Текст книги "Это моя вина"

Треугольник

Волчицей оказалась Элизабет Хейвуд, та девушка, которая побывала в гостях у Мэттью. Фрэнки знала ее через Зеду. Она не входила в компанию Альфы, но и не уступала ему Все детство и среднюю школу она провела, играя в популярном ситкоме роль циничной дочери известного комика. В Алабастер она поступила в тот год, когда сериал закончился, но его все еще продолжали крутить. Каждому новичку показывали Элизабет в столовой. Она выглядела старше и симпатичнее, чем на экране.

Фрэнки знала, что Элизабет сама заработала деньги на учебу в Алабастер. Кроме того, она заработала и на красный «мерседес», который называла «компенсацией за то, что мне пришлось провести детство с компанией наркоманов и злобных стерв» – этим она отличалась от большинства учеников так же, как новые деньги отличаются от старых.

Ее знали все, хотя особой популярностью она не пользовалась. Она скорее скользила по поверхности, хорошо чувствуя себя в самых разных социальных группах, не входя ни в одну на постоянной основе. У нее было круглое веснушчатое лицо и глубокие ямочки на щеках – обычная внешность для детей актеров, которых выбирают играть типичных американцев. Волосы, выкрашенные в рыжий для сьемок, вернулись к своему каштановому цвету. Говорила она медленно и слегка растягивала слова – свойство, которое добавляло ей популярности в лучшие дни сериала. Элизабет и Альфу редко видели вместе, разве что в компании других ребят, и они никак не демонстрировали свою привязанность. И хотя они встречались всего несколько недель, уже препирались как старые супруги.

В школе-интернате, где нет препятствий в виде расстояний и родителей с их подозрениями, отношения развиваются быстро. Эта банальность относилась не только к Альфе с Элизабет, но и к Фрэнки и Мэттью. Мэттью был ласков к ней и не скрывал их отношений. Не прошло и недели с вечеринки на поле для гольфа, как Фрэнки пересела за его стол в столовой. Обычно там сидели Мэттью, Альфа, Дин, Каллум и (чаще, чем кто-либо этого хотел) Стелла. Большую часть времени к ним присоединялись Элизабет, Тристан и Стив (игроки в лакросс, которые не играют значительной роли в этой хронике). Мальчики кидались хлебными корками и спорили о политике. Они сплетничали, обсуждали спорт и так сильно откидывались назад на стульях, что казалось, вот-вот опрокинутся, хотя этого никогда не случалось. Им было веселее, чем всем остальным в столовой.

Фрэнки была счастлива.

В Мэттью ей больше всего нравилось его умение не смущаться. К примеру однажды за ужином Альфа сказал что-то настолько смешное, что Мэттью подавился соком. Сок брызнул у него из носа и намочил рубашку. Все прочие знакомые Фрэнки в таком случае покраснели бы и постарались бы поскорее выбраться из столовой, переодеться, мечтая о том, чтобы никто и никогда больше не вспомнил бы о фонтане из яблочного сока. Но Мэттью встал, поднял в победном жесте руки и объявил себя самым отвратительным существом в Алабастере, призывая смельчаков бросить ему вызов.

– Придите ко мне все. Я бросаю вам вызов. Сумеете ли вы побить Яблочный Фонтан Ливингстона? Мы не верим, что эту высшую мерзость можно превзойти, но призываем вас всех испытать себя и поддерживаем ваши начинания.

Дин попытался построить розовую гору из кетчупа и картофельного пюре и облизать ее своим до отвращения длинным языком – но был признан проигравшим. Альфа издал пукающий звук подмышкой, но это тоже сочли недостаточно отвратительным.

– Приличия не позволяют мне стать настоящим соперником Ливингстону, – сказал он. – Но я не признаю себя побежденным. Как добропорядочный гражданин, я не могу совершать действительно отвратительные поступки в присутствии невинных детей, которые готовятся вкусить свой обед из неведомого мяса.

Каллум заявил, что свободен от таких ограничений, бросил все свои сухарики в апельсиновый сок и осушил стакан.

