Текст книги "Поломанный шкаф и немного магии"

Поломанный шкаф и немного магии
Елизавета Лещенко

© Елизавета Лещенко, 2023

ISBN 978-5-0056-7971-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Prehistory

С чего началась эта книга…

В полночь в мою дверь постучали. В холодном поту я вскочила с постели. Дверь со скрипом приоткрылась, по полу поползли тени…

– Мам! А ты напишешь продолжение истории «про Эрни»?.. Пусть там будет поломанный шкаф, в котором рандомно спавнится что-то… например, башня… или танк…

(David, 7 years)

Глава 1
Поле боя

Эрни проснулся оттого, что Том громко произнес слово, которое Эрни из уст Тома раньше никогда не слышал. Такие слова он слышал очень давно, когда подрабатывал чернорабочим в порту.

Это было очень странно: Том никогда не ругался, он вообще редко разговаривал вслух, когда Эрни спал.

Но этим дело не ограничилось. Послышались шум, скрип, затем выстрел. Что-то рухнуло, что-то сломалось и упало, снова что-то упало с грохотом. В воздухе витали запахи гари, копоти, машинного масла и пролитого кофе. Также пахло свежескошенной травой и какими-то цветами.

Эрни понял, что эта суббота выдалась гораздо более напряжённой, чем он предполагал вчера, заблаговременно ложась пораньше.

«Человек предполагает, а старый шкаф располагает!» – Почему-то вспомнилась расхожая фраза, которую Том переделал на свой манер.

Эрни протер глаза и сел на постели. Снова закрыл и снова открыл глаза. Утреннее весеннее солнце освещало комнату в трёх измерениях: из окна, через которое к ним «влетали» сны, которые сортировал и хранил Том (сбитый выстрелом карниз вместе с занавесом лежал на полу); из дыры в потолке лесного домика (над ней клубился зеленоватый туман); из большого окна, выходившего на извилистую пыльную улочку приморского городка в Испании.

Том, в клетчатой пижаме и тапках, сшитых в форме мышей, в одной руке держа кружку с ещё дымившимся кофе, в другой зажав гранату, восседал верхом на пушке танка. Его лицо и изящные очки в прямоугольной позолоченной оправе были перепачканы порохом, в длинных светлых волосах с проседью и почти такой же длины ухоженной бороде застряли «лохмотья» чего-то, что недавно сгорело, а, может быть, взорвалось и разлетелось на кусочки.

Гусеницы танка примяли и испачкали грязью плюшевое покрывало. Обе ножки кровати, с той стороны, на которую заехал танк, сломались.

Том, не выпуская из правой руки кружку со всё ещё дымящимся кофе (мизинец он изящно отвел в сторону, хотя кружка была массивная), разглядывал гранату, которую он все ещё сжимал в левой руке. Граната тоже начала дымиться. Глаза Тома «полезли на лоб», оказавшись выше оправы, и только теперь он, казалось, осознал, на что смотрит.

Как школьник, на ходу спрыгивающий с велосипеда, он, быстро и легко перекинув ногу через пушку, как кошка, оттолкнувшись от гусеницы, приземлился на пол и пулей вылетел в «лесной» двор, в панике чуть не сломав переключатель вида из окна.

Чашка со снова пролившимся кофе теперь едва не падала с подоконника, раскачиваясь из стороны в сторону, как матрёшка. Эрни успел поймать её. Тут же раздался взрыв.

Эрни, затаив дыхание, смотрел в окно. Том, как был – в пижаме и тапочках – всё ещё бежал со всех ног по направлению к крыльцу.

Эрни мысленно пожелал будущему сорокачетырехлетнему себе быть в такой же хорошей физической форме.

Эрни распахнул дверь и вышел на крыльцо, спускаясь навстречу Тому. Тот, наконец, перестал бежать и перешёл на шаг.

Дойдя до крыльца, он локтем опёрся о перила, поставив одну ногу на ступеньку. Поза его была невинно непринуждённой. Светско-будничным тоном, будто болтал со старой школьной подругой, он, наконец, произнес:

– Доброго утра, Эрни. Прости, если разбудил.

Эрни хотел было ответить что-нибудь, но Том снова заговорил, поднявшись на крыльцо, приобняв Эрни, увлекая его за собой в дом.

