Текст книги "Нечаянная любовь"

– Я мог бы предложить свои услуги, мэм.

– В качестве кого, мистер Бут? – удивленно спросила Джулия.

– В качестве работника на время весенней уборки в доме.

Джулия перестала расставлять приборы, не вполне понимая, что он имеет в виду.

– Вы знаете девушку, которую я могла бы нанять?..

– Не девушку, мэм. Я имею в виду себя.

Глава 2

– Леди! Леди! – Луиза Уиливер постучала молоточком. – Леди, попрошу внимания. Мы не можем сплетничать целый день!

Джулия взглянула на миссис Уиливер. Луиза положила молоточек, поправила корсаж платья персикового цвета, обшитого многочисленными оборками и принялась раскладывать на кафедре бумаги. Именно она настояла, чтобы выступающие на заседаниях дамы, пользовались кафедрой. По заявлению Луизы, кафедра придает встречам женщин более деловой вид.

– Сегодня необходимо обсудить вопрос о проведении ярмарки, посвященной Дню Независимости[1]1
  День Независимости – национальный праздник США, празднуется с 4 июля 1776 года.


[Закрыть], – звонкий голос Луизы заглушил тихие смешки и шепоток. – Надеюсь, присутствуют все члены комитета? – она вопросительно посмотрела на Дороти Кейди. Обязанностью Дороти было назначать заседания и оповещать о них членов комитета.

– Все, за исключением самой красивой девушки нашего праздника, – лукаво ответила Дотти.

Послышался смех. Дотти весело взглянула на Джулию и подмигнула. Луиза, словно не услышав реплики, продолжала докладывать:

– Миссис Рената Блюм отвечает за аукцион, миссис Эмма Редферн – за спортивные состязания, а миссис Хэриет Тейбор – за пикник. Особенно приятно сообщить, что мистер Макквиг организует выступление духового оркестра!

Джулия с трудом сдерживала улыбку. Дотти и Луиза составляли необычную пару. Они были близкими подругами. Но, вместе с тем, разительно отличались друг от друга и внешностью, и характерами. Луиза заботилась о соблюдении приличий, тщательно ухаживала за волосами, носила самые модные туалеты. Дотти гораздо проще относилась к жизни. В каштановых локонах женщины поблескивала седина. Одежду она предпочитала удобную, потому не любила новых нарядов. У обеих женщин были взрослые дети. Однако, несмотря на то, что обе они годились Джулии в матери, Луиза Уиливер и Дороти Кейди были самыми лучшими ее подругами. Когда Джулия впервые приехала в Стайлз в качестве невесты Эдварда Меткалфа, они встретили молодую девушку очень приветливо и постарались сделать все возможное, чтобы та чувствовала себя, как дома.

– Думаю, Дотти, что тебе известно мое мнение по этому поводу? – сказала Луиза, отвечая на очередной протест подруги. – Зачем поощрять женское тщеславие и позволять мужчинам обращать внимание только на внешние данные? Но я вовсе не против, если вы желаете подискутировать. Кто хочет высказаться?

Дотти окинула комнату внимательным взглядом в поисках поддержки. Одни женщины сидели с довольным видом, другие смущенно отводили глаза. Никто не произнес ни слова.

– Насколько я понимаю, дискуссии по этому поводу не предвидится, – Луиза ударила молоточком. И этот стук прозвучал погребальным звоном по идее конкурса на звание самой красивой девушки праздника.

Луиза перешла к следующему пункту повестки дня. Джулия смущенно и растерянно посмотрела на Дотти. Она с удовольствием поддержала бы подругу, но в последнее время, все чаще, у нее возникали разногласия с миссис Уиливер. Луиза почему-то считала поведение Джулии неприличным для положения вдовы.

