Текст книги "Расчленинград. Маньяки над Невой"

7. Арест

Под Новый год Василий получил за хорошую работу путевку в санаторий в Ялту на 24 дня. Не покупаешься, конечно, но вот отдохнуть и отогреться можно. Василий изрядно устал от пронизывающего холода и ветра вперемешку со льдом, с которыми у него ассоциировался Ленинград. Василий чувствовал, что за каналом ведется слишком активное наблюдение, и лучше бы ему на время затаиться. Будучи дружинником, он первым узнавал все новости о поисках маньяка. Раз в месяц все вдруг начинали говорить, что преступника поймали, а потом оказывалось, что взяли не того, и на Обводном появлялось еще больше милиции. На днях арестовали какого-то дурачка, который даже явку с повинной подписал, но знакомый оперативник Василия по секрету сказал, что маньяк еще на свободе. Филиппенко решил, что путевка в санаторий – это знак судьбы и следствие покровительства темных духов Обводного.

Василий с ужасом понял, что уже не может сдерживаться. В каждой встречной женщине он видел порочное создание, заслуживающее мести. В конце концов он все же не выдержал.

Василий отправился в Ялту с твердым намерением залечь на дно. Поначалу все шло хорошо, но затем у Филиппенко все чаще начинали возникать мысли об изнасиловании. Раньше он объяснял себе свои пристрастия спецификой Ленинграда, но сейчас перед глазами не было ни почерневших кирпичных стен заводов, ни однотипных зданий, ни холодного ветра с каналов, только горы, море, солнце и скабрезные разговоры с другими отдыхающими. Василий с ужасом понял, что уже не может сдерживаться. В каждой встречной женщине он видел порочное создание, заслуживающее мести. В конце концов он все же не выдержал. Вечером он шел по коридору жилого корпуса и заметил в окне стройную фигуру уборщицы, которая была занята мытьем полов в каком-то зале. Это зрелище так разозлило Василия, что он уже не мог сдерживаться. Распутная женщина как будто специально принимала вызывающие позы, чтобы спровоцировать мужчин, которые могли видеть ее в окне.

Василий быстрым шагом прошел по коридору до зала, в котором горел свет, дождался, когда из комнаты выйдет уборщица, и ударил ее. Вопреки ожиданиям, женщина начала громко кричать, вырываться и звать на помощь. Василий уже задрал юбку и начал душить женщину, но та продолжала кричать, пока не стала задыхаться. Администратор пошел посмотреть, что там за звуки, и стал свидетелем ужасной картины. Василий растерялся, и администратору удалось этим воспользоваться. Уборщица успела выползти из комнаты, а сотрудник санатория успел вовремя захлопнуть дверь и запереть ее на ключ. Спустя полчаса приехала милиция. Филиппенко арестовали и отвезли в изолятор в Симферополе.

Через пару дней следователь уже в третий раз допрашивал несчастную уборщицу, но ему все никак не нравились ее показания.

– Да что не так-то? Свидетели есть, доказательства – тоже, – донимал мужчину начальник отдела.

– Странно это. Наталье Николаевне сорок шесть лет, и уже пять лет, как у нее муж умер. Она прекрасно выглядит, но ты правда думаешь, что если бы к ней подошел пообщаться симпатичный ударник труда, по которому весь санаторий вздыхает, она бы отказала? Зачем бить по лицу, насиловать и душить? Тут жестокость ради жестокости, а это уже совсем не хулиганство, по которому он пойдет, – медленно и дотошно разъяснял следователь.

– Предлагаешь составить запрос в Ленинград, не встречалось ли им там агрессивных работяг, которые «соскучились по женскому вниманию»? – иронизировал начальник отдела по особым преступлениям. Мужчина считал, что следователю просто стало скучно в тихом солнечном краю, где кроме краж почти никогда ничего не происходит.

