Текст книги "Упрямица"

Глава IV. Нелли

Ильза простояла несколько минут у подъезда, глядя в ту сторону, где исчез экипаж с отцом. Она все никак не решалась войти, но тут дверь перед ней отворилась и на пороге появилась фрейлейн Гюссов. Помощница начальницы из своего окна заметила экипаж и спустилась со второго этажа, чтобы встретить новенькую.

– Вот и наша Ильза! – радушно приветствовала она девочку и обняла ее за талию. – Не плачь, милая, мы все тебя любим, и ты не будешь чувствовать себя одинокой!

Ильза молчала: она была так несчастна, что даже не смогла выдавить улыбку в ответ на сердечные слова милой фрейлейн Гюссов.

– Хочешь пойти к себе наверх? – спросила та.

– Да, – утвердительно кивнула головой Ильза, вытирая слезы.

– Нелли! – позвала фрейлейн Гюссов. – Пойди с Ильзой Маккет наверх и помоги ей разобрать вещи. Ты, верно, хочешь вынуть вещи из чемодана, Ильза?

Фрейлейн Гюссов понимала, что ничего этого Ильза не хочет, просто учительница считала труд лучшим утешением в горькие минуты жизни.

Обе девочки направились к своей комнате. Ильза, не снимая шляпки, села на стул и стала смотреть в окно. Девочка и не думала распаковывать вещи! В глубине души она была возмущена тем, что ее заставляли заниматься работой, которую у них в Моосдорфе выполняли слуги.

Между тем Нелли молча выдвинула ящики комода и ждала, когда Ильза встанет и примется за дело.

Помедлив несколько минут, она добродушно улыбнулась и ловко развязала узел веревки, перевязывавшей корзину.

– Теперь ты давать мне ключ, я буду открывать замок, мы должны распаковать твоя корзинка!

Ильза нехотя поднялась со стула и, чтобы на чем-нибудь выместить свое неудовольствие, сняла шляпку и швырнула ее на пол.

– К чему открывать корзину? Я совсем не уверена, останусь ли здесь. Мне здесь у вас совсем не нравится! – злобно проговорила она.

Нелли подняла шляпку и преспокойно положила ее на верхнюю полку шкафа.

– О, ты будешь привыкать! – улыбнулась она. – Мы все были так печальны, когда приехали. Не надо сердиться и не надо плакать, – прибавила она, подойдя к Ильзе и погладив ее по голове. – Ты дать мне ключ, я буду открывать корзину.

Ильзино упрямство не устояло против кротости Нелли. Она отдала ключ, и та, открыв замок, стала вынимать вещи. Ильза стояла рядом и наблюдала.

– О, ты сама должна убирать твои вещи в твой комод, – сказала Нелли. – Ты будешь положить, а я буду давать.

Но у Ильзы не было ни малейшего желания аккуратно складывать белье в комод, да она и не сумела бы разложить все как следует. Фрейлейн Маккет была очень неаккуратной девочкой, дома за ней постоянно прибирали, но даже несмотря на это, ящики ее комода всегда пребывали в удивительном беспорядке.

Так и теперь она неряшливо и без всякого разбору бросала в комод белье, которое фрау Анна так аккуратно перевязала красными ленточками.

Нелли несколько секунд удивленно смотрела на эти манипуляции, а потом звонко рассмеялась.

– Что ты делать? – спросила она. – О, как неаккуратно! Ты не знать, что есть порядок. Платочки, воротники и чулки – все вместе? Это не есть хорошо! Нужно так: рядом положить, как у меня, – и она выдвинула один ящик своего комода, чтобы показать Ильзе, как аккуратно у нее все распределено и уложено.

– Ну, так я не умею, – фыркнула Ильза. – Да и с какой стати так церемониться с этим дурацким бельем!

– «Дурацким бельем»! – повторила Нелли. – О, Ильза, зачем ты так говорить? Look at[7]7
  Посмотри на… (англ.)


[Закрыть] эти красивые батистовые платочки! Какие милые! О, такой красивый передники! How nice, indeed[8]8
  Какая прелесть, в самом деле! (англ.)


[Закрыть]! И ты положил большой толстый книг на них? О, стоп! Я сама буду убирать все! – сказала она вдруг решительным тоном, когда увидела, что Ильза собиралась бросить свои сапоги и туфли на уже скомканное тонкое батистовое белье. – Ты ничего не понимать!

