Текст книги "Только наоборот"

Глава 2. Факты как приятные, только наоборот

Через полчаса после нашего отъезда я уже маялась в магазине одежды перед рядом примерочных, а вокруг меня нарезали круги продавцы-консультанты. Примерно как хищные акулы вокруг зазевавшегося водолаза. Уж очень их занимал большой розово-оранжевый шерстяной комок у меня в руках. Должно быть, глядя на его размеры, консультанты тут же начинали подозревать воровской умысел. Мало ли что я могу туда закатать мимоходом! Да что угодно, от платья до джинсов и от жилетки до носков.

Из глубины комка доносилось тихое сладкое сопение. Смирившись с тем, что в ближайшие пару часов их жизненная миссия сузилась до «скрываться от посторонних глаз», фея и чайка решили еще поспать, обхватив друг друга крыльями. Во сне чайка периодически дрыгала ногой и нарушала стабильность намотки пледа. А фея бессознательно пищала тосты, навроде «еще по одной», «где третья, там и пятая» или «тело засухи не любит, возлияния должны быть регулярны».

Наконец дверь примерочной распахнулась, и оттуда торжественно выплыл Сигизмунд.

– Хм, – сказала я и подняла брови.

– Вот-вот, – тут же отозвался он показательно трагическим тоном. – И где положенное восхищение?

– Здесь, – я показала на плед. Потом перехватила его поудобнее и призналась. – На самом деле неплохо. Вот это прямо реально… твое.

Предыдущие два образа я категорически забраковала.

Сначала Сигизмунд облачился в кожаные штаны, кожаный жилет на голое тело и кожаную кепку, и я смеялась так, что заработала икоту. Когда же Сигизмунд потребовал облечь в нормальные слова ненормальную реакцию, я наотрез отказалась делиться возникшими ассоциациями. Сказала только:

– Август на дворе. Ты чего, в коже свариться хочешь?

Потом он напялил шорты по колено с хипстерской клетчатой рубашкой приталенного покроя и стал чем-то неуловимо напоминать лесоруба из скетча Монти Пайтона. Однако, решив не зарываться в дебри английского дикого юмора полувековой давности, я просто спросила:

– Не слишком ли волосаты у тебя ноги для этого торжественного одеяния?

– Я бы сказал, наоборот, – фыркнул Сигизмунд.

И вот наконец он обрядился во что-то вменяемое. Штаны карго и футболка с кольчужным принтом делали из него нечто среднее между современным норвежским туристом и древним викингом. Суровое, угрожающее и при этом тискательно-мимимишное. Ну, слегка. На полпроцента из ста.

Тут Сигизмунд искренне улыбнулся – впервые за утро, – и я прямо физически почувствовала, как от него расходятся волны харизмы. Вот ведь его котейшество, а! Даже в человеческом облике он феерил. И, спасибо большое, отвлек от меня продавцов, которые уже явно собирались просить развернуть плед.

Выбравшись наконец из торгового центра, я потянулась ко лбу, чтобы опустить на глаза темные очки, и зашипела, вспомнив, что их у меня с собой вчера не было. Значит, и сейчас нет. Но мне слишком хотелось начать уже разбираться в нашей проблеме, поэтому я решила пока не возвращаться в магазин. Ничего не покупать. Не тратить время. Не закладываться на то, что моя новая, отвратительно «человеческая» жизнь без магии затянется надолго.

– А теперь что? – пискнули из пледа.

– А теперь мы едем в гостиницу, заказываем в номер еду и много-много кофе…

– Пить хочу!

– …И минералку для феи. Кстати, ты хорошо играешь в крокодила, Сигизмунд?

– В какого крокодила? – удивился он. Слегка.

– Значит, объясняем присутствующим правила игры, а потом смотрим на то, что нам поведает Карл. Жестами. Надеюсь, это будут не абстрактные понятия или философские термины.

– Зная чаек, – наставительно проговорил Сигизмунд, – я бы поставил надежду на лучшее в угол. Чтобы не мешала.

И, как позже оказалось, был прав. Тоже мне, пророк шерстяной.

Надо признать, сначала чаячье представление было сугубо понятным.

