Текст книги "Создание произведений детской литературы на эвенкийском языке. Монография"

Создание произведений детской литературы на эвенкийском языке
Монография

Авторы: Копцева Наталья Петровна, Амосов Анатолий Егорович, Кистова Анастасия Викторовна, Колесник Мария Александровна, Либакова Наталья Михайловна, Кривоногов Виктор Павлович, Лузан Владимир Сергеевич, Пименова Наталья Николаевна, Резникова Ксения Вячеславовна, Середкина Наталья Николаевна, Сертакова Екатерина Анатольевна, Ситникова Александра Александровна, Смолина Майя Гавриловна, Замараева Юлия Сергеевна, Петрова Ксения Ильинична, Ермилова Елизавета Сергеевна

Иллюстратор Ксения Вячеславовна Резникова

© Наталья Петровна Копцева, 2017

© Анатолий Егорович Амосов, 2017

© Анастасия Викторовна Кистова, 2017

© Мария Александровна Колесник, 2017

© Наталья Михайловна Либакова, 2017

© Виктор Павлович Кривоногов, 2017

© Владимир Сергеевич Лузан, 2017

© Наталья Николаевна Пименова, 2017

© Ксения Вячеславовна Резникова, 2017

© Наталья Николаевна Середкина, 2017

© Екатерина Анатольевна Сертакова, 2017

© Александра Александровна Ситникова, 2017

© Майя Гавриловна Смолина, 2017

© Юлия Сергеевна Замараева, 2017

© Ксения Ильинична Петрова, 2017

© Елизавета Сергеевна Ермилова, 2017

© Ксения Вячеславовна Резникова, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4485-9194-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Авторский коллектив благодарит

Главу Эвенкийского муниципального района Красноярского края

Евгения Яковлевича Васильева,

Председателя комитета по делам Севера и поддержке коренных малочисленных народов Законодательного собрания Красноярского края

Анатолия Егоровича Амосова

за поддержку и помощь на всех этапах реализации исследовательского проекта по сохранению культурного наследия коренных малочисленных народов Эвенкийского муниципального района Красноярского края.

© Краевая региональная общественная организация «Содружество просветителей Красноярья»

Введение

Современный опыт показывает, что процессы глобальных трансформаций ставят под вопрос сохранение культурного наследия коренных малочисленных народов, проживающих на северных и арктических территориях Российской Федерации. Данные территории переживают сейчас вторичную индустриализацию, что является важнейшим обеспечением стратегической безопасности нашего государства, как экономической, так и духовной. В настоящее время коренные малочисленные народы Красноярского края нуждаются в целенаправленной и рациональной государственной политике, связанной с сохранением и трансляцией их уникальной лингвистической культуры, их родных языков. Актуальной и острой проблемой является постепенное снижение и утрата социокультурной жизнеспособности родных языков коренных малочисленных народов Красноярского края, проживающих в Эвенкийском муниципальном районе.

Факторы, которые сегодня активно влияют на жизнеспособность языков малочисленных народов Эвенкийского муниципального района:

1) число представителей этнокультурной группы и число людей, говорящих на родном языке данной этнокультурной группы;

2) распределение носителей языка по группам возрастов;

3) этнокультурный характер семейно-брачных отношений;

4) практики аккультурации и социализации;

5) пространство локального проживания данной этнокультурной группы;

6) межкультурные лингвистические коммуникации;

7) виды социальных коммуникаций, характерные для данного этноса;

8) этнокультрная идентичность и самоидентичность;

9) образовательные практики в школах;

10) государственная политика в области родных языков той или иной этнокультурной группы (Кибрик, 1992, 68—70).

Государственная политика в области сохранения родных языков этнокультурных групп коренных малочисленных народов может способствовать как уничтожению этих языков, так и возрождению. История языков знает и те, и другие примеры. В настоящее время ЮНЕСКО руководствует специально созданной классификацией языков, которые подвергаются рискам исчезновения.

Принято выделять следующие категории:

1) «неустойчивые» языки, для которых характерно то, что бОльшее количество детей данной этнокультурной группы говорят на этом языке, однако сам язык используется лишь в ограниченных сферах жизнедеятельности этноса;

2) языки, «находящиеся в опасности», где дети данной этнокультурной группы перестали изучать язык как свой родной;

3) языки, «находящиеся в серьезной опасности» (их в качестве разговорного используют исключительно старшие поколения);

4) языки, переживающие критическое положение (на них разговаривают только пожилые люди);

5) языки, которые вот-вот полностью исчезнут.

