Текст книги "Подари мне рай"

Глава 3

– Кажется, ваш ночной посетитель успел-таки украсть кое-что, но, к счастью, уронил по дороге.

Мора замерла, а ее чашка застыла в воздухе на пути ко рту, когда Росс Гамильтон направился к столику, за которым обычно завтракали.

– Мора, да ведь это твоя шаль! – удивленно воскликнула Лидия.

– Верно! – подхватила миссис Карлайон, приглядевшись к шали. – Как любезно с вашей стороны принести ее, капитан Гамильтон!

– Я сделал это с удовольствием. – Росс передал шаль Море.

– Спасибо, – пробормотала та, опустив глаза.

Он наклонил черноволосую голову и прищелкнул каблуками.

– Не стоит благодарности, мисс Адамс.

Провались он сквозь землю с этой своей галантностью! Она-то знает, что ему просто доставляет удовольствие мучить ее.

– Я, однако, удивлен, – не отставал несносный капитан, – что вор стянул обыкновенную шаль. Мой слуга предположил, что он, может, принял ее за кашмирскую...

– Вору безразлично, что украсть, лишь бы поживиться, – сухо возразила Мора.

– Я думаю точно так же. Единственное, чего не могу понять, – это почему он взял только шаль и ничего больше.

Глядя в его смеющиеся глаза, Мора гадала, что будет, если она ткнет его вилкой в нос.

– Не могу себе представить, – сказала она вместо этого.

– Может, он успел схватить всего лишь эту шаль, а потом мама закричала, – произнесла Лидия задумчиво.

Миссис Карлайон пожала плечами:

– Может быть, поговорим о чем-нибудь другом?

В ту же секунду Росс выпрямился и отступил на шаг от Моры.

– Разумеется. Ни к чему обсуждать нечто для вас неприятное.

Тетя Дафна улыбнулась ему. Мора отлично понимала, что та тронута его заботливостью до глубины души, однако у нее самой руки чесались от желания опрокинуть чайник Россу на голову.

– Почему бы вам не позавтракать вместе с нами? – пригласила тетя Дафна.

К радости Моры, капитан отказался, сообщив, что уже позавтракал. Кроме того, нынче утром у него куча дел, если они намерены уехать сегодня.

– Сегодня? – удивленно воскликнула миссис Карлайон. – Разве мы не отправимся завтра со всеми вместе?

Росс покачал головой:

– Думаю, в дак-гхарри не найдется места. Я должен был дать кучеру щедрую взятку только за то, чтобы он погрузил ваш багаж.

– Так что же нам делать? – поинтересовалась миссис Карлайон.

– Мой слуга уже договаривается в деревне о лошадях для нас.

– Вы имеете в виду, что нам придется ехать верхом? – спросила тетя Дафна полуобморочным голосом.

Росс скользнул взглядом по ее пухлой, далеко не атлетической фигуре, неприметно улыбаясь.

– Не волнуйтесь, мадам. Слуге поручено непременно нанять экипаж.

– Мне бы хотелось ехать верхом, – заявила Мора.

– Дорогая моя... – с глубоким сомнением заговорила миссис Карлайон, но Росс позволил себе перебить ее:

– Я надеялся, что кто-то один из вас сможет это сделать. В повозках явно не хватит места для троих.

– Но, капитан, как же вы... то есть вы ожидали...

– Ожидал, – произнес Росс уже более твердо. – Здесь не Бомбей. У нас нет неограниченного выбора.

– Понимаю. Хорошо, если мы должны... хоть я и не представляю, что скажет по этому поводу мистер Карлайон. Мора, ты уверена, что не возражаешь?

Мора с улыбкой покачала головой и салютовала Россу чайной чашкой, давая тем самым понять, что все прощено.

Когда Гхода Лил вернулся, он правил так называемой иккой – примитивным экипажем с огромными колесами, на узком сиденье которого и в самом деле могли уместиться, да и то не без труда, только тетя Дафна и Лидия. Следом за иккой плелись две тощие деревенские лошаденки.

– Но они не выдержат! – запротестовала тетя Дафна, едва завидев этих рысаков.

