Текст книги "Сахар и золото"

Эмма Скотт
Сахар и золото

© Злобина М., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Благодарности

Выражаю благодарность огромному количеству людей, которые помогли мне вдохнуть в эту книгу жизнь.

Спасибо Мелисе Панио-Питерсен за неустанную работу и великолепные обложки. Я избалована и благословлена тобой и просто не знаю, что бы без тебя делала.

Я искренне признательна удивительной Анжеле Бонни Шокли, которая несмотря на сильную загруженность сделала все, чтобы текст получился таким же красивым внутри, как и снаружи. Да, знаю, я проблемный ребенок, но спасибо, что не прибила меня. Целую и обнимаю.

Благодарю Джой Крибел-Садовски, Грея, Робина Хилла и Кейтлин Рипли за то, что вы снова и снова (и снова, и снова) проверяли и вычитывали текст, несмотря на все мои усилия создать хаос и все испортить.

Спасибо Суанне Лакер – ты всегда находишь нужные слова, когда я в них нуждаюсь. И за лучшие советы на тему «как не сойти с ума». Пусть мы всегда будем вместе.

Благодарю Ирен Оуст за помощь с русским языком, spasibo!

Спасибо вам, мои бесстрашные бета-читатели, чьи обратная связь и поддержка стали неоценимы для создания этой книги: Лиза Экли Айелло, Жаннин Эллисон, Хизер Бентли, Мелисса Брукс, Аннет Чиверс, Саша Ламберт Клементс, Доун Дейримпл, Лизель Феликс, Доун ДеШазо Геринг, Саффрон Кент, Дезире Кетчум, Алисса Ларош, Элисон Макки Лазовски, Джулия Лис, Алисса Марино, Даниэль Макгрегор, Кейси Мецгер, Мишель Моррисон Монро, Джоанна Гудспид Рагона, Триша Рай, Стеф Симмонс, Мег Торнтон, Мари Ти, Тихуана Тернер и Бекка Цуркан.

Благодарю своего редактора Дженифер Ливингстон, которая привнесла в данный проект гораздо больше, чем просто редакторскую работу (хотя и это тоже). Так было предначертано.

Огромная благодарность Шеннону Фейху – ходячей энциклопедии по покеру. Ты подарил очень много характеру Николая, и я благодарна тебе за то, что ты поделился со мной своими знаниями и опытом.

И спасибо книжному сообществу – блогерам и читателям, которые каждой своей публикацией, тегом и упоминанием, обзором делают столь много… Вы дарите книге жизнь, и мне не хватает слов благодарности, за ваше простое «Эй, я прочитал эту книгу, и она мне понравилась. Прочитайте» – эти слова заставляют вселенную автора вращаться.

Плей-лист

«Criminal», Fiona Apple

«Hey Baby», Dmitri Vegas

«Stay with Me», Sam Smith

«Trouble», Cage the Elephant

«Blood in the Cut», K. Flay

«Keep Going», The Revivalists

«Yellow», Coldplay

«Lost on You», LP

«Wish I Knew You», The Revivalists

Посвящается

Робин, мою благодарность не выразить одним лишь «спасибо».

Пролог

Проснувшись, мужчина резко выпрямился. Дом на воде мерно покачивался в тиши глубокой ночи. Он попытался ухватиться за мелькающие в сознании отголоски сна. Картинки проносились перед глазами подобно призракам: ночная дорога, стоящая на коленях темная фигура на обочине, дождь, очень сильный дождь. Оставшаяся часть сна ускользнула, словно песок сквозь пальцы, оставив лишь обрывки, которые мужчина мог ясно видеть.

Шоссе 23

Марго Петтигрю

Благодарность не выразить одним лишь «спасибо»

Как и с другими видениями такого типа, он не знал, что это означает. Но узнает. Потом.

Мужчина повернулся к спящей рядом жене и поцеловал ее. Заворочавшись, она в защитном жесте положила руки на заметно округлившийся живот.

– Я должен идти, – прошептал он.

В полумраке жена моргнула, откинула темные волосы с лица и приподнялась. Шрам делил ее щеку на две равные части.

– Идти?.. – Она заспано покосилась на цифровой будильник, показывающий двадцать одну минуту четвертого утра. – Сейчас?

– Да, – кивнул мужчина.

– Зачем? – Она села. – И куда?

