часть тела – «обычно фалангу пальца, ноготь или волосы, которые взяли у трупа перед погребением и хранили для этих целей», – и произносил над ней заклинания. Если кому-то приснилось, что он ранен в бою или атакован диким животным, ему несколько недель нельзя было появляться на людях. Один молодой человек преодолел сто тридцать километров, чтобы добраться до школы – он хотел стать учителем, но ему приснилось, будто он оказался в ужасной ловушке из пламени и злых духов. Он понял, что этот ночной кошмар – знак, боги накажут его, если он покинет семью в угоду своим амбициям, и поэтому он прервал обучение и вернулся домой. Иногда сновидения нарушают привычную иерархию в обществе: мужчины и женщины, молодежь и старики – все могут видеть пророческие сны, которые станут причиной коллективного действия. Если кто-то увидит во сне, что ловит рыбу на крючок, вся деревня должна мобилизоваться против злых духов, появившихся на горизонте. Как выразился один мужчина племени мекео: «Вся деревня управляется снами!»

Канадский антрополог Сильвия Пуарье, которая жила с австралийскими аборигенами в Западной пустыне в 1980-х и 1990-х гг., также восхищалась тем, как сновидения вплетаются в их повседневную жизнь: «Люди часто по доброй воле рассказывали о своих снах, по большей части у бивачного костра, когда друзья и родственники собирались на утреннее чаепитие»[42]42
  Poirier S. This Is Good Country. We Are Good Dreamers // Dream Travelers: Sleep Experiences and Culture in the Western Pacific, ed. Roger Ivar Lohmann. N. Y.: Palgrave Macmillan, 2003. P. 107–125.


[Закрыть]. Один исследователь, в 1970-х и 1980-х гг. изучавший быт индейцев рарамури на северо-западе Мексики, сообщал, что среди мужчин племени самыми популярными были два утренних приветствия: «Что тебе снилось этой ночью?» и «Сколько раз у тебя был секс?»[43]43
  Merrill W. The Rarámuri Stereotype of Dreams // Dreaming: Anthropological and Psychological Interpretations / ed. Barbara Tedlock. Santa Fe: School of American Research Press, 1992. P. 194, 203.


[Закрыть]. Обсуждение снов также не было ограничено утренними часами. Рарамури спали не восемь часов один раз в сутки, а урывками по несколько часов, что давало массу возможностей обсудить сновидения в течение ночи.

Психологи середины XX века, подобно антропологам и этнографам, любили каталогизировать и подсчитывать, разбивая мир на поддающиеся анализу части по демографическому признаку. Одним из первых после Фрейда ученых-практиков и сторонников идеи о том, что сновидения могут выявлять скрытые эмоции, был психолог Кэлвин Холл, и для доказательства этой идеи он опирался на контент-анализ – новый метод, который завоевывал популярность в науках об обществе.

В 1940-х гг. Холл и его коллега, Роберт ван де Касл, начали записывать сны своих студентов из Кейсовского университета в Западном резервном районе[44]44
  Domhoff W. G. A Brief Biography of Calvin S. Hall. URL: https://www2.ucsc.edu/dreams/About/calvin.html


[Закрыть]. Получив достаточно большую выборку, исследователи приступили к поиску общих тем и закономерностей. Они читали каждый сон как рассказ, выделяя разные действия и архетипы, распределяя события сновидений на категории: неудача, успех, агрессия. Они подсчитали количество друзей, родственников, незнакомцев и животных, определили соотношение женских и мужских персонажей. Они выяснили, устанавливал ли спящий отношения с другими людьми или был лишь пассивной стороной. Они вычислили частоту таких занятий, как еда и секс.

Анализ Холла и ван де Касла выявил удивительные закономерности. Вопреки гипотезе Фрейда, что во сне реализуются скрытые желания, среди этих сновидений преобладали негативные. Агрессивных взаимодействий было в два раза больше, чем дружеских; половина сновидений у мужчин и треть сновидений у женщин содержали то или иное физическое нападение[45]45
  Hall C., Domhoff W. Friendliness in Dreams // Journal of Social Psychology. 1964. Vol. 62 (2). P. 309.


[Закрыть]. Более двух третей эмоций также оказались негативными – по большей части это были страх, беспомощность и тревога. Мужчины видели во сне секс в четыре раза чаще женщин[46]46
  Domhoff W. The Dreams of Men and Women: Patterns of Gender Similarity and Difference. 2005. URL: https://www2.ucsc.edu/dreams/Library/domhoff_2005c.html


[Закрыть]. В сновидениях мужчин преобладали другие мужчины – среди персонажей их было в два раза больше, чем женщин, – однако в женских сновидениях мужчин и женщин было примерно поровну.

