Текст книги "Не более чем тень"

Сейчас важно залатать дыру. Конечно, можно взять еще одну куклу, ведь, создавая связь, зверь получает достаточно большое количество энергии, но слишком уж это сложно в данной ситуации. Душу необходимо подбирать внимательно. Нужна с «трещинами», чтобы зверю было за что зацепиться. Ведь чем крепче душа и сильнее, тем дольше и сложнее ее вести. Следовательно, велик и риск. Каждая связь разрывается только со смертью одного или обоих. Перед тем как наложить печать, зверь должен отдавать себе отчет, что это борьба, и выйдет ли он победителем, еще неизвестно. Поскольку сейчас все его внимание приковано к смерти Майи, а есть еще и Ольга, бросать которую на произвол судьбы тоже никак нельзя, на еще одну связь у Тодора просто не хватит сил. Приобретенный за долгие годы опыт научил его тщательно выбирать жертву. И уж точно не идти на поводу эмоций и инстинктов. Как ни прискорбно было это признавать, какое-то время придется побыть падальщиком.

Глава 4

Падалью Тодор называл тени души человеческой, не заслужившей прощения, сгнившей и развалившейся на куски. Не все падшие – дело рук зверя. Тени души, пусть и мало, но несут в себе энергию, которая сейчас очень нужна Тодору. Если ничего не предпринимать, рана начнет разрастаться и в скором времени он просто не сможет двигаться, сгниет заживо. Залатать дыру необходимо как можно скорее.

Дождавшись утра, преодолевая боль, Христоф отправился на поиски. Выйдя из дома, шагая по еще пустым улицам, мужчина приободрился. Прохладный утренний воздух прогнал налет ночи, а поднимающееся солнце обещало жаркий июньский день. Зверь не страдал от одиночества, оно было положено ему по статусу, но когда вокруг замелькали люди, это подняло ему настроение. Приятно ловить на себе заинтересованные женские взгляды, нескромно спускающиеся по черно-синей рубашке, пытаясь проскользнуть под нее. Ревнивые взгляды кавалеров, недоумевающих, что именно их бесит или пугает в этом встречном прохожем. А Тодору становилось все легче, ночные события уходили на задний план, ведь сейчас вокруг так много вариантов, и ветер такой волшебный.

Откуда начинают поиски теней? Конечно, с психбольницы. Пробраться на закрытую территорию психиатрической клиники было нетрудно. Идеальная внешность зверя и дар убеждения делали жизнь намного проще и приятнее. «Должен же быть хоть какой-то бонус, раз уж приходиться питаться гнильем». Легкая улыбка возникла на секунду и тут же исчезла. Побродив по закрытому парку и не найдя ничего интересного, Тодор перебрался в многоэтажное здание стационара. Узкие коридоры, тусклое освещение, затхлый запах умирающих душ. Казалось, одно пребывание в этих стенах может свести с ума кого угодно. Пробродив чеса полтора зверь, наконец, нашел что искал.

Маленький, рахитично сложенный парнишка лет пятнадцати сидел, скукожившись, на деревянном стуле. Беспорядочно бегающий взгляд никак не мог найти, на чем остановиться. Бледные губы, дрожащее тело, сгрызенные до крови ногти. «Бедняга. Сейчас станет легче». Тодор нашел нужную ему тень, причем довольно крупную, что редкость. Выглядела она как очень высокая и тощая женщина. Прозрачно-серая фигура стояла рядом в ребенком. Лицо ее толстыми складками стекало вниз по шее. Но хуже всего были глаза, или точнее, их отсутствие. Большую часть лица занимали черные дыры. Несмотря на свое превосходство, даже Тодору при взгляде на них начало казаться, что земля уходит из-под ног и он проваливается в бесконечную пустоту. Отбросив секундное оцепенение, зверь одним резким движением схватил тень за лицо, и та растаяла, разливаясь долгожданным теплом по его телу. Может, со стороны этот рывок и мог показаться странным, но в этом вся прелесть подобных заведений: никто не обратит на тебя внимания.

