Текст книги "Kill-Devil. И всюду кровь"

В ночь задержания Шона, когда Кэтрин потеряла сознание после побоев, Билли оказалась с ним один на один. Несмотря на разницу в физической силе, весе и росте, она смогла продержаться до приезда полиции, у которой не осталось другого выбора, кроме как взять под стражу вышедшего из себя Макмиллана. На этот раз ему не удалось выкрутиться: хотя дело приобрело общественную огласку, он успел заплатить за свою «невиновность», но в процессе расследования неожиданно вскрылась его причастность к незаконному сбыту незарегистрированных бриллиантов. Только поэтому Макмиллан остался за решеткой на десять лет. Но суд так и не принял в качестве доказательства видеозапись, сделанную Билли при последнем столкновении с Шоном – по заключению экспертизы, картинка была испорчена, а звук записан с помехами, что Билли всячески отрицала.

Адам дошел до ее фотографий, сделанных в участке после задержания Макмиллана, и крепко сжал в руке карандаш, которым делал пометки в блокноте. Да, визуально Билли пострадала не так сильно, как ее подруга, но…

Несколько синяков на лице, разбитая губа, кровоподтеки под носом, ссадины над левой бровью и на скуле…

«…никто не пришел и не остановил этот ужас».

Россыпь синяков на руках и ногах, крупная гематома на ребрах, следы захвата на шее…

«А они все равно надеялись… даже когда этот подонок, этот… монстр издевался над ними, пользуясь своим преимуществом».

Внезапный хруст прервал размышления Миддлтона. Адам без особых эмоций посмотрел на сломанный карандаш, отложил обе половинки в сторону и перевел взгляд на монитор.

«Мне… очень жаль».

Никто не заслужил подобного отношения – ни Билли, ни ее подруга, которая теперь была вынуждена существовать в рамках программы защиты свидетелей вдали от дома и друзей, опасаясь длинных рук своего бывшего мужа.

Физическое, эмоциональное и социальное давление, проплаченные слепота и глухота местной полиции, почти полная неуязвимость виновного перед лицом закона – стоит ли удивляться, что после такого опыта Билли Сэлинджер не светилась от счастья при мысли о сотрудничестве с правоохранительными органами?

Адам вздохнул и бегло просмотрел оставшиеся фотографии, добравшись до снимков вещей, часть из которых Билли использовала для самообороны: разбитая настольная лампа, школьная бита, ключи, газовый баллончик, пистолет Макмиллана с пустой обоймой…

Стоп.

Миддлтон вернулся на три кадра назад и придвинулся к монитору, где была открыта фотография связки ключей с деревянным брелоком-клевером.

«Какая знакомая вещица».

Адам замер на несколько секунд и открыл папку с фотографиями улик, обнаруженных в Остине. Нужный снимок нашелся практически сразу. Поместив рядом оба изображения, Миддлтон внимательно присмотрелся к каждому кадру и спустя минуту для большей уверенности сверился с описанием места, где был найден деревянный клевер.

Размазанная лужа на входе в гостиную – та, в которую упала Билли.

Нет, вне всяких сомнений, этот брелок принадлежит ей. Да и проведенная экспертиза не нашла в этой улике никакой связи с погибшими туристками – ни следов ДНК (кроме отпечатанной крови), ни каких-либо других доказательств.

Зато у Адама теперь имелось визуальное подтверждение: клевер принадлежит Билли.

На краю стола угрожающе завибрировал телефон. Подхватив его за секунду до падения, Миддлтон ответил на вызов.

– Я что-то не понял, – раздался в динамике возмущенный голос. – У кого-то проблемы или с памятью, или с совестью, или с восприятием времени?

«Черт. Лео. Точно».

Адам скосил взгляд на часы: отлично, он уже пять минут как должен быть в баре.

– У меня тут пиво греется, – продолжил Холден на фоне гула чужих голосов, – а я начинаю закипать, потому что ты опять потерялся где-то в стратосфере, и я вынужден проводить вечер в окружении шакалов-юристов, отмечающих чье-то повышение.

– Извини, я… заработался, – пробормотал Миддлтон, рассматривая фотографии деревянного клевера.

– Тоже мне новость. Но лучше избавь меня от подробностей. Советую тебе прямо сейчас переместиться в бар, иначе я полезу выяснять с отношения с этими воротничками.

– Уже иду к выходу. Не начинай веселье без меня.