– Ты наказал сам себя, – сказал Мэттью. – Омерзительнее всего было только тебе. Согласись, это очень неудачная стратегия.

Каллум признал свое поражение, все встали, чтобы отнести подносы. Мэттью положил руку Фрэнки на талию. Раньше она никогда бы не подумала, что ей может нравиться парень, который пускает носом фонтаны из яблочного сока, но он ей нравился.

Позже, тем не менее, она не могла не задуматься о том, что из пяти человек за столом (включая Мэттью) она была единственной, от кого никто не ждал никаких отвратительных поступков. Впрочем, она и не вызывалась.

* * *

Со временем Фрэнки начала замечать, что, хотя Мэттью с неожиданной теплотой принимал людей в свой мир, в чужой он никогда не входил. Она была вынуждена трижды познакомить его с Триш, прежде чем он начал ее узнавать, и он почти никогда не заходил в комнату Фрэнки. Если он хотел ее видеть, он звонил и просил ее выйти и встретиться с ним.

Он не знал никого из друзей Фрэнки по дискуссионному клубу или второкурсников, с которыми она общалась. Он не интересовался ее семьей. Мэттью ожидал, что Фрэнки станет частью его жизни, но не пытался войти в ее жизнь.

Многие девушки не замечают, что оказались в такой ситуации. Они так сосредотачиваются на своих парнях, что забывают о том, что у них вообще была какая-то жизнь до этого романа, и не переживают из-за того, что их парню она не интересна.

Фрэнки заметила – но не была уверена, что ей не все равно.

Она никогда не ощущала особой привязанности к ребятам, с которыми она дружила на первом курсе. Да, она была привязана к Триш, но Триш не интересовало ничего, кроме Арти. Фрэнки обожала не только Мэттью, но и его мир.

Не из-за денег.

Не из-за популярности.

Дорогая одежда и высокий социальный статус ничего не значили для нее. Но деньги и популярность делали жизнь Дина, Альфы и Каллума невероятно легкой. Им не нужно было ни на кого производить впечатление, а потому они были свободны от тревог и стремления постоянно чего-то добиваться за счет соревнований в учебе и оценки одежды других. Они не боялись нарушать правила, поскольку последствия им не грозили. Они были свободны. Они могли валять дурака. Они были в безопасности.

* * *

Фрэнки и Мэттью встречались всего две недели, когда он впервые бросил ее из-за Альфы. Они пошли пройтись после ужина и направлялись к пруду, желая побыть в красивом месте, как многие пары, которые только начинают встречаться, когда у Мэттью зазвонил телефон.

Вместо того чтобы сбросить звонок, как он делал первые две недели их отношений, он открыл телефон.

– Привет, пес, – произнес он, а потом несколько минут слушал. До Фрэнки доносился хриплый тенор Альфы.

– Мне надо идти, – сказал Мэттью, нажимая «отбой» и целуя Фрэнки в щеку. Три раза, чтобы показать, что он все еще без ума от нее. – Мы собрались готовиться к алгебре. Я совсем забыл.

И он ушел.

Фрэнки осталась стоять у пруда в сумерках в полном одиночестве. Во второй и третий раз все было точно так же. Альфа звонил и требовал – и Мэттью исчезал. Каждый раз Фрэнки не могла попросить его не ходить: подготовка к урокам, совещание редакции школьной газеты, сбор средств для футбольной команды. Но звонил всегда Альфа, и Фрэнки понимала, что это значит.

Он метил свою территорию.

Мэттью.

Еще чаще Альфа и остальные приходили к Мэттью – так часто, что Фрэнки иногда казалось, что она встречается со всеми разом. Они с Мэттью сидели в библиотеке или шли вдвоем в столовую, стая окружала их. Они смеялись, толкались, вели себя громко и весело. Тристан подхватывал и кружил Фрэнки (он был здоровенным парнем, греб последним на восьмерке в тяжелом классе), а Каллум расспрашивал ее о девушках со второго курса, которые ему нравились. Или Альфа протискивался между ней и Мэттью и обнимал их обоих. Тяжесть его руки на талии заставляла Фрэнки чувствовать себя неловко. Все, что они обсуждали с Мэттью, исчезало в тени того, о чем хотел поговорить Альфа.

