Текст книги "Комната"

Эмиль Брагинский
Комната
Грустная комедия в двух действиях

Действующие лица

Альбина, лет ей меньше сорока, но зато больше тридцати. Вполне самостоятельная женщина, не лишенная обаяния.

Галина Степановна, родная тетя Альбины с довольно буйным прошлым. Точный возраст неясен.

Людмила, ей иногда тридцать два, иногда тридцать пять. Зависит от ее настроения. Очень красивая. Такое среди женщин бывает.

Елена Алексеевна, ей, увы, далеко за сорок, очень далеко. У нее есть все – работа, муж, дети, внуки и привычка поныть.

Людмила и Елена Алексеевна давно уже работают вместе с Альбиной в одной комнате.

Лиза, новенькая, только что окончив институт, пришла в эту комнату. Про нее еще никому ничего не известно, даже автору.

Лохов Тихон Иванович, начальник Альбины. Сотрудники его любят. Случается, и начальников любят.

Дергачев, такой скромный, такой вежливый, такой воспитанный, такой симпатичный, что невольно хочется пустить его в дом.

Тоня, законная жена Дергачева. Умеет не только стрелять, но и попадать в цель.

Кузьминых, у него есть невеста, но нет жилой площади. Некоторые считают, что лучше бы наоборот.

В пьесе используются современные песни и популярные песни тридцатых годов.

Действие первое

Картина первая

Обычная комната в обычном учреждении. Четыре одинаковых, безликих стола. Шкаф. Из-за шкафа робко выглядывает холодильник. Однако особенность этой комнаты в том, что по стенам развешаны таблицы и плакаты, на которых изображены цветы. И на столах и на подоконниках в керамических горшках цветут прекрасные растения.

Работают в этой комнате только женщины. Но сейчас лишь Лиза уткнулась в служебные документы. А трое – Альбина, Людмила и Елена Алексеевна – стоят на просцениуме.

Альбина (поет)

 
Саша, ты помнишь наши встречи
В приморском парке, на берегу…
 

Людмила и Елена Алексеевна (подхватывают)

 
Саша, ты помнишь теплый вечер,
Весенний вечер, каштан в цвету…
 

Альбина (показывает на служебную комнату). Вот сюда я прихожу каждый день, как институт кончила. Сколько лет уже топаю, страшно сосчитать…

Людмила и Елена Алексеевна (поют)

 
Нет ярче красок, нигде и никогда…
Саша, как много в жизни ласки,
Как незаметно бегут года…
 

Альбина. Это какая выдержка нужна – каждый день с утра и до вечера неизбежно видеть друг дружку. Но что хорошо: подруги мои, ребяты мои – люди высокого человеческого класса. Это у нас привычка хором петь. Мы – не разлей водой, мы все без памяти дружим, хотя, конечно, вечно суем носы в чужие дела. И все время даем советы.

Поют втроем:

 
Жизнь кипит кругом, и нам ли думать о былом.
Ведь не стареем, а молодеем мы с каждым днем…
 

Альбина (показывает). А вон там – новенькая. Я с ней еще не знакома. Люди, я ведь в отпуске, но наша компаша меня ждет не дождется. Всем интересно, как там у меня с Костей…

Поют втроем:

 
Знаю, милый мой, при встрече дружеской с тобой
Я подойду и обниму, потом спрошу тебя лукаво…
 

Альбина. Сейчас будет любимый припевчик. (Запевает.) Костя, вот именно –

 
Костя, ты помнишь наши встречи…
 

Поют втроем:

 
В приморском парке на берегу…
Костя, ты помнишь теплый вечер,
Весенний вечер, каштан в цвету…
 

Альбина. Итак, разгар рабочего дня, а я еще не приехала, я еду, я, товарищи, в пути! (Быстро уходит.)

Елена Алексеевна идет, садится за свой стол и… начинает что-то шить. Одновременно умудряется просматривать бумаги и делать в них пометки.

Елена Алексеевна. Управляющий седьмого треста как женился на женщине по имени Маргарита, так этот трест высаживает одни маргаритки!

Людмила (подходит к телефону, набирает номер и одновременно проверяет, вскипел ли чайник). Алло, Ростов?.. Это из Москвы… Да, я… Конечно, цвету, вашим гладиолусам до меня далеко… Открыли их выставку?.. Сегодня? Данные пришлете?.. Хорошо, привет! (Вешает трубку.) Так и запишем. (Записывает.) Девятнадцатого. (Всем.) Слушайте, уже девятнадцатое, что-то не видно нашей королевы!