Наблюдения Холла и ван де Касла противоречили одному из аспектов теории Фрейда, но подтверждали другой: сновидения отражали психологические драмы и внутренние конфликты. Проанализировав сны людей вместе с оценками их взглядов и личности, они обнаружили заслуживающую внимания закономерность. Те, кто был более агрессивен в период бодрствования, чаще вступали в противоборство во сне, а люди, ощущавшие свою беспомощность, чаще видели сны, в которых они выступали в роли преследуемых. В реальной жизни люди, в сновидениях которых было больше позитивных взаимодействий, демонстрировали большую уверенность и социальный контроль, тогда как сновидения с фрустрацией и тревогой были связаны с психопатологией и агрессией. Все это может показаться очевидным, но создание такой базы данных снов помогло выявить значимые исключения, которые в противном случае остались бы нераспознанными. Отклонение от нормы помогает проникнуть в психику человека – понять, о чем он думает, как относится к окружающим, как видит свое место в мире.

Например, сон, населенный незнакомыми людьми, указывает на социальную дезадаптацию; малое количество друзей может указывать на психическое заболевание. В одном исследовании было показано, что друзья появляются только в 18 % снов у шизофреников и в 22 % снов у людей, страдающих от депрессии[47]47
  Domhoff W. The Content of Dreams: Methodologic and Theoretical Implications // Principles and Practices of Sleep Medicine / 4th ed., ed. Meir Kryger et al. Philadelphia: W. B. Saunders, 2005. P. 522–534.


[Закрыть]. «Если вы подумаете о социальной ситуации, в которой живут данные группы, это выглядит разумным», – отметил психиатр Милтон Крамер[48]48
  Интервью автора с Милтоном Крамером, 6 июля 2017.


[Закрыть]. Шизофреникам снятся незнакомцы, и они «живут в мире, где их человеческие контакты ограничены. Если вы подсчитаете количество людей, с которыми разговаривает шизофреник в течение дня, это число будет меньше, чем у здоровых людей». Страдающим от депрессии, «неприятности которых бывают связаны с ситуацией в семье», могут непропорционально часто сниться семьи или родственники – не только их родственники, но и люди, играющие определенную роль в семье: сын, дочь, брат.

Благодаря количественной системе Холла и ван де Касла, психологи – независимо от их отношения к Фрейду – получили возможность сравнивать сны разных групп населения. Выяснилось, что при депрессии, алкоголизме или нарушении аппетита сны людей предсказуемо менялись. Поэтому анализ сновидений пациента способен помочь обнаружить опасные состояния.

Через несколько десятилетий после смерти Фрейда психиатры начали ставить под сомнение его теорию[49]49
  Domhoff W. Moving Dream Theory Beyond Freud and Jung, материал представлен на симпозиуме “Beyond Freud and Jung?”, Graduate Theological Union, Berkeley, California, September 23, 2000. URL: https://www2.ucsc.edu/dreams/Library/domhoff_2000d.html


[Закрыть] и обнаружили, что его представления о снах не всегда согласовались с результатами новейших исследований. То же самое относилось к теориям его протеже, Карла Юнга. Идеи Юнга невозможно проверить на практике; существование коллективного бессознательного нельзя доказать или опровергнуть, но скорее всего общность наших снов и набора символов определяется универсальным человеческим опытом, таким как взросление, осознание собственного тела и обучение взаимодействию в социальной группе. Открытие Холла и ван де Касла, показавшее, что большинство снов неприятны, ставит под сомнение идею Фрейда об исполнении желаний. Сны маленьких детей – например Анны Фрейд и Человека-волка – занимали важное место в теории Фрейда, но последующие исследования показали, что детские сновидения, как правило, недостаточно сложны, чтобы отражать скрытые или явные желания.

В 1960-х гг. психолог Дэвид Фоулкс из Университета Вайоминга выдвинул теорию, согласно которой дети не запоминают свои сны приблизительно до девятилетнего возраста[50]50
  Foulkes D. Children’s Dreaming and the Development of Consciousness. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1999.


[Закрыть]. Даже если детей от трех до пяти лет будить в фазе быстрого сна, только четверть из них вспомнят свой сон, а сновидения, о которых они расскажут, будут состоять в основном из простых и неподвижных образов. Это открытие – подобно многим другим в нашем рассказе – стало результатом не тщательного эксперимента, а случая. Изначально Фоулкс хотел выяснить, можно ли манипулировать эмоциональными характеристиками детских снов; он приглашал детей провести ночь в его лаборатории, где он показывал им эпизоды, связанные с насилием или нейтральные, телевизионного шоу «Даниэль Бун» об американском первопроходце, жившем в XVIII веке. Результаты оказались не особенно интересными; сновидения детей не отличались, угрожал ли Бун «вспороть» своих тюремщиков «от самого скальпа» или выступал в роли сводника для богатого горнопромышленника. Но эксперимент натолкнул Фоулкса на плодотворную мысль.

