Текст книги "Здоровый эгоизм. Как перестать угождать другим и полюбить себя"

Секреты и ложь

Существует еще третий вид угождения родителям. Есть такие угодники, которые пытаются усидеть на двух стульях: они впадают то в послушание, то в непослушание, несогласные следовать правилам, но и не желающие бунтовать. Есть такие дети и подростки, которые на людях подчинялись, но внутри себя – бросали вызов.

Они научились скрывать свою правду и манипулировать родителями, чтобы получить желаемое. Неспособные прямо попросить о том, что им нужно, они на– учились быть хитрыми и лицемерными, чтобы обмануть людей, обладающих властью, и оправдывая обман как единственный вариант получить желаемое. Давление со стороны сверстников обострило ситуацию: тяга угодить родителям дополнилась давлением угодить сверстникам.

Они становятся взрослыми, им не хочется уступать, но страшно открыто бросить вызов. Они продолжают лгать, чтобы получить желаемое, или принуждают родителей (и других авторитетных фигур) соглашаться с их версией происходящего. Эти личности расчетливы с фактами, продавая обеленные истории власть имущим, преувеличением и полуправдой вымогая то, что им нужно. Они ведут себя так не только со своими фактическими, внешними родителями; они могут начать скрывать правду и от себя самих и внутреннего родителя, иметь секреты от собственного сознания. Они не позволяют себе делать то, что хотят, из-за того, что, как сами считают, должны делать, но в конце концов все равно поступают так, как хотят, тихо, пассивно или с вызовом. Этих родительских угодников не научили, что ошибки – естественная и приемлемая часть взросления, что на последствиях можно учиться, делать выводы и в будущем принимать лучшие решения. Вместо этого они отрекаются от своих желаний и снаружи выглядят, как Классический угодник, или Тень, или Миротворец, одновременно утаивая внутри Резистора.

Мы все знаем хотя бы одного такого родительского угодника, потому что с нами они поступают так же, как и с родителями. Они назначают всех окружающих на роль критикующего внутреннего родителя. Эти Резисторы не хотят, чтобы мы сердились, поэтому говорят, что опоздают на десять минут, когда на самом деле опоздают на час. Они спрячут одну проблему, но создадут еще большую проблему в процессе. У них «совсем вылетело из головы», что они должны были с нами встретиться, хотя на самом деле они просто запланировали две встречи в одно и то же время. Они извинятся за то, что подвели нас, но не предпримут никаких активных действий, чтобы все сложилось по-другому в следующий раз. Если вы узнали себя в этом описании, время остановиться. Врать себе и окружаю– щим о том, кто вы есть, не приблизит вас к ощущению свободы и безусловного принятия, которого вы жаждете. Это так же не дает вам узнать жизненно важную информацию о том, насколько полезны или вредны ваши выборы на самом деле.

Однако такое поведение принесет вам ощущения неопределенности и стыда, которые вы, скорее всего, и так испытали в изобилии в детстве.

Сорайя

Сорайя старалась соответствовать ожиданиям своей матери, но боролась со своим внутренним диверсантом.

В 11 лет она прочитала статью в глянцевом журнале, купленном матерью. Статья рассказывала о низкокалорийной диете. Сорайя знала, что была физически больше своих подруг и уж точно больше моделей и поп-звезд, фото которых видела в журналах для подростков.

Она выписала низкокалорийные продукты, которые советовала диета, и добавила их в еженедельный список покупок. На следующих выходных она начала готовить обед, руководствуясь планом питания из журнала. Ее мать усмехнулась при виде тарелки с хлебцами и творогом: «Я не осилила бы все это, а я даже не сижу на этой диете!»

Мать Сорайи была от природы миниатюрной, и в ретроспективе понятно, что, скорее всего, она сама боролась с расстройством пищевого поведения. Но Сорайя этого тогда не знала. Что она услышала, так это то, что ей надо есть меньше, а съесть больше трех хлебцев – верх чревоугодия.

