Текст книги "Когда упадут звёзды"

Глава 2

Лила

Джуд указал пальцем прямо за забор. Я подошла поближе к нему, чтобы получше рассмотреть речку за холмом. Внутри у меня все сжалось, и я сглотнула, пытаясь обуздать свои нервы.

– Мы с Броуди пойдем с тобой.

Броуди кивнул в знак согласия и залез на высокий забор, потом он спрыгнул на другую сторону и не торопясь двинулся вниз по холму к речке.

– Я покажу тебе, что нужно делать. – Джуд соскочил с забора и встал рядом со мной.

Я оглянулась, чтобы проверить, не наблюдают ли за нами наши родители, но отсюда мне их совсем не было видно.

– Помочь тебе перелезть через забор? – спросил Джуд.

Я отрицательно покачала головой. Не хочется, чтобы он считал меня малявкой. Джуд лишь пожал плечами и с легкостью перелез через забор. Со стороны это выглядело так просто. Он посмотрел на меня сквозь небольшую дыру в заборе.

– Просто проползи вот тут, – посоветовал он.

– Но вы ведь с Броуди делали по-другому.

– Да какая разница, главное – это попасть на ту сторону, Бунтарка. Не важно, каким ты сделаешь это путем.

– Это я-то бунтарка?

– Ага, самая настоящая, – сказал он, вдруг недовольно нахмурившись, и мне пришлось прикусить щеку изнутри, чтобы громко не засмеяться. Прозвище мне очень понравилось, оно звучало довольно круто. – Что бы я ни сказал, ты все делаешь наоборот. Это жутко раздражает.

– Ты тоже меня очень раздражаешь, всезнайка.

– Что я знаю в этот момент точно, так это то, что ты поставишь себе здесь занозу.

Он окинул взглядом мои маленькие руки, когда я ухватилась за грубое дерево. Я пропустила его предостережение мимо ушей и полезла вверх, но вдруг вспомнила, что я была одета в платье.

– Отвернись, – приказала я. – Не смотри!

К моему удивлению, Джуд послушался и сразу же отвернулся. Я изо всех сил попыталась приподняться и перекинуть ногу через забор так же, как это сделал недавно он, когда лез через забор. Но мне сделать это оказалось очень нелегко: я была небольшого роста, и моим рукам не хватало мужской силы.

– Ай!

Деревянный забор впился прямо мне в живот. Не знаю, как я очутилась в таком неудобном положении, но через забор перевалилась лишь одна часть моего тела, и я повисла вниз головой. К голове вдруг прилила кровь, мои руки беспомощно болтались с одной стороны забора, а ноги – с другой. Я потянулась руками к земле, чтобы проверить, смогу ли я до нее дотронуться, и вдруг услышала веселый смех Джуда:

– Кто так перелезает через заборы, Бунтарка? Спустись и лучше пролезь через дыру, которую я тебе показывал раньше!

Конечно же, я не стала его слушать. Во мне заговорило упрямство. Вместо этого я кое-как полностью вскарабкалась на забор и, не удержавшись, нырнула прямо вниз. Больно ударившись, я распласталась на земле около Джуда. А он все это время заливался смехом. От неудержимого хохота он согнулся пополам и все никак не мог перестать смеяться.

Когда он наконец успокоился, то помог мне подняться на ноги. На коленях у меня остались небольшие ссадины. Я отряхнула руки от пыли и поспешно убрала их себе за спину. Мне не хотелось, чтобы Джуд увидел, что он все же был прав, когда предостерегал меня.

– Большая заноза?

– Нет у меня никакой занозы, – солгала я.

Он скептично приподнял бровь, показывая таким образом свое недоверие.

– А нам сюда вообще можно? – спросила я. – Ведь это чужая собственность.

Джуд расплылся в хитрой улыбке, и его голубые глаза лукаво заблестели:

– Поэтому мы сюда и пришли.

– Понятно.

