Текст книги "Тайна ее сердца"

– Вы не должны находиться в этой комнате. Я не хочу, чтобы вы здесь находились.

Мэггс ощутила, как краска негодования залила ее лицо, и своенравно вздернула подбородок, выдержав горящий взгляд мужа.

– Годрик…

Он подошел ближе и навис над ней подобно скале.

– Можете считать меня марионеткой, повинующейся малейшему движению вашего пальца, мадам, но уверяю вас, я не таков. Я терпеливо сносил ваше вмешательство в привычный уклад моей жизни, но вы зашли слишком далеко.

Глаза Мэггс непроизвольно расширились, а сердце отчаянно забилось. Она беззвучно открыла рот, еще не зная, что сказать в ответ.

Вместо нее заговорила Сара. Ее голос заметно дрожал:

– Мне очень жаль. Но вина лежит полностью на мне. Мэггс только что вошла. Мы просто прибирались во всех комнатах. Мы ничего здесь не передвигали, хотя я не могу взять в толк, для чего предназначается эта комната.

– Это спальня Клары, – безучастно произнес Годрик. – И я не хочу, чтобы вы устанавливали тут свои порядки.

– Годрик, я…

Но Годрик уже развернулся, чтобы уйти. Бросив взгляд на расстроенное лицо Сары, Мэггс поспешила за мужем.

Он быстро шагал по коридору, очевидно, не понимая, какую боль причинил сестре.

– Годрик!

Но он даже не подумал замедлить шаг.

Тогда Мэггс забежала вперед и встала прямо перед ним, вынуждая остановиться. Годрик посмотрел на нее, и Мэггс увидела в его глазах… острую, неприкрытую боль.

Мэггс судорожно сглотнула, понимая, что ступила на опасную дорожку.

– Она не знала.

Годрик поджал губы и отвернулся.

– Мне очень жаль, – прошептала Мэггс, осторожно касаясь рукава Годрика и ожидая, что тот сбросит ее руку.

Но вместо этого он просто посмотрел на ее пальцы.

– Саре следовало сначала спросить разрешения.

– Конечно. Мы все должны были спросить разрешения, прежде чем переворачивать ваш дом вверх дном. Но, Годрик… – Мэггс подошла ближе, сжав в пальцах краешек рукава мужа и едва не касаясь лифом ткани его сюртука. Она задрала голову, чтобы заглянуть ему в глаза. – Но ведь вы бы не дали своего согласия, если бы мы спросили, верно?

Годрик молчал.

– Вы такой независимый. – Мэггс с трудом подавила смешок. – И это приводит в растерянность, потому что все мы не такие. Ваши сестры и мама…

– Мачеха. – Годрик посмотрел на жену. В его взгляде по-прежнему читалась непреклонность, но по крайней мере он согласился ее выслушать.

– Хорошо, мачеха, – согласилась Мэггс. – Но я знаю миссис Сент-Джон и могу с уверенностью сказать, что она вас любит. Как и вся ваша семья. Они почти ничего о вас не знают. Вы редко присылаете письма, а если и пишете, то очень сухо и скудно. Они беспокоятся за вас.

Годрик раздраженно поморщился.

– В этом нет необходимости.

– В самом деле?

Годрик посмотрел на жену. Теперь на его лице отражалась усталость, и Мэггс поняла, что он научился скрывать истинные чувства под маской сурового безразличия.

– Вы знаете, что такая необходимость есть, – прошептала Мэггс. – Вы знаете, что у тех, кто вас любит, есть веская причина для беспокойства.

– Маргарет…

Мэггс выпрямилась.

– Поэтому вы должны вернуться и извиниться перед сестрой.

Годрик гневно посмотрел на жену.

– Она понятия не имела, что это комната Клары, но даже если бы она знала об этом… – Мэггс беспомощно развела руками. – Вы что, намереваетесь сделать из этой комнаты место поклонения смерти?

Внезапно Годрик оказался совсем близко. Он наклонил голову, и Мэггс замерла.

– Вам, – выдохнул он так, что его губы едва не коснулись губ Мэггс, – нужно научиться вовремя останавливаться.

Мэггс судорожно сглотнула.

– В самом деле?