Ильза была очень довольна. Она уселась на кровать и стала следить за каждым движением Нелли, которая уже собрала обувь и поставила ее в шкаф. Было видно, что англичанка принялась за дело умеючи, и Ильза про себя удивлялась, как она для каждой вещи находит подходящее место.

– О! Какой чудесная книга! – воскликнула вдруг Нелли, доставая из папиросной бумаги коричневый бархатный альбом, который лежал на дне корзины. Обложку украшала серебряная пластинка с гравировкой: «Дневник Ильзы».

Ильза выхватила альбом из рук Нелли и стала его рассматривать. Что это за дневник? Ильза ничего не знала о его существовании. Она отперла замочек (ключик был привязан тут же) и открыла дневник. Листочек исписанной почтовой бумаги выпал из него как раз к ее ногам. Ильза подняла записку и прочитала:

«Дорогая моя деточка! Надеюсь, что этот дневник будет тебе милым другом вдали от родных. Когда тебе взгрустнется, поделись с ним твоей печалью! Он успокоит тебя и не выдаст твоих тайн. И вспомни при этом любящую тебя маму».

Ильза отложила книгу в сторону, не проронив ни слова. Она нисколько не обрадовалась милому сюрпризу, и сердечные слова фрау Маккет не произвели на нее ни малейшего впечатления.

– Ты не рада? – спросила ее Нелли, недоумевая, что могло бы означать подобное равнодушие.

Ильза отрицательно покачала головой.

– Что мне делать с ним? – спросила она и скривила хорошенький ротик в презрительную улыбку. – Не буду же я еще и дневники вести! С меня будет довольно и уроков! Писать длинные, бессмысленные истории мне вовсе не интересно. На подобные глупости у меня не будет ни времени, ни охоты.

– О! Как бы я быть счастлива, если у меня была мама, которая дарила бы мне such nice things[9]9
  Такие приятные вещички (англ.).


[Закрыть]!

– Разве твоя мама умерла? – спросила ее Ильза.

– О да. Давно-давно, – ответила Нелли. – Она умерла, когда я быть еще маленькой глупенькой baby[10]10
  Малышкой (англ.).


[Закрыть]. Мой папа тоже умер – и вот я совсем одна. Никто меня не любит heartily[11]11
  Сердечно, от всей души (англ.).


[Закрыть]!

– Бедная Нелли! – проговорила с сердечной жалостью Ильза и взяла руку новой подруги в свои. – Неужели у тебя нет ни братьев, ни сестер?

– Нет, никого-никого! Я совсем одна! Мой старый дядя привозить меня сюда. Когда я хорошо выучить немецкий язык, то смогу стать гувернантка.

– Стать гувернанткой?! – ужаснулась Ильза. – Да разве это мыслимо! Ты слишком молода для этого! Только старые девы в пенсне могут быть гувернантками!

Такая наивная мысль заставила Нелли весело рассмеяться. Ее грустное настроение сразу улетучилось, и вся природная веселость вернулась вновь, как ясное солнышко выглядывает из-за набежавшей темной тучки.

Но на Ильзу одиночество Нелли произвело сильное впечатление.

– Знаешь, Нелли, – объявила она простодушно, – я буду твоей подругой! Хочешь? Я буду крепко-крепко любить тебя!

– О да! Я очень, очень буду счастлив! – проговорила Нелли, тронутая искренностью Ильзы, и в знак согласия подала новой подруге руку. – Я тебя полюбить сразу, как увидеть, – прибавила она чисто сердечно.

Наконец большая корзина опустела. Нелли разместила все вещи и принялась было за коричневый чемодан, но Ильза вскочила, словно ужаленная, и вырвала его из рук англичанки.

– Оставь! Его нельзя теперь открывать! Я не хочу, чтобы ты знала, что в нем!

– Как ты испугать меня! Я думать, ты хочешь меня съесть! – притворно испугалась Нелли. – Какой у тебя секрет в чемодан? Может быть, пирожные? Или колбаса?

И Нелли сопровождала свои догадки такими гримасами и ужимками, что Ильза поневоле расхохоталась и устыдилась своей вспыльчивости.

– Не сердись на меня, Нелли, что я не позволила тебе рыться в моем чемодане. Так и быть! Если ты никому ничего не расскажешь, то я тебе все покажу. Только дай честное слово, что будешь молчать.

