Текст книги "Сборник"

Сборник
Алёна Игоревна Суховий

Корректор Екатерина Анохина

© Алёна Игоревна Суховий, 2017

ISBN 978-5-4485-9486-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Гнездо Ворона»

«Тишина – гнетущая и устрашающая. Она медленно впитывается, напрягая тело, заставляя слышать то, чего нет…»

Глубокий смысл содержит тайные чувства, которых у меня нет.

На протяжении всей жизнь я, Эван Смит, брожу в неизвестном направлении. Мне нет дела до войны, до чужой боли или же горя. Я просто иду вперёд, не смотря назад, даже – по сторонам.

Одиночка. Вольный. Страшный. Чёрный.

Мой любимый цвет – грусть, а эмоция – чёрный. Или же наоборот…

Даже сейчас, сидя у окна, я рассматриваю других. Они долго стояли, наблюдая за ежедневным процессом, после чего начали расходиться, держа чёрные зонтики в руках. Ливень не может коснуться их. Он не принесёт им большей боли, ведь у них она уже есть…

Каждый раз я вспоминаю детство, но оно кажется мне серым и смутным, будто его и не было. Даже если это главная часть жизни, всё равно она никому не нужна, кроме тебя.

Страшно? Нет, занимательно.

Игра в жизнь – длительное приключение, которое исчезнет вместе с тобой. Никто не нуждался, не нуждается и не будет нуждаться в тебе.

Что? Переселение душ? Рай? А может, Ад? Вы верите во всю эту чепуху?!

Заставь себя, принуди окунуться в обычный ритм жизни, и ты мгновенно потеряешь себя впридачу с внутренним миром.

«Она забирает нашу особенность, заменяя её на штамп «Как все!"…»

Печальные лица встречаются чаще, чем счастливые глаза. Искренность пропала. Сейчас она наигранна и каждый говорит себе: «Я честен с собой и другими!», но это лишь очередная ложь, придуманная для самоуспокоения.

Ты сидишь, размышляя над собой, сравнивая эмоции и действия, и только сейчас понимаешь, что это – реальность. Ты забудешь всё через час, два, а может, через месяц. Ты снова начнёшь жить серыми буднями и наигранным счастьем. Разве смерть не выход из этой сложной ситуации?..

Глянув в окно ещё раз, я убедился, что всё закончено, и, накинув куртку и взяв лопату, вышел из своего «домика».

Свежая могила полна цветов, она реальна и не наигранна. Ещё одно освобождение!

Тяжело выдохнув, я сверился с графиком и приступил к работе. Мне лишь осталось выполнять её дальше – рыть новые могилы…

«Абсурд»

Разве ты не любишь пить со мной абсент, распространяя в своём теле мятный вкус? Не знаю, как ты, но я любила…

Мы познакомились с тобой в том баре, помнишь? Ты долго соблазнял меня томным взглядом, желающим заполучить прекрасный образец в свою золотую клетку.

И знаешь? Я поддалась. Ну, ты же помнишь. Та ночь прекрасно проиллюстрировала наши чувства, смешав их с мятным вкусом.

А помнишь нашу свадьбу? Ведь это тот последний день любви, но не с моей стороны. Ты знал, что будет следующим днём и что будет потом.

Двуличность – твой конёк. Со мной ты стал грубее, временами даже слишком. Сначала по сюжету – обычная ругань, но после… бесконечные ссоры, переплетающиеся с унизительными оскорблениями.

Ты обожал сидеть в своём кресле из красного дерева, обрамлённом бронзовыми полосками. Я была слишком глупа, чтобы запомнить тот стиль, но ты каждый раз высмеивал меня перед другими, повторяя: «Это стиль жакоб, Марго!»

Я никогда не перечила тебе, даже не произносила слов в то время, когда ты кричал на меня и даже поднимал руку.