Она на мгновение лишилась способности дышать. Годрик стоял совсем близко, а его тело напряглось так, словно он хотел… сделать что-то. И это напряжение передавалось Мэггс до тех пор, пока она не ощутила, что натянута, как струна.

Выругавшись вполголоса, Годрик сделал шаг назад.

– Извинюсь перед сестрой позже.

С этими словами он развернулся и сбежал вниз по лестнице.

Мэггс перевела дыхание и задумчиво направилась в комнату Клары. Переступив порог, она порывисто обняла Сару.

– Джентльмены бывают такими упрямыми.

– Нет. – Сара всхлипнула и приложила кружевной платок к покрасневшему носу. – Годрик прав… нужно было сначала спросить у него, прежде чем войти сюда.

Мэггс отстранилась.

– Но ты ведь не знала, что в этой комнате жила Клара.

– Вообще-то подозревала. – Сара сложила платок и указала дрожащей рукой на массивную кровать в центре комнаты. – Зачем тогда это здесь поставили? Кто еще мог здесь жить?

– Тогда почему…

– Потому что он не может превратить эту комнату в мрачное святилище.

– То же самое сказала ему и я.

Глаза Сары округлились от ужаса.

– И что он ответил?

Мэггс поморщилась.

– Ему не понравились мои слова.

– О, Мэггс! – воскликнула Сара. – Я очень сожалею, что втянула тебя в это, но… иди сюда.

Сара подошла к окну, на котором теперь не было штор.

Мэггс последовала за ней.

– Что это?

– Посмотри. – Сара указала на решетки, защищающие окно снаружи. – Когда-то здесь располагалась детская, и… Я знаю, что у вас с моим братом весьма своеобразный союз, но надеялась, что это путешествие в Лондон каким-то образом… – Сара сглотнула, сжала руки на груди и прошептала: – Мы все так за него беспокоимся.

Мэггс кивнула:

– Знаю. Честно говоря, я и сама хотела сблизиться с Годриком. – Она залилась краской, но все же продолжала: – Просто… Не знаю как. Я пыталась, но он такой упрямый. Он очень любил Клару.

– Это так, – печально кивнула Сара. – Но Клара умерла. А ты здесь. Живая. Не отступай, Мэггс. Пожалуйста.

Мэггс кивнула и даже попыталась ободряюще улыбнуться подруге. Только вот как помочь человеку, который давно поставил на себе крест?

Глава 5

Обычно простым смертным не дано видеть Арлекина. Слуга ночи, он невидим для окружающих. Но возлюбленная юноши была ясновидящей. Ее звали Вера. Она знала, кто такой Арлекин и кому служит.

«Мой любимый никогда не причинял зла ни человеку, ни зверю! – воскликнула она. – Ты не можешь забрать его душу в ад, где она будет гореть вечно…»

«Легенда об Арлекине»

– Куда она собирается? – Руки Годрика, завязывающего галстук, замерли, и он посмотрел на Моулдера.

– На бал, – повторил дворецкий. – Они все туда едут. Разве вы не видели, как служанки снуют туда-сюда по лестнице. Похоже, нарядить леди к выходу в свет не так-то просто.

Почему Мэггс не сказала, что собирается куда-то сегодня вечером? Хотя неудивительно. Когда они виделись в последний раз, между ними разгорелся спор, и с того самого момента Годрик постарался держаться подальше от дома. Вернулся он лишь для того, чтобы переодеться в костюм Призрака и отправиться на улицу Сент-Джайлз. А до того, что собирается делать его жена, ему не было никакого дела.

– К кому на бал? – спросил Годрик.

– К лорду Кершо, – быстро ответил Моулдер. – Говорят, это самый грандиозный бал сезона. Граф проводит его вместе с женой – наследницей огромного состояния, на которой женился пару лет назад.

Годрик с минуту смотрел на дворецкого. С каких это пор Моулдер стал собирать сплетни? Должно быть, он подслушивал под дверями весь день. Годрик покачал головой. Кершо. Мейкпис называл ему это имя. Возможно, бал поможет его расследованию. Размышляя об этом, Годрик игнорировал тихий внутренний голос, нашептывающий о том, что сегодняшний вечер он проведет в компании красавицы жены.

– Достаньте мой лучший костюм и проследите за тем, чтобы экипаж не уехал без меня.

– Очень благоразумно с вашей стороны, да простит ваша светлость мне такую смелость, – пробормотал Моулдер, отправляясь выполнять поручение.

