Текст книги "Меч наемника"

– Продолжай.

– …В общем, я не уверена, что правильно погоняла и сдерживала мулов.

– А как выглядел тот всадник?

– Всадник? Он был в маске.

– В маске? Ты уверена, ничего не путаешь? Ты когда-нибудь видела закрытый рыцарский шлем с опущенным забралом?

– Да, мой господин. Сержант Стэммел показывал нам такие на занятиях. Нет, это была маска. На нем была легкая кольчуга и открытый шлем, но на лице у него была маска из какой-то ткани. Я заметила, как она сбилась набок и образовала складки на щеке.

– Так! – Герцог Пелан даже хлопнул себя ладонью по колену. – Хорошо, что ты это заметила. Молодец! Давай дальше, что еще?

– Он выглядел плотным, широкоплечим. Ростом… наверное, чуть выше сержанта Стэммела. На плечах у него что-то блестело – похоже на золотые пряжки плаща. На лошади не было лат. Только боевое седло и попона с черными и красными полосами.

– Какой масти была лошадь?

– Светло-коричневая, но не гладкая, а с пятнами – чуть светлее, чуть темнее. Хвост и грива – темнее, почти черные. Все остальные тоже были коричневыми, скорее темными, но неровной масти – в яблоках, по-моему, только одна.

– В яблоках?

– Да, у одного из них была лошадь вся в черных и белых пятнах на сером фоне. И я сейчас вспоминаю, она, кажется, была мельче остальных. Я увидела этого всадника, когда наш фургон уже съехал с дороги и несся по лесу.

– А как выглядел всадник на лошади в яблоках?

Пакс покачала головой:

– Простите… я… я не помню.

– Но лошадей ты точно запомнила? И эту – пятнистую?

– Да, мой господин. Хотя я не уверена, что видела всех их. Мы так быстро ехали, я хоть и старалась сориентироваться в том, что происходит, но в основном мое внимание было занято мулами и вожжами… К сожалению, я слишком поздно заметила ручей с каменистым берегом… В общем, я не успела остановить мулов и… и сломала фургон.

Пакс вдруг вспомнила предупреждения Стэммела по поводу наказаний за порчу имущества.

– Ну-ну, – сказал герцог. – А ты раньше управляла четверкой?

– Нет, сэр… мой господин… Только парой… пони.

– Ах, пони. Ну тогда все понятно…

Пакс по-прежнему ждала наказания. Заметив это, герцог воскликнул:

– Тир! Ну ты и дура, оказывается! Да пойми ты – эта телега сейчас меньше всего волнует меня. Там погибли люди, мои солдаты! Могла погибнуть и ты. А фургон… да ты все правильно сделала, молодец! Но мне нужно узнать: кто и почему напал на обоз с ранеными! Я уже столько лет ни о чем подобном не слышал. Там ведь не было ни денег, ни ценного имущества, ни важных пленников, за которых можно получить хороший выкуп. Ты даже не представляешь, какая это боль для меня… Но ничего – я еще отомщу этим мерзавцам!

В голосе Пелана было столько боли и угрозы одновременно, что Пакс невольно поежилась. Посмотрев еще раз на нее, он чуть улыбнулся:

– Это был твой первый бой и первое ранение, Пакс?

Она кивнула.

– Как мне передали, ты достойно выдержала испытание и можешь называться солдатом. Так вот, воин Пакс. Ты получила самое дорогое лечение, которое я знаю. Теперь через пару дней ты сможешь снова встать в строй. И в следующий раз, когда перед тобой окажутся красные туники с волчьей головой, ты будешь здорова и с оружием в руках. Я надеюсь, что ты сумеешь по достоинству отомстить им.

Герцог встал, придержав рукой дернувшуюся Пакс:

– Тише, тише. Не прыгай. Встанешь, когда врач разрешит. Запомни – в лазарете ты не строевой солдат, а больная или раненая. Здесь главный командир не я, а врач. Ясно?

Пакс кивнула, и герцог Пелан пошел куда-то в сторону; длинный плащ, чуть шурша, взметнулся в воздух и лег на могучие, покрытые кольчугой плечи герцога-воина.

