Электронная библиотека » Елизавета Дворецкая » » онлайн чтение - страница 3


  • Текст добавлен: 6 мая 2014, 03:08


Автор книги: Елизавета Дворецкая


Жанр: Историческое фэнтези, Фэнтези


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +
 
Вершины и склоны
я заклинаю:
Свальнира силой,
Мёркера тьмою!
 
 
Токкена прядями,
зубьями Йорскреда,
Бергскреда градом
Авгрунда зевом;
 
 
Льдом Йотунхейма,
пламенем жарким
горы дроблю я —
нет вам спасения![3]3
  Имена горных великанов, некогда живших родичей Дагейды: Свальнир – стылый, Токкен – туман, Мёркер – мгла, Йорскред – оползень, Бергскред – горный обвал, Авгрунд – пропасть.


[Закрыть]

 

Дух мертвых великанов проснулся и заревел в горных вершинах; ожившие камни лавиной устремились вниз. Грохот обвалов покрыл последние слова ведьмы; люди, кто еще мог держаться на ногах, бежали в разные стороны, вперед и назад, не разбирая дороги, лишь бы уйти от лавины. От дикого грохота камня закладывало уши, тяжелая голова не соображала, в глазах темнело; никто уже не помнил о битве, стремительно ползущие осыпи и скачущие по склону валуны стали общим для всех врагом, которого нельзя победить, от которого можно только бежать, бежать! Каждый думал только о том, куда поставить ногу, чтобы не попасть в ползущую каменную реку; обломками щитов люди закрывали головы и плечи от летящих по воздуху камней. Каменная пыль слепила глаза, и только вырезанная на оружии и щитах руна «альгиз», незаметно подсказывая путь, спасла многих в эти мгновения, когда ни глаз, ни ум не могли бы спасти.

А каменный ревущий поток лился со склона и разделял бывших противников непроходимой движущейся стеной. Каменная пыль поднялась к самому небу, достала до серых облаков. Все дно долины стало пропастью, полной оглушительного грохота и тяжелой душной пыли. Все живое, что могло, разбежалось оттуда, а что не сумело, то пожрали каменные челюсти древних великанов.

Уцелевшие защитники Железного Кольца понемногу поднимались назад на перевал. Победу они могли считать за собой, но все были слишком потрясены вмешательством ведьмы и еще не могли радоваться. Дружины давно смешались, все сновали туда-сюда, отыскивая своих.

– Я здесь, Атли из Ступенчатой Горы! – раздавалось в одном месте. – Все мои люди, ко мне!

– Я здесь, Альвин сын Гулльранда! – голосил другой хёльд, размахивая своим стягом. – Люди из Синей Горки, ко мне!

Пока еще трудно было разобраться, сколько народу уцелело. Раненных камнями оказалось не меньше, чем раненных в битве. Их перевязывали, по лесистым склонам пробирались и подходили все новые люди, успевшие спастись от камнепада. Всем хотелось пить, запыленная, измученная толпа теснилась возле узкой тропы, спускавшейся к реке. Орудуя древком копья и покрикивая, племянник Вигмара Орвар сын Гейра пролез вниз и навел порядок: снизу вверх по цепочке стали передавать шлемы, наполненные водой.

По течению плыли, кувыркаясь на каменистых порожках, вывороченные оползнем деревья и кусты, а среди них и кричащие люди. Кто цеплялся за стволы, кто пытался сам бороться с течением, высовывая голову из кипящей белой пены. Свешиваясь с камней у берега, их пытались ловить, протягивая руки и палки.

Грохот в долине постепенно стихал. Кое-кто уже силился разглядеть, что там творится.

– Двор-то мой цел? Цел? Поглядите, кто видит! – призывал Хаук бонд. В битве острие чьей-то копья задело его бровь, к счастью, вскользь, и глаз уцелел, но был залит кровью, а другой жмурился от боли. Но боязнь за свой дом одолевала даже боль, и Хаук, моргая, все просил: – Поглядите кто-нибудь, двор-то мой не засыпало?

– Вроде крышу вижу! – утешал его сосед, Стур Косой, вглядываясь в медленно оседающую пыль. – Вроде стоит! Ты хорошо дом поставил – далеко от перевала, до него не достало. Все тут осталось, только вот луговину засыпало. Как ты только до дому проберешься, я теперь и не знаю!

