Текст книги "За 27 дней. Он будет жить, если узнает, что кому-то не все равно"

Глава 5
Сон может стать реальностью – 26 дней до

По ощущениям, я проспала всего пять минут, когда резко села в кровати, мгновенно проснувшись от жгучей боли в запястье. Закусила губу, чтобы не закричать, – настолько сильной была боль. Я перекатилась на другую сторону кровати и зажгла лампу на прикроватной тумбочке, стягивая намотанный на руку браслет. Пока я аккуратно разматывала бусы, кожа отзывалась болезненными ощущениями. На месте числа 27, до этого выписанного черным цветом на моем запястье, теперь было число 26.

Значит, так Смерть собирается напоминать мне, как мало времени у меня осталось на то, чтобы помешать Арчеру совершить самоубийство?

«Какой бред», – пробормотала я, бережно прижимая руку к груди.

Осторожно надевая браслет обратно, я глянула на циферблат будильника и увидела, что сейчас 2:49 утра. Через секунду пазл в голове сложился. Если в этот час и эту минуту я потеряла один день, стало быть, именно в это время Арчер убил себя.

После осознания этого заснуть получилось не сразу.

Когда я открыла глаза, за окном шел сильный дождь. Во лбу сверлило острой болью, а еще я каким-то образом запуталась в одеяле, пока спала. Я перекатилась на кровати, нащупала на тумбочке телефон, увидела время и вскрикнула.

На часах было без пятнадцати семь, а значит, у меня ровно пятнадцать минут на то, чтобы собрать себя в кучу, если хочу успеть добежать до остановки школьного автобуса за углом. Маленькая часть меня надеялась, что вчерашний день был не более чем сном, но на телефоне четко высвечивалось 12 ноября.

– Что за хрень? – закричала я в потолок. Потолок ничего мне не ответил.

Я со стоном сползла с кровати и быстро натянула на себя первые чистые вещи, которые попались на глаза. Закинув школьные принадлежности в сумку, заскочила в ванную, чтобы причесаться, и нанесла минимум макияжа, чтобы выглядеть хоть сколько-нибудь прилично. Проглотила злаковый батончик, выпила залпом апельсиновый сок, и вот уже я в подъезде, в лифте, и, едва двери лифта открылись, в стремлении успеть на автобус несусь через холл.

Я забыла захватить зонт из шкафа в прихожей и к моменту, когда взбегала по ступенькам автобуса, уже успела вымокнуть до нитки.

– Матерь божья, – тихо присвистнула Тейлор, когда я рухнула на сиденье рядом. – Ты выглядишь так, будто ползла через болото.

– Спасибо, – сказала я. – Именно это я и хотела от тебя услышать.

Когда мы подъехали к школе, я не пошла к подружкам – все мысли были о том, чтобы найти Арчера. Сначала узнаю, где он, и тогда уже придумаю, что сказать, – у меня явно не очень хорошо получалось с лету произвести хорошее впечатление. Наш вчерашний не очень-то дружелюбный разговор не должен повториться. Пора взять быка за рога и придумать наилучший способ сблизиться с Арчером.

Все утро Арчера нигде не было видно, и, когда прозвенел звонок на обеденный перерыв, я не стала заходить в столовую и отправилась в библиотеку. Вчера я вымоталась настолько, что легла спать, не сделав вообще никакую домашку, и теперь нужно было успеть дописать эссе по «Великому Гэтсби» на английский пятым уроком. Я устроилась за одним из столов в глубине библиотеки, в тихом и спокойном месте, и принялась излагать на бумаге, почему Фрэнсис Скотт Фицджеральд был одним из величайших писателей XX века, параллельно думая о том, насколько это эссе неважно по сравнению с тем, чем мне действительно стоило бы заняться, – поисками Арчера.

Прошло двадцать пять минут, я только закончила писать. Откинулась на спинку стула, потягиваясь и встряхивая затекшую руку, и в этот момент чуть не свалилась со стула. Арчер Моралес сидел в кресле в самом углу, за стеллажами фантастики от «Р» до «Т», на столике рядом с креслом лежали его вещи.

Это была правда. Невероятная, пугающая правда. Вчерашний день мне не приснился, Арчер Моралес действительно был жив.