– Честное слово, – серьезно повторила Нелли и приложила указательный палец к губам, символически изображая гробовое молчание.

Ильза сняла с шеи ключик, но едва собралась отпереть чемодан, как внизу раздался звонок, звавший пансионерок к ужину.

– О, как жаль! – воскликнула Нелли, которая горела нетерпением увидеть тайно хранимые сокровища. – Теперь мы должны пойти вниз, Ильза. Но когда мы лечь спать в наши постели, мы можем открывать твой чемодан.

– Как так? – удивилась Ильза. – После того, как ляжем?

– Тс-с! – Нелли снова поднесла палец к губам. – Это уже мой тайна.

Глава V. Ужин. – Знакомство с подругами

Ильзу посадили рядом с начальницей. По другую сторону от Ильзы сидела молодая пансионерка из России – Ольга Засувич. Это была симпатичная девочка с коротко остриженными черными волосами, живыми темными глазами и вздернутым носиком. Она выглядела старше своих семнадцати лет и, кроме того, свободно говорила на немецком языке.

Ильза поискала глазами Нелли и увидела подругу на другом конце стола, где она вместе с другой девочкой разливала чай.

«Какая она хорошенькая, – подумалось Ильзе, – и как ей идет белый передничек!» Она с удовольствием наблюдала, с какой грацией Нелли передавала пансионеркам чашки.

На столе стояли блюда с самыми разнообразными бутербродами. Фрейлейн Раймар взяла стоявшее перед ней блюдо и подала его Ильзе.

– Угощайся, Ильза, – сказала она, – и передай блюдо соседке.

Ильза проголодалась: за обедом она почти не ела от волнения, а теперь молодой организм требовал своего. Девочка взяла четыре бутерброда, сложила два вместе и мигом проглотила весь запас, откусывая такие большие куски, что щеки ее раздувались и она походила на хомяка.

Ильза ела с большим аппетитом, не замечая, что обращает на себя всеобщее внимание. Дома она не привыкла стесняться и всегда съедала за завтраком и за ужином по большущему куску хлеба – а таких крошечных красивых бутербродиков в их сельском доме никогда не бывало.

Когда Нелли подала ей чай, она стала пить, держа чашку обеими руками и поставив оба локтя на стол.

Фрейлейн Раймар будто ничего не замечала и только тогда обратила на Ильзу внимание, когда услышала тихое хихиканье двух девочек, сидевших напротив. Это были Мелани и Грета Шварц, две сестры из Франкфурта-на-Майне. Они перешептывались между собой, толкали соседок локтями и показывали на Ильзу, которая, ничего не подозревая, продолжала уплетать свой ужин.

Фрейлейн Раймар строго посмотрела на девочек, и те моментально притихли. Начальница не терпела насмешек над подругами и сама не остановила Ильзу, не желая конфузить ее при других. Подобные наставления она делала девочкам наедине.

– Ты все еще голодна? – спросила она Ильзу.

Ильза только мотнула головой, не имея возможности выговорить ни слова. Она ведь только начала есть! Начальница снова подала ей блюдо с бутербродами, и Ильза вторично обеспечила себя такой же порцией, которую проглотила с прежней быстротой.

– Вот обжора! – шепнула четырнадцатилетняя Грета своей старшей сестре. – Посмотри, как она ест!

Мелани едва-едва удержалась от смеха, взглянув мельком на Ильзу.

Наконец ужин кончился. Часы пробили половину восьмого. Пансионерки были свободны до девяти часов, когда наступало время ложиться спать.

– Пойдем, – сказала Нелли, подходя к Ильзе. – Я буду ходить с тобой в сад! Но ты не положить салфеточку в кольцо. Сперва нужно это сделать!

– Ну уж нет! – объявила Ильза. – Это не мое дело! Зачем же тогда тут держат прислугу? Дома я никогда не теряла времени на такие пустяки!

– Так нужно, мы все делаем так!

И в самом деле, все салфетки были аккуратно вложены в кольца.

Ильза нетерпеливо схватила свою, сложила ее кое-как и вдернула в кольцо.

– О, так нельзя! Так не есть хорошо, – заметила Нелли, взяла салфетку и своими ловкими пальчиками быстро сложила ее по старым складкам.

Ильза не могла не удивиться грации и изяществу, которые сквозили во всех движениях англичанки.

– Теперь скорей в сад! – решила Нелли, взяла Ильзу за руку и повела за собой.