Пакс посмотрела на свою ногу. Ни повязки, ни раны не было. Вместо глубокого зияющего разреза на коже остался лишь тонкий багровый шрам. Паксенаррион не могла взять в толк, как врачам или колдуну удалось так быстро вылечить ее и почему они не лечили так всех сразу же в полевом лазарете.

Оглядевшись, Пакс поняла, что по-прежнему находится в том месте, где на их обоз напали неизвестные разбойники. Просто за время, пока она была без сознания, вокруг вырос целый лагерь. Поодаль стоял шатер герцога, около входа в который Пелан говорил с каким-то невысоким, почти квадратным человеком в хороших стальных латах, украшенных вытравленным кислотой узором. В другой стороне несколько солдат вместе с кузнецом и подмастерьями ремонтировали один из фургонов. Там же стояли уцелевшие после нападения телеги со снятыми тентами и дугами. Солдаты герцога стояли в карауле по периметру лагеря, но в одном из углов расположился небольшой отряд в незнакомой форме, видимо сопровождавший человека в латах, собеседника герцога. Никого из раненых вокруг не было видно. Пакс вздрогнула: неужели все погибли? Нет, после атаки Каллексон был жив и выглядел неплохо; он не мог умереть от перенапряжения, как Эффа… Наконец к Пакс подошел врач, а за ним Ванза.

– Ну, как себя чувствуешь? – спросил врач.

– Хорошо. Встать можно?

– Да… Только учти, ты гораздо слабее, чем тебе кажется. Все-таки слишком много крови потеряла.

Ванза протянул Пакс руку и помог ей подняться на ноги. Сначала ее голова закружилась, но вскоре это прошло.

– Пройдись, – сказал врач.

Пакс сделала несколько шагов. Ничего не болело, но ее шатало из стороны в сторону.

– Это естественно, – успокоил ее врач. – День-другой ты будешь быстро уставать. Не переусердствуй, лучше отдохни и наберись сил. Ешь и пей сколько влезет.

Врач развернулся и пошел прочь, а Пакс, глядя в глаза Ванзе, спросила:

– Где остальные? Что с ними? Они?..

– Нет… не все, – вздохнул Ванза. – Но если бы мы хотя бы предположили, что такое может случиться, – потери были бы куда меньше. Нет, я слышал, что Волчий Принц – редкий мерзавец, но чтобы нападать на раненых…

– Волчий Принц?

– Скорее всего это он. Ты же сама видела эту эмблему у них на груди.

– Да, но я не видела всего остального…

– Поэтому герцог и приказал всех раненых излечить таким же способом, как и тебя. Ему была нужна вся информация, все-все мелочи. Так что тебе, считай, повезло. Еще пара дней – и ты здорова. Только сегодня не налегай на работу. Если можешь – помоги на кухне. И никаких пока что скачек – ни верхом, ни в повозке. Ясно? – Ванза улыбнулся.

– Но… а что сделал этот маэстро Вертифьюджи? И почему этим средством не лечат всех, если оно так хорошо помогает?

Ванза удивленно посмотрел на нее:

– Ты что, не знаешь про лекарей-колдунов и их врачевания?

– Нет. Эффа говорила что-то про святого Геда, но…

– Это совсем другое дело. Во-первых, маэстро Вертифьюджи – волшебник. Или колдун, как их называют на севере. Слышала про таких?

– Да, но…

– Подожди. Слушай дальше: есть разные виды магии и колдовства. Врачеванием занимаются далеко не все колдуны. Как они лечат, я, сама понимаешь, не в курсе. Это целая наука. Или искусство – называй как хочешь. Одни колдуны могут лечить почти все, другие – только свежие и невоспаленные раны, некоторые лечат раны, но не знают, как справляться с болезнями. Но в любом случае это дело стоит больших денег. Ни один колдун даром не работает.

– А лекарство?

– Тебя и снадобьем поили? Повезло. Говорят, что по рецептам колдунов составляют какие-то отвары, но в полную силу они действуют только в том случае, если сам волшебник произнесет над ними заклинание и подержит в руках сосуд. Только это стоит еще дороже. Почему? Не знаю. Но пользуются этим крайне редко.