Одно дело позволить племяннице ехать на хорошо вышколенной наемной лошади, но на одном из этих жалких созданий...

– Ничего другого найти не удалось, – объяснил ей Росс. – Наши попутчики подняли необычайно большой спрос на местные ресурсы.

– Пожалуйста, не волнуйся, тетя Дафна, – поспешила добавить Мора. – Гхода Лал повезет вас двоих, а мы с капитаном верхом.

– Гхода Лал? Кто это Гхода Лал?

– Слуга капитана Гамильтона.

Тетя Дафна взглянула на племянницу:

– Откуда ты знаешь его имя?

– Я... – Мора запнулась и беспомощно оглянулась на Росса.

– Мисс-сахиб видела меня сегодня рано утром, – быстро ответил сам Гхода Лал, кланяясь тете Дафне. – Она пожелала поблагодарить меня за попытку поймать ночного вора.

– Однако вы хорошо его вышколили, – тихонько сказала Мора капитану. – Он врет почти так же умело, как вы.

– Как раз наоборот, это я многому научился у него. Он нередко помогал мне выйти сухим из воды, – ответил тоже очень тихо Росс и тотчас же повернулся к тете Дафне: – Итак, мадам?

– О Боже, ну я просто не знаю! Мора, ты по-прежнему хочешь ехать верхом?

– Конечно, хочу! – бодро отозвалась Мора.

– Ну так и быть. Но вы, капитан, хорошенько присматривайте за ней, очень прошу вас!

– Излишне просить меня об этом, мадам, само собой разумеется, что я буду внимателен, – заверил миссис Карлайон капитан Гамильтон со своей обычной невозмутимостью.

Слегка приоткрыв зубы – Мора надеялась, что это похоже на признательную улыбку, – она взяла в руку поводья и подождала, пока Гамильтон поможет ей сесть в седло. Он закинул ее коняге на спину словно мешок с овсом, и Мора готова была ударить его хлыстом, но тут кобыла вопреки своему изможденному виду повела себя как непокорный скакун. К тому времени как Мора укротила брыкливую тварь, Росс уже отошел прочь, чтобы усадить в икку тетю Дафну и Лидию.

Во всяком случае, настроение у Моры тотчас же улучшилось, едва она почувствовала, что сидит верхом, – такая свободная после долгих недель утомительного плавания по морю на корабле и после нудной во многих отношениях езды в бомбейском экспрессе. Глаза у Моры сияли, гнев улетучился, и она совсем по-приятельски ехала рысью рядом с капитаном мимо засеянных горчицей полей, а теплое солнышко пригревало ей спину. Обезьяны болтали на своем языке на деревьях, павлины гордо расхаживали в испятнанной золотыми зайчиками солнца тени под деревьями.

Деревни, через которые они проезжали сегодня, были населены приветливыми туземцами; путникам предлагали молоко и лепешки-чупатти, чтобы они подкрепились по дороге. Мора и Росс ели в пути, запивая малиновой настойкой, прихваченной в дорогу из поезда. Разговаривать они не могли, потому что колеса икки оглушительно грохотали по каменистой дороге у них за спиной, но молчание отнюдь не было враждебным.

Мора считала, что между ними заключено что-то вроде перемирия, и это было ей приятно. Она и в самом деле простила Россу все обиды, а он, казалось, тоже был доволен, что во время поездки Мора перестала хорохориться.

Мора надела в дорогу широкополую соломенную шляпу, чтобы защитить себя от жгучих солнечных лучей, но к вечеру ее щеки и переносица мило порозовели. Она устала и вся была в пыли, но полностью безмятежно счастлива к тому часу, когда они наконец остановились на заросшей травой поляне над песчаным берегом реки. Сгустились сумерки, и первые звездочки загорелись на темном покрывале неба.

Спешившись, Росс подошел к Море, чтобы помочь девушке спуститься на землю.

– Я справлюсь, благодарю вас, – сказала Мора, закрепляя поводья и соскакивая на землю. Однако ноги у нее внезапно подогнулись, и Росс должен был поддержать ее, чтобы она не упала.

Мора весело рассмеялась:

– Я, оказывается, хуже, чем сама о себе думала.