Годрик же надел свежую белую сорочку.

– Что вы хотите этим сказать?

– То, что, например, она может кого-то там встретить…

– О чем это вы? – медленно повторил Годрик.

Глаза Моулдера округлились, когда он запоздало понял, что, должно быть, позволил себе лишнего.

– А… ничего… ничего особенного. Я, пожалуй, пойду задержу экипаж.

– Ступайте! – рявкнул Годрик.

Моулдер поспешил прочь из комнаты.

Еле слышно выругавшись, Годрик надел костюм. Он прекрасно понимал, что поступает необдуманно. Он ведь сказал Мэггс, что не станет с ней спать. И теперь напоминал собаку на сене, беспокоясь о том, что она отправляется на бал в поисках любовника. Он снова выругался и направился к двери. Проблема состояла в том, что он действительно беспокоился. И вовсе не о том, что Маргарет унизит его, забеременев от другого мужчины. Ему не было никакого дела до ее беременности, когда он ее не знал. Но теперь, после того как на протяжении целого года читал ее письма, сидел с ней за одним столом и чувствовал прикосновение ее сладких требовательных губ к своим…

Годрик как вкопанный остановился на верхней ступеньке. Дьявол. Он действительно не хотел, чтобы в постели Маргарет оказался другой мужчина.

И мысль об этом не улучшила его настроения.

Годрик глубоко вздохнул и медленно спустился по лестнице. Нельзя забывать о цели визита на бал. Необходимо выяснить, знает ли что-нибудь Кершо о том, что его друг Сеймор делал в районе Сент-Джайлз. Эта задача как раз для Призрака.

Леди уже уселись в экипаж, но Моулдер прилежно исполнял приказ хозяина, не давая экипажу тронуться с места. Годрик открыл дверцу и запрыгнул внутрь, прекрасно понимая, какое удивление вызвало у дам его неожиданное появление.

Первой заговорила, конечно, Мэггс, глаза которой блестели в полумраке экипажа.

– Не знала, что вы посещаете балы. Иначе я бы вас пригласила.

Годрик изо всех сил пытался выглядеть любезным.

– Вполне естественно, что я сопровождаю вас во время выхода в свет.

– Естественно, – сухо повторила Сара, а потом, немного смягчившись, добавила: – Я рада, что ты решил поехать с нами.

Неужели он действительно так невнимателен? Грудь Годрика наполнило острое чувство вины. Ведь это его сестра. После смерти отца он должен был стать главой семьи, направлять и защищать сестер и мачеху.

– Извини, – произнес он, поняв по выражению лиц сестры и жены, что немало удивил их. Бабушка Элвина лишь громко фыркнула, но Годрик не обратил внимания на старуху. – Я не должен был кричать на тебя.

– Нет, – покачала головой Сара, – это я должна извиниться. Не нужно было передвигать вещи в комнате Клары.

– Поступай, как считаешь нужным, – ответил Годрик. – Думаю, пришло время.

– Ты уверен? – Сара с беспокойством заглянула ему в глаза.

Годрик попытался улыбнуться и понял, что это не так уж трудно.

– Да.

Остаток пути Годрик провел в молчании, позволив дамам болтать сколько вздумается. Пару раз ему показалось, будто он поймал на себе любопытный взгляд Маргарет, и он пожалел о том, что не может исполнить ее мечту, не предав при этом Клару.

Кершо жил в старом фамильном особняке, который выглядел теперь заново отремонтированным. Помогая дамам выйти из экипажа, Годрик вспомнил болтовню Моулдера и подумал о том, что новый фасад скорее всего оплатила молодая жена Кершо.

Переступая порог особняка, гости попали в огромный холл, и Годрик почтительно развернулся, чтобы помочь бабушке Элвине снять накидку. Он передал верхнюю одежду одному из лакеев, и его взгляд упал на Маргарет.

Годрик остановился как вкопанный посреди переполненного холла.

На Маргарет было платье цвета лосося, контрастирующее с темными локонами. В уложенных в замысловатую прическу волосах поблескивали украшенные драгоценными камнями гребни. Низкое декольте являло взору мягкие округлости красивой груди, а когда Маргарет обернулась, чтобы засмеяться над какой-то шуткой Сары, Годрику на мгновение показалось, что перед ним во всей своей красе явилась сама богиня радости.

