Текст книги "Эммануэль. Мадам как яблоко и мед"

Эммануэль Арсан
Эммануэль. Мадам как яблоко и мед

Emmanuelle Arsan

AURELIE

AURELIE © Belfond, un département de Place des Editeurs, 2013

© Арикова Г., перевод на русский язык, 2016

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

Часть первая

1

Вот уже битый час она тайком преследовала тень, скользившую по каменным стенам узких улочек в районе Гвидечча, потемневшим от сырости и времени. Молодой худощавый блондин шел быстро, не оглядываясь. Ей было трудно поспевать за ним, ступая изящными туфельками по неровностям булыжной мостовой, тем более что каждый раз, когда улица куда-то поворачивала, приходилось останавливаться и осторожно выглядывать из-за угла, чтобы оставаться незамеченной.

Встречные мужчины не могли остаться равнодушными к красивой молодой женщине. Ее тонкая талия, золотистая кожа изящных ног, тяжелая грудь, колышущаяся под легким шелком летнего платья в цветочек, приводили их в восхищение, и они пытались заговорить с ней… В другое время она бы улыбнулась в ответ на комплименты или резко отчитала бы грубиянов, позволивших себе непристойные высказывания в ее адрес, но сегодня она скользила мимо вдоль полноводных каналов, покрытых тонкой пленкой бензинового налета, никого и ничего не замечая вокруг и стараясь по мере возможности не привлекать к себе внимания.

Она свернула в темный переулок, но оказалась в безлюдном тупике. Вокруг – никого, блондин исчез. Может, он проскользнул в какой-нибудь секретный ход, зная все закоулки бывшего гетто? Прислонившись к стене и затаив дыхание, она прислушалась к тишине. Ей показалось, что где-то слышатся голоса. Какое-то время она колебалась, разглядывая изъеденные древоточцем старые потрескавшиеся двери.

Потом, скорее наугад, чем по наитию, она выбрала одну из них и постучала. Дверь приоткрылась, и она увидела перед собой морщинистое лицо старухи. Девушка попросила пустить ее вслед за тем, кто только что пересек порог этого дома.

– Вы ошиблись, signorina, – ответила старуха, – сюда никто не входил.

– Это вы ошибаетесь! Разве он не сказал вам, что у нас здесь свидание?

– Сомневаюсь, signorina.

Старуха стояла на пороге, загородив своим массивным телом проход в дом. Девушка дрожащей от злости и нетерпения рукой вытащила из сумочки несколько купюр и протянула их старой женщине. Та, не раздумывая, тут же схватила их толстыми пальцами.

– Он наверху?

Старуха кивнула.

– Он что, не один?

– Да, signorina.

– А можно как-нибудь… посмотреть на него… только так, чтобы он не заметил?

– Вы готовы заплатить за это, signorina?

Девушка раздраженно пожала плечами и достала из сумочки еще несколько банкнот.

– Идите за мной. Только будьте осторожны, не споткнитесь на лестнице!

Старые ступеньки скрипели под тяжестью дородной матроны. Она остановилась наверху, чтобы отдышаться, а потом продолжила путь по длинному коридору без дверей, освещенному одной лишь лампочкой без абажура, бросавшей тусклый свет на желтые выцветшие обои. Подойдя к стенному шкафу в конце коридора, она отодвинула створку, пропуская девушку вперед:

– Входите, signorina.

Внутри было тесно и темно. Старуха медленно отодвинула шторку, и девушка в испуге отпрянула, увидев так близко перед собой представшую ее глазам сцену.

– Да не бойтесь вы. Они вас не видят.

Молодой белокурый юноша снимал с себя одежду, кидая вещи прямо на потертый ковер. Девушку, находящуюся с ним в комнате, невозможно было разглядеть полностью, она сидела сбоку, на биде, занимаясь своим туалетом. Видна была только ее нога, обтянутая чулком, и обнаженное бедро цвета слоновой кости, а также длинные черные прямые волосы.