– Всем пересчитать своих людей и мне сказать! – кричал где-то Вигмар Лисица. – Сейчас идем назад в Вересковый Холм, там ночуем, отдыхаем, а завтра на рассвете идем дальше. Поворачивай! Атли, возьми людей, кто цел, и поищите раненых внизу, кого придавило! Эгиль! Подбери человек десять пока, оставь в дозоре тут, потом пришлем замену! Эльгард, бери десяток с топорами, рубите жерди! Считай, сколько раненых не может идти, вяжите носилки! Если надо, возьмешь еще людей!

Понемногу, без строя, войско потянулось назад, к последней пройденной усадебке, где можно было устроить под крышей хотя бы тяжелораненых. Несколько десятков человек осталось возле перевала. Эгиль, оставленный старшим первой дозорной смены, вглядывался в оседающую пыль. Он уже успел окунуть голову в Глимэльв, по лицу его текла вода, он стряхивал ее ладонью, но только размазывал грязь. Позади обвала уже обозначилась тонкой призрачной чертой вершина дальней пологой горы. Ничего живого не было видно, ни одного человека, не считая Атли, который с крепким, свежевырубленным дубовым шестом в руках уже начал спускаться вниз.

Хотелось думать, что все остатки войска Бергвида погребены здесь, с ним самим во главе. Так погиб его отец Стюрмир конунг, на которого сбросила каменную лавину Хёрдис Колдунья, мать этой самой Дагейды… Эгиль видел Дагейду, исступленно прыгающую на валуне, и сейчас еще содрогался. При воспоминании об этой маленькой, серо-рыжей, подвижной и нечеловеческой фигурке пробирала дрожь, словно мохнатая гусеница ползет по спине, по самому хребту, и колет тонкими холодными ножками… Противно! Нет, Дагейда так просто не сдается. В ней воплощен сам дух Медного леса, а у Медного леса много сил в запасе. Очень плохо, что она на стороне Бергвида.

Эгиль вспоминал всю длинную, богатую событиями сагу о Квиттингской войне, которая была на два года старше его самого, и не мог понять: почему же сейчас дух Медного леса, всегда встававший против врагов Квиттинга, оказался врагом Вигмара Лисицы? Почему? Этот каменный обвал казался расщелиной, разорвавшей не только долину, но и весь полуостров. Земля подрагивала под ногами, словно грозила развалиться на части и обломками низвергнуться в Хель. Внутренние силы Медного леса встали друг против друга, а это гораздо страшнее, чем просто битва двух вождей.

* * *

В усадьбу Кремнистый Склон Бергвид конунг вернулся едва с половиной того войска, которое с ним уходило. Много было перебито булатными клинками Железного Кольца, немало осталось под камнями лавины. Многие разбежались по лесам, спасаясь от того и другого, и теперь с трудом находили дорогу к людям. Иным лишь через несколько дней удалось выйти из лесу в совсем незнакомых местах, и теперь они мечтали только о том, чтобы поскорее добраться до дому. Жажда ратной славы была утолена надолго. Слухи ходили один другого страшнее: рассказывали, что войско Вигмара насчитывало тысячу человек и тысячу троллей, что златорогие олени носились табуном и топтали всех, что Грюла выскочила из разверзшейся земли и спалила всю конунгову дружину. Участники битвы с трудом могли отличить правду от того, что им померещилось со страху. Почти никто не знал, кто послужил виновником камнепада: обвиняли троллей, заклинания Вигмара Лисицы, Грюлу. Многие уверяли, что видели лисицу-страшилище своими глазами, и даже описывали ее пятнадцать огненных хвостов.

Население округи, услышав о разгроме, переполошилось: то, что вчера казалось доблестью, разом обернулось безрассудством. Выдумали тоже – тягаться с Вигмаром Лисицей! Да у него все тролли на службе! И мечи Хродерика! И Грюла! Да нужно иметь вдесятеро больше войска, чтобы против него выходить! Конунг! Вигмар Лисица здесь конунг, и все боги за него! Видно же! Вот теперь увидите – теперь и мы будем ему дань платить! Дождетесь! А кто не захочет, у того Грюла спалит дом в один миг – с людьми и скотиной!