Потоптавшись на гостиничном столе и сожрав для смелости щупальце осьминога – из моего салата с морепродуктами, между прочим, – Карл начал действовать. Показал крылом на Сигизмунда, потом – на меня, сделал вид, что забрасывает на плечо что-то, вздохнул, согнулся в три погибели и зашагал летящей походкой бурлака на Волге.

– Алла несет Сигизмунда, – тут же радостно заявила фея.

Карл панически замотал клювом, снова показал на Сигизмунда и резко развел крылья в стороны. Потом еще немного. И еще. От напряжения свалился набок и тяжело вздохнул.

– А! Типа, он слишком большой, да? Тогда Сигизмунд несет Аллу, – промурлыкала фея.

Карл бешено закивал.

– То есть это он принес меня в квартиру Инны? – уточнила я.

Чайка так сильно увеличила амплитуду кивков, как будто у нее в роду были дятлы.

– И тебя с феей тоже он притащил?

Тут Карл, видимо, почувствовал себя звездой «крокодила», вскочил и принялся торжественно раскланиваться.

– И сделал я это… голым? – проворчал Сигизмунд.

– Судя по его гордым глазам, – я показала на Карла, – да.

– Позор, – прошипел Сигизмунд и поглядел куда-то в сторону. Да уж. Я хорошо его понимала. Статус главы рода Желтоглазых Мурлык не предполагает, что его великолепное котейшество шляется по ночам в раздетом виде на потеху публи…

– Стоп, – проговорила я. – Нас кто-то видел… хм, в таком вот виде?

Карл закивал.

– О нет. – Сигизмунд скрипнул зубами так громко, что фея вздрогнула, закашлялась и захлюпала носом, в который попала минералка.

– Так. Конкретизируем вопрос. Нас видел кто-то с волшебной стороны Петербурга? Из тех, кто был вчера на празднике? – спросила я.

– Драные. Усы. Чертовой. Бабушки, – отчеканил Сигизмунд, потому что Карл и тут продолжил кивать.

– Этот кто-то… – Я замолчала на секунду, пытаясь подобрать правильную формулировку, а потом плюнула и рубанула с плеча. – Нас видели все?

Карл зажмурился и замотал головой.

– Лучшая новость сегодняшнего дня, – буркнул Сигизмунд.

– А кто именно нас видел? – спросила я. И это было ошибкой, потому что с очевидного маршрута вопросов с ответами «да-нет» мы ступили на скользкую дорожку чаячьего актерского мастерства.

Карл сделал страшные глаза, перекосил клюв и заковылял по столу, как горбун из Нотр-Дама.

Мы с Сигизмундом переглянулись и пожали плечами. Навскидку почему-то не угадывалось. Пришлось перебирать варианты.

– Старуха-ведьма?

– Домовой на пенсии?

– Кибердемон с простреленным коленом?

– Саламандра-инвалид?

– Эльф на костылях?

– Тень из ночных кошмаров?

– Чайка-урод?

На все эти предположения Карл мотал головой, бился ею о графин с водой и всячески демонстрировал, насколько мы тупоумные угадыватели. А после последнего варианта и вовсе оскорбился, всплеснул крыльями и повернулся к нам хвостом. И застыл, подрагивая им.

– Ничего, – сказала я. – Можно просто перебрать все расы, роды и виды жителей волшебной стороны. Рано или поздно мы дойдем до нужного. Да, Карл, жаль. что тут актерский талант тебя подвел… но что ж поделать.

Тот моментально обернулся и обиженно на меня уставился.

– Алла права, – кивнул Сигизмунд. – У нас тут не вручение призов «лучшему актеру безудержной самодеятельности». Так что давай без всего этого. Угадываем как можем, уж прости.

Карл закатил глаза.

Потом спрыгнул на пол, доковылял до стула, залез под него, нахохлился, выкатил глаза и захрипел.

– Подкустовный выползень? – тут же отреагировала я.

– Такого существа… не существует! – отрезал Сигизмунд.

– Кто знает, – пожала я плечами. – Люди вон тоже думают, что нас не существует. Хотя, возможно, в реальности есть более глубокое измерение мистики с выползнями и прочими легендарными тварями, специальное, которым можно троллить таких серьезных котов, как ты.

– Ой, что это с ним? – перебила фея.

