Книга: Ваятель фараона - Элизабет Херинг

В "Служанке" изначально семья главной героини была не богата и попадает в рабство и благодаря свой пригожести, стечению обстоятельств становится любовницей фараона. Т.е. первоначальная жизнь не легкой и последующая, но вот судьба делает поворот и героиня уже в фаворитках и снова жизненный поворот меняет все к худшему.

В "Ваятеле" же семья Тутмоса была самодостаточная, свободная, работала и жила по своему. Непокорство отца жрецам сводит все на нет и жизнь героя начинается с нуля, что конечно печально и трагично, но дает и новую надежду и новые трудности. И в этих новых условия Тутмос находит свое новое призвание - ваяние скульптур. К нему он приходит не сразу, а через многие лишения, но его упорство и немного удачи сделают свое дело и он окажется на вершине своих желаний, но выбрав один раз свой путь и связав его с новым фараоном и его реформами он уже не сможет с него свернуть до самого последнего своего часа... а жизнь иногда требует изменений и подчинение колебаниям властных структур. И в этом я вижу трагедию скульптора - быть до конца верным выбранным идеалам.

Но когда перед глазами его правда в которую он верит, которую исповедует фараон и его первaе лица начинает меняться, угасать и уступать место новой вере, то скульптор делает неутешительный вывод:

- Твой отец... - серьезно сказал Ипу. - Что мог бы он тебе ответить? И, посмотрев вдаль, он продолжал: - "Я, сказал бы он тебе, тоже всегда искал правду в жизни. Но я не верю, что эта правда находится в хороших руках, когда ею распоряжаются цари!"

Херинг открыла мне довольно интерсный момент о котором я до этого не читал и не знал. Имена фараонов связаны с именем главенствующего бога, которому поклоняется правитель Египта.

Я отрекаюсь навечно и навсегда от бога Амона! Отныне мое имя не Аменхотеп - "Амон доволен"! Отныне мое имя Эхнатон - "Полезный для Атона"! Такова воля моего божественного отца!

И первое, и второе произведение Херинг не верх идеала, но достойные читателя произведения. Их приятно читать.

Жаль только, от этих историй сердце не щемило или не замирало. Будто слышишь монотонный, грустный голос усталого человека: начинаются его рассказы тревогой, закончатся смирением, и нет между двумя этими точками озарений неистового ликования или тихой радости созерцания, любовной истомы - а ведь оба героя любили! - или экстаза - неужто в это время огромных храмов и тысяч сфинксов люди были так же равнодушны к богам, как сегодня? Не зная его чувств, не заглянешь в душу человека, и вот годы скользят мимо, вчерашний замарашка-герой незаметно становится суровым и сильным мужчиной, а его по-прежнему толком не знаешь, не можешь сопереживать, и только жалость тупо ноет.

Египет, особенно времён таких фараонов, как Хатшепсут и Эхнатон, всегда будет волновать. Может и не случайно эти двое были выбраны для этой книги, есть в этом доля мрачного юмора судьбы и законов власти, которая ловит сильных и давит нежных: под рукой мудрой, но жёсткой, тщеславной, ни перед чем не останавливающейся женщины, узурпатора, страна цветёт, у вдохновенного проповедника и поэта, прекрасного семьянина - просыпается сквозь пальцы. Что думали люди, жившие в эти странные времена? Боюсь, и эта, и почти любая книга об этом кажется мне пресной после "Синухе, египтянина" - истосковавшись по стране ила и лотосов, обратитесь лучше к нему. А меня тем временем дожидается ещё один Эхнатон, на сей раз из-под пера Георгия Гулиа.