Текст книги "Пленница своего врага"

Глава 2

– Не нужен мне никакой инструктор! – я бы прямо сейчас врезал Коле, если бы не старая дружба. – ЛФК… Я тебе пенсионер, что ли?

– Ну, ведешь ты себя, как ворчливый дед, – парировал он. – Так что в самый раз. Тем более, это не обсуждается: я уже оплатил ей билеты.

– Что?! – я уставился на этого остолопа, пытаясь вспомнить, почему мы вообще дружим. Кажется, когда-то он был моим агентом… Но зачем агент актеру, который завязал с карьерой?

– Слушай, Тим. Я долго смотрел, как ты превращаешь себя… – он неопределенно махнул рукой, – вот в это…

– Ты только второй раз приехал!

– А никто не виноват, что ты забурился в такую дырень! Еще бы в землянке окопался, честное слово!

– Никто и не заставлял тебя сюда приезжать, – буркнул я и, сжав посильнее трость, встал и проковылял к камину. Нога ныла с самого утра: явный признак надвигающейся смены погоды. – Без предупреждения.

– Во-первых, у тебя тут ни связи, ни интернета… – он поднял телефон, проверяя, не появились ли полоски. – По нулям! А во-вторых, с предупреждением ты бы меня не позвал. Ты вообще когда последний раз с людьми разговаривал?

– А мне не о чем, – я отвернулся к окну.

Там простирался вид, ради которого я и переехал в Карелию: сосны и бесконечный простор заледенелого озера. Зачем здесь еще люди? Я нашел свое место. Время перестало иметь значение. Все равно в моей жизни нет никакого смысла. С сыном я видеться не могу, актерская карьера и слава превратили меня в конченого придурка, и я потерял все. Не знаю, сколько мне суждено еще прожить, и зачем я вообще выжил в той катастрофе. Но если уж где и коротать где-то остаток отмеренного мне времени, то лучше уж здесь, вдали от всех. Я неплохо отношусь к Коле, по крайней мере, винить его мне не в чем. Но он здесь без малого час, а я уже скучаю по своему одиночеству.

– Ну вот что, дружище. Хватит, – он хлопнул по столу, потом брезгливо отряхнул руки от пыли и встал. Да, я не часто утруждаю себя такими мелочами, как уборка, и не мои проблемы, что кому-то это не нравится. – Засел тут, как какой-то отшельник… Пора с этим завязывать. Я заказал тебе идеальную девчонку. Она и инструктор судя по отзывам неплохой, и выглядит… Конфетка! Прям как ты любишь! Блондиночка, все при ней… А голосок по телефону такой… Как будто кошечка мурлычет! Она живо тебя из всей этой депрессухи вытащит, на ноги поставит, приведет в форму… Может, и развлечет, как следует…

Я посмотрел на него, гадая, издевается он, прикидывается дегенератом или всерьез считает, что подложив под меня телочку, исправит ситуацию. Судя по всему, Коля не прикидывался. И я еще считал его другом!

Когда-то у нас было много общего. Пять лет назад, до того, как все случилось, я бы с ним согласился. Нет ничего лучше мягкого женского тела. Так, по крайней мере, я думал, пока это самое женское тело не отправило меня в самый ад, на его черное гниющее дно.

Здесь, без телевизора и Интернета, у меня была уйма времени подумать обо всем. Раз этак… Миллиард. Я снова и снова прокручивал в мозгу день накануне злополучной аварии. И ненавидел себя за каждую секунду этого дня.

Я был… Черт, я чувствовал себя хозяином Вселенной. Люди боготворили меня, и я сам в какой-то момент поверил, что стал божеством. Любил себя до бесконечности. Воспринимал все, как должное: вереницу восторженных девиц в постели, сына, славу. Деньги, в конце концов. И когда я увидел эту Марину в клубе, ни на мгновение не задумался, что она – не одна из этих влюбленных дурочек. Что эта тварь работает на мою жену. Чем не идиот? Мы ведь неделю как решили развестись. Точнее, решил я, а Таня сразу в отместку пригрозила, что отберет у меня сына. А я… Я не видел дальше своего носа. Кто вообще может что-то отобрать у самого Тимура Бекоева? Да я бы подключил лучших адвокатов, я бы лишил Таню родительских прав, если бы она только посмел ограничить мое общение с Русланом.