Я проглотила свой возникший страх и спустилась к речке вместе с Джудом. Броуди уже стоял на берегу и пускал камешки по воде «блинчиком». Изо рта у него, как сигарета, торчала длинная и тонкая травинка.

Джуд размотал веревку, которая была привязана к толстой ветви дерева, и протянул ее мне:

– Нужно пролететь над водой и вернуться обратно к нам. Проще простого!

– Будь осторожна, там есть крокодилы, – предупредил Броуди, разглядывая мутную речную воду темного зеленоватого оттенка.

Речка была довольно широкой. Она разделяла два очень крутых берега, покрытых кустарником и мелкими камешками.

– Недавно был небольшой дождь. Иногда река разливается, – сказал Джуд. Он задумчиво почесал голову. – Не знаю, как крокодилы находят сюда дорогу, но у них это как-то получается.

Послышался громкий всплеск воды, и я в страхе отпрыгнула от берега, схватившись рукой за сердце. От испуга моя душа ушла в пятки. Броуди залился громким смехом, и я увидела в руке у него камень, который был примерно такого же размера, как тот, который он только что запустил в реку.

– Кажется, они немного проголодались и хотят пообедать. – Джуд продемонстрировал, как голодный крокодил клацает зубами, и для пущей убедительности изобразил руками большие челюсти, пожирающие свою жертву.

Я выхватила веревку из рук Джуда, пытаясь убедить себя в том, что мальчишки мне врут, просто дурачатся. Веревка была толстой и немного узловатой. Нужно как-то умудриться и постараться пролететь на ней над водой и вернуться обратно, при этом не сорвавшись в реку. В горле у меня вдруг пересохло. Мне не хотелось показывать мальчишкам, что я испугалась и понятия не имею, что делать, чтобы выполнить это задание.

– Дай-ка мне. – Броуди взял у меня веревку. – Смотри, как надо.

– Ну раз уж тебе так хочется, – хмыкнула я и пожала узкими плечами, изображая на лице равнодушие. На самом же деле внутри я облегченно выдохнула, обрадовавшись, что мне не придется прыгать первой.

Броуди обхватил руками один из узлов на веревке и отошел немного назад так, чтобы она натянулась, потом он побежал вперед, а на подступах к самой воде подпрыгнул и обхватил веревку ногами. С веселым криком он беспорядочно и сильно раскачивался над водой туда-сюда. Одной рукой он держался за саму веревку, а другой смешно размахивал в воздухе. Затем он прилетел обратно на берег, приземлившись на свою пятую точку, и поднял такое облако пыли, что я даже закашлялась.

Потом Джуд забрал из рук у Броуди веревку, оставив меня внимательно смотреть, как он проделывает то же самое, что и его брат. Но Джуд прыгал немного по-другому: он пролетел над рекой со скоростью пушечного ядра. Только что он был размытым, незаметным пятном над водой, как спустя пару секунд уже стоял рядом со мной и протягивал веревку. У меня появилось ощущение, что нет такого дела на свете, которое было бы ему не по плечу.

Уже позже я и правда узнала о том, что Джуд – это один из тех мальчишек, которые умеют делать буквально все. Со стороны всегда казалось, что ему все легко дается, даже если это было совсем не так.

Мои ладони немного вспотели. Я не знала, чего боюсь больше всего, голодных крокодилов или опозориться перед мальчишками.

– Ты плавать-то умеешь? – вдруг спросил меня Джуд, понизив голос, так чтобы Броуди не услышал этого вопроса.

Я утвердительно кивнула, почувствовав подступивший ком в горле, и еще сильнее вцепилась в веревку.

– Бояться – это нормально, – тихо произнес Джуд.

Я подняла на него задумчивый взгляд, пытаясь понять, серьезно он это говорит или хочет меня подколоть.

– Я и не боюсь, – ответила я.

– Ладно, как скажешь. – Он скрестил руки на груди и немного усмехнулся.