Когда родители наносят своим детям вред, в большинстве случаев это происходит ненамеренно. Чаще всего это какие-то, казалось бы, незначительные мелочи, комментарий или закатывание глаз, из которых ребенок выносит: «То, что я делаю, – нехорошо». Не со– мневаюсь, что, если бы мать Сорайи могла услышать, что ее дочь говорит на терапии, она была бы уничтожена, узнав, какой эффект возымел ее комментарий о хлебцах. Были и другие высказывания, которые Сорайя помнила: то, как мама подбадривала ее, когда дочь болела, ведь это «хороший способ скинуть пару килограммов», или как она водила ее в магазин за покупками в качестве награды за то, что девочка стала на размер меньше и ей нужна новая одежда. В то же время были и невербальные сообщения, например недоеденная еда на тарелке матери или то, как ее лицо выражало отвращение, когда по телевизору показывали людей с ожирением. Как большинство одиннадцатилетних девочек, Сорайя хотела быть как мама и начала еще больше ограничивать себя в калориях, наслаждаясь тем, как ее желудок шумно глодал сам себя.

Килограммы буквально слетали с нее, и она ставила себе новую цель, меньше и меньше – случайные круг– лые числа, не имеющие ничего общего с логикой или наукой. Когда она занималась спортом, мама хвалила ее за то, что она «нарабатывает аппетит» или «зарабатывает» свои калории на день.

Не важно, насколько дисциплинированна была Сорайя, она рано или поздно достигала своего предела и не могла больше морить себя голодом. Тогда она объедалась тем, что раньше себе запрещала, тратя свои карманные деньги на шоколадки из магазина за углом и пряча упаковки от них под кроватью. Так продолжалось, пока она не набирала обратно весь тот вес, что раньше сбросила. Еда стала врагом, и каждый раз, когда она ела, внутри шла битва. Она устанавливала все более строгие правила, интернализировала голос матери и использовала его как оружие против себя. Когда правила становились невыносимы, она саботировала свои предыдущие действия, резко уходя в сопротивление. Она бунтовала против своих настоящих и внутренних родителей, объедаясь запретной едой с двойной порцией стыда на добавку.

Такой цикл доминировал, когда Сорайе было 20 лет, тогда ее методы стали более экстремальными. Интенсивные физические упражнения вместе с периодами голодовки, чтобы угодить матери в своей голове, а затем ее сила воли истощалась, управление перехватывал Резистор и она переедала. Она взвешивалась несколько раз в течение дня, и числовой показатель обладал силой ввергнуть ее в отчаяние или вознести до эйфории. Она врала друзьям о своем поведении и стала раздражительной со своим молодым человеком, срываясь на нем, когда он указывал на ее резкие смены ее настроения.

В конце концов она пришла на терапию не из-за своих отношений с едой, но из-за депрессии. Прошли недели, прежде чем мы начали говорить о ее отношениях с едой и, что важнее, о ее отношениях с матерью.

«Как, вам кажется, вы почувствуете себя, когда достигнете нужного числа?» – спросила я о ее последней цели. «Я буду счастлива! – без сомнений ответила она. – Почувствую, что я наконец достаточно хороша».

Желание Сорайи угодить матери направило ее по пути саморазрушающего поведения, которое привязало ее чувство самоценности к цифре на весах.

В действительности Сорайя всегда была «достаточно хороша». Она в итоге поняла, что стремилась угодить матери, которая сама была заперта в экстремальном самоконтроле и дисциплине, которые шли уже из ее детства.

Мы порассуждали, что могло бы произойти, если бы ее мать ответила ей сообщением, несущим защиту и принятие, если бы Сорайя могла к ней прийти с вырванными из журналов планами питания и услышала от матери: «Тебе не нужно сидеть на диете, тебе не надо меняться, я люблю тебя такой, какая ты есть. Но мне интересно, что заставило тебя думать, что ты должна выглядеть по-другому – мы можем поговорить об этом?» Сорайя представила, как все ее страхи быть хуже своих сверстников и сверстниц рухнули бы, и в ее жизни могло бы быть больше понимания и принятия себя, если бы получила такой ответ. Как бы то ни было, ее мать упустила возможность помочь своей дочери понять ее чувство неадекватности. Возможно, она была занята тем, что сама мучилась чувством неадекватности. В голове одиннадцатилетней Сорайи было одиноко, и ее внутренний критик заполнил тишину.

Волшебные слова

Этот курс на любовь и валидацию, который Сорайя представила, содержал слова, которые могли бы направить ее по другому пути. Если мы сможем понять, какие слова всегда хотели услышать от родителя, мы сможем понять, что нам нужно услышать сейчас от себя. Это даст нам возможность начать с чистого листа и быть сами себе родителем, таким, который нужен был маленьким нам.