Елена Алексеевна. Не королевы, а принцессы. Королева должна быть замужем…

Чайник вскипел.

Людмила (достает из холодильника пакет с молоком). Может, кто хочет чай с молоком – молоко топленое?

Лиза. Я запуталась в министерствах. Кому посылать бумагу? Какая разница между Комитетом лесного хозяйства и Министерством лесной промышленности?

Людмила. Разница простая. Одни медленно выращивают лес, а другие быстро лес уничтожают.

Елена Алексеевна. А ты, Людмила, права, принцессин-то отпуск кончился!

Людмила (радостно отставив чашку, выскакивает на середину комнаты. Показывает Альбину). Ребяты, вот и я! Во всем своем природном блеске! Вы мне рады, и я вам рада до бессознательности!

Елена Алексеевна. Здорово похоже!

Людмила (продолжает копировать Альбину). Компаша наша! Эти двадцать четыре законных дня плюс два дня за собственный счет были как что?

Елена Алексеевна. Как жизнь без детей! Завести троих – это при сегодняшнем сервисе! Ничего, я терплю… не жалуюсь, может, завтра хуже будет…

Людмила (та же игра). На этот раз Костя, ребяты, превзошел самого себя!

Елена Алексеевна. Костя каждый год сам себя перепрыгивает!

Людмила. Костя носил меня на вытянутых руках! Мои крепенькие ноги трепыхались в воздухе как что?

Елена Алексеевна. Как птицы.

Лиза. Людмила, вы кого показываете?

Людмила (в актерском азарте). Однажды, други мои, мы вышли на яхте в настежь открытое море. Девочки, подавайте мне бурю!

Елена Алексеевна весело гремит чем попало и подвывает.

Лена, ты первоклассно воешь, как настоящий шторм!

Елена Алексеевна. Это у меня жизненный опыт – выть!

Людмила. А шторм унес нас с Костей в желтую Швецию.

Лиза. Почему Швеция желтая?

Елена Алексеевна. Потому что шведские хоккеисты всегда в желтых майках.

Лиза. Но как же они в Швецию – без характеристик, без оформления?

Людмила. Костя им говорит – шведским пограничникам, таможенникам и шпионам…

Лиза. На каком языке?

Елена Алексеевна. Помолчи, дотошная!

Людмила. Костя им говорит: «Не нужен нам берег турецкий, и Швеция нам не нужна!»

Лиза. Я догадалась – это вы Альбину Викторовну показываете, а Костя – ее муж?

Елена Алексеевна. Он не муж…

Людмила. Он – подлец души моей!

Лиза. Если не муж, то обязательно должен быть красивый.

Елена Алексеевна. Конечно, писаный красавец, только мы его ни разу, ни полраза не видели…

Людмила. Ребяты, вы наизусть знаете, что Костя не может приехать ко мне, и поэтому я ежегодно мотаюсь на Рижское взморье. У Кости семья…

Елена Алексеевна. Детей не то шесть, не то кругом шестнадцать. Жена не то богатая, не то кругом больная…

Людмила. Ребяты, Костя работает в таком сверхсекретном институте, что там ни окон, ни дверей, и Костя буквально не может выйти наружу!

Лиза. Как же тогда Альбина Викторовна с ним видится?

Елена Алексеевна. Ты, Елизавета, для нашей комнаты ценное приобретение!

Появляется Лохов, как всегда усталый. На приход начальства Людмила не обращает ни малейшего внимания, продолжает концерт, а Лохов следит за ней с сочувственной улыбкой.

Людмила. Ребяты, Костя каждый божий день кормил меня копченой салакой, Домским собором и знаменитыми рижскими театрами.

Лиза (замечает Лохова). Ой, Тихон Иванович, здравствуйте!

Лохов (кивнул Лизе, обернулся к Людмиле). А тебе хватит Альбину полоскать. Есть Костя, нет Кости – пусть себе утешается. Каждому человеку нужен клапан…

Людмила. Тихон Иванович, чай вьетнамский, жасмином пахнет!

Лохов. Хочу вьетнамского!

Людмила налила ему чаю.

(Попробовал.) Действительно, жасмин. А Альбине-то, между прочим, пора бы показать себя народу. Не работать на работе – это у нас пожалуйста, но вот приходить – надо!

Лиза. А вот я, Тихон Иванович, усердно работаю!

Лохов. Ты еще молодая, и у тебя пройдет. Ко мне прорвался один рационализатор. Предлагает новую систему соцсоревнования – сто шестнадцать учетных пунктов. Я ему говорю – не надо мне твоих сто шестнадцать, мне надо, чтоб каждый просто и честно делал свое дело.