– Не понимаю, что заставляет тебя разъезжать по всей округе, общаться со всякими людьми, изображая из себя доктора? – удивлялась Луиза. – Денег тебе хватит, чтобы прожить три жизни. Лучше обновила бы в доме обстановку…

Луиза считала, что соблюдение приличий играет важнейшую роль для репутации любой женщины, а особенно для благородной леди. Джулия соглашалась, да, конечно же, Луиза права. Но она не сумела бы отказать в помощи беременным женщинам и больным детям, не могла допустить, чтобы их лечил ветеринар из Диллона. Что касается дома, то он и так достаточно уютен и вполне устраивает ее. Хотя, конечно, после смерти Эдварда и ухода Мэри Херли выглядит несколько мрачновато. Понятно, что это можно исправить с помощью весенней уборки. Размышляя об этом, вспомнила о Гилберте Буте. И Джулию охватила волна неясного предчувствия.

– Мистер Гарлан Хьюз любезно согласился организовать поединки по борьбе среди юношей, – продолжала Луиза. – Мистер Барнет Кейди готовит соревнования по бейсболу, мистер Аб Эймз – состязания по бурению, а миссис Меткалф отвечает за демонстрацию кадров на проекторе, – Луиза отложила список и спросила Джулию: – Что у нас по программе?

– Снимки святых мест Палестины. Эдвард заказал их очень давно, а прислали только что.

Женщины грустно вздохнули. Они все обожали Эдварда. Каждое упоминание о нем вызывало волну сочувственного шепота.

– Будем ждать с нетерпением, – сказала Луиза.

Затем заговорила Хэриет Тейбор. Она предлагала создать новую комиссию, которая подготовила бы место для пикника. Пикник собирались провести перед началом соревнований по бейсболу. На ее выступление мало кто обращал внимание. В комнате возобновился оживленный шепот. Дотти наклонилась к Джулии.

– Мы с Барнетом можем отвезти тебя на обед к Луизе, если Гарлан не заедет за тобой.

– Гарлан обещал заехать. А он – хозяин своего слова, – шепнула Джулия.

Дотти ободряюще и несколько фамильярно похлопала молодую женщину по руке, но той стало немного не по себе от этого дружеского жеста. Скорее всего, Луиза и Дотти считают, что она выйдет замуж за Гарлана, как только закончится траур. Подруги никогда не говорили об этом прямо, но всегда заботились, чтобы Джулия за обедом сидела рядом с Гарланом. И назначали его партнером Джулии по висту или крокету. При любой возможности Луиза напоминала Джулии, что Гарлан Хьюз – самая превосходная партия во всей Монтане. Луиза постучала молоточком.

– Давайте перейдем в гостиную, пора обсудить несколько частных вопросов и отдохнуть!

Комната наполнилась стуком отодвигаемых стульев, громкими голосами, шелестом платьев.

Влиятельные дамы Стайлза выходили из столовой Луизы Уиливер, превращающейся в зал заседаний каждую вторую пятницу месяца.

Дотти взяла Джулию под руку.

– Бернет говорит, что Гарлан собирается участвовать в выборах в конституционный конвент в Хелене, – она многозначительно смотрела на Джулию. – Выборы состоятся в ноябре, вскоре после окончания твоего траура. А работать конвент начнет в декабре.

– Ради Бога, о чем ты говоришь? – забеспокоилась и возмутилась Джулия.

– Только о том, что осталось не очень много времени до ноября. Тогда тебе придется решать, что ты собираешься делать в будущем, дорогая. Вот о чем я говорю!

– Не понимаю, какая необходимость в том, чтобы принимать какие-либо решения? – не согласилась Джулия, но Дотти уже отвлеклась и сплетничала с другой дамой, совершенно не слушая подругу.

Эмма Редферн и Хэриет Тейбор занялись приготовлением чая и кофе. Все остальные дамы собрались в гостиной вокруг стола с мраморной столешницей, восхищались букетами первоцветов и тем, как прекрасно они сочетаются с новой каминной ширмой, выполненной в оттенках розового цвета.