– Ничего не обещаю, – отозвался Холден и отключился.

Еще раз взглянув на монитор, Адам закрыл все папки, захватил пиджак и направился к выходу. Зная Лео, лучше не проверять его на смелость вмешиваться в чужие посиделки – он ведь сделает это не моргнув глазом. А вот чем закончится эта история, можно только догадываться. Особенно в случае с подвыпившими юристами.

Пожалуй, Лео прав: на сегодня хватит. Большие никаких мыслей – ни о расследовании, ни о мисс Сэлинджер.

* * *

Как ни странно, но с этой установкой Адам справился почти на отлично.

Вернувшись домой после полуночи, уже через полчаса он с наслаждением засыпал в своей кровати после горячего душа, окруженный мягкой, обволакивающей тишиной – в квартире и собственной голове.

Но вскоре эта гармония сменилась привычной тревогой, а послевкусие беззаботного вечера было стерто беспокойными снами, заставляющими крепко сжимать подушку и часто дышать в приступе безысходности.

Позже Адам и не вспомнит, что именно ему снилось и вынуждало испытывать гнев, боль и опустошение. Как и во все предыдущие ночи за последний год, после очередного кошмара должно было остаться только одно-единственное желание: сбежать. Сбежать, как можно дальше, не слышать, не видеть, закрыться от всех и от себя, а заодно вырвать удушающие воспоминания из головы. Если понадобится – сорвать их вместе с кожей; сделать что угодно, лишь бы не возвращаться к тому жалкому подобию себя: слабому, подавленному чужой волей, сломленному нездоровой зависимостью от огрызков эмоций, которыми его одаривали от случая к случаю за «хорошее поведение».

Вот что случается, когда по ошибке или незнанию выбираешь не того человека и, подпустив его к самой сокровенной части своего внутреннего «я», добровольно позволяешь разрушить это «я» до основания. И страшно повезет, если удастся вовремя остановиться – до того, как от собственной личности не останется ничего, даже тени и пульса.

Промычав под нос невнятные фразы, Адам резко перевернулся на спину и распахнул глаза. Сердце колотилось на бешеной скорости, как после скоростного забега на длинную дистанцию, а все еще не до конца проснувшийся разум не отличал реальность от сна.

Тяжело выдохнув, Миддлтон перевел взгляд в сторону и замер.

Она сидела прямо перед ним на краю кровати, с привычным отстраненным и непроницаемым выражением лица. Светлые волосы спускались мягкими волнами на тонкие плечи, а ледяной пронизителный взгляд изучал лицо Адама в попытке проникнуть еще глубже – в его мысли, чувства, под кожу, чтобы занять собой все и без остатка.

Да… она всегда была чертовски красива – и точно так же бездушна и холодна.

«Снежная королева», как называет ее Лео. Едва ли можно подобрать более подходящее определение.

«Либо ты уйдешь с этой идиотской работы, либо потеряешь меня».

Миддлтон зажмурился до цветных пятен под веками, пока в груди все незримо перемалывалось в щепки.

«Адам, посмотри на меня! Никто из этих незнакомцев не может быть важнее меня, ясно тебе?»

Нет. Нет, черт возьми, только не опять.

«Ты принадлежишь мне, как ты еще не понял?…»

– Нет, – промычал Адам, теряя контроль над телом, погруженным в крепкий сон.

«Мой… – раздался над ухом ее шепот. – Всегда был… и всегда будешь».

– Нет!

Открыв глаза, Миддлтон резко сел на кровати и, судорожно дыша, быстро осмотрелся.

Никого.

Свет фонарей с улицы мягко пробивался сквозь неплотно задернутые шторы, задевая прикроватную тумбу, шкаф у стены и пустое пространство перед кроватью.

Нет. Здесь не было никого, кроме Адама.

Сделав глубокий вдох и медленный выдох, Миддлтон сдался: сегодня ему не уснуть без снотворного, хотя при таких ночных кошмарах он предпочел бы и вовсе не спать.

Миддлтон взял телефон и проверил время: час ночи.

«Блеск».

Устало откинув одеяло, он спустил ноги на прохладный пол, но внезапно телефон завибрировал в руке. На дисплее высветился неизвестный номер. И кому это не спится в такое время?

– Миддлтон, – хрипловато представился Адам и потер сонное лицо ладонью.