Пакс нахмурилась:

– Но почему? Ведь если можно лечить так быстро…

– Из-за цены! Пойми, Пакс. Герцог потратит всю прибыль за кампанию, вылечив нескольких раненых таким способом. Ни один король не может позволить себе лечить так даже всех своих офицеров. Дешевле завербовать и выучить новых воинов. Насколько я знаю, наш герцог – один из немногих, кто вообще, бывает, тратит такие деньги на лечение обычных солдат.

Пакс задумалась. Как глоток-другой самой редкой жидкости может стоить дороже человеческой жизни?

– Слушай, – спросила она, – а что тогда имела в виду Эффа?

– Ты про Геда? Ну, боги лечат, когда хотят. Те, кто им служит – маршалы Геда, капитаны Фалька, жрецы и другие, – имеют право и власть просить богов об этом снисхождении. Раньше в отряде у герцога был один из маршалов Геда, и я знаю людей, которых этот жрец вылечил.

– А это стоит так же дорого?

– Не знаю. Но не забывай – они обычно лечат только своих, кто поклоняется их богам. Думаю, что стоит такое лечение немало, хотя, быть может, оплачивается и не золотом. С чего это боги будут лечить задаром?

– Солнце, дождь и ветер они дают, ничего не требуя взамен.

– Как это – ничего? А жертвы?

Пакс вспомнила каменные алтари с жертвенниками у своего дома и по углам владений отца. На этих камнях приносились в жертву ягнята, сжигались колосья пшеницы и венки из трав.

– Да, ты прав, – поспешно согласилась она, боясь прогневать богов нечестивыми мыслями. – Я просто хотела сказать, что они сами решают, что дать нам за наши дары. Ни торговаться, ни требовать у них чего бы то ни было нам не дано.

Ванза кивнул:

– Да, нам остается лишь надеяться на их великодушие и милость.

С этими словами он пошел куда-то вглубь лагеря. Пакс рассеянно глядела ему в спину и думала о своем. Колдуны… волшебное врачевание… таинственные снадобья… Обо всем этом она слышала в легендах и песнях раньше. Но ей и в голову не приходило, что это можно измерять и оплачивать золотом. Или жизнями…

11

На следующий день к лагерю подошла часть когорты Кракольния, и с этим эскортом раненые и сам герцог отправились в Вальдайр. К удивлению Пакс, большая часть отряда не возвращалась к основным квартирам.

Каллексон тоже недоумевал:

– Я думал, что кзардийцы разбиты. Что случилось?

Эриал, младший сержант из его когорты, объяснил:

– Так оно и было. Но они наняли какой-то отряд себе в помощь. Правда, поздновато спохватились. Сначала кзардийцы тянули время, ведя переговоры с Советом Фосса, а затем, дождавшись своих наемников, прервали перемирие. Да только это им уже не поможет. Даже если вся когорта Кракольния уйдет в Вальдайр, у нас останутся две полные когорты, да еще три – ополчение Фосса.

– А кого они наняли? – спросила Варни, исцеленная тем же чудодейственным способом, что и Пакс.

– Да каких-то южан. Волноваться нечего. Они едва ли будут лучше, чем ополчение Кзардаса.

– Если только они не раскошелились на Вольных Пик, – буркнул Ванза.

– А что это за Вольные Пики? – спросила Пакс.

– Единственная стоящая рота на юге, – ответил Эриал. – Они родом с высоких гор где-то на юго-западе. Вроде бы их страну называют Хорнгард.

– Точно, – подтвердил Ванза. – Они не каждый год нанимаются. Только если их стране ничего не угрожает или если им очень нужны деньги. Но уж если воюют – то держись! Надеюсь, что на этот сезон они уже оформили договор с кем-нибудь другим или остались в своих ущельях.

К счастью, кзардийцы не смогли нанять Вольных Пик. Как объяснил Стэммел, они сошлись в цене с одним беспринципным бароном из Срединных Болот и его так называемыми рыцарями. Эта компания зарекомендовала себя скорее в качестве диверсантов, убийц, расхитителей или поджигателей складов, но в открытом бою они не могли тягаться с регулярными строевыми отрядами.

