Текст книги "Ворон"

– Это она типа намекает на «Собачье сердце»! – хмыкнула подружка Ворона, бросив мою куклу себе под ноги. – Упс, какая я неуклюжая… – подошвой челси она наступила на мой талисман.

Больно. Так больно, будто меня ударили кулаком под дых. Ой, мамочка…

– Осторожнее, похоже, она обмочилась от страха! – Терехина указала на мои влажные колготки.

Я никогда им этого не прощу… Найду силы за себя постоять! Непременно…

– Ален, что-то мы долго с ней возимся! Я к Кириллу опаздываю…

– Да, пора заканчивать. Значит так, тупица… Слушай сюда…

Раскат жизнерадостного смеха, раздавшийся где-то поблизости, застал моих мучительниц врасплох. Иванова с Волгиной трусливо отступили, заглядывая Терехиной в глаза в ожидании дальнейших инструкций.

С ощущением мучительной безысходности я еще раз взглянула на куклу под ботинком Ульяны… Перехватив мой взгляд, подружка Ворона быстро ее подняла и, брезгливо морщась, бросила на дно своей безразмерной сумки-шоппера.

Терехина нахмурилась, прислушиваясь к голосам. Сообразив, что другого шанса спастись может и не быть, я сделала резкий выпад и, схватив рюкзак, на ватных ногах понеслась к выходу из парка…

POV Ворон

Закрыв программу «Онлайн-репетитор по химии», я вздохнул, глядя на десятки исписанных листов, мертвым грузом покоившихся на столе.

Этот мудак Дмитрий Сергеевич вел себя со мной как с бочком токсичных отходов. Однако я раз за разом доказывал, что разбираюсь в предмете не хуже него. Хоть мне это и стоило бесконечных часов тупой никому не нужной зубрешки. Дело принципа, так сказать.

Дребезжание дверного звонка заставило меня подняться с кресла. Не ждал гостей, однако кого-то это не остановило от того, чтобы нарушить мой покой. Улька, ну конечно.

– Кирилл, привет! Я так соскучилась. – Ее взгляд – тяжелый, многообещающий – скользнул к моим губам.

– Я тоже. – Зевнул.

Нет!

Ульяна притащилась совершенно не вовремя. Собирался сегодня пораньше лечь спать, но с ее темпераментом теперь это вряд ли удастся.

– Мы же вроде не договаривались? – скептически изогнув бровь, я прислонился к дверному косяку.

– Сюрпр-и-из!

Повесив пуховик в шкаф, она кокетливо расстегнула верхнюю пуговицу на блузке, пустив взгляд в путешествие по моему телу. Вдруг я обратил внимание, что ее щеки раскраснелись, а несколько прядей выбились из укладки, облепив щеки и лоб.

– Ты что, бежала марафон?

И ботинки заляпаны в грязи, что совсем не похоже на Ульку.

– Мы с девчонками сейчас так поугарали! Я даже взяла себе трофей! – хмыкнув, она достала из сумки какую-то замызганную игрушку, помахав ей перед моим лицом.

– Что за хрень?

– Говорю же – трофей! Теперь эта блаженная будет ползать передо мной на коленях, чтобы вернуть свой мусор!

– Может, объяснишь нормально? – почувствовал, что начинаю закипать.

– Я про твою бесячую соседку! Алина, кажется… Мы с девчонками гнали ее почти до самого дома! – Улька звонко рассмеялась. – Ладно, хватит о ней. Какую киношку скачаем?

Бесячая. Не то слово. Еле сдержал непрошенную улыбку.

– Чем она вам не угодила? – Я прислонился плечом к двери.

– У Терехиной с ней какие-то терки. А я так… мимо проходила! Да просто чухня чухней, а строит из себя птицу высокого полета. Бесит! – Улька опустила подбородок, впиваясь в меня своими карими глазами со зловещим выражением на лице.

Не замечал за ней подобной жестокости. Хотя чаще всего пропускал пустую болтовню мимо ушей. Увы, сейчас не тот случай. Слова брата, что лежачих бить нельзя, плотно засели в моей дурной голове.

Не надо быть слепоглухонемым, чтобы понять – жизнь и так Алину не щадит. Мать в гробу, отец пару дней назад укатил в больничку на скорой. Вряд ли ей есть дело до бабских разборок.