– Агент Миддлтон!.. – раздался в телефоне знакомый тихий голос. – Это Билли… Билли Сэлинджер. Кажется, я все-таки влезла в неприятности. И… мне нужна ваша помощь.

Глава 10

За несколько часов до звонка

«Билли, милая, ты опять ночевала в палате?»

Натирая полотенцем до блеска вымытую вилку уже минуты три или четыре, если не дольше, Билли смотрела на нее отсутствующим взглядом, не различая за голосом воспоминаний ни шума воды, ни звука входящих сообщений на телефоне, оставленном на барной стойке за спиной.

«Поезжай домой, тебе нужно отдохнуть…»

Билли поморщилась, и очертания вилки начали медленно расплываться перед глазами.

«Я не устала!»

Это было ложью. Тогда, два года назад, она устала, и еще как, но не могла признаться ни себе, ни окружающим в собственном бессилии на грани с опустошением. Измотанная и потерянная, она держалась на последнем дыхании, как высотное здание на единственной оставшейся подпорке фундамента. Чтобы не добавлять к общему горю и свою боль, она входила в больничную палату с улыбкой и в бодром настроении, излучая некое подобие хрупкого оптимизма, пока внутри распадалась на части. Возвращаясь домой из госпиталя, Билли закрывалась в своей комнате и рыдала до тех пор, пока не проваливалась в сон, потеряв остатки сил, а утром вновь собирала себя по кусочкам, скрепляя их упрямым обещанием держаться, несмотря ни на что.

Она неизменно повторяла, что все обязательно закончится хорошо, но не смогла убедить в этом даже себя – и чем ближе был финал, тем беспросветнее становилось отчаяние, а желание закричать постепенно заглушало голос надежды. Все внутри, каждая клетка, каждый уровень разорванной в клочья души, болело и нарывало, как один большой пульсирующий нерв, который нельзя просто взять и вырвать с корнем.

«Иди домой, Билли. Со мной все будет хорошо…»

Пара слез упала на сухую вилку, которую она почти без сил положила на кухонную тумбу.

«Со мной… все… будет хорошо…»

Билли медленно опустила голову и сжала пальцы в кулаки.

Нет. Не будет. И тетя Лидия прекрасно знала об этом. Знали все, и только Билли продолжала упрямо отрицать очевидное.

– Почему клевер? Веришь в талисманы удачи?

– Я верю в то, что любой предмет, символ, даже животное или человек обладает той силой, какую в нем видят окружающие люди. Клевер-четырехлистник, черная кошка, перебежавшая дорогу, подкова, разбитое зеркало, куриная косточка – продолжать можно до бесконечности. Дело ведь вовсе не в символах, Билли. А в том, какое значение мы вкладываем в каждый из них. Кстати, по одной из легенд, четырехлистный клевер не только приносит удачу, но и защищает от зла, а также исцеляет и укрепляет здоровье…

Задрожав всем телом, Билли прикусила губы и, не сдержавшись, швырнула вилку в раковину.

Черт бы побрал этого Андерсона. Черт бы побрал все, что связано с этим делом, из-за которого она не только начала сомневаться в своих навыках, но и потеряла памятную вещь, связывающую ее с прошлым. Лучшая его часть безвозвратно исчезла, как и многое другое, что слишком долго казалось нерушимым: поддержка семьи, лучшая подруга рядом, любовь и забота самого понимающего человека, которого внезапно и жестоко забрали из жизни Билли.

Так и не выключив воду в раковине, она медленно опустилась на пол, подтянула к себе колени и, спрятав лицо в ладонях, горько расплакалась.

Несправедливо, нечестно, больно – сейчас бы прокричать во весь голос какое-нибудь возмущение, вроде «Почему одни получают все, а у других отбирают последнее?» Но вряд ли это сделает ей легче.

Билли не просила о многом – ей хватало и этого маленького якоря памяти, небольшого брелока, но теперь нет и его.

Но в какой-то момент внутри наступила тишина, будто кто-то нажал на кнопку «стоп» и прекратил эту истерику, либо Билли просто исчерпала запас сил и слез. Притихнув, она прислонилась спиной и затылком к кухонной тумбе и шумно выдохнула.

Может, Адам Миддлтон был прав, и ей не стоит лезть в это дело?

И что тогда? Оставить на растерзание человека, который, может быть, невиновен в произошедшем? Она ведь уже сделала это – бросила ФБР кость, не подумав о последствиях, и, пока Бюро ищет одного человека, другой будет продолжать убивать.

