Текст книги "Любовный дурман"

Глава 2

Вскоре шейх покинул их. Договорились, что профессор объедет посадки на специально выделенной ему машине. – На ней сегодня утром приехал Ахмед, садовник, – объяснил он. – Она за воротами. Поедешь с нами?

– Почему нет? – рассеянно отозвалась Элисон. В это солнечное тихое утро все вокруг казалось ей нереальным. Профессор заглянул в серые глаза дочери, глаза, которые ничего не могли скрыть. Иногда Элисон напоминала ему его мать.

– Что ты мне начала рассказывать про арабских всадников? – спросил профессор, когда они вышли в сад.

– Ах это! Они оказались вовсе не всадниками, а актерами массовки. – И Элисон повторила свой рассказ о Поле Эвертоне.

– Режиссер… – с сомнением протянул отец. – Совершенно чужой человек. Думаю, все будет в порядке.

– Он заедет за мной сегодня в восемь. Ты сможешь сам оценить его.

Джон Уоррендер поморщился:

– В наши дни родители перестали оценивать друзей своих детей. У тебя достаточно здравого смысла, чтобы позаботиться о себе. В любом случае, он совершенно не похож на наших суссекских академиков. – Профессор испытующе посмотрел на дочь. – Надеюсь, тебе не будет здесь скучно.

Элисон рассказала о приглашении Хайди.

– Кажется, в этом гареме полно тетушек, бабушек и кузин!

Профессор рассмеялся:

– Ничего себе приключение! Кстати, этот госпиталь… Возможно, он тебя заинтересует. И молодой английский врач. Мы должны с ним познакомиться. Думаю, он больше тебе подходит, чем этот необыкновенный режиссер.

В течение следующих двух часов они тряслись в машине среди деревьев. В финиковой роще остановились, чтобы посмотреть, как мальчишки залезают на высокие пальмы и что-то делают с пышными соцветиями, спрятанными среди листьев.

– Перекрестное опыление вручную, – объяснил Джон Уоррендер, – устаревший метод, но приносит неплохие результаты. – Повсюду по маленьким каналам бежала вода. Многие деревья стояли в окружении лужиц. Чтобы принести урожай, листьям нужно было солнце, а корням – влага. – После окончания сезона дождей запас влаги легко поддерживать, но мне предстоит придумать, как быть, когда наступит засуха…

Профессор провел Элисон через оливковую рощу, сады, где росли фиги и абрикосы, к тому месту, где уже подготовили почву для будущих саженцев.

Их путь домой лежал через центр города с ослепительно-белыми зданиями в лучах полуденного солнца. Они ехали по широкой главной улице, от которой в стороны отходили более узкие, где виднелись витрины всевозможных магазинчиков. Над многими из них нависали решетчатые крыши, через которые просачивался солнечный свет. На главной улице толпились люди и животные и стоял оглушительный шум. Арабы в белых одеяниях, ведущие за собой ослов или восседающие на спинах животных, властно кричали: «Разойдись!» Мимо с гордым видом прошагал верблюд с наездником-бедуином. На животном были поводья из красной кожи, увешанные серебряными колокольчиками. Джон Уоррендер притормозил, и Элисон успела разглядеть длинные ресницы и презрительно вытянутые вперед губы верблюда.

Наконец улица привела их на площадь с мечетью, чей стройный минарет резко выделялся на фоне темно-синего неба. Повсюду виднелись большие здания в европейском стиле: кинотеатр, полицейский участок, отель «Ридженс», где остановились Пол и его съемочная группа.

– Может, выпьем чего-нибудь? – предложил профессор, указывая на отель. Но Элисон почему-то не хотелось раньше времени встречаться с Полом Эвертоном.

– Давай зайдем в кафе и попробуем знаменитый мятный чай.

Свернув на узкую улочку, они остановились у тенистой террасы, где под полосатым навесом стояли столики с жестяным верхом. Среди посетителей были одни мужчины в пестрых одеяниях самых немыслимых расцветок. Мятный чай, который им подали, оказался необыкновенно освежающим. В этот момент с вершины минарета раздался звучный голос, призывающий правоверных к молитве. Все мужчины тут же оставили свои места за столиками и, бросившись на горячую мостовую, присоединились к молитве.