Через минуту они очутились в тенистом и ухоженном саду. Он совсем не походил на чудесный парк в Моосдорфе с его столетними липами и дубами, с великолепным цветником. Но и тут нашлись уютные тенистые уголки, а главное – со всех сторон были видны горы, утопавшие в синеве летнего вечера.

– Как тут хорошо жить, правда? – спросила Ильзу Нелли. – Там, где твой дом, тоже есть горы?

– Нет, у нас дома нет гор, только поля. И мне они больше нравятся. Так вольно, просторно! И видно далеко-далеко… К тому же наш сад не окружен каменной оградой, как здесь. У нас только живая изгородь – это гораздо красивее, особенно, когда все цветет!

Нелли показала Ильзе свои любимые места: качели, гимнастическую площадку и старую липу, которая раскинулась шатром, давая прохладную тень в самые жаркие дни.

– Тут так хорошо, – говорила Нелли, и глаза ее сияли от удовольствия. – Под липой мы часто отдыхать летом, когда жарко. Этот дерево может много рассказать, если бы уметь говорить. Оно знать так много секретов!

Нелли болтала без умолку, и время шло незаметно. Ильза, которая еще утром чувствовала себя такой несчастной и даже после обеда думала, что не переживет разлуки с отцом, уже смеялась звонким детским смехом, слушая забавную болтовню англичанки.

– Скажи мне, Нелли, как зовут девочку, которая сидела за ужином рядом со мной?

– С короткие волосы и курносый нос? О, это Ольга Засувич. Она очень, очень умная девочка! Мы все немного бояться ее, она всегда говорить правда в глаза!

– Но ведь это очень хорошо! – возразила Ильза.

– О, да! Очень! Но иногда люди не любят правда. Если бы я сказать ей: «Ольга, вы курили!» – это бы ей не понравиться, хотя это правда. Я видеть дым в ее комнате, он идти из замочный скважина!

За разговором они незаметно приблизились к огромной плакучей иве. Нелли остановилась и раздвинула ветки, которые почти касались земли.

– Ты сейчас посмотреть нашу поэтессу, мисс Флору Хопфштанге! – сказала она со смехом.

И Ильза увидела перед собой рыжеватую девочку лет шестнадцати, с бледным лицом, покрытым веснушками. Флора Хопфштанге решила не замечать подруг и продолжала усердно писать что-то в большой тетради в синей обложке. Ильза смотрела на Флору как на диковинку, – ей казалось странным, что девочка ее лет может быть поэтессой!

– Она писать роман в стихах! О, сколько там разбитых сердец! – продолжала Нелли. – Флора, ты портить свои глазки, теперь очень темно, нельзя больше писать!

Флора наконец оторвалась от своего занятия и раздраженно проворчала:

– Ах, оставь меня в покое, Нелли! Что у тебя за противная манера вечно мешать! У меня была такая чудесная мысль, а теперь я не могу ее вспомнить! Совершенно потеряла нить!

– О, ты потерять нить! Я сейчас искать ее. Белая или черная? – стала дурачиться Нелли и сделала вид, будто ищет что-то на земле.

– Ты несносна! – окончательно рассердилась Флора. – Ты, конечно, не имеешь ни малейшего понятия о возвышенности моей поэзии! Как ты можешь что-то понять? Ты даже не умеешь как следует говорить по-немецки!

– Oh, that’s true! Это есть правда, – весело согласилась Нелли, и они с Ильзой покинули обиженную писательницу.

Им навстречу шли сестры Шварц с девочкой их лет, у которой было очень милое и кроткое лицо. Ее волосы были гладко причесаны на пробор и заплетены в две косы. Она приветливо улыбнулась Ильзе, между тем как сестры окинули ее с ног до головы полупрезрительными-полунасмешливыми взглядами.

– Эти две сестры Шварц ты уже знать, – пояснила Нелли, – они сидеть за столом напротив на ужине. А третья – наша умница Рози Меллер. Она очень хорошая девочка, всегда первая в нашем классе и никогда не шалить. Мы ее называть «образцовая девочка»!

– Ты уже успела рассказать новенькой о нашей «образцовой девочке»? – раздался вдруг сзади звонкий голосок. – Нелли, как можно так сплетничать?!

Полненькая обладательница звонкого голоса, на ходу поцеловав Нелли в щечку, вприпрыжку по мчалась за чинно прошедшей мимо Ольгой Засувич.