Аленка с Улькой хоть и прирожденные стервы, но сегодняшним поступком конкретно проломили дно. Девчонки всегда с кем-то собачились, только теперь это больше напоминало поведение распальцованных зэчек.

Интересно, что натворила мелочь, что их так бомбит?

– Так какой фильм выберем на вечер? – прошептала незваная гостья, обдувая мою кожу клубничным дыханием.

– Никакой. Дай сюда. – Я резко перехватил ее запястье, выхватывая куклу.

– Кирюш, ты чего? – ошеломленно округлила глаза. – Это же мой трофей! – обиженно покосилась на истерзанную игрушку.

– Это чужая вещь. – Я уставился на испорченное платье куклы, едва сдерживая себя. – Ульяна, иди домой!

– Кирилл, ты шутишь? Я у матери отпросилась…

– Ты глухая?

– Поверь, я знаю, как поднять тебе настроение! И точно не буду надоедать… – Тяжело дыша, она раздувала ноздри, как маленький глупый щенок.

Ни одна девчонка не привлекала мое внимание настолько, что бы мне не хотелось перестать их менять. И я всегда был предельно откровенен, предупреждая о последствиях. Никаких драм. Мне, черт возьми, семнадцать! О каких серьезных отношениях может идти речь?!

Ульяна знала правила на зубок, но сегодня ее акции в моих глазах резко обвалились. Вряд ли я когда-то смогу испытывать к ней что-то кроме брезгливости.

– Иди. У меня еще есть дела.

– Какие такие дела в девять вечера, Кирюш? Это ты из-за нее? Из-за тупой тихони Лебедевой? Да?! Значит, я не ошиблась…

Теряя самообладание, я распахнул перед Ульяной входную дверь.

– Ничего у вас не выйдет… – прошипела она. – Эта птичка обломает тебе все крылышки! Вот увидишь!

Закрывшись за незваной гостьей, я вздохнул, устало опускаясь на диван. Стоило остаться в одиночестве, как память моментально подкинула пару непрошеных воспоминаний.

Вновь перенесся в тот вечер, когда строптивая соседка окотила нас с Улькой ведром воды. После стычки в магазине я и так, мягко скажем, был о ней невысокого мнения… А водный демарш лишь усугубил его.

Если уж быть до конца откровенным, я реально собирался помочь ей собрать продукты, однако одна опрометчивая фраза, сорвавшаяся с алых пухлых губ… Я и толкнул-то её лишь потому, что засмотрелся на соблазнительный рот. Красная помада – моя слабость.

Увы, история не терпит сослагательного наклонения, все вышло так, как вышло, и вечером того дня я сидел мокрый и злой, выслушивая угрозы Ульяны.

Скажу больше, мелочь тем вечером не просто испоганила мне настроение, но и, собственно, лишила этого самого вечера: моя подружка как с цепи сорвалась, закатив страшенную истерику, а потом и вовсе хлопнула дверью.

По ее логике, я должен был поставить соседку на место. До сих пор не понимаю каким образом. Прилюдно наорать на нее? Избить? Увы, даже у такого мудака как я есть свой кодекс чести…

Однако я не собирался совсем уж спускать на тормозах такое вызывающее поведение. Хотелось немного поиграть в плохиша, заставив девчонку меня уважать. И самую малость бояться. Знал пару приемов, которые всегда работали безотказно.

Пробравшись в ее спальню, я ожидал криков. Я ожидал угроз. Я ожидал продолжения водной битвы, в конце концов… Но, черт возьми, я никак не ожидал, что дерзкая малая будет безмятежно спать в обнимку с пупсом.

Сколько ей лет? Пять?!

Это зрелище вывело мою и без того расшатанную нервную систему из строя. Ну точно ляля. Я подвис. Конкретно на ней подвис, не в силах заставить себя смыться. Окончательно выпал в осадок, когда грудь девчонки под тонким хлопком пижамы начала сотрясаться от рыданий.

Она не только спала с дурацкой куклой, но ещё и плакала во сне. Жалостливое зрелище. Мое чёрствое сердце подскочило к горлу. Понятия не имел, что делать. Нужно было срочно валить, пока в комнату не нагрянул ее батя, однако меня будто пригвоздили к полу.