Однажды Мэттью, Альфа и Стив – по дороге с футбольного матча – заметили Фрэнки, которая шла в бассейн к Триш. Они присоединились к ней и решили искупаться прямо в шортах от футбольной формы. Они толкали друг друга на глубину и прыгали в бассейн с доски.

Триш двадцать минут поплавала с Фрэнки и ушла в душ. Фрэнки выбралась с мелкой стороны бассейна и ушла нырять с ребятами на глубину. Она была не против их присутствия. Ни тогда, ни когда бы то ни было.

Да, ей хотелось побыть наедине с Мэттью, но ей нравилось, как мир вспыхивал новыми красками при появлении ребят. Ей нравилось, как они препирались друг с другом, дразнили друг друга, громко переговаривались. Как идеальная семья. При их появлении Мэттью чаще брал ее за руку. Или касался ее ноги под столом, чтобы она знала, он еще думает о ней. А остальные мешали сок с содовой, проверяли, как кто помнит даты по истории, рисовали всякие глупости в тетрадках или вместо учебы складывали самолетики – и Фрэнки была частью всего этого. Почти.

Забытое положительное

Как формируется личность? Как человек становится самим собой? Какие факторы – история его детства, культура, образование, религия, экономическое положение, сексуальная ориентация, раса, повседневное окружение – что в этом всем приводит его к принятию решений, за которые остальные будут его ненавидеть?

Наша хроника представляет собой попытку понять основные моменты, определившие характер Фрэнки Ландау-Бэнкс. Что заставило ее совершить все эти поступки: те, что она впоследствии будет вспоминать со странной смесью гордости и сожаления?

Разум Фрэнки подстегнули рассказы мисс Дженссон о паноптикуме, ее летнее знакомство с Альфой, отказ матери отпустить ее в город на джерсийском побережье, радость, с которой Мэттью спас ее после падения с велосипеда, и ее злость на Дина, который сделал вид, что не помнит ее. Все это повлияло на то, что произошло потом. И вот еще один факт:

Как вы помните, Фрэнки читала «Кодекс чести Вустеров» Пелама Вудхауса[12]12
  Вудхаус, Пелам Гренвилл (1881–1975) – популярный английский писатель, драматург, комедиограф.


[Закрыть]. Она оставила книгу на полу библиотеки в ночь, когда получила приглашение на вечеринку на поле для гольфа, но на следующий день вернулась за ней. По ряду причин эту книгу нельзя сбрасывать со счетов – она повлияла на дальнейшие поступки Фрэнки.

Во-первых, молодые люди в этом и многих других романах Вудхауса – Фрэнки прочитала некоторые из них – входят в клуб «Трутней». «Трутни» – это британский мужской клуб, его члены – веселые молодые ребята с толстыми кошельками и переизбытком свободного времени. В отличие от других клубов, о которых говорится в настоящей хронике, у «трутней» есть свое здание с бассейном, рестораном и множеством гостиных, где можно покурить, выпить или обменяться парой историй.

Берти Вустер, Гасси Финк-Ноттл, Китекэт Поттер-Перебрайт и другие герои Вудхауса вынесли свою дружбу из школы-интерната. Они основывают свои этические и финансовые решения (Посоветовать ему сделать ставку? Одолжить ему денег? Попросить его об одолжении?) на том, были ли они приятелями в школе.

«Трутни» всегда готовы повеселиться. Они воруют шлемы полицейских, делают ставки на школьных забегах в мешках, роняют друг друга в бассейн в одежде. И хотя им по большей части вряд ли хватит ума стать в будущем членами парламента или редакторами газет, и многие из них время от времени остаются без гроша в кармане – все они, в первую очередь, старые школьные товарищи.

Во-вторых, мистер Вудхаус стилист такого потрясающего масштаба, что некоторые его фразы едва не заставили Фрэнки запрыгать по комнате от радости. До того, как в одно скучное летнее утро на верхней полке книжного шкафа Рут обнаружилось «Что-нибудь эдакое»[13]13
  Роман П. – Г. Вудхауса (1915).