«Постепенно до меня начало доходить, каким идиотом я был, пытаясь понять, как эти глупые фильмы могут влиять на сновидения, тогда как на самом деле мы даже не понимали основных характеристик детских снов – никто не проводил объективных исследований, чтобы описать, на что они похожи», – впоследствии объяснял Фоулкс журналисту[51]51
  Rock A. The Mind at Night: The New Science of How and Why We Dream. N. Y.: Basic Books, 2004. P. 32.


[Закрыть]. Обнаружив этот пробел в литературе, он решил заполнить его. Фоулкс поместил в местной газете объявление и убедил родителей тридцати детей, чтобы они позволили своим чадам в возрасте от трех до десяти лет провести девять ночей в год в лаборатории по изучению сна.

Фоулкс будил детей три раза за ночь в ключевые моменты циклов быстрого сна и спрашивал, видели ли они сон, и если да, то что им снилось. Самые младшие из детей – трех– и четырехлетние – сообщали о сновидениях только в 15 % случаев, когда их будили в фазе быстрого сна, а те отрывочные картины, которые они вспоминали, не были похожи на сложные истории, описываемые взрослыми людьми[52]52
  Foulkes D. Children’s Dreaming and the Development of Consciousness. P. 57.


[Закрыть]. Их сновидения напоминали разрозненные фрагменты или моментальные снимки – образы из повседневной жизни, связанные с такими основными видами активности, как сон и еда. Сновидения были краткими, лишенными эмоций и редко включали какое-либо социальное взаимодействие. Животные – птицы и телята, похожие на тех, которые населяют сказки и комиксы, встречались чаще, чем люди[53]53
  Foulkes D. Children’s Dreaming and the Development of Consciousness. P. 61.


[Закрыть]. Но показательнее всего была роль, которая отводилась самим детям в их снах: они оставались пассивными наблюдателями, смотрели, как разворачивается сюжет, но не управляли действием и не участвовали в нем. Когда одному мальчику, участвовавшему в исследовании, Дину, было четыре года, ему снилось, как он спит в ванне или дремлет рядом с торговым автоматом[54]54
  Foulkes D. Children’s Dreaming and the Development of Consciousness. P. 160.


[Закрыть].

У пяти– и шестилетних детей доля случаев, когда они помнили свой сон, возросла до 30 %, а рассказы о сновидениях стали длиннее и сложнее. Животных и еду, которые раньше были на главных ролях, у детей школьного возраста сменили люди из реальной жизни. В шесть лет Дину снилось, как он играет со своим другом Фредди в домике у озера, бегает наперегонки с одноклассником по имени Джонни на детской площадке или строит мост из LEGO у себя дома. И только к семи или восьми годам дети начинали играть более активную роль в своих сновидениях. Приблизительно в это же время в их рассказах стали появляться чувства, хотя и без тех эмоций, которые занимали главное место в сновидениях взрослых – страха и агрессии. В восемь лет Дин видел сон: он вместе с пятью друзьями посадил семечко, из которого выросло дерево; это дерево пережило пожар и вдохновило мальчиков посадить целый лес. В другом сне он нашел в парке связку воздушных шаров, ухватился за одну из веревочек и взлетел в небо.

По мере того как дети росли, эта тенденция – чаще запоминать сложные сны, из которых исчезли животные, – продолжилась. Когда сестре Дина, Эмили, было двенадцать лет, она помнила 86 % сновидений, если ее будили в фазе быстрого сна, и все ее сновидения были сложными. В одном из снов она оказалась на съемочной площадке телевизионного шоу «Околдованный» (Bewitched), в котором участвовали как вымышленные персонажи, так и члены ее семьи. В другом сне она демонстрировала отцу, что может проглотить прядь своих волос, а затем вытянуть ее обратно.

Сон Панкеева о волках постепенно лишался правдоподобия. (Новейшие исследования показывают, что дети могут помнить сложные сны, но полученные Фоулксом результаты не оспаривались на протяжении нескольких десятилетий.) В 1960-х гг. сотрудники Нью-йоркского института психоанализа потратили два года на проверку теорий Фрейда относительно сновидений и пришли к выводу, что анализ снов не является необходимым в их работе[55]55
  Greenson R. The Exceptional Position of the Dream in Psychoanalytic Practice // Essential Papers on Dreams / ed. Melvin Lansky. N. Y.: NYU Press, 1992. P. 84.


[Закрыть]. Поколение, пришедшее на смену Фрейду, разработало более сложные методики лечения; теперь они считали, что могут выявить неврозы пациентов, обсуждая повседневные дела и фантазии в состоянии бодрствования.