Какая ирония, что эта красавица вышла замуж именно за него.

Годрик протянул жене руку.

– Чудесно выглядите.

Ресницы Мэггс задрожали от удивления, когда она вложила руку в ладонь мужа.

– Благодарю вас.

Спохватившись, Годрик отвесил соответствующие комплименты сестре и бабушке Элвине, насмешливо вскинувшей бровь. Подобное проявление благодушия Годрик видел впервые с момента ее приезда в Лондон.

Многочисленные гости медленно передвигались по залу.

– Боже мой! – воскликнула бабушка Элвина. – Я не была на столь грандиозном приеме с тех пор, как ходила в девушках.

– Посмотри-ка, твоя подруга леди Пенелопа, Мэггс, – заметила Сара.

– О да, – рассеянно ответила Маргарет. – Интересно, где же лорд Кершо?

Годрик бросил взгляд на жену. Но Сара уже увлекла ее и бабушку Элвину к леди Пенелопе. Годрик проводил дам взглядом. Леди Пенелопа считалась непревзойденной красавицей, только вот, по мнению Годрика, ее глупость затмевала всю красоту.

– Принесу что-нибудь выпить, – произнес он.

Маргарет обернулась с обворожительной улыбкой, а потом растворилась в толпе.

Годрику вдруг показалось, что вокруг него все замерло. Какая глупость. Встряхнувшись, он направился к буфету с прохладительными напитками. Это было сложно в такой толпе, но Годрику не помешало. Его взгляд скользил по лицам гостей в поисках графа. Он видел его несколько раз и помнил как веселого и общительного человека. Совсем неподходящее описание для дельца, организовавшего подпольные мастерские в Сент-Джайлзе. Впрочем и Сеймора нельзя было назвать страшным злодеем. Спустя четверть часа Годрик добрался наконец до огромной чаши с пуншем и задумался над тем, как понесет целых три бокала.

– Сент-Джон, – раздался у него за спиной низкий мужской голос.

Годрик обернулся и поймал на себе взгляд бледных глаз закадычного друга Лазаруса Хантингтона, барона Клера.

Он приветственно наклонил голову.

– Клер.

– Не ожидал, что встречу тебя здесь, – произнес Клер, знаком приказывая лакею наполнить бокал.

– Как и я, что встречу тебя.

Клер насмешливо вскинул бровь.

– Удивительно, как брак может исправить самую дурную репутацию в глазах общества.

– Это точно, – сухо ответил Годрик. – Вот. Подержи-ка.

Клер изумленно посмотрел на протянутый ему бокал с пуншем, но все же взял его.

– Полагаю, ты приехал с супругой?

– А еще со своей сестрой и двоюродной бабушкой жены, – пробормотал Годрик, пытаясь удержать в руках бокалы.

– Стало быть, у тебя полный дом гостей, – протянул Клер.

Годрик посмотрел на друга. Привычное скучающее выражение на мгновение покинуло лицо Клера.

– Я рад.

Годрик отвел взгляд.

– Да, я…

– Идем, – перебил его барон. – Представишь мне жену. Темперанс мне все уши прожужжала о ее появлении на собрании благотворительного общества пару дней назад.

Годрик кивнул и, не говоря больше ни слова, начал пробираться сквозь толпу. Клер последовал за ним.

Они прошли половину пути, когда барон произнес вполголоса у Годрика за спиной:

– Вон там стоит Темперанс с целой толпой леди. Твоя жена среди них?

Годрик поднял глаза и обнаружил, что Мэггс смеется над чем-то, прильнув к Адаму Ратледжу, виконту д’Арку – самому скандально известному лондонскому повесе.

Виконт д’Арк был очень красив и знал об этом. Казалось, его хитрые светло-серые глаза взывали к Мэггс: «Ну разве я не самый красивый мужчина из тех, что вы когда-либо видели? Так давайте же, восхищайтесь мной!»

И Мэггс восхищалась нежной кожей его щек и грешным изгибом губ, напоминавшим по форме лук Купидона. И все же не красота виконта заставляла ее наклоняться к нему и смеяться над его остротами. Просто лорд д’Арк был близким другом Роджера. Когда Роджер был жив, виконт и его сногсшибательная красота слегка пугали Мэггс. В обществе он слыл опасным соблазнителем, поэтому для сохранения собственной незапятнанной репутации Мэггс предписывалось держаться от него подальше.