«Соберись, Билли».

Глубокий вдох.

«Ты должна собраться».

Неторопливый выдох. Звук вибрации неподалеку.

Черт. Это может быть Тони. Смахнув последние слезы со щек, Билли решительно поднялась, подошла к барной стойке и взяла телефон.

«Дэн».

– О-о-о… – протянула Билли, покачав головой, и неприлично громко шмыгнула носом – хорошо все-таки, что она живет одна. – Не сегодня. Пожалуйста, только не сегодня.

«И тем более не сейчас».

На очередные объяснения с Дэном не было никаких сил. В последний раз они говорили спустя два дня после того, как Билли огорошила Розенберга новостью о своем отказе выйти замуж, что в итоге и разрушило их отношения – так же стремительно, как и башню в дженге[21]21
  Настольная игра, созданная британским дизайнером Лесли Скоттом: игроки по очереди убирают по одному блоку из башни, построенной из 54 блоков. Каждый снятый блок затем помещается на вершину башни, создавая все более неустойчивую конструкцию.


[Закрыть]: достаточно было вытащить всего одну деталь, и все выстроенное ими за полтора года мгновенно распалось. Видимо, стабильности в их паре было еще меньше, чем желания Билли следовать наставлениям и ограничениям Дэна.

Игнорируя настойчивое жужжание, Билли положила телефон обратно на барную стойку и вернулась к мытью посуды, из которой в раковине остались только тарелка и бедная брошенная туда вилка.

Звонок повторился два раза, и на третий, не выдержав, она вернулась к телефону, чтобы перевести его в режим голосовой почты, но, увидев на экране скрытый номер, едва не выронила смартфон из рук, пытаясь ответить на вызов.

– Оставь надежду, всяк сюда звонящий, – мелодично протянул Тони. – Ты там жива, Сэлинджер? Я начал переживать, что этот психопат и до тебя добрался.

– Еще чего. – Билли покосилась в сторону окна, откуда было видно патруль, приставленный Миддлтоном. Интересно, знает ли вездесущий Тони об этом «жесте заботы»?

– Ты вроде как спешила увидеться, а потом – «все, пока-удачи-не-приеду». За тобой был хвост?

«Скорее, забор».

– Сначала я… неудачно срезала путь, а потом меня любезно пригласили на допрос по поводу… той квартиры в Остине, – осторожно добавила Билли. Но сразу поняла: сейчас начнется.

– Что-о? – выпалил Тони и, судя по грохоту, уронил что-то тяжелое. Лишь бы только не себя любимого. – Ты рассказала им, как вышла на нее?

– Успокойся, они ничего не знают, – вздохнула Билли, отходя от окна. – Слушай, это не первый допрос в моей жизни, и я ни разу не упоминала ни тебя, ни твои чудо-навыки. Поэтому хватит впадать в панику и делать из меня стукача. Ты знаешь меня уже давно, и…

– Все, все, остынь, валькирия, – сбавил обороты Тони и громко отпил газировку через трубочку.

«Какая прелесть», – вздохнула Билли, закатив глаза.

– Просто ты еще не вляпывалась в настолько хреновые дела, вот я и… перестраховываюсь.

– Давай лучше перейдем к делу? Или, клянусь, я тебя через телефон стукну.

– И почему-то я тебе верю. А что касается дел… м-м-м… да, у меня есть для тебя кое-что любопытное.

– Удиви меня.

– Кр-ристофер Шер-р-рман, – прорычал Тони, – помнишь такого?

– А то, – хмыкнула Билли.

Забудешь этого «дементора» в пустой оболочке из «Ральфа Лорена», как же.

Кристофер Шерман – адвокат Роберта Андерсона, с черным поясом по отмазыванию подонков крупного калибра, среди которых его талант пользуется большим спросом и обеспечивает ему безбедную жизнь и неприкосновенность перед другими «акулами закона». Шерман не только помог Роберту остаться на свободе до следующего заседания, но и не раз встречался с ним после внесения залога, в том числе – незадолго до побега Андерсона (о чем, конечно же, решил умолчать).