О, как долго, наверное, надо мной смеялись там наверху! Как ничтожен и слеп я был в своих жалких амбициях! Я попался на крючок этой змеи, даже не напрягаясь. И это было нетрудно. До сих пор, когда я вспоминаю о ней, внутри ворочается нечто, похожее на возбуждение.

Она неплохо сыграла свою роль! Ни разу не подошла за автографом, видимо, Таня предупредила ее, что мне надоели фанатки. Она была единственной в зале, кто не таращился на меня и не хихикал глупо, перехватив мой взгляд. Не флиртовала, не посылала откровенные сигналы. Она как будто бы просто занималась. Но как она это делала…

Ни одна стриптизерша не сравнилась бы с ней в мастерстве обольщения. Она не просто работала на тренажерах, она словно совокуплялась. Я смотрел, как движутся ее бедра, как приливает кровь к ее лицу, вздувается жилка на лбу, а по гладкой и упругой коже стекают прозрачные капельки пота. Казалось, еще немного – и ее охватит сладкая судорога. Как, впрочем, и меня – от одного только наблюдения за ней.

И я повелся, повелся, как подросток, переполненный тестостероном. Подкатил в ней, зажал в коридоре, забыв о своей публичности и о людях вокруг. Если бы только я включил голову в тот день… Надо было увести ее оттуда в мою персональную VIP-раздевалку, запереть дверь на два оборота, проверить камеры, и уже тогда отделать эту девицу, как Бог черепаху. Тогда бы она уползла оттуда на полусогнутых ногах, я сбросил бы напряжение и выбросил ее из своих мыслей. И Таня не вбила бы клин между мной и сыном…

Одна ошибка – и все покатилось к чертям. Как будто камешек попал на стекло: сначала мне казалось, что это всего лишь небольшая трещина, но она расползалась дальше и дальше, превращаясь в гигантскую паутину. Таня сказала, что Руслан не хочет меня видеть, что его пришлось вести к психологу. Я что-то орал, злился, сорвался на машине глубокой ночью… Дальше почти ничего не помню. Врачи, трубки, капельницы – и боль. Дикая нестерпимая боль во всем теле, в ноге, которую собирали из осколков, боль обожженной кожи на спине. Но еще хуже – боль внутри, когда Таня сказала, что пресса донимает ее и сына, и им лучше уехать на время. Я был настолько обессилен и измотан, мозг затуманился от постоянного приема обезболивающих. Таня привела нотариуса с бумагами на подпись прямо в палату, сказала, что это разрешение на ее выезд с сыном… Больше я их не видел.

Я уехал сюда, научился снова засыпать без лекарств. Свежий воздух и физический труд и вправду творят чудеса, мне стало легче. Да, я отвык от людей, но оно и к лучшему. Я излечился от звездной болезни, забыл, что такое чертов VIP-статус. Я сам рублю дрова, пусть это и занимает у меня много времени, потому что к моему дому не подведен газ, а с электричеством в этих краях бывают перебои. Я покупаю простую еду у местных, раз в месяц езжу закупаться в Петрозаводск. По большей части – лекарствами. И виски, – это единственное, в чем я до сих пор не могу себе отказать. К счастью, мне хватило ума не растратить все накопленные средства, и сейчас проценты способны обеспечить мои базовые нужды.

И вот после того, что я пережил, Коля является сюда и думает, что исправит все, подстелив под меня блондинку-конфетку? Я бы предпочел вообще отказаться от женщин. Что я, собственно, и делал вполне успешно.

– Ты пытаешься убить меня взглядом? – спросил мой бывший друг, насмешливо подняв брови. – Н-да, ты тут совсем рехнулся. Зарос, как снежный человек, да еще и решил, что у тебя лазерные лучи вместо глаз?

– Очень смешно, – выдавил я и машинально провел рукой по бороде.

Недавно одна старушка в городе приняла меня за священника, но я не собираюсь ничего менять. Ради кого, интересно, я должен каждый день бриться? И с бородой гораздо теплее в такую погоду, когда ветер способен сделать из твоей рожи строганину.

– Короче, рад был тебя повидать, но спальное место у меня одно, так что если хочешь успеть вернуться в Петрозаводск до темноты…

– Просто мистер гостеприимство! – фыркнул Коля, как будто мои слова до него не дошли совсем. – Не переживай, братан, я свалю, – он сверился с часами на смартфоне. – Минут через десять.