Но теперь, когда она была замужней женщиной, все изменилось.

Мэггс с горечью думала о том, что у брака все же есть свои преимущества. Она могла сдержанно флиртовать с повесами, в то время как всем сердцем желала продолжить спор с Годриком.

И, словно бы прочитав ее мысли, Годрик возник в толпе гостей и теперь пробирался к ней с угрюмым выражением лица. Мэггс вздернула подбородок и намеренно повернулась к лорду д’Арку.

– Кажется, прошла целая вечность с того дня, когда мы виделись с вами в последний раз.

– Даже мгновение вдали от такой красавицы может показаться нескончаемо долгим, – галантно ответил лорд д’Арк, чувственно опустив ресницы.

Неужели он смотрит на ее декольте? Нет, этот мужчина воистину восхитительно ужасен. Мэггс улыбнулась:

– Мне кажется, у нас есть общий друг. Вернее, был.

Циничная улыбка не исчезла с губ виконта, но в глазах вспыхнула настороженность.

– Вот как?

– Да. – Они с Роджером держали свои отношения в тайне. Тогда Мэггс казалось, что таинственность делает их какими-то неземными и волшебными. Они как раз хотели объявить о помолвке, когда Роджер… Мэггс втянула носом воздух, едва сдержав слезы. – Роджер Фрейзер-Бернсби.

Взгляд красивых серых глаз виконта ожесточился.

– Пунш, – тихо произнес Годрик у Мэггс за спиной, заставив ее не слишком изящно подскочить от неожиданности.

– О… – Мэггс ошеломленно заморгала, заметив, что глаза ее невозмутимого мужа превратились в пару кинжалов. И кинжалы эти были направлены на лорда д’Арка. Если бы взглядом можно было убивать, виконт уже валялся бы на мраморном полу зала, истекая кровью.

Очень интересно. Мэггс просто обязана была раскаиваться. Бедный очаровательный лорд д’Арк не сделал ничего дурного, кроме того, что вел себя как истинный повеса, коим и был рожден. В том, что Мэггс откровенно флиртовала с ним, обостряя его инстинкты охотника, не было его вины. Однако Мэггс испытала ни с чем не сравнимое удовлетворение от того, что ее муж мысленно расправлялся с посмевшим приблизиться к ней мужчиной.

Мэггс лучезарно улыбнулась, принимая из рук Годрика бокал с пуншем. Тот с подозрением посмотрел на нее, прежде чем перевести взгляд на виконта.

– Д’Арк.

Губы виконта дрогнули, хотя это сложно было назвать улыбкой.

– Сент-Джон. А я тут… болтал с вашей восхитительной супругой. Должен сказать, ваша сила воли гораздо сильнее моей.

– В самом деле? Почему?

Лорд д’Арк невинно округлил глаза.

– Потому что у меня никогда не хватило бы духу отослать столь обворожительную леди в такую даль. Я захотел бы держать ее при себе. Днем и в особенности ночью.

Господи, создавалось впечатление, что он репетирует свои глупые речи перед зеркалом. Ситуация принимала дурной оборот. Намеки виконта были просто нестерпимы, но еще хуже то, что Мэггс наслаждалась реакцией на них мужа. И этому необходимо было положить конец.

Мэггс открыла рот, но не успела ничего сказать, потому что Годрик опередил ее.

– Вы меня удивили, сэр. Мне казалось, рядом с вами вообще нет места. В особенности ночью.

За спиной Мэггс раздался низкий смех. Она обернулась и увидела сногсшибательного джентльмена с седыми волосами, собранными сзади черной лентой.

Мужчина почтительно склонил голову в тот самый момент, когда лорд д’Арк вставил едкое замечание, касающееся воздержания ее мужа.

– Леди Маргарет. Надеюсь, вы не сочтете за дерзость мое желание представиться вам самолично. Я – Клер.

Ну, конечно же, лорд Клер. Когда-то он был почти так же скандально известен, как лорд д’Арк.

Мэггс присела в реверансе.

– Почту за честь, лорд Клер. Я считаю вашу супругу одной из своих близких подруг.

