Текст книги "На крыльях вымысла. Рассказы"

На крыльях вымысла
Рассказы
Эльшан Таривердиев

© Эльшан Таривердиев, 2023

ISBN 978-5-0050-2670-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Надоедливый кот

Касумов ворочался в постели. Болели мышцы.

«Вероятно, вчера переборщил, – подумал про себя мужчина. – Ужас какой, наверно, постарел. А когда-то мог тренажёр часами мучить… и хоть бы что… А теперь всё так болит, что даже подняться не могу. Хоть бы кто помог».

Доктор Касумов жил один. У него были дети. Но они жили отдельно. И даже не с матерью, а с бывшей женой доктора.

Дочь была замужем и подарила ему пять лет назад внучку. А сын учился за границей.

Талант востребованного доктора обеспечил благополучие его отпрыскам. Касумов спонсировал их сполна, но редко с ними виделся. А с бывшей женой он старался и вовсе не встречаться. Она его ненавидела. Когда-то он предал её, хотя очень долго её добивался.

В те годы, в молодости, она была очень красивой и воспитанной девушкой. А он имел привычку знакомиться на улице. Однако ему удалось.

Женские формы для доктора Касумова всегда являлись приоритетными. Именно этот приоритет и возобладал. Семья врача развалилась. Однажды, увлёкшись очередными формами, Касумов ушёл из семьи.

«Может, плюнуть на эту форму и перестать мучить своё тело. Скоро мне 55 лет, а я всё качаюсь, чтобы молодух приманивать… Ох, как ноги болят», – с мыслью о боли в ногах Касумов поднял с постели своё намученное тело.

«Погодка мерзкая. Ветер опять промозглый», – подумал Касумов, обозревая внутренний двор дома.

«Гнёздышко» холостого доктора было очень комфортабельным. Он хорошо зарабатывал и не жалел денег на антураж своей квартиры. Всё в ней было устроено со вкусом и по-современному.

«Чем займёмся, доктор Касумов? Чем-чем, тем же, чем всегда. Будем отдыхать», – подойдя к окну, доктор задался вопросом.

«Ой, это что ещё за морда?» – вдруг выразился доктор.

На Касумова со двора, лёжа прямо напротив его окна, смотрела кошка.

На Касумова со двора, лёжа прямо напротив его окна, смотрела кошка.

Большая голова кошки имела потрёпанный вид. На ней в некоторых местах клочьями отсутствовала шерсть. Одно ухо, вероятнее всего, было оторвано в боях. Хвост был не естественно коротким, все говорило о том, что хвостик кем-то был намеренно отрезан.

«Фу… мерзкая! Какая же ты мерзкая!» – воспротивившись, врач резко развернулся и пошёл умываться.

Обычно по утрам Касумов подолгу рассматривал себя в зеркале, искал морщины и седые волосы. Заботился о своём имидже метросексуала.

«Кот ты драный, а не мужик, – надавав пощёчин по своему лицу, подумал мужчина. – Дурак! Нашёл тоже мне сравнение!» – Касумов вспомнил про кошку за окном.

Войдя на кухню, доктор включил чайник и опять увидел с окна ту же самую кошку. Она тоже умывалась, только по-кошачьему.

«Вот зараза! Посмотрите на неё… тоже мне… как человек прямо…»

Ветер завывал. Природа готовила для Баку проливной дождь.

Касумов топил в своём стакане пакетик чая и смотрел в окно. Кроме чая и сухого пряника, у него на столе лежал свежий выпуск журнала «Пассаж».

Раз страница, два страница, и Касумов закрыл глянец. Длинноногие модели и кричащая реклама не подняли настроение врача и не утолили боль в ногах. Он допил чай и опять встал перед окном.

«Вот тварь божья. Теперь решил позавтракать».

Кот откусывал засохший кусок чего-то и посматривал на окно врача.

Касумов со злостью зашторил окно и прошёл в комнату. Лёг на диван и включил телевизор. Долго валяться не получилось, болело тело и по ТV шла одна ерунда.

Доктор опять разозлился, щёлкая пультом, он включил канал, где показывали выставку кошек.