[Закрыть], Фрэнки читала в основном детективы в бумажной обложке, которые брала на крутящихся полках в библиотеке недалеко от дома, и рассказы Дороти Паркер. Блестящий слог Вудхауса проник в ее мозг, как червь в свежий початок кукурузы.

«В его голосе слышалась некоторая ирония, было ясно, что пусть он и не совершенно раздосадован, полностью досадованным его тоже нельзя назвать».

«Кодекс чести Вустеров»

Фрэнки прочитала эту строчку, которую так любят повторять поклонники Вудхауса (хотя тогда она этого не знала), и в голове у нее закрутились шестеренки.

– Подойди, поцелуй меня, – сказала она Мэттью. Это был воскресный день, и они сидели над учебниками в общем зале в библиотеке. Фрэнки уже сделала все, что планировала, и читала Вудхауса, чтобы составить Мэттью компанию.

Он встал из-за стола, подошел к дивану, на котором она сидела, и поцеловал ее в губы. Кроме них в библиотеке никого не было.

– М-м-м-м, – прошептала она. – Теперь я досадована.

– Что?

– Досадована. До этого я была раздосадована.

– Почему?

– Идет дождь, заняться кроме учебы нечем, автомат с закусками сломался. Так что я была раздосадована.

– А теперь ты…

– Досадована.

Она ожидала, что Мэттью улыбнется, услышав новое слово, но он слегка коснулся ее подбородка и сказал:

– Я думаю, это слово значит не то, что ты думаешь.

– Что?

Фрэнки и не думала, что это настоящее слово. Она думала, что это… то, что она позже назовет «отсутствующим положительным».

Приставки «не-», «раз-», «без-» и прочие делают слова отрицательными, да? Может быть, я пропустила какие-то грамматические тонкости, но в общем все так. Ты берешь положительное слово вроде «ограниченный», и добавляешь «не», чтобы получить отрицательное – «неограниченный».

Возможный. Невозможный.

Нормальный. Ненормальный.

Если взять отрицательное слово или выражение – например, «неутомимый», – положительный вариант которого практически никогда не используется, то это может показаться забавным. Или претенциозным. Или и тем, и другим, что не всегда плохо. В любом случае вы возвращаете к жизни забытое слово. Забытое положительное от слова «неутомимый» – «утомимый», то есть способный устать. Забытое положительное от «неповторимый» – повторимый – хотя так никто не говорит.

В других случаях такого слова попросту нет. Тогда мы имеем дело с воображаемым забытым положительным (ВЗП).

(На случай если решите произвести впечатление на учителей, имейте в виду, что большую часть Фрэнки придумала.)

Вот, к примеру, некоторые ВЗП. Невежда означает малообразованного человека. Положительный вариант этого слова не существует, а следовательно, можно создать новое, незаконорожденное слово.

Вежда – образованный человек.

Шабашный—осмотрительный. От бесшабашный.

Видаль – привычное зрелище. От невидаль.

Можно создать новые ВЗП, приняв за отрицание слово, которое таковым не является – просто потому, что оно выглядит похоже.

К примеру: неофит означает новичок. Это слово происходит от греческого «неофитос» – недавно насажденный. Разумеется, слова «офит» не существует. Но для страстного сторонника забытых положительных «офит» значило бы давний приверженец чего бы то ни было.

– Досадованный значит недовольный, – сказал он, подходя к словарю, уложенному на специальную подставку. Перелистнул несколько страниц. – Это не значит «счастливый». Это значит… Смотри, досада – это чувство раздражения, неудовольствия, – он перешел к разделу Р. – Раздосадованный значит «охваченный досадой».

– Но почему? – Зачем ему пришло в голову так серьезно к этому отнестись? – Это глупо. Если «досадовать» значит «испытывать неудовольствие», то «раздосадовать» должно значить избавить от этого неудовольствия?

