Текст книги "Коммунисты в эпоху Путина"

Подобные настроения усилились в конце 2003 года, после ареста Михаила Ходорковского и национализации нефтяной компании «ЮКОС». Немалое число несистемных левых всерьез восприняло эти шаги власти, как начавшуюся настоящую борьбу с олигархами ельцинской поры.

Справедливое осуждение развязанной США агрессии против Ирака в марте 2003 года вызвало бурную реакцию со стороны коммунистов России. В те годы еще были возможными не только пикеты, но и митинги у здания американского посольства. За шумными акциями в поддержку иракского президента Саддама Хусейна остались почти незамеченными факты террора и репрессий, чинившиеся его режимом по отношению к коммунистам Ирака. Спустя годы, подобная тенденция огульной поддержки всех без исключения противников США, даже откровенных реакционеров и душителей коммунистов в своих странах, отличала значительную часть левого движения в РФ.

Часть 3
Монетизация льгот, Знамя Победы, раскол

В 2004–2005 гг. новая конфигурация власти, складывавшаяся в России с начала нулевых, получила первый серьезный удар. Начались первые массовые протесты против принятия законопроекта, а затем и вступления в силу, «монетизации льгот». Правительство Путина-Касьянова покусилось тогда на очередной бастион социальных завоеваний СССР.

Президентская кампания 2004 года проводилась в формате нарочитой профанации, с заранее известным результатом. Выразилось это и в отборе кандидатов на «главный пост страны». ЛДПР предпочла выдвинуть охранника Жириновского, теперь уже позабытого Олега Малышкина. КПРФ так же неожиданно сделала ставку на «агрария» Николая Харитонова, критически поддержанного РКРП-РПК (чей первый секретарь, Виктор Тюлькин, являлся депутатом Госдумы от КПРФ).

Виктор Анпилов, лидер коммунистов «Трудовой России», изъявивший желание в конце 2003 года стать участником президентской гонки, вскоре от своей идеи отказался.

Как всегда, кандидат от «официальных коммунистов» оттенялся еще одним условно «левым» кандидатом. В этот раз им стал один из лидеров блока «Родина» Сергей Глазьев. Вполне ожидаемо, выборы были организованы таким образом, чтобы позволить Путину избежать второго тура, и беспрепятственно занять президентский трон еще на одну четырехлетку. От подбора заведомо слабых спарринг-партнеров, до размывания протестных голосов по всем кандидатам. Апробированная тогда технология избирательного фарса, мало изменившаяся за эти годы, все еще находит своих горячих сторонников участия.

Тем не менее, был в этой избирательной кампании один довольно-таки занимательный момент. В начале марта 2004 года, незадолго до дня голосования, таинственно исчезает один из кандидатов на пост президента РФ Иван Рыбкин, первый председатель Государственной Думы «демократической» РФ. По одной из версий, беглый олигарх Борис Березовский, инициатор участия Рыбкина в президентской кампании, намеревался организовать убийство своего кандидата с целью срыва выборов.

Как всегда, кандидат от «официальных коммунистов» оттенялся еще одним условно «левым» кандидатом. В этот раз им стал один из лидеров блока «Родина» Сергей Глазьев. Вполне ожидаемо, выборы были организованы таким образом, чтобы позволить Путину избежать второго тура, и беспрепятственно занять президентский трон еще на одну четырехлетку. От подбора заведомо слабых спарринг-партнеров, до размывания протестных голосов по всем кандидатам. Апробированная тогда технология избирательного фарса, мало изменившаяся за эти годы, все еще находит своих горячих сторонников участия.