Елена Алексеевна. Ну как я, к примеру, могу трудиться с отдачей? Дома трех мужиков обслуживаю. Сережа с женой вроде отдельно живут, но все равно – вчера вот принес гору ползунков. (Улыбается.) Внучка упитанная – ползунки все с треском лопаются!..

Лохов. Но ты не прибедняйся! Ты-то как раз и дома и на службе со всем лихо справляешься!

Елена Алексеевна. Это потому, что я двужильная, как большинство наших работающих женщин!

Лохов. Но Сережкина жена сейчас ведь не работает – не может сама ползунки зашить?

Елена Алексеевна. Кто она? Она – современница! Ножик с места на место переложит, полюбуется и говорит: «Ну вот, я основное прибрала, а остальное – вы сами!»

Отворяется дверь, и в комнате возникает Альбина. На этот раз выглядит она невероятно. На Альбине широкополая шляпа, солнечные очки, короткая блузка, брючки – они ей до колен – явно малы и врезаются в тело; на ногах – босоножки на высоченных каблуках. В одной руке – баул, который Альбина ставит на пол, в другой руке у нее пестрый солнечный зонтик.

Альбина. Сегодня, ребяты мои, погодка рекламная! Купанемся, верно? Вот и я, ребяты, во всем своем прибалтийском блеске. В обморок уходить не надо, аплодисментов тоже не требуется. Я вас всех люблю, вы все любите меня!

Лиза. Как же вы меня-то любите? Вы меня первый раз видите!

Альбина. Тебя я люблю авансом.

Лохов (поднимается). Хоть у вас и уютно, но у меня начинается прием посетителей.

Людмила. Только нервы на них не тратьте!

Лохов. А куда их еще девать, нервы? (Погладил Людмилу по голове.) Ты, Альбина, похвасталась – и переоденься! Здесь не пляж и не баня!

Альбина. Не беспокойтесь, Тихон Иванович, я непременно приму безобразно-чиновничий вид!

Лохов уходит.

Лиза (азартно) Людмила, а почему Тихон Иванович вас по голове погладил, вроде бы нежно. У вас роман, да?

Людмила. С начальником называется не роман, а связь.

Альбина. Компаша моя, развяжите глаза! Когда я в этой обертке шлендрала по белому песку, все мужики падали с топчанов. Не от восхищения, спокойно… Только от изумления!

Елена Алексеевна. А как твой Костя?

Альбина. Естественно, превзошел самого себя! Он приобрел «Жигули», и мы объездили все крохотные ресторанчики. Там один составлен из перевернутых лодок, в другом подают при свечах…

Елена Алексеевна. В наших ресторанах самое милое дело при свечах – не видно, какой отравой кормят!

Альбина. Мы даже в Эстонию прокатились, в Пярну. Костя мне шерсть купил, на рынке, – пеструю, красную с белым!

Людмила. Вот он бы еще сам тебе кофту связал!

Альбина. Сегодня вваливаюсь с поезда домой – звонит междугородная…

Людмила. Это Костя, он уже скучает!

Лиза (вдруг). Хватит! Довольно!

Альбина. Что ты там выскакиваешь?

Лиза. Я совершенно не выношу, когда над кем-нибудь смеются!

Елена Алексеевна (рассердилась). У тебя, Елизавета, письмо важное не дописано!

Лиза. Они, Альбина Викторовна, вообще не верят, что ваш Костя существует, а Тихон Иванович сказал открытым текстом, что Костя – это для вас клапан, я поняла, чтобы безысходность выпускать!

Людмила. Как тебя, Лизка, в школе терпели и в институте?

Лиза. Меня уважали. Я на всех собраниях выступала и всегда говорила чистую правду!

Людмила (старается шуткой отвлечь Альбину). Не бывает такого, чтобы на собраниях – чистую, незамутненную правду!..

Альбина (вроде бы спокойно, но видно, что это спокойствие ей дорого дается). Костя меня на вокзал провожал, подлец души моей! Мы были такая трогательная пара, все на нас смотрели! (Начинает переодеваться в скромный костюм, в котором она появлялась вначале.) Мы, Лиза, работаем здесь тысячу лет – пять раз в неделю с девяти до шести. Чтоб разукрасить наше ярко-монотонное существование, мы вечно посмеиваемся друг над другом…

Людмила. Я, например, всех показываю. Я тут числюсь в актрисах…

Елена Алексеевна. А я, например, образцово-показательно счастливая: муж у меня – всем мужьям муж! Золото! И трое сыновей. У кого есть трое сыновей? Встаньте!.. И каждый сын – лучше другого. Но я по-бабски люблю поныть. Вот средний, Алешка, без разбору за каждой юбкой бегает, будто ему не восемнадцать лет, а скоро пятьдесят. И он боится опоздать.