Единственный раз я рассказала о нашей проблеме семейному психологу, но ты узнал, после чего избил меня, крича слово «жалобщица»…

Ровно неделю я сидела дома из-за твоих побоев. Ты строго настрого запретил показывать изувеченное лицо на всеобщее обозрение.

– Что обо мне скажут люди, а, Марго?! Ты хочешь выставить своего мужа не в лучшем свете?

Эти крики до сих пор отдаются эхом в моей голове. Даже сейчас от воспоминаний по спине пробежал холодок.

Твоё милосердие закончилось на вызове врача на дом. Ты заставил меня утверждать, что я случайно упала с лестницы, поскользнувшись из-за оплошности горничной, которую ты, якобы, уже уволил.

Я до сих пор помню твою реакцию на заключение врача.

– У неё сломаны рёбра!

– Тогда сделайте так, чтобы они перестали такими быть!

Ушёл… Нет. Ты улетел в другую страну по делам… если их так можно назвать. Как звали её? Я не могу припомнить. А! Элиза!

Твои дела всегда послушно ждали, будто кроме тебя никого не существует в этом мире. А как же я? Ты бросил меня, оставил погибать одну в огромном и холодном доме.

Знаешь, что я сделала в первый же день? Я напилась. Не от радости и не от грусти. Из-за любви…

Абсент. Я пила этот напиток, заглушая боль внутри. Мятный привкус сжигал воспоминания: о тебе, обо мне, о нас…

Я кричала на весь дом. Жаль, что ты не слышал, эти слова были о тебе.

– А что ты скажешь теперь? Давай, крикни на меня, ударь посильнее, заставь меня сожалеть о своём выборе!

На следующий день я боялась посмотреть в зеркало. Мне не хотелось видеть там побои, чтобы снова не чувствовать те удары на себе, не ощущать эмоции, которые разрывают мою душу на две части.

Ты приехал, но уже намного позже. Тогда, когда я переболела. Я видела твою довольную ухмылку, ведь я уже не похожа на ту жалкую, избитую боксёрскую грушу.

Удачно замаскированные синяки под глазами и яркий макияж скрыли моё недовольство, которое возникло в день твоего приезда.

– Милый, ты будешь абсент? – я указала рукой на бутылку, после чего ты проследил за жестом, нахмурив брови.

– Почему именно он?

– Мне нравится пить с тобой абсент.

– Абсурд какой-то, – ты уступил мне первый раз, схватив бутылку и налив себе полрюмки, после заливая в себя достаточное количество яда. – Мне почему-то плохо.

– Я знаю, милый, настолько плохо, как и мне, – ответив с ухмылкой на лице, я поднесла к губам бокал, после чего бросила на пол, разбивая его вдребезги. – На счастье…

«Подарок»

Накрасив губы красной помадой, я глянула в зеркало для определения своей красоты.

«Сегодняшний день слишком радостный, чтобы я выглядела неподобающе.»

Алое платье с чёрными вставками лежало на кровати, дожидаясь меня. Оно специально было куплено для этого торжества, для моего дня рождения!

Надев его и снова глянув в зеркало, я улыбнулась, поправляя вещь, дабы она сидела на мне идеально.

Взяв духи со столика, я брызнула их на запястья и шею. Теперь этот аромат навсегда останется ассоциацией с этим днём…

«Разве я не красива и умна? Разве сегодня не тот самый день?»

Звонок оповестил меня о госте, и я, улыбнувшись, спустилась на первый этаж, открывая входную дверь.

– Эллен! Господи, ты так прекрасна! – мой молодой человек поцеловал меня в щеку, вручая цветы. Конечно же он не принёс подарок. Джонни всегда дарил что-то одно.

– Проходи, – я мило улыбнулась, пропуская его внутрь.

– Ничего себе, сколько еды! – он посмотрел на стол, заставленный тарелками с едой.

– Сегодня особый день, поэтому, я решила устроить пир…

– На весь мир, – захохотал Джонни, садясь на стул. Он потянулся к еде, но я остановила его, ударив по руке.