В пылу первого боя Пакс даже не заметила, что солдаты Пелана сражались не одни. Только теперь она рассмотрела ополченцев Союза Фосса. Они были одеты в короткие серые туники поверх брюк ярко-красного, зеленого или синего цвета – соответствовавших трем городам Союза: самому Фоссу, Айфоссу и Фоссниру. Их когорты стояли на правом фланге общего строя.

Два дня спустя, когда настало время следующего сражения, Пакс была абсолютно здорова и заняла свое место в строю. Ей передали, что Арни попала в лазарет с ножевым ранением, а Кир из когорты Доррин убит. В какой-то момент, пока противники сходились на поле боя, Пакс стало страшно. Даже страшнее, чем в первом бою. Она как-то отчетливо вспомнила страшный удар по щиту и впивающееся в ногу острие меча. Но стоило ее когорте сойтись с неприятелем вплотную, как страх исчез. Паксенаррион не только перестала бояться, но даже могла холодно рассчитывать удары, словно на тренировках. Стоя плечом к плечу с товарищами, она орудовала мечом и щитом. Казалось, бою не будет конца. Словно в вечном аду, смешались пыль, крики, звон металла, сверкание клинков и копий в воздухе, хлюпающая грязь под ногами. Пакс с трудом осознала, что, судя по изменению почвы, их когорта сумела оттеснить противника вниз по полого спускавшемуся полю.

Лишь после полудня противники развели свои отряды. Пакс осмотрелась – судя по всему, на этот раз она не была ранена. Впереди на расстоянии полета стрелы виднелся строй противника. Пакс осушила флягу и почувствовала, что чертовски голодна. Не удивительно, подумала она, такая работа, а после завтрака на рассвете прошло уже немало времени.

Донаг обернулся к Пакс и сунул ей свою флягу.

– Передай назад. И свою не забудь, – сказал он. – Пусть наберут воды.

Вскоре им передали наполненные фляги и куски сухарей, Пакс ела с жадностью. Скоро пришлось вновь передавать фляги назад, потому что жажда казалась неутолимой.

– Смотри-ка, – сказал кто-то в первой шеренге, – да они вроде отходят.

И действительно, шеренга противника отодвинулась чуть дальше от строя роты Пелана.

– Что это значит? – спросила Пакс.

– Ничего особенного. Просто они не хотят драться весь день напролет, – ответил ей сосед справа – Кери. – По мне, так даже лучше. Чего мучиться в такой парилке.

Так и получилось. Строй противника отступил к своему лагерю, и, к удивлению Пакс, никто не стал преследовать неприятеля. До приезда герцога в течение следующей недели им довелось поучаствовать еще в нескольких, столь же безрезультатных боях.

– Почему никто не хочет сражаться до победы? – спросила она как-то вечером у костра.

– Не гневи судьбу, – ответил Донаг. – Если они, я имею в виду Союз Фосса, решат сражаться до победы, то, будь уверена, проливать они собираются нашу кровь, а не своих ополченцев. Вот и подумай. Не забывай, что воюют они не за честь своего города, а за вполне конкретные вещи – за тот или иной участок приграничных земель, за то, как пройдет караванная дорога. И если им удастся договориться об этом без того, чтобы мы прогрызались через всю армию кзардийцев и штурмовали город, – тем лучше для нас.

– Но… – начала Арни, только что вернувшаяся из лазарета.

– Никаких «но», – отрезал Донаг. – Вот ведь придурки! Хватит на вашу жизнь войны. Вволю крови нахлебаетесь. Поймите – это теперь ваша работа. Хотите дослужиться до капралов или хотя бы дожить до седых волос – относитесь к войне как к любому другому делу: с умом, с трезвой головой и с расчетом.

По возвращении герцога в сопровождении вооруженных луками солдат из когорты Кракольния все резко изменилось. Под покровом темноты герцог увел свои когорты на левый фланг, оставив между ними и ополченцами Фосса пустое пространство. Этот маневр дезориентировал новичков не меньше, чем противника. Пакс переживала по поводу того, что подумают о них ополченцы Фосса, не решат ли они, что рота Подана отступает.

– Не будь дурой, – развеяла ее страхи Канна. – Герцог послал их командиру план своих действий. Если все пойдет как нужно, эта ловушка должна сработать, и мы разделаемся с кзардийцами. Но даже если они не клюнут, мы ничего не теряем.