Женские слёзы. Будь они неладны! Ещё и эта кукла. Кто в ее возрасте спит с куклами? Комбо, от которого мой мозг медленно плавился.

Я сел на корточки у изголовья ее кровати и погладил маленькую плаксу по волосам. Мягкие. Даже слишком. Пропустил несколько волнистых прядей между пальцев. Не сильно сжал. На ощупь – крылья ангела.

Ты что творишь, идиот?!

И так последнее время ходил будто по лезвию бритвы: одно неосторожное движение… Девчонка замерла, продолжая мелко дрожать, однако поток слез практически иссяк.

– Мамочка… – прошептала она, не размыкая губ.

Но я расслышал. Рвано вздохнул. Какого черта все ещё тут сижу?! Это было слишком… Похрустев костяшками, пообещал себе держаться от неё как можно дальше… Забыть сюда дорогу.

И вот я в очередной раз собирался нарушить данное себе обещание.

Я не собирался с ней нянчиться, однако, зная, что Алина ночует одна, а ее папаша даже не удосужился поменять замки, решил дождаться, когда соседка уснет, и проверить обстановку.

План был надежен, как швейцарские часы. Я уже несколько раз пробирался к ней в дом и спокойно там ориентировался. Зачем? Партия велела «Надо». Просто чтобы убедиться: она больше не плачет.

К сожалению, я знал не понаслышке, каково это – просыпаться на мокрой от слез подушке и звать мать, которая никогда не придет. К счастью, у меня был брат, взявший на себя обязанности няньки. Только Артем, как ни старался, не смог её заменить.

Мне было три, а ему десять, когда родителей не стало. Автокатастрофа. Утренняя трасса. Фура с уснувшим водителем… И вот мы оба выброшены на обочину жизни. Из крепкой любящей семьи в богом забытый интернат.

Я сжимал и разжимал кулаки, стараясь абстрагироваться от непрошеных воспоминаний. После её появления в городе, слишком часто предавался упадническим мыслям. Как слюнтяй.

Это напрягало. Ведь, по большому счету, мне на нее плевать. Дитя дитем. Ляля. Упертая плакса, которая так непоколебимо меня игнорила, что, находясь в одном помещении, я всегда ощущал на себе ее взгляд. Просто кино.

Увы, мне нечего было ей предложить. Меня не интересовали прилежные папины дочки или милые зубрилки. С ними скучно.

Решил заглянуть к ней последний раз и на этом перестать сталкерить. Верну куклу, слегка подправлю баланс сил добра и зла в нашем змеепитомнике, чтобы ей больше ничего не угрожало, и полностью уйду в тень.

Подождав еще немного после того, как свет в спальне Алины погас, я накинул куртку, проверил связку ключей во внутреннем кармане, натянул берцы и отправился в путь. Следом за калиткой открыл заднюю дверь и, пробравшись в соседский дом, сразу устремился по лестнице на второй этаж.

Дыхание сбилось от уже привычного потока адреналина, захлестнувшего с головой. Не терпелось последний раз полюбоваться на маленькую спящую плаксу. Дотронуться до ее нереальных волос. Втянуть в себя их запах. Задержать дыхание, чтобы она не ощутила его на своем лице. И губах. Особенно на губах.

Сглотнул, гоня от себя непрошеные образы, которые любезно подкидывал мой бесстыжий мозг.

Я пришел попрощаться, милая. Хотя мы даже не здоровались.

Только на этот раз вместо козырей судьба подсунула мне кропленые карты. Шах и мат. Моя соседка, с открытым в немом крике ртом, застыла в углу, вжимаясь лопатками в стену.

Вот тебе и план точный, как швейцарские часы… Попадалово! Причем полное. Надо срочно что-то придумать. Только как выкрутиться, когда тебя застукали с поличным на территории чужой частной собственности посреди ночи?

Придется импровизировать…

– Что… Что ты здесь… – в нежном голосе прозвучали какие-то новые хрипловатые нотки.

Стоило нашим взглядам встретиться, как по лицу Алины расползся румянец. Она воплощала в себе слово «невинность». А ее разгневанный взгляд вкупе с надутыми пухлыми губами имел эффект разорвавшейся вакуумной бомбы. Меня оглушило.

Забыл зачем пришел. Медленно сокращал расстояние.