На вилле профессора с дочерью уже ждал обед: кускус из аппетитной семолины с молодыми зелеными овощами, пряными травами и маленькими кусочками нежной баранины. Потом последовала большая миска сладкого йогурта и тарелка с фруктами – апельсинами, абрикосами, финиками, бананами и виноградом. За столом прислуживала улыбающаяся Лалла. Элисон поняла, что ей не придется убираться и готовить еду. Лалла ясно дала понять, что не позволит этого.

Элисон так устала после утренней прогулки по солнцу, что была рада после обеда предаться лени. Растянувшись в шезлонге, она перелистывала страницы французских журналов, найденных в гостиной. Ее внимание привлекло название «Песчаные дюны» и статья о Поле Эвертоне и фильме, который он снимает в Сиди-Бу-Кефе. Оказывается, он был известной фигурой французского кино. В журнале была его фотография: красавец в модном костюме и белой рубашке с жабо. Рядом стояла ведущая актриса, Дариен Шевас, с большими влажными глазами и темными, струящимися по плечам волосами. Сюжет фильма был банален, но, вне всякого сомнения, Пол сумеет вдохнуть в старый материал новую жизнь, а любители мелодрам в отдаленных уголках Сахары всегда найдутся. Сиди-Бу-Кеф был идеальным местом.

Журнал выпал из рук Элисон. Яркое солнце усыпило ее. Она не знала, сколько времени проспала, когда ее разбудили шаги. Элисон сонно повернула голову.

– Прошу прощения, – раздался вежливый голос, – но я ищу шейха и решил, что он может быть на вилле…

Боюсь, его нет… – начала было Элисон, но тут же ее сердце бешено заколотилось. Она прикрыла рукой глаза от солнечного света и всмотрелась. – Бретт! Бретт Мередит, – слабо прошептала она и откинулась на спинку кресла. Больница, молодой английский доктор. И этим доктором оказался Бретт. Элисон ошарашенно смотрела на молодого человека, на лице которого отразилось такое же изумление.

– Элисон! Да это же Элисон Уоррендер! – Он провел рукой по лбу. – Или вы ее двойник?

Элисон выпрямилась, и каштановые волосы упали ей на лицо, скрыв ее от проницательного взгляда голубых глаз, которые порой могли быть такими холодными. Сейчас в них светилось только изумление.

– Нет, это я.

Бретт неуверенно рассмеялся.

– Когда шейх сказал, что в больнице работает врач из Англии, я и представить не могла, что это ты. – Элисон старалась, чтобы ее голос звучал буднично.

– Но это же невероятно! – Бретт присел на стул рядом с ней.

Сердце Элисон бешено билось, она чувствовала себя глупо. С облегчением Элисон отметила, что Бретт совсем не изменился. Те же непослушные светлые волосы, светлая кожа, уже успевшая загореть под алжирским солнцем. И этот притягивающий взгляд голубых глаз, в которых теперь светилась только радость встречи, потому что ему было одиноко на краю света и он был счастлив увидеть знакомое лицо.

– Как ты тут очутилась? Я не ожидал встретить тебя в королевстве Аль-Рашида.

Я не его новая жена, если ты об этом подумал, – отозвалась Элисон и тут же об этом пожалела. – Я здесь с отцом, профессором Уоррендером.

– Эколог! Вот в чем дело! Последние несколько недель шейх много о нем говорил, но мне и в голову не пришло связать его с тобой.

– Вполне понятно. – Скорее всего, ее имя давно стерлось из его памяти.

– А как же твоя карьера медсестры? Я-то думал, что ты уже вовсю работаешь в какой-нибудь больнице. Или же вышла замуж.

– Благодарю вас! – Элисон отвела волосы от лица, мечтая поскорее добраться до расчески и зеркала. В вершинах миндальных деревьев ворковали голуби, нежно журчал маленький фонтан, благоухали розы. – Я думала, у тебя не было даже времени вспоминать обо мне, – произнесла она.