Политическое лето 2004 года проходило необычайно жарко: митинги, пикеты, горячие дискуссии, в относительно неподцензурном, еще не закрытом политическом ток-шоу «Свобода слова» с Савиком Шустером. Последний в его истории выпуск, как раз был посвящен летним протестам против закона «О монетизации льгот». На него были приглашены члены правительства, однако, ни один из них так и не появился. После того злополучного эфира (единственное политическое ток-шоу, на тот момент, все еще выходившее в прямом эфире) с участием коммунистов и нацболов, программа была закрыта, назначенным в эти дни новым генеральным директором НТВ Владимиром Кулистиковым. Особый интерес представляет то обстоятельство, что за передачу вступились даже представители КПРФ, отправившие соответствующее письмо в Государственную Думу.

Своеобразным апогеем сопротивления стал захват 2 августа 2004 года национал-большевиками Эдуарда Лимонова здания Министерства здравоохранения и социального развития, ведомства печально известного Михаила Зурабова. Сергей Удальцов в кампании активистов СКМ, разбив палатку у памятника Карлу Марксу на Театральной площади, держал голодовку в знак солидарности с обобранными режимом льготниками.

КПРФ, находившаяся тогда на грани раскола, активно участвовала в протестах. Еще не были изгнаны и зачищены радикально настроенные функционеры партии, желавшие сделать ее более самостоятельным политическим игроком. Не было зависимости зюгановцев от государственного финансирования, что позволяло им свободно «торговать» своей оппозиционностью. Однако, уже в те годы стала зарождаться мифология «доброго царя» и «плохих бояр» – президента, и «мешающего ему правительства с либеральным курсом». X Съезд КПРФ, состоявшийся летом того же 2004 года, явил всем это воочию.

После инцидента на съезде, когда в зале Гостиничного комплекса «Измайлово» погас свет, «главный коммунист страны» Зюганов имел доверительный разговор с президентом. Причем инициатором телефонной беседы оказался сам Путин. Он стал подробно расспрашивать лидера КПРФ о случившемся происшествии. И здесь ценнее всего даже не те вопросы, которые он задавал, а сам факт его интереса к произошедшему.

К чему такая забота? К чему такой нездоровый интерес президента к расколу в КПРФ?

Ответ на эти вопросы кроется в самой системе власти, сложившейся в России вследствие государственного переворота 1993 года, и роли «парламентской оппозиции» в этой системе. Напомним, что именно после разгона Верховного Совета и Съезда народных депутатов РФ, а также избрания первой Государственной думы, между исполнительной властью, и избирательными объединениями, прошедшими в парламент, была достигнута негласная договоренность. Она сводилась к тому, что те имеют право участвовать выборах разных уровней, и иногда даже одерживать в них победу, но реальной власти, равно как и высшего поста в стране, они не получат никогда.

Раскол в самой крупной условно оппозиционной партии, грозил возможным перехватом руководства КПРФ людьми, не вовлеченными в эту договоренность, а затем и возможным их переходом в реальную, а не мнимую конфронтацию с властью. Опасения «антинародного режима», как его образно в выступлениях называли сами зюгановцы, думается, были связаны именно с этой угрозой.

Последующее развитие событий лишь подтвердило эту версию. Отколовшаяся часть КПРФ, провела свой альтернативный съезд, который снял с поста лидера партии Г. Зюганова, и избрал на этот пост Виктора Тихонова, будущего губернатора Ивановской области. Министерство юстиции этот съезд не признало.

Группа бывших членов партии, уже к тому моменту исключенных, организовало и провело Учредительный съезд Всероссийской Коммунистической партии будущего – ВКПБ.

Как рассказывал бывший первый секретарь Московского горкома КПРФ А. А. Куваев, узнав об этом, Зюганов прибыл в Администрацию президента, и настоятельно просил, ссылаясь на свои заслуги перед «антинародным режимом», любой ценой не допустить регистрацию этой партии Министерством юстиции.