– А эту девочку как зовут? – полюбопытствовала Ильза.

– Это наш Анна Мария фон Боссе, или просто Аннеми. Очень веселая девочка, она всегда петь, смеяться и прыгать. И когда она смеяться, все вокруг сразу тоже смеяться… Она очень хорошо петь, как канарейка! Ну, я тебе показать всех девочек из наш класс. Другие слишком маленькие, ты их потом будешь узнавать!

Но вот пробило девять часов, раздался звонок, и девочки отправились в дом. Перед тем как пойти спать, они заходили в комнату фрейлейн Раймар, чтобы пожелать ей спокойной ночи. Нередко начальница задерживала кого-нибудь из воспитанниц, чтобы серьезно с ней побеседовать, похвалить или выразить свое неудовольствие.

– Ильза, останься на минутку, мне нужно с тобой поговорить, – сказала фрейлейн Раймар новой ученице.

Когда остальные пансионерки удалились, фрейлейн Раймар обратилась к Ильзе:

– Вот что, дитя мое! Я заметила за ужином, что ты не умеешь вести себя за столом. Нельзя держать чашку обеими руками и опираться локтями на стол, это очень некрасиво. Обрати внимание на других девочек, и ты увидишь, что они ведут себя совсем по-другому. И еще: нельзя так набивать рот пищей. Ведь только самые маленькие дети не знают меры в этом отношении, правда?

Ильза покраснела от досады. Она хотела грубо ответить, как, бывало, мачехе, но, к счастью, вовремя удержалась.

– А теперь иди спать, милая, спокойной ночи! – ласково произнесла фрейлейн Раймар и нагнулась, чтобы поцеловать Ильзу в лоб, но та упрямо отстранилась от нее.

Ильзе показалось просто немыслимым целоваться с человеком, который только что так жестоко ее обидел!

Неприятно пораженная, фрейлейн Раймар отвернулась от упрямицы, не проронив больше ни слова, а Ильза выбежала из комнаты и стремглав помчалась вверх по лестнице. Вбежав в свою комнату, она с грохотом захлопнула за собой дверь и щелкнула задвижкой.

– Задвижка, – сказала Нелли, – ее нельзя закрывать! Когда мы будем в постели, фрейлейн Гюссов будет еще приходить сюда смотреть!

Но Ильза не ответила, и Нелли пришлось самой отодвинуть задвижку.

Между тем Ильза в страшном волнении кинулась на свою постель и разразилась потоком слез.

– Oh, what is with you? Что с тобой? – испугалась Нелли.

– Я здесь не останусь, завтра же уеду!.. Если бы мой папа знал, как будут со мной обращаться, он ни за что не оставил бы меня в этом ужасном пансионе! – всхлипывала Ильза.

После долгих расспросов Нелли удалось наконец узнать, в чем дело.

– Я не умею вести себя за столом! Я кладу в рот слишком большие куски… Значит, я обжора… Нет, я завтра же уеду, дома мне можно есть, сколько угодно и как угодно! Я здесь не останусь! Ни за что!..

– Ты плакать из-за такой пустяк? Не надо! – кротко сказала Нелли, гладя Ильзу по растрепанным волосам. – Фрейлейн Раймар – очень хорошая дама и очень справедливая. Она никогда не говорить, чтобы делать нам больно. Она говорить с нами наедине, когда мы глупые и не знаем, как делать хорошо. Пойдем в постель, my dear friend[12]12
  Дружок (англ.).


[Закрыть], а после, когда фрейлейн Гюссов уйдет, мы, как мышки, будем тихо-тихо вставать и открывать твой маленький чемодан. Will you[13]13
  Ты согласна? (англ.)


[Закрыть]?

Но успокоить Ильзу было непросто.

– Нет! – воскликнула она. – Зачем распаковывать чемодан, если завтра я уезжаю?

Она второпях разделась, бросила свои вещи на стул, юркнула в постель и снова заплакала, уткнувшись в подушку.

Нелли аккуратно сложила вещи подруги, повесила ее платье и только тогда пошла спать. Перед сном она опустилась на колени у своей кровати и тихо произнесла короткую молитву.

– Спокойной ночи, Ильза, – сказала она и поцеловала Ильзу во влажную щечку. – Не плачь, my darling[14]14
  Моя дорогая (англ.).


[Закрыть]! Сначала всегда трудно!