– Сон, – просто ответил он. – Я еще не знаю, куда именно. – Слегка наклонив голову набок, мужчина словно прислушался к голосу, который слышал лишь он один. – На восток. Я должен ехать на восток. И мне понадобится пикап.

Мужчина встал и включил лампу, осветившую маленькую комнату теплым светом. Надел джинсы и футболку. Когда он подошел к комоду за сменной одеждой, которую после кинул на кровать, дом на воде слегка покачнулся.

– Подожди, ты не можешь… не можешь оставить меня. Нас, – произнесла женщина, обхватив себя за талию руками. – А вдруг что-то случится?

Остановившись, мужчина повернулся к жене. В лучах ночника ее светлые волосы отливали золотом. Приблизившись, уселся рядом с ней на кровати.

– Со мной все будет в порядке, обещаю. Но я должен идти. Обязан помочь.

– Кому?

– Пока еще не понятия не имею, – отозвался он. – Но когда его увижу, сразу узнаю.

– Зачем ему твоя помощь?

Мужчина лишь пожал плечами и слабо улыбнулся.

– Любовь, – сказал он. – Из-за любви.

Женщина откинулась на подушки, в ее глазах мелькало беспокойство. Муж потянулся к ней и прижался лбом к ее лбу.

– Помнишь, что я говорил тебе в последний раз? – спросил он. – Ничего не изменилось. Клянусь, детка, это все еще правда.

– Ты всегда будешь возвращаться ко мне, – прикрыв веки, прошептала она и прикоснулась к руке мужа, удерживающей ее ладонь.

– Всегда, – подтвердил он. – Клянусь.

Под взглядом супруги мужчина собрал вещи.

– Надолго? – поинтересовалась она.

Он остановился, прислушиваясь, и вскоре сообщил:

– Шесть дней.

– На пожарной станции тебе как раз дали отпуск на эти дни, – заметила женщина. – Ты так и планировал?

– А разве это возможно? – печально улыбнулся он.

В ответ жена одарила его скупой улыбкой, но и та быстро растаяла на ее губах.

– Я думала, со снами покончено. Считала, их больше не будет.

– Я тоже, – кивнул мужчина. – Но это важно. Мне нужно идти. Чувствую…

– Что?

– Если я не уйду, он потеряет ее. Они заблудились в темноте.

– Кто они? – вскинулась она, но потом махнула рукой. – Забудь. Ты не знаешь, пока не встретишь их.

– Верно.

Мужчина перекинул спортивную сумку через плечо и направился к передней части плавучего дома. На прощание крепко обнял жену и рукой потянулся к ее животу. К сыну, которому было уже шесть месяцев.

– Скоро вернусь, – прошептал мужчина в ее волосы. – Люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

Отстранившись, жена требовательно уставилась на него. Ее шрам четко выделялся на коже.

– Пообещай мне. Повтори свои слова.

Поцеловав ее, мужчина скользнул пальцем по поврежденной щеке.

– Я всегда буду возвращаться к тебе.

А после вышел на палубу, и темнота поглотила его без единого звука.

Часть I
Нечистая сила

ПРОВИДЕНИЕ (сущ.) – диапазон знаний или восприятие. Синонимы: узнавание, прозрение, понимание, восприятие.

Глава 1
Николай

– Когда это началось, Ник?

– Я не помню. С незапамятных времен.

– Ты можешь описать, что я сейчас чувствую?

– Да. Выглядит как коричнево-оранжевое облако пыли, а пахнет… как будто мокрая листва.

– Что еще?

– Ваши эмоции. Я вижу их. Вы не верите мне, но взволнованы, поскольку прежде не сталкивались с подобным. Для вас это нечто новое.

– И ты зовешь это «провидением»?

– Я понятия не имею, как это назвать. Поискал подходящее определение в словаре и обнаружил это слово. Больше нет ничего подходящего.

Врач что-то помечает себе.

– Ты всегда обладал этой способностью? Видеть «чувства»?

– Да, «nechistaya sila». Верно, мама?

Доктор смотрит на мою мать, а после поворачивается ко мне.

– Что это означает?

– Нечистая сила внутри меня.

– Думаешь, термин «провидение» не подходит?

– Мне это не нравится. Не хочу обладать такими способностями. Вы можете меня вылечить?

– Думаю, лечение поможет. В тебе нет нечистой силы, Николай. Твой мозг играет с тобой злую шутку, заставляет думать, будто ты можешь ощущать чувства других людей.