– Пробежка, конечно, меня взбодрила, но, знаешь, свой утренний кофе я всё-таки хочу выпить: через полчаса пора бежать в Испанию. Я обещал Далии быть у нее в девять.

Прикрыв дверь, он повернул переключатель вида из окна. Окно теперь увеличилось и снова показывало знойную улочку приморского городка с пальмами и большими яркими цветами.

– С этим инцидентом придется разобраться позже. Прости, что оставляю здесь такой бардак.

Теперь Том застегивал пуговицы на рубашке с крупными цветами и расправлял коленки на широких тонких брюках. Это была одежда, которую он вчера забыл убрать в шкаф и, к тому же, это было всё, что уцелело после интервенции танка.

Запищала кофеварка. Эрни ополоснул под краном кружку с Обеликсом и вытер подоконник, пострадавший от пролитого кофе.

На бельевой верёвке, подвешенной к бревенчатой стене сруба над окном, висели выстиранные вчера нежно-розовые и лиловые распашонки, кофточки, штанишки, ползунки и две малиновые шапочки. Том бережно снимал вещи внучки, аккуратно расправляя их и как будто любуясь ими, и складывал в пакет, на котором были изображены два ангелочка, сидящих на качеле, сделанной из цветов.

– Давай, я помогу с этим, а то твой кофе остывает. – Предложил Эрни, но Том как будто не слышал его. Он застыл, влюбленно глядя на малиновую шапочку, которую он разглаживал руками уже минуты две.

Ещё с полминуты он рассматривал шапочку, держа ее на вытянутых руках перед собой и, наконец, убрал и её в пакет с ангелочками. Потом, так и не выпив кофе, снял с вешалки широкополую летнюю шляпу с приколотым к ней живым цветком (цветок уже увял и ронял измятые лепестки на куртки и ботинки, но Тома это ни капли не волновало). Прихватив под мышку пакет с ангелочками, он вышел на жаркую испанскую улочку, даже забыв привести в порядок свою всегда ухоженную бороду – в её недрах до сих пор залегали «следы» взрыва, произошедшего на каком-то поле боя, с которого этим утром к ним неожиданно заехал танк, застряв в старом платяном шкафу.

Дом Тома представлял собой магический эксперимент по совмещению пространства: одна из дверей выходила в обычный подъезд обычного милого дома, построенного в обычном милом цивилизованном городе, другая его часть совмещалась с домиком, стоявшем на полянке огромного смешанного леса, а третья дверь выходила в испанский городок, в котором жила семья Тома.

Эрни, конечно, тоже был его семьёй – Том усыновил его в прошлом году.

Том и Эрни породнились неспроста: оба они обладали редким даром – они собирали и хранили сны, которые видели люди, хранили прямо в своей квартире.

Однажды Эрни по неосторожности провалился в туман – магическую субстанцию, позволявшую им самим и их городской квартире находиться в нескольких местах одновременно.

Из окна, в которое каждое утро влетали сны, которые они с Томом «отлавливали», каждый день открывались самые разные виды, в зависимости от того, какого настроения свежие сны преобладали.

Но увидеть танк, субботним утром выехавший из старого платяного шкафа, сломавший кровать, сбивший карниз и простреливший крышу, Эрни, признаться, никак не ожидал.

Однако, проблема заключалась не в самом танке, и не в шкафе, который «сломался»: вещи, которые Том хранил в нем, вероятно, сейчас находились там, откуда приехал сам танк. И Эрни очень сомневался, что рубашки, костюмы, свитера, халаты и простыни благополучно пережили войну, на которой внезапно оказались. Конечно, всего этого «добра» будет не хватать Тому, который привыкал к вещам и носил их годами, а то и десятилетиями. Но это, всё же, поправимо.

Карниз он тоже как-нибудь починит и замаскирует занавес, отделявший пространство, в котором хранились сны, от жилой комнаты, как научил его Том.

А вот замаскировать трехмерный дом под обычную квартиру с неизвестно из какого времени и места взявшегося танком, застрявшем между кроватью и шкафом, увы, к приходу Нины не получится. А перенести встречу хотя бы на завтра тоже нельзя – слишком много им нужно сделать. Да и оставлять ее одну на выходных не стоит: она и так не в себе после всего, что на себя взвалила. Была бы его воля, он забрал бы её у матери и уговорил бы Тома удочерить и её. Однако, увы, всё не так просто.