– Отлично! – оживился я. – Если хочешь, могу передать тебе замороженных ягод, в Москве ты таких не купишь…

– И пока ты не завернул мне пирожков в газетку, уточняю: я еду за твоей новой секси-тренершей, и через пару часов привезу ее тебе с красным бантом на макушке.

– Мне не нужна никакая!..

– Даже слушать не хочу! – Коля упрямо мотнул головой. – Ты взял и решил заживо себя похоронить. Из уважения к тебе я терпел этот цирк год, два, три… Но это уже перебор! Я недавно общался с чуваком из одного продакшна, они хотят запустить шикарный детективный сериал. Там главный герой – просто копия тебя, это твоя роль!

– Я не…

– Ты не собираешься возвращаться на экран и бла-бла-бла… Я понял. Дай договорить: твоя бывшая тваридла выходит замуж. Хочешь, чтобы у Руслана был новый папа?

– Ну, старого у него больше нет, – мне невероятных усилий стоило сохранить спокойное лицо, скулы свело, как будто я закусил железную трубу.

– Хватит! Сидит тут и жалеет себя… Смотреть противно!

– Вот и не смотри!

– И не буду, потому что с этого дня все изменится. Ты возьмешь себя в свои долбанные руки, придешь в нормальную форму и через пару недель полетишь в Москву, потому что твоя бывшая собирается привезти сына на девичник. Ты сходишь в парикмахерскую, оденешься… Не как беглый зек… – он оглядел меня и поморщился. – Помоешься в горячей воде с мылом, чтобы не отпугнуть ребенка. А потом встретишься, поговоришь с ним по-человечески и вернешься в строй.

– И с какого хрена я должен все это делать!

– Потому что я так сказал! – выкрикнул Коля и вышел, хлопнув дверью.

Через пару секунд снаружи донеслись ругательства: я плохо почистил дорожку перед домом, потому что не ждал гостей, и Коля, видно, на что-то напоролся в сугробе. Что ж, его проблемы. Не мои.

Я не собирался выходить за ним и как-то помогать. Я не звал его! И мне было плевать, что он там обо мне напридумывал. Даже если его слова задели меня за живое.

Кто вообще позволил ему выставить все так, будто я сбежал от собственного сына? Да я бы все отдал, чтобы снова увидеть его, обнять, но…

С улицы послышалось рычание арендованного внедорожника, и Коля уехал, оставив меня в звенящей тишине. Я посмотрел в окно на удаляющуюся машину. Руки сами сжались в кулаки так, что костяшки пальцев побелели, а нога заныла с новой силой. Черт бы его подрал!

Неужели Коля все-таки прав? И мне стоит привести себя в чувство? Нет, я не стану возвращаться к актерскому ремеслу, тут и думать нечего. Но увидеть Руслана…

Выругавшись вслух, я проковылял к зеркалу. Картина, прямо скажем, особо не вдохновляла. Выглядел я, как неандерталец, не хватало только шкуры мамонта и булыжника. Удивительно, что я еще помнил человеческую речь.

Не то чтобы меня пугало это зрелище, но если бы Руслан увидел меня таким… Наверное, рванул бы, куда подальше, сверкая пятками. Мы когда-то смотрели с ним мультик, и он ужасно боялся бородатого человечка. Даже заснуть не мог, а я сидел у его кровати полночи и рассказывал ему истории из своего детства, чтобы успокоить.

Это был один из тех редких моментов, когда мы проводили время вместе: обычно я пропадал на съемках. Смены длились часов по двенадцать, а после я отсыпался, не чувствуя конечностей от усталости. Мне так много приходилось общаться с людьми, так много я улыбался на камеры, что на игры с ребенком попросту не оставалось сил. Руслан по большей части был с нянями…

Теперь он стал почти подростком, и вряд ли испугается бородатого мужика. Но все равно мне бы не хотелось в таком виде предстать перед сыном спустя столько лет разлуки. И уж точно я не хотел увидеть жалость в глазах Руслана. Калека с палочкой, вредный ворчливый старик… Знаю, сорок лет – еще не старость, но седина уже появилась и в бороде, и на висках. И лично я бы в свои двенадцать счел бы сорокалетнего безнадежно старым.

Да, пожалуй, в словах Коли было зерно истины. И мне стоит приложить усилия над собой хотя бы ради сына. Два часа, значит?