– Правда? – Бретт так посмотрел на нее, что Элисон почувствовала себя полной дурой. Безумием было так переволноваться при его появлении после почти двух лет разлуки. Где ее гордость?

– После сдачи экзаменов я помогала отцу по хозяйству.

Жаль, что ты не стала работать в больнице, – улыбнулся Бретт. К сожалению, его улыбки были так редки, потому что они освещали его молодое бесстрастное лицо теплотой. – Я работаю в больнице, возможно, шейх тебе рассказывал. Это его любимое детище. Может, как-нибудь заглянешь? – Бретт поднялся. – Что ж, рад был встрече, юная Уоррендер. – Он протянул руку. – А теперь мне надо срочно найти шейха. В больнице возникли проблемы с электрогенератором. Это старье вечно ломается. Али! – позвал Бретт мальчика-садовника, который возился у клумбы. – ты не знаешь, где мне найти шейха?

– Они сажают новые деревья, – ответил Али И с важностью добавил: – Я провожу вас к нему.

Когда они ушли, Элисон отправилась в свою комнату. Ей следует поторопиться, чтобы успеть к Хайди, но несколько минут она не могла сосредоточиться и смотрела на свое отражение в зеркале. Бретт здесь, в Сиди-Бу-Кефе! Встреча с ним так смутила ее, что она почти не помнила, о чем они говорили. На Элисон нахлынули воспоминания.

Той весной они с Бреттом много времени проводили вместе. Поездки за город на его старой маленькой машинке, походы в театр по случайно добытым билетам, кофе в маленьком кафе напротив больницы, куда Бретта могли в любую минуту вызвать. Они так ждали этих встреч! По крайней мере, так думала Элисон.

И она всей душой полюбила Бретта. Только внезапно все было кончено. В тот вечер, когда в больнице состоялся ежегодный праздник, Бретт отказался от нее. Она ждала его, как они и договаривались, в фойе гостиницы, где должны были состояться танцы. Если его срочно вызвали на работу, он мог бы послать ей весточку! Через два часа молодой врач-стажер Саймон Фрэйн увидел Элисон, одиноко сидящую у дверей. «Забудь о нем, кто бы он ни был, – посоветовал Саймон, – и давай потанцуем».

Остаток вечера она провела в его компании. Саймон был весел и любезен, Элисон часто встречалась со стажерами до того, как серьезно увлеклась Бреттом. На следующий день она ждала от него объяснений, но их не последовало. Она не видела Бретта больше недели и постепенно поняла, что он намеренно избегает встреч с ней. Когда они наконец столкнулись лицом к лицу в коридоре, Элисон прямо спросила, в чем дело. Бретт был удивлен и с трудом вспомнил о той ночи, когда она ждала его. Оказывается, его срочно вызвали в больницу, и он так спешил, что не успел связаться с ней и предупредить. «Уверен, у тебя не было недостатка в партнерах», – равнодушно добавил он. Все было ясно. Их отношениям пришел конец. Вскоре после этого Элисон оставила Сент-Клер и перешла на работу в другую больницу. И с тех пор они с Бреттом больше не виделись.

За ту весну он успел пробудить в ней чувство, а потом остыл. На это могли быть десятки причин или ни одной. Бретт упорно готовился к своему очередному экзамену. Элисон не удалось привлечь его внимание. И она заплатила за свою ошибку разбитым сердцем.

Хватит, забудь об этом, повторяла она себе теперь. Черт бы побрал этого Бретта Мередита! Нет, она не позволит ему испортить этот чудесный отдых в Северной Африке. У нее новая жизнь, и в ней нет места прошлым ошибкам. Элисон была рада, что сегодня будет ужинать с Полом Эвертоном, познакомится с его командой. А сейчас ее ждут у шейха.

Приняв душ и облачившись в новое легкое платье, Элисон выбежала в сад и направилась к мавританским воротам. Рядом тут же возник старый слуга, словно верная собака. Вероятно, никто не мог проникнуть во дворец, миновав его. Хотя в теории многие запреты, касающиеся женщин из знатных родов, были отменены, традиции очень живучи, и этот старик был не из тех, кто легко мирится с переменами.