Я собрала свои тетрадки, сунула в сумку и, не колеблясь ни секунды, подошла к Арчеру. Он оторвался от книги, в чтение которой был погружен, и, как только меня увидел, закатил глаза. Могу поклясться, что услышала, как он пробормотал: «Опять ты».

Я попыталась не залиться краской и заговорила, пока остатки моего достоинства окончательно не иссякли.

– Мне кажется, наш разговор вчера как-то не склеился. Хотела нормально представиться. Я Хэдли Джемисон.

Он уставился на протянутую ему в качестве приветствия руку так, будто по ней ползают личинки, и насмешливо фыркнул.

– В этом нет никакой нужды, Хэдли, – он произнес мое имя, словно в нем было что-то очень смешное. – Я же сказал вчера… я и так знаю, кто ты.

– Я, эм, просто подумала, что было бы здорово узнать друг друга получше, – сказала я. – Ты кажешься мне хорошим парнем, и…

– Пожалуй, здесь я тебя остановлю, – сказал Арчер, поднимаясь из кресла. Мне пришлось откинуть голову назад, чтобы сохранить с ним зрительный контакт, настолько высоким он был. – Не знаю, что за игру ты затеяла, но на твоем месте я бы прекратил ее, пока ты не наломала дров. Мне не нравится то, что происходит.

– Что? – удивилась я. – Не веду я никакую игру. Да я просто… хочу дружить с тобой, понимаешь? – я внутренне скривилась от мысли, как нелепо это прозвучало. Жаль, ничего лучше в голову не пришло.

– Ну, тогда избавь себя от неприятностей, – ответил Арчер, скидывая вещи в рюкзак. – Я не хороший парень. Не стоит узнавать меня ближе.

Я не верила, что Арчер и правда плохой человек, и не считала, что так проявляется его истинная личность. Такой уровень нелюдимости в общении наверняка был результатом осознанного выбора. Почему же он так настойчиво отталкивает людей? Он обращается подобным образом со всеми или лишь с теми, кто решается сказать ему больше пяти слов?

Зазвенел звонок, сообщавший об окончании длинной перемены и начале пятого урока. Арчер воспользовался этой возможностью и быстрым шагом бросился к выходу из библиотеки.

– Ты можешь, пожалуйста, остановиться всего на секунду и выслушать меня, Арчер? – сказала я, догоняя его и хватая за руку.

– Ты никогда со мной не разговаривала, Хэдли, – ответил Арчер, испепеляя меня взглядом. Я быстро отпустила его руку и сделала шаг назад. – Почему вдруг передумала, а? Поспорила с кем-то? Какой-то новый тренд – дружить с отбросами школы?

– Нет! Все не так!

Смерть предупреждал, что просто не будет, но я и не представляла, что Арчер может быть таким… таким грубым.

– Отстань от меня, – отрезал Арчер. – Я начинаю уставать от того, что ты тратишь мое время, которого и так нет.

«Друг мой, ты и не представляешь, как мало у тебя времени», – подумала я.

– Все, о чем прошу, – начала я, сделав глубокий вдох, – хотя бы дай нам возможность познакомиться поближе. Может, даже провести время вместе разочек-другой. Типа, ну всякое же бывает, правда? Вдруг у нас с тобой много общего?

Судя по любопытному взгляду Арчера, похоже, он действительно обдумывал мое предложение.

– Почему? – наконец спросил он пару секунд спустя.

– Почему что?

– Почему тебе вообще есть до меня дело?

На полсекунды я задумалась о том, чтобы рассказать Арчеру правду. Что я знаю, что глубоко внутри он несчастен и отчаялся настолько, что готов проститься со своей жизнью, и поэтому я хочу ему помочь. Никто не должен справляться с таким в одиночку.

– Потому что… потому что я… – я закусила губу, тошнота подступила к горлу. – Ну, никто не должен быть одинок. Каждому нужен друг, так ведь?

Я осознала свою ошибку в тот самый момент, когда слова слетели с моих губ. Лицо Арчера ожесточилось, губы вытянулись в тонкую линию.