Уборщица Наталья Николаевна была самой обычной женщиной-хохотушкой с хорошим чувством юмора, не вполне здоровой тягой к алкоголю и приключениям. При всем желании недоступной и холодной ее нельзя было назвать. Другие сотрудницы санатория описывали Филиппенко как человека крайне положительного и немного высокомерного. Сам Василий своей вины не отрицал, но объяснял свое поведение тем, что у него давно не было девушки. Он увидел, «что женщина не против», и решил воспользоваться случаем. Такое потребительское отношение к женщине выглядело по меньшей мере глупо. Конечно, многие знакомые следователя относились к девушкам так же, но никто из них никогда бы не стал озвучивать свои соображения в кабинете следователя, когда их обвиняют в нападении и попытке изнасилования. В итоге следователь попросил одного из информаторов посидеть пару дней в камере с Филиппенко и попробовать его разговорить. Пожилой мужчина с десятком лет отсидки за плечами согласился на это без проблем. Филиппенко перевели в двухместную камеру с этим человеком, и уже к вечеру Василий, желая показаться важнее и значительнее, начал «по дружбе» рассказывать сокамернику о своих ленинградских подвигах. Через пару дней следователь из Симферополя позвонил в Ленинград и сообщил о том, что, кажется, поймал душителя с Обводного канала.

Суд над Филиппенко был, естественно, закрытым. Мужчину признали вменяемым и присудили ему высшую меру социальной ответственности. Ему было тридцать два года. Приговоры моряку Сергееву и любителю женских волос Данилову были отменены, а сотрудники, принимавшие участие в сборе доказательств по их делам, понесли ответственность.

8. Анализ

Люди не меняются. И уж совершенно точно не может произойти такого события, которое разом переменит человека на прямую его противоположность. Процесс изменений всегда происходит постепенно, а стремительная деградация личности может случиться лишь по медицинским показаниям или при большом желании человека. Случай Филиппенко – второй вариант. Он с детства имел склонность к жестокости и социопатии. Сложные отношения с матерью, а также тот факт, что ребенка воспитывали исключительно женщины, развил в нем острую мизогинию. Так называемый комплекс «богини и проститутки» в нем приобрел весьма уродливые формы. Книги и фильмы сформировали в нем идеальный образ женщины, который никак не мог совпасть с реальностью. Всякий раз, когда женщина поступала не так, как должен был поступить его идеальный образ в голове, это вызывало в нем гнев, отторжение и отвращение. Высокий нарциссизм привел его к острой ненависти к себе, а следовательно, все женщины, что обращали на него внимание, также были достойны лишь презрения. Все другие мужчины казались ему еще более ничтожными, а значит, внимание женщин к ним давало ему повод презирать и этих женщин.

Тот факт, что Филиппенко всю жизнь обращался исключительно в мужских коллективах и старательно избегал общения с женщинами, говорит о том, что мизогиния в нем развивалась постепенно и с самого раннего возраста. Социальные условия (женское воспитание дома, раздельное обучение в младших классах, выбор профессии) этому способствовали.

Филиппенко тяготел к уединению, предпочитал чтение общению, не имел близких друзей, хорошо понимал правила субординации и строил формальные связи, тяготел к мистическому пониманию мира. Все это свидетельствует о шизоидной акцентуации личности. При этом, очевидно, он отдавал отчет в своих действиях и мог за них отвечать. Тот факт, что Филиппенко всю жизнь обращался исключительно в мужских коллективах и старательно избегал общения с женщинами, говорит о том, что мизогиния в нем развивалась постепенно и с самого раннего возраста. Социальные условия (женское воспитание дома, раздельное обучение в младших классах, выбор профессии) этому способствовали.

Авария действительно кардинально изменила его жизнь. Жена Филиппенко ушла от него не вследствие того, что он получил серьезные травмы, а по совокупности причин. Об этом свидетельствует тот факт, что женщина оформила бумаги в первый же месяц пребывания мужа в больнице. Она не испугалась жизни с инвалидом, но у нее больше не было причин, чтобы оставаться с ним. Общество не осудило бы ее за такой поступок, и она не преминула этим воспользоваться. При этом Филиппенко с его склонностью к жестокости, социопатии и с большими проблемами в социализации, вероятнее всего, не отдавал себе отчета в том, что его брак разваливается. Ему было проще себе объяснить уход жены аварией. Спорить с этим никто не стал. Более того, весь тот долгий период восстановления именно ненависть и жажда мести подпитывали его решимость. Врачи и медперсонал понимали это и поощряли эти чувства.

