Текст книги "Король-волк"

7
Лунная баллада

Биггин взял вожжи и повернулся к сыну, который стоял на крыльце. На лице у мальчика явственно читался ужас.

– Торн, найди Келви. Выводите боевых псов! Да пошлите весточки на Зелёный холм.

Но Торн словно примёрз к месту. Казалось, он был в таком же смятении, как щенки.

– Живей, парень!

Торн подскочил, запинаясь, выговорил «Хорошо» и погнал щенков обратно в вольер.

Биггин тряхнул вожжами и свистнул. Когда псы с лаем рванулись вперёд, у Лили возникло ужасное ощущение, что она, возможно, в последний раз видит Торна, псарню и своих любимых собак. Страх Биггина означал, что случилось нечто непредвиденное, и девочка не решалась спросить, что именно.

Армия лощин должна была напасть на твердыню Нага Безымянного, а не наоборот! Лили даже не представляла, как Клыкам удалось миновать стражу у Морских клешней, дозорных, стоящих на границе Зелёных лощин, и корабли, которые курсировали по Тёмному морю тьмы, высматривая врага. Мрачное лицо Биггина предупреждало, что вопросы задавать не стоит.

Сани со свистом пронеслись мимо школьных ворот и помчались вниз по холму, в Бан Рону.

Казалось, весь город набился в огромный Зал совета, совсем как во время суда над Кальмаром, с той только разницей, что теперь в Твердыне царила зловещая тишина.

Увидев Лили, люди расступились. Девочка взяла костыль, и Биггин помог ей вылезти из саней. Братьям она бы ни за что этого не позволила. Лили и Биггин зашагали к огромному стволу древнего дерева. Когда показался помост у корней, взгляд девочки невольно упал на тёмный отпечаток ладони, знаменующий свободу Кальмара.

На помосте они увидели Кальмара, Нию и Радрика с другими патрульными в чёрном. Патрульные целились из луков в стоящего перед ними Серого Клыка в доспехах и синем плаще. Он возвышался над лощинцами и был гораздо мощнее тех тварей, которых Лили видела раньше. Если бы не злобно искривлённая пасть и не горящее в глазах презрение, это существо выглядело бы величественно. На поясе у него висели пустые ножны.

Клык повернулся к Лили, оскалился и заговорил гулким, как рокот грома, голосом:

– Поющая Дева… Не понимаю, почему Наг Безымянный беспокоится из-за такой мозглявки.

– Выбирай слова, Клык, – спокойно произнёс Радрик. – Если хочешь, чтобы мы тебя выслушали, постарайся дожить до этого момента.

– Что случилось? – спросила Лили, поспешно подходя к матери.

– Эту тварь, – сказал Радрик громко, чтобы все слышали, – мы захватили у Морских клешней. Волк утверждает, что принёс послание от Нага Безымянного. Он безоружен, и мы его выслушаем. – Хозяин лощин положил ладонь на рукоять боевого молота и взглянул в глаза Клыку. – А мы вооружены – поэтому говори.

Клык ухмыльнулся:

– Я и безоружный мог бы сделать вдовами большинство женщин в этом зале. Меня тошнит от вашего бахвальства.

Луки патрульных угрожающе скрипнули, но Радрик поднял руку:

– Пусть чудовище говорит. Я желаю знать, с какими пустыми угрозами от своего господина он сюда явился. Продолжай, Клык.

– Я пришёл предложить вам мир, – Клык произнёс это слово с лёгкой издёвкой. – Нага Безымянного не интересуют Зелёные лощины. Ему нужны лишь Сокровища Анниеры. Отдайте нам детей – и войны не будет. Вот каково его послание.

– Ты шутишь, – сказала Ния.

– Я тоже так подумал, – с усмешкой ответил Клык, – Мы, Клыки, горячо любим войну, и нам страшно неохота от неё отказываться. Ну, дайте мне ясный ответ, и я отправлюсь восвояси.

Лили подумала: может, ей и братьям лучше сдаться? Разве это не спасёт жизни сотен лощинцев? Даже если они будут драться и победят Нага, за победу несомненно придётся очень дорого заплатить.

– Наш ответ – никогда, – сказала Ния.