Животные инстинкты вытеснили благородные мысли – хотел загнать ее в угол, как напуганное животное, которому некуда бежать. Шаг за шагом. Надвигался. Как стихийное бедствие.

Замерев перед ней, не произнося ни слова, я сверкал своей фирменной улыбкой, от которой у большинства девчонок подкашиваются ноги.

Только, в отличие от других, мелочь гордо вскинула подбородок, окинув меня таким решительным взглядом, что стало смешно. Маленькая. Худая. На полторы головы ниже меня. С непослушной гривой пушившихся светло-русых волос и в пижаме с пончиками… Она стиснула кулачки, стараясь выглядеть опасно.

Внезапно меня посетила мысль, что в этот момент мы поменялись ролями. В горле пересохло. Будто она охотница, а я загнанный в угол хищник. Да что за бред?! Фляга реально свистит…

Приблизившись к ней практически вплотную, вдохнул аромат распущенных волос. Захотелось пропустить локоны между пальцев, не сильно сжать… но я поборол неуместный порыв.

– Зачем ты пришел? – Алина сглотнула, запрокинув голову.

Ну что за грозный пупс?

– Ляля.

Я стиснул зубы, облачаясь в маску отбитого придурка. Вздохнув, как астматик, провел кончиком пальца по обнаженной ключице одноклассницы. В ее комнатке вдруг стало слишком жарко. На спине выступила испарина. Я опустил подбородок, наклонившись ближе к ее губам. А соседка в ответ одарила меня таким проклинающим взглядом, что на миг показалось, она сейчас со всего размаха заедет мне по лицу.

Да ладно? Какая черная неблагодарность… Хотя она не могла знать истинные мотивы моих поступков…

А я?

– Знаешь, что бывает с непослушными девочками, которые остаются дома одни?

Ну за-че-ем? Она и так пережила дерьмовый вечер и сейчас явно не слишком обрадовалась моему визиту. Однако меня уже несло быстрее скорости вселенной. Неосознанно прижался бедром к ее бедру, вздрогнув, как от удара током.

Проклятье! С каждой секундой ситуация все больше выходила из-под контроля, лишая меня остатков здравомыслия… Я был сам не свой. От этого внезапного прикосновения не полностью сознавал сам, что нес:

– Сегодня я ночью здесь, – прошептал хозяйке спальни на ухо.

POV Аля

Некоторое время Воронов прожигал меня своими темными, как ночь, глазами. Наши лица разделяли лишь несчастные миллиметры. Так близко. Тяжелое мятное дыхание парня оседало на моих губах, его густые ресницы подрагивали, щекоча мою кожу. И без того пунцовая, теперь она горела огнем.

Слегка отстранившись, Воронов приподнял прядь моих волос, пропустил ее между пальцев. Сжал. В его глазах блеснуло что-то дьявольское. Меня буквально парализовало от страха. Пыталась ответить себе на вопрос: почему я до сих пор ничего не сделала, больше напоминая беспомощную загнанную добычу?

– Ты… Ты сошел с ума? – спросила, наконец, едва шевеля губами.

Его густые темные брови сошлись на переносице. Я еле слышно сглотнула, перебирая дрожащими пальцами края пижамы.

– Типа того… – прошептал незваный гость у самого моего лица, щекоча кожу теплым дыханием.

А потом… его губы приоткрылись, потянувшись к моим. Он что, собирается… Крупные белоснежные зубы опасно блеснули в свете луны. Напряжение невесомой дымкой заклубилось вокруг, окутав нас влажным разряженным воздухом. Пижама моментально стала тесной и прилипла к спине. Ногти впились в кожу ладоней…

Я вся скукожилась, потому что больше, чем Воронова, испугалась собственной реакции на это едва уловимое движение ртом.

Судорожно сглотнув, Кирилл запрокинул голову, уставившись в темный потолок. Заметила, как задвигались сухожилия на его горле. Я моргала, дрожа перед ним, как выброшенный на улицу котенок, до сих пор не вполне понимая, что происходит.

– Зачем ты здесь? – пискнула, лишь бы заполнить это затянувшееся молчание: оно давило на психику куда сильнее громких криков и угроз.

Внезапно сосед вновь сосредоточился на моем лице. Только теперь в его глазах сквозило равнодушие. Он хмыкнул, еще ближе наклоняя голову, так что я почувствовала мятное дыхание на губах. В животе стало подозрительно тепло.