Что ж, нужно, хотя бы, постараться заделать дыру в крыше. Счастье, сегодня абсолютно ясный день, почти такой же теплый, как в испанском городке, в который отправился Том.

Начать, однако, нужно с карниза, а для этого нужно извлечь из кладовки с маленькой дверцей стремянку, миновав злополучный шкаф с массивным танком. Зато теперь не придется жаловаться, что нет времени на полноценные занятия физкультурой. Руки Эрни как будто загудели в предвкушении: конечно, он осознанно избрал главным делом своей жизни музыку, и всё свободное время посвящал игре на лютне, но он любил работать, простой труд был ему по душе, привычка работать руками, как будто сделала его тем, кем он являлся.

Глава 2
Бытовые повреждения

Эрни снял тапки, и, перейдя через пострадавшую кровать, взял старинный тяжёлый ключ от большой кладовки, в которой Том хранил всё на свете, в том числе, по счастью, и стремянку, которая с трудом протискивалась сквозь маленькую арочную дверцу, похожую на лаз. Приходилось ползти по-пластунски, пропихивая стремянку вперёд.

Заперев историческую дверцу, Эрни, водрузив стремянку на спину и прихватив под мышку ящик с инструментами, который он забрал из старого дома, в котором жил с дедушкой, снова совершил переход через кровать.

С карнизом он справился быстро: ввернул на место пару шурупов, подвесил и пропылесосил занавес; зачерпнул горсть порошка для маскировки, осторожно подул на ладонь в направлении ткани, произнес несколько слов на древнем языке, начертил мелом на полу возле стены руну, которая тут же исчезла. Порошок взмыл в воздух ароматным облаком, «растекся» по ткани занавеса, как будто впитался в него. Воздух возле занавеса сгустился и задрожал, карниз «вжался» в стену. Теперь занавес не был похож на занавес: это был просто кусок стены, на которую были наклеены смешные фотообои: верблюд в темных очках играл в мяч с коровой, которая чему-то улыбалась.

Чинить ножки кровати сейчас не имело смысла, а вот крышу, несмотря на ясный день, заделать стоит хотя бы попытаться.

Эрни снова отпер чулан-кладовку и направился к отдаленному углу, где лежало нечто, на первый взгляд похожее на доски и куски фанеры. Однако, подойдя ближе, Эрни обнаружил, что это просто стена сруба, в которую Том встроил очередной магический проём: колеблющийся в этом месте воздух визуально искажал древесную стену, как будто распилив её на куски.

Зато слева от проема висела самодельная полка, на которой пылились какие-то блокноты.

На корешке одного из них раскосым, похожим на женский, почерком Тома было выведено: «Бытовые повреждения».

Эрни заметил, что под полкой стоит старое железное ведро, из которого торчит большая грубая деревянная кисть с щетиной, окрашенной следами странных субстанций. Над ведром из стены торчал допотопного вида, однако, чистый на вид, кран. Рядом со стеной, недалеко от ведра, лежали пакеты с порошками разных цветов. По запаху было понятно, что все эти порошки имели исключительно растительное происхождение.

Поскольку никакого естественного материала для починки крыши в обозримом пространстве всё равно не наблюдалось, Эрни решил полистать блокнот.

Половину блокнота занимали схемы и руны, дальше были нарисованы растения и их части, подписанные на языке, который Эрни расшифровать не мог.

Однако, почти в самом конце неожиданно обнаружилась надпись на современном языке: «Туман для чайников». Поскольку это, в принципе, была единственная запись, которую Эрни был способен прочесть, он решил попробовать приготовить туман.

Изящный почерк Тома сообщал:

«3/7 – розовый, 2/7 – зверобой, 1/7 – песок Испания, 1/7 – толченый жемчуг». Эрни было испугался, что ему придётся отправляться, вслед за Томом, в Испанию, чтобы накопать немного песка, а это отняло бы немало времени. Однако он заметил, что возле стены уже имеются два пакета с песком: только один был коричнево-желтым, с примесью мусора, мелких камней, сухой травы и ракушек, а в другом песок был однородным, чистым, почти белым. Эрни вспомнил широкий берег испанского пляжа: сомнений не было – во втором пакете песок из Испании.