Может быть, вы можете вспомнить, какой комментарий вашего родителя причинил вам боль или толкнул на путь нездорового поведения. Эти слова продолжают влиять на вас сегодня? Подумайте о сообщении, которое вам нужно было услышать вместо травмирующего, или что понадобилось бы, чтобы залечить причиненный ущерб.

Какие волшебные слова вам нужно было услышать от родителей?

Может, что вы достаточно хороши или что вас любят и принимают за то, кто вы есть, или был какой-то другой способ заживления – признание, что ваши родители сделали что-то не так или сказали то или другое под действием собственных проблем. Вы, возможно, никогда не услышите этих лечебных слов от своих настоящих родителей. Они могут так и не понять их важности или быть не способны сказать их. Больно принимать, что вы никогда не услышите их от того, кто причинил боль, или в тот момент, когда они были нужны вам больше всего.

Если с этим фактом вам удастся примириться, можно отпустить эту ситуацию и двигаться к тому, что может излечить нас сейчас. Мы можем перестать стремиться угодить своим родителям в слепой надежде, что однажды мы сделаем достаточно, чтобы наконец услышать слова, которых так желаем. Можем перестать искать новые отношения, которые заполнят пробел, но на самом деле не исцелят нас. Можем перестать держаться за устаревшие критерии самоценности, из-за которых чувствуем, что недостаточно хороши. Можем прекратить угождать окружающим и начать угождать себе.

У нас есть сила интернализировать отрицательного родителя, родителя-критика, а это значит, мы можем сделать так и с положительным родителем, который может помочь нам волшебными словами сейчас. Если нужно, позвольте себе позлиться и погоревать о том, какими вы могли бы быть.

Когда поймете, что пережили эти эмоции, отпустите. Теперь дайте себе эти волшебные слова, просто так и навсегда. Вы достаточно хороши. И всегда были.

Ищите зерно правды

Во всех случаях Фрейзер и Сорайя действовали так, как им, на тот момент детям, казалось нужным, – кто подчинился, кто сопротивлялся, кто прятался. В каждом из случаев ребенок вел себя, отталкиваясь от одобрения родителя. Чтобы мы могли с умом делать приятное себе, будучи взрослыми, нам нужно перенять от родителей способность одобрять собственные действия. И это связано с важной способностью делать и обратное: осуждать свои действия, когда нужно. То есть не обманывать себя, не оправдывать свое плохое поведение, не пользоваться тем, что нас спустили с поводка угождения другим и теперь можно делать все, что вздумается.

Чтобы научиться грамотно собой управлять, мы должны быть честны с собой в оценке того, как наши действия влияют на окружающих. Не для того, чтобы нас обратно парализовало в угождении или сопротивлении, но чтобы научиться слышать зерно правды в том, что говорят окружающие.

Именно так вырабатывается собственный зрелый моральный компас, который может направлять нас ориентироваться и на окружающих, и на себя, и помогает вести себя уместно: как внимательный к другим и себе взрослый.

Взрослый человек может принять в расчет точку зрения другого перед тем, как принять решение, поэтому не стоит останавливаться на философии пофигизма по отношению к мнению окружающих или напрасно гордиться, что вы «держите ответ только перед собой». В действительности, чтобы делать приятное себе, вам должно быть не все равно настолько, что вы можете выслушать чужое мнение, не потеряв из виду свое собственное; найти ту точку равновесия, которая актуальна настоящему моменту и соответствует цели. Ваш родитель, важный родительский авторитет или ваше собственное сознание могут пытаться сообщить вам что-то очень важное, но вы способны пропустить это мимо ушей, если все еще пытаетесь освободиться от влияния родительского голоса. В какой-то момент вы начнете понимать больше, чем ваши родители, так и должно быть; все в конце концов перерастают своих родителей.

В целом, что уместно в конкретной ситуации?

Представьте себе, что кто-то на работе или дома просит вас о какой-то услуге.

Ваш ответ на эту просьбу не должен идти исключительно от головы (авторитетного голоса, который велит, что следует), но и не исключительно от сердца (чувств, которые сообщают, чего вы желаете). Ваш ответ должен говорить и за сердце, и за голову. Угождать себе – это спрашивать себя: «В целом, что важно в данном случае, какие варианты у меня есть и какое действие будет самым подходящим?»