Чтобы покинуть территорию больницы, необходимо было еще раз пройти через двор. Тодор выходил в приподнятом настроении: он почувствовал, как рана закрылась, словно дыру в стене замазали глиной. «До полного заживления еще далеко, но хотя бы вонь прошла».

Парк был небольшой, и все аллеи в нем сходились к одной круглой, метров шестнадцать в диаметре, клумбе. Сейчас она была усыпана тюльпанами. Возможно, много лет назад при высадке растений и имелся какой-то творческий замысел, но уже давно вся клумба представляла собой огромное разноцветное пятно в желто-красных тонах. Вокруг цветника выстроились шесть лавочек, выкрашенных в зеленый цвет. Напротив одной из них Тодор остановился. Он увидел девушку, во всяком случае, ему так показалось, поскольку точный возраст определить было трудно. Она сидела, охваченная алым свечением, настолько сильным, что казалось, будто вокруг нее плавился воздух. Длинные седые волосы тонкими прядями спадали на куртку, в которую несчастная постоянно куталась, тонкими дрожащими пальцами поправляя то воротник, то подол. Осунувшееся серое лицо не было тронуто старостью, но безумие сделало его куда страшнее. Глаза впали настолько, что напоминали тень души, которую Тодор поглотил несколько минут назад. В том, что она кукла, не было сомнений, как и в том, что ей уже не помочь. Отведя взгляд от заклейменной, Тодор поймал на себе чужой. С другой стороны клумбы, на аллее стояла девушка и смотрела прямо ему в глаза настолько пронзительно, что зверь почувствовал неловкость, как будто оказался перед ней голым. Хотя в реальности такая ситуация вряд ли смогла бы его смутить. Девушка двинулась в его сторону, и Тодор инстинктивно сделал шаг вперед. Обойдя клумбу с разных сторон, они разминулись.

На внешность брюнетки и на ее одежду Тодор не обратил внимания, он смотрел глубже. «Какое удовольствие я бы получил, подведя эту душу к обрыву, и она, глядя мне в глаза, с улыбкой сама шагнула бы вниз. Сколько же там силы». В нем понемногу нарастало возбуждение, и зверю нравилось это чувство, оно толкало его на охоту. Где-то внутри зашевелилось подозрение, что упущено нечто важное, но в данный момент его это не интересовало. Сейчас был только голод.

***

После телефонного разговора с заказчицей Тамара обратила внимание на время. «Опять опаздываю! Придется бежать!» Это отодвинуло на задний план мысль о предстоящем посещении (особое название для визитов к клиентам, у которых проблемы с тенями).

Основная работа была в зоопарке и радовала относительно свободным графиком. Девушка уже четыре года как ответственна за хищников (львов, волков и тигров) – несколько вольеров, где ежедневно надо убирать, менять питьевую воду и, конечно же, кормить животных. Главным преимуществом работы в этом отделении стало то, что Тамаре надо было раздавать еду раз в два дня, в отличие от травоядных, которые ели по шесть раз в сутки. Со всеми делами можно управиться часа за три и с чистой совестью уйти домой.

Все работники уже привыкли к ее отстраненности и не набивались в друзья. Исключением являлась Анна. Это была девушка совершенно обыкновенная во всех отношениях, с абсолютно ничем не выделяющейся внешностью: русые волосы, карие глаза. Даже одежда ее всегда была либо серая, либо цвета хаки. Пройдя мимо нее в толпе, никто не обратил бы внимания, и сама Аня это понимала, наверное, поэтому с ней было так легко общаться. На окраине зоопарка когда-то начали строить новый вольер, но с финансированием не сложилось, и стройку заморозили. В лабиринте недостроенных стен было очень уютно, тихо, и никто туда не заходил. Девушкам нравилось прятаться там от директора и посетителей с чашечкой кофе. Конечно, Тамара не рассказывала о своих особенностях, но с удовольствием обсуждались любимые герои сериалов, коллеги-алкоголики и многие другие мелочи, которые тоже заслуживали быть высказанными.