Просторный дом Уиливеров был прекрасно отделан и обставлен роскошной мебелью. Именно так и должен выглядеть дом главного торговца Стайлза. По мнению Джулии, достойно зависти было то, что в доме Уиливера жили две служанки, девушки-ирландки, привезенные Уиливером из деловой поездки. Они поддерживали в доме безукоризненную чистоту. Даже зимой ковры были тщательно вычищены, а оконные стекла – прозрачные и сверкающие.

– Давайте поговорим о том красивом дьяволе, который заходил вчера к тебе, – предложила Дотти, взяв Джулию под руку.

Сердце молодой женщины забилось встревоженно.

– Какой красивый дьявол?

– Не надо разыгрывать невинную девочку, дорогая. Об этом все знают.

– Если ты говоришь о Гилберте Буте, то он заходил, чтобы выразить соболезнование!

Дотти пристально взглянула в лицо подруги.

– Он приносит одни неприятности. Тебе следует быть настороже!

– Он абсолютно безопасен, – Джулия чувствовала, что волнуется, ладони неожиданно вспотели.

– Ты так думаешь? Тебя не было здесь, когда весь город был потрясен убийством.

– Ради Бога, теперь он совершенно зрелый человек!

– Тем хуже.

Джулия растерянно посмотрела на Хэриет Тейбор, сидящую за серебряным кофейным сервизом Луизы, приобретенным в магазине Филадельфии. Пенсне Хэриет свисало с внушительного бюста, затянутого в черное шелковое платье. Дама смотрела на молодую женщину проницательным взглядом. Теперь, когда имя Гилберта Бута стало притчей во языцах, Джулия подумала, что не стоит слишком часто попадаться на глаза миссис Тейбор. Она отошла от стола, пожертвовав любимыми глазированными пирожными. Но было уже поздно.

– Гилберт Бут вернулся в город! – провозгласила Хэриет.

Джулия оглядела комнату, делая вид, что замечание не имеет к ней никакого отношения.

– Он заходил к тебе, Джулия. Я ушам своим не поверила, когда мне сообщили, что ты приняла его! – не унималась Хэриет.

В комнате повисла напряженная тишина. Все выжидательно уставились на Джулию. Она нервно облизнула губы. Смешно чувствовать себя смущенной и даже виноватой, когда знаешь, что не совершила ничего предосудительного.

– Он был другом Эдварда, – натянуто сказала она. – Еще до войны. Вы должны это знать.

– Не надо ничего говорить мне о Гилберте Буте, – осуждающе и презрительно заявила Хэриет. – Он убийца и блудник. Ограбил моего мужа и дважды поджигал мой дом.

Атмосфера в гостиной накалялась. Джулия отчаянно и растерянно смотрела на Дотти, словно умоляла подругу поддержать ее.

– Хэриет, ради Бога, – мягко сказала Дотти, – у нас дружеская беседа, а не следствие и не допрос.

Миссис Тейбор пропустила мимо ушей замечание Дотти.

– Что он хотел от тебя, Джулия?

– Он… выразил соболезнование. Держался исключительно почтительно.

– Ему нужны твои деньги, – решительно отрезала Хэриет. Гладко зачесанные волосы прибавляли ее лицу суровости. – Скорее всего, он узнал, что доктор Меткалф умер, и вернулся, решив воспользоваться твоей доверчивостью. У этого человека нет ни капли совести!

Джулия вспомнила, какие у Гилберта учтивые манеры. Он проделал такой длинный путь из Солт-Лейк-Сити лишь для того, чтобы извиниться перед Эдвардом. Она вспомнила Мосси и его глаза, наполненные слезами радости, при встрече с Гилбертом. Старые друзья обнялись и ушли в сарай к Мосси, чтобы вспомнить о прошлом.