– Вы провели шесть часов в седле, – напомнил он неожиданно хриплым голосом, и Мора оборвала свой смех.

Она подняла глаза, и взгляды их встретились. Мора вдруг почувствовала, что Росс не отпускает ее и обнимает за талию своими сильными руками. От его близости, от интимности прикосновения у нее сильно забилось сердце.

– Капитан Гамильтон! Чего ради мы остановились здесь?

Икка подъехала слишком близко, и тетя Дафна стояла в ней, опираясь на руку Гходы Лала. Сквозь деревья мелькали огоньки деревни, журчание воды в речке смешивалось с блеянием коз и голосами ребятишек. В теплом воздухе пахло дымом очагов, на которых готовился ужин.

– Здесь мы разобьем бивак, – объяснил Росс, отпуская Мору и отходя немного в сторону.

Он хмурился – как всегда, когда его что-то раздражало.

– Бивак? – Лидия опасливо огляделась по сторонам. На противоположном берегу реки джунгли совсем близко подступали к воде, и, как чудилось девушке, зияющая тьма кишела голодными тиграми и легионами змей.

– Бивак! – словно эхо повторила мать Лидии. – Но...

– Даже самый дрянной дак поблизости сегодня битком набит европейцами, – перебил ее Росс – впервые, как отметила про себя Мора, с оттенком нетерпения по отношению к ее тетке. – Дело не только в наших с вами попутчиках-пассажирах, дело и в том, что здесь проходит одна из самых больших и оживленных дорог района.

– Бог ты мой, – вздохнула миссис Карлайон. – Я не имела об этом ни малейшего представления.

Голос ее сорвался, и она огляделась с таким видом, словно вот-вот заплачет.

– Где же мы будем спать? – с живым интересом спросила Мора. – Ваш слуга не прихватил, случайно, с собой палатку, которой вы пользовались прошлой ночью?

– Что за палатка? – спросила Лидия, тоже готовая заплакать.

Росс мудро пропустил мимо ушей ее вопрос.

– Вам будет вполне удобно под нашим экипажем. Мой слуга прихватил с собой одеяла. – Понизив голос, он добавил, обращаясь только к Море: – Палатка, к сожалению, была не наша.

– Так мы будем спать под открытым небом? – Мору очень увлекла такая перспектива. – Под повозкой? Любопытно, что скажет по этому поводу тетя Дафна.

Оба они обратили заинтересованные взоры на миссис Карлайон, но та, очевидно, решила встретить тяжкое испытание с истинно британским стоицизмом. Вытащив носовой платок из-за кружевного воротника своего платья, она осушила слезы дочери и забормотала нечто утешительное насчет того, какую тяжелую жизнь приходится вести мэм-сахиб на окраинах империи, какую твердость характера необходимо проявлять ради своих мужей, а им с Лидией надо быть стойкими ради бедного мистера Карлайона, который, несомненно, с ума сходит из-за того, что бомбейский поезд не прибыл вовремя.

Поверх головы дочери миссис Карлайон устремила спокойный взгляд на Росса.

– Что, если б ваш слуга, капитан Гамильтон, сделал одолжение и разжег для нас костер? Мы тогда могли бы приготовить из наших запасов что-нибудь горячее. И не могли бы вы сами проверить, спокойно ли на берегу, прежде чем станет совсем темно? Мне и девочкам необходимо помыться, перед тем как лечь спать.

Росс почтительно наклонил голову, но дотошная Мора поняла, что он с трудом сдерживает улыбку. На сердце у нее стало тепло, потому что Россу явно была по сердцу ее тетушка.

– Буду более чем счастлив, мадам.

К тому времени как костер начал угасать, а простой ужин из подогретых чупатти и глазированных в меду фруктов был съеден, Лидия, кажется, примирилась со сложившимся положением. Тетя Дафна помогла ей отвлечься, рассказывая восхитительные сказки о ее замужней жизни в Индии.

Капитан Гамильтон тоже кое-что порассказал о своих первых днях пребывания на северо-западной границе, и Мору это удивило, потому что она была уже готова считать Росса исключительно мирным человеком. Слушая его воспоминания о патрулировании знаменитого Хайберского прохода и о том, как ему приходилось отдавать разбойников-афганцев в руки правосудия, она снова и снова дивилась тому, что он согласился на роль военного атташе британского резидента в таком захолустье, как крошечный Бхунапур. Он, конечно же, был достаточно опытен и подготовлен для выполнения более сложных обязанностей.