Стэммел объяснил все еще подробнее:

– Герцог хочет использовать наших стрелков. Судя по всему, у кзардийцев нет отряда, вооруженного луками. Поэтому они будут вынуждены отступить, и в этот момент мы, находясь теперь ближе к их флангам, сможем во время перепостроения ударить по ним.

Так все и произошло. Хотя Пакс, обнаружив с рассветом, что их когорта оказалась чуть не вплотную к строю кзардийцев, изрядно переволновалась, не ответят ли те градом стрел. К счастью, расчет герцога оказался верным. Не имея стрелков, противник стал отступать, открыв для удара фланги. И хотя о полной победе говорить было рано, сражение оказалось переломным: начались долгие недели преследования кзардийцев Пеланом и ополчением Союза Фосса. Каждый раз противник, вступая в бой, был вынужден делать это на удобной для герцога и его союзников территории. Вскоре на горизонте показались стены Кзардаса, и войско Пелана перекрыло ведущую к городу караванную дорогу. Кампания была выиграна. Кзардас отказался от сбора налога за прохождение караванов по своим землям в пользу городов Союза Фосса.

– Вам повезло, – сказал Стэммел своим солдатам-первогодкам, – для первой кампании эта – весьма удачная. Вы набрались опыта без особого риска: поучаствовали в боевых маршах, в настоящих сражениях с непревосходящим противником. А оставшееся время сезона мы будем заниматься тем, что оставим гарнизоны по фортам вдоль дорог и будем сопровождать караваны в качестве охраны. Вот вам возможность поучиться и этому.

– То есть как? – удивленно переспросила Арни.

– А вот так. Не каждая кампания продолжается весь сезон. Чаще, добившись победы, мы остаемся на полученных нашим нанимателем землях или дорогах и несем гарнизонную и охранную службу, обеспечивая хозяину сбор платы с караванов и безопасность его земель. Например, в этом году Союз Фосса предлагает нам охранять новую границу между их землями и Кзардасом и взять под контроль отвоеванную дорогу.

– А… когда мы… когда мы вернемся в Вальдайр? – спросил Малек.

Вик тотчас же по-своему интерпретировал его слова:

– Он хочет узнать, когда нам заплатят.

Все рассмеялись, и Стэммел подхватил:

– Молодцы! Мыслите, как настоящие наемники. Про деньги забывать нельзя. Скорее всего. Совет Городов Фосса рассчитается с герцогом, не дожидаясь конца сезона. Тогда и вам кое-что перепадет. Если после этого нас тотчас же не отправят в какой-нибудь медвежий угол охранять дальний форт, у вас будет шанс потратить все заработанное в считанные дни.

Писарь герцога сидел за длинным столом, на котором офицеры и сержанты выставили столбики монет. Рота выстроилась в порядке старшинства – а значит, солдаты-первогодки оказались в самом конце и лишь мельком видели деньги из-за спин своих старших сослуживцев.

Пакс понятия не имела, сколько ей заплатят. Судя по всему, никто из ее приятелей тоже не рискнул спросить об этом у сержантов или капралов. Впрочем, даже точно названная сумма вряд ли о чем-то сказала бы Паксенаррион: она не очень-то четко представляла себе даже, сколько медяков равняются серебряной монете или сколько можно купить на это самое серебро. Вместе со всеми остальными она согласилась отдать часть платы в счет помощи семьям погибших. Стэммел объяснил, что это традиция – посылать деньги семьям тех, кто погиб в бою в ходе кампании. Сколько ей должно было остаться и сколько полагалось отдать, Пакс по-прежнему понятия не имела.

Очередь медленно двигалась вперед. К моменту, когда Пакс подошла к столу, на нем остались лишь небольшие столбики металлических кружков. Неожиданно Паксенаррион вспомнила о своем «дорогом лечении». Не вычтут ли это из ее платы? С замиранием сердца она шагнула вперед.

– Посмотрим. – Капитан Арколин пробежал глазами свиток, задержался на нескольких строчках, а затем обратился к Пакс: – Итак, ты была произведена из новобранцев в рядовые в первом же бою. Плюс к этому – небольшая прибавка за верное решение и правильное поведение в момент нападения бандитов на санитарный обоз. Так, теперь минус – только взнос в «гробовой» фонд. Стэммел объяснил тебе, что здесь за деньги ходят?