– Эм-м… – Мэттью пролистнул еще несколько страниц. – «Раз-» может быть как отрицанием, так и усилением.

Фрэнки подпрыгнула на диване.

– Моя версия лучше.

Мэттью снял словарь с пюпитра и сел на небольшой столик.

– Мой папа занимается газетами, – начал он. – Не помню, говорил я тебе об этом или нет.

Как будто вся школа не была в курсе, кто его отец.

– Он начинал редактором, и мы с ним играли в слова в нашем загородном доме. Так что я, под страхом публичного унижения, научился проверять в словаре все слова, если я не уверен полностью в том, правильно ли понимаю их значение.

Фрэнки не хотела, чтобы Мэттью оказался прав. На самом деле, позже, поискав в интернете, она выяснила, что «досадовать» на самом деле может означать «радоваться», но это значение появилось благодаря Вудхаусу и «Кодексу чести Вустеров», так что теперь это слово может значить и то, и другое.

Но к тому моменту когда Фрэнки об этом узнала, у нее уже не было ни малейшего желания делиться своей находкой с Мэттью.

Но больше всего сейчас ее раздражала даже не правота Мэттью – а то, что он не улыбнулся придуманному слову вместе с ней. Что он нуждался в подтверждении своей правоты. И что он погладил ее – почесал под подбородком как собаку, говоря при этом, что ее умная находка блекнет в сравнении с его блестящей памятью, способной вместить в себя весь словарь.

– Это была шутка, – сказала она.

– Знаю, – кивнул он. – Но было бы смешно, если бы ты действительно придумала новое слово. А это не тот случай.

– Тебе обязательно заставлять меня чувствовать себя такой идиоткой?

– Я думал, тебе будет интересно.

– Мог бы просто посмеяться.

– Не будь такой капризной, Фрэнки.

– Я не капризная.

– Ты переживаешь из-за слова в словаре.

– Ладно. – Фрэнки вернулась к своей книге, но читать перестала.

Если она будет слишком капризной, подумала она, ей никогда не удастся долго продержаться рядом с Мэттью, рядом с этим потрясающим парнем, от поцелуев которого у нее кружилась голова. Она потеряет этот удивительный мир, для нее замолкнут эти грубые и чарующие звуки взаимных оскорблений, исчезнет это бесстыдное самоуничижение, способность Мэттью и его друзей очертя голову валять дурака. Она тут же поняла, что требовать чего-то или действовать другим на нервы – это лучший способ потерять свое место среди них.

Фрэнки боялась утратить не только симпатию своего парня. Она боялась потерять свое положение среди его друзей.

Мэттью заставил Фрэнки чувствовать себя изгладимой.

Да, хорошее слово.

Она вырвала листок из тетради и начала составлять список.

Картошка с сыром

Вот несколько сообщений, отправленных по электронной почте в начале октября и в дальнейшем попавших в чужие руки:

От: Портер Уэлш

[[email protected]]

Кому: Фрэнсис Ландау-Бэнкс

[[email protected]]

Тема: Привет

Фрэнки, как дела? Надеюсь, с учебой все нормально. Я хотел извиниться за ту историю с Бесс.

– Портер

От: Фрэнсис Ландау-Бэнкс

[[email protected]]

Кому: Портер Уэлш

[[email protected]]

Тема: Re: Привет

Я не совсем поняла. Ты хочешь извиниться или извиняешься? Ты неудачно выразился.

От: Портер Уэлш

[[email protected]]

Кому: Фрэнсис Ландау-Бэнкс

[[email protected]]

Тема: Извинения Я извиняюсь.

От: Фрэнсис Ландау-Бэнкс

[[email protected]]

Кому: Портер Уэлш

[[email protected]]

Тема: Намеренная неясность

И еще, «та история с Бесс». Какая?

Ты намеренно выражаешься так туманно?

От: Портер Уэлш

[[email protected]]

Кому: Фрэнсис Ландау-Бэнкс

[[email protected]]

Тема: Re: НЕ– Намеренная неясность

Нет, не намеренно.

За то, что развлекался с Бесс за твоей спиной.

Ты ничего так не оставляешь, да?

