Текст книги "Мелькнул чулок"

– Хорошо, мисс Хэвиленд. Мы знаем, как вас найти. Спасибо, что сумели прийти.

Итак, все кончено. Молодой человек показал на лестницу. Энни собрала вещи и спустилась со сцены. Она была удовлетворена. Пусть попробуют найти другую актрису! Конечно, она может не получить роль, но никто не сыграет лучше! Она доказала это.

Энни зашагала по проходу, но Сэм Спектор внезапно встал на ее пути.

Впервые она заметила улыбку на его грубоватом лице. Он словно нависал над ней и казался обескураживающе огромным.

– Вы превосходно играли, Энни, – признал он. – Настоящий сюрприз для всех. Признаюсь, я рисковал, устроив это прослушивание. Не ожидал, что вы так много вложите в роль Джил. Вы были великолепны!

– Спасибо.

Энни застегнула жакет, отбросила назад волосы.

– Спасибо за то, что дали мне шанс.

– Я бы хотел обсудить с вами некоторые детали, – сказал Сэм. – Думаю, что смогу помочь вам исправить некоторые шероховатости. Наверняка вам известны не все актерские приемы.

Энни взглянула на него, вежливо, спокойно, ничем не выдавая истинных мыслей.

– Я… конечно, – отозвалась она.

– Поужинаем завтра вместе? – предложил Сэм, глядя на нее через очки с высоты своего роста. – Почему бы вам не присоединиться ко мне? Я буду в ресторане «Двадцать одно»! Поболтаем немного. Поверьте, помощь опытного режиссера многое может облегчить.

«Не будь дурой! Такая возможность дважды не представится! Думай!»

Противоречивые чувства вели жестокую битву в душе Энни, но с лица не исчезла очаровательная улыбка.

– Конечно, – сказал Сэм Спектор, почувствовав, что она колеблется, – я понимаю, что вы, может быть, заняты. Вероятно, сегодня уже слишком поздно просить вас о свидании. Но, может быть, вы сумеете выкроить время для меня…

Лицо девушки просветлело, глаза зажглись и сверкали искренним облегчением.

– Буду очень рада, спасибо…

– Прекрасно! – громко объявил Сэм. – Уверен, что вы не пожалеете. Я хочу побольше узнать о вас. Сейчас попрошу Элис записать время нашей встречи.

Он показал на средних лет женщину в толстых очках с седеющими кудряшками, которая, подняв голову, кивнула и мельком посмотрела на Энни.

– Надеюсь, семь часов не слишком поздно? Энни раскрыла рот, чтобы ответить, но за спиной раздался женский голос:

– Все это прекрасно, Сэм, но завтра – это завтра! Если я смогу убедить мисс Хэвиленд прийти ко мне сегодня в гости, мы сможем посплетничать за твоей спиной, и я открою ей все насчет твоих слабостей и пристрастий.

Сердце Энни едва не остановилось, когда она увидела обладательницу приятного голоса.

По проходу шагала Рима Бэйнс, великолепная, блистательная Рима в шелковом ансамбле, отделанном мехом; через руку перекинута соболья шуба. Остановившись около них, она чмокнула Сэма в щеку.

– Рима! Какой сюрприз! Я думал, ты уехала на весь уик-энд!

– Ты же знаешь, мне нравится быть непредсказуемой! Рима протянула Энни руку в перчатке.

– Никогда не знаешь, что вы тут натворите, пока меня нет! Кстати, где ты отыскал такую способную молодую актрису?

Она тепло улыбнулась Энни, одновременно зорко следя за реакцией Сэма.

– Она сделала мне честь своим появлением вчера в офисе. Слышала, как она читает?

– Ты чертовски прав, именно это я и сделала, – ответила Рима. – И очень рада, что была здесь, иначе бы куда-нибудь запрятал ее, а я так и не узнала бы, какое зрелище пропустила.