– Но я вижу облака пыли, пробую их на вкус.

– Всего лишь галлюцинации.

– Хотите использовать электрошоковую терапию?

– Что-то вроде. – От улыбки доктора веет гарью, рождая у меня желание лгать. – Представь, что твой мозг – это компьютер, у которого произошел небольшой сбой. А чтобы его устранить, нам нужно включить и выключить систему. Ток предназначен для перезагрузки.

– Вы собираетесь выключить, а затем включить мой мозг?

– Просто объясняю, чтобы ты понимал метод лечения.

– Я не знаю…

– Лекарство ведь не помогает, верно?

– Нет. Ненавижу таблетки. От них я становлюсь заторможенным.

– Думаю, что этот способ лечения больше подойдет для твоего недуга.

– Значит, я болен? Отец мне так и сказал перед тем, как ушел. Больной на голову.

Натянуто улыбнувшись, он продолжает, словно не слышал моих слов.

– Что думаешь Николай? Готов попробовать?

– Думаю, да.

– Очень хорошо. – Доктор снова смотрит на мою мать. – Если вы подпишете согласие от его имени…

– Мама?

Она отворачивается от меня. Возможно, все изменится, если я соглашусь на лечение.

Меня отводят в другую комнату и заставляют лечь. Что-то вкалывают в руку и надевают на лицо маску. Стоит вдохнуть газ, я становлюсь легче воздуха и взлетаю к потолку. Взглянув вниз, моргаю. Я сплю с приклеенными ко лбу липкими подушечками и засунутой в рот палкой.

Доктор с искусственной улыбкой нажимает на кнопку и ничего не происходит. Только моя нога, торчащая из-под простыни, немного дрожит, будто замерзла из-за того, что ничем не накрыта.

Секундой позже мое сознание разлетается на куски. Пронзившая меня молния ослепляет, разрывает и обжигает одновременно. Вспышка повергает мысли в хаос, а затем все резко меняется и перед глазами мелькает серость мертвой плоти.

И в этом сне я кричу: «НЕТ! ХВАТИТ! ПОЖАЛУЙСТА!»

Медсестры и доктора, до этого спокойно сидящие на своих местах теперь мечутся вокруг меня. Мое сердцебиение ускоряется, словно тело пронзила громовая стрела. И это не прекращается до тех пор, пока все – громкий шум и ужасная боль – не сливается воедино.

«ОЧНИСЬ!»

Доктор выключает аппарат. С треском молния исчезает, и я прихожу в себя.

Открываю глаза и втягиваю воздух так, словно не дышал годами. Агония разрывает голову. Вокруг раздаются голоса:

– Он был под полным наркозом…

– Сильная тахикардия…

– Невозможно…

Усевшись, я слышу еще более растерянные вскрики. Отшвыриваю электроды, снимаю липкие подушечки со лба и вырываю трубки из руки.

– Николай, пожалуйста, успокойся…

Сбрасываю тонкую простыню. Убегая, ощущаю холодный пол под ногами. Чьи-то руки пытаются схватить меня, но я ускользаю. Боль стучит в голове подобно барабану, подталкивая меня к двери. Бегу, но слепящий дневной свет останавливает меня словно кирпичная стена. Вскидываю ладонь, прикрывая глаза. Меня грубо хватают и тащат назад.

Я сопротивляюсь, но они сильнее, а свет такой яркий… слишком яркий.

– Ты все еще с нами, Ник?

Резко моргнув, я отвел взгляд от единственной висевшей над столом лампочки. Потребовалась секунда, чтобы отбросить воспоминание и осознать реальность. Мелькающие перед внутренним взором картинки сменяли друг друга, будто сцены из телешоу. Четырнадцатилетний мальчик в больничной рубашке превратился в двадцатичетырехлетнего накаченного и покрытого татуировками парня. И будь я проклят, если еще хоть кто-нибудь попробует отправить меня в пси-хушку.

– Наш новый приятель, Ник, оставил нас. Пока-пока, – буквально пропел Поли.

Атланта. Покер. Выпрямившись на стуле, я фыркнул.

– Я все еще здесь и обчищаю вас, болванов.

Несмотря на грубое замечание, остальные шестеро присутствующих рассмеялись. Беседа протекала вяло и напряженно. Я им не нравился. Перед нами лежали стопки фишек, но моя выглядела самой большой.