Я отвела взгляд от Сигизмунда и увидела, что Карл бешено кивает.

– В смысле? Я угадала?

Тут Карл фактически забился в конвульсиях.

– А… что именно я угадала?

– Повтори последнюю фразу. Медленно, – Сигизмунд прищурился.

И на слове «троллить» Карл натурально впал в экстаз.

– Нас видели скёгстролли? – уточнил Сигизмунд.

– Видимо, да, – сказала я.

– Точно! – пискнула фея.

И когда мы с Сигизмундом переглянулись, нашими подозрительными взглядами можно было натурально морковку нашинковать. Или, лучше, парочку врагов.

– А правильно ли я понимаю, – протянул Сигизмунд, – что тролли нас не просто видели, а, хм, выступили первопричиной всей этой… ситуации?

Одни боятся духов темного леса, другие боятся ши. Однако на самом деле нет в мире никого страшнее троллей. Почему так, спросите вы?

Духи природы очень логичны. Они всегда действуют в интересах своего леса, луга, ущелья, фьорда – и так далее. Эта логика часто идет вразрез с человеческой (и не только), в ней нет места сочувствию или жалости, но если соблюдать правила, есть шанс с ними договориться.

Ши – я, например, – любят интересные сюжеты. Да, мы пользуемся запрещенными приемами, мы играем с людьми и нелюдями, запутываем мир так сильно, что потом иногда не знаем, за какую ниточку потянуть, чтобы вернуть все как было. Да и надо ли ее искать, эту самую скучную ниточку… Но если нас вдосталь «накормить» любопытной историей, то можно снискать наше расположение.

Тролли же всегда зловредны. Злонамеренны. И злорадны по итогам своих мерзких деяний. При этом изобретательны, как обиженные на жизнь фокусники, и редкие любители черного юмора. Вечные источники проблем и занозы. И если крупные представители тролльего рода всегда предпочитали северные земли, тихо сидели там под мостами и ограничивались взиманием дани, то лесные мелкие скёгстролли… О-о-о. Сказочками о том, на какие изобретательные гадости они способны, потчуют детишек волшебного народа по всей Земле. В сугубо поучительных целях, ибо мораль у этих сказок одна. Даже если ты ши, подумай трижды, чем связываться со скёгстроллями.

– Так что? – прервал Сигизмунд затянувшееся молчание и мой внутренний монолог «о видах и характерах существ волшебных в подлунном мире обитающих».

Карл задумался на секунду, потом возвел глаза к потолку и развел крыльями.

– Все сложно, – перевела я. – Как статус в соцсетях.

Очевидно, в благодарность за это предположение чайка зажмурилась и… указала на меня.

– Что? – возмутился Сигизмунд. – Это Алла превратила меня в человека, что ли? Ты что, с моста в Невку рухнул?

Карл помотал головой.

– То есть все-таки тролли превратили?

Карл кивнул.

– Но при этом все сложно?

В ответ чайка икнула и снова показала на меня.

– Так, – прищурилась я. – Ты, это… Крыльями в кого попало не тыкай, а то, знаешь ли, можно и без перьев остаться.

Тут Карл с размаху уселся на пол и очень достоверно изобразил, что он несчастен, без сил и готовится отойти в мирную страну под названием «обморок».

– Налейте актеру, – пропищала фея. – Он без сил.

Тогда Сигизмунд молча взял его и переложил на кровать. А потом посмотрел на меня.

– Что последнее ты помнишь? Самое-пресамое распоследнее?

– Вот тот же вопрос у меня к тебе был, – пожала я плечами. – Кажется, сейчас мы будем собирать слово «проблема» из осколков отсутствующей памяти.

Итак… Я задумалась. Последнее, о чем я помнила, – разговор эльфийских принцев с делегацией троллей. Я подобралась к ним уже совсем близко, но все равно толком не могла расслышать, о чем они говорят. И рассмотреть в подробностях. А мне было интересно. Очень-очень интересно. Чрезвычайно. С самого начала праздника домовые и городские эльфы шептались о том, что сегодня к нам пожалует один из верховных троллей Севера, благодаря которому вот уже четыреста лет держалось хрупкое перемирие между всеми волшебными народами.