Часть противников Зюганова поддержала предпринимателя Геннадия Семигина, что позволило партийной и лояльной КПРФ прессе, уличить скопом всех «раскольников» в стремлении сделать партию «игрушкой в руках капиталиста». Сам же капиталист, незадолго до этого пригретый самими «официальными коммунистами», сумел все же захватить лидерство в образованном КПРФ в 1996 году так называемом «Народно-патриотическом союзе России». В скором времени, Семигин образует свою партию «Патриоты России», с тех самых пор составляющую неизменный список спойлерских партий в каждом избирательном бюллетене, без серьезных шансов на прохождение.

Конец 2004 года отметился, в определенной степени, знаковым явлением.

«Оранжевая революция» в Украине, буржуазный переворот с участием улицы, вызвал небывалый интерес у российской оппозиции, в том числе и у левого ее фланга, к самой форме мирного ненасильственного протеста на площади. Однако, в данной связи, показательно другое важное обстоятельство.

КПРФ, в лице своего руководства, неоднократно выражала поддержку, полностью солидаризировавшись с Кремлем, так называемому «пророссийскому» кандидату на украинских президентских выборах 2004 года, Виктору Януковичу. В буржуазных разборках разных группировок крупного капитала соседней страны, «официальные коммунисты» предпочли не оставаться «над схваткой», а проявить конформизм и сервильность, по сути, заняв одну из сторон. С этого, по большому счету, и началось, формирование «патриотической» позиции КПРФ по вопросам внешней политики, и вмешательства в дела иностранных государств, российской буржуазной власти на международной арене.

Между тем, в декабре 2004 года КПРФ получает приглашение принять участие в только что образованном Всероссийском Гражданском конгрессе, форуме либеральной оппозиции режиму Путина, под лозунгом «Россия за демократию, против диктатуры!». Геннадий Зюганов, и его заместители, наотрез отказавшись лично появиться на собрании, направили делегацию из десяти человек, возглавляемую первым секретарем МГК КПРФ Владимиром Уласом. Перед этим, направляемые на мероприятие партийцы, получили строгое указание не входить ни в оргкомитет, ни в иные структуры ВГК, огранисившись статусом «наблюдателей». Но сам факт попытки выстроить диалог с представителями буржуазной оппозиции существующему политическому режиму, представляется крайне интересным.

2005 – год столетия Первой русской революции 1905–1907 годов. Чрезвычайно символично, что началась Всероссийская акция протеста, связанная со вступлением в силу «закона о монетизации льгот» в январе 2005 года, в столетнюю годовщину Кровавого воскресенья.

Такого внезапного и неожиданного удара режим не ожидал. По всей стране народ, как правило, без всякого согласования, стал массово выходить на улицы своих населенных пунктов, к административным зданиям. В ряде городов имели место перекрытия дорог и захваты городских администраций. Теперь это были уже не завсегдатаи оппозиционных митингов, не оппозиционные активисты, а рядовые граждане. Те, кто составляет основу социальной базы этого режима, наиболее зависимые и верные ему люди. Их были тысячи и тысячи человек, одновременно и повсеместно. Реальная внушительная сила. Таких массовых как по охвату городов, так и по количеству участников, страна больше не видела. Даже во время «болотных протестов» 2011–2012 годов.

«Трудовая Россия» и РКРП-РПК активно вовлеклись в процесс организации сопротивления. В Химки, в город, в котором вспыхнул первый очаг массового недовольства, приехал с боевым десантом лидер «Трудовой России» Виктор Анпилов. Активисты РКРП-РПК: Александр Батов (Миронов), Артем Буслаев, легендарный пролетарский поэт Борис Гунько. Это далеко не полный список представителей российского комдвижения, проявивших тогда себя, как деятельных участников, и организаторов сопротивления трудового народа.

Огромный вклад в дело сплочения протестующих масс внес ныне уже покойный основатель Российской партии коммунистов, секретарь ЦК РКРП-РПК Анатолий Викторович Крючков. При его непосредственном участии были созданы Союзы Координационных Советов, существующие по сей день. Эти Советы стояли у истоков Первого Социального форума, прошедшего в Санкт-Петербурге в 2005 году.