– А я говорил, что я одинок? – спросил он, поднимая бровь. – Скажи мне, Хэдли, тебе никогда не приходило в голову, что мне нравится быть одному? Ты никогда не думала, что, может, я просто реально не люблю людей?

После вчерашнего представления такая мысль приходила мне в голову, и не раз, но я вроде как надеялась, что он просто шутил.

– Нет, но… у тебя это на лице написано, – сказала я.

Это было ребячеством, но на несколько секунд между нами завязалась эпическая дуэль взглядов. От давления его взгляда у меня чуть не задрожали колени. Если он всегда так себя вел, неудивительно, что люди шарахались от него, как от чумного.

– Честно, не думаю, что ты такой большой и грозный, каким тебя считают, – выпалила я. – И тебе не помешал бы друг.

Он прищурился, и выражение лица стало еще угрюмее.

– Похоже, с сегодняшнего дня придется быть еще большим уродом, чем раньше. Не могу допустить, чтобы люди подумали, что я не такой уж большой и грозный.

Я мысленно отложила эту фразу в отдельную папочку. Эту сторону Арчера мне необходимо было изучить глубже, это наилучший способ начать его разгадывать. Либо он шутил – в чем я сильно сомневалась – либо и вправду намеренно отталкивал от себя людей.

– Арчер, я…

– Слушай, мне не нужна твоя жалость, – равнодушно сказал Арчер. – Выключи доброго самаритянина и отстань уже от меня.

Он ушел не оглядываясь.

Я просто стояла на месте, понимая, что опаздываю на урок, и размышляла, что мне делать дальше.

Глава 6
Третий раз – алмаз. 25 дней до

Обеденный перерыв после урока государственного строя США показался благословением. От занудной лекции мистера Монро о палате представителей гудела голова, просто чудо, что я снова не уснула. Я закинула вещи в шкафчик и снова отправилась в библиотеку. В этот раз мне не нужно было ничего дописывать, но я надеялась снова увидеть Арчера сидящим в том кресле в дальнем углу и хотела попытаться еще раз с ним поговорить.

Я чувствовала себя настоящим сталкером, крадясь по школе в поисках Арчера, выясняя его расписание, чтобы знать, где он может быть. Я быстро прошлась по библиотеке, заглядывая в проходы через книжные полки, но ни Арчера, ни его хмурого взгляда нигде не было. Возможно, именно сегодня он решил пообедать и пошел в столовую, как все остальные одиннадцатиклассники.

Я спустилась в столовую, втиснулась в очередь на раздачу и купила салат и картофель фри, потом поднялась на верхний пролет лестницы рядом с зоной отдыха и попыталась освободить место для Арчера. Тейлор сегодня не было – накануне она написала мне, что пойдет показывать город своим бабушке с дедушкой из Милуоки, – так что на сегодняшнем обеде я сама себе хозяйка.

Я радостно пискнула, когда наконец нашла его.

Арчер сидел один в дальней части столовой за маленьким столом, перед ним – раскрытая книга. Я пролавировала между столами и села на стул напротив Арчера, сняла крышку контейнера и насадила на вилку немного листьев салата и помидорку с видом, будто в этом не было ничего необычного и мы с Арчером каждый день обедали вместе.

Удивленное выражение лица Арчера быстро сменилось раздражением, когда он глянул на меня поверх книги.

– Что ты делаешь? – требовательно спросил он.

– Обедаю, – ответила я. – А на что это похоже?

Ему хватило наглости на то, чтобы попытаться выпроводить меня, помахав руками.

Я уронила вилку в салат и прищурилась.

– Вообще-то, я могу сидеть, где захочу.

Арчер снова взял книгу и открыл ее, явно давая понять, что разговор окончен.

Я не думая нагнулась вперед и вырвала книгу из его рук.

– Что читаешь? – я полистала страницы, отодвинув книгу подальше от него, когда он попытался забрать ее обратно.

– «Ромео и Джульетта»? – удивилась я, переводя на него взгляд. – Ты читаешь «Ромео и Джульетту»? Не ожидала, что ты окажешься поклонником Шекспира.

– Ты вообще ничего обо мне не знаешь, Хэдли, – огрызнулся Арчер. Я с удивлением отметила, что его щеки тронул легкий румянец. Он застеснялся, что читает «Ромео и Джульетту»? – К тому же мне нужно пересказать ее на углубленке по литературе. Отдай.