Обнаженный красавец стоял в ожидании посреди комнаты, глядя на нее и лаская себя в предвкушении. Он был высок, худощав и строен. По его бледной коже пробежала нервная дрожь. Девушка наконец закончила гигиенические процедуры, деликатно промокнула бритый лобок и встала. Обернувшись, она показала свое лицо, тонкие черты которого свидетельствовали о наличии азиатской крови. Она подошла к кровати и присела на краешек, без стеснения широко раздвинув ноги. Нежно-розовые и блестящие губы в промежности завораживали и манили.

Юноша опустился на колени перед ней и приник лицом к тонким нежным бедрам, обхватив руками ягодицы красавицы. Она запустила пальцы в его белокурые локоны и закрыла глаза.

– Он часто сюда приходит? – шепотом спросила девушка у старухи.

– В этом месяце – каждый день.

– Он встречается всегда с одной и той же?

– Нет, signorina. Все мои девушки красавицы. Вы тоже очень красивы…

Старая матрона отступила на полшага, чтобы лучше разглядеть соблазнительные изгибы тела молодой женщины, обтянутые тонким шелком платья: упругие груди, тонкую талию, пышные бедра, янтарную кожу плеч, шелковистые пышные волосы цвета темного золота, пухлые детские щечки, горящий взгляд из-под густых ресниц, аккуратный маленький ротик…

– Если хотите, могу взять вас к себе. Станете одной из моих прелестниц. И вы не одна такая… Многие знатные дамы оказывают мне честь, посещая мое скромное заведение.

Девушка рассеянно слушала ее, не отрывая глаз от блондина и его девушки, но, услышав последние слова старухи, обернулась к ней и сухо приказала:

– Теперь оставьте меня одну.

Девушка перевернулась на живот, предоставив возможность юноше ласкать ее попку. Он делал это не торопясь, с мечтательным видом. Внезапно он звонко шлепнул ее ладонью по ягодице. В шкафу за зеркалом другая девушка вздрогнула от неожиданности, а брюнетка даже не шелохнулась. Юноша повторил свой жест, но жестче и сильнее. В ответ брюнетка шире раздвинула ноги.

Женщина за зеркалом затаив дыхание прильнула к стеклу почти вплотную.

– Андреа…

Юноша, улыбаясь, похлопывал по розовым ягодицам, по смуглой коже изящных бедер, ласкал приоткрытые трепещущие губы. При каждом шлепке его напружиненный член дергался и ударялся о мускулистый напряженный живот.

Девушка за зеркалом, прижавшись лбом к холодному стеклу, покусывала губы и нервно теребила платье. Правой рукой она невольно принялась гладить внутреннюю сторону своих бедер.

Юноша послюнявил свою ладонь и перенес слюну на свой возбужденный фаллос. Затем он подцепил руками легкую талию и приподнял бедра девушки. Она вцепилась руками в простыню, чтобы не скользить. Когда он вошел в нее, она тихо вскрикнула.

За зеркалом девушка, наблюдающая за ними, слабо стонала. Она покосилась на створку двери и, убедившись, что она плотно закрыта, задрала юбку и засунула пальцы в промежность.

Юноша целиком погрузился в брюнетку. Лицо его просияло, губы едва слышно шептали: Mi piace cularti, putana…

Девушка в темной комнате, прижавшись грудью к стеклу, продолжала ласкать себя, отодвинув тонкий шелк белых трусиков. Глаза ее были полны слез. Она не могла оторвать восхищенный взгляд от двух тел, наслаждавшихся любовью. Юноша энергично вонзал свой член в путану, а та, приподнявшись на локтях, раскачивалась, опустив на лицо свои длинные темные волосы. Ее груди раскачивались в такт движениям.

Молодой человек задышал часто и хрипло. По другую сторону зеркала девушка крепко сжала рукой лобок и губы. Он вынул еще напряженный член, мокрый и блестящий. Девушка в темной комнате бессильно прислонилась к стене, запрокинув голову и тяжело дыша. Из-под прикрытых ресниц текли слезы.

Девушка на постели перевернулась на спину и откинула с лица блестящие черные волосы. Она не смотрела на юношу, который тем временем быстро натягивал брюки и застегивал рубашку. Одевшись, он быстро вышел из комнаты, даже не обернувшись. Когда дверь за ним закрылась, проститутка встала и подошла к зеркалу. Сложив руки ладонями вместе, по-восточному, она поклонилась. На ее тонких губах заиграла улыбка.