Эрни вытряхнул пыль и мелкий мусор из ведра, ополоснул ведро и кисть водой из-под крана, насухо вытер их тряпкой, которая до этого лежала вместе с кистью в ведре.

Там же лежала металлическая лопатка. Также возле стены стояла доска со следами разноцветных порошков на ней. Эрни ополоснул и вытер насухо и её тоже.

Оставалось разделить на части порошки в верном соотношении.

Трезво оценив свои математические способности, Эрни предпочел положиться на глазомер и интуицию, как обычно и поступал в таких случаях. Тем более, весов и мерных чаш нигде не наблюдалось, впрочем, Том вообще не хранил дома такого рода вещи.

Эрни насыпал на дощечку четыре субстанции, разделил их на глаз по рецепту Тома, аккуратно ссыпал лишнее обратно в пакеты и высыпал четыре волшебных ингредиента в ведро.

Размышляя, что делать дальше, одним глазом косясь в блокнот, Эрни помешивал содержимое ведра. Пахло розами и морем. Перламутровый жемчуг красиво искрился. Всё это было прекрасно, однако туман выглядел совсем не так. Ни на этой, ни на следующей странице никаких записей больше не было. Только внизу, в правом углу, был нарисован маленький кран, сильно похожий на тот, что торчал из стены. Из нарисованного крана капала нарисованная вода. Рядом была пририсована стрелка, изображавшая круговое движение слева направо.

Только теперь он заметил приписку на полях соседней страницы, обведенную карандашом вместе с рецептом тумана:

«Плюнуть, подуть, три раза повторить „Отпади мой длинный нос!“». Рядом был пририсован смайл и «отпавший» нос, действительно, довольно длинный. Типичная шутка в духе Тома.

Эрни подставил ведро с песком из Испании и прочими ингредиентами под кран и, налив немного воды, помешал раствор по часовой стрелке. Запах роз и моря усилился. Субстанция стала темно-фиолетовой, с перламутровым оттенком. Из неё вылетели две призрачные бабочки цвета индиго, врезались в стену и беззвучно растаяли. Эрни не понимал, что они собой представляют, но ему почему-то стало жаль их.

И всё же, нужно было готовить туман, а не колдовать над бабочками.

Эрни набрал ещё немного воды и снова помешал. Жидкость перестала блестеть и бурлить и поменяла цвет на тёмно-синий. К тому же, её стало почти вдвое больше.

Ещё немного воды – ведро наполнилось до краев изумрудной жидкостью без запаха, больше похожей на конденсат, чем на воду. Ещё немного – туман готов. Темно-зелёный, вязкий, тягучий тяжёлый дым.

Эрни взял ведро и кисть, осторожно пробрался сквозь проем на корточках, стараясь не расплескать туман.

Снова совершив переход через поле боя, он осторожно поставил ведро на стремянку и взобрался на неё сам. Хорошо, что потолок в лесном домике был не слишком высоким и он, не будучи таким рослым, как Том, легко доставал до крыши (точнее, дыры в ней).

Эрни опустил кисть в ведро, туман налип на неё, как желе. Эрни поднес кисть к краю дыры и аккуратно нанес субстанцию на всё ещё дымившийся повреждённый участок. Дыра уменьшилась вдвое. Ещё немного тумана – и ранения как небывало.

Спускаясь вниз, Эрни ненароком задел ведро и почти половина тумана из ведра выплеснулась на ковёр. Туман распределился по всей поверхности ковра и исчез в нём. Ковёр почистился, изменил орнамент и отрастил шерстинки.

Что ж, раз это работает так, остаётся решить, на что потратить остальные полведра.

Чинить ножки кровати таким образом было опасно: неизвестно, чего ожидать от неизвестно откуда взявшегося танка, если потревожить его гусеницы.

А вот покрывало обновить можно. Эрни перевернул ведро и выплеснул остаток тумана на кровать. Порвавшееся в нескольких местах тонкое плюшевое фиолетовое покрывало превратилось в плотное, добротное покрывало королевского синего цвета с золотыми звездами и серебряными месяцами на нем, по-видимому, вышитыми дорогими шелковыми нитками. Ни звёзды, ни месяцы никак не страдали от присутствия танковых гусениц – всё покрывало было целым и чистым.