Я снова перевела взгляд на открытую страницу, на которой Ромео и Джульетта впервые целуются на балу в доме Капулетти. На полях над репликой Ромео небрежным почерком были выведены строчки.

Ромео – идиот. Он ослеплен страстной влюбленностью в девушку, которую толком и не знает. Он не понимает, что любовь станет его погибелью. В долгосрочной перспективе для него было бы лучше, если б он вообще не тратил время на Джульетту. Любовь никогда ни для кого хорошо не заканчивается.

Я не знала, что и думать, когда прочитала это.

Мне тоже не особо нравилась эта сопливая история любви, но Арчер, похоже, ее просто ненавидел. Мне стало интересно, было ли у него какое-то изощренное, пессимистичное представление о любви, или же он просто не переваривал Шекспира.

Я отдала Арчеру книгу, и он сунул ее в рюкзак, параллельно успев одарить меня свирепым взглядом.

– Ты всегда такая настырная или специально для меня сцены устраиваешь? – спросил он.

– Я не пытаюсь быть настырной, – возразила я. – Просто пытаюсь узнать тебя получше. Ну вот, например, посмотри, в чем мы с тобой уже совпадаем: оба ненавидим Шекспира, оба любим картошку фри. Представь, сколько еще общего у нас может обнаружиться, если просто проведем время вместе.

– Как заманчиво, – саркастично ответил Арчер.

– Но для начала пойдет, – отметила я.

Несколько секунд он внимательно изучал меня. Казалось, я слышала, как у него в голове крутятся шестеренки.

«Пожалуйста, дай нам шанс», – подумала я.

Прошла вечность, прежде чем он заговорил. Отрывисто и твердо, будто взвешивает каждое слово.

– Ладно. Окей. Только чтобы доказать, что у нас нет больше ничего общего. И после этого ты откажешься от своего странного социального эксперимента, или что ты там затеяла, и отвяжешься от меня.

– Значит, хорошо? – повторила я. Последние слова про отказ от дальнейших попыток еще не дошли до моего сознания. – Правда?

Едва заметная ухмылка тронула губы Арчера, он откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди.

– Если только ты не передумала. Лично я надеюсь, что да.

– Нет, нет, не передумала! – быстро сказала я. – Я просто… удивлена, вот и все. Что ты реально согласился.

– Согласился – громко сказано, – спокойно сказал Арчер. – Встречаемся на улице у выхода после звонка с уроков. И не задерживайся. Я тебя ждать не буду.

Как только он договорил, прозвенел звонок. Через секунду он уже был на ногах, закинул рюкзак на плечо, и я сразу сделала то же самое.

– Так, – сказала я. – Значит, увидимся после уроков.

Он посмотрел на меня немного странно, склонив голову набок, и сказал:

– Ага. Ладно.

Он зашагал прочь и быстро растворился в толпе студентов, покидающих столовую. Похоже, меня ждала крайне неловкая вторая половина дня.

«Хэдли, Хэдли, Хэдли, – пробормотала я, массируя виски. – И во что ты ввязалась?»

Глава 7
Даниши с вишней и геометрия

Когда уроки закончились и я вышла на улицу, Арчер стоял, прислонившись спиной к фонарному столбу, снова погруженный с головой в «Ромео и Джульетту». Я не смогла сдержать облегченный вздох. Он не кинул меня. Хороший знак.

– Привет, – взволнованно сказала я, подойдя к нему.

Он оторвал глаза от книги и кратко кивнул в знак приветствия.

– Итак, – я покачнулась на носках, сцепив руки за спиной, – чем хочешь заняться?

Арчер убрал книгу в рюкзак, забросил его на плечо и махнул рукой в сторону тротуара.

– Есть одна идея. Нам туда.

Мне приходилось почти бежать, чтобы поспевать за Арчером, который шел большими шагами, пока мы проходили мимо автобусов, стоящих с заведенными моторами на дороге у школы. Мы были на полпути до тротуара, когда я услышала громкое «Хэдли! Постой! Эй, Хэдли!» позади себя.