– Дождись гостей!

– Ладно! – ответил он, доставая мобильный и включая на нём игру.

Вскоре пришли ещё двое. Абигейл и Дарин. Они всегда раздражали меня своими обсуждениями за моей спиной, но мы всё-таки семья!

– Прекрасно выглядишь, держи, – они отдали коробку, в которой что-то лежало, но мне было уже неважно. Я поставила её к остальным ненужным подаркам.

«Каждый заходящий внутрь показывал своё лицемерие, но никто не догадывался, что я давно раскрыла их вторую сущность…»

Когда пришли все, кто был мне дорог, я указала им присаживаться за стол и начать мой маленький праздник.

Лишь когда каждый поел, я тихо засмеялась, начиная свою пламенную речь.

– Никто из вас не любил меня по-настоящему. Даже ты, Джонни… – я уловила его взгляд, он не понимал, к чему я веду.

– Что ты такое говоришь? – он потянулся ко мне, но я выставила руки вперёд в знак «Стоп».

– Дай мне договорить, у меня мало времени. Абигейл и Дарин часто обсуждали то, что нельзя. Моя родная сестра предала меня, рассказав все мои секреты остальным, тем, кому я не доверила бы и свой номер телефона. А ты, Дарин, почему не остановил её?

– Эллен, это было давно… – Дарин хотел вступиться за свою жену, ведь он был таким же.

«Почему люди становятся благородными тогда, когда им это нужно?»

– Нет. Слушайте меня, пожалуйста! – я прокашлялась, смотря на следующего человека. – София.

– Я никогда не записывалась в твои подруги, – фыркнула она, складывая руки перед собой.

– Но ты спала с моим молодым человеком…

– Что?! – они оба вскрикнули, смотря на меня.

– Разве это не он проводил с тобой всё своё свободное время, когда я ждала его, сидя дома одна?

– Бред!

– Нет, я видела вашу переписку ещё полгода назад, видела даже то, что вы делали на моём диване. Я просто притворялась, что ничего не замечаю, – мне стало жаль себя, ведь я никогда никого не предавала, а здесь собрались те, кто делал это чаще всего…

– Господи, это ложь! – Джонни не хотел раскрывать правду, ведь он полностью зависел от моего дохода. Ему было выгодно жить за мой счёт.

– Следующие у нас Николь и Оуэн.

– Знаешь, Эллен, с нас хватит! – они поднялись со стульев и уже хотели уходить, но моя фраза «Еда была отравлена!» остановила их. – Что? Что ты наделала?

– Детка, скажи, что это неправда, – Джонни прикоснулся к моей руке, но я быстро убрала её.

– Правда! Вы все заслужили смерть. Особенно Николь! Ты не дала мне попрощаться с моей мамой. Именно ты не отпустила меня с работы, когда ей стало плохо в больнице! – мой голос звучал, как приговор, Абигейл начала рыдать, а Николь схватила меня за волосы.

– Тварь! Оуэн, скорее вызывай скорую!

– Она вам ничем не поможет, уже не поможет…

Мужчина схватил телефон, чтобы позвонить в скорую, но не успел. Мобильный выпал из его рук, падая на пол, а вслед за ним и сам Оуэн.

Николь закричала, отпуская мои волосы и падая на колени, дабы обнять любимого. Она и сама вскоре покинула мир, держа за руку своего мужа…

Джонни сидел за столом с закрытыми глазами. Его голова была опрокинута назад, а рот открыт. Он умер так же незаметно, как и появился в моей жизни…

Остальные так же умерли, застыв в своём положении навсегда. Больше никто из них не причинит мне боль, больше никто не осмелится ранить мою душу…

Я открыла кладовку и достала оттуда канистру с бензином. После залила им весь первый этаж, достала спички и подожгла горючую смесь.

Яркое пламя мгновенно охватило всё помещение и людей, которые навсегда останутся в прошлом.