– Салаам! – величественно приветствовал он Элисон и повел ее к железной лестнице. Наверху уже ждала Хайди в том же зеленом платье.

– Мы так рады, что ты согласилась прийти к нам! – воскликнула она. – Моя бабушка, мама и вся семья ждут тебя. Мы приготовили настоящий английский чай. – Оказывается, Хайди училась во французской школе в столице. – Там я узнала, что англичане в пять часов пьют чай. Во Франции тоже есть такая традиция.

Элисон с интересом оглядывалась в слабо освещенной комнате. Свет в нее проникал только через зарешеченные окна, освещая стены, украшенные богатыми шелковыми коврами с арабскими письменами. В центре мозаичного пола был фонтан, и его брызги падали в большую мраморную чашу. Вдоль стен шли низкие скамьи, обтянутые красным бархатом, а в углу на возвышении стояло похожее на трон кресло. Над всем этим великолепием нависал богато украшенный, резной балкон.

– Наши комнаты наверху, – объяснила Хайди. – Здесь мой дедушка устраивает банкеты. Иногда нам разрешается присутствовать, но в основном мы только смотрим сверху. Красивый зал, правда?

– Очень, – согласилась Элисон, оглядываясь по сторонам. – Но где сидят гости и на чем вы едите?

– Фонтан накрывают большим столом. Это если мы принимаем европейцев. А для местных жителей на пол кладутся подушки и ставятся низкие столики.

Они шагали по бесценным коврам и леопардовым шкурам.

– Вот и мы! – воскликнула Хайди, распахивая дверь. За ней открывалась большая, залитая солнцем комната, полная миниатюрных, ярко одетых женщин. Лиловый, пурпурный, ярко-желтый, светло-вишневый – все цвета радуги. На шее каждой женщины висели тяжелые ожерелья из золота, серебра и полудрагоценных камней. В воздухе витал сладкий аромат восточных духов. При виде девушек голоса смолкли. Маленькие девочки, одетые в точности как старшие, спрятали лица в пышных юбках своих мам и тетушек.

Хайди принялась всех представлять, начиная с древней старушки в пурпурном атласном одеянии. Из-под набрякших век глядели проницательные глаза.

– Фатима, наша прабабушка.

– Да хранит тебя Аллах! – произнесла Фатима арабское приветствие.

– Ей почти сто лет, – похвасталась Хайди. – Может, даже больше, никто не знает.

Жена шейха Халида казалась по сравнению с ней намного моложе, хотя ей тоже было далеко за семьдесят. Потом следовала мать Хайди, Каира, и множество тетушек, имена которых Элисон даже не пыталась запомнить. Были тут и кузины.

После того как почетной гостье представили маленьких девочек, Элисон пригласили располагаться на груде подушек рядом с низким диваном, на котором, скрестив ноги, сидела Фатима. Улыбающиеся служанки, бросая на Элисон любопытные взгляды, принесли чай. Серебряный сервиз был в настоящем английском стиле, но сам чай подали в стеклянных бокалах. Детям раздали кусочки сахара и увели прочь. «Они будут играть в саду, а потом лягут спать», – объяснила Хайди. Элисон была разочарована, ей хотелось поближе познакомиться с детьми. Внутренний двор, как оказалось, находился в глубине дворца. «Там есть солнце и тень, а еще бассейн для детей. Вечерами мы часто сидим там за вышиванием. Потом я тебе покажу. Надеюсь, ты будешь иногда к нам приходить».

– А теперь я налью настоящий английский чай, – с гордостью объявила Каира. Чай показался Элисон слабым и недостаточно горячим, но она принялась нахваливать его. Ее угостили маленькими пирожными с медом и миндалем, рахат-лукумом, марципаном и разнообразными восточными сладостями. Пожалев о том, что плотно пообедала, Элисон попробовала все. Она уже была наслышана об арабском гостеприимстве. Отказ от предлагаемых угощений мог быть расценен как смертельная обида. Но впереди был еще ужин с Полом Эвертоном.

Сначала разговор не клеился.

– Только моя мать, я и младшие кузины, которые учились в Алжире, говорим по-английски, да и то не очень хорошо, – сообщила Хайди.