«Что за напасть сегодня, одни кошки», – подумал Касумов и со злостью выключил телек.

Мужчина почему-то опять оказался около окна.

Кошка разлеглась на траве, как на диване, и показывала Касумову свой обрезанный хвост.

Он смотрел на кошку, как на человека, который злит его своим поведением, в точности повторяя за ним его времяпрепровождение.

Часы пробили 11⁰⁰ и пришла пора договариваться. У доктора Касумова был один выходной, и ему захотелось расслабиться. Он стал набирать СМС.

Она была замужем, но ответила очень быстро: «Сегодня не получится. Он не уехал. Всё переиграл. Давай завтра. Целую. Люблю».

Касумов не огорчился и стал набирать следующую СМС.

Она была разведённая и ответила не сразу: «Так больше продолжаться не может… Я хочу, чтобы меня уважали».

Касумов глубоко вздохнул.

Третья СМС набиралась быстро. Она состояла из одного слова, выражающего не обрамленное краснословием мужское желание.

Она была очень молода и практична. Ответила молниеносно: «Я в городе. Жди. Приду за обещанным. Чмоки, чмоки…»

Доктор устало потёр лоб и отправился в прихожую, чтобы отыскать «обещанное» – новый гаджет…

…У Касумова попросили воды. Облачившись в халат, мужчина встал с кровати и поплёлся на кухню за стаканом воды.

«Ах ты подлец… Да ты, оказывается, кот!»

Касумов прилип к окну и удивлённо покачал головой.

Потрёпанный кот был занят делом, таким же… Касумовским.

Кот не смотрел на объект своей любви. Он смотрел Касумову прямо в глаза, доказывая врачу, что он сейчас на высоте и ему это дело обходится бесплатно. И вместо издевательской улыбки у кота получился звериный оскал, оскал удовольствия.

– Фу, мерзкий тип! Пошёл отсюда, – громко крикнул Касумов.

– Дорогой, это ты с кем там разговариваешь? – пикая новым гаджетом, спросила девушка.

– Ни с кем, – зло, сквозь зубы ответил мужчина.

Касумов проводил девушку с гаджетом и вернулся к дивану. Опять пульт оказался в его руках. Он расслабился и стал укладываться на своё лежбище.

«Ах, чёрт побери!» – выругался про себя врач и сразу вскочил.

Он представил себе кота, отдыхающего под его окном после кошачьих прелюбодеяний.

«Ну, держись, если это так… я тебя убью!»

Оказалось именно так, как представил себе доктор. Кот лежал на траве и наводил марафет всего своего плешивого тела.

«Ах ты сволочь, ах ты проходимец!.. Ну я сейчас тебе покажу!»

Касумов ринулся к шкафу, где хранились овощи. Шкаф оказался пуст. Врач нервно засуетился и бросился к холодильнику. Выкопав из морозильной камеры куриные потроха, он стал судорожно разрывать пакет.

– На, жри, негодяй, и пошёл отсюда… – громко кричал Касумов, швыряя внутренности в кота.

Кот оставался невозмутимым. Потроха разлетались по сторонам, не долетев до наглого кота. Животное непоколебимо восседало на траве, как сфинкс, и беспристрастно смотрело на беснующегося Касумова, временами забавляя себя зевотой.

Пластиковое окно с грохотом захлопнулось. Врач опустился на стул и закурил. Выходной день ещё не закончился, а планы уже были исчерпаны. Пробуждение. Немного еды. Просмотр ТV. Гостья.

«Получается, нет никакой разницы…» – подумал мужчина.

Касумов поднялся и посмотрел ещё раз на кота. Их взгляды встретились. И каждый из них уловил свою разницу. Животное позавидовало человеку, что у него много еды, и он ею швыряется, а человеку стало стыдно, что он человек, а живёт, как животное.

Касумов закурил ещё и задумался.

Тяжёлые мысли вдруг обрушили многолетний комфорт изменника-мужа и эгоиста-отца. Врач закрыл глаза и замер в своём одиночестве.

Ветер завывал, и первые капли дождя ударили по окну.

А кот всё так же сидел на траве, но уже лакомился куриными потрохами из холодильника врача.

