Текст книги "Обреченные"

Глава 35

В комнате горит приглушенный свет, Кира лежит рядом, она чувствует себя спокойно – ее мирное дыхание свидетельствует об этом. Я поглаживаю ее рукой чуть выше бедра – от этих действий я автоматически готов начать новый раунд в этой теплой постели, ее близость опьяняет, но иначе быть не может. В голове часто крутился один вопрос, который я все не решался задать. Не хотелось вспоминать все плохое и напоминать об этом Кире, она слишком хорошо меня знает и поэтому будет выпытывать до тех пор, пока я не сдамся.

– О чем ты думаешь? – Словно угадав мои мысли, она смотрит в мне глаза, и я понимаю, что всегда был для нее самым лучшим, даже когда этого не заслуживал.

– Кира, скажи, почему ты была тогда так уверена во мне и не поверила, что я виновен в смерти Софии?

– Когда ты не веришь человеку, то навсегда теряешь его. Ты не можешь быть рядом с тем, кому нельзя открыть свою душу, поделиться чем то личным. Никита, я всегда верила тебе. Ты не причинил Софии вреда даже после того, как она поступила с нами.

В тот страшный день, когда ты обещал приехать ко мне, прошло много часов после твоего звонка, а тебя все так и не было. Я ходила по комнате, как маятник на наших часах в зале. Но страшнее всего был звонок твоей мамы, когда она сообщила мне о том, что кто-то убил Софию, ты сейчас в полиции, и тебя допрашивают. В тот момент я быстро собралась и поехала к тебе; знаю, поговорить нам бы все равно не дали, но я была уверена, что ты не виноват. Хотя мне неприятно было думать, что ты оказался там рядом с ней, только это было мелочью на фоне всей ситуации.

– Тогда было нужно быть там. Честно говоря, я опасался, что она снова возьмется за старое и начнет шантаж с фото. Но она так горько плакала в трубку, что я не мог не поехать.

Как я уже говорил, ее толкнули, и она ударилась головой. Может, если бы сразу вызвали "скорую" те придурки, все было бы по-другому.

Кира отрицательно покачала головой.

– Удар мог оказаться слишком сильным, что смерть наступила мгновенно, как, например, от выстрела из пистолета в сердце, – закончила она свою мысль.

Девушка повернулась на бок, расправила одеяло и сказала:

– Я не понимаю ее родителей. Почему они не захотели разобраться в том, кто именно убил их дочь?

– Они не хотели копать глубже. Это чертовски неприятно – узнавать о близких не самые лучшие подробности. У Софии было много тайн. Родители догадывались, что она не была идеальна. Да, и ей пришлось сделать аборт.

– Она поделилась с тобой этим?

– Соня могла болтать без умолку и иногда говорила о важных вещах, волнующих ее.

Кира напряглась и замерла, спросив:

– Это был твой ребенок?

– Нет. До меня она встречалась с парнем, все было довольно банально: как только он узнал о беременности, то сразу же бросил ее. У Софии есть старшая сестра, она сейчас живет за границей. Тогда она повезла Соню в клинику, денег у них было достаточно, чтобы никто не узнал и без проблем избавил Софью от нежеланного ребенка.

Лицо Киры стало печальным. Она посмотрела куда-то вперед, будто разглядывая рисунок на обоях.

– Я могу понять, что парень твоей бывшей не хотел ребенка. Во всяком случае, у нее имелся выбор, как поступить. Знаешь, я вспомнила про знакомую девушку… У которой была большая любовь с одним парнем, они часто ссорились, потом мирились. Ему нужно было уехать по учебе, он звал ее тогда с собой, но она отказалась. Когда он вернулся домой, с ним случилась беда – его заключили под стражу. Девушка очень переживала тогда. После того, как его посадили, она сумела добиться одного единственного свидания, на которое он согласился.