Костер превратился в кучу горячих углей, и ночной ветер зашумел среди деревьев.

– Думаю, нам всем пора ложиться, – сказала тетя Дафна.

Женщины спустились к реке помыться, а Росс тем временем стреножил лошадей. Гхода Лал расстелил под иккой грубые одеяла. Мора первой вернулась с берега реки и ненадолго остановилась под деревом, где очень удобно устроился Гхода Лал со своим седлом и ружьем. Она хотела поблагодарить его за все, что он для них сделал. Еще на берегу у воды Мора распустила волосы, и Росс, подходя к поляне с противоположной стороны дороги, увидел эту сияющую в отблесках костра золотисто-рыжую массу волос, ниспадающих до самых бедер. Мора только что сказала Гходе Лалу что-то смешное, и сама засмеялась вместе с ним, откинув голову так, что Росс невольно залюбовался длинной и стройной шеей девушки. Им вдруг овладел необъяснимый гнев. С каких это пор Гхода Лал приобрел привычку так вольно держаться с европейскими женщинами? С мэм-сахиб. Как всякий правоверный индус, он старался с ними не общаться, не одобряя, подобно большинству людей его расы, свободную манеру британских женщин обращаться с мужчинами, танцевать с ними прилюдно, их обыкновения носить сильно открытые платья и не закрывать вуалью лицо в присутствии чужестранцев.

Но Гхода Лал был молодым человеком, далеко не равнодушным к хорошеньким личикам, будь девушка смуглой и с глазами, как ягоды терновника, или белой, как лепестки лилии, с волосами цвета червонного золота, каких Росс Гамильтон до сих пор не встречал.

«Возможно, – угрюмо размышлял он, – даже хорошо, что до Дели остается всего лишь день пути. Если повезет, мы достигнем высоких красных стен города уже завтра до наступления ночи. У Лоренса Карлайона в Дели немало друзей, и они охотно примут его жену, дочь и племянницу под свое покровительство до тех пор, пока не представится случай с удобствами отправить их в Бхунапур».

Он, Гамильтон, таким образом выполнит принятое на себя поручение и навсегда расстанется с этим семейством.

– Капитан Гамильтон!

Он хмуро оглянулся и увидел, что Мора пересекает поляну, чтобы присоединиться к нему. Ночь была безлунной, но недостаточно темной – легко было различить светлые пятна, какими казались белое платье и обнаженные руки Моры. Ее восхитительные волосы лежали на плечах и на груди, и Росс вдруг понял, что должен отвести глаза.

– Мисс Адамс? – спросил он достаточно резко, так как Мора, сама окликнув его, теперь почему-то молча стояла и смотрела на него с еле заметной улыбкой.

– Я хотела бы кое-что выяснить у вас до того, как тетя и Лидия вернутся.

– Да?

Росс выпрямился. Он приготовился к тому, что из ее уст, кажущихся столь невинными, услышит нечто несообразное.

– Насколько вы уверены в том, что спать под повозкой им будет вполне безопасно?

– Кому?

– Тете и кузине.

– А почему бы и нет? – Росс снова сдвинул брови.

Мора помолчала, потом заговорила, слегка запинаясь:

– Мне помнится, что еще в детстве... мне говорили, что... англичанкам опасно спать под открытым небом... во время поездок по Индии. Тетя Дафна, кажется, забыла об этом, но мой отец постоянно твердил...

– Что же он утверждал? – поторопил ее Росс, так как она умолкла.

Мора прикусила губу, и даже в полумраке стало заметно, как она покраснела. Внезапно Росс понял, в чем дело, но вместо того чтобы рассмеяться, ощутил гнев, похожий на тот, который он испытал, когда увидел весело болтающих друг с другом Мору и Гходу Лала.

– Дорогая моя мисс Адамс, – начал он ледяным тоном, – неужели вы всерьез полагаете, что я позволил бы вам троим ночевать здесь, если бы не был уверен, что никто не нападет на вас и не лишит вас девственности.