– Мистер Бут был очень добр, – довольно резко сказала Джулия. – Хочу вам сообщить, что он предложил мне помощь, пообещал сделать в доме уборку, – она не собиралась докладывать об этом, но, неожиданно для себя, высказалась. Женщины воззрились на Джулию изумленно и молчали, словно решились дара речи от ее безумного поступка.

– Боже мой, – через какое-то время шепнула Дотти с отчаянием.

– Мэри Херли уехала в Бьютт, а у Мосси искалечена спина, – продолжала Джулия. – И когда мистер Бут выразил желание помочь, я с благодарностью приняла предложение!

– О Боже! – воскликнула Хэриет, ошарашенно вытаращившись на молодую женщину.

– О, Джулия! – взвизгнула Луиза, покраснев от негодования и встряхивая безукоризненно уложенными и окрашенными хной волосами. – Ты могла бы взять Бирди. Если необходимо, бери и Терезу!..

Джулия заметила, как переглядываются и перешептываются присутствующие дамы. Но она помнила доброту Гилберта, мягкую улыбку спокойных серых глаз.

– Спасибо, Луиза, за то, что ты так заботлива. Но я приняла предложение мистера Бута.

– Я потрясена! – воскликнула Хэриет.

– Ты всегда потрясена, – уколола ее Дотти. Луиза хлопнула в ладоши, призывая всех к тишине.

– Леди, пожалуйста, пейте чай. Мы должны закончить обсуждение всех дел, – она встревоженно смотрела на Джулию.

Дотти решительно взяла Джулию под руку, провела к окну и усадила на мягкий диван. Они были на достаточном отдалении от остальных дам и могли поговорить откровенно.

– Что ты знаешь о Гилберте?

Джулия вздохнула, сдерживая раздражение. Ей двадцать восемь лет. Десять лет она была замужем. Семь месяцев вдовствует. Занимается медицинской практикой и прекрасно знает природу человека. Однако все обращаются с ней, словно с наивной девочкой, не способной определить дурен или хорош человек.

– Он изменился, Дот. Но если даже и остался прежним, не сможет сделать мне ничего плохого.

– А ты знаешь, что он натворил? Джулия снова тяжело вздохнула.

– Знаю. Среди бела дня застрелил какого-то человека на Мейн-Стрит. Дурно вел себя с девушками. Вместе с Ли Тейбором пытался запустить какой-то шар, наполненный горячим воздухом. А вместо этого, загорелся дом. Но тогда все было по-другому. Город был диким, люди были другими.

Было не похоже, что Джулия сумела убедить подругу.

– Мы не знаем, чем Гилберт занимается сейчас и что собирается делать в городе. Джулия, помни, пожалуйста, одно: Эдвард очень заботился о тебе.

– Ради Бога! Я взрослая женщина!

– Богатая женщина. Красивая, молодая, богатая женщина. Без мужа, – спокойно сказала Дотти, выделяя каждое слово, чтобы подчеркнуть значительность того, что пытается внушить подруге. – Я не говорю, что Хэриет права по поводу намерений Гилберта Бута, но, пожалуйста, помни: он может быть очаровательным и почтительным, если хочет достичь своей цели. Не забывай об этом!

– О, Дот!

– Пообещай, что будешь осторожна… Джулия была удивлена, что всегда беспечная и веселая Дотти, так встревожена и обеспокоена.

– Не волнуйся, Дотти, – пообещала Джулия подруге, – со мной все будет хорошо.

В конюшне пахло так, как обычно пахнет в любом хлеву: прелым сеном и лошадиным потом. Но Гилберту запах конюшни Тейбора напомнил о прошлом. Бывало, зимними ночами, когда старый Леви Тейбор засыпал, они вытаскивали четырехместные сани и катались на них всю ночь. А еще украдкой проводили на сеновал девушек, если больше негде было погреться! Однажды они с Ли утащили и спрятали ружья грабителей, угрожавших выпустить им кишки. Зато после бандиты расплатились с ними золотым пятидолларовиком. Им пришлось выкупать свое оружие у парней. Когда Леви узнал об этом, он отволок мальчишек к начальнику полицейского участка. И друзья провели в тюрьме двота суток, наслаждаясь каждой минутой!