Мы находились в подвале ломбарда Поли в центре Атланты, штат Джорджия. На первом этаже отчаявшийся народ продавал семейные ценности или бабушкины украшения, чтобы выручить немного денег на жизнь, оплатить коммунальные услуги, а порой и ради очередной дозы. В подвале ситуация ничем не отличалась.

Поли трижды в неделю собирал людей для игры в «Техасский холдем»[1]1
  Техасский холдем – иногда называемый просто холдем – самая популярная на сегодня разновидность покера, игра с двумя карманными и пятью общими картами, используемыми всеми игроками при составлении комбинаций.


[Закрыть]. Кое-кто играл на деньги, отложенные на аренду или продукты. Малые блайнды составляли пятнадцать и двадцать пять долларов и вступительный взнос в две с половиной сотни.

Такие ставки я мог бы найти где угодно, в любом подпольном месте, почти в каждом городе. Бесконечно путешествуя по стране, я играл. Но сейчас захотелось в большой город. Мне нужны были люди.

«Я просто не могу находиться к ним так чертовски близко».

Однако Атланта оказалась слишком густонаселенной. Я серьезно сглупил, полагая, что сумею справиться с ощущениями. Сейчас же создавалось впечатление, будто не только ломбард, а весь город давил на мою долбаную голову. Тяжесть человеческих чувств обрушилась на меня, как если бы я поймал непрекращающиеся галлюцинации, находясь под наркотой. Слишком много переполненного эмоциями народа. Буйством красок люди кричали о своей жизни, а в моем рту скапливалась горечь их тягостных воспоминаний.

Несмотря на то, что в помещении у Поли имелся кондиционер, непрерывно работающий в летнем зное Джорджии, пот струился по шее, а голова трещала, словно изнутри стучали молотком. Будто я находился на дне моря и на виски давила сокрушительная тяжесть воды …

Большим пальцем я приподнял уголок двух своих карт. Двойка и четверка червей. На флопе десятка и семерка червей и бубновый валет.

Не став скидывать карты, я сохранил бесстрастное выражение лица. Флеш-дро – неплохая комбинация. Много возможностей для победы, а затем можно будет уехать. Атланта – это уже слишком. Мне нужно валить отсюда к чертовой матери.

– Черви, одни черви, что за дерьмо, – возмутился слева большой парень по имени Оливер.

«Лжец».

Фишкой Оливера было комментировать карты в каждой игре. Такой ход сбивал с толку остальных игроков. «Черт побери, неужели он говорит правду?» – задавались они вопросом. Иногда Оливер блефовал, а порой нет. Я безошибочно угадывал его мысли. Собственно, как и всех присутствующих. Читал игроков как открытую книгу, даже не используя дар провидения. А с провидением я становился непобедим. За двадцать четыре года моей фальшивой жизни в этой способности обнаружился один-единственный чертов плюс.

– Итак, Ник, – проговорил Поли, жуя сигару, – чем зарабатываешь на жизнь?

«Жульничаю в покере».

– Я торговый агент, – ответил, стараясь, чтобы мой голос звучал нормально. Настала моя очередь делать ставку. Обычно я пропускал ход, но в этот раз увидел большой блайнд и увеличил его на пятьдесят баксов.

Стол единогласно вдохнул. Слегка мерцающая на свету эмоциональная дымка сменилась болезненными настороженными серовато-зелеными оттенками, а страх молодого парня по имени Илай слева от меня приобрел цвет мочи. Входная ставка в двести пятьдесят баксов – больше, чем Илай мог себе позволить, но все равно играл. Для многих парней зависимость от покера сильнее героиновой.

– Продаешь запчасти для мотоциклов, да? – поинтересовался Ангус. Это он ввел меня в игру. Я познакомился с ним в онлайн-покере, немного пообщался в чате и получил приглашение сюда. Обычно я работаю именно так.

– Да, продаю запчасти. – Я щедро глотнул пива из бутылки.

Заметив мою ставку, Ангус бросил свои фишки в стопку вместо того, чтобы передвинуть их через стол.

– Черт возьми, Ангус, прекрати швырять фишки, – возмутился Илай.

Он работал в ломбарде и, по моему глубокоуважаемому мнению, являлся идиотом, поскольку все остальные уже догадались, что сбрасывая фишки, Ангус блефовал.