Обернувшись, я увидела, что одна из моих подруг, Бри Уилсон, шагает в мою сторону. Ее выражение лица быстро переменилось: она была шокирована, когда заметила стоящего рядом со мной Арчера.

– Привет, Бри, – поздоровалась я, когда она подошла к нам, и бросила тревожный взгляд на Арчера.

– Привет, – шумно выдохнула она. – Эм… Я просто хотела…

На лице Арчера заиграло веселье, поскольку Бри уставилась на него так, будто перед ней сам дьявол.

– Ты разве… Разве не идешь сегодня к Челси? – спросила Бри, кусая губы. – Раз бабушка и дедушка Тейлор приехали, мы планировали устроить марафон «Топ-модель по-американски». Помнишь?

– Эм, нет, прости. Вообще-то я…

– Прости, Бри, – вежливо сказал Арчер. – Сегодняшний вечер Хэдли проведет со мной.

– О, эм. Ладно. – Бри глянула на меня, вопросительно вздернув бровь, и начала отступать назад. – Хорошо.

«Напиши мне потом», – быстро прошептала она одними губами, после чего бросилась по тротуару в сторону автобусов.

– Мы с Бри вместе ходили на искусство в прошлом семестре, – сказал Арчер, когда мы снова двинулись в путь. – Потрясающе умная девочка.

Голос Арчера просто сочился сарказмом, и мне стало малость неприятно. Необязательно оскорблять моих друзей, он ведь их даже не знает. Бри и правда умная – просто предпочитает притворяться, что это не так, потому что убеждена, что старшеклассникам нравятся легкомысленные девчонки, и это крайне досаждает всем в компании, ведь мы не устаем повторять ей, что она чудесна такая, какая есть.

Я ускорила шаг, чтобы поспевать за Арчером, когда он снова двинулся вниз по улице. К моменту, когда мы наконец остановились, мы проделали уже приличный путь, и у меня начинали болеть ноги.

Мы стояли на тротуаре в невзрачной части Манхэттена у здания из красного кирпича, пребывавшего в довольно плачевном состоянии. Над дверью висела, качаясь на холодном ветру, сине-белая вывеска с надписью «Кофейня мамы Розы… Кусочек Италии с 1898!» облупливающимися черными буквами.

Было очевидно, что кофейне уже много лет, но был в ней какой-то шарм, который мне не удавалось уловить.

– Вау, – я взглянула на Арчера. – Что это?

– Семейная кофейня, – пробурчал он и нырнул внутрь.

Я поспешила поймать дверь и, шагнув через порог, тут же оказалась укутана приятным теплом. Насыщенные ароматы шоколада и кофейных зерен ударили в нос, я огляделась.

С обшитых деревянными панелями стен свисали искусно вышитые гобелены, а еще картины, на которых были изображены различные деревенские пейзажи. Слева находился большой мраморный камин, в решетке пылали поленья – радушный прием после холодной улицы. Перед камином стояли мягкий красный диван и такие же кресла. Рядом к стене было придвинуто старое пианино, которое выглядело так, будто долгие годы выступало в качестве пылесборника.

Протертые деревянные полы скрипели каждый раз, когда кто-то проходил. По кофейне были расставлены круглые и квадратные столики, три-четыре стула вокруг каждого. Несколько посетителей сидели за столиками, перед ними – стаканы с кофе и съеденные наполовину булочки или тарелки супа, они что-то печатали в своих ноутбуках, читали книги или журналы.

В передней части кофейни располагалась длинная стойка со старинным кассовым аппаратом и витриной, полной свежей выпечки. На доске, висевшей на стене, цветным мелом были выведены названия предлагаемых блюд и напитков.

Арчеру, похоже, было все равно, есть в кофейне посетители или нет, потому что он крикнул: «Ба! Бабуль!», зашел за стойку и устремился к задней двери.

Я услышала, как сиплый голос прокричал что-то на языке, похожем на итальянский, а потом из подсобки, суетясь, выбежала невысокая пожилая женщина.

Ее волосы благородного оттенка седины были собраны в тугой пучок внизу, у самой шеи, на кончике слегка искривленного носа сидели очки. На ней была длинная серая юбка и кардиган в тон, и лишь секунду спустя я осознала, что видела эту женщину раньше – в реальности, которой, я надеялась, больше не существовало. Это была бабушка Арчера, хоть я и не успела тогда узнать ее имя.