Она шла с этой встречи расстроенная: парень сказал, что им не быть вместе. Девушка так устала, что решила зайти в кафе. Чашки кофе, выпитой с утра, оказалось ничтожно мало, чтобы продержаться на ногах целый день. В кафе она почувствовала запах свежей выпечки, но для нее он неожиданно был таким отвратительным, что она еле добежала до туалета. Ее вырвало, а когда желудок был уже пустой – это были холостые позывы, больше нечем – она облокотилась об дверцу кабинки, подошла к раковине, чтобы умыться, во рту остался неприятный вкус. Может, это все из-за нервов, в последнее время с этим как раз были проблемы, или… У нее, возможно, появился секрет? Но сначала нужно точно убедиться в этом, а потом уже сказать своему парню. Девушка зашла в ближайшую аптеку, заняла очередь. Пожилой женщине, стоящей за ней, показалась не по возрасту ее покупка. "С вас триста рублей", – безразличным тоном сказала фармацевт. Девушка оплатила покупку, и, даже не взяв сдачи, схватила пакетик с маленькой розовой коробочкой. Ей было ничуть не стыдно за их любовь, ее даже не пугало, что она может иметь положительный результат. Придя домой, девушка закрылась в ванной и вскрыла коробочку, вытащила из нее тонкую полоску, и, проделав все необходимые манипуляции и ожидая результата теста, подумала о том, что они почти всегда предохранялись. Парень был ответственен, скорее она сильнее теряла голову и набрасывалась на него, как дикая кошка. Взяв с полки календарь, в котором она отмечала свои женские дни, поняла, что уже больше недели задержка. Из-за всех этих судов она и думать не могла про это.Взяв в руки тест, девушка увидела четкую полоску "стандарт" и яркую полоску "контроль" – всего две… Что же скажет на это ее парень? Он, кажется, не планировал так рано заводить семью, но она любила его и была рада, что внутри нее зародилась новая жизнь. Девушка писала длинные письма, политые ее слезами.

О ребенке в письмах тоже сообщалось, что, даже если парень будет против, она все равно оставит малыша.

Она хотела, чтобы он узнал об этом до того момента, пока все было хорошо. Как-то ночью она проснулась от резкой боли внизу живота – на одежде и постельном белье была кровь. На крик девушки прибежала ее мачеха, они были дома вдвоем. А потом больница, сочувственные взгляды врачей… Девушка сразу тогда поняла, что произошло что-то плохое. Ее соседки по палате, думая, что она спит, шепотом обсуждали, что эта молоденькая девушка потеряла ребенка – у нее случился выкидыш, а ей всего 18 лет. Чего только эти "добрые тети" не придумали: одна говорила, что девушка забеременела от какого-то крупного бизнесмена, другая сказала, что это все не так – ребенок вообще неизвестно от кого, пьяная вечеринка. Как злы бывают люди, причиняя боль своими лживыми словами. Мачеха девушки, узнав о сплетницах, устроила такой скандал и немедленно потребовала перевода в люксовую платную палату, как она и просила изначально. Девушка тогда взяла с нее обещание не говорить больше никому о случившемся, и она хранила ее тайну. Теперь же она не хотела с кем-либо делиться. Она не уберегла ребенка и не думала, что когда-либо решится об этом кому-то рассказать, особенно своему парню. Эта история стара, как мир: кто-то кого-то любит, беременеет – такое случается часто, но эта история особенная, Никита, потому что она моя. Это был наш с тобой ребенок, и я не сумела его уберечь. Ему сейчас было бы восемь лет… Ты ушел тогда из моей жизни, но я все равно тебя искала. Мне казалось, что эти раны способен вылечить только ты, но сейчас я поняла, что на самом деле так еще больнее.

По мере того, как Кира рассказывала, я понимал, что речь идет именно о ней. Мне хотелось разнести все вокруг, но это был ее дом, и этого я позволить себе не мог. Идиот! Какой я идиот, что оставил ее, когда она нуждалась в моей поддержке больше всего на свете, а я в это время заколачивал бабки, строил планы мести, когда моя девочка так страдала… Я однозначно заслуживаю большего, чем ее ненависти.

– Кира, детка, прости меня. Я ничтожество, и тогда еще посмел ударить тебя. Поверь, я бы любил нашего ребенка, ты все сделала правильно…

Бестия глотала слезы, а по щекам текли новые. Она со всем справлялась одна, практически поселившись на работе.

– Почему ты мне сразу не рассказала об этом?

– А что я должна была сказать, что потеряла нашего ребенка? Причинить еще больше боли? Твоя жизнь и так была слишком сложной.

– Ты не должна страдать одна.

Выходит, если бы не этот разговор про Софию, я бы так ничего и не узнал? – Я пытался вытереть ее слезы, но она не захотела этого, надела халат и убрала прилипшие

к влажным щекам волосы.

– Хорошо,– еле выговорила она,дрожащим от волнения голосом.

– Тогда перед твоим отьездом,ты же помнишь,что случилось между нами в кинотеатре?