– Хм. – Улыбка все еще играла на чувственных губах лорда Клера, когда Годрик сказал что-то о сыпи, покрывающей тело вследствие одной очень нехорошей болезни. – Мы с Темперанс сожалеем, что не смогли присутствовать на вашем бракосочетании, но, как мы поняли, это было скромное семейное торжество. Мы с Сент-Джоном знакомы с незапамятных времен.

– Правда? – Мэггс обеспокоенно посмотрела на Годрика и виконта. К счастью, они пока не пустили в ход кулаки. Но если они все же сделают это, да еще из-за нее, бал превратится в весьма захватывающее событие.

О, какая же она безнравственная!

– Должно быть, вы считаете меня ужасно легкомысленной.

– Вовсе нет, – мягко ответил лорд Клер. – Честно говоря, таким живым я не видел Сент-Джона уже несколько лет. – В глазах лорда Клера отразилась печаль, но потом он поймал на себе взгляд Мэггс, и его губы дрогнули в улыбке. – Иногда очень полезно разозлиться. Надеюсь, вы останетесь в Лондоне.

Мэггс закусила губу. Она намеревалась уехать из города, едва только забеременеет. Она очень любила Лорелвуд. К тому же в деревне ребенку будет лучше.

Очевидно, лорд Клер все понял по выражению ее лица, хотя его собственное оставалось непроницаемым.

– Понимаю. Очень жаль, но я буду благодарен и за то непродолжительное время, что вы проведете с моим другом.

– Я бы проводила с ним больше времени, если бы между нами не стоял призрак, – произнесла Мэггс, постаравшись не выглядеть так, словно пытается защититься. В конце концов, это ведь Годрик хотел, чтобы она уехала.

– А… – Лорд Клер понимающе кивнул. – Клара.

Мэггс поморщилась.

– Мне вовсе не хочется показаться ревнивой. Я знаю, они очень любили друг друга и были счастливы.

– Да, они действительно сильно любили друг друга, – согласился лорд Клер, и на его лице возникло задумчивое выражение. – Но, боюсь, тот, кто сказал вам, что они были счастливы, солгал.

Мэггс удивленно заморгала и придвинулась ближе.

– Что вы хотите этим сказать?

– Клара заболела почти сразу после того, как они поженились. И когда ее осмотрело множество докторов не только в Англии, но и на континенте, Годрик понял, что больше ничего не сможет для нее сделать. – Не поворачивая головы, лорд Клер устремил взгляд туда, где Темперанс оживленно болтала с Сарой. – Даже представлять не хочу, что происходит с человеком, наблюдающим за тем, как в муках умирает его любимая.

У Мэггс перехватило дыхание, потому что она внезапно поняла: даже изображая уставшего от жизни человека, лорд Клер сильно любит свою жену. В жизни Мэггс тоже было нечто подобное. Она знала Роджера всего три месяца и только теперь поняла, что их так быстро вспыхнувшая страсть была лишь началом длинного пути. Ведь ей хотелось любви, которая с годами становится лишь крепче и богаче.

Только вот ей не суждено было этого испытать.

Мэггс закусила губу. Ей не удалось испытать этого чувства с Роджером. Не удастся и с Годриком. Он до сих пор соревновался в язвительности с лордом д’Арком, но им руководила лишь гордость, а не беспокойство за жену.

Эта мысль заставила Мэггс нахмуриться.

– Прошу прощения, – произнес лорд Клер. – Я не хотел причинить вам боль.

– Нет, нет, ничего… – Мэггс тщетно попыталась улыбнуться, а потом выпалила: – Я всего лишь хочу…

Лорд Клер ждал и, не дождавшись продолжения, наклонился к самому уху Мэггс.

– То, что он испытывал когда-то любовь к Кларе, вовсе не означает, что он не сможет полюбить вас. Смелее, миледи. Годрик крепкий орешек, но я вас уверяю: этот мужчина достоин потраченных на него усилий. И если кто-то и сможет возродить его к жизни, то это вы.

Годрик поднял голову, и на мгновение их взгляды пересеклись. Его глаза потемнели от гнева и печали, и Мэггс поняла: она отчаянно хочет поверить в то, что сказал ей лорд Клер.