Гилберт встряхнул головой, словно хотел отогнать воспоминания и попросил друга:

– Ли, мне нужна лошадь. Ты не выручишь?

– Конечно, Гиб, выбирай!

Ли очень изменился, превратившись в здоровенного детину. Когда-то пшеничные волосы потемнели. Молодой человек отрастил густые усы. Но самое главное – в нем не было отчаянного паренька, готового на все. Он был суров и мрачен, словно раз и навсегда разучился улыбаться и радоваться.

– У меня мало денег, Ли.

– Оставь, заплатишь, когда сможешь! – махнул рукой друг.

Гилберту не хотелось просить у Ли в долг, но в карманах осталось всего семьдесят долларов наличными. Приходилось каждую неделю выкладывать Делвуду семь долларов за комнату. Каждый день хотелось есть. Чтобы хорошо выглядеть, он принимал каждые два дня горячую ванну и отдавал в стирку кое-что из одежды.

– Отправляешься прямо сейчас? – спросил Ли.

– Что ты имеешь в виду?

– Может быть, посидишь со мной немного? Вспомним старые времена, поболтаем… – уныло предложил Ли.

Гилберт колебался. Ему надо было зайти в магазин Уиливера, чтобы купить необходимые инструменты. Конечно, печально, что такому горняку, как он, придется копаться в пустых выработках. Но ему необходимо добыть немного золотого песка, чтобы перебиться какое-то время. А легче всего добыть песок именно в отвалах.

– Конечно, Ли, с удовольствием, – согласился Гиб. Ему было приятно, что Ли относится к нему, как к старому другу. А то, после разговора с Делвудом, Гилберт решил, что его ненавидят все горожане.

Они прошли через конюшню в маленькую конторку.

– Как твои? – спросил Гилберт.

– Мама в порядке. Отец умер шесть лет назад.

– Очень жаль, – Гилберт вспомнил старика Леви. Хэриет Тейбор могла свести в могилу кого угодно. – Значит, конюшня теперь твоя?

– Я только управляю. А принадлежит она маме. Вовсе неудивительно, что Ли такой мрачный.

– Не женат?

– Нет. А ты?

– Кто за меня пойдет? – усмехнулся Гилберт.

Ли закрыл дверь конторки и указал другу на стул без одной ножки. Открыв нижний ящик письменного стола, достал бутылку и пару стаканов.

Гилберт отказался от выпивки.

– Не хочешь выпить за старые времена? – удивился Ли.

– Будем считать, что примкнул к движению трезвенников!

Ли печально улыбнулся.

– Кажется, маме придется изменить мнение о Гилберте Буте!

– Боже, как хочется дожить до этого дня!

Ли слегка развеселился, наполнив стакан до краев.

– Рад видеть тебя, Гилберт. Действительно рад.

Гибу захотелось курить. В груди затаилась тупая боль. Он был слегка раздражен и раздосадован. Джулия ясно дала понять, что не одобряет курильщиков. Потому-то Гилберт решил на время отказаться от сигарет. Однако, если он пил спиртное, то не мог обойтись без курева. Пришлось временно отказаться и от выпивки. Заигрывать с девушками он также не станет, чтобы до Джулии не дошли слухи о его грешках. Единственным дозволенным развлечением оставался бильярд. И возможность переброситься вечером в карты с завсегдатаями «Бон Тона».

Гилберт утешал себя, что, отказываясь от столь приятного времяпрепровождения, сможет сэкономить немного денег. Вполне вероятно, сдержанность поспособствует скорому завершению плана и возможности получить деньги Джулии.

Гилберт взглянул на старый сейф. Тот самый, в который они с Ли заглядывали не единожды. Друзья брали оттуда всего по нескольку долларов. И лишь однажды потратили их на шлюх.