Девушка с другой стороны зеркала молча смотрела на нее широко открытыми от изумления глазами. Неужели она обращалась к ней? А он? Знал ли мужчина, что за ним наблюдали? Створка двери приоткрылась.

– Ну как? Вам понравилось?

Девушка покраснела и одернула юбку. Старуха смотрела на нее искушенным взглядом.

– Дайте-ка мне вашу руку.

Девушка протянула ей ладонь, и матрона, внимательно изучая линии от указательного пальца до самого запястья, долго качала головой.

– Ну, что там?

Старуха улыбнулась, дотронулась до массивного ободка обручального кольца на безымянном пальце девушки и сказала:

– Я вижу, вы замужем,… но мое предложение остается в силе, signora.

Старуха повертела колечко пальцами и нащупала бриллиант.

– Какой роскошный камень… Видимо, он вас очень любит, не так ли?

Ее венецианский принц! Ее белокурый красавец, робкий, безумно влюбленный, такой импозантный в роскошной шелковой пижаме, шел ей навстречу… Она сидела, по-турецки поджав под себя ноги, на краю постели под балдахином… Приблизившись, он встал на колени и начал покрывать поцелуями ее руки. Потом зарылся лицом в пышные бедра, коснувшись головой теплого живота, негромко повторяя при этом:

– Аурелия, amore…

Сквозь тонкую ткань розового пеньюара она чувствовала кожей его горячее дыхание. Она напряглась. Как он смеет касаться ее после того, что… Он поднял голову и взглянул ей в глаза:

– Вы так прекрасны, amore, словно спустились с полотен Тинторетто…

Он перевернул ее руки, чтобы поцеловать ладошки. Ее охватила дрожь, и она спрятала руки за спиной.

– Вот уже месяц прошел с тех пор, как я впервые увидел вас в соборе Санта-Мария делла Салюте…

– Вы никогда не говорили мне, почему вы там оказались.

– Чтобы встретиться с вами, конечно! Когда я заметил вас, то подумал, что это – мадонна, спустившаяся вниз со своего постамента. Я пошел за вами, прячась за колоннами, но я тогда уже знал, что вы будете моей женой!

– Вы считаете, что я похожа на…

– На святую, любовь моя. Вы – святая.

– Ах так?..

Аурелия поджала губы. Святая? Ну что ж, он скоро узнает, какая она святая!

Она резко повела плечами, и бретельки пеньюара соскользнули вниз, обнажив тяжелые, слишком большие для ее двадцати лет, золотистые груди с розовыми сосками. Она подняла подол, и он увидел ее ноги с плотными икрами и пышные гладкие бедра, а потом округлый животик, покрытый нежным пушком.

– А так? Может быть, в таком виде я больше похожу на Венеру Тициана?

Юноша вздрогнул, возбудившись, и потянулся к ночному столику, чтобы потушить лампу. Аурелия остановила его.

– Вы не хотите мною любоваться?

Он все-таки выключил лампу. Заключив жену в объятия, он шепнул ей на ушко:

– Так будет лучше, уверяю вас.

Аурелия вздохнула, накрылась одеялом и повернулась к нему спиной. Когда он попытался прижаться к ней, она отодвинулась.

Скоро она снова почувствовала, как он прижимается к ее ягодицам. Молча он погрузил лицо в ее пышные волосы, с наслаждением вдыхая их аромат. Аурелия приподняла рубашку, чтобы обнажить голую попку, просунула руку между ног и нащупала его ладонь. Взяв его пальцы, она притянула их в свое лоно, заставив надавить на клитор. Ее теплый зад упирался ему живот и согревал кожу.

Он убрал свою руку. Аурелия почувствовала, что он вошел в нее.

– Подождите, Андреа. Я еще не готова…

Она продолжала себя возбуждать, но он нервно схватил ее за руки, чтобы они не мешали ему рывками протиснуть свой член во влагалище. Ей это не понравилось. Она резко освободилась из его объятий и опять принялась себя ласкать.

– Не надо так быстро… Не спешите, дайте мне время!