– Я уже заждалась, молодой человек, – гаркнула пожилая женщина. Можно было подумать, что она выкуривает не меньше пачки сигарет в день. – Все думала, когда же ты соизволишь явиться.

– Прости, – сказал Арчер, потянувшись за данишем с вишней на витрине с выпечкой. – Я…

Женщина, в которой я мгновенно узнала маму Арчера, вышла из подсобки вслед за старушкой, она выглядела почти так же, как в момент нашей первой встречи, только сейчас улыбалась. На ней были выцветший красный свитер и черный фартук, припорошенный мукой, но она выглядела прекрасно, несмотря на измученное выражение лица.

Все было так странно… не описать словами.

Последний раз я видела этих женщин на похоронах Арчера, однако Арчер собственной персоной стоял здесь, с ними рядом, и с недовольным видом жевал этот дурацкий даниш.

– Привет, зайчик, – сказала Реджина Моралес Арчеру. – Ты уже… Оу.

Она прервалась на полуслове и уставилась на меня широко распахнутыми ореховыми глазами.

– Прости, – повторил Арчер. – В школе задержали.

Его взгляд был направлен на меня и ясно давал понять, что именно я была причиной его «задержки».

– Оу, – снова произнесла Реджина, она по-прежнему выглядела крайне удивленной. – Привет.

– Здравствуйте. – Я прямо-таки почувствовала, как щеки заливаются краской.

– Это твоя девушка, молодой человек? – бесцеремонно спросила старушка, обводя меня проницательным взглядом поверх оправы.

– Она не моя девушка, – фыркнул Арчер, откусывая кусок от булочки.

– Ну, здравствуй, – сказала Реджина, протягивая мне руку, вежливая улыбка тут же стерла с ее лица все признаки усталости. – Я Реджина, мама Арчера.

– Здравствуйте, – ответила я, старательно выдавливая из себя ответную улыбку. – Я Хэдли.

Смотреть на Реджину и делать вид, будто мы никогда не встречались, хотя я прекрасно знаю, что это не так… Как мне теперь вообще вести себя с этими людьми?

– А я Виктория, – добавила старушка, не протянув мне руки. – Бабушка Арчера.

– Приятно познакомиться, – вежливо ответила я.

Виктория шмыгнула носом, словно давая понять, что мне здесь не рады, и снова повернулась к Арчеру.

– Что ж, молодой человек, а вам пора за работу. На кухне скопились тарелки, они сами себя не помоют.

– Хорошо, – сказал Арчер, уплетая остатки даниша. – Я только…

– Ах, Арчеру необязательно работать сегодня, мам, – быстро сказала Реджина, кладя руки на плечи Виктории. – Наверняка ему нужно делать уроки. Да и невежливо оставлять Хэдли одну.

– Я лучше тарелки помою, – пробормотал Арчер.

Когда до меня дошли произнесенные им слова, я чуть не лупанула себя рукой по лбу. Ну конечно.

Арчер привел меня сюда, чтобы самому поработать, наверное, решил, что я не захочу ошиваться здесь в одиночестве, предоставленная сама себе. Просто уловка, чтобы заставить меня уйти как можно раньше. Мало того – мы шли сюда от самой школы, хотя я точно знаю, что мы могли бы сесть на электричку и значительно сократить время и силы, потраченные на весь путь. Он просто хотел, чтобы я сдалась, и, более чем уверена, это не раз еще повторится.

– Глупый мальчишка, – буркнула Виктория, качая головой, будто все проблемы в мире были из-за того, что Арчер не пойдет мыть посуду. – Что ж, как минимум, тебе придется посидеть с сестрой, когда я ее заберу. Я уже опаздываю. И пошевеливайся, не тяни с работой.

– Прости мою мать, – со смущением сказала мне Реджина. – Она пару лет назад перенесла инсульт, с поражением лобной доли. Не стесняется в выражениях. Давайте вы с Арчером пойдете делать уроки, а я принесу вам что-нибудь поесть и сделаю горячее какао? – Она снова улыбнулась мне и глянула на Арчера с упреком, явно давая понять, что он должен перестать вредничать.