Я попятилась, чтобы как следует разбежаться перед прыжком. Если вдруг упаду, то окажусь в реке с голодными крокодилами, да еще и в дурацком платье. Но я проиграла спор, поэтому отступать уже было некуда. К тому же мальчишки уже стояли и с большим интересом наблюдали, решусь ли я все же прыгнуть.

Мне пришлось собраться с духом. Я разбежалась и резко взлетела прямо в воздух. В этот момент веревка выскользнула из моих потных ладоней, и я плюхнулась прямо в реку. Здесь было намного глубже, чем я могла себе представить. Меня сразу же понесло быстрым течением, и, почувствовав панику, я беспомощно забарахталась в холодной воде.

От возникшего ужаса я даже разучилась плавать.

Кто-то резко схватил меня и вытащил на поверхность. Я зашлась кашлем, а в носу запершило от воды, которой я вдоволь нахлебалась. Я попыталась вырваться из сильного кольца рук, обхватившего меня.

– Перестань брыкаться!

Джуд держал нас обоих на плаву и ни на мгновение не отпускал меня. Он так крепко прижимал меня к себе, что мне даже стало трудно дышать.

– Пусти, – захрипела я. – Я умею плавать!

Он немного ослабил хватку, но продолжал меня удерживать.

– Что-то непохоже! Со стороны казалось, что ты сейчас утонешь.

– Я не тонула. Отпусти меня!

Не успела я договорить, как в воду с разбега к нам прыгнул Броуди, окатив нас фонтаном брызг.

Джуд наконец решился отпустить меня, и я, собравшись с силами, поплыла дальше сама. Мальчишки весело дурачились, окунали друг друга в воду и смеялись, и я хохотала вместе с ними, позабыв о голодных и злых крокодилах.

Мы по очереди катались на веревке и прыгали с нее в воду. С каждым разом мне становилось все легче проделывать этот трюк, и в конце концов я совсем перестала бояться прыгать. Джуд подсказал мне, что лучше всего спрыгивать с веревки там, где речка глубже, чтобы я сильно не ушиблась.

В этот раз я внимательно прислушалась к его совету.

– Джуд Маккалистер! Не хочешь объяснить мне, что здесь происходит?

Я откинула со лба свои мокрые волосы и увидела маму Джуда. Она стояла по ту сторону забора, подбоченившись, и выглядела очень сердитой. Моя мама стояла рядом с ней с довольно похожим выражением лица.

Кажется, мы все здорово влипли.

И вот мы все втроем, мокрые с головы до ног, побрели на веранду, готовясь понести заслуженное наказание от родителей. Взрослые принялись нас допрашивать с пристрастием. Я держала рот на замке. Я же не ябеда какая-нибудь, так что о проигранном пари ничего и никому не рассказала. Броуди молча стоял рядом со скучающим видом.

Джуд вышел вперед:

– Это я виноват. Это была моя глупая затея, я их уговорил. – Его голос в этот момент даже не дрогнул, он говорил уверенно и стоял прямо, расправив свои плечи, не испугавшись четырех взрослых, выступающих нам судьями.

– Он ни в чем не виноват. – Броуди подался вперед. – Это я его на это подбил.

– Не-а! – Я тоже не хотела оставаться в сторонке и встала между мальчишками. – Это я все придумала. Мне очень хотелось посмотреть, что там, за забором. А они решили увязаться прямо за мной.

Джуд вдруг хмыкнул:

– Я не баран, чтобы ходить за кем-то по пятам, Бунтарка. Я лидер. Я сам веду за собой других!

– Я тоже не овечка и ни за что бы не пошла за тобой следом!

– Вообще-то это я самый первый спустился к реке, – вставил Броуди.

Мы были так заняты выяснением отношений между собой, что даже толком и не расслышали, в чем именно заключается наше наказание. В итоге всех троих наказали одинаково, поручив нудную работу по дому. Но я не сильно из-за этого расстроилась, потому что веселое приключение того стоило.