Лиза (не может успокоиться). Я тоже могу придумать, что у меня роман, ну, с президентом Франции!

Альбина. Я тебя, Лизонька, обязательно с Костей познакомлю!

Людмила. Познакомь ее лучше с президентом Франции!

Лиза. На сегодня женское одиночество – государственная проблема. Но хвастовство и вранье не могут решить никакой проблемы, в том числе и женской!

Альбина. Мы с Костей, когда катались по Эстонии, он под Пярну завез меня в совхоз «Сяде», по-русски «Искра». Там, ребяты, умопомрачительное цветоводческое хозяйство!.. Я завела деловые контакты, но об этом после. Я же привезла мировые копчушки. Надо срочно умять, а то испортятся. Копчушки Костя достал.

Лиза (упрямо). Костя, которого нет!

Альбина (с мудрой улыбкой). Ну, нету его, что тебе от этого – легче?

Лиза. Легче, потому что я – за правду!

Альбина (подходит к Елене Алексеевне). Дай иголку, я тебя подменю!

Елена Алексеевна. Я пока копчушки почищу. Сегодня у нас, между прочим, двойной праздник!

Людмила. Альбина приехала – это раз…

Елена Алексеевна. И муж мне подарок сделал, стиральную машину купил, – это два!

Альбина (озорно). И то и другое надо отметить, особенно стиральную машину! Что мы любим делать на работе? По любому поводу?

Людмила и Елена Алексеевна (весело). Отмечать!

Альбина. А пока рассказывайте, какие за этот месяц сенсации на нашем цветочном фронте?..

Картина вторая

Комната и часть коридора. Здесь живет Альбина. Альбина разговаривает по телефону, а ее тетя, Галина Степановна, слушает разговор, всем своим видом изображая неодобрение.

Альбина (в трубку). Сколько вам лет?.. Если спрашиваю, значит, надо… Нет, пятьдесят три не подходит… Даже если вы хорошо сохранились… Нет, я не мужа подбираю, а жильца (кладет трубку).

Галина Степановна. Это бредовая затея – заявится хам, будет топать рифленой подошвой, оставлять на паркете следы…

Альбина. Мы обучим хама в коридоре снимать ботинки. Это будет воспитанный хам.

Снова звонит телефон.

(Снимает трубку.) Алло… Да, давала объявление… Нет, не опоздали, ваш порядковый номер не то тридцатый, не то сороковой, у меня от этих звонков в голове уже труха… Как – с ребенком? Там же написано – одинокому… (Кладет трубку.)

Галина Степановна. Допустим, эта Лиза тебя не воспринимает, но твои же друзья – они ни в чем не сомневаются, они ведь закадычные!

Альбина. На их месте я бы давно засомневалась. Москва словам не верит.

Галина Степановна. Еще как верит словам!

Альбина. Когда Лиза на меня наскакивала, Елена шила и так внимательно изучала иголку…

Галина Степановна. Может быть, это была новенькая иголка, с которой она только что познакомилась!

Альбина. А у Людмилы глаза так и бегали – налево-направо, направо-налево, вверх-вниз, вниз-вверх…

Галина Степановна. Глаза не умеют бегать вверх и вниз, это не лифт, это тебя трясло от обиды!

Звонок в дверь.

Альбина (выдергивая из штепселя вилку от телефона). А то он не даст поговорить! И убери осуждающий взгляд. Пойми – они не верят! И этим попирают мое чувство собственного человеческого достоинства!

Галина Степановна. Никто тебя не попирает!

Альбина. Тетя Галя, пожалуйста, уйди в конуру!

Галина Степановна (плетется к выходу). Вот теперь ты меня попираешь!

Альбина открывает дверь. На пороге – Дергачев. Держит плащ на руке. Протер запотевшие очки.

Дергачев (улыбнулся, слегка виновато). Вот я и пришел. Добрый день. (Вид у него добродушный, располагающий к себе.)

Альбина. Добрый не добрый – после разберемся. Вы Дергачев?

Дергачев. Да, конечно. Можно снять галоши?

Альбина (изумилась). Вы носите галоши?

Дергачев. Теперь повсюду заставляют снимать обувь, а не слишком приятно надевать чужие шлепанцы. Сидеть в чьих-то тапочках – я в этом красоты не вижу.