– Твой отец замечал когда-нибудь пропажу денег?

Ли отрицательно покачал головой.

– Деньги считает только мама. Думаю, она подозревала нас.

– Это единственный сейф, который я ограбил, – Гилберт любовался старым железным шкафом. – А ведь у меня был к этому талант. Мог бы разбогатеть, если бы занялся этим делом всерьез.

– Когда сейф не заперт по-настоящему, я не считаю это взломом, – усмехнулся Ли. Гилберт притворно удивился.

– Он был закрыт, черт возьми!

– Хорошие были времена, верно, Гиб? – неожиданно развеселился Ли и снова помрачнел.

– Конечно, было замечательно.

Ли вел себя словно человек, не ожидающий от жизни ничего хорошего. Но ведь он молод. Наверное, ему не больше тридцати.

– Похоже, тебе надо хорошенько встряхнуться, Ли! – озабоченно сказал Гилберт. – Может быть, сходим вечером в «Бон Тон»? Поиграем в карты, посмотрим на девочек, – предложил он.

Ли отвел глаза в сторону.

– Не хочется. Но все равно, спасибо тебе, Гиб!

Гилберт подумал, что, наверное, миссис Тейбор постаралась приструнить сына. И теперь, когда умер старый Леви, держала Ли в узде.

– Пожалуй, мне пора, – поднялся Гилберт. – Спасибо за лошадь. На днях собираюсь съездить в Даблтри Галч. Навещу Ролли Брауна. Говорят, старик все еще охраняет жилу, которую обнаружил с Диггером.

Ли допил виски.

– Ты слышал, что Диггер умер?

– Делвуд рассказывал мне. Диггера покусали гремучие змеи. Эти два старых дурака не позволяли никому отлавливать их. Так тряслись за свой участок, что никого к нему не подпускали! Пару раз чуть не подстрелили и нас, помнишь?

– Да, помню, – Ли печально улыбнулся.

– Малышка Диггера выросла. Я видел ее, работает в «Бон Тоне». Превратилась в красивую женщину!

– Да, – тяжело вздохнул Ли.

Гилберт замолчал, увидев, как насторожился приятель. И подумал, не связан ли печальный вид старого друга с Сарабет Браун? Несколько лет назад Ли действительно был неравнодушен к девушке-метиске, дочери Диггера. Гилберт задумчиво почесал в затылке и хотел заговорить об этом. Но передумал и промолчал. Какого черта? Он приехал в Стайлз не для того, чтобы вмешиваться в чужие дела! А тем более, в чью-то личную жизнь!

– Что скажешь насчет ужина в «Пикаксе» сегодня? Я слышал, что от их пищи еще никто не умер! – он по-дружески похлопал друга по плечу.

– В шесть часов там всегда подают горячее печенье! – немного оживился Ли.

– Звучит неплохо.

– За ужин плачу я.

– Замечательно, – согласился Гилберт.

Гилберт покинул конюшню и отправился в магазин Уиливера, чтобы прицениться к горным инструментам. Немного оглядевшись, засомневался, стоит ли вообще покупать их. Наверное, китайцы просеяли каждую песчинку на Котонвуд Крик. Они чертовски упорны. Заброшенные участки, после их промывки становятся абсолютно чистыми. Они копались даже на речных перекатах и ямах.

Он вспомнил о тех временах, когда с Ли шнырял по аллеям Чайнатауна, надеясь заглянуть в притон, где курят опиум, увидеть китаянку, семенящую на маленьких уродливых ножках. Они заходили в магазин Чарли Суна, чтобы послушать рассказ о пользе змеиной мази. И всегда восторгались его скороговоркой, когда Чарли объяснялся по-английски.

Гилберт задумался. И начал кое-что соображать. Змеиное масло. Чарли Сун. Деньги Джулии… Совершенно неожиданно вырисовывался план дальнейших действий. Настолько сложный и интересный, что парень замер, словно вкопанный, перед витриной с посудой и ножами. Он не сразу заметил, что к нему подошел служащий магазина, пока тот не кашлянул, привлекая к себе внимание.