Он сердито посмотрел на мать, недовольный ее предложением, но не осмелился ей возразить.

– Оу, – сказала я. – Было бы… просто чудесно, спасибо.

Оказалось довольно сложно не расхохотаться, глядя на выражение лица Арчера, осознавшего, что его план спровадить меня с треском провалился. Он вышел из-за стойки и направился к столику в глубине кофейни. Я благодарно улыбнулась Реджине и пошла за ним. Может, даже попытаюсь справиться с частью домашки. Я села за столик напротив Арчера, взяла свою сумку и вытащила из нее учебник по геометрии. Геометрия была моим самым нелюбимым предметом и отнимала больше всего времени.

Арчер порылся в своем рюкзаке и вытащил учебник по высшей математике, что-то похожее на дневник по углубленному курсу литературы, «Ромео и Джульетту», автобиографию Фредерика Дугласа и стопку тетрадей.

– Охренеть, – сказала я. – Тебе надо все это делать? Какие у тебя предметы?

Он опустил стопку тетрадей и учебников на стол и заглянул в мою домашку.

– Ну явно не курс геометрии для отстающих.

– Смешно, – пробурчала я, закатывая глаза. – Ну плохо у меня с математикой. Подумаешь.

Через пару минут неловкой тишины Реджина принесла нам две больших кружки с горячим какао со взбитыми сливками, посыпанным корицей и шоколадной стружкой. Помимо этого мы получили тарелку печенья, еще один даниш с вишней и огромных размеров булочку с корицей.

Горячее какао было очень вкусным, от макушки до самых пальцев ног прошла приятная волна тепла. Я подумала, что надо не забыть попросить рецепт.

– Итак. Эм, – я откинулась на спинку стула, откусила кусочек от булочки с корицей. – У тебя есть младшая сестра?

Арчер оторвался от домашней работы и нахмурился.

– Да. Рози.

Я сдержала улыбку, вспомнив, какой очаровательной была Рози в вечер нашего знакомства, пусть оно и произошло не при самых радужных обстоятельствах.

– Сколько ей? – спросила я.

– Пять, – кратко ответил Арчер. Он не поднимал головы, старательно водя ручкой по бумаге. – Большую часть времени, когда мы вместе, она выводит меня из себя.

На этот раз я все-таки улыбнулась.

– Но ты ее любишь.

Губы Арчера вытянулись в тонкую линию, и он снова поднял на меня глаза.

– Вы закончили со своим психоанализом, господин Фрейд?

Я вернулась к геометрии, закусив губу, чтобы ничего не выпалить в ответ.

Если гигантская булочка с корицей и горячее какао отвлекали от дел, то Арчер и подавно. Он справлялся со всей своей домашней работой, почти не прилагая усилий. У меня даже появилось желание сделать свою домашку так же хорошо.

Однако ничего не выходило в основном потому, что, пока я пыталась найти нужную формулу, тарабаня пальцами по бедру, мои глаза постоянно останавливались на Арчере. Я испытывала иррациональный страх, что, если отведу от него взгляд, он исчезнет, а я проснусь и обнаружу, что все это было лишь сном.

И чем больше я тайком бросала на него взгляды, тем больше против своей воли отмечала, насколько он симпатичный. Он был одет в черную рубашку с закатанными до локтей рукавами и, похоже, регулярно тренировался, потому что выглядел подтянутым. Его волосы начинали виться кудряшками у шеи и казались мягкими на ощупь. У него было такое очаровательное лицо, что хмурое и задумчивое выражение ему совершенно не шло.

Когда Арчер поймал на себе мой взгляд и я осознала, что пялюсь на него на протяжении последних двух минут, я быстро зарылась с головой в домашку, но перед этим успела заметить, как он посмотрел на меня так, будто сомневается в моей адекватности.

«Просто сосредоточься на геометрии», – сказала я себе. Она ведь намного интереснее.

Через час на город опустилась ночь, к тому моменту мы уже успели расправиться с печеньем и булочками. Еще стало понятно, что у меня есть все шансы завалить геометрию в этом семестре. И что Арчер был вторым пришествием гребаного Альберта Эйнштейна.