Вбегая в ворота, Тамара поняла, что опоздала настолько, что ни о каком кофе не может идти и речи. Переодевшись, кинулась в вольеры. Встретив по дороге заведующего, горе-работница поздоровалась и, не поднимая глаз, прошла мимо. Уже повернувшись спиной, она услышала вопрос: «А Аня-то где?». Широкими шагами двигаясь в сторону львов и от начальства, девушка прокричала: «Не знаю» – и спряталась за углом. Закончив к двенадцати часам, Тамара поняла, что нигде не видела подругу. Вчера у той был выходной, но сегодня она должна была выйти. Достав телефон и приготовившись выругать прогульщицу, девушка внезапно услышала мужской голос. На звонок ответил Анин папа.

Вылетала из зоопарка Тамара еще быстрее, чем забегала, когда опаздывала: «В специализированной клинике?! Как?! В психушке?!» В голове эта мысль не укладывалась. Дорога в больницу заняла меньше часа. Возле ворот девушка позвонила, и встретить ее вышла мама заболевшей. Одежда опрятная, волосы аккуратно собраны, но лицо выдавало тревогу и печаль. На вопрос, что же случилось и почему, отвечала только: «Не знаю, не понимаю». Тамара шла следом, и с каждым шагом страх за подругу нарастал. В парке было пусто, высокие деревья перешептывались с теплым ветром, а под ними ровными волнами росла некошеная трава. Все аллеи сходились к одной клумбе, настолько заросшей тюльпанами, что казалось, будто скоро они начнут оттуда выпадать вместе с луковками. А на другой стороне пестрого цветника она увидела мужчину. «Ого, какая осанка!» Незнакомец действительно держал себя по-особенному: не наигранно, как те, кто всю жизнь упивались собственным превосходством, и не натянуто, как многие спортсмены, которых всю жизнь заставляли. Он был естественен и сверхъестественен одновременно. Мужчина перевел взгляд на Тамару. Безумно красивые глаза были ярко-зелеными, казалось, там, на самом дне, живет солнце. Но это чувство продлилось меньше секунды. Буквально через мгновение Тамара почувствовала, будто ее толкнули в грудь. Теперь он смотрел ни на девушку, ни сквозь, он смотрел в нее, дыша могильным холодом. Хотелось убежать, но взгляд держал и не давал сдвинуться с места. Из ступора девушку вывел голос сопровождающей ее женщины: «Анечка!». С глаз спала пелена, окружающий мир накрыл, вернув Тамару в реальность. Она инстинктивно сделала шаг в сторону голоса, но понадобилось еще несколько секунд, чтобы навести резкость и понять, что происходит вокруг. В десяти метрах на лавке сидела ее подруга. Мужчина, который только что занимал весь мир, вдруг растаял и исчез. Сейчас бал правили тоска и страх, они велели Тамаре бежать из этого парка и из этого города. Кровь в висках стучала: «Красная, красная, красная». Перед глазами поплыли кадры из детства, и эта прорубь, в которую ее опускали раз за разом, пытаясь изгнать из нее беса. Никто из всех этих людей не догадался, что бес не в ней, он рядом. Ватные ноги сами несли ее, казалось, она шла целую вечность. Сев рядом с подругой, Тамара, несмотря на стыд и злость, не смогла заставить себя ее обнять, как будто перед ней была прокаженная. Просидев рядом около получаса, Тамара ушла, так и не сказав ни слова.