Слухи и сказания о нем были настолько противоречивы, что мне не терпелось хотя бы одним глазком взглянуть на эдакого героя.

Который выступил против собственных родственников и поверг в океанские глубины трех ледяных троллей, когда те пробудились ото сна и решили на завтрак сожрать Аландские острова.

Который спас сотни белых медведей, которые не могли перебраться с материка на лед, построив для них мост из волшебных кристаллов.

Который заключил мир и подписал договор – да, некоторые тролли знают грамоту и умеют писать! – с эльфийскими королями фьордов, остановив многовековую вражду.

Кажется, со всех сторон положительный персонаж, будто и не тролль вовсе? Как бы не так!

В начале двадцатого века он подговорил человеческих правителей расторгнуть шведско-норвежскую унию и под шумок отхватил себе большую часть казны и укрыл магическим туманом изрядно земель, разрушив людские поселения.

Лишь только начав царствовать над Севером, дотянулся до всех библиотек и магических схронов, уничтожив повсеместно записи с заклинанием северного сияния. Уж очень ему хотелось заполучить его в единоличное владение.

Бесчисленное количество раз вступал в споры с любыми волшебными существами: духами и эльфами, домовыми и гномами, феями и ши, выходил из них победителем и жестоко требовал с проигравших. И хорошо, если дело ограничивалось деньгами, землями или тайными знаниями. Многие лишились жизни, осмелившись попасться на удочку хитрого верховного тролля.

И если он решил официально прибыть к нашим эльфам с визитом… кто знает, чем это могло кончиться? Очередным спором? Подвигом? Никто не знал. А знать хотелось. Так что мне было просто необходимо этого самого владыку хотя бы одним глазком рассмотреть, учитывая, что под холмами все были в своем истинном облике – а троллей в нем, в принципе, мало кто видит из живущих. Эксклюзивное зрелище! Тролли не под уродливыми масками! Когда еще такое увидишь?

Правда, в тот момент я хорошо видела лица эльфов, а вот стоящих ко мне спиной троллей надо было как-то обойти, не привлекая внимания. Я пробежала взглядом по залу, пытаясь придумать достойный повод, и вдруг обнаружила с другой стороны от троллей процессии фею абсента. Она медленно летела куда-то, покачиваясь в воздухе, и…

Я призывно замахала и направилась к ней, делая вид, что мне искренне наплевать на все эти встречи в верхах и делегации гостей, в самом деле – я что, к старой подруге подойти не могу? Конечно, она гораздо интереснее, чем этот, этот… Ухх. Один из троллей прервал разговор и оглянулся на меня. Я сразу поняла, что это он. Тот самый. Легендарный. Лицо у него было словно вытесано из снега со льдом, бледное и угловатое, под кожей плавали синие искры, а в глазах таилась бездна. Но не черная, цвета непроглядной ночи, а морская, холодная до дрожи, с редкими огоньками и танцующими тенями. Тролль окинул меня внимательным взглядом и приподнял уголки губ. Я в ответ усмехнулась и подмигнула – почему бы нет? И чуть не врезалась в фею абсента.

– Ой, приве-е-ет, – пропела она.

– Привет, милая, – проговорила я, отворачиваясь от троллей. Та-а-ак, посмотрели, теперь попробуем послушать. Всего-то и надо, не поворачиваясь к ним, делать вид, что болтаешь с феей, постепенно продвигаясь все ближе, и ближе, и бли…

– Распоследнее, что я помню, – задумчиво сказала я Сигизмунду. – Самое распоследнее. Это то, что мы говорим с феей, она рассказывает анекдот, мы смеемся хором… И всё. Дальше как отрезало.

– После того как вы рассмеялись, наша зеленая красавица уронила бокал, – задумчиво протянул Сигизмунд. – Ты вскрикнула и всплеснула руками, и один из троллей обернулся. Тем временем я заметил, что эльфы прекратили беседу и собираются уходить, поэтому пошел на перехват. Хотел быстро решить не… некие дела, хм. Ты заговорила с троллем, и…

– Я что-о-о сделала?

– Насколько я успел оценить, потеря памяти у тебя не сопровождается потерей слуха, – проворчал Сигизмунд. – Однако повторю, исключительно из уважения. Ты заговорила с троллем.

Ага.

То есть я.