– Не лезь не в свое дело, – отмахнулся Ангус.

Илай искоса посмотрел на меня.

– Нельзя отставать от Ника, который всю ночь усердно работал.

– Всю ночь, – зло хмыкнул парень по имени Уилл.

Он сидел напротив меня – костлявый и угловатый с колючим взглядом и подозрительностью на лице. Уилл был из тех парней, к которым стоит повернуться спиной, и он замахнется на тебя ножом – прирожденный засранец, не понимающий шуток, даже если бы от этого зависела его жизнь.

Такой тип людей я встречал ранее – хищные ястребы, с чрезмерным усердием следящие за теми, у кого блайнды. Я сразу же возненавидел Уилла.

Он в сотый раз за ночь пялился меня. Рассматривал покрывающие мои шею и руки татуировки и пирсинг в ушах – десятимиллиметровые серебряные когти.

– Обман и пешка, – прочитал Уилл фразу, выбитую у меня между костяшками. – Что это значит?

– Секрет, который я расскажу только на третьем свидании.

Все захохотали. Чувства собравшихся здесь людей витали вокруг меня в виде тумана, шума и цветов. Уилл разозлился.

Поли сдал ход. Шестерка червей, и у меня флеш.

Оливер присвистнул сквозь зубы и скинул карты.

– У кого-то сегодня праздник, но, черт побери, точно не у меня.

По сероватым оттенкам эмоций присутствующих я понял, что ни у кого нет хороших карт. Будучи слишком глупым, чтобы вовремя сбрасывать, Илай пытался блефовать. Только слепой мог этого не заметить. Трое других парней пропустили ход, и вновь настал мой черед делать ставку.

– Действуй, – сказал Уилл, словно я, черт возьми, сам не знал.

Уилл внимательно наблюдал за мной. Несмотря на замашки первоклассного мудака, играл он хорошо. С этим не поспоришь. Однако благодаря провидению я улавливал тонкий привкус сомнений. Имея неплохой расклад, он гадал, не лучше ли мой. Не обладай я способностями, играл бы более сдержанно и предположил, что Уилл собрал лучший флеш. Но провидение говорило мне об обратном.

По-хорошему, следовало бы пойти ва-банк, заставить всех сдаться, но у меня ужасно болела голова. А еще мне не нравилось повышенное внимание Уилла: подозрение вилось вокруг него серой дымкой.

– Двадцать, – произнес я.

Увидев мою двадцатку, Уилл поднял до пятидесяти. Я же боролся с мигренью и безжалостным давлением, от которого раскалывалась голова.

– Ты неважно выглядишь, Ник, – ухмыльнулся Уилл. – Передумал?

– Нет.

Я поднял ставку до пятидесяти и сделал еще глоток пива. Почувствовав зуд под носом, я потер то место державшей бутылку рукой. Татуировка на тыльной стороне ладони окрасилась красным.

«Черт».

Поли сдал последнюю карту, ривер. Пятерка треф – мусор для всех, включая Уилла. Но гордость Поли говорила за него – он слишком далеко зашел, чтобы отступать. Остальные пропустили ход или скинули карты. Уилл пошел ва-банк.

– Тупица, – прокомментировал Оливер. – У Ника флеш. Зачем ты разбрасываешься деньгами?

– Он блефует, – отмахнулся Уилл. – Вот увидишь, сейчас пойдет на попятную.

Я незаметно поднес салфетку к носу, старясь не показать кровь. К счастью, натекло немного. Если я выберусь отсюда достаточно быстро…

– Поднимайте, – велел я.

Необходимости перекладывать свои фишки в стопку не было – все и так принадлежали мне.

– Ублюдок, – хлопнув ладонью по столу, буркнул Уилл.

– А я предупреждал, – фыркнул Оливер.

Я показал своих червей и потянулся за стопкой фишек в триста долларов. За последние пару ночей мой выигрыш превысил шестьсот долларов.

– Рассчитай меня, я выхожу из игры, – обратился я к Поли.

– Черт бы тебя побрал, – разъярился Уилл. – Ты не можешь просто забрать столько денег, не дав нам шанса отыграться.

– Могу, – произнес я, быстро складывая фишки в башни. – Я нехорошо себя чувствую. Поэтому и ухожу.

Поли молча рассчитал меня. В тесном подвале витало такое же напряжение, как и в небе перед ударом молнии, покалывая мою кожу.