Я угрюмо кивнул и Кира говорила дальше.

– Мы оба хотели так.Но ты все же не стал рисковать.Этот вечер подарил мне кое-что очень важное.Ты и я горели одним желанием на двоих,ведомые неукротимой страстью,роковым влечением.Любили друг друга настолько сильно,что имели на это право.В моей утробе рос и развивался ребенок.Я так хотела его,так хотела…господи.Оставшись совсем одна,готова была стать матерью.А ты просто ушел и ничего не хотел слышать!Плевать тебе было на то,как я жила тут,и что чувствовала.

– Прости, но тебе лучше сейчас уйти. Я должна немного побыть в одиночестве.

– Разве я могу тебя оставить в таком состоянии одну?

– Можешь. Тогда же смог , вот и сейчас поступи так же на пару дней.

– Но, Кира, я тогда ничего не знал. Сейчас не время вот так вот ссориться,прошу,успокойся.

– Знаешь, Никита, мне всегда хотелось думать, что наши отношения наладятся, но, видимо, нет. Ты постояно куда-то пропадаешь, возращаешься, трахаешь меня, и все повторяется снова – замкнутый круг.

Твоя жизнь окутана тайнами. Как и тогда, в прошлом, ты отказываешься жить, как все. Брось свои принципы и дела, черт возьми, да просто будь рядом, но нет же, ты так не хочешь!..

– Ты не знаешь, о чем говоришь.

– Теперь уже даже не хочу знать.

– Ты должна пообещать мне, что позвонишь, если тебе что-то понадобится, или я останусь ночевать под твоей дверью.

– Не говори глупостей, я позвоню после того, как приду в себя. Никита, я больше не могу терпеть твое безразличие.

Если ещё хочешь спасти наши отношения, то должен что-то поменять.

За мной закрылась дверь, и, кажется, я снова купил билет в один конец.

Я шел по улице, холодный ветер бил в лицо. Мне было необходимо прогуляться пешком, это было бы слишком просто – сесть в машину и уехать.Я попросил одного из людей Берсерка отвезти мою машину домой, а сам же, купив пару бутылок джина, отправился на ту самую крышу, где изливал Кире душу после драки с Серегой.С годами я стал только хуже. Как только мы познакомились, знал, что наша любовь под запретом. Затем Кира все же стала моей девушкой, и ее сразу засосало в трясину – она узнала о многих моих грехах, следом произошла история с фотографией ее рисунка, а в конечном итоге – мое заключение на пять долгих лет. Решил больше не портить ее жизнь и не показываться, хотя очень хотел увидеться. Сразу, как только освободился, поехал посмотреть на Киру, тайно, издалека, как обычный прохожий. Кровь в венах закипела, когда увидел ее с другим, но я ее отпустил, хотел ей счастья, такого, которого сам не смог обеспечить. Какого это – смотреть на звезды, но не иметь возможности их достать, они слишком высоко, можно лишь полюбоваться, не более.

Она выйдет замуж за этого кренделя, родит ему детей, забудет, как звучит мое имя, которое она произносила шепотом, а порой и в громком крике.

Как она кричала, когда меня выводили из зала суда. Все на свете отдал бы за возможность ее обнять и сказать, что все у нас будет хорошо, вот только это неправда.Она пришла на свидание в тюрьму, тогда еще не зная о беременности. Со злостью в голосе я сказал забыть всё – хотел как лучше. Я думал, что не готов завести ребенка, поэтому использовал презервативы, вот черт.Резинка подвела,дала течь,и я осеменил её.Заделал ей ребенка,и исчез.Если бы знал,обязательно что-нибудь придумал бы.

Это моя вина.Я мог стать отцом. Кира была беременна от меня, но нашему ребенку не было суждено появиться на свет. Жалею о каждом прожитом дне после того, как угодил за решетку, о том, что не читал ее писем. Она никогда мне этого не простит, и будет права.