Но Ильза еще долго не могла утешиться. Она вспомнила отца, который как раз должен был завтра прибыть в Моосдорф, домой… О, если бы папочка знал, как здесь обижают его дочку!

Девочку опять охватила страшная жалость к себе, и она рыдала до бессилия и всхлипывала, как маленький ребенок, пока сон не сомкнул ее отяжелевших век.

Но и во сне ее мучили кошмары. Ей снилась сначала огромная чашка, которую протягивала начальница, гипнотизируя девочку взглядом, так что Ильза, словно прикованная, не решалась принять ее. А потом привиделся огромный ломоть домашнего хлеба с маслом и колбасой, который каждый раз исчезал, едва только она собиралась откусить от него кусок.

Глава VI. Экзамен

На другое утро, ровно в шесть часов, Ильзу разбудил резкий звонок. Она спросонья никак не могла понять, что он означает. Только услышав голос Нелли, она начала осознавать происходящее.

– Просыпаться, Ильза! Внизу звонок, ты слышать?

Но вставать Ильзе не хотелось. Дома она не привыкла делать над собой каких-либо усилий, не придерживалась определенного распорядка и вставала, как придется: летом порой просыпалась с восходом солнца, а зимой могла проспать и до полудня. Сколько раз мачеха ей говорила, что нельзя спать слишком много, что нужно вставать и ложиться вовремя, но все увещевания фрау Маккет были тщетны.

Сегодня Ильзе особенно хотелось понежиться в теплой постели, ведь она так поздно заснула! Но Нелли не давала ей покоя.

– Теперь вставать! – теребила она подругу за плечо. – В половине седьмого еще раз звонить к кофе, а ты не быть готова!

– Но если мне еще хочется поспать? – жалобно протянула Ильза.

– Нельзя! Нельзя! Вставать, скорей!

Но Ильза еще долго потягивалась. Нелли уже успела умыться и причесаться, когда она нехотя поднялась и, зевая, стала натягивать чулки.

– О, Ильза, поскорее! – торопила Нелли. – Нужно теперь очень спешить, только десять минут остался, я буду помогать тебе. Где твоя щетка?

– Там, на окошке, в бумажке!

– О, это нехорошо, это мне не нравится, – сказала Нелли и поморщилась. – Мы все иметь маленький мешок или коробочка для щетки и шпилек! Вот какой я сшить себе из серой ткани и красной ленты, – и она показала весьма искусно собственноручно сшитую косметичку для туалетных принадлежностей.

Наконец Ильза расчесала свои локоны и перевязала их ленточкой.

– Ну вот, ты готова теперь, нужно только передник. – Нелли живо выдвинула ящик Ильзиного комода, вынула из него прехорошенький голубенький передничек и повязала его Ильзе, не обращая внимания на сопротивление подруги.

– Что тут глупости болтать? – решительно оборвала она ее протесты. – Без передника нельзя пить кофе. Я думаю, ты хотеть завтракать? Ну вот, теперь мы готов! Oh how nice you are looking now[15]15
  Как ты теперь чудесно выглядишь! (англ.)


[Закрыть]! Какая ты миленькая девочка сегодня! – и Нелли крепко поцеловала Ильзу в щечку.

В столовой все девочки уже сидели на своих местах за длинным столом, Ильза и Нелли пришли последними. Фрейлейн Раймар не было: она никогда не присутствовала за утренним кофе, являясь прямо к молитве. На ее месте сидела фрейлейн Гюссов, и Ильза уселась рядом с ней.

Вспомнив вчерашнее наставление фрейлейн Раймар, она грациозно взяла чашку за ручку и не откусывала больших кусков. Зато так громко прихлебывала кофе, что все рассмеялись.

– В честь кого это ты устраиваешь концерт? – спросила ее Ольга Засувич. – Неужели ты всегда так пьешь кофе? Признаться, твоя музыка приводит меня в дрожь!

Ильза ужасно обиделась. Она отставила свою чашку, встала и вышла из столовой.

– Как ты могла так осрамить ее при всех! – укоризненно покачала головой фрейлейн Гюссов и поднялась, чтобы последовать за Ильзой. – Это было бестактно с твоей стороны, Ольга!

Ильза между тем побежала в сад. Фрейлейн Гюссов еле догнала ее.