Касумов взял мобильный и нажал кнопку срочного вызова.

– Гызым[1], как дела?

– Пап! Как хорошо, что ты позвонил. Мне не с кем оставить дочку. Очень тебя прошу, не отказывай мне. Я должна срочно отъехать по делам. Все заняты. Муж на переговорах, а мама в Лондоне.

– Конечно, конечно… привози, – радостно отозвался Касумов.

– Я ненадолго… Ты только в подъезде выйди ей навстречу.

– Хорошо, не беспокойся! Я вас жду, родная.

Через час милая внучка вышагивала по ступеням дома, в котором жил её дед-одиночка.

Дед заключил дитё в свои объятия и поспешил к окну. Он точно знал, чем напугает наглого кота. В образе жизни животных нет внучек. Касумов хотел показать свою самую большую разницу.

Кот, завидев в окне слитую воедино парочку родственников, зашипел и раскрыл пасть. Когти впились в землю. Что-то неведомое обозлило кота.

– Ну что, зараза, не нравится?! Вот моя разница! – кричал через стекло Касумов. – Знай наших и знай своё место, кошара несчастная!

Потом доктор принялся нервно смеяться и постукивать по стеклу. Его забавляло, что кот от этого ещё больше заводится.

– Деда, не кричи, пожалуйста, и не ругайся, а то мама тебя накажет, – говорила внучка, постукивая своей маленькой ладошкой по щеке деда.

Касумов словно проснулся, получив от внучки несколько нежных пощёчин. Он посмотрел на внучку и сказал:

– Пусть накажет, я этого заслужил…

Мужчина успокоился. Он сидел рядом со своей внучкой, которая играла с его вещами, хоть как-то напоминающие детские игрушки.

Кот убежал. И был ли это просто кот, а не некое мистическое существо, доктор Касумов разбираться не стал. Сегодня он был уверен, что он есть дед, а не существо в образе кота и что у него есть семья и он не одинок.

Взяв мобильный, мужчина отыскал её номер и написал СМС.

«Ты права!

Так больше продолжаться не может.

Я всё изменю. Жди, я скоро буду…»

[1] Гызым – дочка

У неё никого нет!

Зия свалил Рагима на землю и, стиснув маленькие детские пальцы вокруг шеи сверстника, стал его душить. Руки напряглись. Вены выступили и набухли. Глаза мальчика налились кровью, он был готов убить одноклассника.

– Мама! Мама! Зия дерётся, – вбежав домой, крикнула сестра драчуна Шейда.

– С кем?! И за что?! – взволнованно спросила Нубар, мать напуганной девочки и «душителя» Зии.

– Что ты опять натворила?! Он же не просто так дерётся, наверное, из-за тебя.

– Он никогда за меня не дерётся, хотя меня иногда обижают, – на ходу оправдывалась Шейда, пока они с матерью неслись вниз по лестницам во двор. – Он из-за тебя дерётся.

– А что за меня драться? Я дома сижу, и никто меня не обижает.

– Рагим сказал, что ты его отцу нравишься и что ты хорошенькая, как конфетка.

– Осёл! Нашёл, что при детях говорить, – выразилась женщина и посмотрела на дочь. – Прости, милая, что выругалась, но некоторые мужчины этого заслуживают.

Добежав с дочкой до места события, Нубар ужаснулась.

Зия поднял над головой увесистый камень и пытался обрушить его на новенькую «Волгу» отца Рагима – мясника Фируза.

И хотя прохожие пытались ему в этом помешать, но им это вряд ли удалось, если бы не строгая команда Нубар остановиться и выбросить камень.

Зия отступил, повиновался.

К Нубар подбежал растрёпанный Рагим и со слезами на глазах пожаловался:

– Тётя Нубар, я только сказал то, что сказал мой папа!

– Успокойся, Рагим! Я с ним разберусь! – не упуская сына из виду, ответила Нубар.

– Ты лучше не с сыном своим разберись, а с собой! – выпалила подбежавшая к плачущему мальчику женщина, мать Рагима Афат. – Мужа нет, а красишься, как… А ещё вдовой себя называешь.