При этом право на использование родного языка определено мировым сообществом как основной право человека, вне зависимости от того, выражает ли использование данного языка принадлежность к социальному меньшинству или принадлежность к доминирующей социальной группе.

Первый принцип государственной политики в области сохранения языков коренных малочисленных народов Севера – это взять на себя обязательство проводить позитивную государственную культурную политику в области родных языков представителей данных этнокультурных групп. Однако данный принцип невозможно осуществить без второго принципа успешной языковой государственной политики – наличия высокого ценностного отношения представителей данной этнокультурной группы о своей этнической принадлежности, т.е. наличия процессов позитивной этнической идентификации и самоидентификации. Сохранение и дальнейшее процветание родных языков коренных малочисленных народов Севера Российской Федерации напрямую связано с тем, является ли для конкретных представителей этих этнокультурных групп владение и использование этого языка самими людьми и их детьми безусловной социальной, культурной и персональной ценностью.

Необходимо отметить, что в ситуации глобальных трансформаций, которая связана со вторичной индустриализацией Эвенкийского муниципального района Красноярского края, культурная идентичность и самоидентичность коренных малочисленных народов стремительно разрушается. Их языки подвергаются активной этнокультурной коррозии.

В 2015 году 5 ноября был принят Закон Красноярского края «О РОДНЫХ (НАЦИОНАЛЬНЫХ) ЯЗЫКАХ КОРЕННЫХ МАЛОЧИСЛЕННЫХ НАРОДОВ, ПРОЖИВАЮЩИХ НА ТЕРРИТОРИИ КРАСНОЯРСКОГО КРАЯ» №9—3816 – единственный среди субъектов Сибирского федерального округа. В преамбуле к Закону говорится о том, что он «направлен на создание условий для сохранения, изучения, использования, исследования, преподавания, пропаганды, равноправного и самобытного развития, государственной поддержки, защиты родных (национальных) языков коренных малочисленных народов, проживающих на территории Красноярского края».

В Сибирском федеральном университете с 2010 г. ежегодно проводятся полевые исследования коренных малочисленных народов Красноярского края, компактно здесь проживающих. Речь идет о следующих муниципалитетах: Туруханский район, Северо-Енисейский район, Эвенкийский муниципальный район, Таймырский Долгано-Ненецкий муниципальный район.

В течение 2010—2017 гг. силами ученых, аспирантов, студентов Сибирского федерального университета состоялись полевые исследования коренных малочисленных народов Красноярского края, к которым относятся этнокультурные группы эвенков, ненцев, долган, чулымцев, нганасан, селькупов, кетов, энцев. Зачастую к этой группе относят и якутов, проживающих на озере Ессей в Эвенкийском муниципальном районе.

Данные этнокультурные группы имеют общую численность по данным Всероссийской переписи 2010 года. 16 266 человек. Отдельные этнокультурные группы коренных малочисленных народов Красноярского края в 2010 году имели следующую численность: долганы – 5 810 чел., эвенки – 4372 чел., ненцы – 3633 чел., чулымцы – 145 чел., нганасаны – 807 чел., селькупы – 281 чел., кеты – 957 чел., энцы – 221 чел.

В соответствии с названным ранее критерием – численностью представителей данной этнокультурной группы – уже можно отнести родные языки этих этнокультурных групп к языкам, как минимум, находящимся в серьезной опасности, и, как максимум, к исчезающим языкам. Для всех восьми этнокультурных групп, представителей коренных малочисленных народов Красноярского края необходимо срочно применять меры целенаправленной государственной культурной политики в области сохранения родных языков, если поставить целью сохранение их уникальной культуры.

Данные демографических исследований коренных малочисленных народов Красноярского края профессора В. П. Кривоногова свидетельствуют о крайне опасной языковой ситуации в среде коренных малочисленных народов Красноярского края. Приведем в качестве примера критерий, связанные с тем, используют ли «материнский» язык дети коренных малочисленных народов Красноярского края. Дети (до 18 лет (долган – 32,1% знают и говорят на долганском языке; дети кетов – 1,7% знают и говорят на кетском языке; дети чулымцев (до 18 лет) вообще не знают и не говорят на чулымском языке; дети ненцев – 54,1% знают и говорят на родном языке; дети нганасан – 47,6% знают и владеют родным языком; 1,7% детей энцев знают и говорят на родном языке; 51,1% детей эвенков знают и владеют родным языком; данные по детям селькупов В. П. Кривоноговым не приводят. Однако в ходе полевых исследований, проведенных учеными и студентами Сибирского федерального университета в 2010 г. в деревне Фарково Туруханского района, где компактно проживают селькупы Красноярского края, свидетельствуют о том, что ситуация со знанием родного языка детей селькупов здесь крайне тяжелая.