Пакс кивнула, хотя объяснять-то Стэммел объяснял, да вот у нее в голове все перепуталось. Города Союза Гильдий чеканили каждый свою монету, но по согласованным весам. В обиходе самая крупная золотая монета называлась «ната» – «отец», за ней шел золотой «нас» – «сын», затем серебряная «нити» – «мать», «нис» – «дочь» и два вида медяков – «паж» и «раб».

– Итого, – продолжал Арколин, – тебе причитается тридцать шесть нити. – И он пододвинул Пакс серебристый столбик монет.

– Я бы тебе посоветовал не брать сразу все деньги, – подошел к ней Стэммел. – Пока мы в городе – ты можешь ежедневно после обеда получить любую часть своей доли. Так будет надежнее – я имею в виду воров и прочие неприятности. Во время службы в дальних гарнизонах ты, разумеется, тоже можешь оставить деньги у ротного казначея. Тут, можешь мне поверить, никого не обманывают.

Пакс благодарно кивнула Стэммелу, поборов искушение впервые подержать в руках столько денег.

– А сколько взять на первое время, сэр? – спросила она.

– Я же понимаю, что тебе хочется почувствовать себя богатой. Ну возьми монет десять – вполне хватит, чтобы закружить тебе голову. Слушай, казначей, выдай ей пару нити медяками на размен.

Мужчина за столом кивнул и, поменяв деньги, протянул Пакс свиток. Расписавшись в двух местах – за все деньги и за полученное на руки, Пакс под нажимом Стэммела пересчитала монеты.

– Здесь тебя не обманут, но в любом другом месте – непременно постараются надуть, – объяснил сержант. – Привыкай считать быстро и без ошибки.

Приятная тяжесть оттягивала поясной кошелек Пакс. Девушка задумалась о том, скоро ли она сможет расплатиться с отцом за приданое. От этих мыслей ее отвлек Сабен, вышедший на плац вслед за ней.

– У меня никогда в руках столько денег не было, – искренне сказал он, улыбнувшись.

– У меня – тоже, – ответила она. – И представь себе – каждый месяц мы будем получать по столько же или даже больше…

– Что ты хочешь купить первым делом?

Пакс быстро мысленно пробежала список желаемого и осторожно предложила:

– Я вот думаю, нет ли здесь поблизости местечка, где можно было бы купить пряников или чего-нибудь в этом роде…

Сабен рассмеялся:

– Нет, мы с тобой точно деревенские увальни. Я тоже как раз подумал о сладком креме. Знаешь, такой продают на ярмарках? Мне обычно доставалось только лизнуть на донышке, а я, наверное, целую миску умял бы, не подавившись. А потом… потом я куплю что-нибудь сестренкам. Ну ленты там или еще что-нибудь такое. Стэммел сказал, что можно будет передать это с очередным курьером герцога на север. Главное, чтобы посылка была нетяжелой и маленькой. А кто-нибудь из моих обязательно приедет к крепости на осеннюю ярмарку. Там они мой подарок и получат.

Пакс о подарках не подумала и почувствовала себя виноватой.

– Я… я бы хотела отложить что-то, чтобы расплатиться за свое приданое.

– Что? – удивился Сабен. – Ты ведь говорила, что не хотела замуж и не любила того парня…

– Расплатиться с отцом, – холодно повторила она. – Он ведь уже передал деньги, когда я убежала.

До этого дня Пакс никому, кроме Стэммела, не рассказывала об обстоятельствах своего побега из дома.

– Понятно, – вздохнул Сабен. – Но слушай, ты ведь не давала согласия…

– Нет, но отец был уверен, что сумеет убедить меня или заставить. В общем, деньги он уже отдал.

– Но если ты не соглашалась, значит, это уже его проблемы, – заявила Барра, услышав их разговор где-то посередине.

Пакс пожалела, что вообще затронула эту тему.

– Не знаю, Барра, может, ты и права, но мне будет спокойнее, если я смогу расплатиться с отцом. В конце концов, дело не в нем. Эти деньги очень нелишние в семье – моим братьям и сестренкам.