Переезд в город, куда, по слухам, переехала его жена со своим молодым человеком, абсолютная дезориентация в пространстве после долгого периода реабилитации стали причиной короткого реактивного психоза. Согласно показаниям Филиппенко, он видел в первой жертве свою бывшую жену. Когда девушка обратилась к нему, Василий впал в состояние аффекта. Если верить его словам, то в момент нападения, в состоянии аффекта, он мстил своей жене. Когда все закончилось, он понял, что перед ним другая девушка, и стал рационализировать свои действия. Филиппенко объяснил себе свой поступок тем, что девушка, на которую он напал, все равно была плохой, гулящей и заслуживающей нападения. Это помогло Василию рационализировать прогрессирующее расстройство, повысило нарциссизм. Он почувствовал себя богом. Наибольшее наслаждение поначалу ему доставляло не нападение, а сам процесс выбора жертвы и слежка. Он решал, кому жить, а кому умирать. Тем временем в нем прогрессировало сексуальное расстройство. Теперь он мог получать удовольствие лишь от насилия, и стремление к получению этого удовольствия начало руководить его поступками, что заставляло его совершать одну ошибку за другой.

История третья. Маньяк из Ленэнерго

Андрей Сибиряков

1964–1991

1989 год. Январь. Пушкин. Ленинград

«Этот человек – опасный преступник! Скорее всего именно он совершил серию преступлений против детей, девочек». Вкрадчивым, но вселяющим тревожность голосом советского диктора молодой ведущий с телеэкрана призывал зрителей, которые обладали какой-либо информацией о чудовищном маньяке, представляющемся своим жертвам сотрудником Ленэнерго, поделиться ею с редакцией передачи и сотрудниками правоохранительных служб. С демоническим обаянием ведущий призывал жителей города быть настороже и не открывать двери незнакомцам. а демоническим взглядом вселял в своих зрителей уверенность, что звонок в дверь любой ленинградской квартиры мог закончится смертью для них самим или их близких. Но вот таймер в углу экрана дошел до отметки «600», и передача закончилась.

Взъерошенный и нервный парень двадцати четырех лет сидел перед телевизором и практически не шевелился, пытаясь осознать увиденное. Разве что мышцы на ноге от излишнего напряжения стали дергаться, как иногда бывает у людей при подъеме на гору. Белая кособокая табуретка под молодым человеком шаталась. «600 секунд»! О нем говорили в главной телепередаче страны, его искал весь город, из-за него люди стали бояться гостей и опасаться выходить на улицу вечером. Ни один человек не пугает так, как тот, лица которого ты не знаешь, тот, кто может прийти к тебе домой. Люди в магазинах, на улицах и в очередях обсуждали только недавние убийства. И все это из-за него. Андрею Сибирякову это давало невероятное ощущение абсолютной власти над городом.

На кухню вошла ярко накрашенная девушка в домашнем халате, вместе с ней здесь появился приторно-сладкий запах духов. Такой аромат больше соответствовал бы пожилой чиновнице, а не юной девушке, но Марии хотелось поощрить мужа, порадовать его и показать, что она вовсю пользуется его недавними подарками. Андрей, казалось, даже не заметил ее появления на маленькой восьмиметровой кухне.

– Я поговорила, мы можем купить кооперативную квартиру за пятьдесят тысяч, – сказала вдруг девушка.

Андрей, казалось, даже не услышал ее, но девушка упорно продолжала рассказывать о преимуществах собственной квартиры в Ленинграде.

– У нас нет на это денег, – обронил парень, когда звук голоса жены все же прорвался сквозь шум в его голове.

– У тебя есть работа и у меня. Я могу поговорить на предприятии о кредите, который мы будем выплачивать, – тут же отреагировала девушка, предвидя этот закономерный ответ. – Ты вечно говоришь, что денег нет. Решай этот вопрос! Мне плевать, как ты это сделаешь, ты же мужчина…

Девушка говорила и говорила. Каждая следующая фраза распаляла ее еще сильнее, и эти острые как ножи слова летели в Андрея до тех пор, пока девушка не сказала, что ей пора спать. Когда Маша ушла с кухни, парень так и продолжал сидеть на табуретке и раскачиваться. На экране телевизора появились помехи, что говорило о наступлении поздней ночи. Парень подошел поближе и стал переключать каналы, в поисках картинки. Он крутил тумблер маленького красного телевизора до тех пор, пока на экране не показалось лицо бородатого старика с совершенно демоническим взглядом. Андрей быстро узнал портрет Григория Распутина, который явно ему что-то сейчас говорил. Через минуту Сибиряков уже понял, что знает, как ему решить квартирный вопрос и заработать 50 тысяч рублей[8]8
  Эквивалентно примерно пяти миллионам рублей сегодня.


[Закрыть] за один день. Государство должно обеспечивать людей жильем, так пусть и раскошелится сразу и вне очереди.