– Рад, что она понравилась тебе, – расплылся в улыбке Сэм.

– Я все время пыталась внушить этому типу, – заявила Рима, заговорщически подмигивая Энни, – что на роль Джил необходима актриса с изюминкой. Видно, вы, наконец, смогли его убедить.

Рима шутливо сжала руку Энни.

– Ну что ж, – пробормотал Сэм, взглянув на часы. – Мне пора в офис. Мисс Хэвиленд, я с нетерпением жду завтрашнего вечера. Рима, позвони позже, расскажешь о своих планах. У нас впереди много работы.

– Безжалостный эксплуататор! Надсмотрщик над рабами! – рассмеялась Рима. – Возвращайся на свои соляные копи! Я позвоню.

Сэм пожал руку Энни, искоса взглянул ей в глаза и быстро зашагал по проходу к уже ожидавшей его секретарше.

– Я со своими падчерицами остановилась в «Плаза-отель», – сообщила Рима. – Рада буду познакомить вас с ними. А потом мы уютно поужинаем вдвоем, и я постараюсь просветить вас насчет мистера Спектора и его многочисленных недостатков. Что скажете?

Энни, потерявшая от смущения дар речи в присутствии великой актрисы, что-то пролепетала в ответ.

По пути в отель она вспоминала все, что читала и слышала о жизни Римы Бэйнс.

Единственная беременность Римы, осложнившаяся тяжелой инфекцией, закончилась рождением прекрасного мальчика, но лишила ее возможности иметь еще детей. Сын Римы, которому уже исполнилось двенадцать лет, учился в Калифорнии в частной школе. Падчерицы Римы были дочерьми ее третьего мужа, администратора в кинобизнесе.

Относительной стабильности ее теперешнего брака постоянно угрожали сплетни в прессе – газеты и журналы публиковали бесчисленные истории о вымышленных или настоящих романах Римы с любыми сколько-нибудь стоящими мужчинами мира кино, включая всех известных актеров. И немудрено: вот уже десять лет Рима была живой сенсацией, постепенно превращаясь в легенду. Энни все время казалось, что это сон, даже когда рассыльный проводил девушку в роскошный номер, где хозяйка приветствовала ее поцелуем и позвала детей, чтобы познакомить их с гостьей.

Рима выглядела необыкновенно красивой и естественной в своем простом вечернем платье. Манеры ее были лишены всякого высокомерия, а в поведении, жизнерадостном и дружелюбном, проглядывало что-то девически-восторженное.

Она выглядела старше, чем на экране, но одновременно человечнее и менее неприступной. Но как только собеседник привыкал к этой разнице, становилось ясно, что перед ним настоящая, редкостная, неподдельная звезда.

– Как мило с вашей стороны, что сумели выкроить время и навестить меня, – сказала Рима. – Тина, Джерри, спросите Энни, что она будет пить. Если будете хорошо себя вести, она, конечно, захочет посмотреть вашу пьесу.

Девочки были очаровательны, прекрасно воспитаны – они принесли Энни стакан шерри; разыграли сценку, которую подготовили с помощью Римы для школьного спектакля.

Когда женщины остались одни, а официант подал ужин, Рима настояла, чтобы Энни рассказала ей все о своих планах.

– Вы молодец, что смогли попасть к Рою, – объявила она. – Он – единственный человек в шоу-бизнесе, который по-настоящему понимает женщин, и кроме того – прекрасный преподаватель. Нужно пытаться достичь совершенства, Энни. Бродвей уже не тот, что прежде. Теперь всем завладели адвокаты, и вот уже несколько лет как здесь не было поставлено ни одной приличной пьесы. То же самое можно сказать и о Голливуде. Эти корпоративные крысы лезут повсюду и пытаются делать кино, ничего о нем не зная. И, взглянув на Энни, добавила:

– Плохие времена для актеров. Но если у вас есть талант – а в этом я не сомневаюсь – и хороший агент и если, к тому же, вы сумеете продержаться здесь подольше, возможность обязательно представится.