Альбина (оборвала) Проходите!

Дергачев (повесил на вешалку плащ). Вот так, в галошах?

Альбина (повысила голос). Да сбросьте вы их наконец!

Дергачев. Мы с вами совсем не знакомы, а вы уже на меня кричите! (Снял галоши.)

Альбина (показывает). Сдается эта комната!

Дергачев. После того как я трогал галоши, хорошо бы вымыть руки.

Альбина. Ванну вы не хотите принять?

Дергачев. Понял. (Поспешно проходит в комнату, оглядывается.)

Альбина. Хватит вертеться, вы что, вальс танцуете? Нравится?

Дергачев. Комната вроде светлая… (Постучал по стене.)

Голос Галины Степановны. Кто там?

Дергачев (повторил). Кто там?

Альбина. Там живет моя тетя.

Дергачев (вздохнул). Стенка сегодняшняя, из гипсолита. Значит, через нее будет слышно каждое слово.

Альбина. Чтобы внутри квартиры – кирпичные стены, тогда вам нужно в тюрьму.

Дергачев (с улыбкой). Нет, в тюрьму почему-то не хочется.

Альбина. Тете абсолютно не с кем разговаривать. Тетя круглые сутки читает газету «Гудок». Ее последний муж был железнодорожником.

Дергачев. Она будет разговаривать с вами. Вы, наверное, переедете к ней?

Альбина. Мы перейдем на шепот. Вы по профессии кто?

Дергачев. Инженер-котельщик.

Альбина. Теперь все инженеры.

Дергачев (сделал вид, что не заметил иронии). Здесь сколько метров?

Альбина. Семнадцать и восемь десятых.

Дергачев. Сколько просите за восемь десятых?

Альбина. Вы можете снять очки?

Дергачев (растерялся). Зачем?

Альбина. Хочу вас разглядеть впритык. Вам сколько лет?

Дергачев (снял очки). Тридцать восемь.

Альбина. Лицо у вас незамысловатое, обыденное лицо, но не лишено приятности. Можете надеть очки обратно. (Продолжает изучение.) Однако костюм на вас… (Поморщилась.)

Дергачев (снова надел очки). Французский костюм… правда, ему уже два года.

Альбина (задумчиво). В Прибалтике мужчины выглядят значительно элегантнее.

Дергачев. При чем тут Прибалтика?

Альбина. Вам зачем комната? Вы мало похожи на беспризорного.

Дергачев. История банальная, зовется развод.

Альбина (снова задумчиво). Вот голову вы держите хорошо.

Дергачев (насторожился). Я уже в том возрасте, когда ребенок держит головку.

Альбина. Вообще-то вы ездили на Рижское взморье?

Дергачев (даже вздрогнул). Вы опять про Прибалтику?

Альбина. У меня такой пунктик.

Дергачев: В отпуск я езжу обычно на Черное море.

Альбина. Черным морем вы сильно осложнили ситуацию. Вас как зовут?

Дергачев. Станислав.

Альбина (искренне). Вот это уже форменное безобразие. И не лезет ни в какие ворота!

Дергачев. Согласен с вами. Целиком. Полностью. (Начал осторожно продвигаться к выходу.) У меня неудачное имя, ужасное. Неприличное имя!

Альбина. Мне Станислав не нужен!

Дергачев. А кому Станислав может быть нужен? Никому! (Через секунду исчезнет.)

Альбина. Стойте!

Дергачев (замер на месте). Стою.

Альбина. И слушайте!

Дергачев. Я хорошо стою и внимательно слушаю – я знаю: с такими, как вы, нельзя спорить!

Альбина. Я не сдаю комнату!

Дергачев. Я так и думал. И зашел просто поболтать, а на обратном пути сдеру со столба ваше объявление.

Альбина. Что мне эти пятьдесят или шестьдесят в месяц изменят?

Дергачев. Лучше – пятьдесят…

Альбина. Сегодня тысячи нужны.

Дергачев. Ну, тысячу вам никто не даст!

Альбина. Именно поэтому я пускаю жильца даром!

Дергачев (ахнул). То есть как это – даром?

Альбина. Что вы застряли в дверях? Сядьте!

Дергачев послушно сел.

Вы не знаете, что такое даром? Отвыкли? Это значит – без денег, на дармовщину!

Дергачев (усмехнулся). Задаром – это в конечном счете всегда обходится дороже.

Альбина. Вы головастый. Но я запущу себе в дом головастика при строгом условии, что он, мой бесплатный поселенец, будет откликаться на Костю!