– И мой французский тоже слаб, – призналась Элисон. Но скоро общаться стало легче, и только старшие тетушки хранили молчание, время от времени заходясь от смеха.

– Просто они нас не понимают. И не привыкли к гостям-англичанам. – Хайди повернулась к женщинам и что-то быстро сказала им по-арабски. Они закивали и улыбнулись Элисон. Похоже, Хайди отчитала их за отсутствие хороших манер.

После этого Элисон изо всех сил старалась включить тетушек в разговор, обращаясь к ним на своем школьном французском. Они стеснялись отвечать и с благоговением разглядывали ее. Наконец одна из них осмелела.

– Неужели бывают такие прекрасные волосы? – прошептала она.

– Они безнадежны, – вздохнула Каира. – Совсем не умеют себя вести. – Она явно стыдилась своих пожилых родственниц. – Но в Сиди-Бу-Кефе мы ведем такой уединенный образ жизни, – продолжила она. – И только по радио узнаем, что во всем мире у женщин появляются новые возможности. Однако мой отец в этом не виноват. Он поборник прогресса и хочет, чтобы мы учились новому, но у нас так мало возможностей. Если бы вы могли приходить к нам хотя бы иногда и рассказывать по-английски об обычаях вашей страны или читать английские книги…

– С радостью! – искренне согласилась Элисон. Было что-то трогательное в этих маленьких, пестро одетых женщинах, почти отрезанных от остального мира. Они были так одиноки.

Время пробежало незаметно, и скоро Элисон поднялась со своего удобного места, извинилась и заторопилась уйти. Женщины столпились вокруг нее, прощаясь и умоляя заходить снова.

Словно древняя богиня, поднялась со своего кресла прабабушка и церемонно пожелала Элисон счастливого пути. Когда Элисон выбежала в сад, уже смеркалось. На стенах из красной плитки пели свою любовную песню голуби, в пруду хором квакали лягушки, в воздухе стоял свежий аромат цветущих лимонных деревьев. Остановившись на мгновение, Элисон вдохнула свежесть африканского вечера. Если бы только Бретт был с ней в этом волшебном саду, Бретт, которого она когда-то знала, которому верила!

Элисон нетерпеливо тряхнула головой, отгоняя эти мысли прочь, и поспешила по тропинке к веранде. Уже темнело, а впереди ее ждал ужин с Полом Эвертоном.

Глава 3

Отель «Ридженс» на краю главной городской площади был окружен маленьким пышным садом. Благодатную тень давали пальмовые деревья. Стоило войти в узорчатые ворота, как шум и пыль узких улочек Сиди-Бу-Кефа оставались далеко позади. Здесь царили роскошь, спокойствие и порядок. В мраморном вестибюле Элисон принялась разглядывать себя в зеркало. Хрустальная люстра заливала помещение золотистым, мягким светом. Что касается макияжа и прически, то с ними все в порядке, решила Элисон, правда, этого нельзя сказать о ее наряде. Сахара в ее представлении была глухой окраиной цивилизации, поэтому Элисон даже не подумала взять с собой вечерние наряды. Теперь на ней было совершенно простое белое платье, украшенное только серебристо-голубым медальоном на тяжелой цепочке. Каштановые волосы она связала узлом на затылке.

– Вы восхитительны! – воскликнул Пол, заехав за ней на виллу. – Неужели в наше время остались еще такие невинные девушки? Если бы Не стоит так лихорадочно забрасывать меня комплиментами, – перебила его Элисон.

– «Лихорадочно» – верное слово, – ничуть не смутившись, отозвался Пол, – когда я вас вижу, то у меня резко поднимается температура!

К счастью, в эту минуту к ним присоединился профессор, и за стаканом шерри Пол был очарователен, почтителен.

Элисон хотелось сказать что-нибудь колкое, но она остановила себя. Что-то в Поле Эвертоне ее настораживало. Слишком уж он был красив, неизменно весел и обаятелен.

Словно прочитав ее мысли, весь путь от виллы до отеля Пол был галантен и сдержан, бережно помогая Элисон выйти из машины, словно она его престарелая тетушка. А теперь в отеле он представлял ее своим коллегам по съемочной группе.