Можно констатировать, что языки кетов, нганасан, чулымцев Красноярского края, селькупов находятся в преддверии процессов исчезновения. При этом во многих субъектах Российской Федерации, входящих в состав Сибирского федерального округа, отсутствуют региональные нормативно-правовые акты, связанные с определением принципов государственной политики как по отношению к уникальному культурному наследию этих народов в целом, так и по отношению к их родным языкам.

Динамика этнических процессов у эвенков11
  Исследование В. П. Кривоногова и Е. С. Ермиловой (2017)


[Закрыть]

В 1997 и в 2017 годах в Эвенкии были проведены комплексные исследования по современным этническим процессам с использованием метода массового опроса. Выявлены существенные изменения в хозяйстве, в разных областях материальной и духовной культуры. Резко снизилось значение оленеводства, в настоящее время в нем заняты около 1/10 части эвенкийских семей. Лучше сохранились охота и рыболовство, в них занята почти треть мужчин. На любительском уровне охотой и рыболовством занимается подавляющее большинство мужчин, а значительная часть женщин не утеряли навыков шитья и вышивки бисером. Активно идет процесс языковой ассимиляции, дети практически на нем не говорят и не понимают, хотя большинство эвенков изучает родной язык в школе. Количество национально-смешанных семей, в основном с русскими, приблизилось к половине всех семей, большинство детей из этих детей вливаются в эвенкийский этнос. В результате этих браков доля метисов среди эвенков приближается к двум третям, а среди детей их доля достигла 9/10. Эвенки превращаются в группу русскоязычных метисов, но с устойчивым этническим самосознанием и с сохранением некоторых элементов традиционной культуры в некоторых областях материальной и духовной культуры.

В 1997 году одним из авторов данной главы были проведены комплексные этнографические исследования по изучению современных этнических процессов у эвенков Эвенкийского автономного округа. Использовались самые различные методы, но центральное место среди них занял массовый опрос эвенков по специальной этнографической анкете, который дал богатый материал, позволяющий судить не только о прошлом и настоящем эвенков, но и сделать некоторые прогнозы на будущее. Было опрошено 25-процентов всех эвенков округа. Результатом стала монография и ряд статей [6,7,8,9]. В 2017 году было решено повторить исследование по такой же программе, чтобы замерить динамику этнических процессов.

На территории Эвенкийского муниципального района эвенки не являются большинством, составляют незначительный процент, который в советский период в связи с индустриальным освоением Севера, постоянно снижался.

В 1970 году в Эвенкии при общей численности населения округа 12,7 тыс. чел. эвенков было 3,2 тыс., или 25,3%. В 1989 году общее население достигло 24,8 тыс. чел., из них эвенков числилось 3,5 тыс., или 14,0% (подсчитано по данным соответствующих переписей населения).

Однако в 1990-е гг. приток пришлого населения прекратился, наоборот, численность русских и других национальностей на Севере стала падать. В настоящее время (перепись, 2010) в Эвенкии проживает 16, 3 тыс. чел. чел, из которых эвенков – 3583 чел., или 22,1%

Численность эвенков колеблется, то растет, то снижается, но в целом остается стабильной. В последние 20 лет показатели рождаемости и смертности у эвенков почти идентичны, естественный прирост близок к нулю. На численность влияет также миграция за пределы муниципального района. О невысокой рождаемости говорит такой показатель, как средний размер семьи. Он невелик и близок к таковому у русских. В 1997 году в нашей выборке размер семьи был 3,8 чел. на семью, сейчас – 3,6 чел.

Большинство поселков, в которых проживают эвенки, смешанные по национальному составу. В пределах округа однонациональных поселков немного (Суринда, Эконда и др.). К смешанным можно отнести населенные пункты Тутончаны, Нидым, Кислокан, Полигус, Ошарово, Куюмба и др.