Заговорила с Владыкой Севера.

Ой, как интересно.

– И о чем же мы, хм, говорили? – спросила я показательно безразличным тоном, хотя внутри у меня уже начинался шторм. Родовое любопытство заволновалось и закипело, я даже не смогла спокойно усидеть на месте, встала со стула и принялась расхаживать по комнате туда-обратно.

Сигизмунд, подняв бровь, с интересом проследил за моими перемещениями, выдерживая театральную паузу, и только через минуту соизволил ответить.

– Вы спорили.

– О чем?

– Не «о чем», а «на что». Я прошел не слишком быстро и был занят своими мыслями, поэтому, уж извини, в разговор не вникал и к отдельным фразам не прислушивался. Но абсолютно точно слышал: ты сказала «Хотите, поспорим? Или ши вам не по зубам?»

– Так, – я приложила ладонь ко лбу. – У меня была горячка? Или фея успела споить меня зельем наведенной смелости?

– Вот и я удивился, – кивнул Сигизмунд. – И решил приглядеть за тобой. Буквально краем глаза.

– Спасибо, великолепное котейшество, – очень искренне поблагодарила я. – И как? Приглядел?

– Я начал беседу с эльфами. Делегация троллей тем временем ушла в почти полном составе… Остались только двое из местных, я их знаю, живут под старым мостом в Выборге. Ты говорила с Владыкой, фея мешала коктейль, а чуть позади… – Сигизмунд прищурился. – За спиной у Владыки очень целеустремленно шел Карл. Я успел еще подумать, где чайка, там проблемы. Быстро распрощался с эльфами, а потом – ничего.

Он потер лоб.

Я вздохнула.

– Негусто, – заметила фея.

– Кхе, – сообщил Карл с кровати.

– Стоит ли спрашивать, что ты помнишь, наша хризолитовая прелесть? – обернулась я к фее. Та поперхнулась минералкой и закашлялась. Потом икнула и виновато развела руками.

– С самого начала праздника – как в тумане.

– Значит, расклад следующий, – подвел итог Сигизмунд. – Ты поспорила с одним из самых опасных троллей на Земле. В процессе этого спора нас всех приложило потерей памяти. А очнулись мы уже на квартире у Инны, куда я принес всех… пострадавших. Так?

– Кек, – эхом отозвалась чайка. И, перевернувшись на спину, воинственно задрыгала ногами.

– При разговоре присутствовали эльфийские принцы и трое троллей, – кивнула я. – Кажется, для начала стоит их расспросить. И некоторых я предпочту расспрашивать, приставив нож к горлу.

– Отличный план, – согласился Сигизмунд. – Только давай сначала поймем, как и где мы будем их искать без магии. Когда ни по тайной тропе не пробраться. Ни на изнанку города не выбраться. Ни фейсконтроль не пройти. Ни компанию помощников не собрать.

– Люблю неразрешимые задачи, – улыбнулась я. Но не очень искренне.

Глава 3. Обстоятельства как преодолимые, только наоборот

– Каковы наши активы? – спросил Сигизмунд, отхлебнув молока из стакана, и откинулся на спинку кресла. Ни дать ни взять – настоящий председатель совета директоров в какой-нибудь человеческой корпорации. Та же стать, то же выражение лица, тот же тон. И такое чувство собственного достоинства, что хоть на хлеб его намазывай.

Я посмотрела на историю звонков в телефоне. Конечно, я уже позвонила всем, кому стоило, и один абонент был слишком далеко, а второй и вовсе недоступен.

– Может, начнем с пассивов? В человеческой ипостаси у меня две близкие подруги. Одна сейчас в кругосветном круизе. Вторая где-то в Азии, бродит по развалинам древних городов и изображает Индиану Джонса. Так что на их помощь можно не рассчитывать. Учитывая, что твоя любимая жена сейчас с ней, это особенно печально.

Сигизмунд поморщился:

– И ведь я сразу сказал, что не одобряю эту их поездку!

– Кто ж знал, что так дело обернется, – пожала я плечами. – Мои остальные контакты среди людей – это просто знакомые или сетевые приятели. Мы можем рассчитывать на какие-то мелкие одолжения, но не более того. Можно было бы привлечь к делу ведьминский ковен, но без магии я на них не выйду. Так что вычеркиваем.