Барра пожала плечами, а Сабен поинтересовался:

– Ты хоть знаешь, сколько это?

– Ну, не точно…

На самом деле Пакс понятия не имела, сколько отец передал за нее несостоявшемуся жениху. Все, что она слышала по этому поводу, – это уверения жены мельника в Трех Пихтах, что приданое было не меньше, чем то, что вручил три года назад старый Амбой сыну лавочника из Скалистого Форта, выдавая за того свою дочь. Эти подробности, решила она, не добавят ясности в разговор. А Сабен и сам понял, что дальнейшие расспросы бессмысленны.

Молодые солдаты, свободные от службы, стали собираться в город. Стэммел предложил им подождать, а после полудня собрал своих подчиненных и объявил им:

– Ну что ж, вы получили свои первые деньги… Пошли вместе? Я покажу вам, где, как и на что можно их потратить.

Вик позвенел монетами:

– Сэр, а я уже знаю, как их тратят. И у меня есть свои планы…

– Поступайте как знаете. Я вам не нянька и не надсмотрщик, но и не хнычьте, если останетесь без гроша в первый же день. Все, что я могу, – это показать вам безопасные места, где можно спокойно выпить и почти не опасаться карманников. Да и предостеречься от того, чтобы оказаться избитым в переулке, тоже нелишне.

– Неужели в городе так опасно? – удивился Сабен.

– Да кто посмеет напасть на нас? Мы же вооружены, – сказала Пакс.

– Именно такое отношение, – сурово сказал Стэммел, – оставляет роту каждый год без нескольких отличных бойцов. Поймите – вы сильны только все вместе, в строю. Поодиночке против банды уличных грабителей вы бессильны. В лучшем случае очухаетесь через несколько часов без гроша и с переломанными ребрами. Хуже, если вас убьют, а если совсем не повезет, окажетесь в фургоне работорговца – в кандалах, с клеймом на лбу и с мешком на голове. Вы, молодые солдаты, за исключением, быть может. Вика и Джорти, не знаете всех опасностей города. Именно поэтому я и собираюсь пойти сегодня с вами вместе.

Через полчаса Стэммел и дюжина его солдат ввалились в большой зал таверны «Танцующий Петух». Высокий дородный мужчина в зеленом фартуке выскочил им навстречу.

– А, Маттис Стэммел пожаловал, – радостно приветствовал он сержанта. – А это кто – пополнение? Рад познакомиться, ребята. Солдаты герцога Пелана – всегда желанные гости в моем заведении. Что будем заказывать?

– Знаешь, Больнер, принеси-ка нам хорошего эля, и побольше! Я полагаю, у нас есть повод красиво пообедать.

– Где присядете? Здесь или в отдельной комнате?

Стэммел оценил шутку трактирщика и рассмеялся:

– Неужели ты думаешь, будто герцог стал платить первогодкам столько, что они каждый выходной смогут заказывать себе кабинет?

– А разве не так? Тут поговаривают, что, судя по договору с герцогом, вам за каждый медяк должны по золотой монете платить.

– Неужели? Слушай больше. Да и что нам, бедным солдатам, до договоров и прибылей начальства. Мы ведь, того и гляди, помрем от голода и жажды прямо в твоем кабаке, создав ему дурную славу.

В зале раздался взрыв хохота посетителей.

– Садимся здесь, – показал Стэммел на длинный стол почти в центре зала.

– А почем здесь эль? – с деланным равнодушием осведомился Сабен, позвякивая монетами в кошельке.

– В прошлый раз, когда я был здесь, он стоил три пажа кружка и один нити – кувшин. Дешевле, чем где-то, дороже, чем еще где-то. Но, по крайней мере, Больнер не разбавляет свой эль и не согласится за деньги подсыпать в него дурман или яд, как это подчас делают другие трактирщики. В общем это хорошее место и безопасное – насколько таверна вообще может быть такой. Кроме того, зарубите себе на носу: ни Больнеру, ни любому другому трактирщику нельзя доверять секретов. Как козлу – сторожить капусту. Эти ребята любую информацию превращают в деньги. Так что если кого-нибудь застанут за разговорами о делах роты, о которых посторонним знать ни к чему, объясняться будете со своими капитанами.