– Поверь, я бы предпочел другое времяпрепровождение, однако, боюсь, мы провозимся до утра, – пожал плечами, явно упиваясь моим негодованием.

Да что он вообще себе позволяет?!

Внезапно ко мне вернулась смелость. Сделав резкий выпад, я уперла кулачки ему в грудь, пытаясь сдвинуть пернатого придурка с места.

– Уходи! – выдохнула грозно.

– Ляля. – Просканировав меня с головы до пят бесстыжими глазами, горе-сосед разразился снисходительным смехом. – Ай, как страшно!

Только тут обратила внимание, что Воронов даже не снял свои армейские ботинки!

– Я вообще-то недавно полы помыла. Немедленно разуйся!

– Так разуваться или уходить? Ты уж определись? М? – в красивых распутных глазах заплясали черти.

Господи, ну за что мне все это?

– Иди домой, иначе я позвоню в полицию!

Приподняв подбородок, из глубины его горла вырвался вибрирующий хриплый смешок. Я скептически выгнула бровь.

– Видела бы ты себя, Алина. Выглядишь очень комично.

Не дожидаясь разъяснений, я включила свет и, когда глаза привыкли к резкой смене освещения, устремила придирчивый взгляд в зеркало.

– Говорю же – комично: крошка в пижаме с пончиками угрожает тому, кто как минимум на полторы головы выше и в два раза шире в плечах.

Медленно склонив голову, Воронов задержал взгляд на моих голых щиколотках.

– Знаешь, как комично ты будешь выглядеть за решеткой?

– Ты не вызовешь полицию, и мы оба это знаем. – Обведя мою комнату внимательным долгим взглядом, незваный гость как ни в чем не бывало привалился бедром к письменному столу.

– Это еще почему? – я устало опустилась на край кровати.

– Я видел, как твоего отца увезли на скорой. Мне жаль. – Он задумчиво почесал переносицу. – Как человек, который большую часть жизни провел в интернате, я знаю, чем чревато твое положение. Несовершеннолетняя живет одна… Лучше лишний раз не светиться.

– Отцу уже гораздо лучше. Врачи обещают, что выпишут его со дня на день. Так что…

– Так что ты не вызовешь полицию, а вот я могу настучать куда надо, – прищурившись, Воронов одарил меня победоносным взглядом.

Никакой он не пернатый. Ползучий. Гад.

– Что ты хочешь?

– Завтра контрольная по химии. Дмитрий Сергеич, добрая душа, пообещал меня завалить. Честно говоря, мне плевать на оценки, но тут дело принципа. Да и с братом рамсить не хочется. Поэтому ты должна решить все варианты, – расстегнув косуху, он вытащил из внутреннего кармана сложенный вдвое лист и протянул его мне.

– Химия? – у меня в голове вот-вот могла начаться какая-то необратимая реакция…

Он пробрался сюда, чтобы я помогла ему решить несколько задачек? Серьезно?!

– Она самая. Опаснейшая химия, – облизав губы, сосед наградил меня таким странным взглядом, что я непроизвольно отошла ближе к стене.

– Что происходит, Кирилл?

– Не загружай свою маленькую головку лишней информацией, – домушник покосился на часы. – И приступай к решению. Не вздумай накосячить. Я вернусь через пару часов. Проверю.

Воронов развернулся и, покинув мою спальню, растворился во мраке ночи, оставив меня в полнейшей прострации.

Это стало последней каплей. Предательские слезы навернулись на глаза и потекли тонкими дорожками к уголкам губ. Я почувствовала себя неудачницей. Девочкой для битья, о которую все вытирают ноги. Как заведенная, решала химические уравнения, время от времени смаргивая настырные капли с кончиков ресниц.

Пусть подавится! Пусть все они подавятся! Терехина, Воронов, Ульяна… И оставят меня в покое… По крайней мере, сегодня.

Выполнив все задания, я спустилась вниз и, натянув пуховик, прямо в тапках выбежала во двор. Решила оставить мультифору с ответами в почтовом ящике.

– Мелочь, ты куда собралась так поздно? – голос соседа застал меня врасплох.

Повернув голову, я обнаружила Воронова у деревянной калитки. Закусив губу, он с любопытством меня разглядывал.