С этого дня Джуд, Броуди и я стали друзьями не разлей вода. Я проводила у Маккалистеров теперь даже больше времени, чем у себя дома. Мама Джуда, Кейт, не работала, она всегда оставалась дома с детьми, а потому с радостью пообещала моей маме, что заодно присмотрит и за мной, ей это было совсем нетрудно.

Тот случай был лишь началом череды наших опасных и веселых развлечений. Мы были сумасбродной троицей и разгуливали везде, где только хотели. К концу лета моя кожа стала бронзовой от загара, а руки и ноги покрылись сплошными синяками и царапинами.

Однажды Броуди нашел возле сарая осиное гнездо и решил проверить, что будет, если облить его холодной водой из шланга. Естественно, этим он сильно разозлил ос. Разъяренный осиный рой бросился в погоню следом за нами. Возмездия избежать нам не удалось, и мы были нещадно изжалены. Мои руки и спина еще долго были покрыты красными болячками.

Тем летом я научилась хорошо ездить на лошади, пускать камни «блинчиком» в речку, к которой ходить нам было строго запрещено, а также лазать по заборам и кататься на веревке. Четвертого июля, в День независимости США, мы запускали красивые фейерверки и сидели у костра на заднем дворе Маккалистеров. Мы стащили одну банку пива из холодильника и спрятались в сарае, где по очереди пробовали ее пить. К тому времени, когда папа Джуда застукал нас там и выгнал на веранду, мы успели сделать всего-лишь по паре глотков каждый. Моя мама прочитала нам целую лекцию о пагубном влиянии алкоголя на здоровье несовершеннолетних и о том, сколько клеток мозга мы убили, когда лишь немного пригубили пиво, и в итоге закончилось все тем, что нас опять наказали.

Кажется, что все долгое лето мы только и делали, что чистили кукурузу с картошкой и мыли фасоль, попутно выслушивая очередную важную лекцию от своих родителей.

Одной августовской ночью родители разрешили нам поспать в летней палатке на заднем дворе у Маккалистеров. Броуди спал с фонариком. Я догадывалась, что он немного боится темноты, хотя он скорее отрезал бы себе руку, чем признался бы нам в этом. Мы до отвала объелись фастфуда и полночи рассказывали друг другу страшилки, подсвечивая свои лица фонариком, чтобы было еще страшнее.

Посреди ночи я вдруг проснулась от звука грома и со всех ног понеслась в дом. Если бы мы сейчас бежали наперегонки, то я бы точно в этот раз обогнала мальчишек. Всем телом дрожа от страха, я спряталась на двухэтажной кровати ребят под теплым одеялом Джуда. Следом за мной в дом прибежали Джуд и Броуди, и нам с Джудом пришлось лечь валетом на его узкой кровати. Я что-то недовольно пробурчала про его вонючие ноги у моего лица, в ответ на это он пристроил их еще ближе к моему носу.

В глубине души меня, конечно, не сильно волновали его вонючие ноги. Я была рада, что Джуд и Броуди спят сейчас рядом со мной. Теперь гроза уже не казалась такой страшной, а еще ребята отвлекали меня своими дурацкими и глупыми шутками, от которых я не могла перестать хихикать.

Мне не хотелось, чтобы это лето кончалось.

Но все хорошее рано или поздно заканчивается.

Глава 3

Джуд

– Лето уже закончилось. Мама, наверное, совсем скоро уже приедет за мной. – Броуди попытался выхватить свой пустой чемодан из рук моей мамы. – Если я не буду готов, то она очень расстроится.

Мама тепло ему улыбнулась:

– Броуди, если твоя мама приедет за тобой, то я обязательно помогу тебе очень быстро собраться…

Броуди сжал свои руки в кулаки:

– Не если, а когда. Почему ты сказала «если приедет»?

– Прости, ты прав, – примирительно ответила мама. – Мы вместе соберем все твои вещи, когда твоя мама приедет за тобой. Но сейчас, когда вы с Джудом вместе живете в этой комнате, здесь этот чемодан будет вам только очень мешать. Может, все же уберем его на чердак, пока он тебе не нужен?