На следующий день в Главное управление МВД Ленинграда пришло анонимное письмо, в котором говорилось, что некто «доброжелатель» знает, где живет «убийца-контролер из Ленэнерго», но расскажет об этом он только за 50 тысяч рублей. Деньги предлагалось оставить на железнодорожной платформе Проспект Славы.

На следующий день в Главное управление МВД Ленинграда пришло анонимное письмо, в котором говорилось, что некто «доброжелатель» знает, где живет «убийца-контролер из Ленэнерго», но расскажет об этом он только за 50 тысяч рублей. Деньги предлагалось оставить на железнодорожной платформе Проспект Славы. Обратного адреса на анонимке не было, а сообщить о своем решении предлагалось посредством той же телепередачи «600 секунд», из которой доброжелатель и узнал о том, что его знакомый – убийца.

– У нас вроде бы нет вариантов, нужно соглашаться, – сказал начальник Главного управления, когда ему доложили об этом письме.

Вечером ведущий программы «600 секунд» буквально за несколько минут до выхода в эфир узнал о том, что нужно будет выделить 10 секунд в конце для одного важного сообщения. Уже успевший почувствовать вкус славы правдоруба журналист тут же начал требовать подробностей расследования, без которых он отказывался давать ничем не обоснованное и никак не проверенное сообщение, но в конце концов его удалось убедить в том, что сейчас нужно будет сказать эту фразу, а потом у него будет возможность получить какой-нибудь эксклюзивный комментарий. Через полчаса ведущий в своем кожаном пиджаке и черной водолазке сидел перед камерой в студии и говорил: «…Тому, кто написал письмо. Руководство Ленинградского ГУВД согласно с вашими условиями. Позвоните по указанному телефону…»

1. Как все начиналось

Андрей Сибиряков родился в феврале 1964 года в не самой благополучной семье. Детство его прошло в Веселом Поселке в Невском районе, а школа располагалась неподалеку от проспекта Большевиков. Отец его злоупотреблял алкоголем, из-за чего вечно терял работу, а когда ребенку было семь лет, он и вовсе ушел из семьи. Мать вынуждена была в одиночку растить двоих детей, поэтому на какое-то время совершенно упустила воспитание сына, а когда опомнилась, его уже судили за хулиганство.

Если бы Андрей рос в США, ему бы обязательно поставили синдром дефицита внимания и прописали целый набор лекарств, но в СССР подобный диагноз не признавали, а таких детей просто считали непослушными и ленивыми. В детском саду Андрей вел себя не хуже других детей, схватывал все на лету и вполне нормально развивался, но затем мальчик пошел в первый класс. Как только ребенок сел за школьную парту, выяснилось, что он совершенно не в состоянии сконцентрироваться на том, что говорит учитель, и просто не может высидеть спокойно весь урок. Поначалу все думали, что это проблемы роста, но со временем ничего не изменилось.

– Сибиряков, будешь продолжать в таком духе, тебя даже в дворники или строители не возьмут, – взвизгнула однажды учительница, когда ей надоело, что школьник ужом вертится на стуле весь урок.

– Почему? – искренне опешил Андрей от этого пассажа. Обычно учителя хотя бы «карьеру» дворника ему «разрешали».

– Потому что там работать надо, – рявкнула женщина и попросила мальчика покинуть класс до конца занятия.

Андрею на каждом уроке требовалось переговариваться с кем-то, перекидываться записками или в крайнем случае смотреть в окно. Довольно часто он начинал слушать рассказ учителя, но затем отвлекался на голубя за стеклом и как будто проваливался в другой мир. Чтобы вернуть внимание ребенка, учителю порой требовалось потрясти его за плечо.

Тем не менее мальчику все же удавалось успевать по всем предметам, иметь много друзей и весело проводить время, слоняясь по проспекту Большевиков, проспекту Славы или набережной Невы. Нередко эти посиделки приводили к проблемам. Уже в подростковом возрасте Андрей часто стал попадать в неприятности из-за тех шалостей, в которые решал «вписаться».

Андрею взбрело в голову порвать красное знамя в одном из кабинетов, и как раз в этот момент их поймали. Сибирякову не повезло. Ему сразу дали шесть лет за хулиганство с отягчающими обстоятельствами.

Когда мальчику было шестнадцать, он вместе с приятелями решил ограбить то ли склад, то ли школу, воспоминания разнятся. Не из желания что-то украсть, а из любопытства. Пьяные подростки залезли в здание и стали буянить. Андрею взбрело в голову порвать красное знамя в одном из кабинетов, и как раз в этот момент их поймали. Сибирякову не повезло. Ему сразу дали шесть лет за хулиганство с отягчающими обстоятельствами.