– Ты мне не нравишься, – заявил Уилл, тыча в меня пальцем, словно ножом.

– Взаимно.

Уилл был таким же гриндером[2]2
  Гриндер (в покере) – это профессиональный игрок в покер, который отыгрывает огромное количество рук за продолжительный промежуток времени.


[Закрыть], как и я. Парень зарабатывал на жизнь игрой. Если когда-нибудь я снова сяду напротив него, нужно будет следить за тылом. Уилл знал, что я жульничаю, просто не мог понять как именно. Я еще раз промокнул нос. Заметив ярко-красное пятно на белой салфетке, он прищурился и побарабанил пальцами по столу перед собой.

Ощущая негодование и гнев, исходящие от оставшихся в подвале людей, я покинул его через ведущую на улицу боковую дверь.

Снаружи оказалось не лучше, чем внутри. Атланта буквально бурлила, и я испытывал потребность выбраться отсюда. Убрав выигрыш в одну из боковых сумок своего мотоцикла «Бонневилль T100», модель две тысячи двенадцатого года, накатавшая более девяноста тысяч миль, я натянул черную кожаную куртку. Следом надел шлем и опустил забрало, отчего мир резко потускнел.

Разбрасывая гравий, я вырулил прочь от ломбарда. Атланту я покинул вместе с рассветом.

Свинцовые тучи предупреждали о дожде.

Надвигался шторм. Сильный.

Я представил, как буря, словно огромный кулак, обрушивается с неба. Захватывает в объятия и сдавливает до тех пор, пока от меня ничего не останется.

Пока я удалялся от города, мои мысли бродили по опасной траектории. В последние несколько месяцев это стало частым явлением во время моих бесконечных поездок по стране.

Казалось так легко пересечь разделительную полосу, за которой машины проносились мимо, двигаясь в противоположную сторону. Закрыть глаза и направить мотоцикл на встречку, лоб в лоб сталкиваясь с грохочущим полуприцепом. Будучи слишком большим, он не успел бы убраться с дороги, поэтому истерично сигналил бы мне.

Порой вероятность причинить боль не только себе, но и окружающим – это единственное, что меня останавливало. В иных случаях мне было плевать. Навязчивые мысли подталкивали меня повернуть руль к разметке. Или до упора выжать газ и увеличивать скорость, пока дорога не сольется в сплошное серое пятно, которое разорвет меня в клочья, и дорожному патрулю придется соскребать мои останки с асфальта.

Страшная картинка действовала умиротворяющее. Я не хотел умирать, но и жить так больше не мог. Страстно желал покончить со всем этим.

Будто в тумане мимо промелькнул дорожный знак «Саванна, 3 мили[3]3
  В 1 миле приблизительно 1,6 километра.


[Закрыть]».

Стремясь сбежать от ливня и уехать подальше от Атланты, я разогнал мотоцикл до семидесяти пяти миль. Судя по указателям, чтобы попасть в Саванну, мне следовало съехать с Шестнадцатого западного шоссе, но я двигался дальше, пока не заметил другую табличку: «Гарден-Сити, население 8905». Саванна была слишком крупным городом. После Атланты я не справился бы с ней. А пот с маленьким Гарден-Сити вполне.

Даже спустя четыре часа и сотни миль, я все еще ощущал Атланту, словно скопившиеся на коже после долгого путешествия пот и грязь. Мне хотелось перезагрузиться. Почувствовать наконец-то только собственные эмоции. Даже если это лишь боль.

Вместо того чтобы поесть и заселиться в мотель, в первую очередь я отыскал тату-салон, прятавшийся в углу небольшого торгового центра. Подъехал на своем «бонневилле» к главному входу «Гарден-Сити. Тату и Пирсинг» и снял шлем.

Несмотря на собиравшиеся над головой темно-серые грозовые тучи на многочисленных деревьях, высаженных между магазинами и дорогой, росла яркая и сочная листва. Влажный воздух разносил несмолкающее стрекотание цикад – нескончаемая песня в июне в Джорджи. В отличие от людских переживаний, я по какой-то причине не улавливал чувств животных. А еще меня раздражало, что по всей видимости, никто кроме меня не испытывал подобных ощущений. Я любил постоянное стрекотание насекомых на юге. Такой же звук издавали иглы, набивающие татуировки.