– Ну хорошо, – нехотя согласился Броуди. – Можно мне завтра будет покататься на Ириске?

– Конечно, можно. После школы ты обязательно на ней покатаешься.

Мама ласково взъерошила мягкие волосы на макушке Броуди, как будто бы он тоже был ее родным сыном.

Я не был знаком с Броуди раньше. После Дня поминовения[1]1
  День поминовения – национальный день памяти США, отмечаемый ежегодно в последний понедельник мая. Он посвящен памяти американских военнослужащих, погибших во всех войнах и вооруженных конфликтах, в которых США когда-либо принимали участие.


[Закрыть] папа привез его к нам домой, и теперь он живет с нами. С тех пор от мамы Броуди совсем нет никаких вестей, но Броуди искренне верит, что она скоро приедет и заберет его. Время от времени он порывается собрать свой чемодан, чтобы наверняка быть готовым к приезду своей матери. А у меня возникло нехорошее предчувствие, что мама Броуди за ним уже вряд ли когда-нибудь приедет. Судя по тому, как смотрит на Броуди моя мама, она думает так же.

Недавно я нечаянно подслушал разговор папы с мамой о папиной младшей сестре Шелби. Папа вспоминал, что еще в подростковом возрасте она подсела на наркотики и что в семье уже тогда от нее были одни неприятности. И он сказал, что с нами жить Броуди будет намного лучше, и пообещал приложить все возможные усилия для того, чтобы он и дальше оставался с нами.

Разумеется, мне не положено было это знать, и Броуди об услышанном я, естественно, ничего не рассказал. Думаю, он сильно скучает по своей любимой маме, и его можно понять. Я бы точно ужасно страдал, если бы моя мама вот так взяла бы и бросила нас навсегда. Но мне трудно себе представить, что она когда-нибудь смогла бы так с нами поступить. Слишком уж сильно она нас любит.

Перед сном мама нежно поцеловала нас с Броуди и пожелала нам спокойной ночи. Броуди сразу же полез на верхний этаж кровати. Сперва наверху спал я, но мама уговорила меня уступить свое место Броуди, когда поняла, что ему очень хочется там спать. Честно говоря, тогда из-за этого я очень на нее рассердился. Вообще-то в нашем доме имеется свободная комната, в которую можно было бы заселить Броуди, но мама сама почему-то решила, что одному ему в комнате будет страшно и одиноко, поэтому мне пришлось потесниться.

Мама проверила, горит ли у нас ночник (Броуди боится темноты, хоть и скрывает это), и выключила верхний свет.

– Спокойной ночи, мальчики, – как обычно, сказала она и вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.

Спустя несколько минут послышался грустный голос Броуди:

– Джуд, ты уже спишь?

– Нет.

– Как думаешь, моя мама приедет за мной?

Я сложил руки за голову и пристально посмотрел наверх, туда, где сейчас лежал Броуди, хотя я и не мог его увидеть. Мама с папой с самого детства учили нас, что обманывать нехорошо, поэтому я стараюсь всегда говорить всем правду. Но в голосе Броуди было что-то такое, что заставило меня в этот раз соврать:

– Конечно, приедет. Ей просто нужно немного отдохнуть.

– Ага, – шумно выдохнул он, будто не дышал, пока ждал, что я отвечу. – Я тоже так думаю.

В комнате воцарилась тишина, и я уже почти начал засыпать, но Броуди вдруг снова спросил:

– Как по-твоему, Лила красивая?

– Нет, – буркнул я в ответ.

Уже во второй раз за ночь я ему солгал, сам не знаю почему. Наверное, мне просто не хотелось сейчас признавать это перед Броуди. По-моему, Лила Тернер намного красивее, чем Эшли Монро, которую все наши ребята считают самой красивой девочкой в классе. Но Лила ведь не просто красивая девчонка, она – свой парень! К тому же она стала частью нашей закадычной троицы, и я дал себе слово, что буду всегда ее защищать.