Мне хватило этого времени, чтобы нагреть воды, отмыться и выкопать в шкафу джинсы. Я не собирался производить впечатление на какую-то там блондинку и уже тем более заводить с ней шашни. Я лишь надеялся, что она – профессионал в своем деле, и поможет мне разработать ногу. В свое время врачи предлагали мне лечь в клинику на реабилитацию, делать массажи, упражнения, физиотерапию, но я был в слишком глубокой депрессии, чтобы всем этим заниматься. Я поставил на себе крест. Видимо, пришло время что-то менять.

Расчесав волосы и бороду, я как раз успел убрать самый очевидный бардак, и услышал, как подъезжает машина. Вышел на улицу, в ледяные карельские сумерки. Ветер поднялся нешуточный, и бедро откликнулось новой порцией боли. С горизонта надвигались черные тучи, несущие снегопад. Хорошо бы они прошли стороной, уж больно неохота мне было завтра весь день орудовать лопатой…

Колин арендованный внедорожник остановился у моей калитки, и Коля выпрыгнул в снег, ежась и кутаясь в воротник. Вот дурак! Приехал в пижонской куртке, не удосужившись даже взять шапку с перчатками! Неужели и я сам когда-то был таким же?

– МЧС рассылает штормовое предупреждение, – сообщил Коля, вытащив из багажника красный женский чемодан. – Мне надо срочно ехать, пока я не попал под занос… Или завал… Черт, я уже забыл, как называются все эти катаклизмы, в Москве снега миллиметра два!

– А эта твоя инструкторша? – вяло поинтересовался я, стараясь не выглядеть слишком любопытным.

– Она в туалет всю дорогу просилась… У тебя же есть нормальный туалет? Или ты просто выкопал дырку во дворе?

– Есть, конечно. У входа сразу налево.

Коля приоткрыл дверь машины и передал информацию девушке, и она, натянув капюшон чуть ли не на нос, выскочила на улицу и прошмыгнула мимо меня к дому. Даже не поздоровалась! И кто после этого должен называться нелюдимом?

– Прям профи, – проворчал я, проводив ее взглядом.

– Ладно, разберетесь, – отмахнулся Коля. – И будь с ней помягче, окей?

И не успел я толком ничего расспросить, как Коля уже уселся на водительское сиденье и, коротко попрощавшись, рванул с места, будто убегал с места преступления. Я понимаю, конечно, что мой дом на отшибе далек от московской роскоши, но мог бы сделать вид, что ему здесь не так противно находиться.

Подхватив чемодан, я запер калитку и захромал к дому по узкой тропинке между сугробами.

– Нашли туалет? – максимально вежливо поинтересовался я, войдя в дом.

– О да, спасибо! И извините, я даже не представилась, – дверь ванной открылась. – Меня зовут…

Девушка замерла на пороге, будто увидела привидение. Она не договорила, но в этом и не было никакой нужды. Я прекрасно помнил, как ее зовут.

Глава 3

– Ты?! – одно короткое слово прозвучало, как разрыв гранаты.

Кажется, мы произнесли его одновременно.

Пол пошатнулся под ногами, и я вцепилась в косяк. Отчасти для того, чтобы не упасти, отчасти – чтобы убедиться: я нахожусь в реальности, а не в ночном кошмаре. К моему ужасу, древесина была вполне себе твердой и настоящей.

Пазл начал складываться в единую картину. Сначала Николай спросил, не мог ли он меня видеть где-то раньше. И я уже решила, что он подкатывает ко мне, но пото мне самой вдруг показалось смутно знакомым его лицо.

Теперь же я все поняла: это был Николай Макаров, бывший агент Тимура Бекоева. Я видела его в каком-то ток-шоку после аварии. Спустя столько лет он меня просто не вспомнил. Да это и не удивительно: тогда у меня была совсем другая стрижка, да и косметикой я не пользовалась. А сейчас волосы стали длиннее, я перекрасилась в черный цвет. Мужчины ведь редко вглядываются в женское лицо, обычно запоминают какую-то одну черту: блондинка, рыжая или грудь четвертого размера. У меня же вполне обычные черты лица, которые легко забыть. Особенно за пять лет.

Легко для кого угодно, но не для Тимура. Он тоже сильно изменился после нашей последней встречи. Отрастил бороду, глаза как будто впали, нос заострился, на висках появилась седина. Взгляд стал более… Даже не злым, а диким, что ли. Или это при виде меня? Но как бы он ни менялся, я бы его никогда и ни с кем не перепутала. Хотя бы из-за жгучей ненависти, с которой он на меня смотрел. Точь-в-точь как тогда, перед уходом.