Дергачев (вскочил). На кого?

Альбина. Что вы подпрыгиваете? Только на Костю, а не на какого-то там ерундового Всеволода или даже Игоря!

Дергачев (осторожно). Тогда бы вы в объявлении так и написали: «Требуется Костя».

Альбина. В паспорте мой будущий нахлебник может оставаться кем угодно, хоть Ферапонтом, но я и все други мои будем звать его Костей.

Дергачев. Но почему?

Альбина. Зачем объяснять, когда я еще не уверена, что вы по внешним и духовным параметрам мне подойдете.

Дергачев (раздумчиво). Нет, я бы не смог откликаться на Костю.

Альбина. Даже собак запросто переучивают на новую кличку!

Дергачев (обиделся). Тогда заведите пса и назовите Костей!

Альбина. Вот города по многу раз туда-сюда переименовывают, и жители ничего, не ропщут!

Звонок в дверь.

Альбина тотчас стучит по стене.

Голос Галины Степановны. Кто там?

Альбина. Не открывай, я сама! (Дергачеву.) Думаете, вы единственный кандидат на должность Кости? (Выходит в коридор, оставив Дергачева в состоянии полной растерянности.)

Пришел Кузьминых – роскошный молодой мужчина.

Кузьминых. Мчался к вам на предынфарктной скорости. Надо было мне с ходу принять решение и соглашаться на Костю!

Альбина. Откладывать решение – тоже решение. Это сегодня модно.

Кузьминых. Надеюсь, я не погорел на моде и вы не подобрали никого другого?

Альбина (с легкой язвительностью). Пока один надеялся, другой яичницу съел!

Проходят в комнату, где Кузьминых обнаруживает Дергачева.

Дергачев (лениво протягивает вошедшему руку). Костя!

Альбина рассмеялась.

Кузьминых (изменился в лице). Совсем не смешно. Я тоже могу назваться Костей.

Дергачев (небрежно). Но я на самом деле Костя!

Кузьминых. Врете! По очкам вижу! Очконосцам вообще нельзя доверять – они глаза прячут!

Альбина. Очконосец – это ничего, это я приму на вооружение.

Кузьминых. Альбина Викторовна, мне тут до работы пять минут, выберите меня и учтите: невеста моя – в столовой калькулятором, имеет надежные связи по части продуктов…

Альбина. Да, это манок!

Дергачев (к Кузьминых). Что же вы у невесты и не поселитесь?

Кузьминых. Нет у нее жилой площади. И к себе забрать не могу. Родители бунтуют – чересчур, говорят, красивая и без царя в голове. А я им отвечаю: мы царя свергли, и он нам нигде не нужен, тем более в голове!

Дергачев (с деланной наивностью). Невеста у вас глупая, что ли?

Кузьминых (весело). Мне у невесты ум не нужен, мне у невесты нужны ноги! Ум у меня свой.

Дергачев. Это и видно.

Кузьминых. Что вам сквозь мутные стекла видно?

Дергачев. Что вы умный!

Кузьминых. Альбина Викторовна, он меня лягнул!

Альбина. Продолжайте конкурировать, претенденты, мне жутко любопытно!

Дергачев (вдруг). Вы, товарищ, в Риге были?

Кузьминых (рассердился). Я был в Сыктывкаре. А вы, товарищ, селедку с клубникой ели?

Дергачев. Обычно я ем селедку с мороженым.

Звонок в дверь.

Альбина (насторожилась). Вот уж мне ни к чему, чтоб кто-нибудь из моих вас здесь застукал!

Кузьминых. Это он бракованный. А меня можно всем показывать.

Галина Степановна открывает дверь. Входит Людмила.

Галина Степановна. Здравствуй, Людмила. Ну что, не увела еще начальника от жены?

Людмила. Нет, упирается.

Галина Степановна. Начальников крайне трудно отторгнуть, им нельзя пятнать чистые биографии.

Альбина (шепотом). Обоим сидеть тихо, не двигаться, не разговаривать. Кто подаст голос – выгоню. Ясно?

Дергачев и Кузьминых (дружным шепотом). Ясно!

Альбина выходит в коридор.

Кузьминых тотчас наклоняется к Дергачеву.

Кузьминых (доверительно). Слушай, а зачем этой Альбине нужна вся заваруха с Костей? Может, она того – шестью шесть двадцать восемь?

Дергачев (вполголоса). Нет, вроде бы совершенно нормальная.

Людмила (Альбине). Мне требуется твоя бордовая сумка, замшевая, вечером в театр иду – видишь, какие достала бордовые туфли? (Показывает.)