Не смог поддержать ее. Что же теперь? Как и раньше не могу ей ничего обещать.Идея финансировать ее клинику случайно пришла мне в голову. Женя был прав – я хотел быть к ней ближе и искал хотя бы малейшую возможность это осуществить.Слишком сложно быть рядом с ней и не вкусить эти губы. Я снова обрел потерянное счастье. Но что будет дальше?Я не работаю простым художником, как сказал Кире. Подвергнуть ее опасности? Только если снова сейчас оставить все, как есть, мы точно никогда не сможем быть вместе. Сколько еще страданий ей могу принести?Исправить содеянное можно лишь одним способом – поговорю с Берсерком, чтобы выйти из дела. Не могу так больше жить. Попробовать изменить ситуацию я обязан. По крайней мере, если мне пустят пулю в лоб, у меня достаточно денег, которые достанутся

Кире, как небольшая компенсация за моральный ущерб. Достаю из внутреннего кармана свернутую бумагу – это был тот самый портрет, с которого все начиналось…Как я был возбужден, когда его писал. Кира стала всей жизнью. Чего я смог добиться,постоянно пытаясь исправить самого себя?

Кире плохо и причина только одна – я. Любить Нечаева – значит быть обреченной на испытания. Она достойно прошла через них, но почему я не стал читать ее письма? Боялся, что не смогу отказаться от нее, и все нарушу?Хуже, чем вышло, сложно даже представить.Алкоголь не может мне сейчас помочь,он делает мою злость более выраженной. Что ж попробую сделать этот единственный шаг в бездну, если есть хотя бы один шанс на спасение…

Мне хорошо известно,кто скрывается за маской непоколебимой смиренности,верности своим принципам.Человек,что на самом деле слаб,и в этом черпает свою силу.Слабости делают каждого из нас более податливыми,вносят свои коррективы,образуя причинно-следственную связь.От этого будет зависеть все,что мы станем делать,как поступим,чего никогда не совершим,чтобы не стать причиной чьей – то боли.Любовь, как наваждение преследовала нас по пятам,от нее не скрыться ,и не сбежать,невозможно совладать со своей зависимостью.Я рисковал самым дорогим,отнимал её право на реализацию необходимых для женщины отношений,с сохранением должного уровня жизни.Метался меж двух огней,прислушивался к советам своих демонов,они велели мне забрать твою душу,перестать вести борьбу,не противиться зову сознания.Сделать тебя королевой своего подземного царства.Тебе ли не знать,как я умирал без твоих губ,подходил к черте ,и возращался обратно.Не решался пересечь границу между своей с трудом приобретенной выдержкой,и нуждой задрать твою короткую,словно специально надетую чтобы позлить меня юбку.И тогда я мог вновь почувствовать,что мое сердце совсем не каменное,и до сих пор бьется ради тебя одной.Все мы ищем свой путь,даже если эта дорога ведет в пропасть или пустоту.Каждый обречен на : успех,провал,долгий кризис.Взлеты и падения,как ссадины на детских коленках.Их много,и с каждым разом боль чувствуется все меньше.Опыт дается через испытания, пробы и ошибки.Казалось бы – меняйся,работай,упорно иди к цели.Но далеко не все знают,что взлет порой бывает хуже падения.Получив то,что считал неисполнимым,начинаешь хотеть больше.

Или думать,что не этого хотел вовсе.Не так это представлял.Я грезил,был в бреду.Не знал получится ли вернуть ту одну,крепко засевшую в голове.Сделал всё,чтобы позаботиться о ней.Не на словах,а материально.Возвел чувства на другой уровень.Это ценнее,чем к примеру год,или два жизни со мной.И в итоге боль от потери,я не дам ей увидеть мою смерть.В конце концов ведь так и закончится.Долгое время учился принимать ситуацию такой,какая есть.Разум отторгал правильные мысли,как что то чужеродное.Умолял прекратить пытку,рискнуть.Забыть об опасности.Нельзя жить по велению сердца.Глупого и импульсивного органа.Мозг куда лучше может оценить плюсы и минусы.И ясно одно – минусов больше.Я знал с самого начала,но терять было нечего.Не пугала сделка хоть с самим дьяволом.Возращаться к ней даже не собирался.Узнал,что Кира открыла клинику,и оказалась успешна в этой сфере.Боялся не успеть вложиться в начатое дело,поэтому больше не стал раздумывать.И как самый настоящий дурак не остался в тени.Не перевел средства через подставное лицо.Взял и пришел лично в кабинет хозяйки "Альсарии",скрывая тайные мысли.Хотел подойти к ней сзади,ощутить сладкий запах.Схватить,прижать к стене,заняться всякими непристойностями.Заставить Киру стонать,чтобы подчиненные бестии слышали,знали,кто её бог.Рассказать почему исчез,где был,чем занимался.Нет…полный абсурд.Как же долго я желал заключить Ростову в обьятия,не дать уйти.Слишком долго, боже,целых восемь лет.