В Кремнистом Склоне Бергвид конунг застал еще с два десятка человек, которые подъехали туда по уговору с ним, но не успели к отходу дружины – и теперь втихомолку этому радовались. Люди ожидали худшего: зная настойчивость и самолюбие Вигмара, все были убеждены, что он не удовольствуется изгнанием врагов из своей округи и в ближайшее время появится здесь. Уннхильд приказала челяди собирать пожитки, готовясь к бегству из усадьбы. Фру Эйвильда не знала, что думать и что делать, и только вздыхала и плакала, целыми днями сидя возле лежанки мужа. Асольв, раненный в плечо, считал это заслуженным наказанием за свою глупость. Он-то ведь знал, чего стоит его северный сосед!

К Бергвиду конунгу боялись подступиться и не смели сказать ему хоть слово. Бледный от ярости, он ни с кем не разговаривал, а только хриплым голосом сквозь зубы бранил Вигмара и Грюлу.

– Мечи Хродерика! Проклятые мечи! – бормотал он. – Никто еще не мог… никто не мог устоять против меня! Проклятые тролли… Поющее Жало! Копье мертвеца! Только оно могли разрушить мои чары… «боевые оковы»… только они не дали мне победить…

Но проклинать судьбу ему пришлось недолго. На другое утро возле самых ворот усадьбы обнаружился небольшой мешок из плотной темной кожи. На плотно завязанных ремнях виднелась бронзовая бирка с отлитой руной «эйва». Вид у мешка был какой-то странный – пастух, первым его увидевший, отшатнулся и невольно вскрикнул, точно наткнулся на человеческую голову. Побежали за хозяевами, и до прихода Бергвида никто и не думал прикоснутся к мешку.

Увидев находку, Бергвид переменился в лице. Присев, он попытался было развязать узел, но плотные ремни не поддавались неловким от волнения рукам. Быстро потеряв терпение, Бергвид выхватил нож и ударил мешок в бок, словно живого врага. Темная кожа лопнула, и на прибитую мелкую траву через разрез просыпалось несколько тусклых желтоватых камешков, имевших самые причудливые, неровные очертания – примерно так застывает расплавленный воск, вылитый в холодную воду. Бергвид с лихорадочным волнением собрал их в ладонь и поднес к глазам.

Вслед за этим он выпрямился, поднял голову и окинул изумленных, трепещущих зрителей горящим торжествующим взглядом.

– Золото! – крикнул он среди тишины. – Это золото! Темные альвы исполнили обещание! Теперь я… Я… мне подвластно все! И земля, и подземелье Медного леса теперь в моей власти! – Бергвид сжал самородки в кулаке и тряхнул им с видом гордого могущества, словно теперь его кулак стал втрое тяжелее. Его лицо лихорадочно оживилось, брови дергались, глаза блестели – перемена после недавнего мрачного уныния была разительная и в чем-то пугающая. – С этим золотом я найму такую дружину, что все тролли Золотого озера… У Вигмара не хватит… Никто больше не посмеет противиться мне!

Мешок был полон золотом: россыпью мелких самородков вперемешку с золотым песком. Попадались и кусочки плавленного металла – остатки неудачных или испорченных изделий. Непривычная, чуждая красота их удивительно тонких и искусно выполненных узоров пугала и подавляла – на них словно отпечатался дух иного, нечеловеческого народа. И золота неизвестные дарители не пожалели: его хватало, чтобы нанять, вооружить и прокормить большое войско во время длительного похода.

В тот же день Бергвид приказал дружине собираться. Он решил ехать на юг, где мог собрать новое войско. С золотом темных альвов он будет желанным гостем у своих родичей на озере Фрейра, которые прежде совсем ему не радовались. Он требовал, чтобы Асольв со всей семьей ехал с ним, но Асольв не мог подняться с лежанки из-за своей раны и слабости, а женщины не хотели его покинуть. Даже Эйра не соглашалась последовать за женихом, не мыслила, как оторвется от усадьбы, от священной горы Раудберги. Бергвид злился, кричал, обвинял семью будущей родни в предательстве.