Когда принесли кофе, Рима подчеркнуто многозначительно спросила, что известно Энни о Сэме Спекторе.

– Почти ничего, – призналась девушка. – Кроме того, что он пользуется большим успехом и уважением.

Рима сразу стала серьезной.

– Хочу кое-что сказать вам по секрету. Я рада, что вовремя вмешалась в вашу беседу. Сэм – человек непредсказуемый, и обращаться с ним надо осторожно.

Она задумчиво повертела бокал.

– Вы говорите, что еще не успели найти агента…

Энни покачала головой. Агента у нее действительно не было.

– Большой минус, – поджала чувственные губы Рима. – Нужно немедленно это исправить. Я могу предложить нескольких и замолвить за вас словечко, если хотите. Но загвоздка в том, Энни, что именно теперь следующий ход должен сделать за вас ваш агент. Все, что Сэм видел до сих пор, если я правильно поняла, – это молодую, взволнованную девушку в лифте, немного бестактную, но, несомненно, профессионалку, и вашу игру на сцене сегодня. Это, конечно, неплохо.

Она рассеянно коснулась выбившейся из прически прядки волос.

– Но вы не можете знать, что творится в голове продюсера, Энни. Они – могущественные люди и иногда становятся опасными. Вам нужен человек, умеющий обращаться с ними.

Она решительно сжала руки.

– Хорошо! Я дам вам дружеский совет. Пожалуй, не стоит завтра идти на свидание с Сэмом. Во всяком случае, не ходите одна. Черт возьми, я бы сама пошла с вами, но завтра мне необходимо лететь в Лос-Анджелес. Вы должны произвести на него впечатление хладнокровием и профессионализмом. Он уже понял, как вы хотите получить эту роль, и видел, на что вы способны на сцене. Теперь нужно держать его на расстоянии и заставить доказать, что он серьезно собирается дать вам эту роль. Понимаете?

Энни кивнула. Рима пыталась деликатно объяснить, что слишком интимный вечер, проведенный с Сэмом, может возыметь обратный эффект, она просто потеряет роль Джил вместо того, чтобы получить ее.

– Но нельзя, чтобы он разозлился, – задумчиво протянула Рима. – И у вас нет агента, чтобы позвонил и извинился.

Она щелкнула пальцами и улыбнулась:

– Погодите! Позвольте мне сделать это: он знает меня и согласится со всем, что я скажу!

Неожиданно схватив Энни за руку, Рима воскликнула:

– Неплохая идея! Скажу, что вы будете мне нужны завтра вечером! Это позволит выиграть время и дать вам возможность решить, что делать дальше. Конечно, если не захотите, я не буду возражать. Но, думаю, это единственный выход.

Энни мысленно взвесила за и против. Потом кивнула. Рима подозвала официанта и велела принести телефон. Она быстро набрала номер и подождала.

– Сэм все еще на месте, Элис? – спросила, широко улыбаясь, актриса.

– Нет? Послушайте, Элис, передайте ему, что я звонила. Я ужинаю с Энни Хэвиленд, той девушкой, которую он сегодня прослушал на роль Джил. Да-да, Хэвиленд. Завтра нам с ней необходимо встретиться, так что она не сможет поужинать с Сэмом. Пусть Сэм перезвонит ей и договорится на другой день. Обязательно передайте все, что я сказала. Если возникнут вопросы, пусть обращается ко мне. Что-нибудь придумаем. Да, она сейчас здесь, со мной.

Повесив трубку, Рима снова весело усмехнулась Энни; официант унес телефонный аппарат.

– Все устроено! – заверила она. – Сэм поймет. Вы мне нужны, а больше ему ничего не надо знать. С этого дня я сама займусь Спектором. Вы позволите, Энни? И оговорю сумму контракта. Он не должен считать, что вам очень хочется получить эту роль, но и нельзя дать понять, что вы уже заняты в другой пьесе. Это очень деликатный момент – в следующий раз агент поможет вам справиться со всеми трудностями. Но я поняла – вы очень нуждаетесь в друзьях.