Артемис Грейвс с тревогой наблюдала за тем, как лорд д’Арк со сладкой улыбкой выговаривает что-то ужасающего вида мистеру Сент-Джону. Муж леди Маргарет всегда казался ей уравновешенным, хотя и немного печальным джентльменом, но даже самого спокойного мужчину можно вывести из себя…

– Дуэль! – восхищенно и слишком громко прошипела леди Пенелопа. – О, я надеюсь, эта перепалка закончится дуэлью.

Артемис в ужасе посмотрела на кузину. Вообще-то она любила Пенелопу, но порой та несла откровенную чушь.

– Я думала, тебе нравится лорд д’Арк, – с плохо скрываемым раздражением произнесла Артемис.

Пенелопа тряхнула головой. Должно быть, она старательно репетировала этот жест перед зеркалом, ибо ее украшенные драгоценными камнями гребни тотчас же поймали свет и заблестели всеми цветами радуги. Всего их было три, и на каждом красовались крошечные цветочки из рубинов и жемчуга, прикрепленные на тоненьких проволочках. Благодаря этому они подрагивали от малейшего кивка головы Пенелопы. Судя по всему, стоили они дороже всего гардероба своей обладательницы. Но Пенелопе было не жаль потраченных на них денег, ведь они так красиво оттеняли ее иссиня-черные локоны.

– Мне действительно нравится лорд д’Арк, – протянула Пенелопа. – Но ведь он не герцог.

Артемис озадаченно заморгала, не в силах следить за ходом мыслей кузины, что случалось с завидной регулярностью.

– А при чем тут…

Внезапно в зале появился новый гость. Его высокая фигура разрезала толпу надвое, точно сабля яблоко. На лице застыло раздражение, и, несмотря на строгий темно-синий костюм и черный жилет, никто не усомнился бы в его статусе. Он одним лишь взглядом заставил замолчать виконта, в то время как Клер подошел к Сент-Джону и что-то сказал ему на ухо.

– Вот такой герцог мне нужен, – протянула Пенелопа так хрипло, что при звуке ее голоса брови Артемис поползли вверх, а в глазах вспыхнуло беспокойство.

– Ты простудилась?

– Нет, глупая, – с раздражением отмахнулась Пенелопа, но потом спохватилась. Она очень боялась, что если много хмуриться, то на лице появятся морщины. – Я решила, что мне давно пора замуж и именно за герцога. Вот за этого.

Ну, конечно, ведь этим джентльменом, заставившим смиренно покраснеть самого лорда д’Арка, был не кто иной, как Максимус Баттен, герцог Уэйкфилд.

Артемис ошеломленно заморгала. Пенелопа родилась в семье графа, причем сказочно богатого. Так уж повелось, что герцоги зачастую женились на таких вот сказочно богатых титулованных наследницах, но неужели герцогу Уэйкфилду действительно нужна была глупая жена, настаивающая на том, чтобы ей клали толченый жемчуг в утренний шоколад? Пенелопа искренне верила, будто жемчужная пыль придает ее коже сияние. Артемис же полагала, что от подобных добавок шоколад начинал скрипеть на зубах, кроме того, ей было ужасно жаль впустую потраченного жемчуга.

Только вот Артемис знала, что Пенелопа ни за что не посчитается с ее мнением. И уж если решила выйти замуж за герцога, то на следующий год в это же время уже станет герцогиней.

Но Уэйкфилд?

Артемис посмотрела на герцога, стоящего посреди зала с выражением легкого раздражения на лице. Он был высок, но не слишком. Широк в плечах, но в то же время худощав. А суровое лицо делало его отнюдь не красавцем. Если бы Артемис попросили подобрать одно-единственное слово, чтобы описать герцога, она остановилась бы на эпитете «холодный».

Артемис передернулась. Она не раз наблюдала за ним на многочисленных балах, оставаясь при этом незамеченной, и давно уже поняла, что герцог не обладает ни чувством юмора, ни состраданием. А чтобы жить с Пенелопой, необходимо обладать обоими этими качествами.

– Но ведь есть и другие герцоги, – напомнила кузине Артемис. – Герцог Скарборо, например. Год назад он овдовел, и у него только дочери. Он наверняка захочет жениться снова.

Не сводя взгляда с Уэйкфилда, Пенелопа усмехнулась:

– Так ему скоро шестьдесят.