– Вот и славно! – воскликнул Клык, злобно улыбнувшись. – Думаешь, твои дети дороже всех остальных детей в этом городе? Дороже всех прочих городов в этих землях? Ничего другого я и не ждал от анниерцев – и Наг тоже. А вы, дураки, с ней согласны? Вы готовы умереть вместе со своими семьями, чтобы спасти маленьких Ветрокрылов? Да вы хоть знаете, зачем они нужны Нагу Безымянному? Может, ему просто одиноко в замке Трог и он хочет развлечься обществом талантливых ребятишек? Неужели стоит ради них приносить в жертву собственных детей?

Лили взглянула на Кальмара. Он смотрел в пол, подёргивая ушами, и наверняка думал о том же, о чём и она. Лили увидела на лицах лощинцев сомнение. Они не желали войны. До появления Ветрокрылов они жили вполне мирно и счастливо. В чём-то Клык прав. Возможно, следует сдаться. Если Лили и её братья могут спасти лощины, они не имеют права щадить себя…

– Никогда, – повторила Ния.

– Между прочим, – со вздохом сказал Клык, – вы окружены. Мы знаем, что вы готовитесь к войне и всё такое прочее. Поэтому мы призвали троллей из южных джунглей. Мы завербовали симианских пиратов, и они ждут в проливе приказа к наступлению. Скитальцы с пустошей Рока также объединились под командованием Нага. Тяготы тамошней жизни делают из людей неутомимых бойцов! Их даже необязательно превращать в Клыков. Но Наг намерен соединить их со скорпионами. Они будут прекрасны. Не сомневаюсь, скоро вы с ними встретитесь – если откажетесь от его предложения.

Лощинцы переминались с ноги на ногу. Даже Радрик, похоже, засомневался. «Скорпионы?!» – с дрожью подумала Лили. Если она и братья просто сдадутся и смирятся с судьбой, которую уготовил им Наг, война закончится.

– Зачем мы нужны Нагу? – робко спросил Кальмар.

Клык склонил голову набок и взглянул на Кальмара без издёвки и даже не злобно:

– Хороший вопрос, юноша.

Лили с ужасом услышала в голосе Клыка искреннюю теплоту. Как будто он считал Кальмара союзником.

– Может, пойдёшь со мной и сам узнаешь? Армия Нага сильна. Уж тебе-то это известно, как никому другому. Мы с тобой можем перегнать, перехитрить и одолеть любого лощинца. Спаси лощины – и спаси себя. Пойдём со мной, Клык.

– Мне больше не нужна сила, – сказал Кальмар. – Ничего хорошего она мне не принесла – во всяком случае, такая сила, о которой ты говоришь.

– А разве есть другая? – спросил Клык.

Лили, опираясь на костыль, шагнула вперёд, откинула волосы с лица и выпрямилась, насколько могла:

– Перестань разговаривать с моим братом!

Клык оскалился.

– Так, – вмешался Радрик. – Возвращайся к Нагу и скажи, что если ему нужны Сокровища, пусть придёт за ними сам.

– Если мы не придём к нему первые, – подхватил Кальмар, расправляя плечи.

Клык обвёл глазами переполненный зал и расхохотался. Это был ужасный смех. Лощинцы испуганно вздрогнули, а Лили вспыхнула от досады. Жители Бан Роны, которые славились своей силой, – трепетали перед одним-единственным Клыком! Она знала, что на самом деле их страшил не Клык – они боялись лишиться родных и дома. Но их нерешительность пробудила в Лили гнев.

Она достала из-под плаща свистоарфу и заиграла «Лунную балладу» – старинную солдатскую песню, которой её научили братья О’Салли. Мелодия звучала воинственно и воодушевляюще, и лощинцы быстро опомнились. Они вскинули в воздух сжатые кулаки, и ветви громадного дерева задрожали от сотен голосов.

 
Луна плывёт по небесам,
Сияя как маяк,
И лик серебряный её
Рассеивает мрак.
 
 
Луна, похожая на щит,
Встаёт над головой.
Друзья, беритесь за мечи —
Идём скорее в бой!
 

Клык прижал уши и зарычал – сначала на людей в зале, потом на Лили, которая, не дрогнув, смотрела на него. Зажав уши, волк начал корчиться, словно мелодия была для него сродни яду. Наконец, больше не в силах терпеть, он бросился на Лили.

Патрульные спустили тетивы. Лили закричала. Зверь нёсся к ней, не обращая внимания на стрелы, вонзившиеся в его бока. Девочка рухнула на помост и свернулась клубочком в ожидании неминуемой смерти.