Итог может оказаться не идеальным, не все может пойти так, как вам хочется, но это будет правильное действие в предлагаемых обстоятельствах, и это лучшее, что вы можете сделать. Умение принимать сбалансированные и соответствующие ситуации решения – краеугольный камень угождения себе. Если вы можете быть собой и действовать, не исходя из уступчивости или сопротивления (или скрытого их сочетания), то можете быть уверены, что ваши решения будут исходить из сбалансированной, взрослой позиции. И если в итоге вы выберете не надевать шапку, исходя из взрослой и соответствующей ситуации позиции, то и правда это может оказаться неугодно вашим родителям (или тем, кто сегодня является для вас авторитетом). Возможно, вы почувствуете, что вас не понимают, или не принимают, или даже что вы не нравитесь. Не нравиться кому-то не смертельно, но неприятно. Но менее неприятно, когда вы чувствуете уверенность, что приняли верное решение по веским причинам.

Есть определение дисциплины, которое мне очень нравится, оно говорит, что «дисциплина – это понимание различия между тем, чего вам хочется сейчас и чего вы хотите больше всего». Дисциплина часто вызывает ассоциации с жесткостью и ограничениями, но мне больше по душе понимание, что дисциплина исходит из самоконтроля, саморегуляции и способов сделать себе приятное с умом. Вы можете поступить ровно так, как вам хочется, но если за это придется заплатить отношениями, возможно, больше всего вы хотите найти компромисс. Также вы можете продолжать поддерживать мир, если этого вам хочется сейчас, но возможно, боль от конфликта будет оправданна, если больше всего вы хотите честности с собой. Будьте честны в том, чего вы хотите, и принимайте в расчет последствия ваших возможных действий, чтобы приблизиться к «правильному» результату.

Что, если вы кому-то не нравитесь?

Умение нормально переносить то, что вы не нравитесь кому-то, освобождает и вас, и окружающих. Когда мы не нравимся людям вокруг, они думают, что мы бросаем им вызов или проявляем неуважение, хотя это не было нашим намерением. Когда они поймут, что мы просто пытаемся вести себя честным, понятным, доступным и ответственным образом, тогда получится избавиться от токсичных побочных эффектов угождения окружаю– щим. Потому что, когда мы живем свою жизнь, соответствуя мнению наших родителей или других людей, которых мы наделяем властью над своей жизнью, мы отказываемся от своей идентичности. Если ребенок угождал окружающим и это поведение не прорабатывалось, то, вырастая, он становится человеком без гражданства, нелегально проживающим в чужих жизнях и вынужденным постоянно ходить на цыпочках вокруг требований других людей, не обладающим целостностью, необходимой для обеспечения собственной безопасности.

Возможно и такое, что ваше угождение родителям в прошлом мешает взрослым отношениям с вашими родителями сейчас. Есть вероятность того, что они хотели бы встретиться с настоящими вами, почувствовать свободу от ответственности продолжать воспитывать вас таким образом, как когда вы были младше. Может быть, они не осознавали, какие сигналы посылали вам, и отвечали не вам, а своим собственным неосознанным убеждениям. Вполне возможно, что они поприветствуют вашу способность принимать самостоятельные решения и брать управление на себя. Когда вы знакомите их со сторонами себя, которые до этого скрывали, вы даете им позволение поступить так же.

Если вы начнете угождать себе, а не им, то, быть может, расчистите пространство для честности, которая обеспечит надежность ваших отношений в будущем. Потому что чем больше они видят вас настоящего и чем больше показывают вам себя настоящих, тем больше шанс, что ваша связь будет искренней.

Если у нас получится восстановить доступ к своим чувствам, взять ответственность за свои действия и даже принять, что мы можем не нравиться, тогда появляется надежда построить настоящие, благодарные отношения во всех сферах нашей жизни. В следующей главе мы рассмотрим, как умение делать приятное себе может помочь вам усовершенствоваться как друг.

Угождение в дружбе

У меня ушли годы на то, чтобы понять, что мне не нравится быть в группе. Я не понимаю, в чем прикол вечеринок, и даже из-за групповых чатов в WhatsАpp меня бросает в холодный пот. Может быть, дело в том, как я ощущаю пространство, или потому, что изначально моя семья была маленькой и многие дальние родственники жили в другой стране. Так или иначе я предпочитаю близкие отношения, один на один. Я могу со– считать на пальцах одной руки людей, с которыми мне действительно нравится проводить время, и в моем случае ближний круг и средний круг[4]4
  Речь идет о теории кругов знакомств. Первый, или малый круг – это семья и близкие люди, самый тесный круг, в котором человек чувствует себя наиболее комфортно. Второй круг, средний, – это друзья и хорошие знакомые, с которыми человек постоянно поддерживает отношения и регулярно проводит время. И, наконец, третий, – внешний, или социальный. Это деловые контакты рабочие отношения и вообще любые контакты с социумом вне первых двух кругов.