Отец Зии и Шейды был нефтяником на Нефтяных камнях. Однажды он не вернулся с вахты. Бушующее море забрало в свои владения хорошего человека, оставив взамен его семье лишь образ молодого мужа и отца.

Нубар строго посмотрела на Афат, но ничего не сказала, подошла к сыну и взяла за руку.

– Пойдём домой, там и поговорим. Ты ведёшь себя безобразно. Зачем ты так поступаешь?

– Пусть конфеткой называет свою жену, а не тебя! – кричал Зия. – Пусть только ещё раз посмеет тебя так назвать, я честно говорю… убью!

– Успокойся, Зия! Держи себя в руках, – еле удерживая сына, Нубар нашёптывала ему на ухо. – Она недалёкая женщина, не обращай на неё внимания.

– Идите! Идите! Тоже мне… семейка! – приговаривала покрасневшая от злости Афат. – Про тебя, Нубар, не только мой муж так говорит, но и другие мужчины двора тоже очень любят поговорить…

Зия всё-таки вырвался из рук матери и в мгновение ока оказался рядом с Рагимом. Одна смачная оплеуха взорвалась на затылке мальчика. Месть восторжествовала, и Рагим заревел снова.

– Афат, ещё раз так скажешь про мою маму, и я даю тебе слово, что он каждый раз будет так плакать, – бесстрашно заявил Зия.

Афат бросилась на обидчика, но перед ней словно из земли выросла Нубар.

Своевременно вмешались соседки и Афат оттащили.

Она всё равно продолжала выкрикивать непристойности, но гордая Нубар уводила своих детей от людской недалёкости, а скорее всего, от женской зависти.

Нубар была красивой женщиной. У неё была нетипичная красота, которая оставалась неизмененной, несмотря на такую тяжёлую утрату.

Мать Нубар когда-то привезли из Дагестана и выдали замуж. Она была светлоглазой и белокожей. Эти необычные черты передавались по наследству только женщинам её рода.

А Зия получился смуглым, как Яго, и ретивым, как карабахский жеребец.

– Зия, ты меня позоришь! Слышишь?! – выговаривала Нубар, ведя детей домой. – Никто не может меня оскорбить! Я сама за себя могу постоять. И потом, я веду себя достойно, ни у кого нет повода меня обижать. Ты лучше сестру защищал бы…

– У моей сестры есть я, брат. А у тебя, кроме меня, нет никого: ни отца, ни брата, ни…

Последнего близкого человека Зия не назвал и только тяжело вздохнул. Нубар почувствовала боль сына и крепче сжала его руку.

– Я знаю, почему Афат маму не любит, – вдруг выдала Шейда. – Потому что она уродина, а мама у нас красавица. Правильно, Зия, дерись лучше за маму, за меня не надо, потому что мама красивая, и я её очень люблю…

Зия, вбежав домой, крикнул:

– Мам, я голодный! Корми!

– Мама ушла за мясом, давай я накормлю тебя, – сказала Шейда брату, выйдя из кухни.

– Ты что, накрасилась? – Зия нахмурил брови.

– Да! Я уже не ребёнок. Мне 17 лет. Имею право! – заявила Шейда, воткнув руки в бока.

– Вот выйдешь замуж, а там хоть извёсткой мажься, в этом случае муж твой будет за тебя в ответе. А пока я. Так что иди и приведи себя в порядок. Да, и вот ещё что. Ещё раз увижу короткую юбку на тебе… Ты меня знаешь… убью!

Шейда фыркнула и ушла на кухню, спросив брата ещё раз:

– Так будешь кушать или нет?

– Нет! Буду ждать маму. Так куда, говоришь, она ушла?

– В мясную лавку!

– К Фирузу? – взволнованный Зия вбежал на кухню.

– Ну да. Его мясная лавка ближайшая…

Зия выбежал из дома и перебежал проезжую часть родной улицы, оставив после себя шквал негодований бакинских водителей.

Быстрым шагом он направился к мясной лавке.

– Нубар ханум, я для тебя сейчас такой кусок выберу, что пальчики оближешь, – не отрывая от женщины свои масленые глаза, выдал Фируз.