Что ж, по части бытовых повреждений он, пожалуй, сделал всё что мог.

Нужно вернуть стремянку и ведро на место и привести себя в порядок к приходу Нины: только сейчас Эрни заметил, что до сих пор ходит в пижаме, со всклокоченными волосами и неумытым лицом.

Эрни снова пропихнул стремянку и ведро сквозь узкий проход, поставил всё на место и вылез обратно.

Запирая старый-престарый замок почти окаменелым ключом, который с трудом проворачивался в замке, всё время застревая, и весил не меньше, чем женская гантеля, Эрни чувствовал себя удовлетворённым и уставшим.

В доме Тома, как и в его обществе, он чувствовал себя особенным – человеком, способным превратить в приключение то, что другие сочли бы за катастрофу. Магия этого дома была ему по душе: он был частью её, а она жила в нем, вдохновляла, поддерживала, вселяла веру в себя.

Даже старинная лютня, на которой он уже неплохо играл теперь, и хотел бы играть и всю оставшуюся жизнь, тоже нашлась в той самой кладовке, которую он только что, наконец, благополучно запер.

До прихода Нины оставался ещё час: как раз можно привести себя в порядок, немного убрать в комнате и придумать какое-нибудь более-менее правдоподобное объяснение тому, как выглядит их квартира сегодня: он и Том однажды договорились, что о магии совмещения пространства должно быть известно только близким членам семьи. Когда Нина приходила к ним домой, она попадала в обычную скромную квартиру-студию, к странностям которой можно было причислить разве что гамак, подвешенный к потолку; диковинный ловец снов, висящий на стене над диванчиком; слишком большой для миниатюрной кухонной плиты чайник, как будто украденный из музея культуры и быта; и картонную стену с курьезного вида фотообоями, зачем-то закрывавшую второе окно, выходившее во двор.

Эрни уже раздвинул нити занавеса, вглядываясь в туман, чтобы, миновав магический проход, ведущий из старинного лесного дома в прихожую современной городской квартиры, попасть в чистую светлую ванную и немного привести себя в порядок, но в дверь, ведущую в Испанию, неожиданно и настойчиво постучали.

Глава 3
Ловушка для привидений

Эрни отпустил звенящий занавес, сквозь который виднелась изумрудная дымка, и вернулся в комнату.

Сквозь оконное стекло был виден силуэт крупной чёрной птицы, присевшей на подоконник – Мистер По вернулся домой из Испании.

Мистер По был почтенным благородным вороном, умевшим говорить, читать и считать. Он обожал всё оранжевое и ненавидел кошек – за исключением рыжего ушастого кота, которого взяла из приюта Нина, школьная подруга Эрни. Мистер По был очень умным и воспитанным вороном, но путал лево и право, поэтому Том всегда привязывал к его левой лапке оранжевую атласную ленточку.

Эрни отпер дверь. Мистер По влетел внутрь и приземлился на коврик для вытирания обуви. Он тщательно вытер лапы, отставив левую лапку и растопырив коготки, внимательно рассмотрел её, слегка наклонив голову вправо и прищурившись, удовлетворённо кивнул, затем осмотрел правую лапу и только потом влетел в комнату, приземлившись на спинку стула, придвинутого к обеденному столику. Эрни заметил на его правом крыле клочок бумаги, привязанный обычной ниткой. Он осторожно отвязал записку, когда ворон расправил крыло.

Раскосый, обычно аккуратный почерк Тома был легко узнаваем, хотя больше напоминал собой писанину дежурного терапевта, работающего на потоке. Видимо, Том был очень занят или сильно чем-то обеспокоен. Эрни с трудом разобрал буквы: «Буду дома завтра вечером, пожалуйста, накорми Мистера По, остальное подождёт, занимайся музыкой, Том».

Том знал Эрни хорошо: Эрни всегда бросался помогать по хозяйству, забывая про собственные дела, даже если в этом не было необходимости.

Сейчас Эрни нужно было много заниматься: предстоял отчётный концерт по музыке, важный как для него, так и для самой школы, в которой он учился. Том работал в этой школе учителем истории.

Однако, проблемы с учебой возникли в этом семестре не у Эрни, а у его подруги.