Помню, как перепугался насмерть, когда Лила чуть не утонула из-за нас с Броуди в реке, и решил, что теперь никогда не дам ее в обиду. Так что рассуждать сейчас о ее красоте – это последнее, чем мне хотелось бы заниматься.

На следующий день начался новый учебный год. На автобусной остановке мы встретили нарядную Лилу. На ней было платье, и, судя по кислому выражению лица, Лила надела его без особого удовольствия. Все лето она ходила в удобных футболках и шортах, так что в голубом платье с белыми бабочками видеть ее нам было непривычно. Волосы Лилы были гладко причесаны и выглядели совсем не так, как обычно, а еще она надела красивый ободок, чтобы челка не лезла ей в глаза.

Она была похожа на… настоящую девочку. Я застыл, глядя на нее с отвисшей челюстью.

– Закрой рот, а то муха залетит, – съязвила в ответ Лила.

Я закрыл рот, но все равно продолжал пялиться на нее, сам не знаю почему.

– Ну чего ты уставился на меня? – огрызнулась Лила и ткнула меня локтем в ребро. У нее были ужасно острые локти. – Я выгляжу как идиотка, – пробормотала она тихо.

Видимо, ей хотелось, чтобы я опроверг ее слова, но в этот момент меня спас подъехавший к остановке школьный автобус, так что мне, к большой радости, не пришлось ничего отвечать. Со всех ног я бросился к подъехавшему автобусу. Мне удалось залезть в него даже раньше Броуди, который все норовил оттолкнуть меня и пройти первым. Ну уж нет, этому никогда не бывать!

– Джуд! – крикнул мне Риз, сложив свои руки рупором. – Я тебе здесь место занял!

Я сел рядом с Ризом и сделал вид, что не заметил, что Лила сидит на переднем сиденье автобуса совсем одна. Броуди развалился на своем любимом кресле в задней части автобуса и вытащил длинные ноги в проход, отчего несколько парней постарше угостили его легкими подзатыльниками. Но Броуди не сдавался и все равно не убирал ноги. Я решил вмешаться, чтобы хотя бы вступиться за него, но водитель автобуса строго отчитал меня за нарушение порядка. Так начался мой первый учебный день, а благодаря Броуди дальше все пошло еще хуже.

Уже к обеду все четвероклассники вовсю обсуждали, что Лила носит трусы-недельку и никогда их не стирает. Во время занятий на спортивной площадке я толкнул Броуди в спину и сбил его с ног, а он заржал, как лошадь, и принялся лягаться и сильно размахивать руками. Когда он врезал мне по лицу, я дал ему сдачи, и все кончилось тем, что нас обоих дружно отправили в кабинет директора.

Вечером за ужином нас поджидала строгая взбучка от родителей.

– Кулаками проблемы не решают, – назидательно сказала мама и повернулась к папе за словесной поддержкой: – Так ведь, Патрик?

Папа оторвался от своей тарелки с чили.

– Ну, это напрямую зависит от причины драки.

Я в ответ ухмыльнулся. Броуди тоже скривил рот в наглой улыбочке. Вот же придурок! Под глазом у него зиял здоровенный синий фингал, а еще я рассек ему губу, но он сидел как ни в чем не бывало, не обращая на это внимания. Броуди нравилось драться, и, хотя он живет у нас совсем недолго, мы с ним так дрались уже далеко не в первый раз.

Броуди взял кусок хлеба, щедро намазал его маслом и разом запихал половину этого большого бутерброда себе в рот.

– Патрик! Вообще-то, ты должен был сейчас поддержать меня! – возмутилась мама.

– Что-то я не припоминаю, чтобы ты сильно жаловалась в тот раз, когда я сильно подрался из-за тебя в баре…

– Патрик, – сквозь зубы процедила вдруг мама, угрожающим взглядом посмотрев на папу, – мы не должны поощрять такое поведение.