По натуре Мора была искренней девушкой и высказывалась обычно с полной откровенностью, но с ней впервые столь смело заговорили об изнасиловании, причем сам Росс Гамильтон, смущавший ее больше любого другого мужчины. Она вся так и вспыхнула, не сказала больше ни слова, повернулась и убежала.

Росс чертыхнулся, хотя и не имел представления, на кого, собственно, направлен его гнев. Но эта девчушка должна была понимать, что он ничего подобного не допустил бы любой ценой.

Наступила ночь. Росс и Гхода Лал несли караул возле спящих женщин, а с гор тем временем спустились облака, и пошел дождь. Гхода Лал забрался в заросли со своим ружьем и постелью. У Росса не было другого выхода, как только укрыться под иккой, хотя места под ней было мало. Миссис Карлайон и ее дочь вполне удобно разместились под задней осью повозки, в то время как Мора спала на одеяле под передком.

Росс потихоньку уселся, прислонившись спиной к одному из передних колес и пригнув голову, чтобы не стукнуться о дно икки. Рядом с ним неподвижно лежала Мора, прижавшись щекой к вытянутой руке. Росс некоторое время наблюдал за ней, восхищаясь тем, какой невинной она выглядит во сне... и как легко поднимаются и опускаются ее груди в такт ровному дыханию.

Росс невольно отвел взгляд от девушки. Пытаясь поудобнее пристроить ружье между колен, почувствовал, что у него затекла поясница, и ругнул некстати разразившийся дождь.

Что такое, черт побери, с ним происходит? Эта задиристая рыжая ирландка запала ему в душу, просто взбеситься можно! Не дай только Бог испытывать к ней вожделение! Нельзя сказать, что Мора Адамс не в его вкусе, но надо же, чтобы она оказалась племянницей Лоренса Карлайона. И почему эта чертова девчонка ничуть не похожа на его скромную и незаметную дочку?

Приткнувшись головой к колесу повозки, Росс упрямо смежил веки. К сожалению, это произошло как раз тогда, когда наступила прохлада. Сон таки одолел его.

Через некоторое время дождь кончился, и воздух стал особенно свежим и прохладным. Звезды замигали на свободном от туч небе. Над говорливой речкой, громко ухая, пролетела сова. Шакал затявкал в джунглях, и от этих звуков Мора пробудилась.

Открыв глаза, она увидела перед собой доски икки. Земля под ней была каменистая, но Мора почему-то испытывала приятное ощущение во всем теле, словно долгие часы провела на мягчайшей постели.

Слегка повернув голову, она почувствовала, что щека ее коснулась чего-то мягкого и теплого. Чуть погодя она осознала, причем, как ни странно, без всякого удивления, что рядом с ней мужчина, а точнее говоря, Росс Гамильтон. Она же сама свернулась клубочком у него под боком, согреваясь его теплом, когда ночь стала холодной.

По его ровному, глубокому дыханию Мора догадалась, что он спит. И также осознала, опять-таки без малейшего удивления, что ничуть не смущается, прижимаясь щекой к твердым и выпуклым мускулам его груди. Вместо смущения ею овладело то же необычное чувство, которое она уже однажды испытала в сошедшем с рельсов бомбейском поезде, когда Росс держал ее на руках: чувство безопасности и покоя, какого Мора не знала с тех пор, как родители отослали ее из дома в Англию.

Стараясь дышать как можно тише, Мора приподнялась на локте. Росс не шевельнулся. Видимо, он сильно устал, если спит так крепко.

Она спокойно изучала лицо Росса при свете звезд. Его выражение было совершенно безмятежным, он был просто неузнаваемым во сне. Странно, почему она до сих пор не замечала, как он молодо выглядит, какой чувственный изгиб у его губ сейчас, когда он не дразнит ее и не подсмеивается над причитаниями тети Дафны.