Том был приемным отцом Эрни, но во всем его поддерживал. А вот родная мать Нины знать ничего не хотела о её увлечениях и проблемах. Она вообще редко обращала внимание на то, что у неё есть дочь, которая сама справляется с уроками и домашним хозяйством, пока родители зарабатывают деньги и общаются с «важными» людьми.

И, конечно, она ничего не желала слышать о конкурсе, который проводят школа искусств и министерство культуры. «Всякие бездельники» и «какие-то глупые конкурсы» не вписывались в строгий и правильный мир этой механической женщины. Нине удалось упросить свою мать перевести её в эту школу только благодаря тому, что сама школа находилась в непосредственной близости от их дома, и Нина добиралась туда сама пешком, не тратя драгоценное время своих деловых родителей.

Нина шила красивых оригинальных гномов, которых в прошлом году впервые решилась отправить на конкурс. А в этом году она хотела отправить на конкурс куклу. Материалы для куклы, конечно, были ей не по карману: карманных денег у неё вообще не водилось. А одолжить деньги у Эрни и Тома она не соглашалась. Чтобы заработать необходимую сумму, она устроилась в дешёвую закусочную посудомойкой, из-за чего и провалила почти все предаттестационные тесты.

Особенно плохо всё обстояло с математикой и биологией, а также с физкультурой, на которую она ни разу за последние три недели не пришла.

Даже Поль, директор школы, предлагал ей написать заявление, чтобы получить небольшую сумму из школьного фонда, но она отказалась и от этого.

Эрни, Том и даже Поль тратили немало времени, нервов и сил, чтобы решить её школьные проблемы. Учительница биологии, обожавшая животных, забрала к себе домой кота Нины, который иногда оставался в её кабинете, пока Нина была на других уроках. Раньше Нина не хотела оставлять его одного, и таскала его с собой повсюду. Теперь она и не вспоминала о его существовании, что было совершенно на неё не похоже. Впрочем, в эти дни она вообще мало походила на себя прежнюю.

Мистер По громко и отчётливо потребовал: «Есть!»

Эрни аккуратно повязал ему на шею белую тряпичную салфетку, без которой не обходилась ни одна трапеза ворона, и вытер стол.

– Могу предложить хлеб с сыром и паштет, сейчас заварю чай. Прости, я не успел ничего приготовить: у нас тут небольшое происшествие, как видишь.

Мистер По с полминуты внимательно смотрел на танк, торчащий из шкафа. Потом расставил лапы и обвел выпрямленным крылом комнату, имитируя звук пулеметной очереди. Крыло и тело ворона при этом подрагивали от отдачи в такт выстрелам. Перестав «стрелять», ворон сипло захохотал во весь голос. Его хохот одинаково походил и на карканье ворона, и на смех человека.

– Примерно так и было: я всё утро чинил дыру в крыше. – Тоже смеясь, сказал Эрни.

Мистер По теперь выстреливал слова, голос его звучал требовательно и сипло: «Хлеб! Сыр! Омлет! Чай!.. Яблоко!»

Эрни, всё ещё смеясь, осторожно погладил ворона по голове: «Ты что, три дня не ел?!»

Ворон отстранился и с раздражением в голосе возмущённо затараторил:

– Мистер По! Том! Далия! Анита!

Эрни поспешил его успокоить:

– Знаю, знаю, ты был у Далии, помогал с Анитой. Я просто шучу, потому что я тоже устал, понимаешь? Вот, держи хлеб с сыром, сейчас заварю чай и приготовлю омлет. Грибы добавить?

– Есть грибы! – согласился Мистер По. И снова настойчиво потребовал: – Яблоко!

– Да-да, я не забыл, – уверил ворона Эрни, запихивая большое спелое яблоко в духовой шкаф.

Когда Мистер По наконец наелся и напился и угнездился в любимом кресле с любимой книгой, Эрни наконец сменил пижаму на футболку и спортивные брюки (благо, его собственные вещи хранились в небольшой тумбочке с ящиками, а не в шкафу Тома) и проскользнул в ванную, чтобы умыться.

– Сейчас придёт Нина, мы будем заниматься тестом по математике. И биологией. – предупредил Эрни Мистера По.