Энни с трудом скрывала свои чувства. Трудно было поверить, что предмет ее поклонения, великая Рима Бэйнс, не только сидит так близко, рядом, но и настолько восхищена ее игрой, что предложила свою помощь.

Девушка очутилась на седьмом небе, когда Рима на прощанье поцеловала ее. Теперь можно не беспокоиться о том, чем могло бы кончиться свидание с Сэмом – об этом Энни до сих пор не осмелилась думать. А кроме того, у нее появился настоящий друг, готовый всегда стать на ее сторону.

Конечно, Рима делает это бескорыстно – ведь она премьерша, великая актриса. Выбор никому не известной инженю не прибавит ей славы, ничем не повредит, только поможет завоевать благодарность молодой актрисы, на которую упадет отблеск лучей славы знаменитой звезды.

С этой мыслью Энни поспешила домой, чтобы перечитать «Белую даму» и подготовиться к завтрашнему суматошному дню.

Прошло три дня.

Энни ходила словно во сне, напоминая себе снова и снова, что подружилась с великой Римой Бэйнс и добилась успеха у Сэма Спектора.

Подсознательно она все время ожидала звонка от секретарши Сэма с приглашением к ужину, но радовалась, что никто не звонит. Возможно, Рима тактично предупредила Сэма, что будет сопровождать Энни. И поскольку Рима вылетела на Побережье, свидание пришлось отложить…

Энни работала в студии, выполняла все указания Роя, ничем не выдавая бушевавших в душе эмоций, хотя Дирен постоянно наблюдал за ней, не сводя с девушки проницательных глаз. Энни играла свои сцены с большой уверенностью, поскольку знала – что бы ни случилось теперь, она сможет привлечь внимание самой пресыщенной части бродвейской публики. И она сделала это на первом же прослушивании!

Кончилась неделя. Прошло еще три дня.

Энни начала по-настоящему беспокоиться, не понимая, почему не получает никаких известий.

И тут словно завеса упала с глаз. В газете появилась заметка о том, что на роль Джил в «Белой даме» наконец нашли актрису – молодую бродвейскую исполнительницу, уже успевшую сыграть вторую роль в телевизионном сериале – семейной саге, который продержался на экране меньше полугода. Кроме того, девушка снялась в нескольких рекламных роликах. Звали ее Пэтти Макклер – веселая, бойкая, полная энергии, она невольно привлекла внимание. Но Пэтти трудно было назвать хорошенькой, а тем более красивой. Она, скорее, точно соответствовала образу простой американской девчонки – подружки главной героини. Такие обычно играют медсестер, соседок, сиделок…

Только теперь Энни поняла все. Пэтти Макклер неплохо справится с ролью Джил. Но ей не будет хватать внутреннего огня, присущего Энни, не говоря уже о красоте и чувственности. Пэтти будет трактовать образ Джил как забавного бесполого тинэйджера, тогда как Энни сыграла бы соблазнительную нимфетку, трогательную в своих бесплодных попытках вытеснить любовь к прекрасному привидению из сердца героя.

Энни всю ночь прометалась без сна, недоумевая, как это могло произойти. И когда, наконец, потушила свет, на губах ее играла горькая улыбка. Что ж, ей некого винить, кроме себя. Энни ввязалась в игру настоящих мастеров своего дела и. конечно, проиграла… только по причине, о которой и не догадывалась раньше.

Энни не могла удержаться, чтобы не узнать все до конца, понять, верны ли были ее предположения.

Как-то ветреным февральским днем, подкупив контролера, чтобы тот пропустил ее в театр, она провела несколько часов, наблюдая за репетицией «Белой дамы».

Энни оказалась права в своей оценке Пэтти Макклер. Молодая актриса играла профессионально, но ничем не выделялась.