Впервые Мора задумалась о том, как должен чувствовать себя столь опытный воин в роли сопровождающего трех весьма утомительных особ женского пола. А ведь ей с самого начала было ясно, что Росс предпочел бы куда более напряженную деятельность в пограничных районах Индии и в сопровождении одного лишь Гходы Лала. Тем не менее, он был неизменно вежлив по отношению к тетке, Лидии и даже к ней самой. Ни разу не дал понять, что их присутствие порою раздражает его и что ему с ними много хлопот.

– А ведь вы куда симпатичнее, чем хотели бы казаться, не правда ли, Росс Гамильтон? – тихонько сказала Мора.

Никакого ответа. Да она и не ждала ответа. Мора начала понимать Росса очень хорошо и подозревала, что он не из тех, кто позволяет кому бы то ни было, а тем более женщине лезть в его душу.

Ну и тем лучше. Сейчас Мору не занимала эта самая душа. Больше всего она хотела тепла и покоя. Она улеглась рядышком, устроилась поудобнее, быстро согрелась, перестала дрожать и уснула таким же крепким и глубоким, без сновидений сном, как и Росс.

Глава 4

Дом Лоренса Карлайона стоял в непосредственной близости от главных высоких ворот бхунапурского британского сеттльмента. Выкрашенный в белый цвет, он был более значительным по размерам и более современным, нежели другие бунгало городка. Стены здания были сложены из обычных кирпичей, а крыша сделана из камыша. Чтобы обезопасить дом от разрушительной деятельности термитов и белых муравьев, деревянный пол заменяла плотно утоптанная земля, покрытая камышовыми циновками. Окон совсем немного. Днем их закрывали деревянными ставнями, чтобы уберечься от жаркого солнца.

Но помещение резиденции оказалось настолько обширным, что Лидия и Мора получили по отдельной комнате. Грубо сколоченная мебель, стены, завешенные потемневшей от плесени парчой, сильно потускневшие зеркала – все наводило уныние.

Как ни странно, миссис Карлайон ничуть не смутила неприглядность нового жилища. Из Англии она привезла множество необходимых предметов домашнего обихода, в том Числе фарфоровую посуду, подсвечники и много метров яркой материи. Тюки тут же распаковали, и ткань превратилась в занавески, наволочки на подушки и чехлы. Миссис Карлайон уверяла всех, что дом вскоре примет нарядный и уютный вид.

Она говорила своей сильно разочарованной дочери, что им очень и очень повезло. В резиденции есть гостиная, французские окна которой, доходящие до самого пола, с занавесками из расщепленного камыша, открываются прямо на веранду. Такая гостиная и маленький салон были только в доме резидента.

Завтра же, решила далее миссис Карлайон, они посетят бхунапурский базар и присмотрят приличную мебель. В конце концов, они сделают этот дом похожим на оставленный в Англии.

– Надеюсь, что ты права, мама, – с сомнением сказала Лидия.

В отличие от кузины Мора не считала свое новое обиталище гнетущим и мрачным. В первый же день она подружилась с Мирой, индианкой средних лет, приставленной к обеим девушкам в качестве горничной, называемой в Индии айей. Меньше чем за час Мора знала все сплетни о здешних европейцах и туземцах – словом, обо всех, кто жил в бхунапурском военном городке. Она успела забыть, что в британской Индии ничего ни от кого не скроешь, и теперь, когда ей напомнили об этом, ей казалось совершенно естественным, что Мира и другие слуги в резиденции проводят дни точно так же, как и остальные обитатели городка: бесконечно сплетничают и о самих себе, и обо всех окружающих.

Ничего удивительного, что она сразу почувствовала себя в резиденции как дома: уж очень это было похоже на обстановку в том бунгало в Лакхнау, где она родилась.

Она не обращала внимания на ящериц, крыс и мириады насекомых, населявших все темные углы и шкафы. Она думала о том, как приятно сидеть вечером на прохладной веранде, слушая, как поскрипывает колодец в саду, как негромко переговариваются слуги, как вороны каркают где-то на равнине, а солнце торжественно опускается к горизонту в прекрасном жемчужном ореоле, при одном взгляде на который перехватывает дыхание.