В бывших окружном и двух районных центрах Эвенкии (Тура, Байкит, Ванавара) в основном проживает пришлое население, процент эвенков в этих крупных, по сути, промышленных поселках, был невелик. Однако миграции эвенков сюда активно идут все последние десятилетия, абсолютное и относительное количество эвенков в них растет (хотя Байкит и Ванавара потеряли статус районных центров, а окружной центр – Тура – сейчас считается райцентром).

Как распределены эвенки по НП разного национального состава показывает таблица 1. Налицо быстрая концентрация эвенков в русских по составу поселках (это как раз и есть Тура, Байкит и Ванавара).

Таблица 1. Распределение эвенков по населенным пунктам разного национального состава (материалы экспедиций, в %)

Рассматривая миграции под углом этнических процессов, важно выяснить – каким образом они влияют на характер размещения эвенков относительно других национальностей. Существует ли миграционный поток из однонациональных поселков в смешанные? Покидают ли эвенки свою этническую территорию? И, наконец, развивается ли процесс урбанизации, то есть переезд из сельской местности в города и поселки? Очевидно, что для сохранения этнического облика, традиционной культуры и языка наиболее благоприятные условия существуют в небольших сельских однонациональных поселках.

Было показано (табл. 1), что значительная часть эвенков оказалась в смешанных селах. Но важно узнать, стабильна ли эта сложившаяся система расселения, или миграции продолжают вносить в нее свои коррективы?

Удалось выяснить, что миграции 1970-80-х годов шли в направлении из однонациональных поселков в смешанные или преимущественно русские, особенно в районные и окружные центры. Об этом говорит доля приезжих эвенков среди взрослых жителей сел разного национального состава. Например, среди жителей однонационального поселка Эконда в 1997 году доля уроженцев других мест составила 24,7%, в смешанном поселке Тутончаны – уже 43, 6%, а в Туре и Байките (суммарно) – 85,7%. Спустя 20 лет получены аналогичные показатели: в эвенкийском поселке Суринда доля уроженцев других поселков среди взрослых составила 18,7%, а центре Эвенкии, поселке Тура – 80,0%. Но есть и изменения – из смешанных, но небольших по численности поселков также начались активные миграции в крупные русские по составу поселки.

В результате миграций в настоящее время половина взрослых эвенков проживает не в месте своего рождения (табл. 2).

Таблица 2. Распределение эвенков по месту своего рождения (в %, данные опросов)

К концу 1990-х годов 18,0% мужчин и 33,1% женщин были потенциальными мигрантами (то есть, при опросе выразили желание сменить место жительства). Это довольно высокий процент, выше, чем у других народов Севера. Причем высока доля и тех, чей переезд означал бы смену этнической среды. Так, в окружной и районные центры хотели переехать 4,2% мужчин и 11,0% женщин, были настроены на переезд в город 7,7% мужчин и 17,4% женщин, есть желающие переехать в село на «материке» (на юге).

В настоящее время потенциальные мигранты составили 20,4% среди мужчин и 28,5% среди женщин, т. е. среди мужчин их стало немного больше, среди женщин – меньше, но в целом примерно на прежнем, довольно высоком уровне. В том числе на переезд в районные центры Эвенкии настроены 2,8% мужчин и 9,5% женщин (немного меньше, чем за 20 лет до этого), за пределы Эвенкии – 14,8% мужчин и 16,8% женщин (у мужчин показатель существенно возрос, у женщин немного снизился, но по-прежнему желание переехать у женщин сильнее, чем у мужчин).

Чем выше уровень образования, тем заметнее стремление к переездам, в том числе в окружной центр, в райцентры, в город, за пределы основной этнической территории. Так, потенциальные мигранты составили в 1997 году среди лиц с начальным и ниже образованием у мужчин 8,7%, с высшим (законченным и незаконченным) – 28,%. Среди женщин соответственно 14,3% и 51,4%. Эта же тенденция сохранилась и 20 лет спустя. И среди женщин, и среди мужчин потенциальных мигрантов среди имеющих начальное и ниже образование не оказалось вообще, а среди лиц с высшим образованием – 22,2% у мужчин и 38,5% у женщин. Причем почти все потенциальные мигранты с высшим образованием планируют выезд за пределы Эвенкии – 22,2% мужчин и 34,6% женщин.