Но Энни еще не все выводы извлекла из своего урока. Сидя в последних рядах темного зала, она неожиданно услышала за спиной тихий голос:

– Эту роль должны были бы играть вы, юная леди. Обернувшись, она узнала очкастую секретаршу Сэма Спектора, возвратившуюся из закусочной с сэндвичами и кофе для членов постановочной группы.

– Позвольте мне сказать вам кое-что, – заявила она, усаживаясь рядом с Энни. – Нельзя пренебречь предложением самого известного продюсера на Бродвее и ожидать после этого, что он отдаст вам потрясную роль.

Энни, ничего не ответив, кивнула, еле заметно улыбнувшись.

Пожилая женщина бросила на нее проницательный взгляд.

– Ах вот оно что, – протянула она. – Все не так просто, правда, мисс Хэвиленд? Я была на прослушивании и видела, как неожиданно появилась Рима Бэйнс.

Криво усмехнувшись, она покачала головой.

– Знаете, Энни, карьера мисс Бэйнс находится на том этапе, когда все ближе и ближе подступает угроза исполнения одних лишь характерных ролей. Неудивительно, что она боится конкуренции со стороны молодых актрис, тем более, таких сексапильных, как вы.

Глаза секретарши сузились.

– Что случилось? Она пообещала вам все устроить? Старый трюк, дорогая… но часто срабатывает.

Выражение лица Энни сказало женщине, что она попала в самую точку.

– Ну что ж, – вздохнула Элис, – вы еще многого не знаете. Но в следующий раз, когда придете на прослушивание, будьте готовы ко всему и не забывайте, с какими людьми придется иметь дело и какую роль собираетесь играть. Попятно?

Энни кивнула. Секретарша поднялась, чтобы уйти.

– Сэму вы понравились, – сказала она на прощание. – И нам всем тоже. Вы показали нам, что такое настоящая актриса. Помните об этом.

Она исчезла в темноте, нагруженная тяжелой сумкой и большим пакетом с едой.

Энни, не оглядываясь, вышла из театра. Но почему-то на этот раз Сорок третья улица показалась ей менее враждебной, чем тогда, когда она входила в это здание. Девушка чувствовала себя очищенной, хотя горечь унижения терзала душу.

Иронически тряхнув головой, она задала себе последний важный вопрос. С кем разговаривала по телефону Рима в тот вечер в «Плаза-отеле»?

Метеорологическим бюро? Службой точного времени?

Какое это имеет сейчас значение? Да, Энни сделала большую ошибку. Но это будет ее последняя ошибка.

Нужно знать, с какими людьми собираешься иметь дело.

Жестокий, но хорошо усвоенный урок.

В других уроках у нее уже не будет необходимости. Никогда.

КРИСТИН

Глава VII

Нью-Йорк, 1968 год, 8 апреля

«Вы должны выйти из своей телесной оболочки, чтобы познать себя».

– На колени, бэби. Вот так.

Девушке было не больше двадцати лет. Светлые от природы волосы падали мягкими волнами на обнаженные плечи. На ней были только прозрачный лифчик и трусики. Заведя тонкую руку за спину, девушка расстегивала крючки, не сводя глаз с мужчины, стоявшего на коленях перед ней.

Упругие совершенные груди выглянули из-под сползающего лифчика. Соски напряглись – девушка нежно провела кончиками пальцев по, розовым бутонам обнаженной плоти.

Узкая талия, красивые упругие бедра… Было видно, что она строго соблюдала диету и регулярно занималась гимнастикой.

Девушка сделала легкое движение, и лифчик оказался у нее в руке. Губы мужчины искривились в издевательской усмешке.

– В чем дело? – спросила она, помахивая лифчиком. – Видишь что-то интересное?

Поправляя волосы, она зазывно качнула бедрами, зорко наблюдая за реакцией мужчины. Светло-голубые глаза возбужденно блеснули.