Медленным шагом я ушла на второй этаж, открыла дверь в свою комнату и схватила мобильный, после чего, дожидаясь ответа, сказала последнюю разу: «Здесь пожар, приезжайте скорее!»

«Посмотри, до чего ты меня довёл!»

Свадебное платье. Сколько в него вложено торжественности, нежности и святости. Правда, любимый?

Пределом моих мечтаний был ты, лишь ты был главным в моей жизни всё это время…

Этот день самый счастливый для меня, несмотря на наше с тобой прошлое. Ты же прекрасно помнишь, как портил мою жизнь, а я – твою…

Я ярко помню нашу первую годовщину, нет, конечно, не свадьбы! Это был месяц наших с тобой встреч. Этот день я запомнила на всю свою жизнь. Ты забыл меня поздравить, даже не отвечал на мои звонки и сообщения. Представляешь? Я ведь до сих пор тебе этого не говорила, мне было настолько обидно, что пришлось разбить твою машину вдребезги. Жаль, что ты так и не понял зачем, так как не знал, что это сделала я…

А помнишь свой первый прокол? Я до сих пор вижу перед глазами те розовые трусики и даже слышу твои оправдания, то, как ты доказывал, что они мои! Это было довольно-таки забавно, ведь я нашла их владельца через твой телефон. Мне было всё равно, как её зовут и сколько ей лет, тогда мной руководила месть.

Бедная девушка кричала, пока я вырывала клочья волос из её глупенькой головы! Разве ты не задумывался, почему она тебе больше не звонила? Наверное, нет. Ведь таких у тебя было много…

Сколько прошло лет, милый? Я бы сказала, что сто, но это не так. Чувство мести росло с каждым днём, часом, минутой, секундой. Этот сладкий плод созревал слишком долго, но теперь я могу вкусить его сполна, наконец прочувствовав облегчение…

Я смеюсь, смотря на своё отражение. Невеста. Я – невеста! Мне приятно быть в этом белоснежном платье, даже очень… Оно сидит на мне идеально, доказывая, что я лучше остальных, лучше их всех!

Ты снова посмотришь на меня с наигранной улыбкой, снова скажешь: «Прости, Элизабет, я был неправ…», но в этот раз я не остановлюсь, мне больше не нужно будет терпеть…

Уголки губ нервно вздрогнули, искривляясь в улыбке, пока руки рвали злосчастный лист на мелкие кусочки. Клочки бумаги медленно падали на пол, кружась в воздухе, будто в замедленном времени. Я смотрела на них до тех пор, пока они не коснулись конечной точки.

Улица. Машина. Церковь. Церемония…

Ты стоишь передо мной, ожидая невесту, своё счастье, но появляется не она, а я…

Твой лоб сморщен от удивления, теперь я преподнесла тебе самый ценный подарок – месть.

Пистолет, лежащий в моей руке, наставлен прямиком на тебя, на твой ранее хитрый взгляд. Во мне больше нет жалости, ревности и любви, лишь месть, которая подается в холодном виде…

Щелчок. Выстрел. Смерть…

«Просто поверь»

Кисть медленно размазывает краску по шершавому холсту. Рука немного дрожит, и от этого выходит не то, что должно быть. Эрик смотрит на красные разводы, пытаясь понять, чего не хватает, но быстро теряет интерес к этой картине и швыряет её в сторону. Она рвётся, падая на деревянный стул. От злости парень пинает мольберт, при этом громко крича. Он так же падает на пол с жутким треском, разваливаясь у него на глазах.

– Чёртова картина! – Эрик кричит в пустой дом. Его голос словно гром, он раздаётся эхом, пробираясь в каждый уголок скромной обители.

Эрику пришлось присесть на табурет, его ноги устали стоять три часа перед картиной, которая уже никогда не будет существовать. Он засунул руку в карман, нащупывая пачку сигарет. Его пальцы ловко схватили её, вытащив наружу. Эрик прикурил и глянул в пустую картонную коробочку, после чего сжал и швырнул её в стену. У него даже не хватало средств на новую пачку, теперь это последняя сигарета до появления следующих денег.