Услышав крики, она открыла глаза и обнаружила, что между ней и Клыком стоит Кальмар, держа в опущенной лапе меч. Клык лежал на помосте мёртвый, без головы. А вскоре он превратился в пыль, которая закружилась в воздухе под торжествующие крики лощинцев.

Лили вытерла невольные слёзы и обняла брата. Её сердце было полно тревоги – и в глазах Кальмара она видела страх.

– Люди будут страдать из-за нас, – сказала она.

– Люди будут погибать из-за нас, – поправил Кальмар.

Прежде чем Лили успела разобраться в своих чувствах, Ния крепко обняла обоих.

– Какие вы молодцы, – сказала она. – Хорошо, что лощинцы это видели. Теперь они ни за что вас не выдадут.

Именно этого Лили больше всего и боялась!

Радрик пнул пустые доспехи Клыка.

– Что ж, – сказал он, – полагаю, Наг получил ответ. Мы будем воевать.

За дверью раздался вопль. Лили услышала на крыше топот. Сквозь высокие окна в небе виднелось нечто похожее на стаю коршунов. Затем какое-то существо с пронзительным криком пронеслось сквозь облетевшие ветви великого дерева и уселось на сук.

Так в семнадцатый день третьей луны первые крылатые Клыки проникли в лощины, и началась вторая битва за Бан Рону.

8
Спор за землю

Джаннер шёл по холмам и долинам, проваливаясь в снег по самые икры. От быстрой ходьбы он так согрелся, что снял куртку и закатал рукава рубашки, наслаждаясь солнцем, хотя дыхание паром повисало в воздухе. Бакстер порой шёл за ним, но большую часть пути рыскал вокруг, похожий на тёмное пятнышко на каком-нибудь отдалённом холме. Пёс то рылся в снегу, добираясь до спрятавшегося грызуна, то спускался в низину, чтобы найти источник очередного запаха или звука, но затем он снова подбегал к Джаннеру – то ли чтобы успокоить мальчика, то ли чтобы самому обрести уверенность от его присутствия.

Когда солнце поднялось высоко, голод напомнил о себе, и Джаннер стал искать место для привала. Пробравшись сквозь густой кустарник, он обнаружил на дне расщелины замёрзший ручей. Снег вокруг кустов был испещрён множеством крошечных следов – наверное, юные кроблики и щуропатки приходили сюда в поисках воды и зимних ягод. Джаннер пробил лёд каблуком и, стараясь не замочить руки, погрузил в воду фляжку. Бакстер посмотрел на мальчика и тявкнул.

– Не волнуйся, сейчас я дам тебе попить. А потом мы поедим, – сказал Джаннер.

И тут, как назло, он поскользнулся на обледенелом камне и с размаху наступил в воду. Джаннер потряс ногой и со страхом подумал, что замёрзнет, как только вода просочится в башмак. Когда он вновь поднял голову, Бакстер исчез.

– Бакстер! – крикнул Джаннер, закрыл флягу, повесил её через плечо и полез наверх.

Снежное поле уже не было безлюдным. Бакстер барахтался в сетке, окружённый горностранниками. Джаннер насчитал более двух десятков. Если бы не пращи, копья, кинжалы и злобные улыбки, горностранники походили бы на детей, которые, закутавшись потеплее, вышли поиграть в снегу.

– Ты на нашей земле, парень.

– Что? – Джаннеру вновь стало зябко. – Простите, но вы ошибаетесь! Я был на опушке западного леса и уже несколько часов иду на юго-восток. Бан Руган совсем недалеко отсюда! – Он обращался к одному из горностранников, но не к тому, который заговорил с ним. Инстинкт подсказывал Джаннеру, что это вожак. Он был на несколько дюймов выше остальных, и его узкое лицо напоминало лезвие ножа. Казалось, он пытался заглянуть Джаннеру в самую душу. Остальные просто смотрели на мальчика и хмурились, но этот горностранник рассматривал его так внимательно, что Джаннер задрожал. – Ваша земля начинается в Смертоносных горах, – сказал он, указав на горные хребты, высившиеся на фоне неба. – Они очень далеко отсюда.

– Да уж, не близко, – согласился горностранник. – Но Наг Безымянный расширил наши владения. Теперь все лощины принадлежат нам.

– Фрукты! – завопил горностранник поменьше и взмахнул копьём.

Остальные кивнули с самым серьёзным видом.

– Зелёные лощины ещё не ваши, даже если Наг так сказал! – Умом Джаннер понимал, что ему должно быть страшно, но отчего-то не боялся. – И этот пёс тоже не ваш. Отпустите его.

Горностранник скрестил руки на груди, пожал плечами и велел:

– Отпустите собаку.

Джаннер был ошеломлён не меньше остальных горностранников.

– Ты не шутишь? – спросил он.

– Нет. Нам нужны фрукты, а не пленники. Иначе придётся развернуться и тащить тебя в лагерь, а он в четырёх днях пути отсюда. Не вижу ничего плохого в том, чтобы отпустить вас обоих.

Бакстер выпутался из сети и подбежал к Джаннеру. Горностранник шагнул вперёд и протянул руку:

– Я Низзик. Фрукты есть?

Джаннер осторожно пожал ему руку.

– А я Джаннер, – сказал он, глядя Низзику в глаза, но горностраннику, похоже, это имя ни о чём не говорило. – Вообще-то немножко есть.

Мальчик полез в мешок и достал пригоршню изюма и нарезанное ломтиками яблоко. Заодно он всучил горностраннику медовый кекс.

– Мёд – это не фрукты, – заметил горностранник, нюхая кекс. – Но ничего, сойдёт. Спасибо.

– Между прочим, лощинцы не отдадут вам свои зимние запасы просто так.

– Почему? – поинтересовался один из горностранников. – Наг сказал, мы можем всё забрать себе.

Джаннер отчаянно старался сохранять серьёзный вид:

– Но Наг не распоряжается лощинами. Война ещё даже не началась.

Горностранники начали переговариваться и качать головами.

– Что такое? – спросил Джаннер.

– Мы слышали другое, – в растерянности произнёс Низзик. – Серые Клыки на границе сообщили нам, что сегодня в Бан Рону вторглась новая армия. Клыки сулили быструю победу. Война, наверное, уже закончилась. Вот почему мы пришли.

Джаннер почувствовал, как в животе у него стянулся узел:

– Какая новая армия?!

Горностранник усмехнулся:

– Сам увидишь.

Джаннер понял, что должен как можно скорее добраться до дома.

– Пошли, Бакстер, – велел он.

Мальчик сунул остатки еды в мешок, повесил его на плечо и побежал, не обращая внимания на ухмылки горностранников.

Тем же вечером он повстречал тролля.

9
Клык в темнице

– Что это?! – закричал кто-то.

Кальмар едва успел рассмотреть крылатое существо, прежде чем Радрик поразил чудовище стрелой в грудь. Рухнув наземь, оно разлетелось облаком пыли – но в следующее же мгновение вдоль толстого сука сквозь отверстие в кровле поползло второе.

– Летучая мышь, – сказал Кальмар. – Похоже на летучую мышь.

Чудовище выглядело в точности как летучая мышь, если бы не длинные руки и ноги (не говоря уж про меч и доспехи). Оно было покрыто светло-коричневым мехом, таким редким, что под ним виднелись вены на мускулах. На страшном лице словно застыла вечная злобная ухмылка. Нос у Летучего Клыка смотрел вверх, точно у свиньи, глаза – неестественно огромные, как и острые уши – затягивала молочно-белая плёнка. Зубов было множество, и они были очень острыми. Сложив крылья за спиной, оно ловко ползло вниз головой по суку.

На глазах у Кальмара существо втянуло когти, отпустило сук, раскинуло кожистые коричневые крылья и с визгом бросилось вниз. В него тут же вонзилось несколько стрел, и оно, рухнув на землю у подножия дерева, превратилось в облако бурой пыли.

– Чтоб мне лопнуть! – закричал Оскар. – Да они повсюду!

Под потолком, увёртываясь от стрел и вопя, появились ещё трое летучих Клыков. Один из них заметил Лили и устремился к ней. Кальмар бросился к сестре и едва успел отдёрнуть её в сторону.

– Уведи сестру! – крикнула Ния, схватив сына за плечо. – Кальмар, береги Лили! Ты тут самый быстрый. Беги!

Кальмар кивнул, взял Лили на руки и бросился сквозь орущую толпу. Он видел, что во дворе на лощинцев наседают целые сотни или даже тысячи летучих Клыков; укрыться в зале было невозможно, потому что сразу несколько чудовищ кружили под потолком и всё новые и новые твари лезли в окна и через крышу. Огромное дерево ими так и кишело. Оставался лишь один путь – вниз, в подвал.

Кальмар захлопнул за собой железную дверь и поставил Лили на пол. Девочка беспомощно заморгала, и он понял, что её глазам нужно привыкнуть к темноте, едва рассеиваемой светильниками на стенах.

Кто-то затряс дверь, и когда она приоткрылась, Кальмар шарахнулся в сторону. Коридор наполнился шумом битвы, а в щели показалась шипящая морда летучей мыши. Кальмар врезал по ней кулаком и попытался захлопнуть дверь, однако в щель уже просунулась поросшая бурым мехом лапа. Длинные жёлтые когти скребли по железу. Кальмар бил и бил по двери плечом, отчасти боясь, отчасти надеясь, что лапа отвалится. Собрав все силы, он наконец закрыл дверь и содрогнулся, увидев три отрубленных пальца, которые некоторое время дёргались на полу, прежде чем превратиться в пыль. Лили задвинула засов и со страхом прислушалась к яростному стуку и царапанью с той стороны.

– Там же мама, – сказала она.

– И Оскар. И Радрик. Но мама велела тебя вытащить. Больше я ничего не смог придумать.

Лили схватила брата за руку:

– А где дедушка?

– Наверное, спит дома.

– Нужно выйти отсюда, – сказала Лили и зашагала вниз по лестнице; Кальмар рысил рядом. – Мне надо на псарню.

– Лили, там снаружи эти твари окружили крепость. Кроме того, мы в темнице, а она построена именно так, чтобы из неё было трудно выбраться! А за Торна ты не волнуйся.

– Я боюсь не за Торна, а за Джаннера, – ответила девочка. – Он ведь скоро должен вернуться в город. Нужно послать пса и предупредить его.

– Думаю, ему сейчас лучше, чем нам. Даже если Джаннер уже на подходе к городу, он издалека поймёт, чтó тут творится. Всё с ним будет хорошо. В конце концов, он дурган.

Что-то врезалось в дверь, и оба подпрыгнули.

– Пошли, – сказал Кальмар и снял со стены фонарь. – Надо где-то спрятаться. – И вдруг он остановился, ощутив странную дрожь в животе; шерсть у него на загривке встала дыбом. Он что-то учуял. Знакомый запах гнили и пота. Запах…

– Кальмар, что случилось?

– А?

– Ты зарычал.

– Прости. Мне просто страшно, вот и всё.

Кальмар не сказал ей правду. Он не бывал в Твердыни с того давнего дня, когда лощинцы избили его и заперли в темнице. Глядя на эти сырые каменные стены, переплетённые обомшелыми корнями, он вспомнил ту ужасную, полную отчаяния ночь… и ту тварь, которая сидела в соседней камере. Пленённого лощинцами Клыка. Нюхло, вот как его звали. Он был ещё жив, ещё дышал и скулил во тьме. И что хуже всего – от него пахло так же, как от самого Кальмара.

Мальчик ощутил знакомый приступ дурноты и помотал головой, чтобы прийти в себя. То же самое – нечто вроде внезапных чар – он чувствовал, когда воровал кур и поросят для Эсбена. Кальмар никому этого не говорил, но по ночам до сих пор иногда просыпался среди заснеженных холмов, сам не понимая, как туда попал. Противостоять дурману становилось всё труднее и труднее.

Кто-то вновь заколотил в дверь, но на сей раз до Кальмара донеслись и голоса:

– Откройте!

Это был Радрик.

Кальмар велел Лили стоять у стены, а сам бросился к двери и отодвинул засов, держа наготове меч.

Оскар, наставник Тумак, Ния и много других вбежали в коридор. Радрик стоял снаружи, размахивая молотом. Несколько лощинцев, встав по бокам от Хозяина, вместе с ним отгоняли наседающих сверху Летучих Клыков, пока коридор наполнялся беглецами.

Кальмар бросился на помощь к Радрику, а потом посмотрел наверх – и замер. Огромное дерево кишело сотнями тварей – Летучими и Серыми Клыками. Одни трясли толстые ветви и визжали как крысы. Другие плясали вокруг ствола, словно празднуя победу. Один из них схватил Кальмара за руку, и мальчик сразу же очнулся. Он ударил Клыка мечом, а потом стал рубиться бок о бок с лощинцами, пока последние беглецы не скрылись в подвале.

– Все здесь? – крикнул Радрик.

– Все, кто оставался в Твердыни! – ответил Ниббик Банг. – Запирайте дверь! Твари наступают!

Прежде чем дверь захлопнулась, одного из воинов подхватила летучая тварь, и тот, вопя, взмыл вверх и скрылся из виду.

Радрик задвинул засов и, тяжело дыша, навалился на дверь. Клыки барабанили по железу и царапались с той стороны.

– Помогите! – велел он. Сразу несколько мужчин, женщин и даже детей навалились на дверь, подперев её.

Ния схватила сына за плечо и повернула к себе:

– Кальмар, где Лили?

– Она жива, – ответил Кальмар, взял мать за руку и повёл её туда, где среди остальных беглецов ждала Лили.

Ния крепко прижала к себе детей.

– А Джаннер где-то там, – сказала она.

Кальмар никогда не видел её такой расстроенной. Обычно Ния перед лицом опасности сохраняла спокойствие, но теперь ей было не просто страшно – она злилась на себя:

– С ума сойти, я позволила отвезти Джаннера в лес! Нельзя было выпускать его из виду! Это я во всём виновата!

– Мама, – сказала Лили, – виноват Наг, а не ты. Кальмар прав – Джаннеру, наверное, сейчас лучше, чем нам всем.

Ния закрыла лицо руками и покачала головой.

– Мы сидим в подвале, окружённые чудовищами, – продолжала Лили.

– Лучше бы нас тоже усыпили и отвезли в лес, – подхватил Кальмар.

– Пожалуйста, в следующий раз отвезите в лес нас всех, – с улыбкой попросила Лили, и Ния засмеялась сквозь слёзы.

Радрик протолкался сквозь толпу. Он был покрыт потом и кровью – к счастью, чужой.

– Вы все целы?

– Да. Спасибо, – ответила Ния, не глядя на него.

Радрик смущённо кивнул и отошёл. Кальмар и Лили посмотрели ему вслед и печально переглянулись.

– Как выразился Эрваль из замечательной сказки Кварва Клуджа «Побег из бельчатника»: «Мы, кажется, в ловушке?» – спросил Оскар, лавируя в толпе – как всегда, с Первой книгой под мышкой. На щеке у него алели три царапины от когтей.

– Похоже, что так, – кивнул Кальмар. – Снаружи я чую Клыков. Их так много, что и не сосчитаешь.

И людей в зале он тоже чуял. Их тоже было много – лощинцев, которые не сумели спастись. Они погибли ради него и Лили. И, думая об этом, Кальмар чуть не плакал.

Через несколько минут один из воинов Радрика передал приказ всем устроиться на отдых. Нии сообщили, что для Ветрокрылов есть отдельное помещение, и они пошли вслед за вестником по длинным тёмным коридорам, мимо камер, где перевязывали раненых, а здоровые спорили, что делать дальше. Воин проводил Ветрокрылов в свободную камеру, поклонился и встал на страже у двери. Кальмар и Лили сели на пол рядом с Нией, а Оскар принялся расхаживать туда-сюда. Было слышно, как воины переговаривались и запирали двери и окна под визг летучих мышей и вой волков.

Лили положила голову брату на плечо и поднесла к губам свистоарфу, но играть не стала. Кальмар знал, что девочка думает о Джаннере. Он не мог этого объяснить, однако не сомневался, что брат жив.

А ещё его сильно тревожила мысль, пробуждённая запахом Нюхла, спятившего Клыка. Эта мысль беспокоила Кальмара с того дня, когда он оказался здесь под арестом: «А вдруг и я стану таким же, как этот Клык, который пускает слюни в темноте, за соседней дверью? Вдруг я причиню вред тому, кого люблю?» Как бы мальчик ни старался, он не мог не обращать внимания на запах Клыка – постоянное напоминание о том, что безумный пленник где-то здесь, в недрах Твердыни.

Кальмара охватил ужас. Он понимал, что сумасшедший Клык заперт и в душе у него – чудовище, обнюхивающее стены темницы в поисках щелей и вечно жаждущее вырваться на волю.

И тут, словно в ответ, где-то во мраке безумный Клык издал скорбный, леденящий душу вой.