– Оставила тебе решение.

– Где? – сосед обвел заснеженные клумбы удивленным взглядом.

– Там же, где и ручку с кексом. Ах, совсем забыла! Ты же его раздавил подошвой своего дурацкого ботинка… – Губы сами собой сложились в язвительную усмешку.

Нахмурившись, Воронов перемахнул через забор, решительно подхватив меня под локоть.

– Пошли, ты вся дрожишь!

– Отвали от меня! – толкнула придурка в бок.

– Не груби мне. Алина.

– А то что? Что может быть хуже, чем… Чем всё это?! – вновь ощутила, как предательски задрожал подбородок.

– Тебе надо успокоиться. Я заварю чай.

– Ты заваришь чай? В моем доме? Ты нормальный вообще?!

– Мы с тобой это уже обсуждали, – он хмыкнул, лишь усилив хватку. – Глуп неимоверно. И читать даже не умею по сирости своей. Вот такой разлагающийся тупой отброс. Следующий вопрос.

– Откуда у тебя ключи от моего дома?

– Хочешь узнать ответ? Тогда пригласи меня к себе на чай…

Подперев щеку кулачком, я опустошенно наблюдала, как Воронов хозяйничает в моей кухне. Еще пару часов назад подобный сценарий казался плодом буйной и безудержной фантазии какого-нибудь художника-авангардиста, но, увы…

Сосед с первой попытки отыскал шкаф, в котором хранились чаи и кофе, и, вскипятив воду, насыпал в заварочник мой любимый зеленый с жасмином и кусочками яблока.

– Ты неважно выглядишь. Выпей и ложись спать. – Протянув мне кружку с дымящимся напитком, Кирилл уселся напротив.

– Серьезно? Какая забота! – Я шумно втянула воздух. – Только стоит напомнить один нюанс… – стукнула донышком кружки о стол. – Именно ты своим проникновением чуть не довел меня до полусмерти!

– Алина… – начал он какое-то время спустя, глядя на меня со снисхождением, так, будто пытался утихомирить трехлетнего ребенка.

Мое терпение действительно было на исходе. Я просто хотела остаться одна и погрязнуть в жалости к себе, пока не собрала бы достаточно сил, чтобы пойти в школу и встретиться лицом к лицу со своими обидчицами.

– Думаешь, самый умный? – презрительно фыркнула. – А ведь я тоже могу заявить куда надо… – повторила угрозу, сказанную им несколько часов назад. – Сообщу, что семнадцатилетний парень живет один! Еще и устраивает разгульные вечеринки!

Воронов провел ладонями по волосам. В его глазах появились задорные искорки.

– Мы оба знаем, что ты слишком хорошая, чтобы поставить меня в столь дерьмовую ситуацию. – Он слегка склонил голову и хитро улыбнулся.

– Откуда ты знаешь? Может, я та еще змеюка?

Медля с ответом, Воронов наблюдал за мной своими ореховыми глазами с длинными слегка загнутыми ресницами. Он наклонился так, что я улавливала его тяжелое мятное дыхание.

– Ты тепличная папина дочка. Даже мухи не обидишь. Ну а настучать на одинокого побитого жизнью сироту… – От его насмешливого голоса с легкой хрипотцой кровь прилила к моим щекам. – Быстро допивай чай и марш в постель. Все хорошие девочки уже давно в кроватках…

– Я не пойду завтра в школу! – решительно отставила в сторону кружку.

При воспоминании о Терехиной и ее отбитых подружках позвоночник вмиг покрылся испариной. Господи, они не только испортили мои учебники и тетради, но и растоптали по-настоящему дорогую вещь! Эту куклу мы шили вместе с мамой. Именно с нее и началось мое увлечение шитьем.

Больно. Как же больно…

– Пойдешь. И даже не думай прогуливать, мелочь. Иначе точно сообщу в органы опеки.

Немыслимо!

– И это говорит мне человек, который практически не появляется в школе?

– Я – это я. Не надо нас сравнивать. А теперь иди в спальню. Будешь упираться – отнесу на руках! Еще и сказку расскажу. – Он подмигнул.

Я задержала дыхание, когда Кирилл скользнул взглядом по моим губам.

– Но как же ответы на вопросы? – чуть не захныкала от разочарования. – Ты обещал!