Особенно высока доля потенциальных мигрантов (как и везде) среди молодежи. В возрасте 16—19 лет в 1997 г. хотели сменить место жительства 42,9% юношей и столько же девушек, причем соответственно 28,6 и 32,1% планировали уехать в города, остальные – в райцентры Эвенкии. В настоящее время хотят уехать 40% юношей, причем все – в город, а среди девушек – 85,7%, в том числе в город – 42,9%. Это указывает на высокую вероятность дальнейшего изменения системы расселения в сторону уменьшения компактности и создает условия для усиления взаимодействия с другими национальностями.

Основными отраслями хозяйства у эвенков были охота, оленеводство, рыболовство [3;11;12;13;14;15;16;17;19;20]. У одних групп большую роль играло оленеводство, у других превалировали охота и рыболовство [1, с. 706]. Наряду с кочевыми эвенками были оседлые и полуоседлые

При обширности территории расселения эвенков, при том, что в прошлом они кочевали близ русских сел и поселков с населением, порой намного более многочисленным, чем сами эвенки, сохранение их как этноса как раз и зависело от того, насколько они остаются приверженными традиционным занятиям. Разница в хозяйственной деятельности эвенков и русских была серьезным барьером, не позволяющим первым раствориться среди вторых. Отход от традиционных занятий и оседание в смешанных поселках нередко ведет к смешению с пришлым населением, а порой и к деэтнизации. Но даже при проживании в смешанных поселках есть шанс сохранить себя в случае, если сохраняется разница в занятиях с пришлым населением, то есть традиционные занятия играют роль тормоза в развитии ассимиляционных процессов. Как же обстоит дело с традиционными занятиями у эвенков в конце ХХ века и начале XXI вв.?

В последнее десятилетие прошлого века доля эвенков, занятых в традиционном хозяйстве, значительно сократилась, женщин в этих отраслях вообще почти не осталось (всего 4,1%, табл. 3), среди мужчин немногим более четверти, причем охота и рыболовство показали большую устойчивость, а вот оленеводство явно поразил кризис. Справки, взятые нами в органах власти в Байките и Туре, указывают на резкое сокращение поголовья оленей с начала 1990-х гг., в некоторых эвенкийских поселках их не осталось вообще, в других поголовье сократилось в 3—10 раз. Это связано с неудачными экономическими преобразованиями начала 1990-х годов, когда большинство коллективных хозяйств (совхозов) было ликвидировано и вместо них попытались создать иные формы деятельности (родовые хозяйства, семейные и др.). Анализ этих экономических преобразований требует специального рассмотрения, прежде всего экономистами. Мы такой цели не ставили и укажем лишь на последствия – то есть, на сокращение поголовья домашнего оленя и вынужденный переход значительной части эвенков от оленеводства к охоте, иным промыслам, но уже в условиях оседлого образа жизни. Огромную долю составили безработные – треть всех мужчин и каждая шестая женщина. Однако в дальнейшем ситуация несколько улучшилась, доля безработных сократилась примерно в два раза, не уменьшилось и количество занятых в традиционных отраслях, составив 31,0% среди мужчин и 5,0% среди женщин (табл. 4).

Таблица 3. Социально-профессиональные группы эвенков в 1997 (данные опроса, в %)

Таблица 4. Социально-профессиональные группы эвенков в 2017 (данные опроса, в %)

Совсем иные показатели получены по традиционным занятиям вне основной работы, то есть на любительском уровне. Имели к этим занятиям отношение 94,4% мужчин и 77,3% женщин. С оленеводством имеют, точнее, имели дело около половины мужчин (55,4%), однако цифра эта быстро сокращалась, оленеводы переходили в разряд охотников. Имело к концу 1990-х оленей лишь 16,9% эвенкийских семей, в том числе лишь 3% обладали стадами более 50 голов. Многие женщины сохранили навыки работы со шкурами, вышивки бисером [6, с.179], изготовления национальной одежды, но всем этим они вполне могут заниматься и дома, а вот в тайге они бывают все реже.

В настоящее время выяснилось, что на любительском уровне традиционные занятия по-прежнему востребованы, показатели уменьшились – но не намного, к ним имеет отношение 89,7% мужчин и 73,7% женщин, но вот имеющих навыки оленеводства стало заметно меньше – лишь 29,9% мужчин. А в реальности имеют оленей лишь 10,2% эвенкийских семей.