Лоренс Карлайон от всей души наслаждался тем, что его семья снова с ним. Его дочь и племянница больше не были маленькими девочками в фартучках и панталончиках с оборками, какими он запомнил их со времени своего последнего визита в Англию, и он восхищался теперь двумя очаровательными юными леди, в которых они превратились за шесть лет разлуки с ним. Он то и дело намекал, что молодой Теренс Шедуэлл, клерк, с которым Лидия была неофициально обручена, тоже будет очарован, и эти намеки вызывали прелестный румянец на щеках его дочери.

– Я пригласил его к нам на обед завтра вечером. Ты с ним познакомишься, Лидия. А что касается тебя, Мора... – Лоренс подмигнул племяннице, – то для тебя у меня тоже приготовлен сюрприз.

Мора улыбнулась, глянув через стол на доброе круглое лицо дяди.

– Я надеюсь, дядя Лоренс, что ты не вздумал подыскивать мне поклонника.

– Разве ты не намерена выйти замуж? – спросила тетя Дафна.

Такая мысль неприятно поразила ее. Для чего еще ехать молодым девушкам в Индию, если не для того, чтобы выбрать себе мужа? Ведь здесь соотношение мужчин и женщин три к одному.

– Я думаю, у Моры есть кое-кто на уме, – с озорной улыбкой проговорила Лидия.

– Да что ты? Просвети меня, пожалуйста! – рассмеялась Мора.

– Пожалуйста! Это, разумеется, капитан Гамильтон. Я вполне всерьез так считаю, – настойчиво заявила Лидия, заметив, что Мора высоко подняла брови. – Он такой красивый и добрый, ты согласна?

– Не вздумай говорить такое в присутствии Теренса, – с улыбкой сказал отец Лидии. – И вообще забудь о Россе в этом смысле. У меня не было еще такого отличного подчиненного, и я не желаю, чтобы он в ближайшее время погрузился в матримониальные размышления.

– А где он, кстати? – поинтересовалась тетя Дафна, сообразив, что ни разу не видела капитана с тех пор, как они сюда приехали.

– Отправился на охоту вместе со своим слугой. Понятно, что ему захотелось куда-нибудь сбежать, после того как он столько времени нянчился с вами.

С этими словами Лоренс припечатал к щеке жены звонкий поцелуй.

Мора была рада, когда кхидматгар, старший слуга резиденции, вошел и подал чай, положив тем самым конец разговору. Ей не хотелось видеть Росса Гамильтона и даже думать о нем. Она все еще злилась на то, как он обращался с ней в последний день перед отъездом из Дели: разговаривал с ней сухим тоном, от которого она чувствовала себя какой-то костлявой уродиной, а вовсе не молодой женщиной, проспавшей рядом с ним всю долгую и холодную ночь.

«Лучше бы этого не было», – с огорчением и досадой думала Мора, вспоминая, как она выбралась под утро из-под икки и обнаружила, что Росс пребывает в исключительно дурном настроении и замкнуто-молчалив – но только по отношению к ней! Он из кожи вон лез, окружая вниманием тетю Дафну и Лидию, а ее предоставил заботам своего равнодушного слуги!

Противный! Ущипнуть бы его за орлиный нос или дернуть за ухо, вместо того чтобы прикидываться, будто ей безразлично.

Мора вдвойне была рада тому, что дядя отпустил Росса на охоту. К тому времени как он вернется, она уже полностью погрузится в свою новую жизнь, а он снова станет не кем иным, как чиновником невысокого ранга в штате служащих дяди. Мора вздернула подбородок. Ничего большего капитан Гамильтон и не заслуживает:

На следующий: вечер, после мучительных часов ожидания, пережитых бедной Лидией, Теренс Шедуэлл появился наконец на пороге резиденции. Мора была очень рада, обнаружив, что это привлекательный молодой человек с добрыми карими глазами и скромными, обаятельными манерами. Он не только явился с букетом для нареченной, но принес и маленькие подарки для нее самой и тети Дафны.

Было очевидно, что британский резидент высоко его ценит и то же чувство испытывает дочь резидента, которая мило покраснела, едва Теренс взглянул на нее. Он, в свою очередь, был явно сражен видом Лидии, представшей перед ним в платье из бледно-голубого шелка и с прелестной прической. Тетя Дафна, увидев, как они обменялись первой робкой улыбкой, в приливе чувств слегка прикоснулась платочком к глазам.