Альбина внимательно рассматривает туфли, обдумывая создавшуюся ситуацию.

Кузьминых (тихо). Может, тут какая уголовщина?

Дергачев. На вашем месте я бы поскорее сбежал!

Альбина (Людмиле). Я тебе так рада! (Целует подругу.) И ты мне рада! Только стой здесь и ни шагу вперед!

Людмила. Что случилось?

Альбина. Секрет. (Мчится в комнату, лезет в шкаф за бордовой сумкой. Шепотом.) Молчите, соискатели мои?

Оба не произносят ни слова.

Что не отвечаете?

Оба молчат.

То-то! Смотрите у меня! (Достала сумку, бегом возвращается в коридор, отдает ее Людмиле.) Держи!

Людмила (берет сумку). Что за интерес в секрете, если нельзя никому рассказать по секрету?

Галина Степановна. Если рассказать по секрету, это уже не секрет.

Людмила. Кого ты там прячешь? Вон плащ висит! Галоши стоят!

Галина Степановна (не выдерживает). Ой, галоши! Какая радость!

Альбина (ей ничего другого не остается). Ладно, рассекречусь. Костя приехал!

Людмила (сразу заволновалась). Я знала, что он приедет… рано или поздно. Мало ли что там Лизка бухтит. А мы с Еленой – мы всегда тебя понимаем, мы ведь компаша.

Галина Степановна. Да, вы все – одна шайка-лейка.

Людмила. Так познакомь! (Делает шаг вперед.)

Альбина (резким шепотом). Стой, он… он спит!

Людмила (машинально понизив голос). Я только издалека взгляну…

Альбина. Нет, во сне он не так хорош. Я обязательно приведу его в нашу комнату.

Людмила. Слушай, а почему он носит галоши?

Альбина. Очевидно, ему нравится.

Галина Степановна. Я по галошам так соскучилась. Смотрите, подкладка ворсистая, малиновая, как тысячу лет назад. Мой муж называл их мокроступами…

Людмила (язвительно). Который из ваших мужей? (Уходит.)

Галина Степановна (не обратила внимания на едкое замечание). А он, то есть они, действительно заснули, оба?

Альбина. Ты же слышишь, какая там мертвая тишина.

Галина Степановна. Может, нанять двух, а потом поглядеть, который лучше приживется?

Альбина. Теперь, после прихода Люды, у меня безвыходное положение.

Галина Степановна. Обожаю безвыходные положения – не надо искать выхода. (Направляется в комнату.)

За ней – Альбина, которая понимает, что тетю уже не сдержать.

Альбина. Знакомьтесь, это моя тетя, Галина Степановна.

Галина Степановна. Да уж, в отличие от вас, меня Костей не зовут!

Дергачев. Я в курсе. Вы выписываете газету «Гудок».

Галина Степановна. Вы имеете что-нибудь против газеты «Гудок»?

Дергачев. Нет, потому что я никогда ее не держал в руках.

Галина Степановна (строго). Зря!

Дергачев (поспешно соглашается). Зря.

Кузьминых. А у меня есть только дядя.

Галина Степановна. Ну и что?

Кузьминых (смешался). Да ничего… Это я вспомнил по аналогии с тетей.

Галина Степановна (повернулась к Альбине). Ты пришла к выводу?

Альбина. Вывод сам ко мне пришел! (Показывает на Дергачева.)

Дергачев (встает и раскланивается). Спасибо.

Кузьминых (в отчаянии). Но почему – он?

Альбина. Потому, что он носит галоши!

Кузьминых. У меня ботики есть, войлочные, их еще зовут «прощай, молодость». Могу сбегать и напялить.

Альбина. Надо было сразу в ботиках приходить.

Кузьминых. Да как я мог догадаться, что в квартиранты по обуви выбирают! (Ушел, хлопнув дверью.)

Галина Степановна (со вздохом). Была отдельная квартира – стала коммуналка!

Альбина. Зря я все это затеяла. Но… Людмила уже видела его галоши!

Картина третья

Вечер в квартире Альбины несколько дней спустя. Альбина и Дергачев.

Альбина (экзаменует). Где ты в Риге живешь?

Дергачев. Угол Кришьян Барон и Меркеля, это в центре, недалеко от вокзала. В Риге вокзал – в центре.

Альбина. Где работаешь?

Дергачев. В старом городе, на улице Смилшу. Это от дома десять минут ходу.

Альбина. Назови станции на Рижском взморье!