Его тело напряглось рядом с ней, он замер и застонал. Все кончилось. Она жутко рассердилась. Энергичными движениями таза вперед и назад она пыталась удержать в себе его еще твердый пенис, но муж больше не двигался. Тогда Аурелия отодвинулась на другой краешек постели и сжалась в комочек. Она была очень расстроена, ее трясло от досады…

– Вы сердитесь?..

– Вы никогда со мной не делаете ничего такого… Почему?

– Что вы хотите сказать?

– Я не знаю… не знаю. Но вы могли хотя бы поцеловать меня, ну… обнять, приласкать, ну… всякое такое…

– …«всякое такое»? Есть вещи, которые нельзя делать со своей женой, – равнодушным тоном парировал он, – И я не желаю впутываться в дебаты.

Аурелия откинула одеяло и перевернулась на спину. Она согнула ноги в коленях и положила руку на промежность. При этом она даже не взглянула в сторону мужа. И только когда, наконец, наступил оргазм – слабенький такой, едва ощутимый, всего лишь один теплый прилив внизу живота… Потом она повернулась к мужу.

Казалось, он уже спит, уткнувшись лицом в мягкую подушку, время от времени нервно вздрагивая и постанывая во сне. Ей было абсолютно все равно, пусть хоть заливается слезами! Аурелия отодвинулась от него как можно дальше.

Солнечный диск только-только отразился в спокойной глади каналов, когда Аурелия тихонько соскользнула с кровати. Толстый персидский ковер заглушал шаги. Она осторожно приоткрыла дверцу шкафа и стала выбирать себе одежду среди вещей, сложенных на полках аккуратными стопками. Из старого мешка она достала выцветшие джинсы и черную майку, специально состаренную, но превосходного качества… проходя мимо туалетного столика, прихватила шкатулку с драгоценностями и флакон духов «C’est la vie».

Она наспех оделась в соседней комнате, решив обойтись без нижнего белья, вместо расчески пригладила волосы рукой. Еще немного, и станет светло. Надо спешить. Порывшись в письменном столе мужа, она быстро нашла то, что искала – свой паспорт. Среди прочих вещей ей на глаза попалась пачка долларов, но она без колебаний отодвинула ее в сторону. Спрятав паспорт на груди, под майкой, она нашла в выдвижном ящике ручку и чернила.

Нацарапав фиолетовыми чернилами несколько строк, она стала искать конверт, и опять взгляд ее упал на пачку долларов. Соблазн был велик… Пока она стояла в нерешительности, Андреа в соседней комнате застонал во сне. Это поторопило ее с принятием решения. Засунув деньги между страницами паспорта, она спустилась вниз по черной лестнице.

Слуги в palazzo спали, никто ее не видел, и никто ее не остановил. Она закрыла за собой двери супружеского дома. Солнце во всей красе уже отражалось в мутных водах Большого канала. Аурелия глубоко вдохнула и ощутила неприятный запах застоявшейся венецианской воды. Она направилась сразу в порт. Ей и в голову не пришло бросить прощальный взгляд на palazzo.

Транспортное агентство «Adriatica Navigazione» только что открылось. Аурелия пробежала глазами расписание отправления ближайших пароходов. На сегодня был всего один рейс – в Александрию. Не тот ли это город, где Марк Антоний крутил любовь с Клеопатрой? Она купила билет в один конец.

Восемь часов утра. Андреа, конечно, уже проснулся. Она представила себе, как он стоит у письменного стола в шелковой пижаме и вертит в руках конверт с письмом, которое она ему написала:

Я не святая. Но никогда не стану потаскухой. Я ищу мужчину, который увидит во мне и ту, и другую сразу. Такова жизнь!

Что он теперь будет делать? Только бы он не обратился в полицию! Но он такой ревнивый… Вот уже месяц, как они поженились, а он так и не представил ее своим знакомым. Он также отклонял все приглашения и никуда ее не водил.

Аурелия присела за столик в глубине небольшого кафе и стала рассматривать свой билет в Александрию. Что она знает об этом городе? Ничего! Кроме того, что он расположен далеко от Венеции и ее мужа.