Глава 5

Психиатрическая клиника находилась на улице с односторонним движением. Узкая дорога с такими же узкими тротуарами не была рассчитана на большое количество посетителей. Старые деревья занимали половину пешеходной дорожки, местами проход с трудом позволял разминуться двум прохожим. Толстые кривые стволы поднимали корнями плитку так, что вся улица шла небольшими волнами, заставляя идущих постоянно смотреть под ноги. Тамара тоже шла, опустив голову, но совсем по другой причине. По кругу бегали мысли, но ни одна не замирала даже на секунду. Перед глазами, не останавливаясь, крутился калейдоскоп из картинок прошлого, настоящего, придуманного, и ни на одной она не могла сконцентрироваться. Чем больше пыталась навести резкость в сознании, тем больше теряла контроль. Собственные мысли тянули ее на дно, но что напугало еще больше – в самом низу ее ждал обладатель взгляда, способного лишить всякой воли. Зазвонил телефон: «Здравствуйте. Это снова я, Галина. Мы разговаривали утром. Вы обещали позвонить, как освободитесь, я очень вас жду».

Полная маршрутка ехала довольно быстро, сидя на последнем месте у окна, Тамара пыталась привести мысли в порядок. «Сейчас самое важное – посещение. Скорее всего, это пустой вызов, но свои проблемы лучше отложить». Перед выездом она уже съела четыре мороженых, которые, казалось, заморозили ей голову до самой макушки. Зубы сводило от холода, но физическая боль привела ее в чувство, взбодрила.

Выйдя на нужной остановке, Тамара сразу выделила из толпы женщину, с которой договаривалась о встрече. «О! Галина, правильно?» В слегка мятом сарафане желтого цвета, она стояла в стороне в глубокой задумчивости. Несмотря на жаркий вечер, Галину трясло мелкой дрожью, и, услышав свое имя, она кинулась навстречу:

– Здравствуйте, я так рада вас видеть. Пойдемте скорее в дом, – и торопливо повлекла гостью за собой вглубь дворов.

– По телефону я не особо поняла суть проблемы, не могли бы вы рассказать подробнее? – Вопрос прозвучал излишне официально, но девушка всегда очень переживала перед посещением, и стиль речи менялся непроизвольно. Тамара нервничала, и в глубине души надеялась, что вызов фальшивый и ничего, так сказать, «по профилю» она не найдет.

– Я живу с дочкой, она учится в школе. Несколько недель назад что-то начало меняться. Я даже не могу это объяснить. Мы постоянно психовали, срывались друг на друга. Причем с каждым разом все сильнее. Дочь перестала приходить домой. Кричала, что больше не может здесь находиться. Еле уговорила ее вернуться. Потом мы перестали спать. Почти совсем. – Женщина говорила отрывисто, делая паузы после каждого предложения. – Это невыносимо. Кажется, будто меня кто-то преследует. Сначала такие моменты были только дома, но потом я поняла, что нигде не могу спрятаться… От этого взгляда. Начала ходить по ведьмам. Они деньги берут, а толку нет – и домой приходили, и травки вешали. Дрянь всякую пить заставляли, все без толку. Вот ваш номер дали. Если не поможете – буду квартиру продавать, хотя и не знаю, решит ли это проблему.

Тамара поняла: дело простым не будет. Так влиять на людей могут только сильные формы.

– Смотрите, – девушка пыталась придать голосу уверенность, – возможно, это тень души, их еще называют привидениями, как Каспер.

Шутка не удалась, разрядить обстановку не получилось. Галина пропустила «Каспера» мимо ушей, а Тамара продолжала:

– Но это не совсем верно. После смерти под воздействием разных факторов, скажем, за неискупленные грехи, случается так, что душа человеческая может расколоться на куски, они и называются тени. Куски бывают разных размеров, могут цепляться к предметам, животным, местам. Особо крупные осколки сохраняют в себе отголоски личности и способны влиять на материальный мир. Но это уже далеко не те люди, что были при жизни, это вообще уже не люди.

Тамара старалась быть предельно деликатной. Ее слова не должны пугать клиента еще больше, а наоборот, успокоить, Человеку нужно прийти к мысли, что все происходящее естественно и поправимо. Наученная опытом, Зоркая давно поняла: всю правду рассказывать не стоит. Людям не надо знать, что окружающий мир – это настоящий ад, причем самое его дно. Лишившись последнего шанса на прощение, душа рассыпается, разваливается на куски, перестает существовать. Люди плохо реагируют на такие новости, что чревато истериками, оскорблениями и отсутствием оплаты.