Выбрав на прилавке бескостный кусок, Фируз выставил его напоказ.

– Смотри, красавица! Не мясо, а шоколад, почти как ты, моя дорогая, – растянув рот до ушей, заметил Фируз.

И эти слова оказались последними.

В два прыжка Зия оказался на прилавке. Вцепившись руками в белый колпак мясника, парень ловким движением рук стянул головной убор мужчине на лицо.

– Отпусти меня, щенок! – кричал мясник. – Аллахом клянусь, я тебя убью.

– Раз у неё никого нет, значит, ты думаешь, что к ней можно приставать? – кричал в ответ Зия, не позволяя Фирузу высвободить глаза.

Проворность парня оказалась недостижимой для мясника. Он никак не мог избавиться от колпака на лице. Нащупав на прилавке нож, Фируз схватил опасный предмет и вслепую принялся размахивать им перед собой.

– Я тебя, сын собаки, зарежу, как ягнёнка.

– Сам ты пёс, и притом старый! – не отставая в брани от Фируза, кричал Зия. – Я за маму тебя разорву! Понял? Я уже вырос и могу проучить тебя за эти гадкие взгляды и слова!

Содрав большой кусок мяса с витринного крючка, Зия со всего маха обрушил часть туши прямо на голову всё ещё «слепого» мясника.

– Вай!.. – вскрикнул Фируз. – Ай, народ! Помогите! Убивают! – завопил отчаявшийся Фируз.

Всё это время Зия не слышал мольбы матери прекратить драку. Парень «оглох». Он был в ярости. Зашвырнув последний кусок мяса за прилавок, где копошился разъярённый мясник, Зия вместе с матерью спешно вышел из магазина.

– Зия! Разве можно так с человеком обходиться? Он же тебе в отцы годится! – отчитывала Нубар сына.

– Он мне не отец! – гневно ответил парень. – Я думаю, мой отец на чужих женщин так не смотрел.

– А как на меня смотрят чужие мужчины? – с любопытством спросила Нубар.

– Грязно!

– Но мужчины иногда так смотрят на женщин, на то они и мужчины.

– Не все так смотрят. Я так не смотрю, – обиженным голосом ответил Зия.

– Ну, ты ещё мал для таких взглядов.

– Нет, я уже не маленький и тоже кое-что в этом понимаю.

Нубар ласково потрепала сына по голове и сказала:

– Ты, сынок, когда-нибудь покажешь мне негрязный взгляд мужчины. Мне это интересно, как это бывает…

– Покажу, мама, обязательно покажу!

Он, как обычно, закатил свой точильный станок во двор и стал выкрикивать уже известный всем соседям текст:

– Ножи, ножницы точу! Ножи, ножницы точу!

Это был Джалал. Он часто приходил во двор и добросовестно делал своё дело. Все взрослые и дети двора его очень уважали. Взрослым он мог бесплатно отремонтировать всякую мелочь, а детям наладить велосипед.

Для Зии Джалал был по-особенному дорог. Он напоминал мальчику отца: такой же добрый и такой же светлый образ человека. Широкая приветливая улыбка никогда не покидала лица этого отзывчивого трудяги.

Тепло к нему относилась и Нубар, говорила, что он добропорядочный человек. При разговоре с ней он всегда прятал глаза. И Зия об этом знал, ибо всегда и везде присматривал за матерью.

– Вот, мама, у кого чистые глаза, – Зия подвёл мать к окну и указал на Джалала.

Нубар улыбнулась сыну и снисходительно посмотрела на точильщика ножей.

– Мне тоже кажется, что похоти в них совершенно нет.

Слова матери прозвучали как-то необычно для уже подросшего сына.

– И как давно тебе так кажется? – заинтересованно спросил Зия.

– Не скажу! Тебе не скажу! А то ты, как всегда, отправишься выяснять отношения.

– С ним я драться не стану. Он хороший человек!

…Свадьба Шейды была испорчена.

Зия дрался с дядей жениха. Ему показалось, что будущий родственник, кружась в танце вокруг Нубар, непристойно рассматривал её формы.