В его доме давно никто не убирал, со стороны казалось, что он заброшен. Паутина разрослась по углам, а плесень просочилась наружу из-за постоянной влажности. Потрескавшаяся краска украшала стены этого дома, а скрипучий деревянный пол служил его голосом. Через разбитое окно слышалось завывание ночного ветра, он гулял по округе, просачиваясь в старый дом. Недавно в этой комнате начала обваливаться крыша, в среду небольшой кусок потолка рухнул возле мольберта, но, к счастью, не зацепил художника.

Взгляд Эрика кружил по помещению, ища хоть что-нибудь для ремонта мольберта. В углу он заметил чёрную изоленту, она ожидала того, для чего была создана. Парень медленно поднялся с табурета и направился к ней. Пол хрустел под его ногами, пугая крыс в подвале. Вокруг лежал мусор. Эрик забывал выбрасывать его, а после и вовсе было лень. Парень пинал его по дороге к изоленте, он подумывал о том, чтобы очистить своё жилище от грязи.

Наконец, он присел и взял изоленту в руку. Перебирая пальцами, Эрик искал начало липкой ленты. Ему хотелось побыстрее закончить ремонт мольберта, дабы начать писать новую картину. Руки ловко обматывали деревянные ножки подставки. К удивлению, он быстро справился с ремонтом, поставив мольберт на место.

Эрик взял новый холст и поднёс к нему кисть. Снова те же движения, которые сводят его с ума. Он начинает сдавливать кисть, чтобы его рука не так сильно тряслась, но тщетно, она подводит парня в очередной раз.

Эрик тяжело выдохнул и собрался с мыслями, он начал творить что-то прекрасное. На холсте вырисовывалось поле. Разнообразнейшие цветы украшали его своей неземной красотой. Эрику захотелось дорисовать птиц и летнее солнце. Лучи слишком ярко светили. Эрику казалось, будто они падают прямиком на его лицо.

Картина начала приобретать яркие краски, она была словно живая. Его привлекла взлетевшая птица. Он не смог в это поверить и дотронулся до холста, где раньше было крылатое создание. Картина засияла яркими искрами, заставляя ужаснуться юношу. Рука понемногу впитывалась в картину, его тянула неизвестная сила. Она крепко ухватилась за его чёрную рубашку, не выпуская из своей мёртвой хватки.

Эрик прикрыл глаза и расслабился. Пучина затянула его в свои объятия, он уже не мог сопротивляться необъяснимой силе.

***

Яркие лучи солнца светили прямиком в милое лицо парня. Его тёмные волосы развевались тёплым ветерком. Парень приоткрыл глаза, осмотрел всё вокруг себя и резко вскочил на ноги.

– Где это я? – прошептал юноша. Эрик не верил своим глазам. Перед ним было то самое поле с его картины. Парень посмотрел на свои руки, они всё ещё были в свежей краске.

Эрик оглянулся ещё раз. Он смотрел вдаль, пытаясь узнать своё местонахождение. Повсюду росли цветы, это поле вскружило голову парню. Эрик поднёс ладонь ко лбу, поставив её ребром. Яркое солнце не давало хорошо осмотреться. Парень заметил птиц. Одна из них пролетела прямо перед ним, напевая о прекрасной погоде.

«Я не могу быть в своей картине!» – мысли лились водопадом, озадачивая парня.

Эрик всё ещё стоял посреди поля, не доверяя своим глазам. Летняя жара заставляла его потеть. Эрик пожалел о том, что надел чёрную рубашку. Ему становилось всё жарче и жарче. Он начал размахивать руками, дабы создать искусственный ветер. Мимо пролетающая пчела села на его руку. Она замерла, щекоча кисть, будто доказывая, что это реальность. Эрик попытался согнать её и она чуть не ужалила и без того несчастного парня.