Именно в 2005 году стал выстраиваться псевдоидеологический мутант, совмещающий в себе крайний антикоммунизм (окончательная отмена праздника 7 ноября, и учреждение так называемого «дня народного единства» 4 ноября), и в то же время постоянное паразитирование на памяти СССР, апофеозом которого явилось нещадное эксплуатирование темы победы советского народа в Великой Отечественной войне.

Происходило это на фоне широкого празднования 60-летия победы над фашизмом, и ежегодного парада, на который в тот год приехали делегации иностранных, преимущественно европейских, держав. По этой причине, демонстрация коммунистов и союзников, проводившаяся каждый год от Белорусского вокзала до Лубянки, была запрещена, а митинг разрешен исключительно в небольшом «загоне». Сложившаяся ситуация вызвала сильное возмущение участников митинга, часть из которых тут же объявила сидячую забастовку.

В тот день широкую популярность получил лозунг «Путин Бушу продал душу!» (президент США приехал в качестве почетного гостя на Парад Победы 9 мая 2005 года, и митингующие справедливо связывали запреты с этим обстоятельством).

Первые серьезные попытки присвоения российской властью победы СССР 9 мая 1945 года символично совпали с рассмотрением в том же 2005 году нового законопроекта РФ «О Знамени Победы», инициатором которого стал депутат-единоросс Владимир Сигуткин. Внезапно воспылавшие странной любовью к Победе советского народа, представители правящей бюрократии тогда инстинктивно выразили свое истинное отношение к символам этой самой победы, предложив убрать серп и молот с символа Знамени Победы, водруженного советскими солдатами над поверженным Рейхстагом.

Лидер РКРП-РПК, депутат Госдумы от КПРФ Виктор Тюлькин, при содействии депутата фракции «Родина» Валентина Варенникова (знаменосца Парада Победы 1945 года) добились отзыва «единороссовского» проекта. Под нажимом ветеранского сообщества, от понятия «символ Знамени Победы» (непонятное красное полотнище с желтой звездой, без серпа и молота) депутату Сигуткину, с соучастниками, пришлось отказаться. Впоследствии, депутат Варенников поддержит придание особого статуса Московскому Кремлю, как зоны ответственности Федеральной Службы Охраны, лично президента, и не позволяющего проведение каких-либо акций протеста. Прошедшее время, увы, превратило это достижение коммунистов в борьбе за отстаивание Красного Знамени над Рейхстагом в пиррову победу. Отныне, и по сей день, на всех публичных мероприятиях, копия Знамени Победы, постыдно соседствует с «власовским» триколором. Правящая бюрократия нагло приватизировала знаковый советский символ, поставив его в услужение своим шкурным эрзац-патриотическим интересам.

В том же 2005 году правителями РФ была поставлена жирная точка над вопросом празднования 7 ноября. Органически чуждый и опасный праздник Октябрьской революции, пусть и прикрытый Ельциным глумливым названием «день примирения и согласия», все равно мозолил глаза кремлевским сидельцам. Кумир «левопатриотов», народный артист СССР и депутат «Единой России» в Госдуме Иосиф Кобзон, получивший от Кремля оферту на организацию юбилеев Комсомола в Государственном Кремлевском Дворце, проголосовал за отмену праздника 7 ноября.

Ликвидация в календаре праздников «Дня примирения и согласия» автоматически исключала этот день из числа выходных. Это, в свою очередь, усложняло ежегодное проведение, теперь уже в обычный рабочий день, по центральным улицам Москвы, и других крупных городов, демонстрации и митингаи коммунистов. Никакого широкомасштабного сопротивления, кроме «гневных речей» в Государственной думе, коммунистам тогда организовать не удалось. И все эти пятнадцать лет мы вынуждены наблюдать вопиющую, по своей абсурдности, картину чествования правящим режимом на Красной площади очередной годовщины Парада 7 ноября 1941 года, проводившегося в 24-ю годовщину Великой Октябрьской социалистической революции!