Внутри меня все упало. И от страха, и от нахлынувшего чувства вины. И от злости на себя и на него. Он ведь виноват не меньше моего! Тогда почему мне должно быть перед ним стыдно?!

– Прости, я не знала… – начала я, но Тимур уже завелся не на шутку.

– Это что, розыгрыш? – прорычал он, оправившись от шока. – Ты меня сюда добить приехала?

– Нет, я не…

– А, ясно! – он со злостью долбанул по стене, прямо как в тот день. – Это она, да? Не может успокоиться?! Мало ей было отобрать сына, она еще носом меня решила ткнуть, как щенка в лужу?! Послала тебя, чтоб я…

Тут уже я начала терять терпение. Сколько можно делать из меня исчадие ада?!

– Твоя жена никуда меня не посылала! Я вообще понятия не имела, что мой клиент – ты!

– Но я ведь не упоминал свою жену! А ты сразу поняла, о ком речь!

– Это было нетрудно, – скептически скривилась я. – В прошлый раз ты решил, что я соблазнила тебя по ее просьбе.

– За ее деньги!

– О, ну конечно. Деньги, деньги, деньги. И все вертится вокруг тебя, да? Что взбрело тебе в голосу на сей раз? Что она наняла меня тебя убить?! Окей, давай чемодан, достану свою снайперскую винтовку?!

– Какого черта ты повышаешь на меня голос?! – проорал он так громко, что я бы не удивилась, если бы в доме стекла повылетали.

– А какого черта ты вешаешь на меня всех собак?! – не выдержала я. – Твоя жена – в Америке, меня нанял твой агент, и я вообще не в курсе, что…

– То есть ты знала, кто такой Коля! – воскликнул он с видом детектива, уличившего убийцу в содеянном.

– Вот сейчас только вспомнила! Мне казалось, что я его знаю, но… Увидела тебя – и вспомнила.

– Ну да, как правдоподобно! – усмехнулся Тимур. – Он тебя не узнал, ты его не узнала… Какое нелепое совпадение, да?!

– Он нанял мою подругу! – я выхватила у него свой чемодан, но немного не рассчитала сил, и тот вывалился у меня из рук. Дешевый китайский пластик создавался не для русских ссор, поэтому замочек треснул, крышка откинулась, и моя одежда вывалилась на грязный пол прихожей.

Я никогда не считала себя шибко брезгливой, но Тимур, судя по всему, вообще не подозревал о существовании веника и швабры.

– Твою ж!.. – я опустилась на корточки, судорожно подбирая некогда аккуратно сложенные вещи и торопливо запихивая обратно.

– И ты еще будешь утверждать, что не пыталась меня соблазнить! – он подцепил тростью мой розовый кружевной лифчик и бессовестно поднял, покачивая им в воздухе.

– Во-первых, это мое белье, и не надо его пачкать! – я лихорадочно убрала лифчик подальше от тяжелого взгляда этих черных бесстыжих глаз. – Во-вторых, ты тут, может, и одичал без женщин, но это простой повседневный комплект!

– Ну, для тебя возможно и повседневный, – с кривой ухмылкой отозвался Тимур. – Для тебя вообще нормальное будничное занятие ломать людям жизни.

Я стиснула зубы, призывая остатки терпения. Как он умудрился жениться с таким характером?! Видели бы его сейчас его влюбленные фанатки! Отвратительнее человека, чем Тимур Бекоев, я еще не встречала! Как это по-мужски: списывать собственные грехи на девушку! Все ведь идет еще от Адама. Видите ли, Ева его соблазнила райским яблочком. Да если ты такой правильный и хороший, взял бы и не ел! Что касается меня, то я и пять лет назад не пыталась его обольстить, просто занималась на велотренажере. А уж теперь он – последний мужчина на Земле, с которым я бы хотела переспать.

– Тебе так легче, да?! – я захлопнула чемодан и встала. Лицо горело, словно я засунула голову в улей.

– Ты о чем? – нахмурился Тимур.

– Ну, тебе, наверное, легче спится по ночам, если перекладывать всю вину на других, да? Про логику никогда не слышал?! – я сжала пальцы и сунула руки в карманы, иначе бы точно ткнула его в непробиваемую бессовестную грудь. Туда, где у нормальных людей находится сердце. – Зачем мне вообще тебя соблазнять?!