Он склонился перед девушкой совершенно голый, если не считать прозрачных чулок, которые она сняла несколько минут назад и заставила его надеть. Как странно они выглядели на мужских ногах! Руки мужчины были связаны за спиной специально принесенным ею шелковым шнуром. Девушка крепко затянула узел так, что веревка врезалась в запястья, но именно это и нравилось мужчине.

Мышцы рук и плеч неестественно напряглись, но фигура его все же была красива: плоский живот, мощные бедра. Напряженный пенис вздрагивал и вибрировал словно вставшая наизготовку кобра, готовая ринуться на жертву.

Темные глаза под широкими бровями чуть сужены, густые волосы аккуратно подстрижены. Вероятно, он был очень высок.

Девушка в который раз равнодушно отметила, что ее партнер был из тех, кого женщины считают привлекательным и интересным мужчиной.

– У бэби стоит, – проворковала она с издевательским одобрением. – Стоит у бэби! – пропела она, повторяя слова снова и снова, словно детскую считалку.

И услышала, как он задышал чаще, не сводя с нее расширенных глаз.

Любой из тех, кто видел девушку в обычной обстановке, поразился бы красоте и необычности ее лица. Но теперь каждая клеточка ее существа участвовала в разыгрываемой ею пародии на похотливую шлюху.

– Ай-ай-ай, – тихо сказала она. – Какой у меня мерзкий непослушный мальчишка!

Каждое слово, произносимое ею, повторялось раньше десятки раз, каждое движение было рассчитано до секунды. Она могла разыгрывать это представление даже во сне. Мысли же ее в этот момент были далеко.

«Вы должны выйти из своей телесной оболочки, чтобы познать себя».

Она размышляла над парадоксом, делая шаг за шагом к стоявшему на коленях мужчине; лифчик по-прежнему свисал с ее пальцев.

«Как можно покинуть себя, чтобы познать себя, если я уже существую?»

Эта странная мысль вызывала тревогу, но она терпеливо пыталась разобраться, не сомневаясь в своих способностях справиться с любой проблемой. Самое важное сейчас – направить поток сознания в нужное русло и увидеть задачу в правильном аспекте.

Она швырнула лифчик на плечо мужчины, так что застежка едва не касалась набухшего пениса, который тут же резко дернулся.

Потом опустилась на колени за спиной мужчины и терпеливо начала водить лифчиком между его ногами, гладя пенис и мошонку прозрачной тканью. Связанные руки, уже посиневшие и затекшие, слегка дрожали. Но лифчик продолжал ласкать упругую плоть, пока приглушенный стон не дал ей понять, что мужчина доведен до невменяемого состояния.

– Негодный мальчишка! – воскликнула девушка, неожиданно ударив эластичной тканью по вспухшей мошонке, не настолько сильно, чтоб причинить боль по-настоящему, но достаточно резко, чтобы мужчина охнул.

– По-моему, у тебя в голове ужасно грязные мысли… обо мне!

Она обмотала лифчиком талию мужчины, застегнула крючки и натянула на грудную клетку так, что он закрыл соски. Как неуклюже выглядели изящные крохотные чашечки на широкой мужской груди!

– Знаю, чего ты хочешь, – упрекнула она. – Собираешься отобрать у меня одежду, чтобы носить самому! Тогда будешь похож на меня, правда, бэби?

Девушка встала, обошла вокруг мужчины, расставила ноги, слегка прикоснулась низом живота к его губам, позволяя тому ощутить свой запах через трусики.

– Ах я бедняжка, – надула она губы. – Тогда я буду совсем голая, ни клочка одежды!

Она грациозно колыхнула бедрами, дразня своим сексом и без того возбужденного мужчину. Тот высунул язык, пытаясь дотянуться до нее.

– Нет-нет, – пропела девушка, услышав невольный стон-рычание, вырвавшийся из его груди. – Как не стыдно!