– Сдаюсь, – жалобно скулила я. – Не дается мне геометрия. Лучше прямо сейчас уйду из школы, найду большую картонную коробку и…

Арчер схватил мой учебник по геометрии и полистал страницы. Уже через полсекунды он рассмеялся. Это был не тихий смешок, ничего подобного, – полноценный, до дрожи в плечах, до закидывания головы хохот. Он смеялся так громко, что несколько человек, сидящих рядом с нами, бросили на него любопытные взгляды.

Меня застала врасплох глубина его смеха. Я была бы не против еще раз послушать, как смеется Арчер Моралес. И поймала себя на мысли, что мне хотелось бы, чтобы он делал это чаще.

– Вот это? – задохнулся Арчер. – Ты не можешь разобраться с теоремой Пифагора?

Я крепко сцепила руки на груди, пытаясь игнорировать пылкий прилив крови к щекам.

– Не всем тут быть гениями математики.

– Да, но теорема Пифагора – это же просто уровень средней школы, – ответил он довольно надменным тоном. – Даже ты с ней справишься.

– Эй! Что значит «даже ты»? – возмутилась я.

Арчер проигнорировал мои слова, открыл мою тетрадь на чистой странице и начал записывать какие-то цифры.

– Что ты делаешь? – спросила я.

– Покажу тебе, как это решается.

Я вытаращилась на него. Было сложно поверить, что Арчер предлагает мне помощь.

– Серьезно?

Он закатил глаза и раздраженно протянул:

– Я это не ради тебя делаю. Меня передергивает от того, как бесцеремонно ты обращаешься с математикой. Пифагор, наверное, в гробу вертится.

Я не горела желанием слушать колкие комментарии Арчера, но, к сожалению, он, похоже, знал, что делает, а мне пригодилась бы любая помощь. Пара дополнительных занятий точно не повредят.

Лишь спустя долгие пятнадцать минут я наконец смогла уверенно сказать:

– Значит, я подставляю вместо А2 и B2 семнадцать и три, а потом нахожу C2?

Арчер бросил ручку на стол и сделал раздраженный глубокий выдох.

– Наконец-то! До нее дошло!

– Большое спасибо за помощь, – кисло произнесла я. – Приятно осознавать, что ты такой чудесный репетитор-альтруист.

– Как так получается, что ты не понимаешь элементарную геометрию, но спокойно орудуешь такими словами, как «альтруист»? – нахмурившись, спросил Арчер, пододвигая ко мне мою домашку.

Я подумала, что в чем-то он, может, и прав, и все же математика – отстой. Все, что было связано с математикой, вызывало во мне желание свернуться в клубочек и плакать. Как по мне, английский был гораздо более интересным школьным предметом.

– Я не могу в математику, потому что ее изобрел дьявол, – сказала я. – Предпочитаю спать со словарем под подушкой.

Судя по выражению, которое пронеслось по лицу Арчера, он считал меня чокнутой. Если раньше нет, то теперь точно.

– Ты странная, – сказал Арчер. – В смысле… реально странная.

Он был прав. Разве не я только что заключила сделку со Смертью? Я действительно странная.

Было около семи, когда я начала собираться домой. «Кофейня мамы Розы» закрывалась в семь, и Арчер сказал, что ему нужно помочь маме с закрытием.

– Спасибо, что помог с математикой и все дела, – поблагодарила я, пока Арчер складывал в стопку свое сделанное домашнее задание. – Здорово у вас здесь.

– Еще бы, – ответил Арчер, хотя в голосе его, мягко говоря, особого восторга не прозвучало.

Поняв, что лучшего прощания от него уже не дождусь, я еще раз поблагодарила Реджину за какао и угощения и направилась к выходу. И в этот момент в голову внезапно пришла одна идея, способ проводить время с Арчером, не унижаясь в попытках уговорить его на дружбу со мной.

– У меня к тебе предложение, – сказала я, возвращаясь к Арчеру после того, как проделала уже полпути до двери.

Арчер оторвал глаза от учебника, который в этот момент засовывал в рюкзак, и было видно, что мои слова застали его врасплох.

– Какое предложение?

– Предлагаю тебе стать моим репетитором по геометрии.