Дергачев. Вы знаете, все это чепуха!

Альбина (вспыхнув). Когда ты начнешь наконец говорить мне «ты»?!

Дергачев. Как я могу говорить вам «ты» – вы уже не школьница, вы моя квартирная хозяйка!

Альбина. Но если я живу с тобой пять лет, мы не можем быть на «вы»!

Дергачев. У меня нет ощущения, что я с вами живу, и тем более – пять лет подряд!

Альбина. У тебя, Костя, нет никакого пространственного воображения, ты примитивный реалист!

Дергачев. Названия станций на взморье я выучил – сначала Лиелупе, потом Булдури и так далее… Но на работу к вам не пойду – нас раскусят через минуту, если, конечно, они не полные идиоты!

Альбина. Они не идиоты, но больше тянуть нельзя. Моя компаша сгорает от нетерпения. Они могут ввалиться в любую секунду!

Дергачев. А вы их не впускайте!

Альбина. Один раз я уже Людмилу не впустила, второй раз номер не пройдет!

Дергачев. Выпутывайтесь! Вы же грандиозная выдумщица!

Альбина. Вам легко говорить! «Выпутывайтесь»!..

Дергачев закатывается хохотом.

Что… что вы ржете?

Дергачев. Грубо!

Альбина. А вы не смеетесь, вы именно ржете!

Дергачев. Да потому, что вы сами говорите мне «вы»!

Альбина (опомнилась). Да, это промашка!

Дергачев. По-моему, надо отменить идею с моим походом на вашу цветочную службу. Я приезжал в Москву, вы хотели меня показать, но внезапно я вернулся в Ригу – ничего страшного, галоши Людмила видела…

Альбина. Да, конечно. Правильно. (Лезет в сервант, достает оттуда графин, рюмки.)

Дергачев. По какому поводу гуляем?

Альбина. Выпьем посошок!

Дергачев. Посошок пьют на дорогу!

Альбина волочит огромный чемодан.

Альбина. До чего здоровенный мешок, как вы его тягаете!

Дергачев (усмехнулся, понял). Я сильный!

Альбина берет из шкафа рубашки Дергачева и кидает в чемодан.

Альбина. Где ваши исторические галоши?

Дергачев. Отказываете мне от квартиры?

Альбина выходит в коридор, приносит галоши и тоже швыряет в чемодан.

Альбина. Ай-яй-яй, угодила прямо в белую рубашку!

Дергачев. Да, галоши испачкались!

Альбина. Поищу другого Костю, который получше войдет в роль!

Дергачев. Более дерзкого?

Альбина. Более оборотистого!

Дергачев. Съезжать не хочется. Здесь тихо, спокойно, к вам я так быстро привык. Тетя тоже тихая. (Постучал по стене.)

Голос Галины Степановны. Кто там?

Дергачев (решительно захлопывает крышку чемодана). До чего ты, Альбина, непохожа на нынешних позвоночниц!

Альбина. Переведи с медицинского!

Дергачев. Тех, кто в институт поступает по звонкам свыше, называют позвоночники. А барышни, телефоны которых в мужских записных книжках и которые на роман не претендуют, позвоночницы.

Альбина. Это ты начал за мной ухлестывать?

Дергачев. И модной игры в секс в тебе нету!

Альбина. Тогда для порядка скажи что-нибудь про мою притягательную красоту!

Дергачев. Красоты в тебе… увы!

Альбина. Ты забавно обольщаешь! А ну, немедленно освобождай помещение!

Дергачев. Зато в тебе есть главное – изюминка! И не одна штука, а много изюма, высшего сорта!

Альбина. И курага во мне, и чернослив – полный компот. До чего же тебе нужна комната, хлопотун. Но комната сдается при условии похода ко мне в учреждение!

Дергачев. На тебя можно опереться!

Альбина (насмешливо). Хиленький, подпорка нужна? Жена так крепко турнула, что ты покалечился?

Дергачев (искренне). Хожу ушибленный! (Берет Альбину за плечи и силой усаживает на чемодан. Сам пристраивается рядом. Рассказывает.) Мы с женой сначала год прикидочно жили и ни разу не поссорились, зато потом, как расписались…

Альбина. Надо было наоборот – до свадьбы ссориться, а после – всю жизнь мириться!

Дергачев. После свадьбы моя жена начала стрелять!

Альбина. В кого?

Дергачев. И вся пропиталась машинным маслом и порохом. Свою стандартную мелкокалиберную винтовку «Урал-2» больше меня полюбила.

Альбина (с иронией). Особенно обидно, что стандартную…