Ее муж! Как же она злилась на него за то, что он не сумел ее удержать! Когда он предложил ей выйти за него замуж в тот самый день, как они познакомились, она подумала, что теперь ее жизнь, скучная жизнь молоденькой студентки из Франции, кардинально изменится. Она встретила принца! Как же ей повезло! Тайное венчание в церкви, украшенной белыми цветами, в одном из красивейших венецианских дворцов! Как в сказке! Она сама стала героиней тех романов, которые с упоением читала в детстве, с головой спрятавшись под одеялом с карманным фонариком после того, как мама гасила в спальне свет.

Аурелия горько улыбнулась. Видимо, она читала не те романы. Их первая брачная ночь прошла ужасно. Она могла бы предположить, что он не решился овладеть ею от смущения, если бы не последующие бессонные ночи, проведенные ею в трепетном, но напрасном ожидании ласк под ленивый плеск волны в лагуне и сонное бормотание мужа на супружеском ложе.

Когда он все-таки овладел ею, она даже растерялась. Как же он мог уверять ее в страстной любви, если оставался таким холодным и бесчувственным в ее жарких объятиях?

До вчерашнего дня она надеялась, что ему просто нужно какое-то время, чтобы привыкнуть к супружеской жизни. Что ему не хватает любовного опыта. Что он… а вдруг? – еще девственник! Какая наивность! А он просто берег любовный пыл для девок!

Аурелия скорчилась на неудобном стуле в маленьком кафе. Ей вспомнились колышущиеся над простыней груди смуглой красавицы, ее порозовевшая от шлепков попка, красное от возбуждения лицо Андреа, его блаженная улыбка, блестящий упругий фаллос, брошенная на ковер одежда… Все, что он должен был дать ей, что она ждала от него, имея на это полное право… что ж… она будет искать это в объятиях другого мужчины. Пусть ему же будет хуже!

Пароход с красивым названием «Adriatic Queen» должен был отчалить только в одиннадцать. У Аурелии было достаточно времени в запасе, чтобы сделать кое-какие покупки, и она вскочила на палубу речного трамвайчика. Она купит себе дорогое белье с черными кружевами – и фиолетовыми, и белыми – все такое, что он запрещал ей носить. Она и раньше знала, где можно купить такую роскошь.

Опершись о полированные деревянные перила на палубе, Аурелия наблюдала, как удаляется от нее Венеция. Бриллиант на обручальном кольце сиял в солнечных лучах. Она задумчиво посмотрела на лучистые грани и, поморщившись от боли, сняла кольцо с пальца. Вот уж, действительно, кольцо оказалось слишком узким для нее… Она замахнулась и без сожаления выбросила его в море. Еще пару секунд она наблюдала за ярким камнем, пока он не исчез в волнах. За спиной раздался женский голос с сильным английским акцентом:

– Так вы, значит, надеетесь вернуться в Венецию!

2

Аурелия обернулась. Высокая худая англичанка в светлом костюме, улыбаясь, снова обратилась к ней:

– А вы разве не слышали о таком ритуале? Каждый год венецианские дожи бросают в волны кольцо в знак того, что они навечно обручены с морем.

Она протянула Аурелии тонкую руку:

– Лесли Оуэнс. Кажется, мы с вами делим одну каюту до Пирея.

– Меня зовут Аурелия. Как вы узнали, что я говорю по-французски?

– Мне сказал стюард. Он также поведал мне, что вам двадцать лет и что вы плывете в Александрию. Но он не говорил, что вы замужем.

– Это случилось не так давно.

– Ну, и судя по тому, что я только что видела, уже закончилось.

Аурелия промолчала. Ей нечего было сказать по этому поводу.

Англичанка, не дождавшись ответа, продолжила:

– У вас есть друзья в Александрии?

– Еще нет.

– Тогда почему вы туда отправились?

– Потому что она далеко отсюда.

Аурелия, сидя на кушетке, наблюдала за тем, как англичанка распаковывает вещи. Та достала из дорожной сумки небольшую косметичку, в которой, однако, помещались ночная рубашка из тонкого хлопка с кружавчиками, набор из щетки для волос и зеркала в серебряной раме, кусочек мыла с запахом лаванды…

Ей никогда раньше не приходилось видеть, чтобы женщина настолько продуманно подготовилась к путешествию. Лесли буквально излучала вокруг себя порядок и чистоту, начиная от аккуратно уложенных волос, собранных в пучок на затылке, и до кончиков начищенных до блеска туфель. Маленький прямой носик, тонкие губки, сложенные в надменной полуулыбке, ямочка на подбородке, высоко изогнутые брови и серо-голубые веселые глаза. И такая изящная! Дорожный костюм сидел на ней как влитой! Ни одна морщинка не нарушала его безупречного кроя.