Она отступила на шаг, не прекращая покачивать бедрами.

– М-м-м, – пробормотала она, запустив пальцы под эластичную ленту трусиков, чтобы спустить их до колен.

Прозрачная полоска медленно скользнула вниз, открывая золотистый треугольник волос внизу живота.

Потом, словно испугавшись чего-то, девушка быстро натянула трусики.

– Ах ты мерзкий мальчишка! Посмотри, ты едва не добился своего!

Девушка повернулась к кровати. На покрывале лежали аккуратно сложенная юбка из шотландки и белая блузка, которые она сняла раньше. Рядом валялась лента, которой девушка стягивала волосы, сумочка и большой пластиковый пакет, который она открыла только сейчас, стоя спиной к партнеру. В пакете оказался блестящий черный кнут. Когда девушка повернулась, мужчина увидел, что кожаные ремешки были завязаны множеством тугих узелков. Пенис его еще больше напрягся в ожидании того, что неминуемо должно было произойти.

– Нехороший мальчишка, – снова упрекнула она, осыпая короткими, жесткими ударами его плечи, грудь и спину. – Злой, противный, дрянной мальчишка!

Кнут опускался на ляжки, бедра, ягодицы, ноги: на чулках поползли петли, оставляя длинные дорожки. Мужчина снова сквозь зубы застонал – один из ремешков обвился вокруг пениса. Но это был стон не боли, а наслаждения. В поднятых к небу глазах стояло выражение мучительного блаженства, как у терпящих пытки святых на картинах старых мастеров.

И девушка в тысячный раз спросила себя, откуда в мужчинах это свойство, столь чуждое женщинам, – устремлять сосредоточенный взор, исполненный высокой нравственной силы, в неведомую прекрасную даль, даже валяясь в грязном болоте, где очутились по собственной воле.

Почему боль доставляет им такое наслаждение? Кого они хотят унизить больше – себя или женщину?

Загадка эта никогда не переставала занимать девушку – именно она и была причиной выбора столь необычной профессии.

Девушка полюбовалась результатом своей работы. На лице не было следов – иначе мужчине пришлось бы оправдываться перед коллегами. Красные вспухшие рубцы на ногах и торсе – его дело. Пусть сам, как хочет, объясняется с женой!

Пенис блестел от прозрачных капель, свисавших вязкими петлями до самого пола.

– Бэби совсем липкий! – воскликнула она с притворным изумлением. – Это из-за того, что у него такие грязные мысли обо мне?

Она отбросила кнут и встала на колени рядом с мужчиной.

– Непристойные мысли, а? Скажи мамочке!

Зажав пенис ногами, она начала медленно тереться лоном о его живот, лаская напряженный член упругими мышцами бедер, ощущая, как влажнеют от спермы трусики.

– Бэби хочет кончить, – пропела она, сжимая и гладя скользкий пенис, делая вращательные движения бедрами. – Бэби хочет кончить!

Мужчина навещал ее много раз, и она смогла за это время научиться говорить с ним языком его детских фантазий. Для этого приходилось поить его допьяна, заставлять шептать на ухо непристойности, подавляя его смущение взрывами буйного смеха, скрывающего все возрастающую власть девушки над партнером. Все казалось таким игривым и невинным, пока она не заглушила в нем угрызения совести, и тогда подавляемые так долго инстинкты вырвались наружу.

С самой первой ночи девушка знала, что больше всего клиента возбуждает ее белье. Она тут же решила оставлять у него лифчик и трусики после каждого свидания.

– Подумай только, – часто говорила она, – когда я иду домой, никто не подозревает, что под платьем у меня ничего нет.

Следующие шаги дались легче. Девушка знала с самого начала, что он действительно хочет носить ее белье, пока она наблюдает, но так, чтобы она сама все надела на него и потом избила кнутом, наказывая за доставляемое наслаждение. Фетишизм мужчины не беспокоил девушку: главное – вести себя тактично и выбрать нужный момент, чтобы соблазнить партнера. Не то чтобы она боялась все испортить – просто была законченной профессионалкой и хорошо знала, как издеваться над партнером, дразнить его, чтобы тот получил удовлетворение.