– Вы только и ждете, когда сюда придет Вигмар Лисица! Вы скоро его дождетесь! И вы предадите вашего конунга, вы будете лизать ему башмаки и умолять, чтобы он вас простил! Вы будете платить ему дань! Рабы! Трусы! Он возьмет вас в рабство и заставит пасти свиней! Подходящее для вас дело!

– Нам некуда ехать, конунг! – отвечал ему Асольв. – У нас нет другого дома. Ты – другое дело… А нам нет отсюда дороги. Если нам суждено погибнуть, то мы погибнем здесь.

Из-за предстоящей разлуки Эйра испытывала тайное облегчение, хотя и не хотела даже самой себе в этом признаться. Трудный поход к границам Свартальвхейма не сблизил их, как она надеялась, а еще больше отдалил от нее Бергвида. Теперь он стал посматривать на нее с тайной неприязнью, хотя, казалось бы, она имела право на его благодарность. Напрасно она надеялась, что доблестный жених будет относиться к ней с большей добротой и доверием, когда увидит, как она преданна ему и как много пользы может ему принести. Но откуда эта тайная злость? Бергвид старался держаться спокойнее, но стал молчаливее, да и вообще Эйру было трудно обмануть. Безо всяких слов она ощущала, что их отчуждение растет. И даже сейчас, когда ее переговоры с темными альвами принесли плоды в виде этого золота, у оживившегося и загоревшегося новой жаждой деятельности Бергвида не нашлось для невесты ни одного доброго слова.

Она не понимала, что своей помощью только испортила все: теперь Бергвид знал, что его новой подругой стала сильная женщина, и это ему совсем не понравилось. Лучше бы она была той дурочкой, за которую он сначала ее принял! Он не доверял сильным людям, видя в их силе угрозу себе, своему влиянию и своей славе. Внутренняя память о рабстве, сознание своей ущербности исподтишка грызла его душу, исподволь внушала убеждение, что люди будут уважать его только тогда, когда рядом не найдется никого лучше. Не слишком доверяя себе, он боялся иметь поблизости людей, способных подчинить его своему влиянию, и всячески их избегал. И Эйра, оказавшаяся одной из этих опасных созданий, теперь казалась ему обманщицей.

Забрав остатки дружины, всего неполных две сотни человек, Бергвид уехал на юг. Проводив его, Эйра еще долго стояла в воротах. Сердце ее надрывалось, но горевала она не о разлуке с самим Бергвидом. С ней простились ее надежды, ее счастливые ожидания, ее вера в любовь, которая поднимет ее над землей и унесет в вечность. Розовые горы в небесах растаяли; навсегда уходил тот человек, которого она любила, и этого человека ей больше не увидеть, даже если Бергвид сын Стюрмира вернется. Он оказался не тем, за кого она его принимала, и образ возлюбленного героя, который она силой своего воображения надела на Бергвида, как чужое платье, окончательно растаял и пропал. Глазам ее открылось унылое «то, что есть на самом деле», и это прозрение было для нее хуже смерти: если бы ей предложили выбор, она охотнее увидела бы Бергвида мертвым и взошла бы на его погребальный костер, чтобы покончить там с собой, как Брюнхильд, чем осталась бы жить, разочаровавшись в нем. Теперь же умирать поздно – прекрасное заблуждение ушло, и она не хотела приносить напрасной жертвы.

Сквозь теплый туман слез она едва могла видеть удаляющийся дружинный строй, и на сердце у нее становилось все тяжелее. Она больше не могла скрывать от самой себя, что обручение не принесло ей счастья. Почему? Светлая Фрейя, почему? Ведь она любила… ведь она любит его так самозабвенно, так горячо и щедро! Какое упоение, какое ликование она находила в своей любви! Куда же все это ушло? Куда пропала ее радость? Она не умножилась от разделения, как это должно быть, а исчезла, развеялась ветром…

Она перебирала воспоминания, пыталась найти в словах Бергвида, в его обращении с ней хоть искру любви, которая помогла бы ей оправдать его. «Любовь – это готовность отдать все и терпеть самую черную неблагодарность…» – вспомнила она его слова, сказанные в день обручения, вспомнила и свой ответ. Когда-то эти слова вдохновляли ее, звали на подвиг любви, и хотелось даже, чтобы трудностей и препятствий было больше, чтобы она могла показать силу своей любви, преодолевая их. Слова «черная неблагодарность» снова и снова звучали в душе и язвили, как нож. Эйра гнала прочь эту мысль, как нечто постыдное, но та не уходила. Только это она и получила в обмен на свою любовь. Точно так, как он и обещал. Так в чем же его винить?