По лестнице поднимались молча. В этой тишине щелчок ключа в замочной скважине прозвучал как приговор. Пройдя в квартиру, Тамара начала внимательно разглядывать все предметы, плавно переходя из коридора в кухню, затем направилась к спальне. Открыв дверь, она увидела нечто, заставившее собрать в кулак все свое самообладание. На потолке прямо над кроватью, словно приклеенная, расположилась огромная, метра полтора в диаметре, бесформенная серая масса. Тень души, как огромная медуза, свисала с трехметрового потолка, и казалось, вот-вот шлепнется вниз, разбившись на мелкие желеобразные кусочки. Сделав глубокий вдох, девушка сказала: «Не заходите в комнату, пожалуйста, я попробую ее… прогнать». В очередной раз увильнув от правды, Зоркая не стала рассказывать, что именно она делает с осколками человеческих душ.

Осторожно забравшись на кровать так, чтобы медуза висела прямо над головой, Тамара, преодолевая отвращение, осторожно протянула вверх руку. Чтобы рассеять тень души надо всего лишь коснуться ее с правильным настроем. Важно не спугнуть цель, поскольку особо сильные экземпляры способны выставлять щиты, что значительно усложняет дело. В момент, когда кончики пальцев почти коснулись серой массы, кровать, на которой она стояла, подвела. Пружины щелкнули, и опора ушла из-под ног. Упала девушка как-то очень быстро. Резкая боль металлическим стержнем прошла через всю голову, проступили слезы. Вокруг начался хаос. Тень, почувствовав приближение опасности, металась по комнате, переворачивая вещи. Летали какие-то глянцевые журналы, звенели битые стекла, с грохотом на пол повалился карниз вместе с занавесками. В углу коридора, схватившись за голову, истошно орала Галина, и именно эти вопли больше всего раздражали. С трудом поднявшись на ноги, Тамара, почувствовав толчок в спину, опять полетела вперед лицом, но в этот раз успела выставить руки. Пока вставать в полный рост не стоило. Осторожно девушка выползла из комнаты и, подобравшись к хозяйке квартиры, которая и не думала затыкаться, попыталась ее успокоить:

– Тихо, все хорошо, ничего страшного не случилось. Сейчас нам надо немного подождать, пока она осядет. Я обязательно попробую еще раз.

Галя подняла глаза, посмотрев на склонившееся лицо, и принялась орать еще громче. Тамара ничего другого не придумала, как, набрав на кухне чашку воды, вылить на несчастную, чтобы хоть как-то привести в чувство. И помогло: минут через десять хозяйка квартиры смогла внятно говорить: «В зеркало посмотри». Тамара зашла в ванную и испугалась собственного отражения: лицо, шея и майка – все было залито кровью. Когда она падала в первый раз, ударилась о спинку кровати лицом. Теперь боль вернулась, а с ней и обида на собственную глупость. «Кто ж просил лезть на эту дурацкую кровать? А что теперь творится с комнатой… Вдруг еще ремонт делать заставят. Я бы заставила».

Шум в квартире стих. Стараясь не смотреть на хозяйку, Тамара тихонько прошла в спальню. Теперь медузоподобная масса нависала над платяным шкафом. Аккуратно подвинув стул, проверив его на устойчивость, девушка поднялась и, придерживаясь одной рукой за шкаф, прикоснулась ладонью к тени души.

Глава 6

Прошел целый месяц, как Тодор поселился в военном лагере. Он даже не понимал, что практически все время ошивался рядом с соперником и так и не поговорил с Майей. Зверь караулил Александра, пытаясь найти в нем червоточину, слабость. Доказательство того, что выбор Майи ошибочен. Но, как назло, капитан Садов был идеален. Да, это был уже не юный мужчина, но достойный человек. Он всегда поступал по совести и никого не упрекал за ошибки. Но главное, он искренне любил Майю. Такое положение дел приводило Христофа в бешенство, он как акула ходил вокруг и искал повод зацепить Александра. А кто ищет, тот всегда найдет.