В жизни Дариен Шевас оказалась совсем не такой, как на фотографии в газете. Прежде всего, в ней не было ничего воздушного: даже рот у нее был большой. Казалось, она ни к чему не относится всерьез – ни к Полу Эвертону, ни к своей работе. Элисон Дариен понравилась, она была очарована тем, как актриса ловко управляется с исполнителем главной роли Пьером Жаммелем, по уши в нее влюбленным.

Медленно потягивая кампари со льдом, Элисон пыталась разгадать, что за люди ее окружают, – исполнители второстепенных ролей, актеры массовки, операторы, две девушки, скорее всего ассистентки режиссера, и даже гардеробщица средних лет. Элисон ни за что не запомнила бы всех имен, да это было и не важно. Вряд ли она когда-нибудь увидит их снова, да и они не проявили особого интереса к новенькой, которую Пол представил «прекрасной англичанкой», найденной им в пустыне.

– Пол найдет девушек в любом месте, – рассмеялся кто-то. – Посадите его в сибирской тайге, и он через какое-то время выйдет к людям с местной красавицей. Роковой мужчина!

– Идиот! – огрызнулся Пол, но его белые зубы мелькнули в довольной улыбке.

Как все это пошло и неинтересно, устало подумала Элисон. Она должна быть в восторге от встречи с актерами, но вот только совсем не это ожидала найти посреди Сахары. Таинственный Восток, примитивное общество, что-то совершенно не похожее на цивилизацию двадцатого века.

Чуть позже Пол провел ее в зал ресторана, где они собирались поужинать наедине. Заказанный им столик находился в уединенной нише в окружении пальм в горшках. На белой скатерти горели розовые свечи. Где-то на сцене мавританский оркестр играл странную музыку, печальную и в то же время дикую, как ветры, дующие в пустыне, когда на небе всходит холодная белая луна.

– Давайте не будем заказывать местных блюд, – предложил Пол. – Здесь отличная французская кухня.

И они взяли восхитительную горячую закуску, свежую форель на гриле, выловленную в садовом пруду, какую-то дичь под острым соусом. Пол сказал, что это куропатки, которые свободно бегают по всей пустыне, а арабские мальчишки ловят их голыми руками. За этим последовало провансальское блюдо из весенних овощей, хрустящий салат с классической заправкой и, наконец, сладкое золотистое суфле, легкое, словно облако, – и все это в сопровождении отличных вин. Порой Элисон испытывала ощущение неловкости, чувствуя себя должницей Пола. Но он был превосходным собеседником, ни разу не перешел границу дозволенного и говорил в основном о фильме.

– В моем фильме не будет всей этой устаревшей чепухи об остывающих песках пустыни. Весь сюжет крутится вокруг Дариен, дочери одного из французских поселенцев, которые правили этой страной до ее освобождения. Вернувшись сюда туристкой, Дариен встречает друга детства, молодого араба из знатной семьи, с которым играла когда-то. Теперь он сайд, владеет большим участком земли и правит несколькими маленькими городами. Потом будет народный праздник с танцами, состязаниями, скачками, факельной процессией, где Дариен снова встречает молодого человека и теряет от любви голову.

– Очень захватывающе, – заметила Элисон.

Пол пожал плечами:

– Мы решили придать сюжету новый поворот и безжалостно выбросили романтическую тему, заменив ее суровой прозой жизни. Да, Хассан любит Клодин – так зовут героиню Дариен, – но отказывается от нее. Понимаете, у Хассана политические амбиции, он хочет возглавить правительство своей новой страны. Женитьба на Клодин может помешать его карьере не потому, что они принадлежат к разным нациям и культурам, или потому, что она дочь бывшего колонизатора, а потому, что она небогата, а Хассан уже помолвлен с дочерью богатого и могущественного шейха. Это старая как мир история о борьбе человека за власть и богатство, где для любви уже нет места.

– Значит, счастливого конца не будет?