– Так же, как и мои связи с сообществом городских эльфов, домовыми и собственным родом, – отчеканил Сигизмунд. – Часть из них в человеческой ипостаси я просто не способен заметить, даже если они пройдут у нас под носом. А другим просто не готов показываться… в таком виде.

– Угу-угу, – протянула я. – Интересно, насколько критичной должна стать ситуация, чтобы ты поступился этим своим… хм, нежеланием глупо выглядеть в чужих глазах?

Сигизмунд одарил меня таким взглядом, что, будь на моем месте обычный человек, а не ши, тот бы уже вовсю прятался за креслом, трясясь от ужаса и пытаясь не отсвечивать.

– Сразу видно, какие ши возвышенные, поэтические и бесконечно далекие от реальной жизни существа. Как говорится: много критики, ноль в политике, – усмехнулся он. – Некоторые существа в правящих родах волшебного мира только и ждут, когда их противник… скажем так, оступится. А потерять связь с магией и превратиться в человека – это более чем оступиться. Если некоторые из моих врагов узнают об этом, последствия могут быть настолько ужасны, что в вопросе жизни и смерти я выберу смерть.

– Ты так просто об этом говоришь?

Сигизмунд поднял бровь:

– А как иначе?

– Даже не знаю. Мне всегда казалось, смертные существа должны ценить жизнь.

– Я ведь отвечаю не только за себя. Я отвечаю за город и большую часть живущих в нем волшебных существ. А еще за вот этих вот оболтусов, – он кивнул в сторону Карла. – И за спокойствие людей. Если враги прознают о моей слабости и начнется раздел сфер влияния, это принесет жителям Петербурга гораздо больше бед, чем… – он хмыкнул и провел ребром ладони себе по шее.

Я медленно выдохнула.

Отрадно, когда в тяжелый момент жизни оказываешься в одной лодке с таким обстоятельным и мудрым мужчиной… то есть котом. С железными нервами.

Печально, что он ставит интересы государства выше своих… а уж о твоих и говорить не приходится.

– Думаешь, тролли и эльфийские владыки никому не разболтали о тебе? – с опаской спросила я.

– В эльфах я уверен. Насчет троллей… – Сигизмунд задумался. – С одной стороны, их словам мало кто поверит. С другой стороны…

– Понятно, – кивнула я. – То есть сначала мы к эльфам в Шуваловский парк. За информацией. А потом в Выборг. Возможно, убирать ненужных свидетелей. При этом в любой момент мы ожидаем начала информационной войны в связи с твоим… исчезновением. Надо бы понять еще, как ее не пропустить.

– Кек, – сказал Карл.

– У нас есть максимум две недели, – сообщил Сигизмунд. – В середине августа я должен отправиться с официальной делегацией в подземный мир. Если я там не появлюсь…

Угу. Кажется, у нас появился еще и тайм прессинг. Вот только его для веселья и не хватало.

Дождавшись момента, когда Сигизмунд ушел – нет, не ушел, а величественно удалился – в ванную, я подсела к чайке на кровать.

– Очень неважный, – прошептала я, – но при этом очень важный вопрос.

– Кхх? – удивился Карл.

– Кто. Надевал. На меня. Пижаму?

Чайка не ответила ничего. Просто сделала глазами вот так: блым-блым.

– Повторяю для самых непонятливых. Кто снимал с меня одежду и надевал пижаму?

Молчание вновь стало мне ответом.

– Так, – пригрозила я. – Либо ты срочно мне все рассказываешь… то есть показываешь. Либо твоя будущая жизнь становится очень скучной.

– Ккке?

– Потому что проведешь ты ее без хвоста.

– Ка-а-а-а!!! – Карл попытался от меня сбежать, но не тут-то было. Я ухватила его и мигом запеленала в покрывало, оставив снаружи только голову. И прищурилась. И сурово посмотрела чайке в глаза. На секунду мне показалось, что я переборщила, и сейчас у бедной птички все перья от ужаса вылезут и голос пропадет окончательно, но нет. Зажмурившись, Карл выпростал одно из крыльев из покрывала и показал куда-то в окно.

– Это был ветер небесный?

Чайка помотала головой. То есть нет.