Уровень образования последние десятилетия постоянно повышался, и как везде на Севере, женщины значительно опередили мужчин в стремлении к учебе. К настоящему времени неграмотных и малограмотных практически не осталось, уменьшилось число взрослых с начальным образованием. Доля со средним специальным и высшим образованием продолжает расти: у мужчин за 20 лет с 24,4% до 32,6%, у женщин с 41,6% до 48,2% (табл. 5). Но, в то же время, выросло число и тех, кто получает неполное среднее образование (у мужчин с 30,4% до 37,8%, у женщин с 19,8% до 31,5%).

Таблица 5. Уровень образования эвенков в 1997 и 2017 (данные опросов, в %)

Итак, за последние десятилетия разница в хозяйственной деятельности между эвенками и русским населением уменьшилась. Многие эвенки занимаются практически тем же, чем и живущие с ними или по соседству русские. Надо сказать, что из разных видов хозяйственной деятельности служило барьером для ассимиляционных процессов только кочевое оленеводство, но сейчас оленями занимается только 1 из 10 эвенкийских семей. А вот охота и рыболовство при оседлом образе жизни таких охранительных функций фактически не имеют, так как при этом семьи рыбаков и охотников проживают в поселках вместе с русскими, да и сами охотники и рыбаки покидают поселки на непродолжительное время. Кроме того, русские, живущие в эвенкийских поселках, также нередко занимаются и охотой, и рыболовством, так что разница в хозяйственной деятельности между аборигенами и пришлым населением становится несущественной [8, с.27]. Это обусловливает активное взаимодействие между коренным и пришлым населением, ведущее, как правило, к развитию ассимиляционных процессов.

Материальная культура эвенков была тесно сопряжена с их хозяйственной деятельностью. И, естественно, массовый отход от традиционных занятий, изменение всего образа жизни не могли не отразиться на материальной культуре, многие ее элементы стали исчезать, другие видоизменились.

К началу ХХ века у эвенков преобладала традиционная одежда. Из шкур оленя изготовляли кафтан (летом – из летних, зимой – из зимних шкур оленя). Спереди на груди полы связывались ремешками. Под кафтан надевали нагрудник. Тесемки нагрудника завязывались сзади на шее и на талии [1, с. 720—721]. Кафтаны у мужчин и у женщин были одного покроя, но нагрудник у мужчин внизу заканчивался углом, а у женщин прямым срезом. В плечевой шов вшивали бахрому из козьего меха. Спинка праздничного кафтана украшалась орнаментом из меховых полосок. Нагрудник украшали орнаментом из бисера. Летний кафтан нередко изготовляли из покупного сукна, зимнюю парку из оленьи шкур [1, с.720—721]. Рукавицы обычно пришивали к рукавам. При далеких переездах зимой поверх парки надевали глухой меховой сокуй.

Унты летом шили из ровдуги, сукна, зимой из камуса. Голенища могли быть разной длины. Зимой унты надевали на меховые чулки. Шапки были меховые, в виде капора, отороченные вокруг лица мехом [1, с.722]. К югу от Нижней Тунгуски было распространено ношение сложенных широким жгутом платков, которые повязывали вокруг лба и затылка [1, с. 722]. При опросе 1997 года выяснилось, что национальная одежда имелась у более чем половины звенков (56,8%), хотя обладателями полного костюма оказались лишь 18,1%.

Традиционную одежду имели 55,8% мужчин и 60,3% женщин (полный костюм – 25,5% мужчин и 12,3% женщин). Сейчас эти показатели заметно упали, у мужчин 25,8% (костюм – 6,1%), у женщин 27,8 (костюм – у 3,2%). У молодежи это одежды еще меньше, у юношей – лишь у 12,1%, (и ни одного полного костюма), у девушек – 15%. Кроме личной национальной одежды имеются еще комплекты стилизованной сценической национальной одежды в учреждениях культуры, которая используется вокально-танцевальными ансамблями, которых немало в Эвенкии (при учебных и культурных учреждениях)