– Я обещал, что расскажу тебе все за чаем. Но не уточнил когда. Думаю, завтра вечером. Угостишь меня ужином? М? – протянув руку, он провел кончиком указательного пальца по выпирающей венке на моем запястье.

Пульс подскочил так, будто собрался вылететь в астрал. Опешив от реакции на простое прикосновение, я отпрянула, обескуражено покачав головой.

– Гнусный обманщик и шантажист!

И угораздило же меня.

* * *

С трудом разлепив ресницы, я скользнула подушечками пальцев по влажным от слез щекам и машинально потянулась к своей кукле. Однако, вспомнив, как ее растерзали подошвой ботинка, не смогла сдержать тихий отчаянный всхлип.

– Ляля, все хорошо…

Повернув голову, напоролась на пронзительный взгляд Кирилла. Он сидел в кресле рядом с моей кроватью. И – потрясённо осознала – гладил меня по волосам. Невесомо. Еле ощутимо. Перебирал разметавшиеся по влажной подушке пряди.

– Что… что ты здесь… – с трудом выговорила, не до конца выпутавшись из оков морфея.

А может, это всего лишь сон?

– Ш-ш… Спи. Алина.

Я точно хотела сказать что-то еще. Накричать и попросить его уйти. Однако из-за всех этих переживаний не было сил даже пошевелить мизинцем, не говоря уже о том, чтобы затеять скандал.

А когда его пальцы с моих волос плавно сползли к щеке, принимаясь выписывать причудливые линии и зигзаги на коже, вновь провалилась в забвение…

* * *

Первые секунды после звонка будильника я отчаянно пыталась прийти в себя. Вчерашний день теперь казался чьей-то неудачной шуткой: травля Терехиной и ее подпевал, а затем ночное рандеву с Вороновым…

Интересно, давно он ушел? И сколько здесь находился? Спал ли вообще? На языке вертелось столько вопросов. А может, все это часть какого-то жуткого плана? Иначе как объяснить его ночные вторжения?

Моя глупая голова шла кругом. А сердце… С ним творилась что-то неладное.

Вытерев испарину со лба, вспомнила, как сосед сидел у изголовья моей кровати и гладил по голове и щекам.

Господи, как я могла допустить подобное? Как бы отреагировал отец, узнав, что я не только впустила в дом подозрительного парня, но еще и позволила ему находиться в своей спальне ночью… Прикасаться ко мне…

Помассировав пульсирующие виски, я откинулась на подушку, несколько минут бездумно разглядывая потолок. Идти в школу совершенно не хотелось, но и не приходить в моей ситуации означало расписаться в собственной слабости, поэтому, с неспокойным сердцем, я все-таки собралась и даже успела к первому уроку.

– Аль, садись ко мне! Маринка написала, что разболелась! – кивнула на пустое место за своей партой Ксю.

– Хорошо, – выдохнула с облегчением я, не переставая озираться по сторонам: мне все время казалось, что вот-вот на меня кто-нибудь нападет со спины.

– Аль, ты случайно не заболела? – понизив голос, потому что в этот момент Злюковна объявила тему урока, одноклассница смерила меня обеспокоенным взглядом. – Такая бледная…

– Нет. Все нормально. Просто… столько всего навалилось.

– Как твой папа себя чувствует? – все так же тихо поинтересовалась Ксю.

– Слава богу, гораздо лучше. С утра уже отписался о пройденных процедурах. После уроков приготовлю ему супчик и побегу в больницу. – На губах расцвела слабая улыбка, радовало, что папка семимильными шагами двигался к выздоровлению.

– Отлично…

Посмотрев по сторонам, обратила внимание, что Терехина с ее шавками отсутствовали. А еще не было Воронова. Я еле сдержала саркастичный смешок. Ну, конечно. Для этого самоуверенного придурка ведь законы не писаны…

На перемене вместо того, чтобы повторить правила по русскому, пришлось тащиться в библиотеку за учебниками. Денег на покупку новых, увы, не было, поэтому пришлось выбирать из того, что осталось.

Отыскав все, что нужно, я развернулась, чтобы покинуть дальнюю секцию, и столкнулась лицом к лицу со своей врагиней.