Художник пошёл вперёд. Он выставил руки перед собой, прочищая себе путь. Ноги уже не так болели, юноша чувствовал лёгкость, практически невесомость. Прекрасные алые цветы росли по левый бок блуждающего парня. Их цвет был ярче любого растения на этом поле. Эрик невольно взглянул на один из цветков и сорвал его, положив в нагрудный карман рубашки.

Ещё немного, и парень закончит ходить по безупречному полю. Выйдя с него, он выдохнул и вытер со лба выступивший пот. Сейчас Эрик похож не на художника, а на искателя приключений. Немного потрепанная рубашка, грязный лоб и старые, изношенные ботинки никак не ухудшали его внешний вид. Парень сам по себе красив. Его тёмные волосы прекрасно сочетаются с карими глазами, а острый нос лишь украшает внешность, добавляя нотку грубости. Эрик и сам прекрасно знал себе цену, но не как художник…

Парень услышал скрип повозки. Его привлёк этот звук. Он выбежал на тропинку, осматриваясь по сторонам. Вдалеке ехала та самая повозка, звук которой разносился по всей округе. Старый извозчик держал вожжи, он ехал медленно, видимо, никуда не торопился. Повозка уже почти подъехала к Эрику, он замер от неожиданности, осматривая древнюю одежду. Его рот приоткрылся, он хотел что-либо спросить, но после девичьего взгляда передумал. Сзади повозки сидела прекрасная девушка. Она улыбалась, смотря на дивного юношу. Её летнее платье серого цвета было украшено разноцветными латками. Оно было ей велико, но, видимо, это не смущало девушку.

– Постойте! – крикнул Эрик, заметив, что повозка проехала мимо него.

Извозчик остановил лошадей и подождал, пока юноша залезет на повозку. Эрик, не дожидаясь слов, запрыгнул назад, садясь рядом с прекрасным созданием. Только сейчас он увидел её васильковые глаза. Эрик смотрел в них без смущения, а девушка засмеялась своим звонким голосом.

– Как тебя зовут? – спросил парень, не отрывая взгляда.

– Мари…

– А я – Эрик. Где мы находимся?

– Вот ты смешной! – девушка засмеялась сильнее прежнего. Она немного отсела от него и прилегла на сено.

Эрик больше не задавал вопросов своей спутнице, а просто любовался ей. Вдруг ему стало жарко. Парень закатил рукава рубашки, он заметил цветок, который сорвал в поле. Достав его из кармашка, Эрик протянул дивное растение девушке. Мари аккуратно взяла алый цветок и поднесла его к лицу. Девушка вдохнула аромат, прикрывая свои невообразимой красоты глаза.

– Знаешь, за что я люблю лето? – Мари спросила у Эрика.

– Нет.

– За прекрасные яркие цвета. За возможность насладиться каждым ароматом, каждым видом и мгновением. А ещё я хожу босиком, – девушка мило улыбнулась и ещё раз поднесла цветок к курносому носику.

Эрик посмотрел на её босые ноги. Тонкие щиколотки привлекали его своей хрупкостью. Эта девушка выглядела словно дорогая куколка. Её пшеничные волосы спадали красивыми волнами, они блестели на солнце, словно специально притягивали его лучи.

– Приехали! – буркнул старый извозчик, ожидая их высадки.

Эрик оглянулся вокруг, он рассматривал одноэтажные домики, которые выглядели довольно-таки ухоженными. На каждом подоконнике стоял горшок с цветком, украшая старые деревянные окна.

– Идём со мной! – засмеялась Мари, спрыгнув с повозки и убежав вперёд по улице.

Эрик вскочил вслед за ней, побежав по старому городу. Он успел заметить остальных людей. Они были словно из тех времён, о которых можно прочесть только в книгах. Их одежда отличалась от его, но они не замечали этого, занимаясь своими делами.