А Джалал, уже муж матери, в это время пил и закусывал с новыми родственниками.

Мужчина с чистыми глазами широко улыбался и говорил тосты незнакомым людям. Будучи добрым и душевным человеком, Джалал оказался как мужчина абсолютно безразличным и «слепым» к тому, как чужие мужчины порою непристойно смотрят на его жену.

– Зия! Ты опять взялся за старое! Он просто танцевал рядом и улыбался мне, – выговаривала расстроенная Нубар сыну.

– Знаю я эти масленые глаза!.. – кричал Зия. – Выколол бы их. Что за народ, что за мужики, одни пошлости на уме!

– Когда ты, сынок, наконец-то успокоишься? У тебя мальчики растут. Какой ты им пример подаёшь – драться не по делу.

– Не могу я не драться, когда вижу, как эти проходимцы вас обсматривают.

– Правильно мама говорит! – вмешалась Рена, жена драчуна Зии. – Мальчики напуганы твоим поведением. Спрашивают, почему папа дерётся?

– Скажи им, за честь семьи их отец дерётся! – Зия встал на ноги и стукнул по столу. – И сыновей своих обучу, как по морде бить этих пошляков.

– Пойду, успокою Шейду. А ты, сынок, подумай, как тебе оправдаться перед собственными детьми, восстановить отношения с новыми родственниками.

Нубар ушла улаживать конфликт, а Рена, подсев к мужу, спросила:

– А почему ты за меня никогда не дерёшься? Я что, некрасивая?

– Ты красивая, спору нет, но у тебя есть муж и наши мальчики, а у моей мамы нет никого, кроме меня.

– А Джалал?

Зия с разочарованием посмотрел на своего отчима и ответил:

– Он безобидный человек и хороший мастер, но во всем остальном моей маме не повезло, так что я у неё единственный защитник.

Летнее солнце беспощадно накаляло крыши домов старого района Баку – Верхней Нагорной.

Постаревшая Нубар сидела на балконе и наслаждалась прохладными порывами северного ветра. Шейда расчёсывала седые волосы матери и нежно улыбалась. Это занятие доставляло ей удовольствие. Она уже давно была в разводе и растила дочь одна.

Бывший муж Шейды оказался гулякой и изменником – «достойный» последователь нравов своего дяди, заслуженно побитого Зией на свадьбе.

Драчун Зия, с годами изрядно поседевший, сидел рядом с роднёй и читал письма своих мальчиков. Его сыновья служили в армии.

– Мам! Наши близнецы скоро возвращаются, – радостно объявил любящий отец. – Они моя гордость и опора. Они наши защитники.

– А кто нам угрожает, Зия? – шутя, спросила сестра Шейда.

Насупившись, Зия ответил:

– Все! Все недостойные…

На балкон вошла Назрин, дочь Шейды, и бросилась дяде на шею.

– Даи! Дядя Рагим передал тебе привет.

– Дался мне его привет, – гневно отреагировал родственник. – Пусть катится к…

– Он меня как-то смешно называет, – улыбаясь, объявила Назрин.

– Как? – насторожился Зия.

– Конфетка.

Взрослые переглянулись, а через мгновение женщины мило улыбнулись и только Зия остался серьёзным.

– Странные мужчины в этом роду, – удивлённо заметила Нубар. – Даже глупости по наследству друг другу передают.

На слова матери Зия только кивнул и крикнул жене:

– Рена! Где мой спортивный костюм?

Со двора послышались женские крики, а потом истошно выкрикнул мужчина:

– Моя машина! Не тронь её, я за неё ещё не расплатился!

– Мама! Тётя Рена! – крикнула Назрин, вбежав домой. – Дядя Зия дерётся.

Женщины выбежали на балкон.

– Зия! – крикнула Нубар сыну. – Прекрати это!.. Не начинай заново… в твои-то годы…

Зия гнал Рагима по крышам старого квартала и не слышал слова матери.

Уже не молодой мужчина слышал только свой гнев, который яростно выдавал: «Я убью тебя, негодяй! Ты что думаешь, если у этого ребёнка никого нет, значит, ты, старый осёл, можешь к ней приставать?