[Закрыть] знакомств совпадают. Оказывается, мои правила дружбы довольно просты: я либо умру за вас, либо мне в общем-то все равно. Последнее не означает, что вы мне не нравитесь, нет, мне просто не нужно быть вашим другом. Возможно, я настолько сильно посвящаю себя своим друзьям (нельзя быть готовым умереть за всех подряд), или это из-за того, что всю рабочую неделю я тесно общаюсь с людьми и в выходные предпочла бы провести время с семьей, чем исполнять какие-то роли в социальных ситуациях.

К счастью, моя лучшая подруга знает об этой моей особенности и принимает меня такой, какая я есть. В отличие от меня она любит устраивать вечеринки и, приглашая меня, всегда просит уточнить, приду ли я, и добавляет: «Не беспокойся, ты не должна приходить, если не хочешь!» Наше представление о качественном совместном времяпрепровождении: мини-перерыв, когда мы снимаем номер в отеле, почти не выходим наружу, заказываем еду в номер, смотрим запоем реалити-шоу, валяясь в халатах. Иногда со стороны выглядит так, будто мы поссорились, так как мы можем провести значительную часть дня отдельно друг от друга: она позанимается в спортзале, пока я принимаю ванну, или я выйду на пробежку, пока она проверяет свою электронную почту. На самом деле мы просто разрешаем друг другу заботиться каждая сама о себе, и это абсолютно бесценно.

У меня были проблемы в дружбе с угождением другим в ущерб себе. Правила в дружбе часто неопределенны, и, в отличие от протокола романтических отношений или трудового контракта, дружба может надавить на вас и вынудить исполнять различные действия без какой-либо определенности или защиты. Я раньше пыталась успокаивать людей, отпускать шутки, чтобы разбавить неловкую тишину, или предложить совет, когда у кого-то были неприятности, но больше так не делаю. По правде говоря, я не всегда хотела это делать и иногда выполняла эмоциональную работу ради позиции, которую не хотела занимать. Люди ошибочно полагали, что мое дружелюбие означало, что мы теперь друзья, и моя внутренняя угодница не хотела их расстраивать.

Друзья – не семья

Друзей, в отличие от семьи, выбирают.

По многим причинам это хорошо: мы можем отдать предпочтение тем людям, с которыми хотим дружить, и выбрать, с кем нам проводить время. С другой стороны, дружба не идет в комплекте с пожизненной гарантией; ваша сестра всегда будет вашей сестрой, но так не скажешь о друге. Дружеские отношения надо выстраи– вать и поддерживать, и угодники часто склонны к тому, что начинают угождать друзьям, чтобы добиться ощущения безопасности. Они могут никогда не задаваться вопросом, сколько усилий разумно тратить на поддержание отношений и в каких количествах уместно стремление сделать друзьям приятное. Им может быть сложно, когда их друзья обладают другим жизненным контекстом, другими представлениями об отношениях или другим определением угождения окружающим.

Дружеские отношения, построенные на пересечении между тем, что ищут оба человека, – радостное место встречи. С разными людьми будет разная степень этого пересечения, и у нас может быть, например, хороший приятель, с которым мы любим ходить вместе в спортзал или смотреть футбол по воскресеньям. Или, если повезет, лучший друг, с которым мы делимся самыми сокровенными мыслями и чувствами, и всю жизнь наши отношения состоят из взаимной любви и поддержки. Не важно, мало это пересечение или очень значительно, пока оно взаимно, все в порядке.

В отличие от семейных отношений дружба не должна длиться вечно. Красота дружбы в ее гибкости. Если обнаружится, что между нами становится меньше общего или что нашу дружбу больше не ценят, мы можем двигаться дальше и просто завести новых друзей.

Это не семья, значит, не на всю жизнь, поэтому мы не должны чувствовать давление, правильно?

Именно могли бы, если бы наша угодническая программа не заставляла нас паниковать от возможности завершения любых отношений. Мы настолько привыкаем обходить наши собственные потребности и чинить чувства других людей, что забываем о том, что можно закончить дружбу, если она нам больше не подходит, чтобы освободить место для новых людей, которые будут нам подходить. Мы настолько заняты тем, чтобы нравиться кому-то, что забываем спросить себя, а нравятся ли они нам.