Вскоре после этого нейробиолог Алан Хобсон тоже бросил тень на наследие Фрейда[56]56
  Aviv R. Hobson’s Choice: Can Freud’s Theory of Dream Hold Up Against Modern Neuroscience? // Believer. October 2007. URL: https://www.believermag.com/issues/200710/?read=article_aviv


[Закрыть]. Хобсон не был типичным противником Фрейда; на первых курсах колледжа он увлекался теорией психоанализа, жадно читал работы Фрейда и даже защитил диплом с отличием о Фрейде и Достоевском. Но после поступления в Гарвардскую медицинскую школу (он выбрал своей специальностью психиатрию и собирался после работать лечащим врачом) Хобсон утратил веру в прежние идеи. Теории Фрейда не соответствовали тому, что он узнавал о биологии мозга, а эмпирический, научный дух Гарварда заставлял все больше сомневаться в бессистемных методах Фрейда, который больше доверял своей интуиции, чем строгим данным. Хобсона также отталкивало «высокомерие» его учителей психоанализа, с их неприятной склонностью подвергать анализу всех, кто попадался им на пути, в том числе собственных студентов[57]57
  Hobson J. A. Dream Life: An Experimental Memoir. Cambridge, MA: MIT Press, 2011. P. vii.


[Закрыть]. В то же время Хобсон все больше осознавал важность сна: измученный студент-медик, не имевший ни одной свободной минуты, он ловил себя на глупых ошибках, причиной которых считал хроническое недосыпание. Его сновидения стали ярче, как это часто бывает у людей, которые спят урывками, а не продолжительный промежуток времени.

В 1970-х гг. Хобсон и еще один психиатр, Роберт Маккарли, опубликовали новую теорию сновидений, согласно которой сны – это всего лишь реакция на автоматический нервный процесс[58]58
  Hobson J. A., McCarley R. The Brain as a Dream State Generator: An Activation-Synthesis Hypothesis of the Dream Process // American Journal of Psychiatry. 1977. Vol. 134 (12). P. 1335–1348.


[Закрыть]. Хобсон и Маккарли вживили электроды в ствол мозга кошек – область, которую в то время считали ответственной за быстрый сон, и регистрировали возбуждение нейронов в течение дня. Когда кошки бодрствовали, в их мозге вырабатывалось большое количество серотонина, который играет важную роль в принятии решений и обучении, а также норэпинефрина, помогающего сосредоточиться и удерживать внимание. В быстрой фазе сна мозг кошек переставал вырабатывать эти вещества, а вместо них выделял ацетилхолин, нейротрансмиттер, участвующий в формировании эмоций и зрительных образов. Смещение нейрохимического баланса вызывало шквал разнообразных сигналов, поступавших от варолиева моста в стволе мозга к переднему мозгу.

Сновидения, предположили Хобсон и Маккарли, являются побочным продуктом попыток мозга создать историю, соответствующую этой уникальной комбинации химических веществ. В их модели содержание сна определяется физиологическим состоянием мозга, а не подавленными воспоминаниями или скрытыми желаниями. Например, мозг способен заставить вас думать, что за вами гонится размахивающий ножом великан-людоед не из-за страха кастрации, а вследствие случайного возбуждения центров страха. «Передний мозг изо всех сил старается сформировать хотя бы частично связный сон из похожих на шум сигналов, поступающих из ствола мозга», – писали Хобсон и Маккарли. Согласно их теории активации-синтеза, мы забываем большинство снов вовсе не потому, что они являются табу для размышлений, – просто в мозге отсутствуют химические вещества, необходимые для формирования памяти.

Хобсон создавал себе образ противника Фрейда, давая многочисленные интервью и выступая с публичными лекциями. Он даже попытался в наглядном виде представить свою теорию на мультимедийной выставке Dreamstage в Бостоне – доброволец спал в стеклянной кабине, а аппаратура, используемая для изучения сна, преобразовывала его энцефалограмму и движения глаз в синий и зеленый цвета, в результате чего на стену проецировалось яркое и динамичное изображение. Добровольцы не должны были спать в течение долгого времени – это делалось для того, чтобы потом они смогли по команде заснуть. Иногда это приводило к неожиданным результатам; одна утомленная участница шоу решила, что Хобсон пытается «промыть» ей мозги с помощью прибора для снятия ЭЭГ[59]59
  Hobson J. A. Thirteen Dreams Freud Never Had: The New Mind Science. N. Y.: Pi Press, 2005. P. 11.


[Закрыть]. Тем не менее Хобсон взял эту аппаратуру с собой в турне, и более тридцати тысяч человек узнали, что сны – всего лишь продукт биологии.