Теперь она встала и стянула трусики. Золотистый треугольник между ляжек коснулся его губ, но, прежде чем мужчина успел поцеловать его, девушка положила ладонь ему на лоб и опрокинула на ковер.

– Давай, бэби, – проворковала она, натягивая на него трусы. – Пора стать дрянной девчонкой!

Настал момент коснуться его. Мысль об этом не вызывала у нее отвращения, хотя девушка по возможности избегала прикосновений к партнеру, не желая запачкать одежду или из страха физического дискомфорта. Она считала, что может довести каждого мужчину до оргазма любой частью своего тела. Но теперь она могла сама выбирать своих клиентов и предпочитала тех, кто не имел желания овладеть ею – а таких было на удивление немало. Слова и образы значили для них гораздо больше, чем физическое обладание.

Трусы едва не лопались на могучих бедрах. Ее руки скользнули под шелковистую ткань, сомкнулись на мошонке. Размазав по ней прозрачную клейкую жидкость, девушка начала ритмично сжимать готовый взорваться пенис.

– В чем дело? – спросила она, чувствуя, как дрожит мужчина. – Не можешь остановиться? Слишком уж хорошо?

По вздохам и стонам девушка понимала, как он близок к оргазму, поэтому ласкала его то медленно, чуть притрагиваясь, то быстро, ритмично, почти грубо.

– Чуть-чуть слишком хорошо? – повторила она. – Слишком здорово? Ну давай, не стесняйся! Скажи мамочке!

Мужчина снова вздрогнул. Бедра его напряглись. Еще пара секунд – и все кончено.

– Покажи мамочке, – прошептала она. – Покажи мамочке, как ты кончишь.

Судорога пронизала тело мужчины. Пенис в ее ладонях бешено запульсировал.

– О-о-о, – пропел ласкающий голос. – О-о-о…

Последовала мгновенная напряженная пауза. Но тут фонтан спермы окатил ее нежные пальцы, липкие капли потекли по прозрачным трусикам, мгновенно приставшим к смуглой коже.

– Ну вот, – проворковала она, – хороший мальчик.

Потом оглядела стены квартиры, увешанные зеркалами и постерами. Девушка долго ждала, пока клиент привыкнет к обычному ритуалу так, что не сможет жить без него и будет вести себя, как нужно ей, прежде чем удалось завлечь его сюда.

Она знала, что за стенами бесшумно открываются задвижки, работают видеокамеры, чувствительные микрофоны помогают записать на пленку каждое слово.

Весь процесс занял восемь недель. Хотя мужчина не так часто приезжал в город, как хотелось бы девушке, она сделала так, что он не мог жить без нее.

Клиент платил за услуги с готовностью, наводящей на мысли о большом состоянии и высоком положении в обществе. Небольшая проверка дополнила картину необходимыми деталями.

Клиент был слишком молодой, лет двадцати пяти, чтобы с такой легкостью платить большие деньги. С другой стороны, молодость делала его уязвимым. У него была жена, ребенок и могущественный отец. Короче говоря, легкая добыча.

Девушка ласково поглаживала партнера до тех пор, пока прерывистое дыхание не стало ровнее. Беспомощный, распростертый на ковре, в гротескном наряде, выглядевшем столь соблазнительно на теле девушки, мужчина был похож на ожившую машину, двигатель которой она по-прежнему держала в руке. По своей прихоти она могла завести эту машину, остановить ее, вытянуть из мужчины любые деньги и, возможно, даже запрограммировать на самоуничтожение. Но сейчас вовсе не радость испытывала она от своей власти над ним.

Только любопытство.

«Вы должны выйти из своей телесной оболочки, чтобы познать себя».