Губы Терехиной сложились в гаденькую ухмылку. Скрестив руки на груди, она смерила меня своим фирменным взглядом «ты-грязь-под-моими-ботинками».

– Дай пройти! – машинально выставила я руку вперед.

– Погоди. Я поговорить хотела…

Поговорить? Похоже, черепушка окончательно прохудилась.

– Что тебе надо?

– Алин, кажется, вчера мы друг друга неправильно поняли… – моя обидчица невинно захлопала глазами.

– Стесняюсь спросить, в какой момент началось это непонимание? Когда ты угрожала мне своим ботинком? Или когда в очередной раз испортила вещи? Думаешь, я продолжу это терпеть?

Внезапно она протянула мне какой-то пакет.

– Что там? Очередная гадость?!

– Лебедева, не кипятись. Лучше взгляни! – Терехина ловким движением фокусника вытащила оттуда мою куклу и помахала ею перед моим лицом.

Стремительно вырвав у нее игрушку, я ошеломленно уставилась на чистое платье без единого следа грязи.

– Но… как?

– Универсальный пятновыводитель творит чудеса! – староста хмыкнула. – И верни назад эту рухлядь! – длинным красным ноготком она указала на учебники, которые я держала в руках. – Купила тебе новые взамен испорченных. И тетради. Говорю же, мы друг друга неправильно поняли. Ты меня слышишь? – пощелкала пальцами в воздухе.

Не уверена. Я до сих пор ожидала какого-то подвоха. Не прошло и суток с того момента, как она грозила стереть меня в порошок, а теперь отстирала куклу и даже возместила остальные убытки?

– Я ничего не понимаю…

– А что тут понимать? Ты сказала, что между вами с Егором ничего нет. Это ведь правда? – при упоминании имени Безрукова глаза одноклассницы сверкнули зловещим огнем.

– Мы общаемся исключительно по школьным вопросам, – ответила честно.

Кивнув, она смерила меня странным взглядом.

– Надеюсь, конфликт исчерпан? И все это останется между нами? – в ожидании ответа Терехина закусила пухлую нижнюю губу.

– Исчерпан, – подтвердила я после непродолжительной паузы. – Но если что-то подобное повторится еще раз, я сразу пойду к директору! – нахмурившись, я поспешила обратно в класс.

* * *

Проходя через заснеженный двор, мое внимание привлек почтовый ящик. Он был открыт. На месте мультифоры с задачками, которую я оставила ночью, лежала шоколадка с приклеенным к ней стикером. На нем был нарисован чертенок, а внизу приписка «Твой злобный сосед» и номер телефона.

Губы расплылись в широкой улыбке, а в груди появилось что-то отдаленно напоминавшее эйфорию. Разумеется, Воронов снова угадал, оставив плитку моего любимого горького шоколада.

– Не такой уж ты и злобный, сосед! – обратилась я к Кириллу мысленно.

А затем перевела взгляд на его дом. Не поминай черта, как говорится…

С обнаженным торсом, прикрытым лишь полотенцем, небрежно свисавшим с плеч, Воронов стоял у окна, сверля меня взглядом. Ну, разумеется, он видел, как я улыбалась шоколадке. Вот стыд!

Чтобы хоть немного сгладить неловкость, я энергично помахала плиткой, однако ни один мускул на лице соседа не дрогнул. Этот придурок снова проигнорировал мое приветствие, сканируя взглядом с непроницаемым выражением лица.

Я стиснула зубы, припоминая, как он меня успокаивал. Теплые шершавые пальцы Кирилла на моем лбу и щеках. Невесомые, но в то же время уверенные мужские прикосновения. Ощущение безопасности на уровне инстинктов.

Я была абсолютно уверена, он не причинит мне вреда. Звучит чудовищно, но я чувствовала: за всей этой непроницаемой броней бьется горячее доброе сердце. Только как объяснить эти перепады настроения? Ночью сам пробрался ко мне в дом, а днем изображал холодное безразличие.

Окончательно запутавшись, пытаясь разгадать ребус по фамилии Воронов, я занялась готовкой. Приготовила папе куриный суп и испекла песочное печенье: из-за характерной формы мы с мамой называли их «улитками». Учитывая папины проблемы с сердцем, я заменила сахар на стевию. Получилось не менее вкусно. Слопав пару штук, я собрала передачу и поспешила в больницу.