Медленно бредя обратно в дом, невидящим взглядом обводя старые скамьи, словно выискивая себе место, Эйра все пыталась понять противоречие, которое только сейчас, после пережитой боли, нащупала в своей душе. Бергвид конунг перестал быть новым Сигурдом и превратился в нож, который ранил ее. Но любовь ее не умерла. Ее любовь по-прежнему была живой и горячей, яркой и алой, как камень в перстне. Только теперь она покинула образ Бергвида и свободно разливалась по самому небу, как алая, пламенная, золотая заря. Душа настойчиво искала образ человека, которому эта любовь принадлежит на самом деле. Раньше у него было лицо Бергвида, а теперь Эйра вовсе не видела его лица. Он виделся ей живущим где-то далеко, в небесных чертогах светлых альвов Альвхейма. Или в том мире, где розовые горы… Эта любовь была воздухом, которым она дышала, и никакие беды не могли ее убить.

* * *

После битвы и обвала Вигмар Лисица с войском Железного Кольца поначалу вернулся несколько назад, к двору под названием Вересковый Холм, но настоящее отступление в его замыслы не входило. Войско разместилось в четырех дворах, стоявших поблизости один от другого: раненых устроили в домах, а остальное войско разложило костры под открытым небом между ними. Уже вечером Вигмар, собрав вождей, устроил совет: идти ли дальше немедленно, чтобы добить Бергвида, пока тот не оправился, или сначала дождаться подкрепления из Хетберга. За последнее стояли Ормульв Точило и Гейр Длинный и с ними благоразумные Эгиль и Дьярв.

– На своей земле всякий бьется упорнее! – доказывал Ормульв. – Здесь-то мы одолели, а за Ивовым ручьем будет земля Асольва, и его людишки поднаберутся храбрости, когда за спиной окажутся их собственные дома! Лишние копья нам не помешают!

– А еще надо помнить о Дагейде, этом великаньем отродье! – предостерегал Гейр. – Если мы пойдем теперь к Кремнистому Склону и Раудберге, то там ведь рядом Великанья долина! У себя дома ведьма нам еще не такие чудеса покажет!

– Может быть, после этого разгрома у людей Раудберги прояснится в головах и они поймут, что дружба с Бергвидом их до добра не доведет! – говорил Эгиль. – Может быть, они откажутся быть с ним дальше и он уйдет – так зачем же мы будем убивать своих соседей? Надо дать им возможность одуматься, так для всех будет лучше!

– Еще один Даг Кремневый нашелся! – фыркнул Хлодвиг. – Примиритель!

Все эти доводы были по-своему справедливы, но жажда поскорее разделаться с врагом победила и большинство высказалось за продолжение похода. Решили завтра утром на заре принести жертвы богам и без промедления идти следом за отступающим Бергвидовым войском.

Наутро, пока дружина только поднималась, произошло событие, которое подтвердило правильность вчерашнего решения. К Вигмару прибежал старый знакомый – тролль по имени Спэрра, то есть Пучеглазый. За двадцать семь лет, прошедших со дня их первой встречи, Спэрра ничуть не изменился и по-прежнему напоминал нечто среднее между тощим карликом и серой осинкой, с огромными заостренными сверху ушами.

– Черная Шкура разбогатела! – верещал Спэрра, тараща свои огромные, как пузыри, зоркие глаза. – Я видел! Подкаменные, – так он называл темных альвов, – принесли ему целый мешок золота! – И Спэрра раскинул во всю ширь свои тонкие длинные руки. – Вот такой! С человечью голову! А он говорит: теперь я столько людей найму воевать, сколько в лесу деревьев! Я сам слышал!

– Не врешь? – на всякий случай уточнил Хлодвиг.