К счастью, в тату-салоне оказалось прохладнее. Он походил на парикмахерскую: белые полы, темные стулья, и простые стены, на которых висели образцы татуировок в рамках. Два мастера работали. Третий подошел ко мне как раз в тот момент, когда я снял черную кожаную куртку и бросил ее вместе со шлемом на скамейку возле двери… На одной руке этого большого лысого парня был набит красный дракон, исчезающий под рубашкой.

Я почувствовал его скуку и желание свалить к чертовой матери из Джорджии. Серо-зеленый дым от травы проник в его голову, притупляя желание сбежать из города.

– Что тебе сделать? – поинтересовался он так, словно работал барменом.

Осмотрев татуировки на моих кистях, предплечьях и шее, он зацепился взглядом за серебряный пирсинг в ушах.

– Я бью татуировки, а парень, делающий пирсинг, сегодня выходной.

– Тату, – решил я.

– Ладно.

Мастер повел меня к своему рабочему месту – маленькой кабинке с образцами работ в рамках по всей стене. По дороге мы прошли мимо других зон, где били тату. В соседней клиентка изо всех сил старалась не показывать, что испытывает сильную боль. Очевидно, молодая девушка долго решалась, но зашла слишком далеко, чтобы останавливаться.

– Ты хотя бы имеешь представление о том, чего хочешь? – спросил меня парень.

С губ едва не слетела фраза «мне все равно». Только одна татуировка на моем теле имела значение – обман и пешка. Меня не волновал дизайн, я попросту нуждался в боли.

Она была мне жизненно необходима.

Внимательным взглядом окинув работы мастера, я приметил японскую рыбку кои. Ярко-оранжевая с розоватым отливом, она обвивалась вокруг себя. Чешуя переливалась почти всеми цветами радуги. Еще с минуту я делал вид, будто изучаю и другие рисунки, а после обратился к мастеру:

– Думал о чем-то японском. Что-то типа… как там ее называют? Гигантская золотая рыбка?

– Кои, – ответил парень и, приблизившись, постучал пальцем по работе, на которую я смотрел. – Что-то похожее?

– Да, верно, чувак, – ответил я. – Это именно то, чего я хочу.

Парень нахмурился.

– Может, видоизменить?

– Сделай оранжевый цвет более насыщенным. И черными чернилами нанеси японский иероглиф.

– Какой? – В голосе мастера слышалось раздражение, тусклые дымки этой эмоции слегка ужалили мое внутреннее око. – Их… существует много.

«Как насчет «к черту это дерьмо», – подумал я, но вслух произнес:

– Стойкость.

– Договорились. Кстати, меня зовут Гас.

– Ник, – представился я. – Сколько по времени займет работа?

Гас пожал плечами.

– Какой ты хочешь размер?

– Примерно такой, – ответил я, вытянув руки так, словно держал невидимую дыню.

– Хорошо.

Несмотря на попытки Атланты потопить меня, деньги, которые я выиграл у Уилла и компашки, прибавились к двадцати тысячам долларов на моем банковском счету – единственной ощутимой связи с реальным миром. Кроме того, у меня имелось две тысячи наличными и три тысячи предоплаты за онлайн-покер. Поэтому я мог позволить себе татуировку побольше, только вот на моей коже заканчивалось место. Вся шея, грудь, большая часть спины, обе руки и пальцы были забиты. Оставалось еще немного места на ногах, но боюсь, что с той скоростью, с какой я делал татуировки, на теле не останется свободного пространства еще до того, как мне исполнится тридцать.

«Так зачем я, черт возьми, это делаю?»

Мысль, что еще шесть лет мне терпеть свое проклятое провидение, сводила меня с ума. Если в ближайшем будущем ничего не изменится, я не доживу до тридцати. Хотя, черт возьми, я не планировал дотянуть и до двадцати пяти.

– Готов? – спросил Гас, вырывая меня из мыслей.

– Да, конечно.

Я снял черную футболку и показал ему единственное пустое место на спине – от левой лопатки до талии.

– Здесь будет хорошо.

– Ладно.

Поудобнее устроившись на стуле, я опустил веки и положил голову на руки так, словно лежал на пляже под солнцем и дремал. Пока готовил чернила и иглы, Гас попробовал порасспрашивать об остальных моих татуировках, но я отвечал коротко и резко. Быстро поняв намек, парень заткнулся к чертям.