– Я тут в перерыве пролистал сообщения его симпатичной помощницы, и, оказывается, уже три дня Мистер Продам-Мать-и-не-Пошевелю-Бровью кошмарит бедняжку своими истериками и нервными срывами и пьет успокоительные лошадиными дозами. Не то чтобы я намекал на связь с известным тебе событием, но речь идет о человеке, который при рождении отпочковался от сатаны и теперь работает на конченных мракобесов. И который, как мы с тобой помним, зевнул во время рыданий потерпевшей в зале суда.

Билли нахмурилась и прошлась по кухне. Три дня непробиваемый адвокат человека, подозревамого в совершении жестокого убийства (или целой серии убийств), не может найти себе места и глотает успокоительные, как конфеты M amp;M’s. У этого должна быть очень серьезная причина: такие люди не выходят из состояния непоколебимого покоя просто так.

– М-м-м… агенты ФБР явно успели нанести ему визит, – предположила Билли. – Наверное… как раз три дня назад, когда я передала им информацию об Андерсоне. – Она скосила взгляд на окно. – Вот Шерман и психует. Представь, сколько всего он скрывает о своих клиентах. И… – Она замерла.

Это не первый раз, когда Кристофер оказывается на грани. Ни для кого не секрет, с кем работает Шерман: люди, которых он защищает в зале суда и вне судебных стен, их статус, связи и возможности помогают ему оставаться по-своему неприкосновенным для полиции и, возможно, для Бюро в том числе. Какие бы дела ни вел Кристофер и каких бы подонков ни отмазывал перед законом, он всегда славился стальной хваткой и равнодушием к любой морали и нравственности.

– Да-да, я о том же подумал, но неувязочка выходит. Здесь есть что-то еще. – Тони хрустнул чипсами.

Например, нечто такое, что впервые за всю адвокатскую практику Шермана может отправить его лодку на дно.

– Хорошо, Нэнси Дрю[22]22
  Юная сыщица, героиня популярной серии книг, фильмов и видеоигр.


[Закрыть], а как тебе такое: вчера ассистентка Шермана выкупила своему дорогому боссу охрененно дорогой смокинг и заблокировала вечер в календаре мистера адвоката под встречу без названия. И, кажется, я знаю, куда он навострил лыжи.

– На вручение премии выдающихся козлов года?

– Практически. Угадай, какое заведение отмечает сегодня свое пятилетие?

Билли удивленно вздернула брови. «Да ладно!»

– Эль-Кастильо?

– В точку, – хмыкнул Тони и вновь закинул в рот горсть чипсов. – Сегодня там развернется самая масштабная вечеринка года, и наш Ланселот прискачет туда после полуночи.

В глазах Билли вспыхнул огонек азарта, и все более менее разумные аргументы тут же капитулировали перед его напором.

«Эль-Кастильо» – трехэтажный клуб-ресторан[23]23
  Вымышленное заведение.


[Закрыть], живущий по собственным законам и правилам и не признающий никаких авторитетов, кроме узкого круга лиц, возглавляющих этот маленький, но влиятельный теневой мир, где можно достать связи, информацию, наркотики, оружие и вообще все, на что хватит фантазии и, самое главное, денег.

Попасть внутрь можно только по знакомству или при наличии персонального приглашения, которое выдается лично в руки и строго после одобрения внутренней службы безопасности и управляющей верхушки заведения, что автоматически делает это место неприступным «замком»[24]24
  Пирамида Кукулькана (исп. «El Castillo» – «Замок») – древний храм цивилизации майя, возведенный на территории Мексики в честь верховного божества.


[Закрыть] для полиции и спецслужб. В эту подпольную тусовку «только для своих» как раз входили Андерсон и Шерман и именно в «Эль-Кастильо» проводили большинство своих встреч – до и после первого заседания.

По спине Билли пробежали мурашки.

– Ты уверен? – на всякий случай спросила она.

Шерман посещает «Эль-Кастильо» исключительно ради рабочих встреч с клиентами, где их конфиденциальные беседы не прослушают ни полиция, ни ФБР, ни другие любопытные личности: главный владелец не поленился вложиться и в создание собственной сети с технологией защиты уровня Пентагона.

– На все двести, может, триста процентов. Я, конечно, не Нострадамус, но с логикой пока что дружу. Сегодня на этом балу сатаны будет знатный шабаш, поэтому прикинь, сколько там соберется колоритных персонажей.

Билли нахмурилась: «А также кто может оказаться среди них».