От: Фрэнсис Ландау-Бэнкс

[[email protected]]

Кому: Портер Уэлш

[[email protected]]

Тема: Re: Re: НЕ– Намеренная неясность

Ничего. Но почему ты извиняешься сейчас? Почему не летом, не в начале учебы?

От: Портер Уэлш

[[email protected]]

Кому: Фрэнсис Ландау-Бэнкс

[[email protected]]

Тема: Бургер

Сейчас, потому что сейчас мне захотелось извиниться.

Как насчет бургера в среду? В «Крыльце»?

От: Фрэнсис Ландау-Бэнкс

[[email protected]]

Кому: Портер Уэлш

[[email protected]]

Тема: Re: Бургер

Зачем бы мне соглашаться? Назови три причины.

От: Портер Уэлш

[[email protected]]

Кому: Фрэнсис Ландау-Бэнкс

[[email protected]]

Тема: Почему бургер?

Бесплатный бургер за мой счет.

Потому что я хочу, чтобы мы оставались друзьями.

Потому что я хочу кое-что с тобой обсудить.

От: Фрэнсис Ландау-Бэнкс

[[email protected]]

Кому: Портер Уэлш

[[email protected]]

Тема: Бургер в среду

Я всегда беру картошку. Я не ем мясо. Мог бы и запомнить.

От: Портер Уэлш

[[email protected]]

Кому: Фрэнсис Ландау-Бэнкс

[[email protected]]

Тема: Re: Бургер в среду

Ты всегда берешь картошку с сыром. Видишь, я не совсем придурок.

От: Фрэнсис Ландау-Бэнкс

[[email protected]]

Кому: Портер Уэлш

[[email protected]]

Тема: Придурок

Так о чем ты хочешь поговорить?

От: Портер Уэлш

[[email protected]]

Кому: Фрэнсис Ландау-Бэнкс

[[email protected]]

Тема: Re: Придурок

Скажу, когда увижу.

Целую, Портер

От: Фрэнсис Ландау-Бэнкс

[[email protected]]

Кому: Портер Уэлш

[[email protected]]

Тема: Целую

Полегче, Портер. То, что я позволяю тебе угостить меня картошкой с сыром, еще не означает, что ты можешь меня целовать.

От: Портер Уэлш

[[email protected]]

Кому: Фрэнсис Ландау-Бэнкс

[[email protected]]

Тема: Re: Целую

Ну и ладно.

П.

От: Фрэнсис Ландау-Бэнкс

[[email protected]]

Кому: Портер Уэлш

[[email protected]]

Тема: О

Тебе нравится действовать мне на нервы?

From: Портер Уэлш

[[email protected]]

То: Фрэнсис Ландау-Бэнкс

[[email protected]]

Тема: Re: О

ООООООООООООООООООООО

– Почему он хочет пойти в «Крыльцо»? – пожаловалась Фрэнки в субботу вечером. Они с Триш сидели в пижамах на кроватях в их комнате. Фрэнки пыталась готовиться к контрольной по истории, Триш пролистывала «Куриный бульон для души любителя лошадей»[14]14
  «Куриный бульон для души» (англ. Chicken Soup for the Soul) – серия книг, представленная коллекцией короткими и информативными вдохновляющими рассказами и мотивирующими эссе.


[Закрыть]. – Я уже приняла его извинения. А теперь он шлет мне милые сообщения и пытается угостить меня картошкой с сыром. Это кажется лишним.

– Он хочет дружить с тобой, – сказала Триш. – После этой истории с Бесс он перестанет чувствовать вину только если ты позволишь ему посылать тебе милые сообщения.

– Как думаешь, мне сказать Мэттью, что я иду обедать с Портером?

– Да.

– Почему?

– Ты бы хотела, чтобы Мэттью ходил обедать со своими бывшими?

– Нет.

– За твоей спиной.

– Тем более нет.

– Тогда надо ему сказать, – заключила Триш. – Это взрослый поступок.

Телефон Фрэнки заряжался на прикроватном столике. Она позвонила Мэттью.