Утварь, орудия труда, различные традиционные предметы быта тесно связаны с традиционным хозяйством, и при переходе эвенков в иные сферы деятельности их использование стало сокращаться. Но полностью они не исчезают хотя бы по той причине, что на любительском уровне многие эвенки сохранили отдельные виды традиционной деятельности, а значит, сохранилась и потребность в подобных вещах. Эвенки изготовляли упряжь для езды на оленях, верховые и грузовые седла. Для перевозки грузов использовали переметные сумы из камуса с основой из бересты. Нарты были разных типов, но в западной части ареала, то есть в приенисейском крае, чаще встречались нарты самодийского типа – высокие, с пазовым креплением, но, в отличие от ненецких, с упругим изогнутым «бараном» (дугой) на передке. На нарты садились, в отличие от самодийцев, справа [1, с. 711]. Для передвижения по рекам использовали долбленые лодки. Иногда встречались лодки с дощатыми бортами, а также берестянки [1, с. 712]. На лодках использовалось двухлопастное весло, при движении вверх по течению применялся шест. В низовьях Нижней Тунгуски встречались дощатые лодки [1, с. 713)]. У эвенков использовались широкие лыжи, по насту применялись голицы, по глубокому снегу подклеенные камусом. Утварь изготовлялась из дерева и бересты, из покупной посуды чаще всего можно было встретить чайник, чашки [1, с. 720]. К XIX веку огнестрельное оружие заменило лук и стрелы. Из традиционных орудий труда и оружия сохранилась т. н. «пальма» – большой нож на длинной рукоятке, заменяющий и топор, и копье.

Те или иные предметы традиционной материальной культуры (кроме одежды) имелись 20 лет назад в 54,4% эвенкийских семей. Среди них инструменты для обработки шкур – в 45,4% семей, упряжь и другие предметы, связанные с оленеводством переметные сумки, нарты и т. д. – 23,5%, упряжка – 12,6%, самодельные охотничьи (21,7%) и рыболовные (16,3%), принадлежности, традиционные лыжи – 28,2%, долблёные лодки – 12,1% и т. д.

В настоящее время число семей, в которых сохранились эти вещи, сократилось, осталось 38,2%. Чаще эти предметы встречаются в однонациональных поселках. Так, 20 лет назад в таких поселках имели традиционные вещи и утварь 64,2% эвенкийских семей, в смешанных поселках – 61,2%, в преимущественно русских – 41,7%. В настоящее время показатели упали по всем типам поселков – в однонациональных – 60,5% семей, в смешанных 42,9%, в преимущественно русских – 29,2%. По этим показателям видно, что быстрее эти вещи выходят из употребления в смешанных и русских поселках, так как там население в большей степени отошло от традиционных занятий.

Национальная кухня эвенков к началу ХХ века – это в основном блюда из дичи, рыбы, кроме того, под влиянием русских в рацион прочно вошел хлеб [1, с. 716]. Дополнением служили ягоды и оленье молоко. Летом и осенью добавлялась боровая и водоплавающая птица. Мясо варили в котле или жарили на вертеле. Мясной навар пили из чайных чашек, заедая кусками вареного мяса. Мясо лося и оленя вялили на солнце впрок в мелко нарезанном виде. Сушеное мясо при переездах перетиралось и превращалось в муку, эту муку заваривали в кипятке. Кровь употребляли свежей и вареной. Хранили кровь в промытом желудке оленя. Кишки промывали, выворачивали жиром вовнутрь и варили. Лакомством считался костный мозг. Свежую печень и сердце обычно съедали на месте разделки туши. На зиму заготовляли вяленую на солнце рыбу. Сушили рыбу и на огне, из нее изготовляли порсу. Из дикорастущих и ягод собирали дикий лук и чеснок, бруснику, голубику, морошку. Ягоды ели, размяв и залив чернику, Хлеб, заимствованный у русских, изготовляли по-своему – в виде колобков в золе или в виде лепешек на огне. Распространен был чай, обычно пили по несколько раз в день [1, с. 717]. Как и везде на Севере, сейчас национальные блюда – не основа питания, а скорее дополнение к блюдам из покупных продуктов. Редко национальные блюда готовятся в неполных семьях, не имеющих в своем составе мужчин, занимающихся охотой. Мужчины, больше связанные с традиционными промыслами, чаще имеют в своем рационе традиционные блюда, чем женщины.

С национальной кухней знакомо подавляющее большинство эвенков, потребляли национальные блюда в 1997 году 92,3% мужчин и 82,2% женщин, причем регулярно – 53,3% мужчин и 37,1% женщин. За 20 лет эти показатели изменились очень мало, что говорит о большой устойчивости этого вида материальной культуры. Сейчас употребляют блюда национальной кухни 93,5% мужчин и 88,8% женщин, в том числе регулярно соответственно 49,1% и 33,5%. У мужчин эти показатели несколько выше, чем у женщин, так как они больше связаны с тайгой, с охотой и рыболовством.