Аурелия вдруг почувствовала себя неряхой в этой обтягивающей майке и узких джинсах, с выпирающим отовсюду телом, да к тому же плохо причесанной…

Она вытащила из-под кушетки свои сумки и стала копаться в них в поисках подходящей одежды. Наконец она нашла короткое шелковое платьице в цветочек и подходящие босоножки.

– Вы не возражаете, если я займу ненадолго ванную?

Ей очень хотелось принять душ, чтобы смыть с себя последние воспоминания об Андреа, но она стеснялась раздеваться на глазах у англичанки.

Она вышла из ванной совсем мокрая, обернувшись узким полотенцем, которым ей с трудом удалось прикрыть свои пышные груди. Лесли в это время гладила небольшим дорожным утюгом ее платье.

– Вы же не собирались выйти в таком мятом платье, правда? Держите, я закончила.

Чтобы взять протянутое платье, Аурелии пришлось отпустить полотенце, и оно соскользнуло на пол.

– Постойте! Вы же еще вся мокрая. Вы его испортите.

Лесли взяла чистое полотенце и властной рукой промокнула ей спину и бока. Девушке было неловко, но она подчинилась. Англичанка протянула ей полотенце:

– А теперь вытрите сами вашу маленькую киску.

Старательно, словно послушная ученица, Аурелия промокнула золотистые кудряшки на лобке и между ног.

– Good. Вот теперь можете одеваться. И пойдемте обедать.

Растянувшись в шезлонге, Аурелия нежилась под солнцем, высоко задрав юбку, чтобы загорели ноги. Лесли, в широкополой шляпе, чтобы не испортить цвет лица, листала вчерашний номер «London Times».

– My God, Аурелия! Сейчас же одерните юбку! Разве вы не видите, как этот мужчина смотрит на вас? Мне кажется, стоит мне уйти, как он тут же на вас набросится!

– Я к этому привыкла. С тех пор, как мне исполнилось двенадцать, они все смотрят на меня так.

– И что? Вам это нравится?

– Да… или нет… не знаю… Иногда мне хочется быть такой, как вы.

Лесли удивленно подняла брови и повернулась к ней:

– Это в каком смысле?

– Вы сногсшибательно красивы, но я уверена, что вас никто не щиплет за попку в метро. Никто бы просто не осмелился! А что я? Моя внушительная грудь и полные бедра привлекают мужчин. Из-за этого некоторые принимают меня за девушку легкого поведения, а другие просто боятся.

Лесли отложила газету и усмехнулась:

– Мужчины вас боятся? Не может такого быть, вы же – ребенок!

Аурелия обиделась:

– Я, между прочим, уже замужем.

– За кем? За рыбками из Большого канала?

Обе рассмеялись. Молодой человек, проходящий в этот момент мимо, уронил свой журнал к ногам Аурелии. Он наклонился и поднял его, извинившись по-гречески. При этом он не отрывал от девушки восхищенного взгляда. Лесли улыбнулась и что-то ответила ему на его языке. Юноша смутился и покраснел, что было заметно на его смуглой коже даже под пышными черными усами. Он повернулся и пошел прочь, видимо, очень расстроенный.

– Что вы ему сказали? – поинтересовалась Аурелия.

– Да так… намекнула на его мамашу… Не думаю, что теперь до конца плавания мы увидим его, – завершила разговор Лесли, вновь взяв в руки газету и углубившись в чтение.

Аурелия лежала в каюте на кушетке с закрытыми глазами и напрасно старалась заснуть под монотонный плеск волн. Сон не приходил. Ее раздражали шершавые простыни. Но еще больше, чем жесткое белье, ей не давали покоя воспоминания о последнем дне, проведенном в Венеции. Ей мерещилась старая матрона с толстыми пальцами… Она шумно вздохнула и перевернулась на другой бок, отчего заскрипели все пружины старого матраса.