Отделавшись от назойливого продавца, Гилберт направился к двери. Выйдя из магазина, посмотрел на небо. Ехать в Даблтри Галч было поздновато, он не успеет вернуться оттуда к ужину с Ли. Тем лучше. Надо трезво обдумать план, все рассчитать верно. Убедиться, что план достаточно разумный, пока дела не зашли слишком далеко.

Он поднимался вверх по Мейн-Стрит, глубоко вдыхая свежий вечерний воздух. Вокруг сновала публика. Люди с деловым видом входили и выходили из транспортной конторы, бакалейного магазина Блюма и Первого национального банка Стайлза. Мимо с грохотом проезжали повозки и коляски, извозчики переругивались и щелками хлыстами. Бездельники, лениво расположившиеся у входа в дома, безучастно наблюдали за происходящим.

Действительно, город стал респектабельным, важным, деловым. Раньше он был совершенно не таким. Тогда по ночам вместо трех работало более двадцати салунов. Казалось, каждая живая душа торопится разбогатеть, напиться, убить или быть повешенной. Перестрелки, уличные стычки, были таким же привычным явлением, как и круглосуточное пьянство. Доктор Меткалф еле успевал вытаскивать пули и накладывать швы. А сейчас этим занимается его вдова – леди! Действительно, трудно поверить!

Вспомнив о Джулии, Гилберт зашагал быстрее, решив отправиться в дом миссис Меткалф, выслужиться перед ней еще раз. Он начал хорошо, но прежде, чем получит деньги, за которыми явился, ему предстоит сделать очень много.

Дом доктора находился у Котонвуд Крик, в миле от города, рядом с дорогой к Макалистеру. Гилберт шагал, с удовольствием любуясь величественными кедрами и елями. Разглядывая холмы, усыпанные яркими весенними цветами, вдыхая свежий и чистый воздух. И чувствовал, как улучшается настроение. Сунув руку в карман, нащупал кисет. Он бросил курить, свежие весенние запахи ощущал сильнее, словно обострилось чутье.

Навстречу ему от дома спешил Мосси.

– Ну, что скажешь, Гиб?

Мосси показался самым жалким существом на свете. Квадратный, с кривыми ногами и непропорционально длинными руками. Спина согнута от ревматизма. Вчера, взглянув на Гилберта, он заплакал. Видно, Мосси никак не может забыть о войне. Постоянно думает о страшных событиях шестьдесят четвертого года. О заживо сгоревших парнях.

– Подумал, что не мешает все осмотреть, – ответил Гилберт, показывая на дом. – Придется крепко попотеть!

Мосси скорбно и обиженно посмотрел ему в глаза.

– Ты считаешь, что я плохо содержу дом?

– Ну что ты, Мосси, я вовсе не хотел тебя обидеть. Ты молодец. Просто кое-где необходимо закрепить доски. Миссис Меткалф дома?

– Она ушла в долину на вызовы.

Гилберт разочарованно вздохнул. Он с нетерпением ожидал момента, когда услужливостью и доброжелательностью добьется расположения миссис Меткалф. Но, все-таки, решил осмотреть дом.

Мосси тащился за ним следом. Дом был двухэтажный, добротный, обшитый снаружи досками. Ставни и двухэтажная веранда выкрашены зеленой краской. На стенах – красивые рельефные украшения.

Перед домом росли две искривленные яблони. Кустарник с многочисленными побегами разросся у самого входа. Изящный белый забор вокруг дворика, похоже, служил больше для украшения, нежели для какой-нибудь другой цели.

– Куда ведет этот вход? – поинтересовался Гилберт, указывая на боковую дверь, рядом с которой висел большой колокольчик.