– Нет. Что касается праздников, то нам очень крупно повезло. Я этого не знал, выбирая место для съемок. Дело в том, что скоро в Сиди-Бу-Кефе действительно состоится праздник и там будет все, чего я только мог желать: заклинатели змей, танцоры, сражения. Там я и нашел арабских воинов, местных ребят, которые вчера носились по пустыне. Бедная Элисон! Они и правда вас здорово напугали. Я никогда не простил бы себе, если бы они причинили вам вред.

Присев рядом с Элисон на низкую кушетку, Пол коснулся ее руки. Элисон с беспокойством отодвинулась.

– Счастливый конец, – с грустью произнес режиссер. – Жизнь слишком коротка, чтобы думать об этом, когда можно наслаждаться и счастливым началом. Вы очаровательны, Элисон. Вся белая и золотая, словно апельсиновый цветок посреди оазиса. Если бы вы только знали, что делаете со мной…

Элисон резко отдернула руку.

– Слушайте, Пол, если мы хотим остаться друзьями, то должны вести себя разумно.

– Разумно! – простонал он.

– Неужели два человека не могут наслаждаться обществом друг друга безо всяких глупостей?

– Если вы считаете любовь глупостью…

– Не думаю, что речь идет о любви. Я имею в виду настоящую любовь.

Пол подпер руками голову и грустно посмотрел на девушку:

– Боже мой! Девушка с идеалами. Бедное дитя, разве вы не знаете, что идеалы ушли в прошлое вместе с кринолинами?

Элисон была непреклонна:

– Мне об этом ничего не известно. – И тут же ее мысли обратились к Бретту. Есть ли у него идеалы? Что привело его в эту глушь, заставило отказаться от карьеры?

Пол преувеличенно громко вздохнул:

– Печальный случай задержки развития. Но вы повзрослеете, милая моя, хотя это и немного жаль. Вы так юны и прелестны…

– Почему вы пригласили меня на ужин? – резко спросила Элисон.

Казалось, Пол удивился:

– Что за вопрос? Но раз уж вы спросили, отвечу, что пригласил я вас на ужин, потому что вы интригуете меня. Вы нечто совершенно новое и загадочное для меня. Как я уже сказал, сегодня не встретишь такого невинного, воздушного создания. И потом, наша встреча сегодня утром была такой романтичной, вы не находите? А теперь скажите, почему вы приняли мое приглашение?

– Туше! – рассмеялась Элисон. – Мне непросто ответить на ваш вопрос. Даже не знаю. Я очутилась в совершенно новом месте, а вы тут уже давно. Я благодарна вам за вашу помощь сегодня утром, хотя на самом деле, наверное, преувеличивала опасность. Должно быть, мне очень хотелось познакомиться с ночной жизнью этого городка.

Пол усмехнулся:

– Честный ответ, как я и ожидал! И обещаю, вы увидите ночную жизнь.

– Нет, я совсем другое имела в виду, – поспешно заверила его Элисон. – Мне вполне достаточно поужинать с вами и познакомиться с участниками съемочной группы.

– Но это только начало, – произнес Пол, вставая и подавая ей руку. – А сейчас мы пойдем смотреть танцовщиц, которых я специально выписал из Касабланки для съемок в моем фильме. Они будут выступать в кинотеатре рядом с отелем. Танцовщицы приехали только вчера, и я еще не видел танцев, так что это своего рода репетиция.

Элисон вздохнула с облегчением. Если это связано с работой Пола, то вряд ли он попытается еще больше сблизиться с ней, чего она так опасалась весь вечер. К тому же, когда они выходили из отеля, к ним присоединилась Дариен Щевас, как ни в чем не бывало взяв Пола под руку.

– Мы идем смотреть танцы? – спросила она, и Элисон еще раз вздохнула с облегчением. – Он хорошо вас угостил? – спросила Дариен с материнским участием. Интересно, что связывает ее с режиссером?

– Ужин был просто великолепный, – ответила Элисон, а Пол привлек ее к себе и нежно сжал руку. Дариен рассмеялась. – Полу нравится ходить в сопровождении красивой женщины, но еще больше ему нравится, когда женщин две.

– А кто тебе сказал, что ты красивая?

– Ты сам! И многие другие до тебя. И потом у меня есть зеркало.