– Такое золото! Из-под самой горы! Клянусь Молнией! – И Спэрра благоговейно покосился на копье в руке Вигмара. – Он сам к ним ходил! С ним ходила женщина, та, что всегда ворожит на Рыжей горе! Они вместе вошли в Черные Ворота! Я видел! Я за камушками полз! – Последнее тролль явно считал большим подвигом, что не удивительно, если помнить, какой ужас вызывало в троллях племя великанов и их древняя пещера. – И вышли живые, во я удивился!

– Надо выступать быстрее! – заговорили хирдманы и хёльды.

– Двигаться пора! Нечего ждать, пока Бергвид наймет людей!

– Лучше накрыть его, пока он этого не сделал. Тогда и все его золото будет наше!

– Вот, правильно! Отобрать золото, пока он его не разбросал всяким головорезам! У нас от него столько убытков!

Теперь даже Ормульв Точило не спорил. При мысли о золоте войско заново воодушевилось, погорельцы повеселели, уже видя, как вместо сожженных домов у них стоят новые, еще лучше. Да и опасность нового усиления Бергвида торопила разделаться с ним поскорее.

О самом главном – о союзе Бергвида со свартальвами – почти никто не думал. Но Вигмар при этом известии переменился в лице – он-то сумел его оценить по достоинству – и оставался суров все время, пока приносил жертву у священного камня и готовился к выступлению. Свартальвы! Его давние враги! Однажды, много лет назад, он уже одолел их с помощью Грюлы, завоевал право владеть рудными копями, кузницами, золотоносными ручьями и гранатовыми скалами. Но подземное племя так не любит отдавать людскому роду богатства земли и будет радо вернуть это все назад! И если темные альвы выступят против него в союзе с Дагейдой, то неизвестно, хватит ли сил у Грюлы, чтобы им противостоять. У Вигмара не было привычки отступать и сдаваться заранее, но теперь он знал, что предстоящая борьба потребует от него напряжения всех сил.

Приходилось торопиться: с золотом темных альвов Бергвид не будет задерживаться. Многие волновались, как бы он не ушел. Хлодвиг, поддержанный Тьодольвом с сыновьями, Атли и Эльгардом, предлагал выслать вперед верховой отряд, отобрав всех, у кого есть кони, чтобы задержать Бергвида до подхода войска. Но Вигмар пресек эти замыслы: разделять силы было неумно. Дружина шла вперед со всей возможной скоростью и уже вечером второго дня оказалась за Ивовым ручьем, за двором отважного Снёвара Пенька, где начиналась округа Раудберги.

Еще до наступления темноты Спэрра, шнырявший вокруг, прибежал с вестью, что видел за горой чужих всадников. На вопрос – сколько, тролль протянул вперед обе руки и растопырил пальцы – значит, одиннадцать человек, поскольку на левой руке у Спэрры было шесть пальцев, похожих на тоненькие узловатые веточки.

Десяток хирдманов с Рандом сыном Гейра во главе последовал за Спэррой и вскоре вернулся, приведя с собой передовой разъезд Вильбранда хёвдинга. Сам Вильбранд с дружиной шел на полдня позади. Приближение Вильбранда с трехсотенной дружиной Вигмар посчитал большой удачей, и особенно потому, что узнал об этом заранее.

– Утром возвращайтесь к Вильбранду хёвдингу! – велел он. – И передайте, что идти к Золотому озеру или к Кремнистому Склону ему не нужно. Если Бергвид засел в усадьбе или поблизости, я не дам ему уйти и подожду для битвы Вильбранда. Но если Бергвид попытается отступить на юг, а это скорее всего, то не дать ему уйти должен будет Вильбранд и подождать для битвы меня. Пусть он прямо поворачивает на юго-восток и идет Бергвиду наперерез. Я пошлю с вами тролля, он знает все наперечет кусты и валуны – он вам покажет хорошее место для засады. Иначе догнать потом Бергвида будет трудно, и наше преимущество в числе немногого будет стоить.

Наутро люди Вильбранда уехали обратно на запад, навстречу своему хёвдингу. Про золото свартальвов Вигмар велел пока что им не рассказывать, чтобы не подвергать брата Хильдвины преждевременному соблазну. В проводники им дали Верзилу – довольно смышленого, уживчивого, а главное, благообразного тролля. От людей его отличали только большие, растопыренные и заостренные уши, которые можно прикрыть колпаком, и тогда, если не смотреть ему в глаза, даже непривычные к подкоряжному племени люди могли с ним общаться, не испытывая ужаса и отвращения.