– В приемную доктора, – сообщил старик. – Люди звонят в колокольчик по ночам, когда им нужна помощь, – на глазах Мосси показались слезы. – Миссис Меткалф много помогала доктору. Он всегда говорил, что без нее ему никогда не управиться.

– Она не слишком много внимания уделяет хозяйству, – Гилберт наклонился и поднял кровельную дранку, упавшую с крыши.

– Она очень вкусно готовит, – вступился старик.

– Неважно, как она готовит. Вести хозяйство – теперь наша задача, Мосси! Хорошенько выспись сегодня. Завтра начинаем весеннюю уборку в доме.

Во двор въехала коляска доктора. Запряженная в нее лошадь высоко поднимала ноги. Джулия правила сама. На голове женщины была надета широкополая шляпа, защищавшая лицо от солнца.

Вежливо улыбаясь, Гилберт пошел навстречу.

– Добрый день, мэм!

– А, мистер Бут! Очень рада, – было ясно, что Джулия действительно рада его видеть. На щеках выступил нежный румянец, а удивительные глаза обрадованно засияли.

– Мне тоже очень приятно, мэм! – молодой человек говорил искренне, воодушевленный сияющими глазами женщины.

Мосси перехватил у Джулии вожжи, Гилберт помог спуститься. На ней был черный костюм, оттенявший белую кожу и блестящие светло-каштановые волосы. Молодой человек готов был поспорить, что яркая одежда сделает Джулию более очаровательной.

– Я хотела увидеться с вами, прежде чем вы приступите к работе, – озабоченно сказала Джулия. – Надо обсудить, что предстоит сделать.

Гилберт откашлялся.

– Мэм, если не возражаете, то просто скажите, что нужно сделать и возвращайтесь к своим делам! Не люблю работать, когда за мной наблюдают!

Ветерок играл лентами шляпы и кружевным гофрированным воротником платья.

– Вы говорите, совсем, как Мэри Херли. Она всегда напоминала, что хорошо осведомлена о ведении хозяйства. И делает все так, как считает нужным. Спасибо.

– У нас, служанок, одинаковые привычки, мэм.

Джулия засмеялась, и Гилберту стало очень приятно. Ему всегда доставляло удовольствие смешить женщин, особенно таких красивых, какой была Джулия.

– Это дранка с крыши? – она увидела, что он держал в руках узкие планки.

– Да, мэм. Я поднимусь наверх и все проверю. Заодно, не мешает осмотреть трубу. Сделаю все, что потребуется!

Джулия оценивающе оглядела его, по выражению лица было понятно, что женщина довольна произведенным осмотром.

– У вас много талантов, мистер Бут.

– Да, мэм, – согласился молодой человек и неожиданно почувствовал, что краснеет.

Джулия взглянула на маленькие золотые часики, висящие на поясе.

– Сегодня вечером я ухожу. Но сейчас у меня есть немного времени. Когда закончите осмотр дома, заходите на чашечку кофе. И ты, Мосси, тоже.

Направляясь к дому, Джулия улыбалась. Молодой человек внимательно смотрел вслед. Плотная ткань юбки слегка колыхалась в такт шагам. Турнюра сегодня не было. Узкие бедра женщины трудно было назвать роскошными, как, впрочем, и маленькую грудь.

– Она замечательная женщина, Гиб, – сказал Мосси.

– Кажется, ты прав. Самая подходящая жена для доктора.

Мосси повел лошадь на задний двор. Гилберт в раздумье стоял перед домом. Он почувствовал, что, по всей видимости, и правда, понравился Джулии. И задумался, не сможет ли получить помимо денег, что-нибудь достаточно привлекательное?..

Но тотчас же вспомнил о докторе и несколько смутился. Джулия была женой Эдварда Меткалфа. Черт побери, она порядочная женщина! Кроме того, он находится здесь с вполне определенной целью, не должен отвлекаться даже если на пути к этой цели, его будет соблазнять что-то другое.