– А еще огромный запас тщеславия.

– Ну конечно, – спокойно согласилась Дариен.

– Без него я не смогла бы вынести направленных на меня камер, не говоря уже о режиссере, под чью дудочку мне приходится постоянно плясать.

– Не слушайте ее, Элисон, – предупредил Пол.

Но они уже вышли на маленькую площадь и оказались перед освещенным входом кинотеатра. В фойе толпились участники съемочной группы и несколько арабов в пестрых одеяниях. Наконец все расположились в зрительном зале. Пол выбрал место в переднем ряду, почти не обращая внимания на Дариен и Элисон, поскольку оживленно обсуждал какие-то технические детали со своими помощниками. В конце зала были установлены камеры.

После долгих обсуждений свет в зале наконец погас, и за поднявшимся занавесом оказалась изысканно украшенная сцена, на которой полукругом выстроились танцовщицы: молодые девушки в едва прикрывавших тело шелковых одеяниях. На изящных шеях висели ряды бус, с утканных жемчугом головных уборов свисали вдоль спины длинные шлейфы. На запястьях и лодыжках звенели золотые браслеты. Глаза были густо подведены, как у балетных танцовщиц, что придавало маленьким лицам жалобное выражение. Сколько им может быть лет? – подумала Элисон. Они почти дети. Последовавший за этим танец оказался еще более нелепым – худенькие танцовщицы извивались и подергивались. На Элисон нахлынула волна отвращения. Да еще эта местная пронзительная музыка! Движения танцовщиц были монотонны и совершенно лишены чувственности.

– Неплохо, – услышала она слова Пола, обращенные к Дариен, – но их надо немного оживить, а эти барабаны и флейты никуда не годятся. Вот что! Мы поставим тебя в центре этой группы.

– Пол, я не могу! – возразила Дариен.

– Можешь, любовь моя. Ты мне сама говорила, когда я брал тебя на роль, что сможешь исполнить танец живота, если потребуется.

– Но не как эти девчушки!

– Тем лучше. Они двигаются как зомби. Ты же привнесешь в танец необходимую застенчивость, смешанную с самоуверенностью. И потом, твоя фигура намного лучше, чем у этих костлявых девчонок.

– Пол, ты чудовище! – простонала Дариен, но вид у нее был довольный.

Внезапно Элисон стало жаль актрису. Должно быть, ужасно постоянно зависеть от капризов режиссера, когда тебе не принадлежит ни тело, ни душа. Возможно, ее учеба, а потом работа по хозяйству в доме отца были порой скучными, но, по крайней мере, не затрагивали ее самолюбия.

Через несколько минут они вышли из кинотеатра.

– Вы с Элисон возвращаетесь в отель? – поинтересовалась Дариен. – Сегодня допоздна будут танцы, а в полночь представление.

– Я должна вернуться на виллу, – быстро ответила Элисон. Уже была почти полночь, и ей не хотелось идти на танцы с Полом Эвертоном. Пока вечер был вполне приятным, но в глазах Пола то и дело мелькал огонек, настораживавший девушку. – Мне, правда, надо домой, – повторила она.

– Тогда я вас отвезу, – пожав плечами, согласился Пол.

Я пойду в отель и закажу столик поближе к сцене, – предложила Дариен. – Не задерживайся, Пол! – крикнула она напоследок. – Не хочу, чтобы ты пропустил представление. Там будут шпагоглотатели, которых можно задействовать в твоем фильме.

Дариен говорила с Полом как сестра с братом. Может, это оттого, что они давно работают вместе? И все же Элисон не могла представить, чтобы Пол питал лишь дружеские чувства к великолепной Дариен.

Они стояли на ступеньках кинотеатра, освещенных ярким светом. Пол повернулся переброситься парой слов со швейцаром, а Элисон с интересом наблюдала за кипевшей на бульваре жизнью. Вдоль улицы росли пальмовые деревья. Несмотря на поздний час, в придорожных кафе вовсю шла торговля: арабы в длинных бурнусах пили мятный чай, перебирали четки, играли в какие-то странные игры. По дороге мальчик с важным видом вел за алую уздечку верблюда.