Еще одной знаковой политтехнологической диверсией, стала возникшая в 2005 году акция «Георгиевская ленточка». Приватизация победы советского народа в Великой Отечественной войне правящей бюрократией в угоду господствующему классу, естественно, должна была сопровождаться подменой символов, а зачастую и ловким жонглированием ими. Вне всякого сомнения, использовать столь чуждые буржуазному строю, но реальные символы Победы, серп и молот со звездой, и красное знамя представлялось инициаторами идеи присвоения Дня Победы в корне недопустимым. Выход был найден быстро и просто. Черно-желтая лента дореволюционного Ордена Святого Георгия, по своей расцветке напоминавшая гвардейскую ленту с некоторых советских наград военного времени, была выставлена чуть ли не основным и неизменным атрибутом Дня Победы. И некоторые «официальные коммунисты» стали охотно надевать эти ленты на лацканы своих костюмов, поддавшись общей политической установке Кремля.

Изначально было ясно, что основная задача проекта «Георгиевская лента» – выхолостить истинный смысл Великой Отечественной войны, и победы в ней, по сути, десоветизировать и декоммунизировать ее. Именно это и стало происходить, когда красные, советские символы победы, которые сложно было спрятать и «забыть», стали вытесняться, а иногда присутствовать в едином «ансамбле» с флагом РОА генерала Власова, и белогвардейскими черно-желтыми ленточками.

Возникновение новой Всероссийской Коммунистической партии Будущего, вследствие раскола в КПРФ, изменение отношения ее руководства к ближайшим союзникам по левому флангу, вновь поставили на повестку дня российского комдвижения вынужденный вопрос о необходимости параллельных уличных акций несистемных и революционных коммунистов. Тем более что 1 мая 2003 года Виктор Анпилов, лидер «Трудовой России», неизменно участвовавшей в ежегодных демонстрациях и митингах «левопатриотических сил», последний раз был допущен к выступлению на первомайском митинге КПРФ. Этот эпизод, в определенной степени, знаменовал собой новую страницу во взаимоотношениях руководства «официальных коммунистов» с союзниками, в вопросе равного участия, и выступлений на совместных митингах. После этого попытки добиться получения слова на акциях, организованных Общероссийским штабом протестных действий при ЦК КПРФ, для представителей революционных коммунистических сил, приводили к постоянным отказам, под разными предлогами.

В декабре 2005 года состоялись очередные выборы в Московскую городскую думу. Кампания проходила впервые по смешанной мажоритарно-пропорциональной схеме, с участием как одномандатных, так и списочных кандидатов. КПРФ тогда первый раз сумела образовать в Мосгордуме полноценную депутатскую фракцию, одним из депутатов которой стал будущий лидер Объединенной Коммунистической партии Владимир Лакееев. Столь удачное выступление коммунистов на выборах некоторые аналитики связали со снятием с избирательной гонки партии «Родина», бравировавшей левопопулистской риторикой, за показанный по ТВ, в рамках предвыборной агитации, националистический ролик. Кандидатом от КПРФ на тех выборах впервые стал представитель «несистемной оппозиции», а именно уличной, леворадикальной ее части, лидер Авангарда Красной Молодежи Сергей Удальцов.

Часть 4
Между «Антикапитализмом» и «Маршем несогласных»

В 2005 году была предпринята очередная попытка создания широкой левой коалиции – «Молодежный левый фронт». Проводимые Ильей Пономаревым лагеря с учениями и тренировками по уличному противостоянию режиму не могли не наводить ужаса на Кремль, так и не пришедший в себя после событий т. н. «оранжевой революции» на Украине 2004 года.