Мать подростка не спешила навещать его в колонии, считая его «отрезанным ломтем» и «потерянной душой». С тюремным начальством у Сибирякова всегда были проблемы из-за плохого поведения, с сокамерниками он тоже не нашел общего языка, так как они сочли его благополучным «золотым мальчиком». Школу трудному подростку также не удалось окончить, так как учителя в колонии его выходки терпеть не собирались, а Андрей уже не очень понимал, зачем ему вообще получать аттестат.

2. Прогулка

На свободу парень вышел уже в 1987 году. Это была уже совсем другая страна, в которой Сибиряков совершенно не знал, как жить. На улицах появилось больше мусора, никто не боялся говорить на любые темы, то и дело собирались какие-то митинги, и никому при этом ни до кого не было дела. По условиям освобождения Андрей должен был найти себе жилье и работу, но где было их искать? Его резюме никто даже не хотел рассматривать из-за того, что у него не было даже аттестата о среднем образовании, зато была справка о судимости вместо паспорта. С каждым днем в нем все сильнее росла ненависть к людям. Никто не хотел ему помочь, напротив, все шарахались, когда видели его. Так поступила и мать, так повели себя бывшие одноклассники.

Как говорится, ночь темна до первой Машеньки. Андрей познакомился с этой девушкой в автобусе, который ехал в город Пушкин под Ленинградом, и влюбился после первого же разговора. Как раз в тот день его приняли на работу контролером в Ленэнерго, а через пару дней он сделал Машеньке предложение.

Пара поселилась в уютном Пушкине, который до Октябрьской революции назывался Царское Село, вместе с родителями девушки, и некоторое время все было хорошо. Машенька старалась обустроить быт, а Андрей каждый день уходил на работу, а вечером возвращался домой, включал телевизор и мог смотреть на живые картинки в маленьком экране до тех пор, пока их не сменяли помехи.

В обязанности Андрея входил поквартирный обход людей и проверка счетчиков электричества, которые в то время все поголовно пытались «модернизировать» с помощью магнитика, замедляющего ход цифр или какого-то другого устройства. Такие изобретения стали появляться давно, но в основном их делали ради развлечения и исследовательского интереса, так как плата за электричество была небольшой, а работа с более или менее стабильной зарплатой по большей части у всех была. В 1987–1988 годах предприятия стали закрываться одно за другим, а денег стало не хватать не только на добывание дефицитных товаров, но и на привычный минимум потребностей. Все искали какую-нибудь уникальную схему, которая позволит из воздуха сделать сразу миллион. У многих получалось, и это воодушевляло. Те же, кто пытался открыть кооператив и тихо заправлять себе маленьким бизнесом, разорялись в два счета. Ступая на путь поисков волшебной схемы, люди первым делом ставили себе магнитик на счетчик. Больше из желания обвести государство вокруг пальца, чем из плана сэкономить большую сумму. Всех, кто хоть как-то был связан с крупными государственными организациями, считали идейными врагами или как минимум не уважали. И если с милицией спорили лишь отчаянные, то вот коммунальщиков мог послать подальше кто угодно. Андрея обычно все принимали не очень-то дружелюбно, но при упоминании волшебного слова Ленэнерго все же обычно открывали.

Андрей и Маша стали по вечерам проводить время за построением планов на будущее, которое было связано с получением квартиры и самыми разными покупками. В те пару месяцев Сибирякову очень нравились эти вечера, но затем его уволили. Парень, который никогда не умел сосредоточить на чем-то свое внимание, не закончивший ни школу, ни училище, считал работу чем-то, что тебя заставляют делать. Очень мало школьников будет добровольно ходить на нелюбимые уроки, если от них этого не будут настойчиво требовать. С работой оказалось все по-другому. Никто так уж сильно не требовал чего-либо от Андрея, и тот решил однажды просто пойти вместо работы в кино, так как фильм показывали очень уж интересный, а на следующий день Машеньке что-то срочно потребовалось, а потом ему снова захотелось зайти в парк вместо работы. А потом ему сообщили об увольнении. Когда вечером он пришел домой, Машенька усадила мужа за стол и тут же стала строить разные планы на будущее, и Андрей попросту не решился сказать ей о том, что его уволили. И на следующий день тоже не решился, так как она так воодушевленно рассказывала о новых духах, которые он купит ей со следующей получки.