– Верно. Но я слышала, что он очень хороший человек, – мягко произнесла Артемис, а потом вздохнула и предприняла еще одну попытку. – А как насчет герцога Монтгомери?

Пенелопа развернулась при звуке этого имени и с ужасом посмотрела на кузину.

– Он проводит все время в деревне или за границей. Ты его хоть раз видела?

Артемис наморщила нос.

– Вообще-то нет…

– И никто не видел. – Пенелопа вновь отвернулась и принялась оценивающе разглядывать Уэйкфилда. – Никто не видел Монтгомери на протяжении многих лет. Потому что у него то ли горб, то ли заячья губа. А может, и того хуже… – Пенелопа передернулась. – Вдруг он сумасшедший! Я бы не хотела выйти замуж за человека, у которого в семье были умалишенные.

Артемис судорожно вздохнула и опустила глаза. Нет, никто не захочет стать членом такой семьи. Последние пару лет она пыталась защититься от боли. Но в такие моменты, когда ее что-то отвлекало, это было попросту невозможно.

К счастью, Пенелопа ничего не заметила.

– А что, если он истратил все свои деньги, путешествуя по континенту?

– Ты – богатая наследница.

– Да, и хочу, чтобы эти деньги тратились на меня, а не на ремонт какого-нибудь полуразрушенного замка.

Артемис сдвинула брови.

– Тогда герцог Даймур точно тебе не подойдет.

– Наверняка. – Даймур владел по меньшей мере тремя замками, нуждающимися в ремонте. Пенелопа удовлетворенно кивнула. – Нет, для меня предназначен только один герцог.

Артемис обернулась и теперь наблюдала за тем, как герцог уходит из зала. Каким-то образом он уговорил – или скорее всего заставил – лорда д’Арка уйти с ним. Да, он холоден и надменен, но Артемис испытывала к нему жалость.

Ведь если леди Пенелопа Чедвик чего-то захотела, она непременно этого добьется.

– Я буду очень вам благодарен, если вы будете держаться подальше от виконта д’Арка, – произнес Годрик, выводя жену в центр зала. Он мысленно поморщился при звуке собственного холодно звучащего голоса.

Но эта женщина – его жена, черт возьми, и он не позволит ей совершить ошибку.

Мэггс вскинула голову. При этом в ее взгляде читалось скорее любопытство, нежели гнев.

– Это приказ?

Услышав этот вопрос, Годрик почувствовал себя ужасно глупо.

– Нет. Конечно, нет.

Заиграла музыка, и танец развел их в разные стороны, прежде чем Годрик успел объясниться. Он набрал полную грудь воздуха, пытаясь справиться с приступом ярости, которую испытал при виде Маргарет рядом с лордом д’Арком. Когда же они сошлись снова, он пробормотал очень тихо, чтобы не могли услышать остальные танцующие:

– Я знаю, вы очень хотите ребенка, но это не лучший способ завести его.

– Что вы имеете в виду? – осторожно спросила Маргарет.

Но Годрик не стал увиливать от ответа.

– Сделав д’Арка своим любовником.

В следующее мгновение в глазах Мэггс отразилась боль, но она сумела справиться с эмоциями, и Годрик понял, что загнал себя в угол.

– Вы считаете меня развратницей, – произнесла она.

– Нет, конеч…

Мэггс недослушала, ибо танец предписывал ей развернуться и сделать несколько шагов в сторону. На этот раз Годрик наблюдал за ней с беспокойством. За своей женой, о которой знал так мало.

Если бы Клара решила, что ее оскорбили, она непременно расплакалась бы. Или тотчас же покинула зал. Годрик действительно не знал, как бы она поступила, потому что никогда не вел подобных бесед с Кларой. Ведь ему и в голову не пришло бы подозревать ее в прелюбодеянии. Сама мысль об этом казалась смехотворной.

В противоположность Кларе Маргарет держала голову высоко, а на ее щеках пылал весьма привлекательный румянец. Она выглядела как разгневанная богиня. Богиня, которая – будь они одни – непременно набросилась бы на обидчика. И эта мысль чрезвычайно возбуждала Годрика.

Когда танец вновь свел супругов, они заговорили одновременно.

– Я вовсе не собирался… – начал Годрик.

– Вы признали меня виновной без суда и следствия, – прошипела Мэггс, – не имея на руках ни малейшего доказательства.