– Шаловливое облачко?

Нет.

– Карлсон, который живет на крыше, дикий, но симпатичный?

Карл сглотнул и выпучил на меня глаза.

– Ладно, проехали. Сильф?

Нет.

– Юный любитель промышленного альпинизма?

Не знаю, откуда это вообще пришло мне в голову.

Но Карл неожиданно кивнул.

Пришло время мне удивленно таращить глаза.

– Так. Стой. То есть нас было пятеро? Прям вот в материальном виде?

Карл посмотрел в потолок и художественно покрутил клювом. Потом стал истошно вопить и рваться из покрывала.

– Что тут происходит? – пророкотал Сигизмунд, и я от неожиданности уронила сверток на кровать, Карл мигом выпутался и коротенькими неверными прыжками ушел к двери. Потом повернулся ко мне, развернул крыло и продемонстрировал жест, который можно было истолковать только как «ща, все покажу». И поманил к себе фею.

Далее мы с Сигизмундом пронаблюдали короткую, но полную драматизма пантомиму. В ходе нее Карл протащил фею за крыло от порога до середины комнаты и попытался ее по-молодецки закинуть на люстру – в чем не преуспел и уронил ругающееся зеленое существо себе на голову. Потом подошел ко мне и потянул за край балахона. С показательно смущенным видом. Затем потыкал клювом в рукав пижамы и сделал вид, что меня одевает. Возвел глаза к небу. Проникновенно вздохнул. А потом бросился к окну, обернулся на нас с трагически-романтическим видом, махнул крылом и художественно выпал на балкон.

– Мать сыра земля, – прокомментировала я.

– Что? – поднял бровь Сигизмунд.

– Гравитация, говорю. Беспощадная тварь. А если бы там балкона не было?

– Кек? – в окне появилась голова Карла. Очень гордая голова.

– Ты поняла, что он хотел сказать? – Сигизмунд нахмурился и потер переносицу.

– Если я правильно поняла, то у нас был свидетель… точнее, непосредственный участник шоу. В квартиру Инны нас прибыло пятеро. И пятый этот… юный промальпинист. Ушел через окно в ночь глухую.

Немного поразмыслив, Сигизмунд сжал зубы и просто стукнул кулаком по столу. Стол жалобно крякнул и развалился на две части.

– У меня конструктивное предложение, – сказала я, когда чайка и фея перестали наконец наперебой икать и вскрикивать от страха. – Давай в следующий раз ты сломаешь что-нибудь менее дорогое?

– В смысле? – возмущенным голосом отозвался Сигизмунд.

– В том смысле, дорогой, что нас нужно будет заплатить отелю за порчу имущества. А деньги у меня на счете не бесконечны, – я посмотрела на обломки стола. – Или я что-то не знаю, и у тебя в тайнике припасена платиновая кредитка?

– Нет, – сквозь зубы проговорил Сигизмунд.

– Вот и у меня без магии не получится пополнить счет, если что. Поэтому держи себя в руках, пожалуйста. К тому же… – я нахмурилась. – Тебе вообще стоит быть незаметным.

Угу. Сигизмунду. Незаметным. Уж сказала так сказала. Мне даже самой смешно стало.

– Почему?

– Потому что у тебя нет никаких документов. И если вдруг тобой заинтересуются человеческие официальные лица, придется рвать когти. Это точно не пойдет миссии на пользу.

– С этим понятно, – проговорил Сигизмунд. – Но у нас есть проблема почище отсутствия документов. Как мы будем маскировать зелененькую?

– Маскировать? – я пожала плечами. – В сумке носить будем.

– Э! – тут же возмутилась фея.

– Или в рюкзаке.

– Я не согласна.

– Слушай, – проникновенно сказала я, подойдя к фее и гладя ее поникшие крылышки. – Ладно там Карл. Сойдет за дрессированную птицу. Но ты слишком маленькая, чтобы выдать тебя за лилипута. Так что придется потерпе…

– Нет, – фея дерзко мотнула головой. – Я же умею вот так!

И посмотрела на меня абсолютно застывшими, остекленевшими глазами.

– Ты хочешь сказать, что готова загипнотизировать…

– Да нет же! – фея подскочила и встала на месте. Неподвижно. – Я буду как бы кукла. Обещаю даже бровью не дрогнуть.