А войско Железного Кольца держалось прежнего направления и двинулось в путь на самом рассвете, несмотря на густой осенний туман. Промозглая сероватая туча вблизи казалась мелким, но очень частым дождем. На расстоянии десяти шагов трудно было рассмотреть что-то, за двадцать шагов человека нельзя было отличить от дерева, а за тридцать взгляд увязал и беспомощно тонул в серой мгле. Но проводники-тролли шустро бежали вперед, и войско, бодрое после ночного отдыха, не сбавляя шага, следовало за ними.

В воздухе светлело, постепенно туман рассеивался. Вот уже выглянуло солнце, последние полосы тумана висели высоко в воздухе, вытянувшись между небом и верхушками деревьев, как белая косматая шкурка. Священная гора Раудберга была уже хорошо видна.

– Скорее, скорее! – Спэрра, вынырнув из-под земли прямо под мордой Вигмарова коня, приплясывал от нетерпения и махал длинными тощими руками. – Черная Шкура ушла недавно! Ее можно догнать! И всех мужчин увела! И золото унесла! Скорее! Я след покажу!

С перевала был ясно виден высоченный, отвесный и почти гладкий обрыв темно-желтой кремневой скалы, а под ним дерновые крыши усадьбы. Но туда Вигмар решил не заходить. Войско вышло на тропу, ведущую на юг. Спэрра резво бежал впереди коня, по-собачьи нюхая и временами ощупывая землю; правда, след от почти двух сотен человек нашли бы и без помощи тролля. Гораздо больше людям сейчас пригодилась бы троллиная резвость. Вигмар то и дело вглядывался вперед, надеясь различить на дальнем склоне черную кучку людей. Его мучило нетерпение и беспокойство, успеет ли Вильбранд хёвдинг перерезать Бергвиду путь. Иначе догонять его придется долго. А Бергвид в случае явной опасности может бросить пеших и уехать с золотом – тогда и ему, Вигмару, придется все-таки собрать отряд из одних всадников и пускаться вдогонку, оставив большую часть войска позади. А если еще вспомнить о Дагейде… Короче, Вигмару очень хотелось снова увидеть Бергвида как можно скорее!

* * *

Нелюбовь Вигмара Лисицы к Бергвиду Черной Шкуре была более чем взаимна, но горячего желания встретиться поскорее Бергвид сейчас вовсе не разделял. Уже следующей ночью, которую его войско провело под открытым небом, даже не разжигая, ради скрытности, огня, он получил известие о том, что с запада приближается неизвестное войско. Дозорный разъезд заметил в долине десятки горящих костров. Выяснить величину войска в темноте не удалось, но обрывки подслушанных разговоров пояснили, что это люди из Хетберга. Бергвид ничуть тому не обрадовался: после разрыва с Хильдвиной от ее брата не приходилось ждать ничего хорошего. Сам этот разрыв Вильбранд из Хетберга использует как предлог напасть на бывшего родича и посчитаться за все старые обиды. И у Бергвида сразу же возникло подозрение, что именно сейчас Вильбранд хёвдинг появился здесь не случайно. Очень похоже, что Вильбранд и Вигмар столковались между собой на погибель законному конунгу. Бледный от злобы, Бергвид, однако же, держал себя в руках. Как ни хотелось ему немедленно ударить на спящее войско предателя Вильбранда, он помнил, как близко Вигмар Лисица, и знал, что одолеть двоих ему сейчас не по силам. Помня, как слабы оказались его «боевые оковы» в долине Хаукдален, Бергвид не стремился к битве, а хотел только одного – уйти на юг. Уйти с золотом свартальвов, а вернуться с хорошим, сильным войском, и тогда уж эти мерзавцы узнают, кто повелитель племени квиттов!