Если Шерман сходит с ума от волнения несколько дней и этой ночью понесется в «Эль-Кастильо», значит, там состоится встреча особой важности. Но с кем именно?

– А если… – Билли задумчиво покрутилась на месте, – передача денег произойдет сегодня?

Тони тихо крякнул в телефоне.

– Думаешь, Андерсон настолько отбитый, что рискнет сунуться в толпу, когда находится в розыске федералов?

– Я уже не знаю, что думать, – выдохнула Билли и вернулась в гостиную к ноутбуку. – Но это единственное место, где Роба никто не выдаст и где он сможет получить свои деньги. Мы с тобой подозревали, что Шерман передаст их ему в клубе. А такая крупная вечеринка – идеальное прикрытие для передачи. Затеряться в толпе будет проще всего именно сегодня.

– И что ты предлагаешь? Караулить его с волейбольной сеткой в кустах у выхода? Которых там, к слову, штук пять минимум. Выходов, – уточнил Тони, – не кустов.

– Нет уж, – пробормотала Билли, набирая в поисковике «Эль-Кастильо», – если Роб будет там, он проскользнет в клуб незаметно. Поэтому поймать его можно будет только рядом с Шерманом. – Она ненадолго притихла, рассматривая яркую афишу с информацией о грядущей закрытой «вечеринке года», потом продолжила: – Тони!

– А?

– Я… должна быть там.

– Э-э… внутри?…

– Внутри.

– Прости, пожалуйста, но ты с ума сошла, Сэлинджер? Жить надоело или последний страх потеряла?

– Я не собираюсь влезать ни в какие истории или привлекать внимание. В этом акульем бассейне меня интересуют только две конкретные личности. Но для начала нужно увидеть, с кем собирается встретиться Шерман. Если это Роб, его можно будет взять уже на выходе. А если не Роб, и это никак не касается дела, – Билли пожала плечами, – значит… я просто уйду.

– Ага, охотно верю. Лучше скажи, Лара Крофт[25]25
  Женщина-археолог, мастерски разгадывающая головоломки и преодолевающая препятствия, главная героиня фильмов и видеоигр.


[Закрыть], как ты собираешься попасть в эту цитадель зла? Фальшивое приглашение не достать, а таких крутых связей у меня нет. В отличие, м-м, от некоторых.

– Нет, – резко отозвалась Билли. – Ему я звонить не буду. Это даже не обсуждается. Нужно придумать другой план… – Притихнув, она внимательно присмотрелась к деталям афиши и внезапно сказала: – …а вообще, знаешь… кажется, у меня появилась одна идея…

– О-о-о… нет, Сэлинджер, не продолжай, – взмолился Тони. – Избавь меня от подробностей.

– Но я еще не начинала!

– А это и не нужно! Я знаю, чем все закончится. Поэтому – нет. Тысячу раз нет. Сто тысяч раз нет. Могу даже по-испански сказать.

– Сначала выслушай меня, а потом хоть на португальском пой.

– Если твоя чудесная идея подразумевает мое участие, можешь не стараться. Слушай, я не против помогать тебе с игрой в большую охоту, но не в случае, когда «Поймай меня, если сможешь» превращается в «Подразни тигра и сдохни».

«С игрой?!» – Билли терпеливо сдержала порыв взорваться.

– Поверь, от этого предложения ты точно не откажешься.

– Мне нравится твой оптимизм, Сэлинджер, но самоубийство не входит в мой личный список дел «успеть до тридцати».

– Хьюстон, отставить панику. Все не так страшно, а твоя помощь будет нужна только в крайнем случае. Считай это обычной подстраховкой.

– Если под «подстраховкой» ты понимаешь взлом их внутренней сети, то лучше найди себе другой спасательный жилет, потому что я к этой мясорубке и мизинец не поднесу.

– А… если я скажу, что ты не будешь ничего взламывать и вообще никак там не засветишься?

Тони на пару секунд притих.

– Раз не взлом… что тогда?

– Назовем это твоей возможностью исполнить свою давнюю мечту.

– Да что ты, Оз? – хмыкнул парень. – И какую же?

Билли улыбнулась и покрутилась на стуле.

– Кажется, однажды ты упомянул слово «блэкаут»[26]26
  Системная авария в энергосистеме.


[Закрыть].

В телефоне повисла тишина.

– Да, Тони, ты верно услышал. Ты не будешь атаковать сеть клуба – ты обрушишь все вокруг него.