Папа примирительно кивнул и тихо сказал, что она, конечно же, права, после чего повернулся лицом к Броуди, который наблюдал за их с мамой разговором так внимательно, будто увидел живых инопланетян. Он всю жизнь рос без отца, поэтому даже самые обычные и повседневные разговоры между родителями были для него непривычными.

– Чтобы никаких больше сплетен, Броуди, ты меня понял? У нас дома принято уважать всех девочек. То же самое, разумеется, касается твоих слов и поступков даже за пределами этого дома. Тебе все ясно? – строго сказал папа.

– Да, сэр, – угрюмо ответил Броуди, при этом сверля меня недружелюбным и грозным взглядом.

– А ты, Джуд, – папа мельком посмотрел в этот момент на маму и повторил ее любимую фразу, – в следующий раз постарайся решать проблемы мирным путем и зря не распускать руки, сынок.

Я с трудом сдержал улыбку:

– Понял.

– Что у нас сегодня есть сладенького? – вклинился в разговор Гидеон. – Можно мне посмотреть телевизор после еды?

Это все, что сейчас заботит моего младшего брата: сладкое и телевизор.

– А можно мне мороженое? – спросил мило Джесси. Он забрался к маме на колени, потрепал ее по щекам своими маленькими ладошками и принялся целовать. – Мамочка, ты у меня сегодня такая красивая!

– Ты мой маленький обольститель! – улыбнулась в ответ мама.

– Так ты дашь мне мороженку?

Мама лишь весело рассмеялась:

– Да, вам двоим я разрешаю съесть по мороженому.

– А я? – хором громко спросили мы с Броуди.

Мама вдруг поджала губы. Все-таки она здорово на нас рассердилась. Я понял, что самое главное нас еще ждет впереди.

– А вы двое уберете со стола и загрузите всю грязную посуду в посудомоечную машину.

Я первым выскочил из-за стола и, оттолкнув от него Броуди, сам собрал со стола большую груду грязных тарелок. Мама несколько раз предупреждала меня, чтобы я не брал все тарелки разом, но я опять не стал ее слушать. Донести такую огромную стопку мне было по силам.

Броуди с хмурым видом собрал все приборы со стола и по пути к раковине в шутку ткнул меня вилкой. Груда посуды в моих руках предупреждающе зашаталась. Я никак не отреагировал на его дурацкий выпад, и тогда Броуди ткнул меня еще раз, но посильнее. Стиснув зубы, я стерпел и этот тычок, но одна из тарелок нечаянно выскользнула из моих рук и разбилась прямо о терракотовую плитку.

– Парни, ну что у вас опять происходит? – закричал папа и первым поднялся из-за стола. Он выхватил у меня из рук всю груду тарелок и поставил ее в раковину. Скрестив руки на своей широкой груди, он сурово посмотрел на нас. Я знаю этот взгляд: ничего хорошего он не сулит и говорит мне лишь о том, что папино терпение тоже лопнуло.

– Тебе что сказала мама? – спросил он у меня.

– Не брать все тарелки разом, – промямлил я.

– Никаких денег на карманные расходы в этом месяце вам обоим. Деньги с неба не падают. Эти тарелки вовсе не бесплатные!

– Раз нам не дадут денег в этом месяце, то, значит, и работу по дому мы делать пока тоже не будем? – с искренней надеждой в голосе спросил папу Броуди. Вот же дурак. Мой отец – бывший морской пехотинец, и если он что-то сказал, то лучше с ним вообще не спорить, иначе можно огрести по полной.

Как и следовало ожидать, папа лишь сказал:

– Нет, это значит, что в этом месяце вы будете помогать по дому в два раза больше, чем обычно. А теперь делайте, что вам сказала мама. И постарайтесь ничего больше не разбивать.