– Эй, сержант Стэммел! – Голос принадлежал толстому человеку с красной физиономией, сидевшему за соседним столом. – Что, все поучаешь своих новобранцев? Нравится чувствовать себя умным?

Пакс обалдело перевела взгляд на Стэммела. Тот улыбался, но глаза его были холодны:

– Дорогой мой Локлинн, если бы они были новобранцами, я бы еще мог их поучать. Но это мои младшие товарищи по оружию, рядовые нашей роты и, наконец, просто мои друзья. А как дела у тебя, как баронесса?..

Не дослушав Стэммела, толстяк рявкнул:

– Эти-то сопляки тебе товарищи? Да я таких щенков дюжину за раз уложу. Смотри-ка, как они к тебе липнут – подлизываются. Особенно вон та рыжая девчонка. Как, ничего подружка, а? Не уступишь?

Стэммел под столом наступил Пакс на ногу:

– Знаешь, Локлинн, зря ты их так недооцениваешь. Видать, от долгого сидения без дела ты перестал отличать молодость от слабости. А зря. Кстати, приходи завтра к нам на тренировки. Я с удовольствием уступлю тебе эту девчонку. Только не пожалей: она, особенно если ее разозлить, таких, как ты, одним ударом разрубает от макушки до… сам знаешь какого места. Учти, ее учил я, а я за своих учеников отвечаю.

Пакс увидела, как толстяк на глазах побледнел: он переводил взгляд со Стэммела на нее, удивленно подняв брови.

– Ну что ж, прошу прощения за дурацкую шутку в адрес боевого приятеля, – выдавил Локлинн. – Ты только посмотри на эту волчицу! Ну и взгляд. Нет, ребята, не хотел бы я попасться под горячую руку этой верной ученице бравого сержанта. – Вскочив на ноги, толстяк преувеличенно вежливо поклонился: – Надеюсь, вас устроят мои извинения, или вы желаете иной сатисфакции?

Пакс желала только одного – вскочить и врезать этому жирному борову по первое число. Сабен успокаивающе положил ей руку на плечо.

– Мы были бы удовлетворены, – медленно произнес Стэммел, – если бы смогли выпить наш эль в тишине и спокойствии.

– А вот выставить меня отсюда ты не имеешь права! – пьяным голосом заорал толстяк. Пакс неожиданно осенило, что он был не столько пьян, сколько напуган. – Никаких прав у тебя нет, сержант, – продолжал паясничать Локлинн. – Не забудь, у меня самого солдаты есть и лишняя стрела всегда найдется. Да и меч мой всегда к твоим услугам…

– Тихо ты, Локлинн. – Один из сотрапезников толстяка дернул его за рукав. – Успокойся, не заводись.

Наконец приятелям Локлинна удалось усадить его и заставить замолчать.

Пакс вздрогнула и чуть не вскочила, когда перед ней с грохотом опустился поднос с большим кувшином эля и несколькими кружками. Две девушки-официантки и сам Больнер быстро разлили эль на всех. Стэммел добродушно улыбнулся озабоченно поглядывавшему на соседний стол трактирщику и поинтересовался:

– Ну что у тебя сегодня, Больнер? Чем угостишь?

– Как обычно. Если вы хотите просто посидеть, перехватить что-нибудь, а пообедаете в казарме, то я рекомендую ветчину – уже порезана, свежий хлеб – еще горячий, сыр, кстати, твой любимый, из Стерри, что еще… запеченную дичь – несколько пташек у меня прямо в духовке… так, сладости – пироги, крем, фрукты, правда, клубники только порции на две… Если что посерьезнее – рыба, но предупреждаю, в это время года – только речная, на любителя. Рекомендую отличный грибной суп. Это у нас новое блюдо. Если отдельно с хлебом – пять пажей. Можно заказать вместе с общей закуской.

– Ну и сколько это будет?

– Если все закажут и закуску, и что-нибудь из горячего, пожалуй, я сброшу немного, ну, скажем, по одному нити с каждого, включая эль.

Стэммел обвел глазами солдат и сказал:

– Цена – средняя для таких заведений. Но готовят здесь лучше, чем во многих других местах.