Лишь накануне 25-го числа Сибиряков понял, что ему нужно найти где-то деньги или объяснить жене, почему ему никто не дал зарплату в срок. В тот месяц он сказал, что зарплату просто задержали, и пару недель они с Машенькой не только строили планы на будущее, но и костерили начальство молодого человека. Затем парню все же удалось занять денег, чтобы изобразить получку. В следующем месяце пару раз у него получалось подзаработать на разгрузке вагонов и помощи в перевозке вещей, а затем он даже устроился чернорабочим на стройку. Впрочем, в первый же рабочий день он пару часов поработал, а потом сел болтать с каким-то парнем.

– Работать будем или отдыхать? – сурово подходил к нему прораб, и Андрей подпрыгивал и тут же начинал суетиться, а вскоре снова на что-то отвлекался. Естественно, через несколько дней не пьющего, но совершенно бесполезного парня все же уволили. И всякий раз Андрея все сильнее затягивало в болото долгов и глупых поступков его собственное вранье. Каждый день он просыпался утром и изображал, что идет на работу, чтобы только бессмысленно шататься по улицам. Вернее, всякий раз он выходил из дома с намерением найти работу, но уже через пять минут на улице он откладывал это важное занятие на завтра. Это ведь всего только день. Что изменится, если он займется поиском работы завтра?

«Мне надоело, что ты ни черта не зарабатываешь, ничего не можешь, даже духи мне уже полгода обещаешь достать и не можешь», – расплакалась однажды Машенька. Слезы отчаяния, усталости и злости вылились в ужасную истерику, а на следующий день Андрей каким-то чудом умудрился достать где-то любимые духи жены. Это послужило поворотным моментом в их отношениях.

– Мне надоело, что ты ни черта не зарабатываешь, ничего не можешь, даже духи мне уже полгода обещаешь достать и не можешь, – расплакалась однажды Машенька. Слезы отчаяния, усталости и злости вылились в ужасную истерику, а на следующий день Андрей каким-то чудом умудрился достать где-то любимые духи жены. Это послужило поворотным моментом в их отношениях. Отныне вместо уютных вечеров, проведенных за построением воздушных замков, Маша стала устраивать Андрею мотивационные беседы, которые продолжались до тех пор, пока девушка не решала, что ей пора спать. Андрей же оставался перед включенным экраном телевизора и смотрел на экран, пока просто в его сознании на несколько часов кто-то не тушил свет. А утром он снова уходил «искать работу». Чаще всего он шел на железнодорожную станцию и ехал в Ленинград на электричке. Обычно он выходил где-нибудь на платформе Проспект Славы. Некогда помпезное название станции особенно комично смотрелось на фоне промышленного пейзажа, посреди которого возвышалась парочка девятиэтажек. Со временем буквы с названием станции поистерлись, а иногда даже стали падать, но их всякий раз возвращали на место в неизменно ржавом и грязном состоянии. Все должно было портиться и стариться согласно заранее заданному плану. Падение букв в этом плане прописано не было, а вот стареть они должны были по расписанию. Иногда Андрей менял свой маршрут, ехал в Петергоф или отправлялся погулять по Невскому. Всякий раз он объяснял это решение себе тем, что поищет работу как раз по новому маршруту, но он успевал невыносимо устать от одной только мысли об этом. Ему было жизненно необходимо ходить по знакомым улицам, мимо сотни раз виденных домов. Оказываясь в родных местах, он вспоминал о том, кто он, каким было его детство. В незнакомых местах он, как ему казалось, становился кем-то другим.

Осенью 1988 года он гулял по засыпанному золотыми листьями Александровскому парку в Пушкине. Он бродил несколько часов, пока не наткнулся на место, которое чем-то привлекло его внимание. На поляне стояло огромное ветвистое дерево. Листья на других деревьях уже пожелтели, но еще прочно держались на ветках, а это стояло совсем обнаженным и омертвевшим и оттого чем-то пугало. У него было так много веток, что казалось, это бесконечный клубок копошащихся змей, который шевелился от любого дуновения ветра.

Андрей перевел взгляд на скромные березы вдалеке, и ему вдруг привиделось, что за деревьями стоит бородатый старик и буравит его тяжелым, демоническим взглядом. Он будто что-то хотел ему сказать. Через секунду незнакомец исчез.

– Как все-таки безумие заразно, верно? К тому, как просто люди теряют человеческий облик, ты привыкаешь, но вот когда ты начинаешь их понимать, становится страшно. Или вы не в курсе этой истории?