– Аурелия? Почему вы не спите?

– Нет ли у вас снотворного?

Лесли зажгла лампу на ночном столике.

– Better to talk.

Она откинула одеяло, подошла к Аурелии и присела рядом с ней на кушетку.

– Вы, наверное, думаете о вашем муже?

Аурелия приподнялась на локте и грустно кивнула в ответ. Англичанка продолжала расспросы:

– Вы жалеете о том, что оставили его?

– О, нет! Я его ненавижу!

Она почувствовала на плече прикосновение прохладной руки.

– Аурелия, you can trust me. Неужели все так серьезно?

– Мне стыдно признаться…

Она едва сдерживала рыдания, кусая губы. Лесли молча гладила ее по голове.

Потом Аурелия рассказала соседке все, что видела там, у канала Гвидечча. И чем дальше она рассказывала, стараясь не упустить ни одной детали, тем больше в ней возрастала злость. Лесли слушала ее, не перебивая. Она встала, чтобы закурить сигарету, и так и осталась стоять у стены. Ее стройный силуэт просвечивал сквозь тонкую ткань ночной рубашки благодаря свету ночной лампы. Ее лицо, погруженное в темноту, освещалось, когда она затягивалась сигаретой. Закончив рассказ, Аурелия с опаской взглянула на англичанку и была очень удивлена, когда услышала ее бесстрастный голос:

– Ну, а вы? Вас это возбуждало?

Девушка нерешительно ответила:

– Да…

– И вы стали ласкать себя?

– Да…

Лесли затушила сигарету, не докурив, и подошла вплотную к кушетке, где лежала девушка. Она склонилась над ней, почти коснувшись ее лица.

– Так вам понравилось наблюдать за этим по другую сторону зеркала?

Аурелия выпрямилась на кушетке, и простыня упала, обнажив ее по пояс.

– Да!

Англичанка стремительно, с кошачьей грацией, коснулась губами щеки девушки, потом присела рядом и так же быстро поцеловала ее в губы.

– Я… я не хочу… – неуверенно пробормотала Аурелия.

Лесли опять приблизилась к ней так близко, что девушка кожей почувствовала ее прерывистое дыхание.

– Relax… расслабься. Чего ты боишься?

Аурелия отодвинулась подальше.

– Я… не знаю… Я к этому не готова…

Англичанка обхватила рукой ее голову, коснувшись нежными пальцами волос девушки. Аурелия почувствовала, как маленькие груди Лесли через тонкую ткань ночной рубашки прижались к ее голому телу.

– Разве тебе никогда не хотелось попробовать, как занимаются любовью женщины?

– Да, но…

Лесли, продолжая одной рукой обнимать ее шею, ногтями другой щекотала плечи девушки. Аурелия почувствовала, как теплая волна зарождается у нее в животе и катится дальше, вниз, разливаясь по бедрам, расслабляя напряженные мышцы.

– Ты никогда не научишься любить по-настоящему, если не узнаешь, как любят женщины… – вкрадчиво шептала Лесли, засунув руку под простыню и гладя ее по внутренней стороне бедер.

Аурелия закрыла глаза и прислушалась к плеску волн, позволив себе отдаться ласкам Лесли под мерное покачивание судна. Она понемногу привыкла, и ей даже понравились утонченные нежности англичанки, легкие прикосновения ласковых губ к обнаженной коже, тонкие быстрые пальцы, пробегавшие повсюду по ее телу.

Она не сопротивлялась, когда англичанка взяла ее за плечи и повернула к себе лицом. Она не ответила на первый поцелуй. Второй раз, когда та коснулась ее, она напрягла губы. На третий раз она приоткрыла их и не противилась, когда Лесли лизала ей зубы, покусывала губы. Аурелия чувствовала, как напряглись груди англичанки под тонкой ночной рубашкой, когда та прижалась к ней телом. Аурелия откинулась на спину. Лесли, склонившись над ней, стала ласкать ее груди, поочередно покрывая их поцелуями и сжимая губами напрягшиеся соски.

Низ живота у Аурелии свело судорогой. Она потянулась рукой к промежности. Лесли подняла голову:

– Покажи, как ты ласкаешь себя.