Папа оставил нас, и я громко выдохнул, буравя строгим взглядом Броуди. Он с лязгом бросил свои приборы в раковину, и мы поплелись обратно к столу за грязными стаканами. Все остальные члены нашей семьи уже сидели на веранде и с удовольствием на лицах поедали вкусное мороженое в вафлях. Мое любимое…

– Знаешь, почему я это сделал? – спросил вдруг Броуди. Я ополаскивал тарелки и сам совал их ему в руки, боясь, как бы он опять что-нибудь не натворил.

Я пожал плечами, всем своим видом показывая, что мне все равно, хотя внутри меня и зародилось глупое любопытство.

– Чтобы доказать тебе, что я прав, – продолжил Броуди.

– В чем именно ты прав?

– Тебе нравится Лила!

Это прозвучало так серьезно, будто бы я влюблен в Лилу по уши и хочу на ней немедленно жениться. Я лишь фыркнул:

– А вот и нет, совсем не нравится.

– Ну конечно, – захихикал он. – Именно из-за этого ты мне и врезал. А теперь хочешь узнать, что для меня смешнее всего?

– Нет, – буркнул я.

– Она думает, что это ты всем вокруг растрепал про ее трусы, – загоготал Броуди.

К сожалению, все так и было. Слух распустил сам Броуди, а виноват во всем оказался именно я.

Никто потом не ругал Лилу за то, что она подошла ко мне и с силой пнула в лодыжку. А все потому, что она девчонка и ей это можно было сделать. Разве это справедливо?

А после того как я весело рассмеялся ей в лицо, она в ответ разозлилась еще больше.

Сжав свои маленькие руки в кулаки, она грозно мне сказала:

– Сейчас ты у меня получишь, Джуд Маккалистер!

– Можешь колотить меня, сколько влезет, мне все равно ни капельки не будет больно, Минни Маус!

Она сильно ударила меня, и мне стало еще веселее. В гневе она становилась очень смешной и милой, и иногда я специально травил ее, чтобы посмотреть, что же еще нового она выкинет на этот раз. Выводить Лилу из себя – это было одно из моих любимых занятий. Оно всегда того стоило.

Когда Броуди крепко заснул, из вредности я спрятал все имеющиеся ночники на чердак, зная, что туда он за ними точно не полезет. Достала его детская привычка всегда спать с ночником, будто младенец.

Посреди ночи Броуди проснулся весь в мокром поту и начал громко кричать и плакать. Только мой папа смог его немного успокоить. В ту темную ночь отец рассердился на меня так, как никогда еще до этого не сердился, а я не понимал, что я такого страшного и серьезного натворил. Я всего лишь спрятал несколько светильников, Броуди же устроил мне столько неприятностей в школе, да и тарелку я уронил и разбил только из-за него. Он получил по заслугам!

Папа в ответ сказал мне, что Броуди много чего плохого пришлось пережить и что мне впредь следует сначала думать, прежде чем так шутить над ним. Никто не потрудился объяснить мне конкретно, что именно пришлось пережить Броуди. Все это показалось мне какой-то непонятной бессмыслицей, но после этого случая я начал сам следить за тем, чтобы ночью в комнате всегда горел мягкий свет.

Броуди фактически стал мне родным братом. Да, конечно, временами он действовал мне на нервы, но он уже стал частью нашей дружной семьи. Каждый раз, когда он ввязывался в драки в школе (а это случалось довольно частенько), я всегда вставал на его защиту. Без всяких вопросов я был на его стороне. А когда мне нужно было отрабатывать пас, он часами ловил мои мячи на заднем дворе, помогая мне, и ни разу не пожаловался на усталость.

Что же касается Лилы, то Броуди, конечно, оказался прав. Она мне очень сильно нравилась. Правда, еще несколько лет я не мог себе в этом признаться и искренне не понимал, почему я так странно веду себя рядом с ней. В свою защиту могу лишь сказать, что я всегда старался по-дружески о ней заботиться.

Но дело в том, что она – девчонка, и это сильно все усложняло.