– Хочешь, чтобы я произнес это вслух? – он прислонился к стене, смерив меня презрительным взглядом. – Ладно. Снова захотелось славы, да?

Я растерянно моргнула. Славы?! Он запустил себя, сидит в каком-то в хлеву на отшибе мира и всерьез разглагольствует о славе?! В какой параллельной Вселенной секс с Карабасом-Барабасом приравнивается к славе? Разве только меня удостоят упоминания в книге рекордов Гиннеса за связь с самым отвратительным мужиком из ныне живущих. И это явно не то, ради чего я встаю по утрам. Или, может, во время аварии он еще сильно приложился головой?

Разумеется, вслух я ничего из этого не произнесла. Хватило инстинкта самосохранения. Поэтому я просто выдохнула:

– Что?

– Ой, хватит уже строить из себя невинную девочку! – раздраженно ответил Бекоев. – Если я не показывался журналистам, то это не значит, что я не в курсе, как ты урвала свой кусок звездного пирога.

Звездный пирог?! Ну, ясно. Это диагноз, и он не лечится.

– Про тебя тогда трубили везде, где только можно, – продолжал он. – Девушка, которая разрушила брак известного актера! Я знаю таких, как ты. Все эти шалавы, которые таскаются по передачам из эфира в эфир. Эту домогался депутат, эта забеременела от певца. Вы наслаждаетесь всем этим, потому что ничем другим не можете заинтересовать прессу.

– О, да-а-а! – с сарказмом протянула я. – Меня несколько месяцев мешали с грязью в Интернете, писали мне проклятия, угрозы, звонили, оскорбляли. Да о таком можно только мечтать! А уж родители мои как гордятся, что их любимую доченьку считали потаскухой! Давай, расскажи мне еще, что ты там про меня знаешь. Я, наверное, решила разыскать тебя в этой тундре, чтобы ты засосал меня своим вонючим заросшим ртом, обслюнявил с ног до головы, как в прошлый раз. А потом – ура! Сенсация! Знаменитая проститутка и бывший известный, а теперь никому не нужный актеришка снова вместе! Смотрите прямую трансляцию в прайм-тайм, не переключайтесь!

Если честно, я сама не ожидала от себя такого монолога, но Бекоев и вправду меня допек. Он, видно, тоже растерялся, потому что на его лице уже не было ни злости, ни насмешки, только безграничное удивление.

Минуты две мы стояли, тяжело дыша, и молча таращились друг на друга. На мгновение мне даже показалось, что Тимур сейчас наберется мужества, извинится, возьмет свои слова обратно и вызовет мне такси. Ну, или позвонит Николаю, чтобы тот забрал меня в Петрозаводск на ближайший рейс. Ясно ведь было, что оставаться я не собираюсь.

Однако я слишком плохо знала Тимура Бекоева. Потому что он поморщился, будто перед ним расчленили лягушку, сдвинул брови и спросил:

– Засосал? Обслюнявил?.. Тебе пять лет, что ли? И здесь никакая не тундра…

– А знаешь, с меня хватит, – я провела ладонью по лицу.

На меня навалилась нечеловеческая усталость. Стоять тут и препираться с ним… Зачем? Я и без того потратила на него уйму времени, которого он, очевидно, не заслужил.

Всю дорогу Николай рассказывал мне, что его друг находится в тяжелой депрессии, с ним надо быть вежливее и аккуратнее. Предупреждал об упрямом нраве и дурном характере. Якобы мой будущий клиент сильно страдал и не привык, чтобы его жалели. Что ж, я в психологии сильна не была, но мне хватило пятнадцати минут наедине с Тимуром, чтобы понять: никакой депрессией от него не пахло и в помине. Жалостью к себе, невыносимым шовинизмом и тупостью – да. Но от этого комплексы специальных упражнению не помогают.

– Если тебе и нужна помощь, то от психиатра, а не от инструктора по ЛФК. Зачем человеку нормально ходить, – я кивнула на его трость, – когда он с головой не дружит? Сиди тут дальше, жалей себя, и заколоти дверь изнутри, а то вдруг еще кто-то надумает тебя соблазнить. Медведь, там, лось… Тебе лучше знать. А я пошла, – и, аккуратно подняв чемодан, чтобы больше не вытирать Тимуру полы своим бельем, я толкнула дверь и шагнула в морозную темень.