Длинные и узкие закоулки вели юношу за хрупкой девушкой. Она понравилась ему с того незначительного взгляда, с той старой скрипящей повозки, с того василькового цвета глаз…

Вдруг Эрик остановился. Он почувствовал что-то иное и попробовал потереть глаза, заставляя себя понять, что с ним. Парень снова осмотрелся. Всё тот же переулок, та же девушка вдалеке. Она манит его рукой, зовёт за собой, словно сирена в океане.

Юноша побежал быстрее прежнего, он будто гнался за призраком. Иногда спотыкаясь, Эрик смотрел под ноги, но тут же возвращал взгляд вперёд, дабы не потерять девушку. Она мчалась быстрее него, словно ветер, который было невозможно поймать. Платье красиво развевалось, даже несмотря на то, что оно старое и потрёпанное.

– Стой! – Эрик не мог больше бежать. Он остановился и облокотился о кирпичную стену, скатившись вниз.

Парень пытался перевести дыхание. Он чувствовал что-то необъяснимое, будто мир плывёт перед его глазами. Эрик посмотрел на свою руку, но она начала исчезать. Парень закричал от страха. Он боялся больше не увидеть Мари, ведь она убежала от него, оставляя его наедине.

– Мари! Мари! – кричал Эрик, он чувствовал, как исчезает из этого уютного мира.

Пелена закрыла его взгляд. Юноша перестал видеть что-либо. Паника росла с каждой секундой, будто нахлынувшая волна, которая покрывала его с головой. Но Эрику удалось расслышать лишь одну фразу. Это шёпот Мари: «Нарисуй меня, просто поверь…»

Эрик вскочил. Он осмотрелся и понял, что находится в своей комнате. Вокруг темно, и лишь свет луны давал предметам очертание. Парень лежал в своей старой кровати. Его руки медленно потянулись к волосам. Он не моргая смотрел в окно. На улице летняя ночь, но парень уже не сможет уснуть. Неприятный осадок поглощал всё хорошее внутри него. Эрик чувствовал себя иначе, его уже не заботил сломанный мольберт, он желал найти девушку из сна.

Парень поднялся с кровати и надел свои домашние штаны. Они были все в краске, как и всё его тело. Эрик медленно поплелся вниз, он открыл ту самую комнату, в которой произошло волшебство. Парень взглянул на целый мольберт и холст, на котором лишь мазок, сделанный красной краской. Эрик запаниковал.

«Разве это мог быть сон? Я видел её, я слышал и чувствовал Мари!..»

Внезапно юноша вспомнил о последней фразе – «Нарисуй меня, просто поверь…». Он схватил кисть и принялся вырисовывать то поле, устеленное цветами. После, закрыв глаза и рисуя в голове образ Мари, пытался изобразить его на холсте.

Уже к обеду картина была готова. На него смотрела прекрасная девушка, позади которой горело яркими красками цветочное поле. Эрик дотронулся до изображения, но тщетно. Его пальцы лишь испортили картину, смазывая идеальные мазки. Юноша сел на пол и достал пачку сигарет. В ней лежала всего лишь одна сигарета, она напоминала ему о его материальном положении.

Эрик сжал её в руке, скрутив кулак. Тонкая папироска сломалась, раскрошившись от грубой мужской силы.

Телефон завибрировал, давая знать о входящем звонке. Эрик вяло подошёл к нему и принял вызов от лучшего друга.

– Сегодня вечером выставка в честь окончания лета. Попробуй что-нибудь принести.

– Хорошо, я недавно нарисовал одну, – Эрик не отрывал взгляда от картины. Ему не хотелось продавать её, но другого выхода нет.

***

Уже вечером Эрик стоял перед картиной, которую освещал яркий свет лампы. Он смотрел на неё с бокалом шампанского в руке. Юноша не мог оторвать взгляд, может быть, он больше не увидит её…

– Кто нарисовал её? – спросил знакомый голос. Эрик медленно повернул голову, встречаясь с васильковыми глазами.

– Я…