И это понятно. Леворадикальные силы действительно заинтересовались самой технологией, формой (нисколько не содержанием, естественно, но формой!) массовых уличных протестов, с последующей делегитимацией власти, упорно называемыми политтехнологами сценарием «бархатной революции». Так, в передаче «К барьеру!» Владимира Соловьева 13 октября 2005 года, во время «теледуэли» с Владимиром Жириновским, Виктор Анпилов недвусмысленно заявил, что «если в России произойдет "цветная революция" – она будет красная, и во главе будет товарищ Анпилов!»

Антисаммит-2006 – Второй Российский Социальный Форум в СПБ, своими истоками уходящий в протесты против «монетизации льгот» прошлого 2005 года, в условиях саммита «Большой восьмерки» в Санкт-Петербурге произвел эффект разорвавшейся информационной бомбы. Немыслимый в сегодняшних реалиях палаточный городок на Стадионе имени С. М. Кирова, численностью порядка трехсот участников – под красными флагами, и с портретами Че Гевары, произвел на многих поистине неизгладимое впечатление. Несмотря на официальное самоустранение КПРФ от участия в «антисаммите», попытку привить в России европейскую традицию сопровождать форумы мировых капиталистов уличной активностью, можно было считать в целом успешной.

Вначале 2000-х мощный импульс, данный несистемными левыми – главным образом организованными «трудороссами» «Походами на Москву» и «за СССР», – породил новое молодежное направление – марши «Антикапитализм». Его главными зачинателями выступили организованный «Трудовой Россией» Авангард красной молодежи (АКМ), ряд независимых и партийных комсомолов, а также запрещенная ныне в РФ НБП Э. Лимонова.

Юноши и девушки комсомольского возраста, вчерашние дети из «лихих 1990-х», выходили, начиная с осени 2001 года, на своеобразный смотр леворадикальных сил. Состав участников акции неизменный: все существовавшие на тот момент молодежные секции компартий: АКМ, СКМ, РКСМ(б), ВМГБ. Не говоря уже о запрещенной ныне в РФ Национал-большевистской партии Эдуарда Лимонова и независимом РКСМ Игоря Малярова.

Изначально формат акции напоминал «трудороссовские» «Походы на Москву»: шествие, берущее начало в Подмосковье, и митинг, заканчивающийся концертом в центре Москвы. Возможный в первые годы «путинизма», сегодня – в период обострения политической реакции – данный сценарий кажется совершенно немыслимым.

Наиболее запоминающимся у всех «антикаповцев» навсегда остался «Антикапитализм» 2002 года – с прорывом милицейских кордонов и массовыми задержаниями на площади Маяковского (Триумфальной). В лучших традициях революционной Франции, Германии или Греции, где подобные столкновения являются чуть ли не обязательным атрибутом каждой молодежной антикапиталистической акции.

Тогда же, в 2003–2005 гг., возрождается практика «параллельных» красных митингов революционных коммунистов, супротив акциям КПРФ. Так, 7 ноября 2005 года состоялся митинг на Лубянской площади, организатором которого выступили вновь образованная Всероссийская Коммунистическая партия Будущего и движение «Трудовая Россия».

За год до этого, 7 ноября 2004 года, на Болотной площади прошел митинг коммунистов «без Зюганова», осудивший «лидера народно-патриотических сил» за связи с олигархом Борисом Березовским и включение в список кандидатов в депутаты Госдумы сотрудников компании «ЮКОС» М. Ходорковского.

Коалиция «Другая Россия», возникшая в 2006 году сплотила вокруг себя все основные оппозиционные Кремлю силы. Ее участниками, из числа несистемных левых, стали Виктор Анпилов, Алексей Пригарин, Эдуард Лимонов, чуть позже – Сергей Удальцов. Коалицию можно назвать первой относительно удавшейся попыткой тактического объединения «красных» со своими извечными противниками из лагеря либерально-буржуазной оппозиции против куда более опасного общего врага – государства-корпорации. Шахматист Гарри Каспаров, стоявший у истоков коалиции, объяснял сложившуюся в стране ситуацию так: «Россия сейчас находится в положении Германии накануне 1933 года, накануне прихода Гитлера. И если все прогрессивные и оппозиционные силы на данном этапе не объединятся, то общество и государство скатятся к фашизму».