Аурелия послушно раздвинула ноги, согнула колени. Положив ладонь на темные кудряшки, она стала пальцами теребить губы, делая кругообразные движения тазом все быстрее и быстрее.

Лесли положила свою руку сверху и сказала:

– Подожди.

Она отодвинула руку Аурелии и осторожно сжала своими перламутровыми ноготками ее клитор. Другой рукой она коснулась ее влажных губ в промежности и собрала немного выделившейся влаги. Перенеся ее на спрятанный в складочках кожи глазок, она стала осторожно его массировать, а другой рукой слегка сдавливала и отпускала клитор.

Когда Лесли выполняла своими тонкими пальцами эти интимные манипуляции в промежности у Аурелии, та вдруг почувствовала, как электрический разряд пронзил все ее тело от живота до кончиков пальцев. Как будто во всех ее внутренностях заново возникли и возбудились нервные окончания, и новая свежая кровь потекла по венам.

Она откинулась на подушку совершенно обессиленная, нервно вздрагивая всем телом. Чувства ее настолько обострились, как будто оголенные нервы выступили наружу. Поэтому когда Лесли поцеловала ее между ног, она лишь поморщилась будто бы от боли.

Англичанка поднялась, аккуратно привела в порядок белоснежную ночную рубашку и прошептала:

– Now you can sleep.

Аурелия провалилась в сон и даже не почувствовала, что Лесли прилегла рядом с ней.

Она проснулась от шума воды в ванной. В иллюминатор было видно, как море искрится от солнечных лучей, отражавшихся в волнах. Аурелия сладко, как кошка, потянулась, выгнула спину и потерла глаза. Первая мысль – о Лесли… Ей захотелось тут же ее увидеть, чтобы убедиться, что ей не приснилось вчерашнее. И, кроме этого, она считала себя эгоисткой из-за того, что бессовестно заснула и даже не попыталась отблагодарить прекрасную англичанку за полученное удовольствие.

Лесли, принимая душ, напевала себе под нос мелодию из известной оперы. Аурелия подпрыгнула от радости, узнав мотив:

– Это Моцарт?

Из-за занавески показалась светлая головка англичанки:

– «Свадьба Фигаро». «Voi che sapeta che cosa è amor, donne vedete s’io l’ho nel cor…» Эту арию исполняет женщина, переодетая мальчиком.

Аурелия отдернула занавеску.

– Но ты же не мальчик!

Она проскользнула в малюсенькую душевую кабинку, где они вдвоем едва смогли уместиться. Аурелия прижалась всеми округлостями своего янтарного цвета к бледно-розовому телу англичанки. Их груди соприкоснулись, и они начали обниматься и целоваться, глотая с каждым поцелуем капли теплой воды. Держась друг за друга, чтобы не упасть при качке, они стали гладить себя скользкими от мыла руками по бедрам, спине, плечам. Их тела сплелись и перемешались так, что ни одна из них уже не понимала, кому принадлежит грудь, живот, ягодицы – все части тел, которых касались их руки.

Но в кабинке было так тесно, что им стало неудобно ласкать друг друга, поэтому они скоро выскочили оттуда и бросились на кушетку Лесли.

Аурелии до сих пор не приходилось видеть обнаженное тело своей подруги, и она слегка отодвинулась, чтобы полюбоваться грацией и гармоничным сложением. Она осталась в восторге от ее маленькой аккуратной груди, лишь слегка округлых бедер и от тонких, как у танцовщицы, ножек.

Лесли воспользовалась этим, чтобы проскользнуть под Аурелию и занять положение валетом. Тогда Аурелия встала на колени, распласталась грудью на плоском животе подруги и уткнулась носом в покрытый белокурыми кудряшками лобок, источающий запах лаванды. Какой же она оказалась вчера эгоисткой! Ей так хотелось теперь отблагодарить восхитительную англичанку и доставить ей удовольствие, но она не очень понимала, как за это взяться… Тогда она стала повторять то, что делала вчера Лесли, то есть начала старательно вылизывать складочки ее интимных мест, влажных не только от воды после душа, но и от выделившегося сока и от ее слюны, покусывать ей ягодицы и бедра, целовать губы.