В один из лунных вечеров Тодор по обыкновению сидел вблизи командирских палаток, и прислушивался к разговору собравшихся покурить офицеров. В этот раз между капитаном и его приятелям разгорелся спор. Предметом был вопрос, стоит ли сохранять жизнь немецкой женщины. Спор был теоретический, и на стороне Александра не было никого. Неприятно высокий голос настойчиво повторял:

– Немец – он всегда немец. Мужик или баба – все одно. Сейчас он не в фашистском движении, а завтра за Гитлера пойдет убивать советских солдат. Так что если есть возможность, надо сразу прикончить гадину. Твоя мягкотелость может стоить жизни десяткам наших.

– Перед тем как выносить смертный приговор, необходимо выяснить, является ли подозреваемая приверженцем врага, или это просто несчастный человек, оказавшийся не в том месте, не в то время. Ведь убивать женщину только из-за национальной принадлежности неправильно. Это и есть фашизм, с которым мы сейчас боремся. – Садов активно жестикулировал обеими руками, держа папиросу в зубах.

– Так это вы сейчас нас фашистами назвали? – громко прозвучал голос, ранее не учувствовавший в дискуссии. Все вокруг замерли. Тодор стоял в метрах пяти и дерзко смотрел на капитана, слегка приподняв одну бровь.

Александр перевел пристальный взгляд на новобранца. Перед ним стоял вздорный мальчишка, невоспитанный и не умеющий себя контролировать. Практически ребенок, готовый в порыве эмоций сломать себе жизнь одним словом. Толпа вокруг ждала, затаив дыхание, но даже не мордобоя один на один, а коллективного наказания невежды, поднявшего голос на офицера, да еще и с такой ересью. Ситуации подобного рода легко могла закончиться расстрелом. Но Садов был другого склада человек. Он подошел вплотную к оппоненту, в этот момент все мышцы Христофа напряглись, колени чуть согнулись, зверь был готов к прыжку. Спокойным голосом капитан приказал: «Иди за мной, поговорим». Ситуация была действительно сложная, поскольку одно неловкое движение – Тодора могли попросту казнить. Александр направился в сторону леса, Христоф – за ним, оставив стольких без зрелища. Минут восемь шли молча, стараясь уйти достаточно далеко, чтобы никто в лагере не услышал ни звука. Впереди офицер, а в десяти шагах за ним – собранный в ком зверь, не сводящий пристального взгляда из-под черных бровей. Александр остановился.

– Ну, рассказывай, что у тебя за претензии. – Капитан повернулся к Христофу. Они оказались на поляне, окруженной плотным кольцом из высоких деревьев. Сильный ветер качал шумящие кроны, но у основания стволов лишь слегка шевелил листья осоки. В лунном свете двое стояли лицом к лицу, как на арене, полностью противоположные. Александр, подобный доблестным рыцарям из средневековых романов. Ровная спина и открытый взгляд, какой может быть только у того, кому нечего стыдиться и нечего скрывать. Тодор же абсолютно другой: сжавшийся, напряженный, стелящийся по земле, как дикий кот перед атакой. В лунном свете он казался еще чернее:

– Оставь Майю. Исчезни. Ты ей не нужен. – Прошипел Христоф.

– Мне кажется, не твое это дело. И не твой выбор.

– Это всецело мое дело, уже практически год как. И я не позволю куче стервятины встать между нами.

– Так это ты? Тот назойливый ухажер, от которого бедная девушка сбежала из родного города?