– И не заржать, когда рядом будут рассказывать смешной анекдот?

– Упаси Менделеев! – замахала руками фея. – Я кремень.

– И держать себя в руках, когда рядом будут распивать коллекционный двадцатилетний выдержанный напиток?

– Конечно, – радостно кивнула фея. А вот голос ее предательски дрогнул.

– Хорошо, – тем не менее согласилась я. – Значит, легенда такова. Ты, Сигизмунд, турист из Норвегии с русскими корнями. Уехал из Питера в детстве, а теперь вот вернулся побродить по памятным местам. Карл – твоя ученая чайка. А я как бы ваш экскурсовод. Эксцентричная особа, у которой есть кукла с зелеными волосами.

– Великолепно, – кисло улыбнулся Сигизмунд. – Ничем не примечательная компания. А вопрос юного промальпиниста уже тебя не волнует? Выветрился напрочь за последние пять минут из белокурой головы?

Я вздохнула:

– Ты предлагаешь отказаться от первоначального плана и, вместо того чтобы ехать к эльфам, идти туда, не знаю куда, и искать этого неизвестного?

– Нет.

– Ага. То есть на самом деле ты предлагаешь всего лишь поволноваться лишний раз по этому поводу и потратить на это душевную энергию? – Я посмотрела на фею, которая выглядела очень уставшей. Измученной минералкой. И на Карла, который все еще не отошел от своего перформанса. – Это неконструктивно. Давай волноваться по расписанию. Уж слишком много у нас для этого поводов.

И как оказалось чуть позже, еще не все поводы для волнения мы учли.

– И почему мы не можем остаться в этом чудесном месте, раз уж оно оплачено на сутки вперед? – расстроенно спросила фея. – Ну или вы с Сигизмундом идите по делам… а мы с Карлом тут посидим.

– Ка!

– Поедим. И поспим.

Звучало это разумно. Точнее, звучало БЫ, если бы не сочетание «фея абсента в печали плюс шкодная чайка».

– Простите, но нет, – твердо ответила я. – Не хочу вернуться к развалинам гостиницы и платить за разрушения. Мне и стола с головой хватит.

– Мы, честно, будем тихо-тихо…

– Знаю я ваше «тихо», – пробормотал Сигизмунд. – Так что пожалуйте на выход.

Подождав для верности полчаса и надеясь, что хотя бы выйти из отеля у этой гоп-компании получилось без дополнительных эксцессов, я вздохнула и отправилась на ресепшен. Там новости о развалившемся столе приняли стоически. Видимо, потому что подкрепила я их готовностью все оплатить и словами о том, что не буду подавать претензию на выплату морального и материального ущерба («я так испугалась, ужасно испугалась! и еще ноготь сломала на ноге, представляете?»).

А потом вышла на улицу, посмотрела в небо и вздохнула. Интересно, будет ли у нас хотя бы минутка для отдыха в следующие две недели? Я никогда не страдала избытком оптимизма и понимала, что поиски будут долгими и сложными, в процессе мы, скорее всего, совершим пару-тройку подвигов, неоднократно поругаемся и отпустим друг другу столько шпилек, что места живого на самомнении не останется, короче… Вряд ли у меня будет время просто полюбоваться на природу и на город. И главное – побыть одной. Наедине с собой. Погрузиться в то самое состояние, в котором мне максимально хорошо. А не в тот кошмар, который ожидает…

– Алла! – позвал меня Сигизмунд, и я поморщилась. Вот оно. Вот. Ни минутки покоя у меня не будет.

Я махнула рукой в ответ – мол, слышу, – еще раз вздохнула и направилась к скамейке, на которую Сигизмунд сел сам и усадил рядом Карла с феей. И, надо сказать, тут же обрел небывалую популярность и успех. Каждый, просто каждый проходящий мимо ребенок тут же начинал показывать пальцем, восхищаясь ручной птичкой и «мама-какая-же-она-крутая-и-зелененькая!» куклой. Да уж. Вот как Сигизмунд понимал пожелание «тебе стоит быть незаметным». К моменту, когда я добралась до скамейки, вокруг уже собралось несколько маленьких зрителей.