Одним из поводов к сложению сил «несистемной оппозиции» послужили поправки 2006 года к избирательным законам, принятые специально к выборам 2007–2008 гг.: отмена одномандатных округов, избирательных блоков, минимального порога явки и графы «против всех». С этого момента, также можно начать отсчет возникновения тактики «бойкота» выборов, порчи бюллетеня, как нежелания участвовать в избирательном фарсе, выбирая между «партиями-сателлитами», одобренными «сверху» самим правящим в стране режимом.

Коалиция «Другая Россия» – казавшийся прежде совершенно невероятным тактический союз – поверг в шок сектантскую часть, как левого, так и либерального движения. Догматики и «левопатриоты» из среды коммунистов говорили о недопустимости находиться в одном помещении с классовыми врагами и «агентами ЦРУ», готовящими в России «оранжевую революцию». И это при том, что при подготовке общефедерального списка кандидатов в депутаты Госдумы от коалиции «Другая Россия» ее участниками предлагалась кандидатура бессменного лидера КПРФ Геннадия Зюганова! А еще ранее, слова о возможной коалиции с либералами прозвучали в докладе самого Зюганова в ходе Пленума ЦК КПРФ, подкрепившего свои размышления известной ленинской цитатой «Врозь идти, вместе бить!».

Коммунисты и либеральные силы сошлись также и в критике отмены губернаторских выборов, и новой редакции закона о референдуме, делающей реализацию этой процедуры практически невозможной. В 2005–2006 гг. многим запомнились «Марши на Останкино», проводимые КПРФ и партией «Яблоко» по примеру «Трудовой России» 1991–1992 гг. Правда, после ужесточения законодательства о массовых уличных мероприятиях, подобные акции у «знаковых» мест стали практически невозможны.

Однако, уже в новой реальности, в 2007 году, подобный взгляд на подбор союзников был кардинально пересмотрен руководством КПРФ в пользу отказа от любых контактов с т. н. «несистемной» правой оппозицией. К тому же это совпало еще и с началом внутрипартийной кампании «борьбы с неотроцкизмом» в КПРФ.

В коалиции «Другая Россия» не оказалось также и депутата Госдумы от КПРФ, первого секретаря РКРП-РПК Виктора Тюлькина. В декабре 2007 года он был выдвинут кандидатом от КПРФ на выборах в Государственную Думу, возглавив региональный список в Приморском крае, чем вызвал недовольство местных коммунистов. В итоге КПРФ опять заняла второе место с 11,57 % голосов, что дало ей, вместе с одномандатниками, 57 депутатских мест.

Правозащитники же и часть либералов, остроумно прозванные «демшизой», неустанно повторяли о том, что не сядут за один стол с теми, кто «прославляет Сталина», с «коммунистами и фашистами», и т. д.

Делегация движения «Трудовая Россия» во главе с Виктором Анпиловым приняла участие в первой конференции, а также в нескольких «политических совещаниях» «Другой России». Его выступление в ходе первой конференции сопровождались оглушительными аплодисментами еще недавно крайне враждебной к «левым» и, особенно, к коммунистам, публики.

Как это всегда происходит, перед очередными «выборами» началась новая «зачистка» оппозиционного политического поля. В 2007 году решением Верховного суда РФ своей регистрации лишается РКРП-РПК. Та же участь, вплоть до признания экстремистской и с последующим запрещением в РФ, постигла Национал-Большевистскую партию Лимонова. К слову, партийной регистрации она не имела никогда, но теперь лишалась статуса «общественной организации». После запрета НБП сторонники Эдуарда Лимонова основали новую незарегистрированную партию, получившую название «Другая Россия».