– Ты ничего не знаешь… – В горле Тодора постепенно поднимался звериный рык. – Я знаю только то, что услышал от Майи. Случайная встреча, дружба. Но ты начал совать нос в жизнь, в которую тебя не звали, в которой ты был не нужен и она… – В долю секунды разогнулась пружина, которую натягивали столько дней. Один прыжок и зверь оказался рядом. Он запустил пальцы сквозь форму в грудину Александра и легким движением раскрыл грудную клетку как книгу, обнажив еще бьющееся сердце. Садов увидел белые обломки собственных ребер смотрящих в стороны и успел осознать, что именно случилось. Но перед тем как здоровый, полный доблести и жизни мужчина рухнул на землю, как подкошенный, в его глазах замер вопрос: «Как?!». Тодор был в восторге: как долго он выслеживал добычу и, наконец, одолел ее, здесь под деревьями при свете луны он стоял над трупом поверженного врага.

Зверь сразу сообразил, что делать дальше. Все легко поверят, что так вывернуть человека наизнанку мог только медведь. Тодор нагнулся над телом, чтобы обыскать и пробормотал: «Ну, я тебя предупреждал. Так что сам виноват». Во внутреннем кармане был свернутый во много раз газетный лист, раскрыв который, Тодор нашел тоненькое золотое колечко. Приступ гнева накатил по новой. Замахнувшись, чтобы выбросить, остановился и, завернув обратно, спрятал себе в карман.

Действительно никто не заподозрит сварливого рядового в смерти капитана. Христоф прибежал к палаткам, мастерски изображая панику. Отряд храбрецов собрался мгновенно, и через полчаса тело вернули в лагерь, где все принялись оплакивать любимого капитана Садова. Тодор ушел в тень. Сейчас не надо было привлекать к себе внимание и тем более нельзя показываться перед Майей. Должно пройти время, неделя, может две. Она поплачет и будет готова его принять.

***

Когда Тамара, наконец, выбралась из Галиной квартиры, день уже подходил к концу. Свежий воздух очистил сознание. Несмотря на травму, настроение было приподнятое, Зоркая чувствовала прилив сил. Так бывает всегда после рассеивания теней. Более того, раны и синяки заживают намного быстрее. Лицо она наспех вытерла хозяйским полотенцем, но майка была полностью залита кровью. Галина так быстро вытолкала ее за дверь, что попросить, чем прикрыться, Тамара просто не успела. Во всяком случае, пусть и мятую, но свою тысячу рублей она получила. С легкой досадой глядя на зеленую купюру, Тамара подумала: «Надо будет поднять расценки». Садясь в маршрутку, девушка старалась не поднимать глаз на окружающих: она и без того знала, что все на нее пялились и строили догадки, что же такое могло произойти.

Наконец она добралась до дома. Дверь закрылась, и внешний шум стих. Тамара осталась наедине с собой, в тишине коридора вслух произнесла: «Аня. Завтра я все сделаю правильно». После поглощения тени девушка чувствовала эмоциональный подъем, поэтому ей казалось, что она обязательно все исправит, спасет подругу, ведь это же такой близкий человек, с ней просто не может случиться горе.

Успокаивая себя подобными рассуждениями, девушка зашла в ванную. Хотелось снять безвозвратно испорченную майку и смыть с себя остатки этого ужасного дня. Она подошла к зеркалу. Под глазами были синюшные кровоподтеки, отек с лица уже почти спал, и стало видно, что маленький аккуратный носик стал кривым. «Сломала!? Я сломала нос!? Сколько последних капель может быть в этой чаше?!» Но хуже всего было то, что он уже начал заживать, а остаться в двадцать четыре года с выгнутой вправо переносицей очень не хотелось. Приняв душ и переодевшись в чистое, Зоркая поехала в травматологию.

Хирургу пришлось изрядно повозится с лицом потерпевшей, после чего ей было настоятельно рекомендовано остаться в больнице. Конечно же, она не послушала и при первом удобном случае сбежала домой. «Завтра обязательно надо увидеться с Анной». От этой мысли стало не по себе. Невнятный страх зашевелился, но очень глубоко, а эффект от рассеивания тени был еще силен. Положительный настрой не покидал девушку, даже несмотря на то, что весь нос был забит тампонами с антибиотиком и ей приходилось дышать ртом.