Когда он прикоснулся рукой в перчатке к моей коже, ощущения усилились, но все же латекс помог. От жужжащей иглы вышло больше толку: она заглушила шепот мыслей Гаса, цвет и вкус его жизни. Впрочем, лишь боль смогла стереть все это подчистую.

Игла вонзилась в кожу, заставив меня сконцентрироваться. Это была замечательная боль – не невыносимая, но и не слабая. Мастер оказался не особо нежным, и я наслаждался каждым моментом. Моя кожа, моя боль. Ничья больше.

Почти два часа спустя Гас закончил работу.

Сначала я несколько мгновений просто получал удовольствие от пульсации с левой стороны спины.

– Эй, приятель, ты уснул?

– Нет, не уснул, – пробормотал я, уткнувшись в руку.

«Я все еще здесь. И чувствую себя лучше. Чище. Я выиграл себе немного времени».

Сев, я схватил футболку.

– Наверное, тебе интересно посмотреть, что получилось? – проговорил Гас.

Вокруг него вилась дымка подозрительности. В последнее время я часто замечал похожую реакцию. Парень беспокоился, что я уйду, не заплатив.

Ради него я посмотрел в зеркало. Гас хорошо справился. Сердитая рыбка кои с переливающейся оранжевым чешуей скользила по покрасневшей коже. На одной стороне черными чернилами был выбит иероглиф. Видимо, «стойкость» по-японски. А может, «носящий эту татуировку – кретин». Мне было все равно.

– Да, выглядит здорово, – похвалил я.

Пока парень накладывал повязку, я достал бумажник и протянул ему две стодолларовые купюры и пробормотал:

– Спасибо.

Натянув футболку, я вышел и перекинул через плечо черную кожаную куртку.

Снаружи собирались грозовые тучи. Они словно намеревались посостязаться в регби. Я подумал о том, что нужно найти мотель, но в этом же небольшом торговом центре приметил интернет-кафе, где решил поискать очередную подпольную игру в покер.

Зайдя внутрь, арендовал компьютер в углу, чтобы никто не наблюдал за мной и не видел, чем я занимаюсь. К счастью, здесь не имелось ограничений доступа, и я мог поиграть. Зашел в проплаченный с банковской карты аккаунт и присоединился к «Техасскому холдему».

Через несколько минут пользователь под ником TMoney1993 пригласил меня в Порт-Уэнтворт к северу от Гарден-Сити, где послезавтра вечером планировалась игра. Я согласился, и он прислал адрес, очевидно, приняв меня за легкую добычу.

«Извини, TMoney, но это я собираюсь обчистить тебя».

– Извини, – с отвращением пробормотал я себе под нос и вышел из игры.

Как будто в мысленных извинениях имелся смысл. Чувственное восприятие – это как дорога с односторонним движением. На протяжении многих лет я отчаянно штудировал информацию в интернете, но так и не сумел найти хоть кого-то с такими же способностями, как у меня.

Ни одного гребаного человека, нигде.

* * *

Мотель в Гарден-Сити ничем не отличался от остальных, где я останавливался в последние несколько лет. Все они сливались воедино: двуспальная кровать, тонкий ковер, ванная комната с крошечными бутылочками дешевого мыла. Даже эмоции людей в соседних комнатах имели одинаковые цвета и оттенки. Я всегда знал, кто меня окружает: скучающие бизнесмены, родители, стремящиеся выжать максимум из дешевого семейного отдыха с невоспитанными отпрысками, туристы, считающие, что обязаны увидеть самый большой моток бечевки[4]4
  Самый большой моток бечевки, находится в Кав– кер-Сити, Канзас. История его создания берет начало в 1953 году.


[Закрыть] в мире прежде, чем умрут.

Но это только если мне везло.

Для моего внутреннего ока опасны безнадежность и отчаяние, а мотели в отдаленных местах были наполнены именно такими людьми – одинокими и отчаявшимися. Худшие ночи – это те, которые я провел в темноте более глубокой, чем ночная, где призрачная боль находящегося неподалеку человека просачивалась в мой номер чернильно-черным пятном.

В мире было так много страданий.

Все эти ощущения вставали мне поперек горла каждый час моего бодрствования.

Я сидел на кровати в мотеле, слушая, как громыхает гром, а буря набирает силу.

Новое тату чесалось под повязкой. Сорвав ее, я наслаждался болью, но она быстро прошла.