– Ильза! Ильза Маккет, куда это ты? Разве можно так убегать из-за стола, без спросу, когда все еще завтракают? У нас так не делают, дитя мое! Пойдем назад, выпей свой кофе!

– Я не хочу больше кофе и не вернусь в столовую! – ответила Ильза. – Все надо мной смеются, а эта Ольга наговорила мне грубостей! Никого не касается, как я ем и пью! Я пью кофе, как мне нравится, и никому не должно быть до этого дела!

– Прежде чем мы продолжим разговор, ты должна успокоиться и образумиться! Нельзя говорить с учительницей в таком тоне. Понимаешь, Ильза?

Фрейлейн Гюссов говорила строго, но ее мягкий задушевный голос сглаживал резкость слов, и они глубоко западали в душу. Ильза почувствовала, что добросердечная фрейлейн Гюссов не может никого обидеть и что выговор был справедливым ответом на ее собственные неуместные речи. Она прикусила губу и понурила голову.

Молодая учительница хорошо понимала, что происходит в душе у девочки.

– Дай мне руку, моя маленькая дикарка, – продолжала она ласково, – и пообещай мне, что ты остепенишься. Не всегда стоит следовать первому порыву, даже когда ты права. Сегодня же правда не на твоей стороне, Ильза, потому что пила кофе ты и вправду неаппетитно! Ольга не хотела тебя обидеть, а только обратила внимание на твои манеры. Не сердись на нее – такие маленькие замечания позволительны. И лучше услышать их теперь, в школе, когда ты еще ребенок и можешь отвыкнуть от дурных манер, чем потом, уже взрослой, заметить, как окружающие исподтишка над тобой смеются!

Вот странно! Дома Ильзе бывало неприятно, когда о ней говорили как о взрослой. Теперь же вдруг стало обидно, что фрейлейн Гюссов считает ее ребенком.

– Не правда ли, Ильза? Ты согласна со мной?

Да, Ильза невольно сознавала правоту учительницы, но еще не могла себя превозмочь и сознаться в этом.

Впрочем, фрейлейн Гюссов и не настаивала на ответе. Она была достаточно умна, чтобы понимать: подобное упрямство разом не переломишь. Молчание девочки уже было для нее знаком согласия.

– Ну, а теперь пойдем назад в столовую, – сказала она, и Ильза беспрекословно повиновалась.

На пороге она потупилась, боясь пытливых взглядов подруг. Но, к ее счастью, столовая уже опустела: девочки закончили пить кофе и разошлись по комнатам.

– Теперь, Ильза, – снова заговорила фрейлейн Гюссов, – фрейлейн Раймар хочет просмотреть твои тетради. Сегодня тебе предстоит экзамен, он назначен через час в зале для конференций, что находится рядом с приемной начальницы. Ты познакомишься со своими будущими учителями и учительницами.

– И все меня будут экзаменовать? – спросила Ильза испуганно.

– Нет, – успокоила ее фрейлейн Гюссов. – Вероятнее всего, они будут только присутствовать, а спрашивать будет фрейлейн Раймар. После экзамена ты узнаешь, в какой класс поступишь.

Ильза отправилась наверх, чтобы собрать свои тетради, а они были в плачевном состоянии! Тетрадь с немецкими сочинениями была полна чернильных пятен, а на ее обложке красовались отпечатки четырех жирных пальцев. Тетрадь по французскому языку пришлось просто отложить.

Ильза попыталась было вырвать несколько особенно грязных листов, но от этого стало только хуже. Листы и так еле-еле держались на ниточке, а теперь и вовсе рассыпались.

Тем временем Нелли, у которой как раз было свободное время, удивленно смотрела на суету подруги:

– Что ты здесь делать? – спросила она Ильзу. – Ты показывать твои тетради так, как они есть, фрейлейн Раймар? Это нельзя! И как твой учитель в Моосдорфе позволять тебе иметь такие страшные copy books[16]16
  Тетради (англ.).


[Закрыть]! Давай скорей! Я сейчас завернуть их в синюю бумагу, тогда не будет видно эти dreadful[17]17
  Ужасные (англ.).


[Закрыть] пятна!

– Ах, оставь! – разгорячилась Ильза. – И так хорошо! Мне безразлично, увидит фрейлейн Раймар пятна или нет!

– Не надо быть сердитой, Ильза, you are wicked little girl[18]18
  Ты маленькая злюка! (англ.)


[Закрыть]! Как ты думать, тебе очень будет приятно, когда фрейлейн Раймар взять твою тетрадь своим чистым пальчиком за уголок и показать всем учителям? Герр Альтхоф, наш учитель немецкого языка, тебя обязательно спросить: «Сколько вам лет, фрейлейн?»

И, несмотря на сердитое ворчание Ильзы и категорические заявления, что она не считает нужным возиться с этими старыми тетрадями, Нелли настояла на своем.

– Ну, теперь ты готова идти, – довольно кивнула она, облачив последнюю тетрадь в синюю обертку. – Можно не благодарить меня за работу!

– Какая ты добрая, Нелли, – должна была признаться Ильза. – И как это ты ухитряешься всегда быть такой кроткой и терпеливой? Я бы не смогла!

– О, ты будешь привыкать, my dear[19]19
  Милая (англ.).


[Закрыть]! И будешь совсем ручной птичкой, как канареечка у фрейлейн Раймар.

В одиннадцать часов Ильза спустилась на первый этаж в указанную ей фрейлейн Гюссов комнату. Она застала там фрейлейн Раймар в кругу учителей и учительниц.

– Подойди ближе, Ильза Маккет, – сказала фрейлейн Раймар и познакомила новую ученицу с учителями. – Ну-ка, покажи нам свои тетради.

Первыми фрейлейн Раймар просмотрела немецкие сочинения Ильзы. Она стала перелистывать тетрадь и несколько раз покачала головой.

– Иногда у нее удивительно верные и ясно выраженные мысли, – обратилась она к молодому учителю, сидевшему рядом с ней. – Но какие возмутительные ошибки и какой неровный почерк! Посмотрите-ка: «просьба» через «з» и «город» через «т». Как ты напишешь слово «город», Ильза?

Но Ильза промолчала. Она нашла подобный вопрос издевательством и не сочла нужным обратить на него внимание. Что она, маленькая девочка, что ли, что ей задают такой вопрос?

Однако же начальница не привыкла шутить. Она удивленно посмотрела на новую ученицу:

– Я тебя спрашиваю, как пишется слово «город», Ильза! – повторила она тоном, который не допускал непослушания.

Ильза нахмурилась, упрямо стиснула зубы и, не глядя на начальницу, пробормотала скорого воркой: «город».

– Ну конечно, знает, следовательно, ошибка невнимания, – решила фрейлейн Раймар. – Когда ты впредь будешь писать сочинения, дитя мое, постарайся быть внимательнее! Такие ошибки, как я нахожу в твоих сочинениях, не должны встречаться даже в третьем[20]20
  То есть в самом младшем классе школы.


[Закрыть] классе!

Затем Ильзе предложили несколько устных вопросов по географии, истории и другим предметам. Иногда ее ответы бывали весьма хороши, но тут же оказывалось, что по другому предмету ей недостает самых элементарных знаний. Герр Альтхоф, учитель немецкого, раз даже усмехнулся, до того наивным показался ему один ответ.

Ильза заметила его улыбку и, вспыхнув от стыда, стала в смущении комкать свой носовой платок.

Зато во французском языке ее познания оказались выше всяких похвал. Месье Мишель заговорил с ней по-французски, и Ильза смогла свободно ему ответить. Старичок француз обрадовался ее хорошему выговору и пришел в восторг, когда удостоверился, что Ильза прошла весь курс истории французской литературы.

К сожалению, англичанка мисс Лид, жившая здесь же в пансионе, нашла познания Ильзы слабыми: девочка плохо понимала и почти совсем не говорила по-английски.

– Ты можешь идти, – прервала наконец пытку фрейлейн Раймар. – Твой экзамен окончен. После я тебе сообщу, в какой класс ты поступишь.

После непродолжительного совещания учителями был вынесен вердикт: поступившую девочку следует определить во второй класс, по французскому же языку она должна была посещать первый.

– Мне кажется, что Ильза Маккет причинит нам немало беспокойства. Она чрезвычайно упряма, капризна и вдобавок ко всему в высшей степени обидчива! – печально вздохнула фрейлейн Раймар.

– Но у нее доброе сердце, я это вижу по ее глазам, – вступилась за Ильзу фрейлейн Гюссов. – И в одном я уже твердо убедилась: мы от нее ничего не добьемся строгостью. Но подавая пример любви и кротости, с одной стороны, и сумев заинтересовать – с другой, нам удастся со временем покорить ее упрямство.