На фоне очередной «раскатки» политической «поляны», в 2006 году началось строительство нового партийного проекта. Замышлявшаяся как «левая нога власти», с прицелом на «двухпартийную систему» в РФ, партия «Справедливая Россия» вобрала в себя несколько левопопулистских карликовых партий, собранных под одной «партийной крышей» Администрацией президента РФ.

«Справедливая Россия», создававшаяся, как и ее предшественница – блок «Родина» под эгидой «серого кардинала» Кремля Владислава Суркова, не имела четких программных установок, если не считать крайне размытых формулировок в духе европейской социал-демократии и т. н. «социализма XXI века». Опять же, как явный антипод советскому опыту – «экстремистам-большевикам» и их современным идейным наследникам.

Крайне необходимые для «баланса» сил в Государственной думе, «эсеры» в целом справились с задачей размывания коммунистического электората, почти всегда поддерживая правящий режим по ключевым вопросам. Тем более что все острее ставилась Кремлем задача аккумуляции протестного электората вокруг «умеренных левых», дабы они не пополнили ряды леворадикалов. Надо полагать, что концепция такой вот «симфонии парламентских партий» была призвана закрепить основы так называемой «суверенной демократии», впервые провозглашенной Сурковым в феврале 2006 года.

Между тем наследница коалиции «Другая Россия» – «Национальная Ассамблея», возникшая в мае 2008 года, вобрала в себя гораздо более обширную часть оппозиционного политического спектра. В том числе и вчерашних критиков любых союзов с либералами. В «Национальную Ассамблею», помимо Авангарда Красной Молодежи и РКП-КПСС (первый секретарь ЦК, экономист А. А. Пригарин), вошли: Армия Воли Народа (признана в РФ экстремистской организацией и запрещена, сторонники теории "ответственности власти" писателя Юрия Мухина), КПСС под председательством О. С. Шенина, Международный Союз Советских Офицеров под руководством генерал-лейтенанта А. Г. Фомина, и «Движение в защиту политзаключенных – борцов за социализм».

Общеоппозиционные коалиции тех лет, вызванные назревшей необходимостью противопоставить абсолютистским и диктаторским устремлениям Кремля единый фронт, не увенчались серьезным успехом. Многим либералам, что естественно, не удалось преодолеть свой природный, зоологический антикоммунизм.

Антипризывные марши 2007–2008 годов, с участием левых сил, АКМ и «Трудовой России», стали важным фактором в деле самоидентификации современного коммунистического движения России – осознании своего места в буржуазном государстве и отношения к его основополагающим институтам. В данном случае – к вооружённым силам и призыву на срочную службу. Основной лозунг кампании: «Долой призывное рабство!», как бы возвращал коммунистов к истокам своей идеологии, в корне отвергающей защиту буржуазного отечества, участие в захватнических войнах и апологию «сильной армии» в отрыве от ее классового происхождения. В современном звучании, данный лозунг он приобрел новую остроту: «мы не будем защищать ваши капиталы, вашу власть и ваш строй!»

Поэтому, когда в 2007 году президент Путин выступил с пресловутой Мюнхенской речью, в которой осудил «западных партнеров» за их попытки выстроить однополярный мир, это заявление не могло остаться без одобрительного поддакивания со стороны «конструктивной оппозиции» из Охотного ряда. И, естественно, в этой парадигме любое осуждение государства (а коммунисты являются сторонниками разрушения буржуазного государства как аппарата насилия эксплуататоров по отношению к трудящимся), будет восприниматься сродни «национальной измене». Немудрено, что по мере постепенного насаждения государственной машиной и официальной пропагандой оборонного мышления – логики «осажденной крепости», подобные настроения стали активно перениматься частью левого движения. Более того, свете «внешней угрозы», даже сама необходимость борьбы с существующим в стране режимом стала признаваться некоторыми «левыми» едва ли не аморальной.