– Мне нужно сходить пообедать с моим бывшим, – сказала она. – В среду.

– С тем, который изменял тебе с Бесс?

– У меня был только один парень.

– Помимо меня.

– Помимо тебя. – Фрэнки почувствовала, как внутри разлилось тепло, когда Мэттью назвал себя ее парнем. – Он хочет угостить меня картошкой с сыром, чтобы перестать чувствовать себя виноватым.

– Не ходи.

– Нет, мне нужно пойти.

– Но почему? Ты ничего не должна этому парню. Кстати, он хотя бы извинился перед тобой?

– Да, извинился.

– Тогда о чем еще говорить? Откажи ему. Приходи ко мне, и мы вместо этого устроим пикник у пруда.

Было бы так легко согласиться и избежать начинающегося спора. Часть Фрэнки хотела согласиться. Но ей было действительно интересно, что Портер хочет сказать, и она уже пообещала, что придет.

– Это просто картошка с сыром в «Крыльце», – сказала она.

– Знаю, но ты позволяешь ему делать с собой все, что он захочет.

Фрэнки встала и принялась мерять шагами комнату.

– Нет. Он просто хочет поговорить со мной.

Триш перебила ее:

– Мэттью ревнует?

Фрэнки жестом попросила ее замолчать, а Мэттью сказал:

– Да, но он не заслужил права разговаривать с тобой.

– Все будет в порядке, – проговорила Фрэнки в трубку.

– Мне просто не кажется, что тебе стоит идти. Не позволяй ему указывать тебе, что ты должна делать.

С каких пор кто-то указывает ей, что делать? Это просто оскорбительно.

– Что он говорит? – шепнула Триш.

– Я не позволяю парням пользоваться мной, – сообщила Фрэнки Мэттью. – То, что Портер это сделал, не значит, что я ему позволила.

– Ладно.

Ей не понравились нотки обиды, прозвучавшие в его голосе. Но она все равно сказала то, что считала нужным.

– Не указывай мне, что мне делать, пожалуйста.

– Что?

– Не указывай мне, что мне делать.

Мэттью, казалось, искренне удивился.

– Я бы никогда не стал указывать тебе.

– Ты только что сказал мне, чтобы я не ходила обедать с Портером!

– Но ты сказала, что не хочешь идти. Я пытался помочь тебе постоять за себя.

– Но я не говорила, что не хочу идти! – раздосадовано воскликнула Фрэнки.

Дверь комнаты Мэттью хлопнула, и раздался голос Альфы:

– Эй, пес, что ты возишься?

Голос Мэттью внезапно стал веселым и безмятежным.

– Альфа пришел, Фрэнки. Мне надо идти.

– Ладно.

– Не злись, ладно?

– Постараюсь.

Как он может просто так взять и бросить трубку посреди спора?

– Можешь делать все, что хочешь. Все, что хочешь, ладно?

– Ладно.

– Не злись.

– Ладно, хорошо.

– Ты не злишься? Не злись. Потому что я все еще без ума от тебя.

– Не злюсь. – И она действительно не злилась. Не совсем. Он был таким искренним, говорил с такой теплотой, его так волновало, не злится ли она.

– Хорошо, – сказал Мэттью. – Мне надо идти. Альфе нужно со мной поговорить. Спокойной ночи, милая.

– Спокойной ночи.

Фрэнки захлопнула телефон.

– Он разрешил мне пойти, – сообщила она Триш.

– Разрешил? С каких пор он запрещает или разрешает тебе? – Триш села в кровати.

– Нет, все не так. Он не то чтобы разрешил мне. Он просто не хотел, чтобы я шла.

– Так значит, он ревновал.

– Может быть. Но он не хочет, чтобы я злилась. И он закончил разговор, сказав, что я могу делать все, что я хочу.

– Сначала ты сказала, чтобы он не указывал тебе, что тебе делать. А теперь он позволяет тебе идти. Как так вышло? – поинтересовалась Триш. – Резкая перемена.

– Ага, – Фрэнки перевернула подушку и выключила свет. – Не понимаю, как это произошло.