– Ни? На? Шастик? – с надеждой в голосе спросил ворон.

Шастиком Мистер По называл Ушастика, рыжего кота Нины, с которым он играл и спал, прижавшись к его спинке. Ушастик не появлялся у них с тех пор как Нина начала работать. Мистер По скучал по нему.

– Ничего, не скучай. Вот разберемся с тестами и вернём Ушастика. Будете вместе летать под потолком и громить всё вокруг, как танки. На вот, держи. – Эрни протянул ворону дольку сушёного абрикоса.

Было без пяти одиннадцать. В какие бы Нина не попадала неприятности, она всегда была пунктуальной. Можно было не сомневаться, что звонок в дверь раздастся ровно через пять минут.

Эрни повертел переключатель вида из окна. То ли Том, выбегая на лесную поляну с гранатой в руке, действительно сломал его утром, то ли это появление танка так повлияло на состояние дома, однако, включить обычное окно с видом на обычную улицу никак не удавалось. Вместо этого оконный проем шумел, как товарный поезд, а стекло выглядело как экран старого сломавшегося телевизора – назойливая белая рябь на сером фоне.

Пришлось оставить вид на лесную поляну – не показывать же Нине Испанию, хватит с неё и танка.

Эрни ещё раз вытер стол. В дверь позвонили.

На пороге стоял призрак, отдаленно напоминавший девушку-тинейджера, с месяц не ночевавшую дома. Призрак застыл в нерешительности. Эрни осторожно сжал руками костлявые плечи, проступавшие сквозь свитер, и легко потянул на себя. Нина чуть не упала на него, но мужественно устояла на ногах, прыжком переступив через порог, и рухнула на пуфик.

– Странно пахнет. – Её голос был хриплым, низким и слабым, как будто она только что перенесла воспаление лёгких.

Когда городская квартира Тома магически совмещалась с домиком в лесу, в прихожей, действительно, стоял сильный запах смешанного леса.

– Новый освежитель воздуха. – соврал Эрни первое, что пришло в голову.

– А. – Только и сказал «призрак» без какого бы то ни было выражения в голосе и уронил толстый учебник по биологии себе на ногу.

– Подожди меня здесь. – Эрни поднял учебник и тяжёлую наплечную сумку, которая теперь соскользнула на пол.

– Угу. – промычал призрак и уронил на колени голову, прикрыв глаза.

Эрни отнес вещи Нины в комнату и быстро вернулся. Она сидела в той же позе, прикрыв глаза.

Эрни осторожно расшнуровал её стоптанные кроссовки и, стянув их, надел вместо них самые мягкие тапки, которые смог найти. Хорошо, что они подходили по размеру и плотно сидели на ноге: не провалятся в туман, когда они будут проходить через занавес.

Что ж, лучше действовать решительно, применив тактику эффекта неожиданности. Не то Нина, несмотря на усталость, начнет требовать объяснить ей всё, с неё станется.

Эрни подхватил Нину на руки, перекинув её руку через своё плечо и быстро подошёл к занавесу.

– Сделай глубокий вдох, не открывай глаза и не дыши, пока я не скажу. Поехали.

Эффект неожиданности сработал: Нина зажмурилась и шумно вдохнула.

Эрни представил детали обстановки комнаты, в которой собирался оказаться, мысленно перенёсся в неё, и шагнул сквозь занавес.

Туман сопротивлялся новому «пассажиру» – было такое ощущение, что они протискиваются сквозь узкий резиновый шланг. Однако переход удался.

– Теперь дыши.

Нина шумно вдохнула, всё ещё опираясь на его плечо. Она открыла глаза. Глаза были красные и припухшие. Казалось, что яркий утренний свет причиняет ей боль.

– Было… холодно… это что, ловушка для привидений?

– Примерно так. Ты не попалась, значит, пока жива.

Нина попыталась улыбнуться и заковыляла к креслу, в котором безмятежно отдыхал Мистер По. Ухватившись за подлокотник, она тяжело опустилась в кресло, чуть не раздавив ворона. Он едва успел взлететь и сел на её плечо.

Нина широко раскрытыми глазами смотрела в окно, из которого открывался вид на весеннюю лесную поляну, залитую солнцем. Птицы, пчелы и стрекозы кружились над высокими цветами и цветущими травами.