Продвигаясь вперед со всей скоростью, на которую способно пешее войско, Бергвид постоянно рассылал верховые разъезды во все стороны, откуда мог ждать опасности: вперед, назад и на запад. Привыкнув жить в окружении неприятелей, он очень хорошо научился оберегать себя и своих людей. И вести поступали неутешительные: Вигмар настигал его сзади, а Вильбранд двигался в ту же сторону, постепенно, от долины к долине и с горы на гору, приближаясь. К сумеркам Бергвиду предстояло встретиться не с одним, так с другим. Умный Асгрим Барсук намекал: конунг, мол, очень правильно делает, что уклоняется на восток, где можно скрыться в лесах, но на сей раз Бергвид его не слушал и держался прежнего направления. Все его мысли сосредоточились на том, чтобы как можно скорее оказаться в окрестностях озера Фрейра. В тех местах большим влиянием пользовался муж его тетки Гудрун, и Бергвид мог рассчитывать там на поддержку. В усадьбе Донберга Камыша он чаще всего отдыхал, там оседала немалая часть его добычи, и именно там Бергвид чувствовал себя конунгом больше, чем где-либо еще на всем полуострове.

Сумерки еще не наступили, когда передовой разъезд вернулся, мчась во весь опор.

– Там Вильбранд! – кричали всадники. – В той долине – Вильбранд! Стяг Хетберга! Впереди! На том перевале!

– А сзади – стяг Железного Кольца! – загомонила дружина. – Ничем не лучше! Надо идти вперед! Вильбранд не колдун, с ним-то мы уж как-нибудь справимся!

– У него три, а то и пять сотен человек против наших! И они свежие, ни в одной битве не бывали еще!

– Лучше дождаться Лисицы! Лучше повернуть назад, подстеречь его в удобном месте и напасть! Он этого не ждет!

– Нападешь ты! От нас никого не останется! Мы все тут погибнем, и тролли нас сожрут!

– Похоже, удача изменила нашему конунгу!

Бергвид верхом на черном, как уголь, коне вертелся из стороны в сторону, не зная, куда двигаться. Если бы перед ним находился один враг, он мог бы броситься на него со всей яростью своего одержимого сердца, положась на судьбу и удачу. Но врагов оказалось двое, и ему унизительно было думать, что два старинных недруга зажали его, как комара между ладонями, и сейчас прихлопнут.

Далеко позади прозвучал боевой рог, и отголосья эха покатились от одной горы к другой. Передовой разъезд Лисицы поднялся на перевал и увидел внизу в долине Бергвидову дружину. Сейчас они подойдут ближе, поднимутся на последнюю разделяющую противников гору, и тогда звук их рога будет слышен и тем, впереди, где Хетберг с мечами наготове… У Бергвида захватило дух от ярости: ему оставалось только без промедления броситься на любого из двух противников, но даже в случае быстрой победы его потрепанной дружине придется немедленно иметь дело со вторым. Промедление – верная гибель.

– Конунг, решай! – с непривычной требовательностью сказал Асгрим Барсук. Было не время для намеков. – Тот или другой – нечего ждать, пока они соединятся. Если ты уж не хочешь уходить на восток, так давай драться!

– Здесь не море! – мрачно подтвердил Ульв Дубина. – Не уплывешь!

В Хаукдалене он получил камнем в лоб, и теперь его голова была обвязана серой тряпкой, а под обоими глазами набухло по огромному черноватому синяку.

Бергвид не ответил: его взгляд привлекло неясное, мелькающее движение на склоне ближайшей горы. Что-то живое скользило там под ветвями, пробираясь вверх и вперед по склону. Крутой, заваленный огромными валунами, покрытый острыми выступами скалы, кое-где беспорядочно поросший кустами и мелкими соснами склон был непроходим для людей, а всех зверей отсюда распугало приближение нескольких дружин… Сердце дрогнуло, словно его коснулась мягкая прохладная рука – Бергвид угадал приближение той единственной силы, которая сейчас могла ему помочь.

– Ведьма! Ведьма! – закричали поблизости.

Теперь уже все видели ее – маленькая рыжеволосая женщина, сидящая верхом на огромном волке, остановилась на вытянутой площадке под скалистым обрывом. Снизу по очень крутому склону к площадке поднимались невысокие, тонкие сосенки, пушистые зеленые метелки их верхних веток доставали как раз до площадки, и со стороны казалось, что волк ступает лапами прямо по верхушкам сосен, как будто это не мощный, тяжелый зверь, а невесомый дух, морок, наваждение.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации