Текст книги "ИГРА"

–Придумала опять что-то?

–Ага, – хитро подмигнула я.

–Прикольное?

–Закачаешься.

–А я со своим Добряком смогу такое провернуть? – «Добряк» – это муж Кузи.

–Легко! Ну, не тяни ты резину! Ты ж видишь, что я жду…

Светка щелкнула пальцами, подзывая аборигена с текилой:

–С огнем играешь, Мася моя. Черт с тобой: верю! Плесните нам, молодой человек, вашей чудной водицы. Нам с подругой необходимо воспарить и немедленно! Можно воспарить от вашей водицы? – только сейчас я заметила, что мы с ней уже пришли в стандартное состояние, из которого все реальное оценивается под углом.

Абориген засмущался, пролепетал что-то невразумительное, налил нам выпить и ретировался. А мы пили текилу, лизали соль, стучали стопками по столу, потом еще много смеялись, разговаривали, плясали…

Я изредка бросала взгляд на свой телефон. Местный номер звонил трижды, но бесшумно. Это звонил Кот. Я не ответила ни на один звонок. Еще было рано. Я задумала себе небольшое летнее развлечение, которое должно было стать для меня самым безбашенным из всех, что я сама себе устраивала. Я знала, что я буду идти по лезвию ножа, который в любой момент может вспороть швы с моей душевной раны многолетней давности. Это могло обрушить всю мою жизнь. Я не люблю Макса. И не боюсь его потерять. Я боюсь себя. Я боюсь за себя. Но я точно не боюсь Кота. Не боюсь, потому что я вылечилась. И Кузя тоже не узрела в моих намерениях ничего с намеком на слово «люблю». Я в нем сейчас вижу самца. Он во мне самку. Любовь, это то, что я берегу для кого-то другого. А с Котом я поиграю. Тем более что мы уже начали.

Нет, я не мазохистка. Ни разу. Точка.

4.Игра по моим правилам.

Я лежала на космодроме. Голая. Не знаю, какой это был космодром, но в голове почему-то упорно носилось словосочетание «Текила-Байконур». Лежала я прямо на траве. Было тепло и солнечно. Лежала и смотрела, как надо мной с бешеной скоростью вращается безоблачное небо. И что-то было еще в этом небе. Что маленькое, но в большом количестве. Как будто рой белых мух. Мне хотелось сосредоточить взгляд на этих мухах, чтобы разглядеть их, но никак не удавалась остановить бешеное вращение неба. И тут я начинаю осознавать, что небо неподвижно, а вращаюсь именно я. Лежа голышом на траве, я совершаю бесчисленное количество оборотов в секунду. И мухи тоже не двигаются. Нет, вернее сказать, они двигаются, но на месте: они просто зависли надо мной и машут своими белыми крыльями.

Мне надоело вращаться, ибо голова просто может уже оторваться, но я ничего не могу сделать. И тут мухи начинают снижаться. Вот я уже ясно вижу их очертания. Странные силуэты. Очень странные. И чем ближе мухи, тем медленнее становится мое вращение. И я рада этому. Я рада мухам!

Вот они уже совсем близко, а я почти уже остановилась. И вдруг я понимаю, что это не мухи, а совершенно пустые белые стеклянные бутылки с надписью «Текила-Байконур», а вместо крыльев у них белые стринги…

Звонок будильника вышиб меня из этого дикого сна. Первое мгновенье я была этому рада, но тут же поняла, что пикающий звук буквально бьет меня по оголенным нервам головного мозга. Я собрала все силы и рукой смела будильник со столика на пол.

Глаза открыть не представлялось возможным. Голову от подушки поднять тоже было из области фантастики. Я попыталась напрячься и вспомнить, чем вчера все закончилось. Но в памяти упорно путались танцы в больших мексиканских самбреро и бутылки со стрингами вместо крыльев, а я никак не могла из этого вычленить реальность.

Последний раз я как «укушалась» на чьей-то свадьбе лет 10 назад. Там была ужасная скука и тоска. Но вчера мне было весело, это я помню. И я даже вспомнила причину! Кот! Боже мой, вот я вчера отчудила!!!

На какое-то мгновенье в голове пронесся весь вчерашний день, а точнее та его часть, которая была до стоматологического кресла, и тень сожаления о том, что я сделала, промелькнула в моей больной и еще не очень трезвой голове. Я перестала предпринимать попытки подняться с кровати, ибо все это было бессмысленно. Я плотно сомкнула веки и стала думать…

«Нет, вы только посмотрите на нее! – ругалась я сама на себя. – Думать она начала! Думать надо было вчера перед тем, как делать!».

Вот именно, что толку сожалеть? Это не мое. Я никогда не жалею ни о чем. Даже когда понимаю, что потом буду жалеть о том, что делаю или не делаю, все равно продолжаю то, что начала. Не отступаю. И сейчас не буду!

Дальше было по стандартной схеме: подъем себя из постели методом знаменитого барона (за волосы), марш-ползок на кухню (мама не могла не оставить мне спасительного супчика в холодильнике), вылазка с тарелкой горячего супа до ванной, спасительная утренняя похмельная сигарета, после которой ко мне возвращается часть моих сил. Их хватает уже ровно настолько, чтобы сварить себе кофе – настоящий, ароматный, крепкий – и, вооружившись телефонами, сделать пару звонков.

Кузя первая влезла в мои планы. Звонок от нее раздался именно в тот момент, когда я, лежа в горячей воде, одной дрожащей рукой держала поднос с тарелкой, а другой подносила ложку вкуснейшего в мире рассольника ко рту. Это звонок я решила проигнорировать. Вторым мой покой нарушил Макс. Во время трелей телефона я как раз собиралась закурить. Потом, когда я уже стояла под мощными струями воды из душа, я слышала, что телефон звонил опять. Закончив с душем, я посмотрела кто звонил. Это был Тёма. Черт подери, как я им всем нужна с утра пораньше! И каждый отправил смс-ку с просьбой срочно перезвонить. Прямо вот срочно. Ага, сейчас: все брошу и буду ерундой заниматься!

Завернувшись в белоснежный мамин халат, я выползла из ванной и отправилась варить себе кофе. Байконур и мухи окончательно провалились в подсознание. Я думала сейчас только о том, что я безумно хочу услышать голос Кота. Я хочу услышать его, чтобы он придал мне сил. Чтобы он вернул меня в мое вчерашнее состояние, когда я ощущала себя свежей, счастливой и сильной.

Наконец кофе был готов. И я была готова к разговору. Кот единственный, кто еще не позвонил мне. И я знала, что он не позвонит после того, как я не обращала вчера внимания на его звонки весь вечер. Он уже начал играть со мной. Но он еще не знает, что эта игра пойдет по моим правилам.

Вслух, напрягая память, я проговаривала цифры номера его мобильника. У меня отличная память на числа. Его номер я помню наизусть с 1999 года. Он не менял его. И я знаю, как я записана в его телефоне. Вот только я не знала, догадывается ли его жена, о том, что под таким странным именем записана именно я.

Вместо гудков зазвучала Софи-Элис Бекстер «Мы должны быть любовниками». А еще вчера были просто гудки. Интересно: это он только для меня эту мелодию поставил, или все его партнеры по бизнесу пританцовывают с сегодняшнего дня? Но дальше думать было уже некогда, ибо он ответил:

–Алло.

Боже мой, какой голос! У меня мурашки по телу побежали. Я захотела его с первой буквы. Я бы 10 лет отдала, только чтобы он прямо сейчас оказался в моей еще неубранной кровати, а еще лучше в ванной.

–Привет, – ответила я, спустя секунду. – Ты мне вчера звонил?

–Доброе утро, киска. Выспалась?

–Доброе – оно попозже бывает, – иронично заметила я.

–Значит ответ «нет»?

–Это ничего не значит, – усмехнулась я. – Чего хотел то?

–Хотел тебя на утренний кофе пригласить. С бульончиком куриным, – засмеялся он.

Вот черт! Все знает уже! Но откуда? Добряк рассказал? Ну, конечно: Кузя вчера наверняка такая же как и я домой пришла. Да, так и есть. Именно так. Не может быть, чтобы он опять начал свои выходки.

–А ты, я вижу, уже в курсе. Кто настучал?

–Кисуля, ты же знаешь, что у меня по всему городу глаза и уши есть…

–Следил за мной? Опять?!

–Ну, как ты могла такое подумать, девочка моя? Я же тебе не муж. И нет у меня морального права за тобой следить. Так скажем: по-наб-лю-дал за то-бой…

–И с какой же это целью? – я злилась.

–Ты вчера соскочила. Грамотно соскочила. Я даже понять ничего не успел. И очень удивился, честно говоря. Хотелось бы понять, чего ты хочешь.

–А ты сам чего хочешь?

–Тебя, ты же знаешь.

Я знала. Знала, что это правда. Моя правда была точно такой же. Ну, что ж: поехали!

–Ты там что-то про кофе говорил?..

–Что, девочка моя, привести тебя в чувство?

–Ну, да. Есть необходимость.

–Я приеду к тебе через 30 минут…

«Нет!!!» – пронеслось у меня в голове, и опять мысленно залетали мухи.

–Нет, – более спокойно ответила я, передумав расставаться со своими 10-ю годами. – Давай на том же месте, что вчера, через 2 часа. И не надо за мной заезжать. У меня с пальцами все в порядке, в смысле – не сломаны. И на кнопки телефона нажимать, чтобы такси вызвать, я в состоянии.

–Ты меня боишься, киска?

–Не обольщайся настолько. Я буду на набережной через 2 часа.

Я положила трубку, не дав ему ответить. Я потом подумаю, что все это значило. Сейчас времени нет. Точнее говоря, есть всего 2 часа на наведение сногсшибательной красоты и на дорогу. Из них только на выбор наряда больше часа уйдет. Я должна одеться так, чтобы у него слюна на столик закапала. Я хочу увидеть, как он «дорожки кипятком метит». Тогда я смогу разговаривать с ним так, как мне нужно.

Через три с половиной часа я вышла из такси у кафе на набережной. На мне было платье. Короткое, легкое, свободно-развивающееся на ветру и мало что оставлявшее воображению. 15 лет назад он убил бы меня за то, что такое платье иметься в моем гардеробе и я осмеливаюсь его носить. Укладывать волосы я не стала. На голове у меня была почти грива спутанных (но до приличия) волос. Прическа называлась «Этой ночью я была преимущественно снизу». Шпильки 11 см. Сабо с тонким ремешком, перекинутым через пальцы. Я звала их «трахательные туфли». Дальше чем от шкафа до кровати они еще не ходили. Белья на мне не было. Остальной моей одеждой был его любимый парфюм.

Кот сидел за столиком лицом ко мне, курил и говорил по телефону. Я продефилировала через улицу, получив в подтверждение своей сногсшибательности несколько сигналов от проезжающих машин. Но мне было на них наплевать сегодня. Мне нужно было, чтобы только Кот меня ел глазами. Потому что снимать с меня было практически нечего. И он ел. Он даже рот открыл. Готова поклясться, что вот-вот секунда – и потекла бы слюна. Я подошла и села напротив него. Сегодня я не улыбалась. Причина и повод были подходящие: у меня жуткое похмелье. Но я была такая красивая после всех этих пьянок: кожа на лице мягкая и бархатистая, глаза с легким отеком становились похожи на кошачьи. Я обожала сама себя в таком состоянии. Вот только голова готова была расколоться пополам, но я тщательно это скрывала. И не улыбалась.

Он тоже не улыбался. Первый его взгляд выразил именно то самое желание прибить меня на месте за такой вид. Но тут же сменился проблеском сознания о том, что я кошка, которая гуляет сама по себе и уж кому-кому, но ему отчета давать не должна. Следующие эмоции тоже были написаны крупными буквами: прямо тут на столике завалить меня среди чашек, солонок, салфеток и зубочисток. Все шло по моему плану.

5.Договор.

-Кать, ты охренела?! – в его голосе звучала неприкрытая злость.

–А что, я очень сильно опоздала?

–Ты поняла сейчас, о чем я говорю, – отрезал он ледяным тоном.

Он опять такой же, как раньше. Властный тон, который не допускает компромиссов. Взгляд волка. Глаза полные злости. И я знаю, что эта злость от того, что он не может контролировать ситуацию. Не может контролировать меня. Глубоко в душе я ликовала, но лицо при этом состряпала совершенно невинное. И так же невинно наклонилась к нему поближе, облокачиваясь на столик локтями, из-за чего платье почти соскользнуло с плеча, довольно глубоко увеличив декольте.

–Если разговор пойдет в таком тоне, – промурлыкала я, – то я прямо сейчас встану и уйду.

Он резко поднялся, развернулся и подошел вплотную к перилам, отделявшим кафе от набережной. Снова закурил. Я ликовала. Я обожаю выводить мужчин из состояния равновесия. Я знаю, что за борьба сейчас идет у него внутри. Он никак не может настроиться на нормальное общение. На такое, коим он удостаивает всех остальных посторонних для него женщин. Потому что я для него не посторонняя. Он это понимает, но управлять своими эмоциями не умеет. Ха-ха-ха! Вот тут я явно круче него. Потому я чувствую себя превосходно, если не брать в расчет головную боль.

Он все еще стоял спиной ко мне, а я буравила его взглядом. Боже мой, какой он красавец: плечи, спина, попа… А это его характерное движение головой, когда он оборачивается! Я могу узнать его в толпе только лишь по одному силуэту. Я все еще это помню.

Обернулся он минут через пять. Глаза уже хитро улыбались, от злости не осталось и следа. Какой молодец: быстро взял себя в руки.

–Где мой кофе? – крикнула я ему.

Он стал медленно приближаться.

–Кофе твой где? – ехидство, с которым это было сказано и тембр голоса не оставляли сомнений, что сейчас возможны только два варианта: либо я получаю по шее, либо оказываюсь все-таки на столе.

–Ты обещал мне кофе и супчик, – настаивала я.

Он уже подошел ко мне вплотную, рывком придвинул свой стул, сел так близко, что слова его шли прямо в мое ухо и никто больше вокруг не мог его слышать. Но этого ему показалось мало, потому что он резко и сильно схватил меня за руку и притянул еще ближе к себе.

–Я тебе сейчас покажу кофе, – это было сказано с улыбкой, но сквозь зубы. – Я сейчас тебя трахну прямо на этом столе. Ты же этого добиваешься?

«Почти угадал», – пронеслось у меня в голове.

–Руку отпусти.

Он ослабил хватку, но не отпустил. Мы смотрели друг другу в глаза. Могу поклясться, что между нашими глазами, как в кино, сверкали яркие голубые молнии. Только никто этого не видел, кроме нас. Стрингов на мне сегодня не было, бастионы можно было сдавать сразу и без лишних разговоров.

–Руку… отпусти, – медленнее повторила я, – … и тогда мы с тобой поговорим.

–Ты знаешь, кисуля, я придерживаюсь того мнения, что бывают моменты, когда женщина должна помолчать. И уж меньше всего я сейчас собираюсь с тобой разговаривать. Ты тоже сюда не для разговоров пришла.

–Согласна. И что? Побежим сейчас к тебе в машину? Нет, лучше в кабинку туалета. Изобразим двухминутную страсть, и ты отвезешь меня домой. Так?

Руку он тут же отпустил.

–Продолжай, – усмехнулся.

Я закурила. Что-то многовато я курю…

–Спорим, ты сейчас не знаешь, что со мной делать?

–Не спорь – проиграешь, девочка моя. Я отлично знаю ЧТО мне сейчас с тобой делать.

–Нет, я не об этом. Я даже не сомневаюсь в твоих способностях в этом виде спорта, дорогой мой. В своих я тоже уверена. Я пришла сюда почти голая, как тогда. Помнишь?

Помню, – ответил он и прищурился.

Я тоже так щурюсь, когда вспоминаю что-то эдакое развратное.

–Я пришла и пусть не вслух, но всем своим видом заявила, что хочу заняться с тобой сексом. И тебе уже ничего не нужно для этого делать. Тебе уже не нужно меня соблазнять. Все равно на меня не действует ни один фокус из твоего арсенала. Я не поведусь ни на одно твое слово, ни на одну твою сладкую улыбку. Если я не хочу – я не хочу. Но если я хочу, то я сама знаю, кого я хочу и как. Тебе уже не нужно за мной ухаживать, потому что мне не нужна романтика. Мне не нужны подарки. Меня не удивить понтами. Я не ведусь ни на дорогие тачки, ни на бабло, ни на блестящие побрякушки. Если я пришла и сижу сейчас напротив тебя – это потому, что я так хочу. И тебе уже реально ничего делать не надо. Тебе нужно только одно: просто меня удержать. Справишься?

Его ладонь скользнула мне под платье.

–Может быть, ты мне даже расскажешь, как это сделать?

Вот разве только не мяукнул вслух!

–Конечно, котик, – я придвинулась ближе так, что рука его оказалась у входа в мои бастионы. – Давай поиграем.

–Поиграем?.. – он немного напрягся.

–Да, поиграем, – я выдохнула, потому что его пальцы нащупали «звонок» в мою дверь.

–Во что будем играть, киска?

Я запрокинула голову и закрыла глаза. Мы почти занимались сексом на глаза у всех. Я уже хотела послать к черту все свои планы, потому что в этот конкретный момент я засомневалась в том, что у меня самой хватит сил следовать всем этим правилам, которые я выдумала. Но перспектива заняться с ним сексом прямо сейчас грозила лишением меня массы удовольствий, которые я испытаю, если совсем немного потерплю. Поэтому я вернула голову в природное положение, открыла глаза и положила ногу на ногу, так сильно сжав бедра, что, во-первых, ко мне пришел оргазм, а, во-вторых, он не мог пошевелить и пальцем. И тогда я выдвинула ему свои условия.

–Поиграем в игру «Тише едешь – дальше будешь», котик. Мы займемся с тобой сексом. Обязательно. Но не сейчас. Мы назначим день, когда это случится. Скажем, через месяц. Но в течение этого месяца мы должны будем возбуждать друг друга. Как угодно. Разговоры, фото, письма на почту. Лично. Только уговор – в день мы не должны проводить более часа друг с другом. За себя я ручаюсь, а вот ты можешь не выдержать. Сейчас мы с тобой поедем в отель и забронируем номер на определенный день. И в этот день мы приедем в этот номер в одно и то же время. И вот там будет все. Там каждый из нас сделает с другим все, что захочет. Ты можешь представить себе, как ты меня будешь хотеть через месяц, котик?

Моя идея ему понравилась, я это видела. Но что-то в его взгляде меня насторожило. Я не могла сформулировать это, но на подсознательном уровне родилось дополнение:

–Только один уговор: это просто секс. У тебя есть своя жизнь, у меня – своя. Это развлечение не должно никоим образом повлиять на наши личные отношения или повлиять на наших близких. Все, что мы будем делать, должно быть максимально скрыто от них, потому что они не поймут. Я не люблю тебя, ты не любишь меня. Но нам может очень хорошо вместе в течение этого месяца. То, что было между нами когда-то, может повлиять на нас. Кто-то из нас может что-то вспомнить… И тогда мы сразу все прекращаем, ставим точку и обо всем забываем. Согласен?

–Катя, ты маленькая извращенка. Но я согласен, идея мне нравится. Только у меня есть пара условий. Первое, – он забрал из моих рук недокуренную сигарету и затушил ее, – ты бросаешь курить. Второе – ты меня слушаешься. Если я говорю тебе что-то сделать, ты это делаешь, а не съезжаешь как ты это любишь. Естественно, все в рамках твоих правил: только ради того, чтобы завести тебя. Если ты согласна на второе условие, то сейчас же выполняешь первое. Согласна?

Без сигарет я не выживу. Я задохнусь от свежего воздуха. Но он смотрел на меня таким взглядом, что я была бы последней идиоткой в мире, если бы сказала «нет». Сигареты и зажигалку я протянула ему.

–И еще, – добавил он, вставая, – месяц – это долго. Давай в конце этого месяца. Три недели. Кать, я порву тебя уже через пару дней, но мне самому интересно, на что я способен. 30 июня. Пойдет?

Я кивнула.

–Ну, тогда садись в машину и поехали.

Я вопросительно взглянула на него.

–В отель, детка, – засмеялся он, – номер бронировать.

–Я в туалет зайду, – ответила я поднялась.

Ноги предательски отказывались идти. Но мне было так хорошо, что я на это не обращала внимания. Мда… что теперь будет? А! Что будет – то будет. Но мне будет еще лучше. Кот – это то, что мне сейчас надо. Противоядие. Я отвлекусь, приду в себя.

–Я жду в машине, – услышала я вслед.

Когда за мной закрылась дверь, я подошла к зеркалу у раковин. На лице у меня было выражение сладости. Я еще ощущала сокращения мышц внизу живота. А на платье красовалось влажное пятно. В голове звучала эта Эллис Бекстер со своими «Любовниками». Да, мы будем любовниками на 3 недели. Восхитительные 3 недели. Только бы не сорваться… Чего я все-таки больше боюсь: его или себя? Он самец, ему заняться сексом, все равно, что душ принять. Но и я такая же. Я не люблю его. Я всего минуту назад сказала это вслух, и звучало это как правда.

Я оставила сумку на раковине и зашла в кабинку. Там я осознала, что в туалете играет радио и «Любовники» звучат в реальности. Хлопнула входная дверь.

«Вот я дура! Сумку там оставила».

Музыка заглушала шаги, но я поторопилась выйти. Как только я открыла дверь, кто-то рванул меня за руку и, грубо развернув, прижал к стене, навалившись всем телом. Кот.

–Милый, ты дверью не ошибся? Там девочка нарисована…

–Молчи и подними руки вверх, – тон, не оставлял права на выбор, но видя сомнение в моих глазах, он добавил, – Ты обещала меня слушаться.

Да, обещала. Я подняла обе руки вверх с чувством, которого давно не испытывала. Мне нравиться то, что он со мной сейчас делает. Мне нравиться подчиняться ему. Я привыкла сама распоряжаться собой и забыла, как это может здорово, когда кто-то делает это за меня. Он обхватил мои кисти правой рукой, а левая, развязав ленту, которая держала на мне платье, почти по пояс сняла его с меня. Что в платье, что без него – я все равно пришла почти голая, какая теперь разница.

Как только он коснулся моей груди, я поняла, что сейчас придет еще один оргазм, ибо возбуждена я сейчас была до предела. Мой план стоял под угрозой. А потом он поцеловал меня. Описать как это было, что я почувствовала? Не могу, я не знаю как. Такого я еще никогда не чувствовала. Он продолжал ласкать меня и целовать, а я отвечала ему, стоя с задранными кверху руками. Внезапно он остановился и отстранился от меня. У него было такое довольное лицо, как будто он понимал, что остановился ровно за секунду до нужного момента. И он понимал это на самом деле, потому что прошептал мне на ухо:

–Я знаю, что ты кончила сейчас там за столиком. Но тогда еще твои правила не действовали. Сейчас я тебе кончить не дам, девочка моя. Я жду тебя в машине.

Он отпустил мои руки и вышел, не оборачиваясь.

1:0. Я была на грани взрыва. Да, он понял меня правильно. Это то, чего я хотела. Теперь моя очередь.

6.Дежа-вю.

В машине я села на заднее сиденье. Кот не возражал. Курить хотелось безумно. Так же сильно, как каждый раз, когда я на заправку приезжаю. Это у меня в природе – хотеть то, что нельзя. Когда-то я бросала уже. Мне не понравилось: я не могу не курить, и еще я начинаю поправляться. Но я обещала. Ладно, в конце концов, главное потерпеть всего лишь в те моменты, когда он рядом со мной. Ну, и зубы чаще чистить.

Воспользовавшись своим, так сказать, уединением, я достала телефон. Кузя прислала мне одну смс-ку, в которой обозвала меня противной крокодилицей и пригрозила своими профессиональными навыками, если я на связь не выйду. От Макса было стандартное сообщение с компьютера о том, что от абонента такого-то принят не отвеченный вызов. Тёма прислал 8 смс-ок. Одна чище другой. От любви в первой он дошел до последней стадии ненависти ко мне как к ошибке природы в седьмой. В восьмой я уже была готова увидеть финальную киношную фразу прощания. Но мои мужчины продолжали меня удивлять: в восьмой были извинения и просьба объяснить, как ему найти меня тут, потому что до меня ему осталось ехать примерно 50 км по шоссе.

Приехали! Только этого мне сейчас не хватало! И все на мою больную голову! Тёма едет! Конец света…

Первым желанием было тут ему перезвонить и голосом любящей мамочки или заботливой преподавательницы французского объяснить, что ему не стоит принимать поспешных решений, что нужно остыть, прожить с этим пару дней и все станет не так страшно, как сейчас. Потом я вспомнила, что именно это его и бесит во мне больше всего, когда я включаю учительницу, и что эффект будет обратным. Ну, и что делать?!

Да ничего. Просто пока не звонить ему. Он приедет. Не дозвонившись до меня, найдет себе подходящую гостиницу, снимет номер и… И все. Навести обо мне справки, учитывая, где работает его папа, для него пара пустяков. Значит не далее завтрашнего утра можно ждать его на пороге моего дома с огромным букетом роз. Либо чувство злости пересилит в нем в нем остальные эмоции, и он съедет из своего номера еще сегодня до полуночи, покрывая меня проклятиями. Но звонить ему не надо точно. А еще лучше с Кузей посоветоваться. Точно! Так я и сделаю. Сразу после того, как Кот отвезет меня домой, я поеду к Кузе.

Кот. Я посмотрела на него. Он сидел совершенно расслаблено, слегка придерживая руль одной рукой. Я как-то моментально вспомнила, что эти руки делали со мной совсем недавно, и издала легкий стонущий звук, в надежде, что он его не услышит. Но в этот момент он встретился со мной взглядом в зеркале заднего вида. Я смотрела ему в глаза и вдруг подумала, что бы я почувствовала, если бы оказалась на месте его жены. Я забыла, что я уже была на ее месте. Я чувствовала себя тогда очень плохо. Но мне почему-то не было сейчас ее жаль. Я ее совсем не знала. Даже не знала ее имени. И спрашивать не хотелось. Мне было ее не жаль, потому что наверняка она не девочка 18-19 лет. Такая, какой я была тогда. Она прекрасно видела, что Кот из себя представляет. И если она решила выйти за него замуж, значит, она осознавала, что сможет жить с его недостатками. Хотя, кто сказал, что это недостатки? Сейчас для меня они превратились в достоинства. Но вот вопрос вопросов: смогла бы я жить с ним? Не встречаться, а именно жить…

«Екатерина Юрьевна, а ну хорош! Прекращайте это немедленно!», – отчитала я сама себя.

–Котя, а у тебя жена ревнивая? – вырвалось у меня.

–Ага. Очень. Особенно учитывая мои личностные особенности.

–Слушай, тогда надо что-то придумать, чтобы ей лишних поводов не доставлять. Я сейчас имею в виду мои звонки тебе, когда она будет рядом.

–Ты у меня в телефоне записана как…

–Я знаю, как я у тебя записана, – перебила я, – только ты не вздумай так ко мне обратиться, если ответишь.

–Тогда давай так: ты мне звонишь, а я, если могу говорить, то сразу отвечаю, а если нет, то сбрасываю и перезваниваю, когда смогу.

–И ты сейчас реально веришь в то, что ее это не напряжет?

–Это в порядке вещей у нас. К такому она привыкла. Я так часто делаю… Ну, вот и приехали.

Мы остановились у «Золотого яблока» в центре города. Самый дорогой выбрал. Пытается все-таки впечатление произвести. Или просто частый гость? Сейчас посмотрю, как на нас персонал среагирует.

Мы вместе зашли в холл. У девушки за стойкой Кот особых эмоций не вызвал. Я огляделась вокруг. Справа от входа была большая золотистого цвета мраморная лестница наверх сразу рядом с лифтами. Я вдруг живо представила себя, бегущей по этой лестнице 30 июня, не в силах дождаться лифта…

Мы сняли на сутки люкс – единственный номер на четвертом этаже: почти пентхаус – на его имя, сообщив дату и время заезда. Нам выдали какой-то бланк. Я чувствовала себя женщиной, которая готовится к свадьбе и снимает себе номер для первой брачной ночи. Мы попросили, чтобы к нашему приезду в номере было шампанское и табличка «не беспокоить» уже висела на двери.

Подойдя к машине, я потянулась к ручке задней двери, но на этот раз Кот меня остановил и взглядом показал, чтобы я села рядом с ним.

–Я сяду назад, – отрезала я.

–А я хочу, чтобы ты села вперед. Руки и ноги у тебя свободны как раз, – тон у него был игривый.