Наконец Лоренс пригласил всех в салон. Переход, однако, слегка задержался, так как один из слуг в тюрбане, так называемый чуппрасси, объявил о появлении нового гостя.

– Это, вероятно, Чарльз, – сказал Теренс, просияв.

– Кто такой Чарльз? – пожелала узнать тетя Дафна. – Лоренс, ты не предупредил меня о другом госте.

Глаза ее мужа весело блеснули.

– Разве? Но ведь я упомянул о сюрпризе, то есть о партнере за обедом для Моры.

О нет! Мора ужаснулась, но было уже поздно. Чуппрасси ввел в комнату высокого, отлично одетого англичанина лет тридцати с небольшим со смелым взглядом черных глаз и ухоженными бачками. Гость представился как Чарльз Бартон-Паскаль. Последовал новый круг церемонии знакомства, во время которого дамы были осведомлены, что Чарльз – дальний родственник Теренса по материнской линии, что он принадлежит к числу аристократии, совершает большое путешествие по Индии, которое решил продлить еще на неопределенное время, поскольку совершенно очарован этой страной.

Прежде чем Мора успела проникнуться к нему теплым отношением по этому поводу, Чарльз перешел к рассказу о своих охотничьих подвигах, совершенных им со времени приезда, то есть с прошедшей зимы, и поведал, что только в прошлом месяце убил трех тигров и одного слона. Мора, считающая, что человек вправе убивать животных только в тех случаях, когда ему необходимо кормить несколько голодных ртов, быстро утратила к охотнику-аристократу всякий интерес.

Во время обеда мистер Бартон-Паскаль тем не менее показал себя приятным и занимательным собеседником. Миссис Карлайон, покровительственно взиравшая на обе молодые пары, была в восторге от того, что ее племянница сидит возле Чарльза с таким несвойственным для нее мирным спокойствием. Может ли быть, что ее привело в смущение соседство этого джентльмена? Это было бы замечательно. Не только Лидия и ее поклонник поглощены друг другом, но и Мора, не тратя времени даром, нашла своего героя! Как умно было со стороны Лоренса устроить это. Остается лишь надеяться, что мистер Бартон-Паскаль не уедет слишком скоро и продолжит свое ухаживание.

– Тёренс так красив, – едва дыша, призналась Лидия Море, когда девушки собирались ложиться спать. – Он совершенно такой, каким я себе его представляла по письмам.

– Но его портрет не соответствовал оригиналу, ты не находишь? – поддразнила кузину Мора.

Лидия мечтательно вздохнула:

– О да. Он гораздо лучше выглядит в жизни, чем на портрете. Подумай, Мора, он намерен поговорить с папой уже на следующей неделе. Как ты считаешь, папа даст согласие?

Мора распустила прическу и тряхнула рассыпавшимися по плечам темно-рыжими волосами.

– Почему бы и нет?

– А мистер Бартон-Паскаль... – с лукавой улыбкой заговорила было Лидия, но Мора озабоченно приложила палец к губам и перебила ее:

– Куда это подевалась моя ночная рубашка? Будь добра, Лидия, попроси Миру принести ее мне, ладно?

Позже, лежа в постели, когда луна уже поднялась над садом, а ночной ветерок зашелестел листвой в зарослях бамбука за домом, Мора думала о Бартоне-Паскале, но отнюдь не в том приятном духе, на который рассчитывали ее родные. Ей было понятно, что Лидия, влюбленная и счастливая невеста, жаждала призвать подобное же благословение на кузину. Видимо, и тетя Дафна мечтала о том же самом.

Но почему бы им так не думать? Английские девицы приезжали в Индию именно с целью выйти замуж. Практика была столь общепринятой, что корабли, везущие юных невест с их матримониальными надеждами, называли – не без яду – «рыболовной флотилией».

Дело в том, что Мора не хотела выходить замуж. Ни теперь, ни вообще когда бы то ни было. Всю свою сознательную жизнь она хотела одного: вернуться в Индию. Теперь она здесь и ни в малой мере не торопится связывать себя нежелательными отношениями только потому, что того требуют установившиеся принципы и ее возраст.