Я захлопнула заднюю дверцу, послала ему воздушный поцелуй, развернулась и пошла в сторону стоянки такси.

–Киска, я не понял: ты куда? – крикнул он мне вслед раздосадованным голосом. – А как же твои правила?

Я вернулась, подошла к нему вплотную и, сняв солнечные очки и заглянув ему в глаза, тихо произнесла:

–А все по правилам: больше часа в день вместе не проводить, котик. Ты думаешь, что тебе будет со мной так же просто, как раньше? – я крепко сжала рукой ту часть его нижней половины тела, которая уже готова была явить всему миру его младшего брата, и потянула на себя. – Ты ошибаешься, милый. Теперь все будет гораздо сложнее.

Я поцеловала его и пошла прочь.

–Киска, вернись, – услышала я вслед, – сядь в машину. Я тебя отвезу.

Я не оборачивалась.

–Катя!

Я уже почти вышла за решетчатую ограду за территорию отеля.

–КАТЯ! ВЕРНИСЬ КО МНЕ!

По телу пробежала мелкая дрожь от этой двусмысленной фразы. Что-то мне подсказывало, что нужно сейчас поставить точку. Все это было как дежа-вю. Эти крики мне вслед. А я ухожу. Я очень напряглась внутренне в этот момент. Страшно было услышать еще одну фразу. Тогда он кричал мне ее вслед сразу после «вернись ко мне».

Мне было тогда лет 17-18. Была ранняя весна. Я болела и лежала дома с температурой. Кот не пришел ко мне в тот день. Он позвонил и сказал, что ему нужно срочно уехать из города на пару дней. Я очень расстроилась. Мне было жутко одиноко. Хотелось плакать.

В тот день на пороге моей квартиры поздним вечером появилась Кузя. Мы еще не очень хорошо знали друг друга. Но наши любимые мужчины дружили, а мы были вынуждены с ней изредка общаться, хоть и не особо нравились друг другу. Она пришла тогда не просто так. Ее Добряк сообщил ей, что он тоже уезжает из города, но ее (в отличие от меня) это насторожило. И она пришла ко мне, чтобы поговорить. Но говорить мы не стали. Я оделась и с температурой пошла с ней на нашу первую «партизанскую вылазку». Позвонив с улицы домой Коту и поинтересовавшись у его папы, могу ли я ним поговорить, я получила ответ, что его сейчас нет, но он вернется в 11 вечера.

Вернется вечером. Значит, не уехал из города. Обманул. Но зачем?

Кузя соображала быстрее меня. У нее явно был нюх на такие дела. Она потащила меня куда-то в дебри нового микрорайона, где, блуждая среди абсолютно одинаковых новостроек, я окончательно выбилась из реальности. Температура у меня подскочила тогда, наверное, градусов до 40. Потому что в таком состоянии приходит какая-то больная ясность ума, но воля и силы покидают окончательно.

В определенный момент она указала мне пальцем на горящие окна однокомнатной квартиры второго этажа и заявила, что там сидят наши молодые люди. Я вгляделась в окна: это была кухня, и там было очень сильно накурено. Дыма было столько, что можно было топор вешать. И сквозь дым было видно несколько мужских силуэтов. Но ни в одном из них я не могла узнать своего Кота. Зато Кузя моментально определила, где ее Добряк и ткнула мне пальцем в темную фигуру в правом углу:

–Это Кот.

–Нет, – возразила я, – это не он. У этого волосы какие-то светлые и одежды у Кота такой нет…

Но в этот момент темная фигура приблизилась к окну и как бы вышла из облака табачного дыма, который скрывал от меня истинный цвет волос. Да, они были темными. И он повернул голову. Такой характерный поворот. Это был Кот. И не один. В следующее мгновение в окне появилась темноволосая девушка. Она подошла к Коту очень близко. И он ее обнял…

Я плохо помню, откуда во мне взялись тогда силы. Через минуту я уже стояла у дверей этой квартиры на втором этаже и отчаянно давила пальцем на кнопку звонка. Внутри слышался шорох и быстрые шаги, но открывать дверь мне не хотели. Я стала колотить кулаками по обивке и кричала, чтобы мне немедленно открыли.